3. Воспитание в военной школе

Почему возникла задача воспитания? Какую особенность воспитание имеет в военном деле? Почему важно хорошо воспитать офицера? Всегда ли русское правительство правильно понимало задачи воинского воспитания будущих офицеров? Почему нельзя допускать ошибок в воспитании офицеров? Что должны делать военно-учебные заведения по воспитанию своих подопечных? Какой положительный опыт и какие недостатки имели место в воспитании кадет и юнкеров? Какие практические меры предпринимались в этой области? Каким должно быть сегодня воспитание будущих офицеров? Существует ли своеобразная пирамида воспитания? Что такое общечеловеческое, гражданское, национальное, половое, возрастное, профессиональное и должностное воспитание?

I. Общие вопросы воспитания

Воспитание — наука древняя. Она ведет свое начало с того времени, когда люди осознали необходимость передачи от поколения к поколению своего социального и житейского опыта. «Ее цель — внушить людям любовь к законам и к социальным добродетелям»{220}, — свидетельствует французский просветитель ХVIII в. К.Гельвеций. Наука о воспитании сводится к тому, чтобы поставить людей в положение, которое заставило (побудило) бы их развить природные таланты (задатки) и взрастить добродетели, а также до конца исполнить свой долг.

Без помощи извне народившийся человек не в состоянии справиться с указанной задачей. В силу этого необходимость воспитания исходит от естества человека, о чем образно писал в свое время Ж.-Ж.Руссо: «Мы рождаемся слабыми, — нам нужна сила; мы рождаемся всего лишенными, — нам нужна помощь; мы рождаемся бессмысленными, — нам нужен рассудок. Все, чего мы не имеем при рождении и без чего мы не можем обойтись, ставши взрослыми, дано нам воспитанием»{221}. Человеческие существа, брошенные на произвол судьбы или же не получившие вовремя должного воспитания, не могут обрести цивилизованного облика и нормального человеческого состояния. Драгоценный камень, не обработанный мастером, не имеет той цены, которую имеет алмаз, вышедший из-под руки искусного мастера. Драгоценный камень, в данном случае — человек, мастер — воспитатель... Чем ценнее сам камень и искуснее мастер, — тем большую ценность обретает человек как личность.

Суть, содержание и направление воспитания все время были предметом споров и разногласий в обществе. Еще со времен Аристотеля, по его слову, на предмет воспитания юношества существовали различные точки зрения: «не все согласны в том, нужно ли вести обучение молодых людей в целях воспитать в них добродетель, или же (вести это воспитание так) , чтобы молодые люди могли достигнуть наибольшего счастья; не выяснено также и то, на что нужно обращать при воспитании преимущественное внимание, на развитие ли интеллектуальных способностей, или на развитие нравственных качеств»{222}. Но и в те далекие времена хорошо понимали, что буйную природу человека надо укрощать воспитанием. Платон, по этому поводу писал: «Человек есть существо самое кроткое и самое божественное, если он будет укрощен настоящим воспитанием; если же его не воспитывать или давать ему ложное воспитание, то он будет самым диким из всех, кого производит земля»{223}.

Не следует, однако, преувеличивать силу и возможность воспитания. Плутарху принадлежат следующие слова: «Каким дети рождаются, это ни от кого не зависит, но чтобы они путем правильного воспитания сделались хорошими, — это в нашей власти». Это, однако, не следует понимать, как всевластие воспитания и его безграничные возможности. Наш выдающийся соотечественник К.Ушинский так отвечал восторженным почитателям воспитания: «Нельзя требовать от медицины, что не было случаев ранней смерти или повальных болезней; нельзя требовать от воспитания, чтобы не было частных случаев испорченной нравственности, пренебрежения к идее и истине или каких-нибудь общественных недостатков, которые, как и эпидемия, имеют свои причины в обстоятельствах, не зависящих от медика или воспитателя. Но если бы медицина не могла ни предостерегать, ни предохранять от болезней, ни излечивать их, то к чему бы служили медицинские факультеты?»{224}

Воспитательная деятельность принадлежит к области разумной и сознательной, по крайней мере со стороны воспитателя. но сознательной деятельностью может быть названа та, в которой мы определили цель, узнали материал, с которым мы должны иметь дело, обдумали и выбрали средства. необходимые к достижению осознанной нами цели{225}.

Воспитание не следует рассматривать лишь как разумную и сознательную деятельность людей. Это — всего лишь часть того, что воздействует на душу, сознание (разум) , волю, чувства человека и заставляет (или побуждает) его совершенствовать себя, подражать другим, вносить элементы управления в свое поведение (корректировать, изменять его и т.п.) и т.д. Как справедливо отмечал в Ж.-Ж.Руссо в своем труде «Эмиль, или О воспитании»: «Воспитание это дается нам или природою, или людьми, или вещами. Внутреннее развитие наших способностей и наших органов есть воспитание, получаемое от природы; обучение тому, как пользоваться этим развитием, есть воспитание со стороны людей, а приобретение нами собственного опыта относительно предметов, дающих нам восприятие, есть воспитание со стороны вещей». Другими словами, человека воспитывает все : он сам (его духовный строй, потребности) , окружающие люди, мир идей и мир вещей (предметов, нас окружающих) ; воспитывает не только день текущий, но и времена давно ушедшие (история) .

Когда говорится о воспитании, то имеется в виду не только позитивное влияние на человека, но и негативное, т.е. ведущее не к добру и добродетели, но ко злу и пороку. В силу этого, воспитание надо понимать, как придание жизни и поведению человеку (извне или от него самого) определенного смысла, жизненной установки, отношения к самому себе и другим, направление на этой основе его поведения, системы духовных потребностей и качеств .

Воспитание начинается с момента рождения и оканчивается со смертью человека. «Научаться мы начинаем, начиная жить; наше воспитание начинается вместе с нами; наш первый наставник — наша кормилица. И само слово «воспитание» указывает на «питание»(Ж.-Ж.Руссо{226}) . Нет возраста, который бы был вне воспитания (естественно, в том смысле, как это было указано ранее) . Но в каждом возрасте действуют свои, возрастные особенности воспитания: то, что пригодно для ребенка, уже не подходит к воспитанию подростка... Следовательно, возрастные особенности играют большую роль в воспитании, ибо, как в разные времена года растет и развивается растение, так и человек в весну своего развития нуждается в одном, лето жизни требует другого, осень — третьего, зима — четвертого...

Самые первые и самые важные плоды воспитания получает человек в раннем возрасте. Выдающийся чешский педагог и мыслитель Я.Коменский в «Великой дидактике» писал: «...Рано нужно раскрывать у человека способность для созерцания вещей, так как в течение всей жизни ему многое придется познать, испытать и выполнить»{227}. В то же время, выдающиеся педагоги и мыслители предупреждают: нельзя форсировать естественный процесс развития. Воспитание — это также процесс, т.е. нечто, имеющее свое начало, логику , этапы и рубежи и т.д.

В трудах классиков педагогики мы находим интересные идеи относительно того, какие условия делают успешным процесс воспитания.

Условия успешности воспитания

• Чтобы воспитывать человека его нужно хорошо знать. «...Если мы говорим о воспитании человека, то должны предварительно составить себе понятие о человеке...» (К.Ушинский){228}. Воспитатель «должен знать побудительные причины самых грязных и самых высоких деяний, историю зарождения преступных и великих мыслей, историю развития всякой страсти и всякого характера: тогда только он в состоянии почерпать в самой природе человека средства воспитательного влияния, а средства эти громадны!»(К.Ушинский){229}

• Воспитание должно быть полезным. «...То воспитание, которое упустило бы из виду сообщение воспитанникам полезных навыков и заботилось единственно об их умственном развитии , лишило бы это само развитие его сильнейшей опоры...»(К.Ушинский){230}.

• Воспитание должно быть природосообразным.

• Истинное воспитание состоит не столько в правилах, сколько в упражнениях. (Ж.Ж.Руссо){231}.

• Подготовляйте исподволь царство свободы и умение пользоваться своими силами, предоставляя его телу привычки естественные, давая ему возможность быть всегда господином самого себя и во всем поступать по своей воле, как только будет иметь ее.(Ж.-Ж.Руссо){232}.

• Воспитателем может быть только возвышенная натура. «Воспитатель! какая возвышенная нужна тут душа... Поистине, чтобы создать человека, нужно самому быть или отцом, или больше, чем человеком. И такую-то должность вы спокойно вверяете наемникам!»(Ж.-Ж.Руссо){233}.

• В воспитании не может быть шаблона и формализма. «Воспитатель никогда не может быть слепым исполнителем инструкции: не согретая теплотою его личного убеждения, она не будет иметь никакой силы»(К.Ушинский){234}.

• Всякая важная реформа в моральной части воспитания предполагает реформу в законах и форме правления. «..Некоторые знаменитые люди пролили много света на этот вопрос. а воспитание осталось все тем же. Почему так? Потому что для составления хорошего плана воспитания достаточно быть просвещенным, а для проведения его в жизнь надо иметь власть»(К.Гельвеций){235}.

Следует отдавать себе отчет в то, что воинская деятельность — сфера специфичная, а в ней — подготовка офицерского состава занимает особое место. В силу этого, нам предстоит выяснить роль и место воспитания в военном деле, значение его (воспитания) для подготовки офицерских кадров, а также выявить характерные тенденции, имевшие место в воспитании кадет и юнкеров России.

II. Воспитание и военное дело

Военное дело — трудное ремесло: надо втянуться в него долгой выучкой и воспитать в себе военные качества, и телесные, и душевные; надо сродниться с оружием, одеждою, амуницией; надо уметь вывернуться из всех затруднений походной жизни — при холоде, жаре, отсутствии пищи и подготовить себя, насколько в мирное время возможно, к тем бедам, без которых войны не бывает; надо уметь не спать, когда того требует служба, и научиться пользоваться для сна свободной минутою.

Еще важнее, чем навык тела, воспитание духа. Военный должен пропитаться чувством дисциплины, то есть сознанием, что он обязан подчиняться старшим и обязан повелевать младшими; должен судить о себе самом (критиковать себя) строже, чем о старших, и требовать от самого себя больше, чем от подчиненных, чтобы быть им примером. Военный должен быстро схватывать смысл приказания и научиться сам отдавать приказания твердо, кратко и ясно; должен беспрекословно исполнять то, что приказано, но при этом сам решать, как исполнять; если приказания нет, должен иметь мужество сам решаться на действие и быть готовым держать ответ за свое решение{236}.

К воину должно предъявляться требование о наличии в нем крупного запаса сил, которые мы объединили под названием военной энергии, и тем большего и более дифференцированного, чем выше его положение на иерархической лестнице{237}. Военный человек должен приобрести верный взгляд на раны и смерть на войне : он должен считать, что когда бой начался, то своей жизни — грош цена; а начальник должен понять, что он обязан выказывать свою жалость к подчиненным и в праве ее выказывать только, пока подготовляется бой, пока обдумывает план действий, пока нацеливает свой корпус, полк или роту. Тут он должен приложить все силы своего ума и души, чтобы обставить бой так, чтобы цель была достигнута с наименьшими жертвами; тогда он должен идти напролом и позабыть обо всем на свете, кроме той цели, к которой стремится{238}.

И в зависимости от того пути, по которому идет воспитание армии в мирное время, на войне ее ждут или блестящие победы, или позорные неудачи.

»...Счастье той армии, которая силу свою основывает не на отборе особых талантов, которая не ищет в мирное время «выдающихся» начальников, не верит в призрачные таланты мирного времени, а заботится только о безжалостном удалении негодных элементов, основывает свою силу на одинаково хорошем подборе и воспитании всего своего командного состава, без заблаговременного подразделения на «талантов « и простых смертных. ... Вожди, вышедшие из такой массы, зачастую не блещут своими талантами, в одиночку не могут тягаться не только с гениями, но и со многими талантами фейерверочного типа, зато общая масса таких вождей в совокупности грозна и непобедима даже для гения{239}.

Мудрым смыслом наполнена мысль Я.Червинки о воспитательной роли русской армии, сказанные еще в 1912 г.:

«Армия, через которую, в силу закона об общей воинской обязанности, проходит цвет нашей молодежи, должна быть школой для всего народа, не только в военном отношении, но и в политическом, общегражданском смысле; она должна сделаться рассадником всех высших, этических сил народа, проводником патриотических идеалов и, в качестве таковой, сама должна скорее влиять на народ, чем, как это было недавно, подвергаться вредным влияниям неуравновешенной части населения; она не может зависеть от колебаний партийных настроений. Но такая роль достижима не при помощи кастовой замкнутости, опирающейся на одну только грубую силу, а, напротив, при условии нравственного завоевания себе первостепенного значения в государстве, в качестве собирательницы тех высших, лучших основ порядка, законности, прогресса и общей пользы, на которых зиждется здравая государственность и высшие интересы народов. сулящие им счастье и благополучие»{240}.

Умные государи понимали великую силу воспитания армии и народа и все делали для ее усиления. Начиная с Петра I, наша система обучения и воспитания войск основывалась на глубоко правильном психологическом принципе «доверия » к силам и усердию исполнителей. И эта система обеспечивала победу русского оружия. Противоположная петровской системе, система воспитания войск Павла I{241}, основанная на муштре и недоверии, повела армию к духовному разложению, ибо может быть тверд только тот, кто уверен в своих силах. Прежние принципы долга и чести, личного примера начальника, обаяние личности, заменялись одним принципом, — палкой, — в том, или другом виде. Не будем принимать эту палку в буквальном смысле слова: как таковая она существовала и в Екатерининской армии, были и там телесные наказания и весьма сильные, но там они существовали для обуздания преступлений и отнюдь не считались движущей силой армии; армия Екатерины основывала свою силу совсем на других принципах. Во времена же Павла палка, или гораздо вернее, вообще страх наказания стал считаться движущей силой; в этот то и состояло все зло новой системы. Если бы Павел совершенно воспретил телесные наказания, то все-таки и зло его системы нисколько не изменилось.

