Лекция 15-я
Передвижение по морю, суше и воздуху.
Так как указанные выше главы 2-й части Полевого устава говорят только о рутинной административной работе, то я затрону их только кратко. [119] Я делаю это не потому, что они не имеют важного значения, но потому, что значение настолько велико, что для рассмотрения их нужна целая книгa.
При рассмотрении главы XI нужно прежде всего отметить, что в течение последних 30 лет средства передвижения полностью изменились. За это время не только появился новый способ передвижения — по воздуху, но и в течение одного лишь нынешнего поколения вся цивилизация повернулась лицом к мотору. Все перспективы изменились так быстро, что наше мышление не смогло все это охватить сразу и отстало, и эта отсталость является причиной того, что на сборищах, подобных Женевской разоружительной конференции, люди несут невообразимую чепуху о новых средствах войны. Уничтожение танков и боевой авиации приведет только к тому, что их заменят сельскохозяйственные тракторы, обычные автомобили и гражданская авиация. Любой трактор за несколько часов может быть превращен в не очень плохой танк; грузовой автомобиль легко превратить в бронемашину, а гражданский самолет может стать неплохим бомбардировщиком. Они конечно будут качественно значительно ниже, чем сконструированные специально для этого боевые машины. Но эта качественная разница относительна, — она существует до тех пор, пока существуют танки, бронемашины и боевая авиация. Если же последние будут устранены, то исчезнет и разница в качестве, а импровизированные машины будут достаточно боеспособны. Истина заключается в том, что все подобные безнадежные предложения делаются людьми, у которых язык привешен слишком свободно, или теми, которые не понимают, что на протяжении всей истории мирные орудия всегда превращались в военное время в оружие. Как багор был отцом средневековой секиры, охотничий лук — военного лука, спортивное (охотничье) ружье — винтовки, так и гражданский аэроплан является отцом бомбовоза, легкий автомобиль — бронемашины и сельскохозяйственный трактор — танка. Если мы откажемся от сыновей, то отцы будут ввести бой, причем единственная разница будет в том, что война будет вестись по старому, а не по новому образцу. Этого быть не может; механизированное движение на море, на суше и в воздухе есть и остается до тех пор, пока оно необходимо для гражданской жизни.
Передвижение на море за последние 50 лет не изменилось, так что когда война была объявлена, то не было необходимости в специальных судах для перевозки армии. В механизированной войне оно остается таким же, за одним исключением. Если десанты должны делаться быстро, с использованием плавающих танков, то для их перевозки необходимо сконструировать специальные танконосцы по образцу хотя бы больших китобойных пароходов. Только танки будут нагружаться и выгружаться своим собственным ходом, вместо того чтобы втягиваться или выпускаться особыми приспособлениями. Корабль будет фактически только подвижным гаражом для таких танков.
Если возить танки в качестве груза, то главное затруднение, особенно с тяжелыми и громоздкими танками, состоит в трудности их погрузки в [114] трюмы и выгрузки на палубу. На палубу и с палубы на пристань они легко могут идти своим ходом, если конечно имеется обрудованная для этого пристань.
Передвижения по суше могут в настоящее время производиться 3 способами: по железным дорогам, по грунтовым дорогам и вне дорог. По железным дорогам танки перевозятся так же легко, как и на морских транспортах, хотя для некоторых особо тяжелых танков необходимо сконструировать особого типа платформы большой грузоподъемности. Танки могут быть погружены по одному на платформу или на две платформы. Для погрузки или разгрузки их необходимы прочные мостки из железных балок или шпал. Хорошо обученная рота танков должна быть способной нагрузить свои 16 танков в 5 — 10 мин.
Грунтовые дороги обычно предоставляются колоннам моторизованных частей, а механизированные (т. е. гусеничные) части могут двигаться параллельно вне дороги, если это необходимо. Желательно иметь такую организацию моторизованных частей, которая соответствовала бы грузовику; я считаю, что такое небольшое подразделение, как взвод, должно состоять не из общепринятого числа людей и даже не из тактически необходимого числа, а из числа, удобного для перевозки, — сколько поместится на грузовике. Если грузовик подымет 20 чел., то и взвод должен состоять из 20 чел. Организованные таким образом части легко перевозить, причем организация будет соблюдаться во время движения.
Я уже выше говорил о передвижении грузовых поездов вне дорог. Их значение, поскольку я знаю, постоянно возрастает. Я указывал на то, что такие поезда с тягачами в будущем смогут поднять груз до 100 т и выше и двигаться со скоростью 12 — 15 км в час, или 150 км в 10 — 12 час. Я не считаю нужным останавливаться здесь на схеме снабжения войск этими поездами и обозами, так как я это обрисовал достаточно полно несколько выше.
