Подведение итогов полемики по вопросам воздушной войны

Введение{4}

Редакция нашего журнала весьма своевременно решила вмешаться в полемику, чтобы дать спорящим сторонам передышку. Дискуссия мало-помалу стабилизировалась, подобно некоей сухопутной войне. Атакующие повторяли одинаковые атаки, которым обороняющийся вынужден был противопоставлять одни и те же средства обороны. Отсюда монотонность, которая, откровенно говоря, в конце концов наскучила читателям.

И все же подведение итогов этого продолжительного и бескровного словопрения может представить некоторый интерес и некоторую пользу хотя бы для того, чтобы четко обрисовать позиции различных участников и этим дать основу для возможного возобновления борьбы, когда придет время.

Поэтому, соглашаясь на обращенное ко мне предложение, я постараюсь дать общий обзор развернувшейся дискуссии, заранее прося снисхождения, если мне придется иной раз повториться и если я не всегда смогу быть кратким, как мне этого хотелось бы.

Мое первое утверждение о важности воздушного оружия восходит к 1909 г.; иначе говоря, оно было сделано 20 лет тому назад. Уже тогда я решительно и без всяких колебаний заявил, что только аппарат тяжелее воздуха разрешает проблему полета человека, особенно в области военного применения; что воздушное оружие предназначено судьбой не выполнять вспомогательные действия, могущие облегчать и дополнять действия сухопутных и морских сил, но, напротив, образовать третий вид вооруженных сил, [314] параллельный сухопутным и морским силам и имеющий аналогичное значение; что военный самолет должен обладать, главным образом, способностью сражаться в воздухе и что господство в воздухе чрезвычайно быстро приобретет ценность, по меньшей мере равную ценности господства на море.

С 1909 г. я лишь развивал эти основные утверждения, поощряемый ходом событий, которые неоспоримым образом мало-помалу подтверждали точность моих выводов.

Оставаясь все время в пределах того же круга идей, я пытался в первом издании «Господства в воздухе» (1921 г.) доказать необходимость создания «независимых» воздушных сил (в противовес воздушным силам вспомогательным, т. е. «зависимым» от вооруженных сил, обслуживание которых им было поручено), способных вести военные операции своими собственными средствами. Я доказывал также необходимость придания «воздушной армии» (как я назвал эти «независимые» воздушные силы) значения и достоинства, равносильных значению и достоинству сухопутной армии и морского флота. С этой целью организацию и руководство воздушной армией я предлагал поручить воздушному министерству (в то время еще не созданному. — Пер.).

Это были времена смуты и неуверенности, и моя книга не удостоилась чести критики; однако, ее ожидала высшая честь — честь осуществления: действительно, национальное правительство{5} создало сперва воздушное министерство, а впоследствии и воздушную армию.

Таким образом, воздушные войска приобрели значение и достоинство, равные значению и достоинству других братских вооруженных сил, сухопутных и морских. Воздушная армия заняла положение наравне и на одинаковой высоте с сухопутной армией и морским флотом. Объединение трех военных министерств в лице главы правительства и создание должности начальника объединенного (большого) генерального штаба ( Capo di Stato Maggiore generale») представили собой окончательные и превосходные мероприятия по упорядочению совокупности центральных органов нашей военной мощи. [315]

Что касается воздушного оружия, то основной скачок был, таким образом, сделан, и оно почувствовало себя наконец свободным в безграничном воздушном пространстве и готовым проявить всю свою ценность. Но хотя в основном замысле утверждение было ясным и точным, в мышлении широких кругов представления оставались неясными и смутными. Воздушная армия? Что это такое? Какова ее цель? Каковы ее функции? Каково ее место на шкале ценностей? Что касается меня, мне оставалось лишь развивать мысли, уже содержавшиеся в «Господстве в воздухе» издания 1921 г. В последнем я отчетливо заявил, что завоевание господства в воздухе является необходимым условием победы. Отсюда, как неизбежное следствие, вытекало утверждение о необходимости поставить себя в случае военного конфликта в наилучшие условия для завоевания господства в воздухе и с этой целью — объединить максимальную часть своих воздушных сил в воздушную армию, предназначенную именно для ведения борьбы за завоевание господства в воздухе.

Объединение является противоположностью распыления. Поэтому, делая еще шаг вперед, во втором издании «Господства в воздухе» я утверждал, что необходимо объединить все наличные воздушные средства в единую воздушную армию, предназначенную вести борьбу, конечная цель которой — завоевание господства в воздухе, и отказаться от вспомогательной авиации и от «защитных» (оборонительных) воздушных сил («Forze aeree di difesa»), которые, вследствие вызываемого ими напрасного распыления сил, были объявлены мной излишними, бесполезными и вредными.

