Заключение

Я полагаю, что в настоящее время не может быть больше никого, кто сознательно считал бы проблему воздушного флота проблемой второстепенного значения. Воздушные средства с каждым днем все более укрепляются, их радиусы действия увеличиваются и грузоподъемность возрастает, а в то же время эффективность разрушительных веществ непрерывно повышается.

Вследствие географическо-политического положения Италии, вся ее территория и все моря могут оказаться подверженными неприятельским воздушным нападениям, предпринятым с сухопутных баз и потому весьма внушительным.

Альпы дугой охватывают наиболее богатые и наиболее промышленные провинции Италии, которые все лежат в пределах радиуса возможных воздушных ударов противника, воздушных ударов, наносимых с обратных склонов гор, а морские узкости, окружающие Италию, не могут защитить ее от воздушных атак, направленных с неприятельских берегов.

Чрезмерная скученность итальянских промышленных предприятий, открыто лежащие крупные населенные центры и легкость, с которой могут быть прерваны важнейшие железнодорожные сообщения, даже самая интенсивность использования итальянских водных ресурсов — все это создает условия, в которых Италия должна страшиться воздушных нападений более, нежели другие страны. Альпийский пояс, облегчая, с одной стороны, возможность прочно запереть двери итальянского дома, с другой стороны — вследствие представляемой Альпами пересеченной местности и малочисленности проникающих в их массив дорог — облегчает противнику, надлежащим образом вооруженному в воздухе, возможность отрезать итальянские сухопутные силы, действующие в горных районах, от их баз на равнине.

Если серьезно задуматься над всем этим, нужно согласиться, что для Италии необходимым условием безопасности является господство в собственном воздушном пространстве. [224]

Однако же еще и сегодня тот, кто пытается показать все возможное значение действий воздушной армии в вероятном грядущем военном столкновении, слышит, как его величают автором небылиц. Допускают, что неприятель может посредством воздушных нападений, принудить нас эвакуировать города, и в то же время не допускают, что подобный результат мог бы серьезно повлиять на исход войны, как будто на сухопутной армии, развернутой на Альпах, никак не отразилась бы, например, эвакуация Милана, Турина и Генуи, как будто эвакуацию целого города можно равнять с эвакуацией помещения хотя бы и с двумя ходами. Допускают, что посредством воздушных нападений можно остановить промышленное производство, и в то же время полагают, что можно предупредить это незначительное неудобство переводом в более отдаленный район нескольких заводов, как будто во время войны все предприятия не должны были бы увеличить свое многообразное производство. Объявляют парадоксальным мнение, что исход войны может быть решен крушением морального сопротивления целого народа; однако, мировая война еще не ушла от нас в даль веков, а между тем исход мировой войны был решен именно крушением морального сопротивления народов, потерпевших поражение.

Армии были лишь средствами, с помощью которых народы стремились расшатать сопротивление народов-противников; это настолько верно, что побежденными оказались те государства, армии которых одержали наиболее многочисленные и наиболее значительные победы, а когда исчезло сопротивление народов, то армии рассеялись или дали себя разоружить, а целый флот сдался противнику нетронутым.

Крушение сопротивления стран, которое во время мировой войны было достигнуто косвенным путем, независимо от действий сухопутных армий и морских флотов, в будущих войнах будет достигаться непосредственно, с помощью действий воздушного оружия. В этом заключается различие между войнами прошлого и войнами будущего.

И в достижении победы, несомненно, большее значение будет иметь бомбардирование с воздуха, вынуждающее эвакуировать города с сотнями тысяч жителей, чем сражение [225] типа тех чрезвычайно многочисленных сражений, которые имели место в мировую войну без сколько-нибудь существенных результатов.

Страна, потерявшая господство в воздухе, увидит себя подвергающейся воздушным нападениям без возможности реагировать на них с какой-либо степенью эффективности; эти повторные, непрекращающиеся нападения, поражающие страну в наиболее сложные и чувствительные части, несмотря на действия ее сухопутных и морских сил, должны неизбежно привести страну к убеждению, что все бесполезно и что всякая надежда погибла. А это убеждение и означает поражение.

Но даже допуская (но не соглашаясь), что господство в воздухе, используемое надлежащими силами, не в состоянии будет, независимо от прочих обстоятельств, привести к поражению противника, неоспоримо, что господство в воздухе может нанести неприятелю тяжелейший материальный и моральный урон, весьма эффективно содействуя его поражению.

Поэтому, независимо от значения, которое желают придать господству в воздухе, в высшей степени важно, чтобы мы привели себя в такое состояние, чтобы при любых обстоятельствах господствовать в нашем собственном воздушном пространстве.

