Руководители разведки
Примечательно, что руководители разведывательных органов Америки в отличие от профессиональных разведчиков были юристами или кадровыми военными. Только генерал Донован, являвшийся первым и последним начальником управления стратегической разведки, был одновременно и юристом и военным специалистом. Все бывшие руководители информационного управления государственного департамента — юристы. Из пяти первых начальников центрального разведывательного управления второй, третий и четвертый были генералами или адмиралами, пятый — юристом; единственным исключением в этом ряду юристов и военных был первый начальник управления — бывший банкир, хотя и он имел звание адмирала резерва военно-морских сил.
Кроме того, можно сказать, что большинство руководителей разведки, исключая, может быть, Аллена Даллеса, пятого начальника центрального разведывательного управления, были выдвинуты на этот пост не столько за глубокие знания разведывательного дела, сколько за успешную практическую деятельность в других областях. Однако кое-кто может подумать, что, несмотря на характер их прошлой деятельности, взгляды руководителей разведки на ее роль могут не совпадать, поскольку каждый из них по-своему понимает задачи, стоящие перед разведкой, и, непосредственно руководя ее информационно-исследовательской службой, встречается каждый раз с новыми, не похожими на другие проблемами. Однако на практике это предположение не подтверждается. До сих пор органы гражданской разведки возглавляло больше десятка человек, из них пять (генерал Уильям Донован — начальник управления стратегической разведки; генерал Хойт Ванденберг и адмирал [83] Роскоу Хилленкёттёр — начальники центрального разведывательного управления; Альфред Маккормак — начальник информационного управления государственного департамента; Аллен Даллес — нынешний начальник центрального разведывательного управления), не раз выступавшие с изложением своих взглядов, убедительно доказали несостоятельность подобного предположения. Хотя по некоторым вопросам перечисленные руководители разведки не соглашаются с государственными деятелями и ответственными чиновниками и по-своему представляют отдельные стороны деятельности разведки, они не только одинаково с ними определяют задачи разведки, но, вероятно, разделяют также те их основные взгляды, на которых основываются современные разведывательные доктрины.
Генерал Уильям Донован
По мнению генерала Донована, в идеальном разведывательном органе в задачу информационной службы, которая по важности значительно уступает агентурной разведке, входит сбор таких сведений, ради получения которых менее опытные разведки рискуют своими тайными агентами.{37} Донован считает, что ученые и исследователи могут получать большое количество подобных сведений из книг, журналов и документов, публикуемых правительствами других стран, и при помощи различных методов анализа. Так, например, учет и анализ серийных номеров на деталях моторов трофейных танков позволит установить возможности танковой промышленности противника. Таким образом, задача разведчика-исследователя заключается не столько в том, чтобы добывать какие-то уникальные разведывательные данные, сколько в том, чтобы дополнять сведения, поступающие от тайных агентов.