Это было равносильно поднесению факела к бочке с порохом. Действительно, против этих утверждений со всех сторон начали сыпаться усиленные возражения, главным образом, на страницах этого журнала. Я пытался сопротивляться стремительной атаке. Я даже воспользовался ею, чтобы бросить в борьбу мой основной резерв. При этом я не только удержался на своих позициях, но добавил, что, внимательно рассматривая весь круг вопросов грядущей войны, нельзя не заметить происходящей вокруг всеобщей революции, вызванной условиями современной действительности, [317] вследствие которых воздушная сфера становится решающей в будущих схватках.

Поэтому, настаивал я, недостаточно, в целях удовлетворения основному принципу военного искусства, объединить все воздушные средства в единую воздушную армию, отказавшись от вспомогательной авиации и от защитной (оборонительной) авиации, но следует совершить еще более революционный и более дерзкий шаг, а именно — объединить большую часть ресурсов страны с тем, чтобы сосредоточить главные силы в решающей сфере («far massa nel campo decisivo»,) иначе говоря, в воздушной сфере. Я провозгласил, таким образом, новую военную доктрину, основанную на принципе: «Сопротивляться на земной поверхности с тем, чтобы сосредоточить главные силы в воздухе»{6}. Естественно, это лишь увеличило число и авторитетность состава моих оппонентов, еще более обострив борьбу. Это было то, чего я хотел.

Чтобы проверить ценность какой-либо теории, следует подвергнуть ее испытанию огнем. С самого начала я прекрасно сознавал оригинальность и смелость излагавшихся мною идей, причем, очевидно, я не мог надеяться, чтобы их встретили с распростертыми объятиями, как старых знакомых. Они представлялись настолько новыми и настолько отличными от тех, которые привыкли встречать на каждом углу, что, естественно, их неожиданное появление побуждало людей быть настороже и принять по отношению к ним враждебный вид. Для меня было в высшей степени интересно изучать ход подобных встреч, и поэтому я всегда был бесконечно благодарен всем тем, кто пожелал оказать мне честь, сражаясь со мной.

И сегодня я с радостью могу констатировать, что, хотя мои идеи не смогли еще пробить широкую брешь, все же развернувшаяся длительная дискуссия не открыла мне ни одного враждебного довода, имеющего такую ценность, чтобы вызвать у меня хотя бы просто coмнение в правильности моего образа мыслей по поводу важнейшей современной военной проблемы. Наоборот, я имел возможность констатировать, что значительное число оппонентов, пользующихся большим и общепризнанным авторитетом, принадлежащих к сухопутной армии, морскому флоту, к самому воздушному флоту и даже к гражданским кругам, не сумели противопоставить мне ни одного нового, солидного и решительного довода, чтобы сокрушить мои теории; и это убеждает меня в моей правоте.

В этом месте читатель сможет подумать, что мое упрямство зависит от глубокой несознательности или от глупого самомнения... Но я прошу читателя любезно согласиться порассуждать вместе со мной.

В последнее время было опубликовано несколько статей, имеющих важное значение, так как они вышли из-под пера авторитетных писателей, принадлежащих к наземным вооруженным силам и к гражданским кругам. Я напомню: «К вопросу о воздушном сражении и о соотношении между целым и частями»{7} ген. Бастико («Rivista Aeronautica», вып. 6{8}); «Авиация, тактический устав и вооруженные силы» {9} ген. Боллати («Rivista Militare Italiana»){10}, «Сопротивляться на земной поверхности с тем, чтобы сосредоточить главные силы в воздухе» капитана 2-го ранга Фиораванцо («Rivista Aeronautica», вып. 7); «Воздушный флот как решающий фактор победы» {11} инженера Сальваторе Атталь («Rivista Aeronautica», вып. 7); «За морскую авиацию» Бета («Rivista Marittima», вып. 7){12}.

На эти статьи, о которых можно сказать, что они в своей совокупности содержат все критические замечания, направленные против моих теорий, и выражают образ мыслей всех моих критиков, я буду часто ссылаться в обзоре, к которому я намерен приступить и который для большей систематичности я разделю по следующим пунктам:

1. Вспомогательная авиация.

2. Воздушная оборона.

3. Воздушное сражение.

4. Воздушная сфера, рассматриваемая как решающая.