Сухопутная армия и морской флот в высшей степени заинтересованы в том, чтобы своя авиация завоевала господство в воздухе, ибо завоевание господства в воздухе противником внесло бы во все их действия чрезвычайное расстройство.

Уже на сегодняшний день, хотя и не сознавая еще полностью значения воздушного оружия, сухопутные и морские силы испытывают необходимость принимать особые меры предосторожности, чтобы укрыться от ударов с воздуха и воздушной разведки. Одно то обстоятельство, что возможно летать и в полете выполнять военные операции, неизбежно должно вызвать изменения в методах борьбы на суше и на море, а особенно в системах, имеющих целью обеспечить существование и деятельность сухопутных и морских сил. [226]

Приведу лишь один пример: сегодня нельзя более представить себе нефтяной склад под открытым небом.

Поэтому необходимо решиться в высшей степени серьезно рассматривать воздушный фактор как сам по себе, так и в его воздействии на сухопутные и морские вооруженные силы, а также на всю гражданскую организацию страны.

Если бы Италия обеспечила себе возможность господствовать в своем воздушном пространстве, она автоматически стала бы способной господствовать и в воздушном пространстве над Средиземным морем, т. е. фактически осуществлять контроль над этим морем, которое должно стать действительно итальянским, если мы желаем создать себе судьбу будущей империи.

Поэтому воздушная армия должна стать крепчайшим панцирем Италии и острейшим мечом ее будущности.

В настоящий период времени идеи находятся еще в эмбриональном состоянии, однако несомненно, что страна, которая первой сумеет направить их по верному пути, приобретет значительное преимущество над остальными.

С течением времени и с нарастанием! опыта воздушные армии различных стран постепенно примут одинаковую форму, как постепенно приняли одинаковую форму сухопутные армии и морские флоты. Сегодня может еще торжествовать талант (искусство руководства. — Пер.), впоследствии же будет торжествовать качество{97}.

Сегодня Италия, хотя и менее богатая, чем другие государства, может создать, благодаря гению своего народа, воздушную армию, способную заставить считаться с собой.

Италия обладает всеми элементами, необходимыми для создания первоклассной воздушной мощи: прекрасными закаленными летчиками, удивляющими весь мир, талантливыми техниками и искуснейшими рабочими, исключительным географическим положением и правительством, умеющим сильно желать и могущим осуществить то, чего оно желает.

Необходимо объединиться в напряженной и молчаливой работе с твердым намерением занять первое место и господствовать. [227]

Авиация уже потеряла свой первоначальный, я сказал бы, спортивный характер и вошла в период серьезных осуществлений. Если ранее конечная цель заключалась в том, чтоб летать, то теперь она лежит в том, чтобы летать с определенною целью: укоротить дальние маршруты и сократить большие расстояния в мирное время, сражаться во время войны. Поэтому необходимо, чтобы мы решительно вступили в этот второй период, стремясь сделать, летая, нечто лучшее, чем другие.

Рим, 1926 г.

* * *

Примечание автора. По различным причинам с момента сдачи рукописи до выхода настоящей книги из печати прошел почти целый год. В течение этого года поступили в различных странах на эксплоатацию самолеты с общей мощностью моторов в 2000 л. с. и приступлено к проектированию и постройке самолетов в 6000 л. с. Вот средства, пригодные для создания «боевых» самолетов, аналогичных линейным кораблям, и подлинных воздушных армий в настоящем смысле этого слова в соответствии с изложенными мной концепциями.

Перед лицом этих грозных самолетов, мощно вооруженных и мощно бронированных, с радиусами действия, позволяющими перелетать океаны, способных каждый поднять бомбовую нагрузку, достаточную для разрушения целого города, можно ли еще сохранять взгляды на применение их, господствовавшие во время мировой войны?

Сто самолетов по 6000 л. с. стоили бы столько, сколько стоит один дредноут, но страна, которая, по завоевании господства в воздухе, смогла бы еще сохранять в строю, я не говорю сто, но пятьдесят или даже двадцать таких самолетов, окажется победительницей, бесспорной победительницей, ибо она будет в состоянии разорвать менее чем в недельный срок все социальные связи неприятельской страны, что бы ни предпринимали сухопутная армия и морской флот противника. Можно ли, при таком фактическом положении вещей, не допускать, что произошла [228] глубочайшая революция; можно ли не допускать утверждения, являющегося основой этой книги, а именно утверждения, что «господство в воздухе является необходимым и достаточным условием победы»?