Вреден не тот начальник, который сильно карает, а тот, кто воображает, что его подчиненные служат только из страха наказания, кто думает, что страх наказания есть единственное средство приохотить подчиненных к службе.

Подражание и преклонение перед иностранцами стало одной из самых резких и характерных черт новой русской системы и больно и обидно отозвалось в сердцах победоносной армии, дотоле столь гордой своим русским именем. Один за другими стали сходить со сцены прежние, обаятельные и знающие начальники, — рыцари долга и чести и места их заполнились новыми людьми, — знатоками плацпарада. Таким образом можно достигнуть лишь следующего: бездарные невежды, отличающиеся самым узким понимание дела окончательно изгоняют отовсюду способных и просвещенных людей, кои, либо удаляются со служебного поприща, либо убитые, бессмысленными требованиями, не будут иметь возможности развиться для самостоятельного действия и безусловно подчиняться большинству.

«Грустно думать, что к этому стремится правительство, не понимая истинных требований века, а какие заботы и огромные материальные средства посвящены ими на гибельное развитие системы, которая, если продлится на деле, лишит Россию полезных и способных слуг. Не дай, Боже, убедиться на опыте, что не в одной механической формалистике заключается залог всякого успеха. Мысль, что целое поколение воспитывается в подобных идеях — ужасна. Это страшное зло не уступает, конечно, по своим последствиям татарскому игу!... Горе ей (России — А.К.) , если к тому времени, когда деятельность умных и сведущих людей будет ей наиболее необходима, наше правительство будет окружено лишь толпою неспособных и упорных в своем невежестве людей!» — с горечью пишет Н.Морозов{242}.

В воспитании армии нельзя делать ошибок, о чем справедливо пишет К.Дружинин:

«Если прежде система воспитания воинского духа в народе, а затем и под знаменами грешила в чем-нибудь, то грехи искупались практикой, боевым опытом и продолжительностью сроков действительной службы (за 25–15, даже 10 лет люди настолько втягивались в военную службу, что она становилась как бы их призванием) ; ныне приходится готовиться к войне десятки лет, не вынимая меча, обучая в кадрах мирного времени в 2–3 и даже менее лет, а потому правильность системы воспитания воинского духа имеет особое значение»{243}.

Если пагубно ошибаться в вопросах воспитания всей массы военнослужащих, то совершенно недопустимо делать ошибки в воспитании офицерского корпуса.

Офицера справедливо называют рыцарем без страха и упрека. Но одного бесстрашия недостаточно для офицера. Люди «без страха» встречаются всюду, даже среди врагов порядка и отечества, а следовательно и человечества. Но людей «без упрека» среди последних нет. Людьми «без страха и упрека», какими должны быть офицеры — бывают только избранные. ..

Сегодня, когда Россия нуждается в патриотах, стойких и несгибаемых борцах, от нашего офицера требуется поистине апостольский труд, без которого невозможна безопасность, независимость Родины, мирный труд народа и уверенность нации в завтрашнем дне.

Вопросы, на которые надо ответить

Обратимся к постановке вопросов о воспитании юношества в кадетских корпусах России, обратив внимание на то, что эти вопросы, по сути дела, так и остались неразрешенными до сегодняшнего дня.

• Прежде всего необходимо сделать попытку разобраться в вопросе: почему при обилии способных, энергичных и знающих офицеров а младших чинах и на относительно низших должностях мы были бедны самостоятельными, энергичными, опытными начальниками крупных частей войск? (А.Куропаткин){244}.

• Что должны представлять из себя кадетские корпуса: те же реальные училища, только с погонами, или своеобразную школу, где все и учебная программа и вся система воспитания должны быть приноровлены к целям военным? (В.Рычков){245}.

• Какие педагогические средства применялись при военном воспитании вообще в разные периоды жизни военно-учебных заведениях и какую пользу они принесли, прямо или косвенно, в деле развития и совершенствования воспитания как физического, так и нравственного, питомцев военно-учебных заведений в разные периоды их жизни?(П.Галенковский){246}.

• Чем, помимо физической тренировки и выучки всем техническим тонкостям боевого ремесла, необходимо для развития силы духа? (М.Энвальд){247}.

• Каким иметь и каково должно быть положение воспитателя в военной школе? (Л.Януш){248}.

Обращая внимание на указанные вопросы, постараемся прояснить для себя следующие проблемы: а) какие идеи лежали в основе воспитания будущих офицеров; б) на каких принципах строилось воспитание; в) какую роль в воспитательном процессе играли офицеры-воспитатели и старшие начальники; г) какими педагогическими средствами обеспечивалось должное поведение воспитанников; д) какие результаты имели те или иные педагогические средства.

Основные идеи и мысли кадетского воспитания

Известно, что в основе воспитания лежат определенные идеи, которые являются следствием понимания того, как, в каком направлении, с какой целью следует осуществлять воспитание, на что необходимо обращать внимание и что следует использовать для достижения поставленных целей. В самом общем виде эти идеи применительно в кадетским корпусам следующие:

• Воспитание офицера должно быть поставлено выше образования{249}.

• Основною заботою государств, каждого правительства, является воспитание и образование нации в национальном и патриотическом направлениях{250}.

• Военное воспитание настолько специально, что требует самостоятельной выработки. Поэтому для лучшего решения вопроса военного образования, надо признать полезным существование особых военно-учебных заведений, где бы воспитывалась молодежь с детского возраста{251}. Но одностороннее, замкнутое военное воспитание в наши дни не достигает цели{252}.

• Лица, которым поручается нравственное воспитание, должны, по возможности, обладать всеми видами авторитета: авторитетом превосходства сильной духовной личности, авторитетом превосходства знаний и авторитетом власти, т.е. авторитетом лица, которому воспитываемые привыкли подчиняться{253}.

• Воспитатели в корпусах и офицеры в училищах несут громадную ответственность не только перед своими питомцами, но и перед Царем, Отечеством и армией! — Ни в одной почти интеллигентной профессии человек не становится самостоятельно на жизненный путь, — со всеми его превратностями, — в таком раннем возрасте, как офицер{254}.

• Такова в общем современная задача педагога, задача великая и почетная, идейная. Задача тем более идейная и почетная, что корпорация наших педагогов во имя высших интересов нации и армии приходится вести борьбу не только м природными дурными наклонностями питомца, но и с пагубными воззрениями отдельных семейств и с печальным течением общественных инстинктов{255}.

• Единодушие же и согласованная работа воспитателей — серьезный и существенный залог благотворного воспитательного воздействия на воспитанников... Юношество чрезвычайно чутко ко всему, что происходит в среде его руководителей{256}.

• Высшими побуждениями издавна признаются : религиозность — источник нравственной чистоты человека; патриотизм — беззаветная любовь к отечеству, к своей национальности и к высшему радетелю за их интересы — своему Государю; чувство долга, выражающееся в покорности законам, правилам службы (дисциплины) и, вообще, в готовности исполнить принятые на себя обязательства, как бы они тяжелы ни были; чувство чести, честолюбие и славолюбие, любовь к славе — основа большинства военных добродетелей и высших подвигов; наконец, чувство общественности (корпоративности) , рождающее товарищеское единение — источник взаимопонимания и взаимной выручки{257}.

• Вследствие постепенного развития общества как в нравственном, так и в интеллектуальном отношениях, и военное воспитание должно было бы принимать более и более гуманитарное направление, чуждое суровости, чуждое вообще всяких приятных или неприятных воздействий на природу человека с целью его физического и морального совершенствования{258}.

Характерные особенности постановки кадетского воспитания в России

В этой части нашего исследования сосредоточим внимание на характерных тенденциях, имевших место в воспитании русских кадет, обратив внимание как на сильные, так и на слабые стороны этого процесса.

Система воспитания служилых людей восходит к ХVII веку. В работе Г.Котошихина{259} под названием «О России в царствование Алексея Михайловича» рассказывается о воспитании и служебной карьере родовитого человека:

«Лет 10 его берут во дворец, он стольничает у царицы. Достигнув 15 лет, «недоросль» становится служилым новиком и зачисляется в штат царя стольником или спальником. Стольник или дворянин московский выполняет различные поручения — дипломатические, военные, административные. Он посылается послом в иноземное государство, присутствует у иноземного посольства в Москве, командует провинциальными дворянами в армейских полках в качестве полковника или сотенного головы. Наконец, лет через 30, иногда более, иногда менее, родовитому стольнику или дворянину московскому «думу сказывали» — жаловали в чин окольничего или прямо боярина, смотря по степеням родовитости»{260}.

Такова была школа, сообщавшая политическую выправку древнерусскому государственному советнику из придворного боярства С детства он вращался во дворе, на глазах у государя, узнавал все покои, жилые и приемные комнаты, узнавал людей, порядки и сам становился всем известен. Исправляя разнообразные поручения, он близко знакомился с правящим механизмом и управляемым обществом, с приемами управления. В Думу вступал он думцем и правителем с большим навыком во всех делах. Этот навык заменял ему ум, талант, размышления. Навык заменял все педагогические приемы обучения. Средством к его приобретению служила розга{261}.

Издавна обычным приемом воспитания царских детей как у царей Московской Руси, так и государей Российской Империи, было назначение к ним ребят-сверстников из детей ближайших к царскому дому знатных фамилий бояр и князей. Сначала дети проводили время в разных детских потехах, а потом — в совместном обучении разным физическим упражнениям: стрельбе, военному строю, верховой езде и т.п. Но впервые в истории деятельность таких сверстников получает крупное государственное значение только в период малолетства царя Петра I, именно с I679 по I692 год, когда они и получили название потешных {262}.

В целом же, отсчет системы воспитания кадет следует вести с 1731 г., т.е. открытия первого специального военно-учебного заведения — Шляхетского кадетского корпуса. Мы не задаемся целью подробно хронологически проследить развитие этой системы, а лишь укажем те узловые моменты, которые имели место{263}:

1731. 29 июля 1731 г. именным Высочайшим указом Сенату повелевалось учредить в Петербурге «Корпус Кадетов» на 200 человек шляхетских детей с ассигнованием суммы в 30 тыс. рублей. Как единственная награда за успех и хорошее поведение, было определено уставом — получение прямо по выпуске чинов от унтер-офицерского и прапорщичьего до чина поручика, что зависело от степени успешности в науках. Но как дворянство не совсем еще доверчиво смотрело на все действия Правительства, и желающих отдать детей в Корпус не являлось, то в декабре последовал новый Указ, в котором, кроме вторичного приглашения, подробно изложены были все выгоды воспитания детей в Корпусе, предметы преподавания, пища, помещение кадет и вообще все относящееся до их содержания. Первый, записавший своего сына в кадеты, был сенатор Новосильцов. Пример его увлек и других, так что в день открытия Корпуса 17-го февраля 1732 года, явилось туда 56 кадет почетнейших фамилий.

1733. В мае I733 года, по Высочайшей резолюции на доклад графа Миниха, вводится в кадетском корпусе наказание за побеги из корпуса кадет, вплоть до назначения в солдаты без выслуги.

1737. Именным указом кадетскому корпусу в марте I737 г. определялся порядок производства научных испытаний кадет, причем определялся и порядок наказания за «леность и нерадение». Испытание вверялось особой комиссии, под председательством одного из сенаторов.

1739. В царствование императрицы Анны Иоанновны в I739 г. издан особый указ, запрещавший школьникам раннюю женитьбу под угрозой 3-х летних каторжных работ.

1765. По указу императрицы Екатерины II от 7 марта I765 г. вводятся следующий стимул, призванный иметь воспитательное значение: при выпуске из корпуса, чины от прапорщика до поручика даются кадетам, достигшим 20 лет и более, при добропорядочном поведении и хороших успехах.

1766. Впервые в «Новом устав сухопутного кадетского корпуса»(I766 г.) проводится мысль, что исправление «дурных нравов» легче достигается кротостью, любовью и расположением воспитателя к воспитаннику, чем строгостью, суровыми мерами или принуждением.

1766. В сентябре I766 г. императрица утвердила составленный генерал-поручиком И.Бецким{264} новый устав кадетского корпуса с приложением к нему «Рассуждений, руководствующими к новому установлению корпуса». Здесь он обращает особое внимание на соответственный выбор надежных людей для кадетского корпуса. Впервые вводится награждение лучших кадет золотыми и серебренными медалями, выдаваемыми при особо торжественной обстановке и от Высочайшего имени В I789 г. издан Устав о медалях, озаглавленный: «О преимуществах в получении медали за прилежание и доброе поведение».

1794. Уставом, подготовленным генералом П.Мелиссино{265} в I794 г. впервые вводилась должность репетитора, назначаемая для всякого класса, помимо корпусных офицеров, из людей «знающих и порядочных». На обязанности их было следить за успехами кадет, стараясь узнавать их индивидуальные особенности.

1802. По указанию Александра I в Петербурге I0 октября 1802 г. учреждено новое учебное заведение — «Пажеский корпус», со своей (элитарной) системой воспитания. Утвердив план генерал-майора Ф.Клинегра о преобразовании Пажеского Корпуса, Император Александр поручил ему же начертать обязанности каждого из чиновников Корпуса и общие правила поведения, учения и выпуска пажей; также приискать удобный дом для помещения Корпуса и составив, по сношению с обер-камергером, штат.

1805. П.Зубов{266} разработал «План военного воспитания», имевший целью подготовку и воспитание дворян в губерниях России для военной службы.

1830. Главный Директор разослал по заведениям обязательную для всех воспитателей «Инструкцию воспитателям»{267}.

1835. Приказом по военно-учебному ведомству №57 от 1835 г. вводится должность «наставника-наблюдателя», на которого возлагается обязанность следить не только за исполнением программ и методов преподавания, но и за способом приготовления уроков самими воспитанниками.

