История возникновения стратегической разведки и ее развитие
История возникновения стратегической разведки
У большинства из нас слова «стратегическая разведка» вызывают в воображении образ хладнокровного и опытного английского агента, состязающегося в остроумии и находчивости со своим противником, чаще всего прекрасной, но опасной женщиной, обязательно брюнеткой, в вагоне ярко освещенного Восточного экспресса, с ревом рассекающего темноту балканской ночи.
Но, помимо этого, по крайней мере когда речь идет о послевоенной Америке, мы должны представить себе сотни разведчиков-исследователей, специалистов по различным районам земного шара, от Туркестана до Уругвая, по любому вопросу, начиная от ядерной физики и кончая экономикой. На этих людей возложена обязанность обеспечивать руководителей информацией, своевременно предупреждать их о вероятном развитии событий. Иными словами, они поставляют информацию, на основе которой должна проводиться современная внешняя политика.
Поскольку в современной войне военные круги неизбежно проявляют интерес к политическим и экономическим проблемам, которые, как ранее считалось, не относились к их компетенции, мы можем найти подобных специалистов и во вторых разведывательных управлениях штабов армии (G — 2), авиации (А — 2) и флота. Еще больше их занято в двух вновь созданных органах — в информационном управлении государственного департамента, которое фактически является разведывательным органом департамента, и в центральном разведывательном управлении, обслуживающем президента, совет национальной безопасности и правительство в целом.
Этот новейший орган стратегической разведки, безусловно, заслуживает особого внимания. [16]
Цель настоящей книги — показать роль, которая отводится указанным выше органам в разработке внешней политики, и познакомить с доктринами, определяющими эту роль.
Военный шпионаж
Хотя современные разведывательные органы с их многочисленными службами и сотнями специалистов появились недавно, основная идея разведки — шпионаж с военными целями — возникла очень давно.
Эта идея выражена даже в Библии (раздел XIII):
«... и сказал господь Моисею: пошли от себя людей, чтобы они высмотрели землю Ханаанскую, которую я даю сынам израилевым ... и послал Моисей людей высмотреть землю Ханаанскую и сказал им: пойдите в эту южную сторону, и взойдите на гору, и осмотрите землю, какова она и народ, живущий в ней — силен ли он или слаб, малочисленен или многочисленен?..»
Человечество с охотой следовало этим советам бога (не в пример другим!). От библейских времен до наших дней крупные руководители постоянно прибегали к услугам отдельных шпионов и часто с большим успехом.
Идея создания постоянно действующей службы шпионажа возникла значительно позже и обычно приписывается Фридриху Второму, а ее дальнейшее развитие связано с именем человека менее известного — прусского разведчика Вильгельма Штейбера, жившего столетием позже{3}.
Юрист по профессии, Штейбер начал карьеру рядовым агентом прусской тайной полиции, но вскоре он уже стал полицейским комиссаром. Перед началом австро-прусской войны 1866 года Штейбер, по-видимому по настоянию самого Бисмарка, переключился на деятельность по международному шпионажу. Под видом коробейника он вдоль и поперек исколесил Богемию, собирая достоверные сведения об австрийских военных объектах. Его информация [17] для Бисмарка и прусского военного командования оказалась, видимо, весьма ценной, ибо уже через два года ему было поручено организовать постоянно действующую службу шпионажа. Он немедленно создал специальную школу по подготовке шпионов, завербовал десятки агентов и на средства из секретных разведывательных фондов стал даже содержать гостиницы, рестораны и кафе в большинстве столиц Европы.
Однако наибольшую активность Штейбер развил во Франции, поскольку последняя рассматривалась немцами как их главный противник. Штейбер последовательно насаждал свою агентуру вблизи всех французских гарнизонов и вдоль основных дорог, идущих от Парижа к границам Германии. К моменту вторжения в 1870 году армии Бисмарка во Францию на территории последней действовало не менее сотни прусских агентов (Штейбер хвастался, будто их было до 30 тыс.). Многие считают, что сведения, поставлявшиеся этой агентурой, в значительной степени способствовали достижению победы над Францией. Пример немцев оказался заразительным. Вскоре службы шпионажа других государств Европы разрослись до огромных размеров, на континенте образовалась разветвленная агентурная сеть. По всей Европе лакеи, проститутки и даже лица более высокого общественного положения становились тайными агентами. Специальные связные получали от них сведения и оплачивали их работу. Оглядываясь назад, можно сказать, что европейский континент походил тогда на сцену комической оперы, на которой в доходных и в мирное время не столь уж опасных ролях шпионов и контрразведчиков играли сотни тайных агентов.