Эта идея является естественным развитием одной из основных идей Донована, считавшего, что главная функция разведки — это обеспечение высших государственных деятелей фактами, необходимыми для разработки [84] стратегических планов как военных действий, так и дипломатической деятельности мирного времени. По мнению Донована, разведка должна собирать факты относительно географического, экономического и военного положения изучаемой страны, но ни в коем случае не заниматься планированием или разработкой политических и военных рекомендаций. Главное в работе разведки подсказывает сам характер принятия любого решения: прежде чем его принять, необходимо иметь соответствующую информацию. «Затем, — пишет Донован, — требуется оценить и интерпретировать эту информацию. Только после этого может быть найдено решение, которое можно считать обоснованным, а следовательно, и правильным. Этот же принцип применим и к деятельности правительства, политика которого должна опираться на проверенные факты. Какие факты? Факты, позволяющие установить возможности, намерения, политику различных стран... (Разведка) — это тщательный сбор, анализ и толкование различных данных...»{38}
Донован считает, что информационно-исследовательская служба разведки в состоянии освободить часть тайных агентов от работы, которую можно выполнить без них. Кроме того, эта служба должна выполнять еще две функций»: проверять достоверность добываемой информации и обобщать её, с тем чтобы дать общее представление об обстановке. Разрозненные данные разведки необходимо тщательно проверять и на их основе создавать полную картину географического, экономического, политического или военного положения каждой данной страны. Когда вся информация будет собрана, сразу станет ясно, чего недостает и, следовательно, какие сведения необходимо еще добыть. Полученный результат, по мнению генерала Донована, даст политическим руководителям основу для принятия действительно разумного решения. Генерал Донован, однако, неоднократно подчеркивает, что разведка никогда не должна предлагать или рекомендовать какие-то решения, хотя последние и основываются на ее данных. Управление стратегической разведки во время войны, к примеру, никогда не стремилось предопределять стратегические или тактические решения. [85]
Информационно-исследовательская служба ставила перед собой одну только цель — поддержать военные усилия страны и освободить высшее военное командование от изучения возникавших в то время проблем. Когда факты собраны и обобщены, можно не только найти правильные решения, но и избежать таких серьезных ошибок, которые привели, например, к Пирл-Харбору.
«Подумать только, если бы мы имели подобную разведывательную службу во времена Пирл-Харбора! Если бы у нас была такая разведка, которая располагала бы всеми имевшимися тогда фактами и могла бы собрать сведения, ставшие известными при расследовании этих событий, мы могли бы разбить предвзятое мнение командования армии и флота, сводившееся, как показало расследование, к убеждению, что японцы не в состоянии были сделать то, что они впоследствии сделали».{39}
Генерал Донован считает, что проблема разведки должна быть решена путем создания центрального разведывательного органа, обслуживающего все правительственные учреждения. По его убеждению, только подобный орган может успешно собирать и объективно оценивать информацию. Одним из доводов в пользу этого предложения было утверждение, что интересы различных ведомств и федерального бюро расследования чрезвычайно специфичны, а государственному департаменту неудобно выполнять ту грязную работу, которая иногда неизбежна при проведении агентурной разведки. Второй и более важный довод состоит в том, что «разведка должна быть независимой от лиц, которых она обслуживает, чтобы представляемые ею материалы не искажались в угоду людям, определяющим политику».{40}
В силу всех этих соображений, а также учитывая, что разведка должна обслуживать как государственный департамент, так и министерство обороны, центральный разведывательный орган должен быть подчинен непосредственно президенту. Было бы роковой ошибкой, указывает генерал Донован, подчинить его какому-нибудь комитету, ведающему, например, обороной, или другому подобному комитету, поскольку члены таких органов заботятся прежде всего о своих узковедомственных интересах. [86]
Генерал Хойт Ванденберг
Взгляды генерала Ванденберга на роль разведки наиболее полно изложены в пространном и тщательно аргументированном докладе, представленном им сенатской комиссии по делам вооруженных сил в поддержку закона о национальной безопасности от 1947 года, который предусматривал реорганизацию временной центральной разведывательной группы в постоянное центральное разведывательное управление.