1835. 2 апреля 1835 г. приказом по военно-учебным заведениям учреждены особые «Воспитательные комитеты», составлявшиеся из всех корпусных офицеров и старших учителей, для решения общих вопросов воспитания кадет.

1835. Приказ по Военно-Учебным Заведениям от 13-го апреля 1835 г., №70 указывал: «Несоблюдение мер, указанных Высшею властью есть, при наблюдении за воспитанием, преступление двойное: во-первых, как неисполнение воли начальства, во-вторых, как доказательство равнодушия к усовершенствованию воспитания».

1835. Приказ по Военно-Учебным Заведениям от 4-го апреля 1835 г., №68 предписывал: «О каждом воспитаннике, со времени вступления его в Заведение, до самого выпуска из оного, вести аттестационные тетради, род формулярно-кондуитного списка по прилагаемой при сем форме».

1835. Приказ по Военно-Учебным Заведениям от 2-го февраля 1835 г., №49 отмечал, что в «Военно-Учебных Заведениях вовсе не поощряется, а в некоторых ... даже и дозволяется неохотно, обучение воспитанников музыке. Музыка, как и всякое изящное искусство, возвышает дух человека, дает ему новые средства быть приятным в обществе, а в трудных обстоятельствах жизни, служит ему иногда утешением.

1836. 27 мая 1836 г. Высочайше утверждено «Положение о службе по учебной части при военно-учебных заведениях сухопутного ведомства», в котором отдельным параграфом указывался порядок определения, увольнения и преимуществ, дарованных за службу по военно-учебным заведениям.

1836. С 1836 г. при штабе военно-учебных заведений начинает издаваться особый «Журнал для чтения воспитанников военно-учебных заведений» в размере 24 книжек в год, в объеме 5–7 печатных листов каждая.

1836. Приказ по Военно-Учебным Заведениям от 21-го января 1836 г., №116 отмечал: «Признавая существенно полезным, чтобы законоучители и духовные лица Военно-Учебных Заведений более и более сближались с воспитанниками и примером своим, беседою и поучением развивали в них чувства христианской нравственности, Его Высочество повелел поставить им в обязанность посещать воспитанников в рекреационное время, когда только досуг им сие дозволит, и в особенности лазареты; по окончании же ужина и до отхода воспитанников ко сну, быть ежедневно с ними «.

1838. Приказом от 1838 г. были установлены главнейшие правила физического, нравственного и умственного воспитания кадет.

1843. Приказ по Военно-Учебным Заведениям от 21-го января 1836 г., №116, вышедший по случаю значительного умножения частных пансионов, содержимых офицерами и учителями Военно-Учебных Заведений, признал «необходимым учредить ближайшее правильное наблюдение как за ходом воспитания, направления и содержания в пансионах, так и за единообразным приспособлением их к требованиям, установленным для Военно-Учебных Заведений».

1848. 24 декабря 1848 г. высочайше утверждено «Наставление для образования воспитанников военно-учебных заведений» (составлено генерал-майором Я.Ростовцовым{268}) — первый крупный и глубокий по содержанию документ не только в области воспитания кадет, но и по многим другим вопросам военно-учебного дела.

1848. Согласно высочайше утвержденному «Уставу всех военно-учебных заведений 2-го класса», который был утвержден императором Николаем I 9 апреля 1830 г., вводятся аттестационные тетради, куда заносятся сведения о всех проступках кадет.

1850. Приказ по военно-учебным заведениям от 22 декабря 1850 г. директорам столичных корпусов вменялось в обязанность, по крайней мере, один раз в месяц, посещать другие учебные заведения и заимствовать оттуда все, что может служить к пользе вверенного их попечению заведения.

1863. 21 января 1863 г. учреждено Главное управление военно-учебных заведений. Начальником его стал генерал-майор Н.В. Исаков. С этого времени многие вопросы учебно-воспитательной работы обрели более организованный и системный характер. Одновременно с образованием ГУВУЗа (1863 г.) было начато образование центральной Педагогической библиотеки с Музеем.

1864. В 1864 г. состоялось Высочайшее повеление об издании при ГУВУЗе ежемесячного журнала под названием «Педагогический Сборник», с целью обсуждения педагогических и дидактических вопросов.

1866. Кадетские корпуса переименованы в военные гимназии, в который сделан упор на гуманизацию воспитания и повышение уровня интеллектуального развития кадет. В 1866 г. Высочайше утверждены положение для военных гимназий.

1886. Военные гимназии были преобразованы в кадетские корпуса с определенным ужесточением режима в них и повышением роли строевого элемента в подготовке кадет. 14 февраля 1886 г. Высочайше утверждено «Положение» для кадетских корпусов. Задачи воспитания изложены в «Инструкции по воспитательной части для кадетских корпусов».

1900. С целью улучшить педагогическую подготовку офицеров-воспитателей при ГУВУЗе учреждены педагогические курсы для воспитателей.

1901. В приказе по военно-учебному ведомству от 24 февраля 1901 г. говорилось, что «закрытое заведение обязано по мере нравственного роста своих воспитанников, постепенно поднимать их человеческое достоинство»...

Рассмотрим те практические действия по воспитанию кадет, которые следует учесть сегодня и от которых необходимо уберечься на будущее.

Прежде всего выделим важнейшие обобщения и выводы из исторического опыта воспитательной практики юнкерских училищ{269}, отдавая себе отчет в том, что данное военно-учебное заведение имеет ряд черт, роднящих его с современным военным училищем (в частности, по контингенту) :

• В юнкерские училища поступают незрелые в умственном и нравственном отношении молодые люди, характерной особенностью чего является следующий факт: все, что не подходит под их нравственную оценку, принимается ими или с недоверчивостью, или с дурно скрываемым нежеланием подчиняться требованиям и порядкам жизни в училищах, имеющих казарменный характер. У таких молодых людей заметно желание отстоять фальшиво понимаемую самостоятельность своих действий в виде противодействия установившимся порядкам. При таких условиях, требовались энергические, даже крутые, меры: отчисление на срок и совершенное исключение, с преданием военному суду.

• Самыми лучшими нравственными задатками отличались преимущественно те из юнкеров, которые вступали в ряды армии по нужде или необходимости, зная наперед о серьезном значении военной службы и ценя то благо, которое принесло учреждение училищ для их воспитания.

• Отсутствие сознания собственного достоинства, недостаток самолюбия, изворотливая робость, неоткровенность, разного рода плутовские проделки, готовность пользоваться плохо положенным (воровство) и вообще, стремление пользоваться низшими благами, — вот те характерные черты, доказывающие отсутствие хороших нравственных задатков и неотчетливое понимание нравственной нормы, которые замечались в поведении незрелых в нравственном и умственном отношении юнкеров.

• Среди молодежи, поступающей в училища, довольно значительный процент лиц, впитавшей еще до поступления на военную службу ложные взгляды, превратные стремления и вообще такие нравственные уклонения, с которыми не могут мириться ни общественная служба в звании офицера, ни самая жизнь. При таких условиях не достаточно только приказывать, ограничивать предписаниями воинского устава и формальным надзором за исполнением внешнего порядка внутренней службы, в надобно руководить, вести к усовершенствованию, воспитывать.

• Одни дисциплинарные наказания, предписываемые дисциплинарным уставом, и формальное наблюдение за исполнением правил и требований составляют лишь внешние средства, для того, чтобы всякая ошибка юнкера была узнаваема своевременно и чтоб заблуждающемуся был указан истинный нравственный путь. Но воспитание никогда не достигнет своей главной цели, если оно будет ограничиваться этими внешними средствами.

• От воспитателя (начальника, ротного командира, младшего офицера) требуется в училищах нечто гораздо большее, чем выполнение правил устава и предписаний высшего начальства. Это нечто, требуемое от воспитателя, есть особого рода искусство, предполагающее, кроме специальных знаний своего дела: развитие самопознания, самоусовершенствование, знание человеческого сердца и, вообще, соединение таких качеств и способностей, которые так редко соединяются в одном человеке в полной гармонии и силе. От того редки хорошие воспитатели, и от того-то так громка слава хорошего воспитателя

• Чтобы личный состав офицеров-воспитателей был хорош постоянно, — необходимо, конечно, чтобы служебная их обстановка в училищах была привлекательною, выгодною как в нравственном, так и в материальном отношении. Поэтому нужно обеспечить во всей полноте преимущества военных училищ.

• Чтобы воспитание было возможным в юнкерском училище, необходимо, чтобы каждый младший офицер знал подчиненных ему юнкеров не по фамилии только, а все особенности их характера, их наклонности, способности, степень развития, и притом старался бы понять каждого юнкера вполне, дабы, опираясь на верные наблюдения, необходимо несравненно меньшее число воспитанников, приходящихся на офицера, чем это имело место(до 35-ти юнкеров)

• Нравственное воспитание юнкеров, как основание военной дисциплины, не есть что-либо механическое, поддающееся буквальному исполнению известной системы наказаний или поощрений, а совершенно свободное, духовное искусство, требующее мастерства.

• В деле воспитания юнкеров мы никак не можем устранять влияния личного примера ; от того пример энергии, деятельности, любви к делу, обнаруживающий лучшие качества воспитателя, может оказать несомненно великое воспитательное значение

• Другим существенным условием деятельности воспитателя нужно считать опытность : известная сноровка и умение обращаться с подчиненными, не оскорбляя их самолюбия и не затрагивая их больного места, необходимы для всякого воспитателя.

• Воспитатель делает весьма грубую ошибку, когда не заботится, прежде всего, о развитии положительных убеждений опирающихся на ум и, не только пренебрегает образованием воли, но насильно ломает ее и извращает; известно, что без твердых и положительных убеждений не может быть никакой твердости воли, а следовательно и никакого характера.

• Опираясь на дисциплинарную власть и прибегая к этим внешним мерам, воспитатель постоянно руководится не личным произволом, а общими педагогическими принципами, таковы: а) усовершенствование ума и воли, через правильное развитие умственных, физических и моральных сил; б) привитие более совершенных правил и в) все, чем обусловливается внутренний и внешний порядок на общих законах дисциплины.

Приведенные выше обобщения позволяют сделать весьма важные выводы: во-первых, военно-учебное заведение получает от общества (семьи и школы) весьма незрелый в духовном, интеллектуальном и физическом отношении «продукт»; в силу этого обстоятельства, военная школа вынуждена тратить силы и энергию на устранение тех воспитательных дефектов, которые привносят с собой воспитанники; во-вторых, воспитание юношества должно строго базироваться на данных возрастной и национальной психологии, знании социальных особенностей поступающего на воспитание контингента; в-третьих, на воспитательные кадры военной школы (командиров, начальников, преподавателей) ложится задача огромной государственной и национальной важности, — в правильном духе воспитать вверенных им молодых людей, существенно повысить уровень их гражданственности; в-четвертых, воспитательными кадрами военной школы могут быть лишь сильные духом, энергичные люди, способные собственным примером и искусством воспитания выполнить поставленную перед ними задачу; в-пятых, правительство, военное ведомство и система военно-учебных заведений должна обеспечить достойное предложение талантливым людям общества для их работы в военной школе.

Недостатки и упущения в воспитании кадет и юнкеров

• У нас родители отдают своих детей в военные корпуса, на казенный счет, чаще всего по недостаточности средств для воспитания их в других учебных заведениях. Впоследствии же большая часть этих детей, не чувствуя никакого призвания к военной службе, все-таки выходит в офицеры. (Я.Червинка){270}.

• Не всегда ясен и понятен национальный идеал воспитания. «Ясное понимание этого идеала определенно указало бы тем, кто взял на себя высокую миссию подготовки будущих офицеров, направление, куда следует обратить духовный и умственный взор их питомцев, указало бы на обязанность воспитателей научить будущих офицеров сознательно держаться этого идеала, как держится путник в пустыне — полярной звезды...(А.Дмитриевский){271}.

• В военно-учебных заведениях подготовка нравственной стороны обязанностей офицера занимает очень мало места. Все внимание обращено на ремесло, на техническую сторону (т.е. на солдатскую муштру) , на науки. До последних дней даже идея о необходимости подготовлять военную молодежь к роли воспитателя отсутствовала.(М.Галкин, Я.Червинка){272}.

• Начальники военных школ не всегда соответствовали идеалу мудрого наставника, властителя сердец молодежи, а лишь вызывали гнев и отвращение у воспитанников мелочностью своей натуры.

• Военно-учебные заведения ничего, кроме солдатской муштры, ему (кадету, юнкеру) не дают, и вот почему, полный сил, энергии, с готовностью использовать свои силы и знания, выходит молодой офицер из училища, и первое чувство, которое его охватывает при входе в казарму, — это чувство растерянности и беспомощности(М.Галкин, В.Белолипецкий, М.Грулев){273}.

• В военных школах не всегда помнят о том, «что в глазах солдата авторитет офицера измеряется не программами по логарифмам и тригонометрии, а твердостью тех именно познаний, которые составляют солдатскую науку, и для которой каждый офицер обязан во всякое время явиться профессором». (М.Грулев){274}.

• Подготовлен ли офицер-воспитатель к исполнению своих обязанностей, мы говорим: нет. И в этом значительная доля вины падает на нашу военную школу. Она не дает офицеров нужного типа. (М.Галкин, Д.Парский){275}.

• Антимилитаризм, оставив теорию, стал повсюду одним из средств политической борьбы. Современному офицерскому кадру часто приходится считаться с этим явлением. Нужно много разума и любви, чтобы сознательно вступить в борьбу с этим учением, которое, кроме растлевающего значения на армию, другого — иметь не может.(М.Галкин){276}.

• Воспитательная работа нередко попадает в руки невежественных людей, которые из воспитателей превращаются в надзирателей, действуют по своему усмотрению, грубо злоупотребляя полномочиями и нанося вред кадетам и юнкерам. (П.Галенковский, Л.Януш){277}

• Чувство национальной гордости и национальное самосознание будущих офицеров в военных школах формируется слабо. (А.Дмитриевский){278}.