Шпионаж в период первой мировой войны
Вера в силу шпионажа, которая лежала в основе вышеописанной деятельности, сохранилась и в наши дни стала даже краеугольным камнем разведывательной доктрины. Но, как нередко бывает в подобных случаях, эта вера не находит достаточного оправдания в исторических фактах, о чем убедительно говорят результаты деятельности агентурной разведки в период первой мировой войны.
Большинство воюющих стран к началу войны имело на территории противника тщательно организованную агентурную сеть. Однако вскоре органы контрразведки, которые [18] месяцами, а иногда и годами выжидали, внимательно наблюдая за деятельностью агентуры, нанесли по ней сокрушительный удар.
Так, немцы, например, имели в важных стратегических пунктах на территории Англии двадцать пять хорошо обосновавшихся агентов. Однако Скотланд-Ярд, английская контрразведка, уже задолго до начала войны выследила этих агентов и держала их под наблюдением: она не торопилась их убирать, так как не хотела заниматься выслеживанием новых разведчиков, которых немцы заслали бы вместо ликвидированных. Но уже на другой день после объявления войны, 5 августа 1914 года{4}, английская контрразведка сразу арестовала двадцать два немецких шпиона. Только трем агентам удалось выскользнуть из расставленных контрразведкой сетей и бежать в нейтральные страны. В результате в Великобритании у немцев не осталось ни одного агента. Поэтому не удивительно, что немцы узнали о переброске английских экспедиционных сил во Францию только после того, как войска правого фланга армии Клука натолкнулись на англичан; а ведь крупные переброски войск очень трудно сохранить в секрете.
Органам контрразведки Франции, России, Германии и Австрии не удалось уничтожить вражескую агентуру одним ударом, как это произошло в Англии. В этих странах контрразведка медленно, но систематически вылавливала одного шпиона за другим, и через несколько месяцев после начала войны большинство шпионов, представлявших на первый взгляд внушительную силу, оказалось за решеткой, те же немногие, что остались на свободе, лишились средств связи. Поставленные перед необходимостью заново создавать агентурную сеть, разведывательные органы воюющих стран пошли по пути создания своих опорных пунктов в нейтральных странах — в Испании, Швеции, Голландии, Швейцарии,—намереваясь использовать их в качестве баз для развертывания работы на территории противника.
Хотя применение научных методов борьбы со шпионажем, почтовая цензура, введение системы удостоверений личности, а также настороженность населения, по существу, обрекали на провал широкую агентурную деятельность, тем не менее в отдельных случаях разведывательным органам удавалось добиваться серьезных успехов. [19]
В качестве примера можно сослаться на английскую агентуру в Бельгии, которая работала под руководством английского посольства в Голландии. Несмотря на большие потери среди агентов, англичанам удалось наладить получение обширной и достоверной информации относительно переброски немецких войск через территорию Бельгии. Этот успех англичан объясняется невозможностью скрывать крупные войсковые перевозки, поскольку каждый крестьянин может наблюдать за их проведением и представлять самые точные сведения; благожелательностью бельгийцев, каждый из которых являлся потенциальным шпионом против немцев; благоприятными возможностями, открывавшимися перед англичанами вследствие большой протяженности нидерландско-бельгийской границы и сочувственного отношения к ним со стороны нидерландской пограничной охраны.
В качестве другого примера можно рассказать об успешной работе французского агента Шарля Люсьето. Установив, что между химическими заводами и оружейными заводами Круппа в Эссене курсируют автоцистерны, он пришел к выводу, что немцам удалось решить проблему использования артиллерийских снарядов для применения отравляющих веществ: до того была известна только газобаллонная атака, при которой выпущенные из баллонов отравляющие вещества в виде газовой волны неслись в сторону противника ветром. В данном случае успех агента объясняется особенностями создания секретного оружия: его создание требует значительно больше времени, чем, например, принятие дипломатического решения или даже разработка плана военного наступления, и, следовательно, агент имеет больше времени для сбора необходимых ему сведений. Вместе с тем сведения о секретном оружии обычно представляют ценность в течение длительного времени, тогда как, например, данные о наступлении теряют свою ценность сразу же после начала этого наступления.