{41} В своем докладе генерал Ванденберг доказывает, что до событий в Пирл-Харборе у Америки не было хорошей разведки, в результате чего правительство часто ошибочно судило о развитии международных событий и собственных возможностях. Так, например, многие считали, что если японцы осмелятся напасть на США в Тихом океане, то американские вооруженные силы смогут разгромить их самое позднее в течение нескольких месяцев. Одной из основных причин, приведших наших лидеров к подобным ошибкам, пишет Ванденберг, вероятно, была недооценка американцами значения агентурной работы; имелись для этого, однако, и другие причины, в частности неумелое использование разведкой доступных источников информации и провал в координации усилий различных разведывательных организаций. Создание центрального разведывательного органа, по мнению генерала Ванденберга, поможет ликвидировать эти промахи и в значительной степени предупредит возможности повторения того, что случилось в Пирл-Харборе. Целью разведки является обеспечение руководителей страны информацией относительно намерений правительств других стран задолго до того, когда эти намерения будут осуществлены. Задача центрального разведывательного управления, в представлении генерала Ванденберга, сводится к добыванию всевозможной информации, имеющей отношение к деятельности иностранных правительств или касающейся проблем обороны и безопасности США, а также к оценке, сопоставлению и истолкованию этой информации. Если эта задача будет успешно выполнена, президент и другие руководители правительства получат именно те сведения, [87] которые необходимы для принятия продуманных решений. Генерал Ванденберг обращает внимание на неоправданное увлечение в разведке методами плаща и кинжала. Он указывает, что всегда имеется огромное количество открытых и всем доступных источников информации — книги, журналы, технические и научные обзоры, фотографии, газеты, радиопередачи. Он утверждает, что, если «мы не сумеем использовать эту огромную массу материалов, мы сознательно обречем американский народ вновь пожинать плоды политики, не опирающейся на объективные факты».{42}
По мнению генерала Ванденберга, при наличии центрального разведывательного управления каждой разведывательной организации можно отвести определенное поле деятельности. И она будет знать, что от нее требуется и на какую помощь она может рассчитывать. Таким образом удастся избежать вредного дублирования в работе. Однако, чтобы сделать такую систему эффективной, центральному разведывательному управлению необходимо предоставить определенные права. Генерал Ванденберг считает, что, после того как различные разведывательные организации завершат сбор сведений, в общей картине еще будут оставаться пробелы. Поэтому «центральному разведывательному органу, который в принципе должен обеспечить создание всеобъемлющей картины положения в мире или отдельной стране, необходимо предоставить право давать указания другим разведывательным организациям и запрашивать у них материалы, необходимые для заполнения пробелов в этой общей картине».{43} Поскольку каждое министерство нуждается в проведении разведки в своей области, центральное разведывательное управление не должно вмешиваться в информационно-исследовательскую деятельность министерств. Работа центрального разведывательного управления должна отличаться от работы ведомственных разведок своим общенациональным масштабом. Эта «общенациональная разведка», по определению генерала Ванденберга, представляет «сложный междуведомственный разведывательный орган, помогающий президенту и другим высшим руководителям страны [88] и штабам решать политические проблемы, относящиеся к общенациональному планированию и к обеспечению национальной безопасности в мирное и военное время, а также к осуществлению широкой национальной политики».{44}
Общенациональная разведка, по мнению генерала Ванденберга, охватывает политическую, экономическую и военную области, являющиеся сферой деятельности различных ведомств. Эта разведка должна отличаться исключительной объективностью и охватывать сферы деятельности всех других разведок. Все свое внимание центральное разведывательное управление должно концентрировать на подготовке для правительства «общих выводов».
Эти общие выводы, как считает генерал Ванденберг, будут, вероятно, самым ценным вкладом центрального разведывательного управления в общее дело разведки. Раньше, если президент хотел получить полное представление о создавшемся положении, он должен был сведения по военным вопросам получить в военном министерстве, по военно-морским вопросам — в морском, по политическим и социальным — в государственном департаменте. Но нигде до событий в Пирл-Харборе нельзя было получить общей оценки обстановки. «Каждый департамент, — пишет Ванденберг, — может представлять разведывательные данные, относящиеся к его области работы. На центральное разведывательное управление возлагается задача создания общей картины, отражающей сбалансированную общенациональную разведывательную оценку, в которой учтены все относящиеся к вопросу данные... Без центральной информационно-исследовательской службы, подготавливающей такие материалы, вся система разведки будет напоминать группу дорогостоящих предприятий, которые выпускают отдельные детали, но не имеют центрального конвейера для их сборки».{45}
Генерал Ванденберг подчеркивает, наконец, что, хотя выводы разведки и являются базой для принятия политических решений, центральное разведывательное управление ни в какой мере не должно пытаться влиять на [89] определение политики. Задача разведки, повторил он, — поставлять информацию, но не рекомендовать политические решения.