• Некоторые военные школы перестали формировать боевой дух и превратились, по существу, в штатские школы, готовящие в лучшем случае чиновников по военному ведомству. (А.Дмитриевский){279}.

• Ответственность за производство в первый чин военно-учебного заведения очень низка, что приводит к выпуску в войска молодых офицеров без призвания, необходимых задатков характера, духа и образа мыслей, без которых немыслим хороший начальник и воспитатель современного солдата. (Я.Червинка){280}.

• Военный мундир не стал заманчивым для цвета русской молодежи: она не спешит поступать в военно-учебные заведения. (А.Куропаткин){281}.

• Между офицерами, выпускникам военно-учебных заведений, образование не пользуется большим почетом. (Клеман де-Грандпре){282}.

• Русская военная школа не формирует офицерский корпоративный дух, в отличие от офицерских сообществ ряда западных армий, где офицерство представляет собой тесно сплоченную корпорацию, озабоченную бдительным соблюдением высших интересов. (Я.Червинка){283}.

Приведенные выше обобщения свидетельствуют о том, что при всех позитивных моментах, которыми располагала русская военная школа по воспитанию кадет и юнкеров, в ее деятельности имели место и весьма существенные недостатки, которые сдерживали процесс воспитания офицерского корпуса России, а иногда и вели его в ложном направлении.

III. Каким необходимо быть воспитанию

В числу мер теоретико-практического характера, которые необходимо предпринять для изменения к лучшему воспитания в военной школе, относится, прежде всего корректировка взгляда на процесс воспитания, место и взаимосвязь его основных составляющих.

Нам предстоит ответить на следующие вопросы: Есть ли у воспитания то основание, которое составляет фундамент всего здания воспитания? Какое воспитание необходимо считать жизнеобразующим (т.е. таким, без которого жизнь человека лишается животворного питательного источника) , профессионально-образующим (без которого невозможно постижение и овладение профессией) и специальным (предназначенным для исполнения конкретных обязанностей) .

Если мы поймем, что есть нечто без чего человек не может нормально развиваться и жить в обществе, существует, то это будет означать следующее: это — тот источник, который нужно постоянно подпитывать и из которого следует постоянно черпать человеку Веру, Надежду, Любовь. Это и будет то базовое воспитание, на котором возводится все остальные несущие опоры, делающие человека сильным, деятельным, целеустремленным, разумным, добрым, справедливым, ответственным за свою миссию на Земле. Это — истинное, изначальное, жизнеобеспечивающее воспитание.

Истинное воспитание, которое Шиллер{284} называет «воспитанием человеческой расы », состоит в деятельности, в поведении, саморазвитии, самонаблюдении — все это содействует воспитанию честных людей и делает их способными к борьбе с житейскими невзгодами. Самая первая и самая важная задача воспитания — воспитание потребности, умения быть человеком, т.е. никогда и ни при каких условиях не терять человеческого облика, не поступаться своим достоинством. «В естественном строе, так как все люди равны, то общее звание их — быть человеком; а кто хорошо воспитан для этого звания, то не может быть дурным исполнителем и в тех званиях, которые относятся сюда. ... Жизнь — вот ремесло, которому я хочу учить его»(Ж.-Ж.Руссо){285}. Другими словами, воспитание человека, как существа разумного, имеющего свое достоинство, свое предназначение в мире живых существ, свой индивидуальный закон жизни («судьба») и свое индивидуальное жизненное предназначение («крест») , — первейшая и глубинная задача воспитания.

Кроме названного воспитания есть и то, которое объективно является жизнеобеспечивающим: человек не может нормально существовать вне связи со своей нацией (следовательно, необходимо национальное воспитание) ; он должен не только подчиняться законам государства, которое устанавливает порядок и следит за тем, чтобы каждый гражданин верно исполнял свой долг, но и делать это сознательно (последнее достигается посредством гражданского воспитания) ; половая суть человека требует не только осознания специфики и задач пола, но и сознательного и активного исполнения половых функций (половое воспитание) ; возраст — фактор, который игнорировать нельзя, а интересы правильного развития требуют в полной мере учитывать возрастные особенности и правильно их использовать (возрастное воспитание) .

Воспитание правильного отношения к труду, профессиональной деятельности является предметом профессионального воспитания, а исполнение конкретных функциональных обязанностей — функционального (должностного) воспитания.

Такова реальная пирамида воспитания.

Сказанное можно выразить иначе: воспитание личности — это пирамида, базовым основанием которой является воспитание человека, как существа разумного и исключительного, на которым покоятся (или точнее, из которого питаются живительными соками) национальное, гражданское, половое, возрастное, профессиональное и должностное воспитание.

Известно, что здание, построенное на песке, т.е. непрочном основании, быстро разрушается под натиском стихии. То же происходит и с человеком: если он не получит нужного общечеловеческого воспитания, то все остальные постройки (в виде воспитания, к примеру, профессионального) под натиском жизненных испытаний могут рухнуть, похоронив под обломками конструкции человека с его планами, стремлениями и задачами.

Насколько важна база воспитания, можно судить по следующей задаче, которая решается в «общечеловеческом» воспитании, по мнению Ж-Ж.Руссо: «Пусть он знает, что человек от природы добр; пусть он это чувствует, пусть судит о ближнем по самому себе; но пусть он видит, как общество портит и развращает людей; пусть он находит в их предрассудках источник всех пороков; пусть уважает каждое отдельное лицо, но пусть презирает толпу...»{286} Говоря об этой задаче воспитания, Руссо пишет о том, какого результата можно при этом добиться: «...нужно научить, чтоб он умел сохранять себя, когда станет взрослым, выносить удары рока, презирать избыток и нищету, жить, если придется, во льдах Исландии или на раскаленном утесе Мальты»{287}.

Остановимся более подробно на каждом из перечисленных видов воспитания.

Общечеловеческое воспитание

Марк Фабий Квинтиллиан{288} на заре истекающего тысячелетия писал: «..Мы несправедливо жалуемся, будто природа весьма немногим людям дала способность к наукам и будто бы большинство, по своему тупоумию, напрасно тратя труд и время. Напротив, мы найдем не малое число людей восприимчивых и способных к учению»{289}. Другой выдающийся мыслитель, Я.Коменский, отмечает, что скудные умом встречаются так же редко, как и природные калеки. «Ведь слепота, глухота, хромота, плохое здоровье, как и чудовищная (неестественная) тупость мозга, редко бывают прирожденными, а приобретаются по нашей вене»{290}.

Мысль о богатстве человеческой натуры неоднократно подчеркивал наш соотечественник Д.Писарев{291}: «Человеческая природа до такой степени богата, сильна и эластична, что она может сохранять свою свежесть и свою красоту посреди самого гнетущего безобразия окружающей обстановки»{292}.

Самым ценным даром человека является самосознание и развивающееся на его основе чувство собственного достоинства. Именно они составляют основу и почву для «общечеловеческого» воспитания. П.Каптерев{293}, видный русский педагог указывал: «Нужно питать к себе самоуважение и никому не позволять унижать себя, ограничивать свои права, распоряжаться собой; нужно сейчас же самым энергичным образом восстать на защиту свой личности и не успокаиваться до тех пор, пока наши личные права не будут признаны товарищами столь же святыми и неприкосновенными, как нами их права»{294}. Отсюда следует: развитие и воспитание самосознания и формирование на его основе чувства собственного достоинства человека, — ведущее направление «общечеловеческого воспитания».

Гражданское воспитание

Необходимость гражданского воспитания, т.е. воспитания добродетелей, необходимых для исполнения каждым гражданином своего долга перед государством, обусловливается необходимостью и важностью понимания в стране порядка, законности, взаимной ответственности друг перед другом, важности общих для всех идеалов и задач, необходимости их осуществления в интересах общего благоденствия. В силу того обстоятельства, что люди принадлежат к разным классам, сословиям, группам, партиям и т.п. возникает необходимость объединить их усилия в интересах всеобщего блага.

Значение гражданского воспитания, по Г.Кершенштейнеру{295}, в том и заключается, чтобы приучить человека, принадлежащего к определенной партии — для развития государства это необходимо — в то же время понимать, что государство должно быть выше партий и партийных интересов{296}. Цель гражданского воспитания заключается в том. чтобы вооружить человека такими привычками, которые бы дали ему возможность сознательно или бессознательно, прямо или косвенно принимать участие в жизни государства и научить его содействовать своей жизнью и деятельностью приближению данного государства к идеалу культурного и правового государства.

Участие народа в управлении предполагает внедрение в сознание каждого члена общества, каждого гражданина его обязанностей и прав по отношению к целому, углубление его социальных инстинктов и чувства социальной ответственности и выяснение значения целого для каждого отдельного индивидуума, входящего в его состав.

В России на пути гражданского воспитания всегда было несколько преград, об одной из которой Н.Румянцев пишет:

«У нас разрослась чуждая духу русского народа фигура чиновника, который стал «управлять». «Граждане», решавшие ранее свои дела, превратились в простых «подданных», способных лишь беспрекословно исполнять приказание, повиноваться; из свободных, размышляющих граждан, имевших свои «права», они превратились в людей, знающих только обязанности... Народ становится во враждебное отношение к государству, делается равнодушным к его благу и процветанию... Чем больше народ, страдающий от полного произвола чиновников, терял свои права, тем сильнее притуплялось у него чувство ответственности перед государством, сознание общности личных и государственных интересов, уважение к существующему порядку, казалось, что угасла даже сама любовь к родине»{297}...

Казалось не побороть этой отчужденности, но чувство любви к родине слишком глубоко укоренилось в русской груди, для того чтобы его можно было совершенно вытравить. Это ясно обнаруживалось в те моменты, когда государству и его целостности угрожала внешняя опасность, когда приходили враги. Но проходили эти моменты воодушевленной борьбы за свободу и независимость отечества, и снова наступали серые сумерки равнодушия и безразличия к государственным делам, понижение интереса к социальным вопросам, угасание сознания общественной солидарности.

Почему же мы столь инертны в нашей гражданственности? В.Стоюнин{298} отвечает на этот вопрос так:

«Развитие сословных специальных интересов у нас помешало развиться сознанию человеческого достоинства, уважению личности, произвело разъединение, которое расслабило всех и поставило чуть ли не враждебные отношения. Могло ли же тут выработаться сознание интересов гражданских, а с ними и человеческих? Русская школа всегда оторвана от своего народа. И в этом ее главное несчастье, так как оторванность мешала нашей школе воспитывать гражданское чувство»{299}.

Как будто о сегодняшнем дне пишет А.Черняев еще в 1909 г.:

«Можно смело утверждать, что у нас почти ничего не делается для развития нравственных идеалов в юношестве, совершенно без внимания оставлено развитие воли, творчества, любви к родине и других гражданских добродетелей. Последствия отсутствия воспитательной системы очень печальны: тратится много времени, много средств, и выпускается в жизнь молодежь без прочных моральных устоев, не приспособленная к упорному труду, быстро изменяющая свое мировоззрение и своих кумиров, и способная только пристроится к государственной и общественной службе, чтобы без риска и аккуратно получать 20-го числа жалованье»{300}.

Россия прошла большой путь испытаний и потерь и, казалось бы, должна научиться извлекать уроки из собственной истории. Но, нет, не произошло ничего подобного!

В то же время, Пруссия, потерпевшая поражение от французов под Йеной, нашла причину своего поражения не только в недостатках военной, но и школьной системы. Она сумела перестроить систему школьного воспитания, суть которого было охарактеризовано самим королем{301} в следующих словах: «Прусское государство потери свои в силе физической должно возместить силами духовными». Реформа обеспечила тот подъем, который вернул немецкому народу веру в себя, а с нею поднималось на ноги поверженное государство.

Создателем новой педагогики был В.фон-Гумбольт, который свою науку построил на принципе: «воспитание к самостоятельности путем самодеятельности». «Воспитывать людей — вот задача школы: не профессиональные машинки должна она давать обществу и не конфессиональных марионеток, но полных, цельных, свободных людей, у которых все телесные и душевные задатки, путем свободного упражнения, развились живые познавательные и деятельные силы. Такая свобода развития обеспечивает и его индивидуальную самобытность: важнейшая вещь, ибо разнообразие в формах развития личности составляет истинное богатство человечества; однообразие — символ бездарности»{302}. Результат известен: в 1813 г., т.е. спустя всего 6 лет после катастрофы, Пруссия вернула себе все потерянное в результате йенской катастрофы.

Учебная литература Франции доносит до умов маленьких французов простые и понятные истины об их гражданском долге:

«Исполнять долг значит делать добро, т.е. любить родителей, помогать несчастным, жертвовать собою для ближнего, исполнять честно принятые на себя работу. — Когда вы станете большими, ваш долг будет состоять в оказании собственным трудом помощи вашей семье, в охранении ее и в доставлении ей счастья. — Для вас, как солдат, долг будет состоять в соблюдении дисциплины и в защите отечества. — Как граждане, вы исполняете ваш долг принимая участие в выборах должностных лиц, депутатов и уплачивая подати; также точно вы исполните ваш долг, оставаясь всегда и везде честными людьми и хорошими французами. Делайте добро — это есть долг»{303}.

Учебник, изданный в Англии в 1885 г., по мнению его автора, имеет целью обучить мальчиков и девочек пониманию их прав, обязанностей и вольностей, как британских граждан. Здесь же содержатся правила поведения по отношению к иностранцам: 1) Будь всегда вежлив и учтив к иноземцу, ибо, прежде всего, это долг — быть учтивым и вежливым вообще к кому бы то ни было и в особенности к иностранцу, который находится вдали от близких ему людей. 2) Затем будь учтив еще и потому, что по образцу вашего общения с иностранцами, они будут судить о вас и, возвратившись на родину, доставят вам друзей или врагов, соответственно тому обращению дружелюбному или враждебному, которые они встретят от англичан обоего пола. 3) Наконец, необходимо быть вежливым и учтивым, ибо легка опасность впасть в противоположное обращение... 4) Везде отстаивайте честь вашей страны, но и не забывайте, что и другие равным образом обязаны отстаивать свою честь{304}.