И все же в основном шпионаж не давал желаемых результатов, и большей частью деятельность агентов завершалась провалом.
Основная трудность заключалась в налаживании связей с агентами и своевременном получении от них информации. Наглядной иллюстрацией этому может служить работа французской разведки с агентом, известным под фамилией Вегеля. В результате многолетних невероятных ухищрений [20] Вегелю удалось стать полицейским комиссаром по обеспечению безопасности (какая ирония судьбы!) немецкого генерального штаба. На этом посту французский агент оставался в течение всей войны.
По своему служебному положению Вегель имел свободный доступ ко всем документам германского генерального штаба. Но поскольку французская разведка очень боялась потерять этого человека, она не хотела рисковать и ограничивалась получением от Вегеля только крайне важной информации.
Чтобы обеспечить с ним связь, французы использовали своих лучших агентов, предлагая им идти ради этого на любой риск, исключая, конечно, все, что могло привести к провалу самого Вегеля. В связи с этим приходилось преодолевать огромные трудности. И тем не менее большую часть времени связь с Вегелем отсутствовала, а когда она действовала, его информация доходила до французского командования, как правило, с опозданием. Так, например, его донесение о подготовке Людендорфом наступления в 1918 году было получено французами спустя десять дней после начала наступления. Величайшей же иронией судьбы, если учесть годы неимоверных усилий и большое количество жизней, потерянных ради установления связи с Вегелем, было то, что в тех немногих случаях, когда его информация доходила своевременно, французское командование обычно уже знало о намерениях противника из данных аэрофотосъемки и показаний немецких военнопленных.
Несмотря на ценность сведений, которые удавалось доставать тайным агентам — в основном о войсковых перевозках и секретном оружии, — в ходе войны упор все больше переносился с агентурной на обычную войсковую разведку. По общему признанию войсковая разведка обеспечивала обеим сторонам необходимые сведения, предупреждающие внезапность наступления противника, как это имело место с наступлением Людендорфа в 1918 году. Вместе с тем роль шпионажа во время войны неуклонно уменьшалась и успехи его становились все менее значительными{5}. [21]
Роль исследования и анализа
Классическое представление военных о функциях разведки просто и прямолинейно: тайный агент должен добыть важные сведения о планах боя или сражения, готовящегося противником, а командир на основе этих сведений — принять свое решение.
Только после того, как началась первая мировая война, воюющие стороны пришли к заключению, что даже изучение газет противника может дать ценную информацию. С этой целью ими стали создаваться специальные органы.
Они начали понимать также значение для ведения войны таких факторов, как численность населения и экономическая мощь страны. Осознание этого привело к развитию экономической войны и к организации экономической разведки, упор в которой делался на изучение огромного количества материалов по вопросам промышленного производства и организации экономики противника. И, наконец, воюющие страны начали развивать искусство психологической и пропагандистской войны, тем самым открыв еще одно поле деятельности для информационно-исследовательской работы разведки.
По странной иронии судьбы нападение Японии на Пирл-Харбор явилось сильнейшим толчком к ускоренному развитию исследовательской работы в разведке США.
Когда стало известно, что в 1941 году Америка располагала обширной информацией, которая позволяла раскрыть намерения японцев, у очень многих возникло недоумение, почему нападение на Пирл-Харбор явилось для американцев такой неожиданностью. После того как американский конгресс начал расследование событий в Пирл-Харборе, многие ожидали, что следствие вскроет предательство или непростительную глупость. Однако по мере расследования эти мнения постепенно изменялись, и в конце концов всем стало ясно, что внезапность нападения явилась результатом того, что разведывательная информация, позволявшая раскрыть намерения японцев, передавалась руководящим государственным деятелям страны в необобщенном виде. Чрезвычайно перегруженные многочисленными обязанностями, отвечающие за многие участки государственной работы, эти руководители не имели возможности анализировать и сопоставлять поступающие сведения и не могли потому сделать из них соответствующие выводы. [22]
В результате расследования у очень многих создалось убеждение, что нападение на Пирл-Харбор не было бы такой неожиданностью, если бы в Вашингтоне существовал центр, изучающий и обобщающий разрозненные разведывательные данные, которые позволили бы своевременно раскрыть угрожавшую стране опасность{6}. [23]