Адмирал Роскоу Хилленкёттер
В статье о роли разведки, опубликованной в полуофициальном журнале «Арми информейшн дайджест», адмирал Хилленкёттер, занимавший в течение трех лет пост начальника центрального разведывательного управления, пишет, что многие, вероятно, удивились бы, узнав, что современная разведка лишена романтики.{46} В современной разведке нет места таким фигурам, как Мата Хари; работник разведки сегодня больше напоминает «исследователя, занятого тяжелым кропотливым трудом по изучению иностранных газет и журналов, рефератов и других материалов, бесконечно накапливающего факт за фактом, до тех пор пока не появится общий контур картины и не начнут «вырисовываться отдельные детали».{47}
Несмотря на все разговоры о том, что разведчики действуют методами «плаща и кинжала», современная разведка, по мнению Хилленкёттера, не является зловещей или достойной морального порицания: по самым грубым подсчетам 80 процентов разведывательной информации добывается в результате изучения обычных, всем доступных источников — книг, газет, журналов. «Разведка, — пишет адмирал, — должна отсеивать несущественные сведения от жизненно-важных фактов, создавать из этих фактов цельную картину и обеспечивать таким образом фактическую базу для принятия на высоком уровне политических решений, относящихся к проблемам национальной безопасности».{48}
Чтобы обеспечить такую фактическую базу для принятия важных политических решений, необходимо постоянно критически анализировать разведывательные сведения; сопоставлять эти сведения с другими, относящимися к каждому данному вопросу материалами; примерно определять степень важности обобщенной информации. В результате страна получает общую оценку событий, достоинством которой [90] является ее полная беспристрастность, поскольку центральному разведывательному органу чужды узковедомственные интересы. Напротив, центральное разведывательное управление стремится «представить всестороннюю картину, то есть дать сбалансированный общий вывод, опирающийся на все относящиеся к вопросу материалы».{49} Только на его основе президент и высшие руководители страны могут выработать правильную внешнюю политику. Цитируя высказывания генерала Омара Брэдли, адмирал подчеркивает, что только такая основанная на фактах информация может помочь провести грань между правильным и ошибочным суждениями, между верным и опасным решениями.
В мирное время, продолжает адмирал Хилленкёттер, разведка имеет не меньшее, если не большее значение, чем в военное. Но, как это ни парадоксально, проводить ее в мирное время труднее, чем в военное. Объясняется это тем, что, хотя «методы — сбор фактов с целью создания общей картины — как в мирное, так и в военное время в основном одинаковы», в мирное время отсутствует такой огромный источник получения информации, как действующая армия. Поэтому в мирное время особенно важно тщательно изучать общедоступные материалы, что и является главной задачей центрального разведывательного управления. «Это управление должно как прожектор, направленный в сторону моря, пронизать туман, окружающий другие страны и районы мира. Подготовку разведывательной информации можно сравнить с решением гигантской «головоломки», в процессе которого мы должны стремиться правильно подобрать отдельные ее части».{50}
В заключение статьи адмирал подчеркивает, что, хотя политическое решение и основывается на данных разведки, сами разведывательные органы не представляют никаких политических рекомендаций. Через некоторое время после опубликования этой статьи адмирал Хилленкёттер в показаниях перед сенатской комиссией по ассигнованиям — последняя расследовала выдвинутые против центрального разведывательного управления обвинения в том, что оно не сумело предупредить о подготовленном Северной Кореей [91] нападении, — еще обстоятельнее разъяснил свои взгляды на соотношение задач разведки и политики. Один из членов сенатской комиссии сообщил представителям прессы, что в своих показаниях адмирал Хилленкёттер полностью отверг обвинения, выдвинутые против центрального разведывательного управления, и в доказательство огласил ряд выдержек из разведывательных информационных сводок (последняя была датирована 20 июня 1950 года), в которых содержались сведения относительно концентрации войск Северной Кореи, в том числе танков, вблизи 38-й параллели.