П.Блонский{305} преложил в свое время курс родиноведения для русской школы, но при этом был озадачен вопросом: как избежать политических внушения со стороны учителя, чтобы данный курс не превратился в партийный катехизис? Но он же и нашел ответ на этот вопрос вполне достойны и заслуживающий внимания:

«Мне кажется, удобнее всего курс гражданского воспитания разбить на две части. Первая часть — объективное описание органов государства... Вторая часть — социальная мораль... Темы ее: связь личной жизни с общественной и необходимость солидарности; взаимопомощь; уважение к человеческой личности; братство людей, самопожертвование; благо государства, как высшее благо; участие в общественной деятельности, как нравственная обязанность»{306}.

«Гражданское» воспитание, т.е. воспитание гражданских чувств и добродетелей, опирается на внутреннюю энергию человека. Люди энергичные, деятельные, активные — опора государства, напротив — вялые, инертные, безвольные люди — обуза, балласт государства. «Молодые люди, пробивающие себе дорогу энергией, трудолюбием и железным терпением, заслуживают полного уважения...»{307}

Основу внутренней энергии составляют: оптимизм и бодрость духа, уверенность в себе, воля, мужество, трудолюбие, железное терпение и выносливость, сознание долга и чувство ответственности, дисциплинированность. Их и надо культивировать в интересах «гражданского воспитания».

Самой важной задачей воспитателя в этой сфере является развитие у человека умения судить обо всех вещах справедливо и поступать благоразумно. Я.Коменский в своей «Великой Дидактике» приводит мысль испанского мыслителя Хуана Вивеса{308}:

«Истинная мудрость заключается в том, чтобы судить о вещах справедливо, чтобы считать каждую вещь только такою, какая она есть, не стремиться к пустому, как будто бы оно было драгоценным, или не отбрасывать драгоценного, принимая его за пустое, не порицать того, что заслуживает похвалы, и не восхвалять заслуживающего порицания. Отсюда именно рождаются в человеческих умах всякое заблуждение и ошибки, и ничего нет в человеческой жизни более гибельного, чем те превратные суждения, когда вещам дается не надлежащая оценка. Поэтому пусть приучается каждый уже с детства иметь о вещах истинные мнения, которые с возрастом должны укрепляться, и пусть устремляется к тому, что правильно и избегает того, что неправильно, чтобы эта привычка действовать правильно обратилась у него во вторую натуру....»{309}

В трудах классиков педагогики содержатся ряд важнейших мыслей, которые необходимо осмыслить и учесть:

• Не нужно излишеств: откиньте все эти колючие хитросплетения диалектики...; остановитесь на простейших положениях философии и сумейте надлежащим образом отобрать и истолковать их...( М.Монтень)

• «Пусть наставник расскажет своему питомцы, что означает: знать и не знать; какова цель познания; что такое храбрость, воздержанность и справедливость; в чем различие между жадностью и честолюбием, рабством и подчинением, распущенностью и свободою; какие признаки позволяют распознавать истинное и устойчивое довольство; до каких пределов допустимо страшиться смерти, боли или бесчестия, какие пружины приводят нас в действие и каким образом в нас возникают столь разнообразные побуждения, ибо я полагаю, что рассуждениями, долженствующими в первую очередь питать его ум, должны быть те, которые предназначены внести порядок в его нравы и чувства, научить его познавать самого себя, а также жить и умереть подобающим образом»(М.Монтень{310}){311}

Научить правильно судить о происходящих событиях — большое искусство и довольно сложная задача в условиях информационной войны, разразившейся по всему миру и ведущаяся ныне в России. Но без гражданского просвещения и гражданского воспитания молодых и старых нельзя обеспечить прочность государства.

Особое значение имеет гражданское воспитание (в том смысле, как это было указано: в качестве средства развития понимания каждым своего долга перед государством) имеет для подготовки офицерских кадров, т.е. лиц, который выполняют свой гражданский долг в чрезвычайно трудных и опасных условиях.

Воспитание национальное

Космополитизм{312}, как идеология так называемого общемирового братства, получив свое рождение в эпоху Возрождения и Просвещения, была направлена против феодальной раздробленности (Данте, Кампанелла) и выражала идеи освобождения индивида от феодальных оков (Лессинг, Гете, Шиллер, Кант, Фихте) . В современных условиях космополитизм выступает в виде различных социально-политических ориентаций — от взаимодействия и сближения народов и государств до нигилистического отношения к национальной культуре и традициям, что является чрезвычайно вредным и опасным явлением.

Что можно возразить в противовес космополитизму? Естественно: факты истории, которые говорят, что развитие общечеловеческой культуры приводит не к устранению национальных различий, а ведет к их укреплению и расцвету. Все жизнеспособные народы вовлечены ныне в мировой обмен материальными и духовными ценностями, но ни один из них не может и не хочет отказаться от свойственного ему особого уклада личной и общественной жизни.

Национальное и общечеловеческое — это отношения частного к общему. «Нация — это не замкнутая общность людей, невольно или умышленно разорвавшая живую связь с другими народами. Напротив, она находится с ними в тесных взаимоотношениях, что не разрушает, однако, национального своеобразия и не растворяет соборной личности народа в общем потоке мировой жизни»{313}.

Отвечая приверженцам космополитической идеи в России, М.Страхов в работе «В защиту патриотизма» говорит: «Национальное чувство есть проявление всеобщего мирового закона, закона притяжения или закона тяготения»... Национальное воспитание юношества есть не только право, но и долг честного, порядочного и уважающего себя общества и государства{314}.

Причин распространения космополитических идей в России было несколько, но одна из них состояла в неверном понимании сути патриотизма и возможностей русского человека. «...Среди русских общественных деятелей весьма распространены и безнародность и космополитизм, с другой же стороны, многие на Руси и в настоящее время склонны считать, что русский дух только там, где, выражаясь словами Белинского, есть зипун, лапти, сивуха и кислая капуста», — писал В.Никольский{315}.

Н.Грот в журнале «Вопросы философии и психологии» за 1891 г. указывал: «Истинно русский человек, христианин, по убеждению лучших представителей русского самопознания, полон благочестия ко всему человеческому, — к добру, красоте и правде в каждом смертном. Миролюбие и кротость, любовь к идеальному, и открытие образа Божия даже под оболочкой временной мерзости — вот идеал русского мыслителя. Если у нас что-нибудь особенное и поистине святое, то именно — смирение, жажда духовного общения, идея соборности сознания...»{316}

Полнейшая денационализация страны равносильна смерти нации и полному исчезновению ее среди семьи культурных государств, а также распадению ее на отдельные части, легко поглощаемые более сильными соседними народностями, — делает совершенно правильный вывод В.Никольский{317}.

В связи со сказанным, нам надо уяснить ряд важнейших позиций, представленных в свое время Вл.Соловьевым{318} и не потерявшим актуальности сегодня{319}:

• Народность есть положительная сила и всякий народ имеет право на независимое (от других народов) существование и на свободное развитие своих способностей.

• Народность есть самый важный фактор природночеловеческой жизни, и развитие национального самосознания есть великий успех в истории человечества.

• Национальная идея, понимаемая в смысле национальной справедливости, во имя которой защищаются и освобождаются народности слабые и угнетенные, имеет высокое нравственное значение и заслуживает всякого уважения и симпатии.

• Национализм или национальный эгоизм, т.е. стремление отдельного народа к утверждению себя на счет других народностей, к господству над ними, — есть полнейшее извращение национальной идеи; в ней народность из здравой, положительной силы превращается в болезненное, отрицательное усилие, опасное для высших человеческих интересов и ведущее самый народ к упадку и гибели.

• Русский народ обладает великими стихийными силами и богатыми задатками духовного развития.

• Национальная самобытность России не подлежит сомнению.

• Истинный дух русской народности ... выражается в обстоятельствах, сопровождавших возникновение русского государства.

• В настоящее время, при искусственном возбуждении в русском обществе грубо эгоистических инстинктов и стремлений ... духовное развитие России задержано и глубоко извращено, национальная жизнь находится в подавленном, болезненном состоянии и требует коренного исцеления.

В обычных условиях необходимость национального воспитания как бы отходит на задний план. Об этом явлении в свое время писал Д.Овсянико-Куликовский{320}: «Все мы имеем национальность и наша психика работает на ее основах, а потому мы не замечаем психического значения национальности для правильного развития, для нормального отправления душевных функций личности, как не замечаем своего здоровья или воздуха, которым дышим. Только наблюдая случаи денационализации, т.е. когда люди утрачивают свою национальность, а другую еще не приобрели, мы должны заметить огромное значение этой психической скрепы: денационализация ведет к упадку личности, к ослаблению ее умственной деятельности, к нравственному разложению»{321}.

Но во времена испытаний (война, смута и т.п.) значение национального самосознания резко возрастает. Это можно показать на примере подготовки Японии к войне с Россией. Свидетель той поры Е.Васильев пишет в «Военном сборнике»:

«Мы настойчиво отгоняли от себя кровавый призрак войны, стараясь поймать неуловимую тень вечного мира... Вот где надо искать главную причину наших неудач... А пока мы погружались в мирную нирвану, наши соседи беспрепятственно готовились к войне... Вот если бы мы были твердо убеждены, что война, несмотря на свою отвратительную внешность, все же неизбежна, что к ней надо всегда быть готовым, то никакие войны нам не были бы страшны, хотя бы потому, что не были бы неожиданными, как теперь; тогда мы всякую неудачу встретили бы со светлым умом и бодрым духом, не было бы той растерянности в обществе, которая замечается теперь»{322}.

Аналогичная ситуации имела место и при подготовке к 1-ой мировой войне: Германия более 40 лет готовилась к этой войне: лучшие силы германского гения были направлены на изобретение смертоносных орудий, на организацию и воспитание армии; но Германия не довольствовалась воспитанием солдат, она воспитывала всю нацию в том же воинственном духе; с малолетства в учениках и ученицах народных школ вместе с любовью к родине развивалось чувство поклонения ... перед борьбой германцев с другими народами, перед территориальными завоеваниями, кровавыми победами... Не Гете, Шиллер, Кант и Гегель, а Блюхер{323}, Мольтке{324} и Бисмарк{325} становились героями германцев. И они достигли своей цели: народ, не только солдаты, дисциплинирован даже в частной жизни, охотно подчиняется приказаниям свыше; ему приятно следовать за кем-нибудь по заранее выработанной программе. Ни индивидуальности, ни собственной инициативы, но трудолюбие, усидчивость беспримерные{326}.

Ученый, далекий от войны и военного дела, не любящий войну М.Рубинштейн, вынужден был признать: «В этой войне победит не только тот, у кого окажется лучшая внешняя организация, но и кто вместе с тем явит миру и лучшую организацию духа»{327}.

Пока существуют нации и народы с их индивидуальными различиями, с их обособленными интересами, до тех пор вопрос о национальном воспитании будет реальным и полным значения понятием. «Здоровые начала национального воспитания только тогда проникнут в школу и утвердятся в ней, когда будет существовать внешний их питающий источник здоровой национальной политики...Этого нет в русской действительности»{328}.

Происходит это по несостоятельности политиков? Является ли это следствием происков злых и враждебных России сил? Следствие ли это неумения родителей, воспитателей, педагогов? Отсутствие ли это должного благоразумия? — такие вопросы напрашиваются из уроков истории. Если же дать один общий ответ, то следует констатировать тот факт, что имеет место все, стоящее за этими вопросами, а именно: недальновидность национальной политики правительства, происки сил, враждебной России, благодушие и самоуспокоенность, элементарное непонимание задач национального воспитания в семье, школе, вузе и т.п.

Мы даже не умеет учиться у наших противников. Школа в Германии во все времена была прежде всего национальная, проникнутая своими родными, немецкими интересами, уважением и любовью к своим родным героям{329}.

А.Мусин-Пушкин с горечью пишет:

«Наше русское общество не воспитывается в русских национальных идеалах, в духе веры, преданности престолу и отечеству, в уважении родной истории, родной старины, в любви к историческому прошлому, выстраданному родным народом и составляющему потому его драгоценную культурную собственность; отсюда естественные и неизбежные последствия образования целых поколений, совершенно не проникнутых родными, национальными идеями. Такая школа неизбежно теряет под собою твердую почву, обращается в международную космополитическую школу, лишенную твердых, незыблемых устоев. Не будучи воспитана с молодости в принципах, составляющих неотъемлемую собственность, отличительную особенность русского народа, наша молодежь, кончая среднюю школу и переходя в высшие учебные заведения, представляет из себя весьма шаткий по своим убеждениям, неустойчивый и легко поддающийся пагубному постороннему влиянию элемент{330}».

«Известны ли нашим детям имена наших славных деятелей и героев: Гермогена, Миниха, Пожарского, Кутузова, Ермолова, Лазарева, Корнилова и Нахимова, Милютина, Чернова и Кауфмана, Скобелева и Радецкого, Архипа Осипова и Василия Рябова?», — спрашивает не без огорчения Е.Богданович{331}.

«...Мы без труда заметили, что именно у нас, русских, до сих пор еще не совсем твердо чувствуется своя национальная почва под ногами. С неуклонною энергией вот уже два века гонимся мы за культурою запада, хватая налету последние результаты его науки и искусства, перенося к себе его формы общежития, давая у себя не только приют, но и всевозможные привилегии всем являющимся к нас с запада в роли наших наставников. Между тем, по отношению к своему родному, у нас и теперь еще наблюдается какое-то странное, совершенно противоестественное равнодушие, которое начинают уже называть отличительной чертою русской нации, по крайней мере в высших слоях ее», — констатирует Н.Маккавейский{332}.