Наконец, касаясь воздушного транспорта, мы видим, что его значение изо дня в день растет. Несколько лет тому назад проведение эвакуации нескольких сот человек из Кабула воздушным путем{34} было интереснейшим событием и показало, какие военные возможности дает воздушный транспорт. Нисколько не является слишком смелым предположение о перебросках в будущем воздушным путем значительного количества войск, снабжения и даже легких танков, так же как и то, что нормальным средством эвакуации раненых в малокультурных и бездорожных странах должен быть воздушный транспорт. Никакой, даже самый заядлый, гуманист и пацифист не сможет протестовать против постройки летающих госпиталей на 100 коек, но если запретить боевую авиацию, то без больших затруднений такой госпиталь можно превратить в 30-т. бомбовоз. Война вообще странное дело, но некоторые попытки разрешить мирные проблемы кажутся еще более странными. [115]
Приказы и распоряжения, донесения и сообщения.
Выше я уже несколько раз подчеркивал, что приказы, распоряжения, донесения и сообщения должны потерять свой официальный облик. Задачей оперативного приказа является передача тех сведений, которые не могут быть переданы устно. Ими могут быть или отдельные слова — «двигайся», «остановись» — или же целые сочинения. И в том и в другом случае нет необходимости превращать этот приказ в ритуал. Все приказы и распоряжения должны быть по возможности короткими, но не формальными. Они должны быть обоснованы на четкой оценке возможностей и вероятностей и потому, как я неоднократно указывал, должны обычно предвидеть несколько вариантов действий в разной обстановке. Следовательно приказ должен быть приспособлен не к одной определенной операции, но к нескольким возможным видам этой операции. Он должен иметь основную идею и несколько путей, ведущих к конечной цели — к победе над противником.
Если мы хотим подготовиться к ведению механизированной войны, то уже пора отбросить существующие условности, благодаря которым здравый смысл заменяется ритуалом. Методический солдат может быть способен докопаться до всего, но гораздо важнее быть способным моментально все использовать — местность, танки, пехоту, — вообще все вплоть до последней мелочной вещички. Бойцу нужен прежде всего не мозг, работающий по заранее выработанным правилам, но мозг, способный быстро все схватить и немедленно действовать.
От приказов и распоряжений в значительной мере будет зависеть и быстрота действий. В будущем необходимо предоставлять больше инициативы каждому исполнителю. Необходимо только строго придерживаться центральной основной идеи, а сами действия должны быть настолько гибкими, насколько допускает обстановка. Донесения должны быть кратки и всегда, где возможно, указывать на дальнейшие возможные действия. Донесение о том, что противник сморкается, может быть интересным, но донесение о том, что он смотрит на восток и открыт для удара в спину с запада, является чрезвычайно важным. Сообщения должны быть зашифрованы, но если они посылаются из части в часть во время самого боя, то лучше, если они будут незашифрованными. Время, еще раз время и выигрыш во времени должны быть душой любого приказа и распоряжения, любого донесения и сообщения.
Связь
Последним вопросом, которым занимается 2-я часть Полевого устава является вопрос об организации связи. Этот вопрос должен быть разработан [116] со всей тщательностью еще до того, когда возможно будет приступить к написанию 3-й части Полевого устава. Без тщательно разработанной системы связи не может быть хорошего управления, а без управления всякое увеличение быстроты движения углубляет и усиливает хаотичность в действиях.
Здесь я не могу привести определенные предложения по этому вопросу, так как хотя достаточно легко выработать разные системы связи, но без долгих периодов опыта и проверки невозможно установить, какая система лучше всего и подходит к данным условиям.
Вся проблема может быть рассматриваема по 4 разделам: 1) связь между отдельными лицами в самом танке; 2) связь между отдельными танками, 3) связь между танковыми частями и соединениями; 4) связь между передовыми и тыловыми штабами. Первый вопрос разрешен уже аппаратом, называемым ларингофоном. Что касается второго, то на опытных учениях с достаточным успехом применялись цветные флажки и сигнализация ими; во время войны для связи между танками ночью были использованы цветные фонарики; но ни сигнализация флажками, ни сигнализация фонариками пока еще полностью на опыте не проверены.
Последние два вопроса разрешатся по всей вероятности только применением радиосвязи. Это значит во-первых, что каждая небольшая группа танков должна управляться командным танком, имеющим приемно-передаточную радиостанцию; во-вторых — что танки каждой группы должны всегда действовать вместе в виде определенной боевой единицы и отдельные танки группы должны быть всегда в поле зрения командира группы.
Современные трудности в деле связи зависят больше от системы, чем от существующих средств. Когда будет выработана определенная танковая тактика, освобожденная от своевременной идеи обязательного взаимодействия с пехотой; когда атака (штурм) не будет обязательным концом всякого наступления; когда инициатива будет рассматриваться таким же обязательным качеством, как и исполнение приказа; когда командиры научатся думать быстрее и высказывать свои идеи (и намерения) короче и когда будут наконец изданы специальные карты, годные для ведения действий механизированными частями, — тогда, и только тогда, мы будем способны устроить имеющимися у нас средствами подлинную и реальную проверку, — проверку, которая докажет настоящую ценность механизированной войны по сравнению с медленно разворачивающейся пехотной войной. Важнейшей проблемой здесь, как и везде, является перестройка мышления, — отрыв нашего мышления от эпохи войны конной тяги, — чтобы мы смогли всмотреться в будущее открытым и свободным от предрассудков умом. С этим важнейшим военным требованием в качестве своего послесловия я и заканчиваю свои лекции по книге, которую, я надеюсь, все мы рано или поздно увидим.