{51} Позднее корреспондент одного из журналов узнал, по-видимому от работников центрального разведывательного управления, что 23 июня, перед самым нападением, адмирал Хилленкёттер предупредил комиссию палаты представителей по иностранным делам, что концентрация русских войск на границе в Германии и сосредоточение войск Северной Кореи в непосредственной близости от 38-й параллели дают коммунистам возможность предпринять внезапное нападение в обоих этих районах. При этом он, конечно, ничего не мог сказать о намерениях русских или корейцев.{52} По словам сенатора, информировавшего представителей прессы, адмирал в своих показаниях, данных после нападения Северной Кореи на Южную,{53} заявил, что центральное разведывательное управление представляло руководителям правительства соответствующую информацию, но в обязанности управления не входила оценка этой информации или высказывание предположений относительно возможных намерений противника. Однако сенатор, видимо, не точно понял Хилленкёттера, так как спустя несколько недель сам адмирал в беседе с одним корреспондентом еще раз подтвердил, что центральное разведывательное управление не ставит задачей давать политические рекомендации, противодействовать принятию тех или иных решений или же вообще пытаться определять нашу политику, но оно интерпретирует свою информацию, то есть оценивает ее возможное значение.{54} [92]
Альфред Маккормак
Юрист по профессии, Альфред Маккормак во время второй мировой войны был заместителем начальника большой и важной информационно-исследовательской службы разведывательного управления армии, а осенью 1945 года был назначен начальником нового информационного управления госдепартамента. В 1946 году в памятной записке Маккормак высказал свое отношение к выдвигавшимся в то время идеям создания центрального разведывательного органа.{55}
Первая из них касалась центрального оценочного органа. По мнению Маккормака, она отражала точку зрения работников военной разведки, которые стремятся к созданию единого центра, куда стекалась бы вся информация, представляющая какую-либо разведывательную ценность, где она «оценивалась бы» и затем направлялась бы в заинтересованные ведомства. Маккормак считает, что более всего эта организация походила бы на управление японской армейской разведки военного времени. Эта организация, насчитывавшая до тысячи работников, пыталась выполнять задачи информационной службы разведки полевых командований. Она получала, изучала и подшивала почти каждый документ, относившийся в какой-то степени к Японии. По мнению Маккормака, создание такой организации в мирное время вряд ли бы себя оправдало. Поскольку ей предстояло, обслуживая правительство, изучать все страны мира, она превратилась бы в чрезвычайно громоздкий и, следовательно, совершенно неэффективный орган.
Вторая идея касалась координации информационной деятельности. В основе ее, по словам Маккормака, лежит мысль генерала Донована о создании такого органа, который получал бы всю текущую разведывательную информацию и сводки разведывательных органов правительства и готовил бы на основе этих материалов законченную «стратегическую информацию». Однако сам генерал Донован пришел к выводу, что выполнить эти задачи было бы почти невозможно, и вот почему: с одной стороны, трудно было бы добиться получения информации от других разведывательных органов, а с другой — оценить и проверить точность [93] получаемых сведений без самостоятельной информационно-исследовательской службы и самостоятельных низовых органов для сбора дополнительных данных.
Третья идея касалась координации информационной деятельности, а также организации исследовательско-аналитической работы и сбора информации на местах. Во время войны эту задачу, по словам Маккормака, выполняло управление стратегической разведки, которое координировало всю информационную деятельность, опираясь на собственную организацию по сбору информации и исследовательско-аналитический аппарат, оценивавший добываемые сведения и представлявший свои заключения. Хотя в то время это управление проделало большую работу, оно не выполнило своих задач главным образом из-за того, что плохо было связано с оперативными политическими органами. Когда информационно-исследовательская служба управления стратегической разведки, указывает Маккормак, имела своего потребителя, была близко связана с разработкой актуальных оперативных проблем, а также поддерживала тесный контакт с политическими органами государственного департамента, результаты ее работы были замечательными. Когда же она стояла в стороне от решения оперативных проблем, ее доклады принимали «академический» характер и, как правило, были оторваны от реальной действительности.