Вопросы, которые он ставит в своей работе, следует выделить особо, как те, над которыми следует задуматься и сейчас{333}:

• Что воспитывает здесь (в школе — А.К.) в юной развивающейся душе необходимые, естественные национальные силы? : Много ли кладется на это заботы и энергии?

• Много ли говорят юноше о том, что он русский человек, сын великого народа с честью прошедшего крутой, тяжелый подъем вверх, к свету истории, с честью идущего теперь своей исторической дорогою, непреклонно выполняя свою историческую миссию?

• Много ли говорят с ним о его родине вообще, о ее хотя бы современных учреждениях и всей обстановке ее жизни?

К сожалению, отмечает он, именно на эти вопросы школа отвечает как-то робко и словно неохотно, уделяя большую часть времени, забирая почти все силы учащихся на усвоение многих областей знаний, в которых русский элемент едва заметен, или совсем отсутствует. Справедливо замечают, что «по той программе, по которой мы воспитываем и образовываем себя, можно с одинаковым удобством воспитывать и китайца, и японца, и всякого иностранца{334}.

Продолжая логический ряд исторических вопросов, обратим внимание на вопросы М.Талызина, идущие от самого искреннего сердца русского патриота:

«Не позорно ли будет продолжать умственную лень, жить чужим умом? Не прослывем ли безрассудными, ежели перенимая моды и несродные духу русского обычаи, не займем от иноземцев, составляющих украшение отечества их, — не займем того любопытства, той жадности, с каков ыми изучают они природу во всех частях ее, того рвения, с каким спешат они всякое познание приспособить к делу, могущему служить во благо, прежде, родной их страны, а потом и всего человечества? «{335}

«Время, россияне, время мыслить и мыслить своим умом »{336}, — заключает он еще в начале ХIХ века.

Нам ныне следует констатировать следующие факты, имевшие и имеющие место в России, а также то основное, что необходимо для национального воспитания:

• Русскому обществу именно недостает уважения к своей народности, веры в свою народность. .. В нем, в следствие разных исторических причин, явилось сомнение в самом себе, в своем нравственном праве на самостоятельное народное развитие, и закралось в душу какое-то душевное подобострастие пред авторитетом западной цивилизации.(И.Аксаков{337}) .

• В общественном воспитании кроется главный источник болезни нашего сознания. .. Все наше воспитание, особенно университетское, организовано так, — и уже издавна, с самого насаждения у нас европейского просвещения, — чтобы воспитать людей в отвлеченности и отрицании — отрицании русской духовной национальной сущности. С самого начала образование служило правительству средством для изготовления нужных ему для государственной службы людей. ...Здесь-то и совершается тот процесс искривления сознания... Здесь вставляются юноше чужие очки, в которых он потом и ходит обыкновенно до конца дней своих; здесь даются ему чужие веса и мерила, на которых потом он вешает и мерит свое. народное; здесь пересаживаются в его душу все болезненные отрицания, стремления, искания чужой исторической жизни, со всеми ее недугами, и не влагается ни одного положительного, своего национального идеала...(И.Аксаков{338}) .

• Вызвать Россию на отречение от себя самой, сдвинуть ее с ее исторического пути, усвоить ей вполне не только по внешности, но и со всеми глубинами народного духа, западной цивилизации, вот, — представляется Западу, — наилучший способ... чтоб обезвредить ее природную силу, поработить ее духовно и нравственно. (И.Аксаков{339}) .

• О том, что русские дети национального воспитания не получают, спорить не приходится. Результат такого воспитания и образования очевиден. Это, во-первых, наше незнание народа и народной жизни...; во-вторых, это — неустойчивость нашей национальной самооценки: то «мы, русские, известные дураки, то ли дело за границей», то «наш народ — богоносец, а Запад гниет».(П.Блонский{340}){341}.

• Коренной вопрос нашей педагогики — остановив свой нынешний путь пересаживания на русскую почву приемов и методов, выработанных Западом, проникнуть в душу своего народа, и уже на почве этих национально-психологических данных выработать свою систему воспитания. (Н.Маккавейский{342}) .

• Овладеть школой и перестроить воспитание может только та идея, которая давно перешла в наступательное положение и одержала решительную победу в сознании самого общества». Краеугольным камнем проектируемой реформы средней школы провозглашено требование: школа должна быть национальной... Она должна упрочить детскую любовь к родине, должна научить детей любить свое государство и чтить его многотрудное прошлое. (Д.Писарев{343}){344}.

• Пора перестать нам самодовольно обнадеживаться нашим патриотизмом, и, так сказать, считать себя вполне нравственно обеспеченным известной нашей способностью стоять грудью, приносить жизнь и достояние на алтарь отечества. Пора убедиться, что эта способность нисколько нас не обеспечивает в такое время, когда нет неприятельских армий, с которыми можно было бы бороться, когда груди, жизни и достояния не требуется, а требуется деятельность мыслящего, трудящегося, подвизающего духа; когда алтарь отечества ждет иных даров — гражданской доблести, любви и разумения Русской народности, наконец, талантов... Пора же понять, наконец, что способность патриотических жертв во время войны нисколько не освобождает нас от обязанностей нравственных во время мира...(И.Аксаков{345}) .

• Народ наш могуч и силен жизненной силы; страна наша велика и обширна. Чего же недостает нам? Народу нашему недостает достойной его интеллигенции. ... В нашей интеллигенции образовалась удивительная складка: она понимает, допускает и уважает всякую инициативу, энергию, предприимчивость в смысле нерусском, и напротив невольно и безотчетно относится ко всему, что происходит на русской почве, в русском смысле, и клонится в пользу России.(М.Катков{346}){347}.

• Патриотизм есть любовь ко благу и славе отечества, и желание способствовать им во всех отношениях... Гордость народная служит опорой патриотизма. ... Я не смею думать, что у нас в России было немного патриотов; но мне кажется, что мы излишне смиренны в мыслях о народном своем достоинстве, — а смирение в политике вредно. Кто сам себя не уважает, того, без сомнения, и другие уважать не будут... Не говорю, чтобы любовь к отечеству долженствовала ослеплять нас и уверять, что мы всех и во всем лучше; но русский должен, по крайней мере, знать цену свою. Патриот спешит присвоить отечеству благодетельное и нужное, но отвергает рабское подражание в безделках, оскорбительные для народной гордости. Хорошо и должно учиться; но горе и человеку и народу, который будет всегдашним учеником! (Н.Карамзин{348}){349}.

Программу национального воспитания еще предстоит выработать, но идеи этого воспитание и направление деятельности вполне известны уже сейчас. В силу этого, не следует дожидаться инициативы сверху, нужна инициатива снизу. И, главное здесь необходимость проникнуться духом национального сознания, пониманием величия и жизненной необходимости национального воспитания, правильного понимания патриотизма и преданности Родине. Это проникновение должно пронизать всех тех, кто болеет за судьбу России.

Половое воспитание

История народов показывает нам, что причины скорого падения государства тесно связаны с падением нравственности, ненормальностями во взаимоотношениях между полами, уклонением от соблюдения людьми долга, связанного с их половой принадлежностью. Так, по мере того, как Римская Республика теряла свои строгие добродетели и чистоту нравов, в ней увеличивалось число безбрачных. Напрасно Сенат издавал законы, побуждающие их жениться; общая безнравственность и трудность, с какой могли доставить себе пропитание семейства, по причине возрастания роскоши, все более и более противились этому{350}. Простота, даже суровость нравов, бедность образа жизни и обычаев, чрезвычайно благоприятные для военных — порядка (дисциплина) и духа — приходили в упадок вследствие изнеженности, вследствие чего армия, вместо побед, терпит поражения, а если народ не останавливается в своем падении, то он погибает вместе со своей вооруженной силой, уступая честь и место армии народа нравственно более сильного{351}. Следовательно, половое воспитание — это важнейшая государственная проблема.

История показывает нам, что женщина, пожалуй раньше, чем мужчина, осознала необходимость специфического образования и воспитания. Из инстинкта самосохранения, из желания улучшить свою жизнь, она старалась из всех сил усовершенствовать себя и увеличить силу своего влияния на мужчину. От внимания женщины не ускользает тот факт, что плотское удовлетворение действует на ее повелителя благотворно, и она начинает пробовать с ним заигрывать: то попробует притвориться, что не желает сближения, то, наоборот, что сама его желает: мужчина «клюет». Она притягивает мужчину улыбкою, особенным взглядом. Она изощряется в лукавстве, а успех придает ей смелости. Мужчина знакомится с чувством сладострастия более изысканного, чем ранее. С этого момента начинает себе прокладывать дорогу женское влияние... Женщина до тонкости оттачивает свое искусство, прикладывая его решительно ко всему, начиная от обличения себя в кротость и кончая художественным направлением нескольких волосков, чтобы они зацепили мужское сердце. Это своего рода разврат, но он доказывает смышленость и тонкую наблюдательность женщины, не нашедшей мужскому им лучшего приложения, благодаря властолюбию{352}.

Физическая слабость женщины вынуждает ее пользоваться тем орудием, которое у нее есть{353}. Женщине природа дала задачу более трудную и жестокую. Она должна отказывать в том, что хочет сама; должна бороться с наслаждением, охватывающим и ее; должна гнать того, кого любит; требовать жертвы вместо поцелуя; быть скупой, когда все побуждает к щедрости; должна собрать все свои слабые силы, чтобы защищать ворота от бешенного нападения; кричать «подожди» тому, кого хотела бы прижать к своей груди. Борьба желания с кокетством, страсти со стыдливостью, нетерпения с отказом...Если роли меняются, неизбежно бывает сильный беспорядок, так что эстетика и приличия терпят полное кораблекрушение{354}.

Воспитание женственности{355}, чистоты и целомудренности{356} , качеств доброй хозяйки, надежной жены, источника тепла, добра и благоразумия, — представляются теми задачами полового воспитания, которое целесообразно осуществлять целенаправленно и систематически по отношению к лицам женского пола.

Иные добродетели следует формировать у особ другого пола — мужского, а именно: мужское достоинство, смелость и мужество, твердость характера, уверенность в себе и т.д.

Вопрос о данном направлении воспитания поднимался в России неоднократно. Вот как, к примеру, его ставил Вас.Янчевецкий:

«Необходимо детей готовить к борьбе на всех поприщах жизни. Победит тот, кто будет более образован, культурен и силен. Поэтому в наилучшем воспитании детей — залог будущего счастья России.... Наших детей нужно воспитывать, чтобы они стали людьми с сильной энергией, широкими замыслами, умением добиваться своих целей... Нужно с самого детства, с первых шагов ребенка приучать его бороться и преодолевать препятствия. У нас почему-то ставят идеалом овечьи добродетели — кротость, покорность, послушание, когда вся жизнь говорит о борьбе, о соперничестве, о ежедневной войне.... Родители — эгоисты, они хотят тишины и покоя; шум, крик ребенка их раздражает, они требуют, чтобы он сидел тихо в углу за книжкою или с куклою, не прыгал, не мешал. Если ребенок слишком расшумится, его наказывают или бьют»{357}.

При всей противоречивости учения Ф.Ницше{358} о человеке, нельзя не согласиться с рядом его идей. В частности, идеал Ницше — это не ученый-теоретик, а деятель ; не объективно-бесстрастный созерцатель, а творец жизни, не ученый — критик жизни, а жаждущий дела, творческой работы личность; не трусливо и осторожно взвешивающий и обдумывающий факты и обстоятельства педант, а бесстрашно идущий вперед герой ; не разумный реалист-карьерист, а презирающий личное счастье и все блага идеалист, не умеющий «устраиваться», не желающий быть в счастье и благополучии, но притом все же глубокою любовью любящий жизнь со всеми ее превратностями, горем, несчастьем, не боящийся самых страшных ударов судьбы{359}.

Ницше понимает, что выставить требование воспитания сильной личности легче, чем на практике его выполнить. Прежде всего он знает, что сами педагоги не достаточно подготовлены для исполнения столь трудной и ответственной работы. Насколько они сами — личности? — спрашивает Ницше. Насколько близки они сами к тому идеалу, который они ставят перед своими воспитанниками? Учитель-воспитатель должен быть творцом новых ценностей. Он должен открывать в старом и давно известном новые черты. Открывая сам, он и учеников своих научит видеть красоту, богатство и содержание там, где другой ничего не замечает. Он должен знать и любить жизнь и людей. Вся его жизнь должна иметь стиль, идею, высшую цель. Он должен обладать способностью художника — всякую вещь, всякое явление возвышать в символ, показывать типичное и вечное в случайном и преходящем. И давать чувствам глубокий смысл и красоту в самом простом и обыденном. Всем давно известное он должен преобразовать так, чтобы оно казалось никогда не виданным, никогда не слыханным, и должен изображать и излагать так, чтобы из-за глубины не замечалась простота и из-за простоты глубина сказанного. Он должен жить интенсивною деятельною жизнью, тогда он и других научит так жить. Поучения его должны быть лишь выражением его житейской практики. Он должен быть не только умнее своих воспитанников, но и лучше их, сильнее духом, богаче духовной жизнью, и сильною волею, с сильным, надежным характером{360}.

Как мы видим, половое воспитание не сводится лишь к научению правильному взаимодействию полов между собой, предостережении одного пола от коварств и расчетливости другого, а ставится шире, полнее и глубже и имеет целью воспитать такие добродетели, которые бы в полной мере отвечали исконным интересам и задачам данного пола: женщине — как разумной продолжателя рода человеческого и главной «скрепы» семейной жизни, мужчины — как главного защитники и опоры семьи, общества и государства.

Возрастное воспитание

Воспитание должно быть природосообразным, т.е. таким воздействием, которое бы, наряду с учетом многих других природных (естественных) факторов, учитывало бы и фактор возраста. Нам известно достоверно, что на каждом этапе человеческой жизни в активную фазу своего развития вступают те или иные жизненные силы, потребности и мотивы. В силу этого обстоятельства, воспитание, рассчитывающее на успех, должно учитывать фактор возраста и все явления и реальные факты имеющие место.