Наконец, Маккормак рассмотрел план создания под эгидой государственного департамента центрального междуведомственного органа для координирования и планирования разведывательной деятельности. Этот план, сторонником которого является и сам Маккормак, исходит из двух важных предпосылок: а) американское правительство, имея множество министерств и других ведомств, располагает огромными возможностями по сбору различных сведений и подготовке разведывательной информации; б) чтобы использовать эти возможности, необходимо распределить разведывательные функции между многими правительственными органами, возложив на каждое специализированное ведомство обязанности, которые оно способно лучше всего выполнить. При этом следует предусмотреть проведение междуведомственных мероприятий, представляющих общий интерес, и создать орган, который обеспечит снабжение информацией всех тех, кто в ней нуждается. Маккормак сказал, что, хотя он и не относится к числу тех, кто недооценивает [94] важности работы по добыванию информации, даже в случае необходимости незаконными методами, он все же считает, что основной процесс разведки — это работа за столом исследователя. Этот процесс складывается из сбора фактов, их оценки, изложения их в удобной для использования форме, определения их практической ценности. Вслед за этим низовым органом указывается, какие сведения необходимо добывать в дальнейшем.
В январе 1946 года в показаниях перед специальным комитетом комиссии палаты представителей по делам вооруженных сил Маккормак, коснувшись планов создания центрального разведывательного органа и широкой правительственной программы, о которой говорилось выше, рассказал, как он сам понимает главные задачи разведки.{56} До второй половины 1942 года, заявил он, его работа в должности заместителя начальника информационной службы армейской разведки сводилась преимущественно к обеспечению максимального использования различных разведывательных источников и к руководству исследовательской работой разведки. Во второй половине 1942 года командование армии пришло к заключению, что для США очень важно получить доступ к английской разведывательной информации. В апреле 1943 года Маккормак отправился в Лондон, где вел переговоры с руководителями всех разведывательных органов Англии. Он заявил им, что разведывательное управление американской армии не может больше довольствоваться ознакомлением только с выводами английской разведки, что оно хочет знать также и факты, на которых основываются эти выводы, и что, до тех пор пока американцы не получат доступ к этим фактам, им не интересно будет знать, как англичане оценивают положение в Европе. В результате этих переговоров было достигнуто соглашение о прикомандировании офицеров из американской разведки ко всем английским разведывательным органам и о предоставлении им права свободно передавать в Вашингтон любую информацию. Соглашение вошло в силу осенью 1943 года и имело большое значение для американской разведки. Из Европы в США ежедневно стало поступать огромное количество ценной информации. [95]
Несмотря на трудности, с которыми он сталкивался в отношениях с кадровыми офицерами, продолжал Маккормак, ему удалось так подготовить работников информационно-исследовательской службы, что все их заключения оказывались правильными, так как они опирались на бесспорные факты, а не на сомнительные предположения. Маккормак отмечает, что до этого времени некоторые разведывательные доклады представляли собой все что угодно, но только не то, чем они должны были быть. Они были неряшливыми, неточными и поверхностными и отражали скорее всего не реальную действительность, а взгляды их авторов. Иначе говоря, эти документы не были научными. Маккормак подчеркнул, что в разведке должны работать люди, умеющие бесконечно уточнять отдельные детали, способные проверять и перепроверять различные факты и так их обобщать, чтобы в докладе не было ни одного лишнего слова.
Маккормак напомнил, что в самом начале войны европейский отдел разведывательного управления армии приобрел печальную известность благодаря своей способности постоянно ошибаться, особенно в случаях, когда дело касалось России и Германии. Поэтому после прихода Маккормака в разведку его первой заботой было добиться того, чтобы ее работники четко разграничивали факты и мнения. Взять, например, работника, который, составляя доклад, не оговаривает, что он основывает на фактах и что представляет всего только его мнение. Нелегко такого работника приучить к беспристрастному изложению одних лишь фактов. Однако он стремился этого добиться. После назначения в армейскую разведку Маккормак, желая укрепить аппарат разведки хорошо подготовленными работниками, привлек туда на работу много своих старых коллег — юристов. Маккормак рассказывал, что среди выпускников одной из групп Гарвардской юридической школы было восемь отличников, и из них пятерых он взял на работу в военную разведку. По мнению Маккормака, для работы в разведке лучше всего подготовлены юристы, инженеры, а также антропологи и археологи. Одним из его лучших работников был искусствовед, изучавший произведения скульптуры, собранные в Миланской галерее.
В заключение Маккормак заявил, что разведка никогда не должна давать политических рекомендаций: это остается основным правилом в ее работе. Задача разведки — добывание [96] фактов, а не определение политики. Политические рекомендации должны исходить от рабочих органов, проводящих внешнюю политику, а не от органов разведки. Единственная задача разведки, повторил Маккормак, — это добывание фактов.{57}
Аллен У. Даллес
После окончания в 1914 году Принстонского университета и получения в 1916 году ученой степени магистра Аллен Даллес около десяти лет работал во внешнеполитическом ведомстве, а позднее занимался юридической практикой в Нью-Йорке. После создания в начале второй мировой [97] войны управления стратегической разведки Даллес руководил работой им же созданной организации стратегической разведки в Швейцарии; эта организация была самым важным из филиалов американской стратегической разведки, разбросанных по всему свету, и действовала наиболее успешно. По окончании войны Даллес вновь вернулся к юридической практике. Когда началась война в Корее, он был назначен заместителем начальника центрального разведывательного управления, а с избранием Эйзенхауэра президентом США — начальником этого управления.
При обсуждении конгрессом в 1947 году законопроекта о национальной безопасности, который предусматривал создание постоянно действующего центрального разведывательного управления, Даллес представил в комиссию палаты представителей по делам вооруженных сил обстоятельный доклад с изложением своих взглядов на роль и функции разведки.{58} В этом докладе Даллес указывает на чрезмерное преувеличение значения агентурной информации, что объясняется таинственностью, которая покрывает агентурную работу. Эта информация, несомненно, имеет большое значение в военное время, но в мирное время огромное количество информации может быть получено легальными путями — в процессе нормальной работы, дипломатическими и консульскими органами, военными, морскими и воздушными атташе и многими тысячами американских предпринимателей и специалистов, проживающих за границей, являющихся свидетелями всего происходящего в этих странах, а также путем анализа мировой прессы, радиопередач и прочее. Хотя Даллес и согласен с тем, что наиболее важные сведения должны добываться секретными путями, он считает, что правильный анализ информации, поступающей по открытым каналам, перечисленным выше, обеспечит получение 80 процентов сведений, необходимых для руководства внешней политикой страны.