На примере юношеского возраста, примыкающего непосредственно к периоду образования в военно-учебных заведениях, укажем те типичные особенности, которые наблюдаются на этом этапе развития человека.

Предварительно, однако, сделаем следующие замечания. Во-первых, воспитателю юношества следует знать, что в более раннем возрасте ребенок должен обрести ряд добродетелей, без которых дальнейшее воспитание может дать сбой. В частности, по мнению А.Габриэли, главные добродетели, которые должны быть внушены детям для образования их характера, следующие: 1) способность свободно и смело признавать свою веру и презирать тех, которые бесстыдно и цинично относятся к ней; 2) умение говорить подумавши, толково и стоять на своем мнении; 3) умеренность в словах, в движениях, в одежде; 4) непреодолимое отвращение от лести и клеветы; 5) миролюбие, стремление не затевать ссоры с братьями и сестрами, приходить с жалобами друг на друга; 6) бережливость; 7) умение держать себя элегантно и наблюдать чистоту и опрятность тела и одежды{361}.

Во-вторых, следует знать, что воспитание не должно опережать способность ребенка (подростка, юноши) правильно воспринимать новое открытие им мира и чего-то нового в этом мире и в самом себе. В силу этого, воспитание требует соблюдения мер предосторожности, которые могут выглядеть в виде следующих правил{362}:

• Удаление опасных предметов. Дети, как существа неопытные и неокрепшие могут понести вред как физический, так и нравственный.

• Предостережение, т.е. нужные наставления, обращение внимания детей на недостоинство и вредные последствия или действия.

• Предостережение должно быть: умеренным (т.е. там, где это нужно) ; без преувеличения (не противоречить законам истины) ; оно должно проводиться посредством примером, последовательно и опираться на опыт воспитанника) ; предостережение должно давать ласково, с отеческой любовью; оно должно остерегаться давать такие предостережения, которые побуждают воспитанников к нечистым желаниям и к любопытству.

• Угрозы и наказания. Там нет истинной любви к детям, где для удержания детского своеволия и вольности не хотят употребить нужной строгости. Кто щадит жезл свой, тот ненавидит сына.(Прит.13, 24) .

К юношескому возрасту родители и школа должны так подготовить молодого человека, чтобы он был в состоянии достаточно самостоятельно продолжать свое самосовершенствование. Но этого не произойдет, если опека со стороны родителей и школы будет чрезмерной или же если воспитатели не будут придерживаться следующих правил, ведущих молодого человека в свободе и самовоспитанию{363}:

• Воспитание берет воспитанника под свою опеку только для того, чтобы он, по достижении зрелости, сам продолжил свое образование. Горе воспитаннику, если он там, где кончилось для него воспитание, останавливается и не хочет идти вперед по проложенной дороге.

• В том-то и состоит торжество воспитания, если оно так возбуждает силы юноши, так упражняет их, и дает им такое направление, что оно само мало-помалу отступает и наконец совсем оставляет юношу самому себе, с радостной надеждою, что он более не будет иметь нужды в пособиях воспитания.

• Чем ближе становится время свободы для воспитанника, тем более должно обращать его внимание на: а) на те опасности, которые угрожают его здоровью, приобретенному или образованию ума и сердца, особенно его невинности и благочестию.

• В искреннем отеческом духе воспитатель должен внушать своему воспитаннику, как ему надобно избегать предстоящих опасностей, и как поступать при неизбежных случаях, чтобы отклонить от себя вред и несчастья.

• Надобно предостерегать его сколько можно от неразумной отважности и безрассудной самонадеянности, столь же излишней боязливости и от недостатка потребного мужества.

• Воспитанник должен познать меру собственных сил и приобрести умеренную доверенность к себе.

• Нужно научить воспитанника, как ему надобно продолжать свое разностороннее образование. Иной юноша, имея самую добрую волю, или совершенно не доходит до цели, или доходит только многими окольными путями, потому именно, что он, будучи оставлен самому себе, не знает ни пути, ни надежных средств, и таким образом, трудится без определенной цели.

• Чтобы утвердиться в стремлении к дальнейшему образованию самого себя, воспитанник всегда с глубоким сознанием должен носить в сердце своем святость долга, и высокую важность самоуправления и самообразования.

• Особенно его душа должна быть проникнута мыслью о том, чем он обязан Богу, и чем людям. На свои силы должен смотреть, как на таланты, Богом ему вверенные, для употребления их с пользою; на свое звание, как на место, самим Богом ему нареченное; на свою земную жизнь, как на время сеяния; а на вечность — как на время жатвы.

Юноши, подобно птичкам, выпущенным из клетки, не привыкли к осмотрительности и их легко могут поймать в свои сети холодные, расчетливые и коварные люди. Время юности — это время разгара страстей, время быстрого увлечения, время часто идеальных понятий и суждения о всем, время представления настоящего и будущего в розовом свете и, наконец. время желания неусыпной деятельности на благо общества. Случается, что увлекшийся юноша мало рассуждает о последствиях своих увлечений, он даже иногда не разбирается и в средствах к достижению своих целей; а потому отсюда являются преступления и преступные общества. Время юности — время увлечения новыми идеями, учениями и понятиям. Увлекшись идеями свободы, легко сбиться с истинного пути, впасть в величайшее заблуждение{364}.

В сфере воли — стремление к независимости, нередко связанное с проявлением духа протеста против постановлений руководительства и чужой опеки; вместо воспитания со стороны, наступает период самовоспитания, продолжающийся всю дальнейшую жизнь человека. В области же интеллекта стремление к самостоятельности выражается в наклонности к критике окружающего, не лишенной подчас заносчивости и самонадеянности. Что касается воли, то прежде чем она разовьется до способности целесообразно функционировать во всех указанных возрастах формирующегося человека, возможны колебания, ошибки и ложные пути.

Воспитание воли важнее воспитания ума, так как развитие ума без надлежащего основания (морали) и воли представляет собой опасное явление — в виду того, что ум, не поставленный в связь с правильно воспитанной волей, способен не только на добрые действия, но и на злые, и в связи с сим в состоянии сделаться опасным орудием в руках врагов общества. Кроме того следует учитывать: проблемы воспитания ума пополняют всю жизнь, а воспитание воли возможно лишь в период формирования духовной культуры человека. Если это время будет упущено, то пробелы восполнить будет уже нельзя. Наконец, нельзя игнорировать и того, что у славянской расы особенно заметна слабость воли{365}.

Важнейшие противоречия юношеского возраста представлены в следующем{366}:

• Молодой человек может быть продолжительное время деятелен, но потом он утомляется, слабеет, проявляет лень, апатию. Статистика показывает, что часто падение деятельности совпадает с весною.

• С этим тесно связаны колебания между удовольствием и страданием. Молодые люди способны испытывать безотчетное удовольствие от каждого пустяка. Но и тот же пустяк может повергнуть в уныние. Юноша начинает бояться недостаточности своих сил для борьбы.

• Сознание собственного достоинства увеличилось и мы встречаемся со всеми ступенями эгоизма и всеми нормами самоутверждения. Отсюда возникают тщеславие и сознание личной красоты, привлекательности и неотразимости для лиц другого пола.

• Юноше кажется, что он превзошел опыт его родителей и учителей, благоразумные советы которых у более резких натур разбиваются о грубое противоречие.

• Самолюбие становится настолько чувствительным, что сотни явлений, которые ранее не замечались, теперь уязвляют и раздражают. Это чувствительность самолюбия находит свое подтверждение в кодексах чести.

• Кроме того, молодые люди в этом возрасте становятся чрезвычайно прихотливыми и изнеженными и это сквозит в их туалете, манерах, ухаживании за собой.

• Другое, выступающее в этом возрасте, изменение, есть эволюция от эгоизма к альтруизму. Раньше юношество требовало по отношению к себе забот. теперь же оно само должно заботиться. Самопожертвование может сделаться чрезмерным и дойти до полного отречения; смирение приводится с энтузиазмом; эгоизм кажется презренным.

• Отмечаются колебания между добрым и дурным поведением вообще. Сознание впервые начинает играть главную роль, хотя оно не является новым фактором. Оно вдруг проявляет жажду к справедливости.

• Как показывает статистика, это — возраст, когда наиболее часто люди обращаются в истинно верующих, но зато и тот возраст, который дает наибольший процент преступников. Как будто законом развития является тот факт, что необходимо совершить большее или меньшее количество зла, чтобы этим привести в действие задерживающиеся функции и упражнять их, пока они не будут в состоянии допускать проявление низших инстинктов.

• Укрепляются союзы, происходят совместные увеселения. Стадное чувство проявляется во всякого рода обществах, организациях. Здесь теряется независимость, и не только идут за толпой, но и думают и чувствуют вместе с нею.

• В этом возрасте отмечаются колебания от излишней чувствительности к хладнокровию и даже к жестокости.

• Любопытство и любознательность являются обычно первейшими проявлениями интеллектуального дарования. Молодые люди обычно жадно стремятся к знанию и не только в одном, но и во многих направлениях. Это есть возраст расспросов, познания, поисков, оценки людей, идей и мира. Юноша впервые чувствует, что познание есть сила.

• Юношество — это и период самоуглубления. Юноша ищет мудрости из книг или от друзей.

• Душевное единство приходит позднее: умеренность и золотая середина, другими словами, смелость, взвешенная между боязливостью и безрассудством, щедрость среднее между крайней жадностью и расточительностью, скромность, комбинирующая положительные и отрицательные черты крайней застенчивости и бесстыдства, самоуважение, лишенное тщеславия и самоуничижения — постепенно скрепляют душу, координируют многочисленные элементы, задерживают иллюзии и дают в результате установившийся характер .

Таким образом, возрастное воспитание — это важнейшее направление воспитательной работы. Задача заключается в том, чтобы нам каждом возрастном участке жизненного пути правильно определить движущие силы развития личности, главенствующие потребности человека, особенности возрастной психики и поведения, сильные и слабые (психологически, духовные, волевые, интеллектуальные и физические) стороны данного возраста и на основании этих данных построить разумную систему воспитания, имея целью обеспечить развитие позитивных сторон человека, предупредить нежелательные возрастные проявления, оказать посильную помощь в развитии жизненного потенциала человека и дать ему возможность обрести уверенность в своих силах и возможностях, не преувеличивая и не преуменьшая их.

Профессиональное воспитание

Профессиональное воспитание относится к числу базовых компонентов воспитания, ибо входит в число тех сфер человеческой деятельности, которые являются жизнеобразующими. Овладение профессией и профессиональная деятельность — необходимое условие жизни.

Нас интересует воинское ремесло — особый вид профессиональной деятельности, который, как и все другие, требует соответствующего настроя, что и должно обеспечиваться профессиональным воспитанием тех, кто вступает в ряды вооруженных сил. Следует отметить, что существует яркое и строгое отличие в профессиональном воспитании офицера и солдата, хотя бы на том основании, что для офицера военное дело является основным видом деятельности, а для солдата — временным, не основным.

Обращаясь к практике постановки профессионального воспитания в кадетских корпусах, военных училищ и академий, нельзя не заметить, что вопросы профессионального воспитания нередко понимались узко, а то и искаженно. К примеру, Вся система военного образования 60-х годов ХIХ в. была построена на трех началах: во-первых, соединения в одной и той же школе задач общего и специального военного образования; во-вторых, резкого отделения учебной стороны дела от воспитательной; в-третьих, упорного стремления выработать в воспитаннике прежде всего солдата.

«Под давлением таких взглядов, — говорит граф С.Строганов{367}, — кадетские корпуса организованы по образцу полка ; фронтовое учение заменяет в них воспитание, отстраняя науку. а следовательно, и правильное развитие ума, сердца и совести... Невежество, прикрытое формальною суровостью обращения, холодностью, натянутостью, старающееся видеть в каждом ребенке подчиненного, разрушает дисциплину... Резкое выделение воспитательного и учебного элементов производить и дурное воспитание и дурное учение...»

Отсюда же, по его мнению, являются, как следствие неправильности всей системы образования, многие крайне вредные результаты: расслабление воли, непривычка в дельному постоянному труду, праздность ума, способность увлекаться звонкими фразами, неопределенность, разрозненность стремлений, наклонность к сатире и осуждению других, особенно властей; неуважение к авторитетам, сильное раболепство перед литературным фразерством, ложно развитое самолюбие и честолюбие; обидчивость, раздражение и скорая утрата энергии при малейшей неудаче»{368}.

Кадетские корпуса не были рассадниками просвещения в военной среде; еще менее могли бы они могли называться пансионатами нормального воспитания юношества.

По словам того же С.Строганова, корпусные начальники «вместо того, чтобы руководить детьми в любви к труду, к законности, к науке, быть может, сами того не подозревая, разрушают все, что вкореняется учением, и мелкими придирками или потворством развивали в воспитанниках и неуважение к званию, к которому они готовятся, и неуважение к личности»{369}.

Воспитание обращалось в дисциплинирование, муштру которая вместо нравственного развития, имела своей задачей лишь водворение внешнего порядка, благопристойности и субординации.

Нет ничего опаснее распространения среди людей мнения, что дисциплина и свобода, дисциплина и человеческое достоинство непримиримые противоречия, — но такое понимание воспитывает военная служба, которая считает необходимым устранять ради дисциплины самостоятельность и унижать ради подчинения человеческое достоинство отдельного лица.

В действительности нет истинного порядка и дисциплины, которые могли быть навязаны извне. Без внутреннего содействия и согласия подчиняющихся всегда будет только кажущийся порядок. Где требуется полное отречение от личной самостоятельности, там обязателен удвоенный эквивалент в смысле уважения и доброты к человеку. С таким уважительным и бережным отношением к личному в человеке не только совместима величайшая требовательность, но она даже прочнее основывается и оказывается более действенной благодаря такому отношению, чем при неуважительной грубости, которая и у начальников, и у подчиненных заставляет функционировать только побуждения низшего порядка.

Поучительный пример дает японский офицер. Когда денщик подает ему обед, последний, прежде чем приняться за еду, встает и кланяется денщику в знак благодарности. Вредит ли это дисциплине и субординации? Нет, — напротив: если требующий повиновения как бы преклоняется перед человеческим достоинством повинующегося, то этим он заявляет, что последнее не отнимается у человека в области повиновения, а напротив, должно оберегаться, как нравственная основа подчинения. Если начальник требует от подчиненного акта смирения, то должен во всем способе проявления свой власти вдвойне уважать его духовно-нравственную личность.

Почему младшим и старшим офицерам, несмотря на строжайшую дисциплину и совершенное знание стратегической науки, не удается превратить свою часть войска в тактически подвижную и действующую точно функционирующую единицу? Потому, что довольно часто изъян командирского искусства заключается в чем-то неопределенном с точки зрения чисто военных наук: у начальствующего нет любви и уважения к отдельному человеку; непрерывный ряд мелких несправедливостей приводят к тому, что люди влагают в дело лишь физическую энергию и внешнее внимание, но духовно и нравственно остаются чуждыми ему{370}.

Другими словами, солдафонство, практикуемое в военно-учебных заведениях, дисциплинирование вместо профессионального воспитания, муштра, — подрывают основу профессионального воспитания офицера.

Профессиональное воспитание офицера, по нашему убеждению, должно воспитывать призвание, дух апостольского служения и подвижнические качества.

Суть вопроса в кратком изречении генерал М.Драгомиров: «Много души нужно положить в свое дело для того, чтобы с чистой совестью сказать: «Много людей прошло через мои руки и весьма мало было между ними таких, которые от того не стали лучше, развитее, пригоднее для всякого дела «{371}.

Офицерская профессия больше чем любая другая требует призвания. Эта профессия трудна (физически, морально и психологически) , опасна даже в мирное время, требует высокой самоотверженности, доходящей до самозабвения. Ряды офицерского корпуса покинуть значительно сложнее, чем порвать с какой-либо другой специальностью. Офицерская служба сопряжена со многими лишениями, неудобствами, которые не испытывают представители других профессий. Денежное вознаграждение за офицерский труд, как правило, не соответствует той высокой «стоимости» офицерского труда, которой по справедливости этот труд должен оцениваться. Высокая степень ответственности, ограниченность гражданских и личных прав и свобод офицера тяжелым бременем ложится на душу офицера и требует высочайшей степени сознательности и самоограничения. Не каждый человек в состоянии по жизни нести такой «крест».

Все сказанное и определяет высокую значимость призвания в офицерской профессии, ибо, по словам М.Меньшикова: «...В военном деле — это безумное условие возведено в закон»{372}.

Рассмотрим, в связи с этим, сущность офицерского призвания и те проблемы, которые имеют место в жизни. Прежде всего, призвание — это предрасположенность, склонность и преданность данной профессии{373}.

В свою очередь, предрасположенность находит свое проявление в особых:

а) задатках(физических; психологических и др.) ;

б) способностях (духовных, психологических, интеллектуальных, коммуникативных, организаторских, физических) ;

в) качествах личности (особенностях характера, прежде всего) .

Склонность к профессии проявляется в:

а) любви к ней;

б) желании овладеть данной профессией.

А преданность профессии проявляется в:

а) предпочтении в силу идейных соображений данной профессии другим, а не служение ей из-за необходимости, корысти и расчета;

б) отсутствии всякого побуждения изменить ей или променять на более выгодную и доходную;

в) активном и инициативном исполнении своего профессионального долга.

В структуре духовных качеств офицера видное место занимает воинский дух. Чтобы стать офицером, недостаточно надеть военный мундир и даже окончить военно-учебное заведение. Надо сродниться с профессией, нужно приобрести тысячи сноровок, необходимые в военном деле. Это невозможно добиться без высокого воинского духа.

Офицер должен пропитаться чувством дисциплины, то есть сознанием, что он обязан подчиняться старшим и обязан повелевать младшими; он должен научиться быстро схватывать смысл приказания и научиться сам отдавать приказания твердо, кратко и ясно. Как подчиненный он должен быть почтителен, сдержан, но в то же время обязан мужественно докладывать начальнику и то, что начальнику может быть неприятно. Как начальник должен быть заботлив о подчиненных, человечен в общении с ними, но в то же время не допускать заигрывания с ними и панибратства.

Где начинается формирование воинского духа офицеров? Конечно, же в военно-учебном заведении. Но как удержать в армии огромное большинство тех переодетых в офицерские мундиры штатских юношей, пишет М.Меньшиков, что выпускают наши будто бы военные, а на самом деле давно сделавшиеся штатскими училища?{374}. Насколько остро стояла проблема формирования воинского духа офицеров в военно-учебных заведениях и войсках можно судить по большому числу статей на эту тему А.Дмитриевского{375}.

Офицерская профессия — это своего рода апостольство и подвижничество. В обычном понимании слова «апостольство» — это деятельность, направленная на служение и распространение какой-либо идеи, а «подвижничество» — добровольное принятие на себя человеком тяжелого труда и лишений ради достижения высокой цели{376}.

Офицер — профессия идейная. Настоящий офицер служит не ради денег и наживы{377}, а ради высокой идеи защиты Отечества, понимая что кто-то должен жертвовать своим земным благополучием ради того, чтобы остальные чувствовали себя спокойно и уверенно. С полным правом такой офицер мог бы сказать всем сомневающимся в его миссии словами Петра Великого:

«Не должны вы помышлять, что корысти ради избрал я воинскую службу, а несу я мою нелегкую обязанность, сражаясь за благо государства, защита которого мне вверенное, за род свой, за отечество, за православную веру и церковь... А обо мне ведайте, что жизнь мне не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе, для благосостояния вашего»{378}.

Подвижничество  — особая черта нашего национального характера. Наш любимый национальный герой — подвижник. Он верит в Бога, свободен от героической позы и притязаний. Его внимание сосредотачивается на конкретном деле, действительных обязанностях и их строгом, неукоснительном исполнении; в своей деятельности он видит прежде всего исполнение своего долга.

Подвижничество есть непрерывный самоконтроль, борьба с низшими, греховными сторонами своего «я», аскеза духа. Нормой поведения является ровность течения, «мерность», выдержка, неослабная самодисциплина, терпение и выносливость, верное исполнение своего долга, безропотное несение каждым своего «креста»{379}. Всякого рода театральные эффекты, поза, лицемерие, тщеславие — противны духу подвижничества. Лучшие начальные люди земли Русской всегда были подвижниками. Лучшие русские полководцы и военачальники — были в их числе. Подвижником должен быть и современный офицер России.

Другой важнейшей составляющей подвижничества является благородство побуждений. М.Галкин в своей работе «Новый путь современного офицера» ставит вопрос о том, каков должен быть нравственный облик офицера и на основании анализа приходит к выводу, что офицер, «чтобы оправдать свое выдающееся положение, должен выдвигаться из толпы», прежде всего «благородством своих побуждений и возвышенностью нравственной натуры» {380}.

Готовность умереть за Россию составляет важное качество офицерского подвижничества. Это качество было так развито в офицерстве, что при составлении мобилизационного плана в полку офицеры просили не назначать их на должности в тылу, в запасных полках, во второстепенных дивизиях, которые «может быть, не успеют сформироваться, как разыграется генеральное сражение»{381}.

Так, в общих чертах, но по сути довольно полно и точно мы ставим вопрос о профессиональном воспитании офицера. Детали, уточнения и развитие идей, естественно, необходимы для осуществления практики воспитательной работы в военно-учебных заведениях.

Должностное воспитание

Воспитание, согласно, должностному положению, известно издавна: аристократическое воспитание получали представители элиты, воспитание согласно своему званию — дворяне, купцы, крестьяне; свободные и рабы...

Должностное воспитание — это не только деятельность, направленная на понимание статуса в обществе или в структуре профессии, осознание обязанностей и прав, но и усвоение неписаного кодекса поведения, этических норм, усвоение соответствующего образа жизни, привычек, стиля поведения и т.п.

Должностное положение человека — это не привилегия перед другими, ниже стоящими, а сложная и ответственная обязанность перед вышестоящим и теми, кто дается в подчинением. Должностное лицо — это человек, наделенный известными властными полномочиями, представитель власти, исполнительно Закона на конкретном месте. Он не имеет права злоупотреблять властью, использовать властные полномочия в личных, корыстных или политических целях. Он не имеет права превышать круг своих полномочий. Он не имеет права бездействовать тогда, когда должен принимать решения и исполнять свой долг. Ему категорически противопоказано подрывать авторитет власти своим некомпетентными действиями, попустительством нарушениями, злоупотреблениям, не пресечением противоправных действий.

Система управления не терпит ни одного слабого звена: в противном случае наблюдается сбой в системе управления. Должностное лицо не имеет права перекладывать на других свои обязанности или же исполнять их недобросовестно.

Интересы управления требуют единства, согласованности, последовательности и взаимопомощи различных должностных лиц. Приказ и распоряжение старшего для должностного лица является законом, требующим исполнения точно, аккуратно и в срок.

Интересы подчиненности и взаимодействия требуют согласия и понимания начальником и подчиненным своих прав и взаимных обязанностей и не допускает несоблюдения их ни одной из сторон.

Должностное положение обязывает начальника быть справедливым и объективным в отношении подчиненных, не давать волю чувствам, запрещает оскорблять, третировать их, а также изводить мелочными придирками, чрезмерной опекой и т.п.

Из приведенного перечня требований видно, что должностное положение обязывает строить воспитание на самом широком основании, не суживать до уровня «командирства», умеющего грозно подавать команды, делать свирепый вид, нагонять страх на подчиненных и т.д.

Такое воспитание требует активного развития мыслительных способностей, упражнения воли и чувств, пополнения запаса жизненных и служебных представлений. В этом отношении система военно-учебных заведений закрытого характера и казарменного типа — серьезная преграда на пути должностного воспитания будущих офицеров.

Самый важный недостаток прежних кадетских корпусов (и нынешних военных училищ) заключается в том, что они представляют собой закрытые учебные заведения. Стены военно-учебного заведения отгораживают своих питомцев от остального мира и этим путем не дают возможность образоваться у них достаточному запасу представлений.

«Недостаток же представлений влечет за собою недостаточную мыслительную деятельность и по этой причине средний кадет всегда должен быть по развитию ниже среднего гимназиста и реалиста. Проведенные при таких условиях для развития годы в стенах кадетского корпуса кладут отпечаток на всю последующую жизнь и в результате получается, что офицеры, при одинаковых природных умственных силах со своими сверстниками, оказываются ниже их по развитию... Где же тут условия для широкого умственного развития, где тут разнообразие впечатлений и откуда, при такой постановке дела, возьмется запас представлений, необходимый для широкой умственной деятельности? ... Другими словами, всякая специальная деятельность нуждается в широком общем основании»{382}.

Переводя сказанное на язык конкретных практические необходимых мер, следует указать на необходимость изменения системы современных военных училищ, а именно в направлении отхода от казарменного содержания курсантов и перехода на систему свободного выбора обучаемым места своего жительства на период обучения в военном училище (исключение из этой системы составит первый курс — курс жесткого армейского режима{383} ) .

Так называемые «вольные квартиры» и «вольная жизнь» курсантов не должны никого вводить в заблуждение в отношении учебной и служебной дисциплины, ответственности за состояние обучения и качество овладения избранной специальностью. Всего этого можно достигнуть не за счет казармы и воспитания «стадного» чувства, а, наоборот, вопреки казарме, обезличиванию личности, усредненных стандартов и требований и т.п.

В заключение приведем мысли Н.Карцова, показывающие насколько важно должностное воспитание:

«Каждый человек, призываемый к какой-либо общественной деятельности, прежде чем принимать возлагаемые этою деятельностью обязанности, должен, по долгу совести, проверить себя, есть ли в его знаниях, характере и способностях, все данные, которые необходимы для добросовестного исполнения принимаемого на себя дела. Гораздо лучше не браться за что-либо, чем взявшись, обнаружить свою несостоятельность. Принимающий на себя обязанности не по силам и способностям, забывает, что он вредит этим не только себе и порученному делу, но и всем тем, которые в нем должны участвовать. Ни в какой отрасли службы это так не вредно, как в военной, потому что в ней все неправильное и фальшивое и неразумно-практическое, все, несогласуемое с духом и основами военных требований, вредит не непременно, а продолжительно, пускает корни, вывести которые будет гораздо труднее, чем посеять их»{384}.

• Воспитание — это наука и искусство: как наука она требует познания и применения на практике законов, лежащих в основе поведения людей; как искусство — мастерства. Воспитывать молодых людей в военной школе может лишь человек, вооруженной наукой, мастер своего дела, обладающий большой жизненной энергией, высокой духовностью и жизненным опытом.

• Профессиональное и должностное воспитание, являясь важнейшими в военной школе, не могут не опираться на общечеловеческое, национальное, половое и возрастное воспитание.

• Воспитание чувства собственного достоинства, долга и ответственности перед Отечеством, офицерского призвания, апостольства, подвижничества и боевого духа, — следует признать приоритетными в воспитании офицерства.

• Воспитание офицерства должно опираться на широкий фундамент самостоятельности, активности, деятельности, инициативы, свободы и творчества воспитуемого.

• Задача воспитателей — снять искусственные преграды, дать возможность человеку проявить свои таланты и дарования, направить развитие личности по наилучшему пути развития, вовремя оказать необходимую духовную поддержку.

• Следует помнить, что воспитывает не слова, а уклад жизни, пример старшего, испытания и трудности, победы и поражения, отдельные люди и сплоченные группы, конкретные дела и поступки. Все это следует использовать естественным образом, в свое время и к месту, избегая шаблонов, формализма и т.п.