Как государственный департамент, так и военные ведомства в силу необходимости должны продолжать сбор и обработку информации, на которой они основывают [98] всю свою текущую работу. «Но дли правильного понимания положения в любой стране, — пишет Даллес, — очень важно, чтобы информация поставлялась органом, отвечающим за оценку фактов, за подготовку на их основе соответствующих заключений; такой орган не допустит искажения фактов и пристрастного их толкования, что в силу неизбежной и подчас естественной предубежденности могут сделать люди, которые определяют нашу политику и которые, придя однажды к решению, нередко закрывают глаза на факты, свидетельствующие об ошибочности их решения».{59} Центральное разведывательное управление, говорит Даллес, не должно иметь никакого отношения к определению политики. Предупреждения, из которых можно было сделать вывод о подготовке японцами нападения на Пирл-Харбор, не были учтены теми, кто решил, что если японцы и осмелятся напасть на США, то они сделают это где-то в другом месте. Точно так же поступил Гитлер, высмеяв тех, кто предупреждал его о возможном вторжении союзников в Северную Африку: он был убежден, что у союзников не было для этого необходимых судов. Невозможно создать систему, говорит Даллес, защищающую от универсальной человеческой слабости — интеллектуального упрямства. Поэтому единственное, что мы можем сделать, это «проследить за тем, чтобы по возможности был создан самый лучший аппарат, который должен добывать для государственных деятелей неприкрашенные факты и вовремя их представлять».{60}
Даллес согласен с теми, кто считает разведку первой линией обороны, и указывает, что страны Европы, которые находятся в более опасном положении, понимают это и не жалеют сил для организации сильной разведки. Особенно больших успехов в этом отношении добилась Англия; именно своей разведке она должна быть благодарна за то, что ей не раз удавалось благополучно переживать периоды величайшей опасности. В Америке, по мнению Даллеса, имеются все предпосылки для создания лучшей в мире разведки, но для этого необходимо сделать профессию разведчика уважаемой, постоянной и соответствующим образом оплачиваемой. Кроме того, надо избавить разведку как от излишней рекламы, так и от излишней таинственности, [99] которая так нравится непрофессиональным разведчикам. «Когда будет принят соответствующий закон, разработана правильная организационная структура аппарата и подобрано квалифицированное руководство, единственное, что потребуется для успеха, — это упорство в работе, проницательность в суждениях и здравый смысл», — приходит к заключению Даллес.{61}
Руководители разведки и государственные деятели
Мы видим, что мнения, высказанные пятью руководителями разведывательных органов, совпадают в основном с мнениями государственных деятелей и ответственных чиновников. В частности, они придерживаются общих взглядов на роль фактов и также предостерегают против их тенденциозного подбора. Не расходятся их мнения и по большому и сложному вопросу о разграничении обязанностей между разведкой и политикой в целом и по ряду других, важных вопросов, которые, видимо, только подчеркивают необходимость такого разделения.
Однако, если государственные деятели представляют себе разведку только как сбор сведений, то взгляды руководителей разведки на этот счет значительно обстоятельнее и сложнее.
Объяснение этим взглядам, очевидно, можно найти в частом сравнении разведки с процессом создания картины или отгадки головоломки.{62} Под этим сравнением имеют в виду, что общая «картина», созданная разведкой, является в известной степени миниатюрным отображением действительности и имеет все наиболее важные детали, находящиеся в правильной взаимосвязи. Предполагается, что при решении «головоломки» разведчик должен составить из отрывочных сведений мозаичную картину. Созданная таким путем «картина» позволяет оценивать степень достоверности каждого вновь получаемого факта в зависимости от того, насколько легко находится для него место в «картине». Руководители разведки подчеркивают, что по мере прояснения контуров «картины», отработки деталей [100] на ней обнаружится ряд пробелов и разведчики увидят, какие дополнительные сведения им необходимы. Дело в том, что уже имеющиеся факты и всем очевидная законченность или незаконченность этой «картины» фактов покажут, каких именно сведений не хватает и в каком направлении производить их поиски.
Сравнение работы разведки с решением головоломок указывает также на необходимость применения аналитических методов. Выдвигаемый в их пользу довод заключается в том, что суть анализа сводится к процессу создания из отдельных кусочков цельной «картины». При этом исследователь руководствуется собственным здравым смыслом. Весь этот процесс напоминает работу реставратора, который восстанавливает разбитую вазу, глядя на черепки и пытаясь правильно соединить их друг с другом. Работа, непосильная для одной организации, может быть распределена среди нескольких организаций, из которых каждая будет выполнять свою часть общей работы, а центральный орган сможет тогда соединить эти части в единое целое. В соответствии с этим существующая сейчас организационная структура позволяет центральному органу координировать работу ведомственных разведок и объединять результаты их деятельности: маленькие «картинки» или части большой «картины», создаваемые низовыми организациями, объединяются вышестоящими органами во все более крупные «картины», до тех пор пока на самом верху иерархической лестницы разведки центральный орган не создаст из всего этого одну всеобъемлющую «картину».[101]