Часть первая.

Мяч

I. Вступление

Современный военный корабль прекрасен. Он прекрасен той целеустремленной красотой, которая присуща беговой лошади, паровозу, самолету-истребителю; так же, как и они, корабль предназначен для одной единственной цели. Когда видишь стоящий в порту тяжелый крейсер, обводы{1} которого похожи на обводы яхты, — понимаешь, что сожаления об ушедших днях; парусного флота являются пустой ностальгической{2} болтовней. Корабль прекрасен и сложен. Он требует от тех, кто обслуживает его, таких знаний и сосредоточенности, каких не знали в те времена, когда на деревянных кораблях плавали стальные люди.

До самого последнего времени это прекрасное и сложное творение очень мало интересовало пацифистов или джингоистов{3} (чьи диаметрально-противоположные интересы сосредоточивались в то время целиком на суше) и даже рядового гражданина, из которого выжимают налоги для постройки этого корабля. И это вполне естественно, ибо о флотах, кораблях и их личном составе обычно забывают до тех пор, пока не наступает момент, когда они могут пригодиться. Тогда пацифисты ужасаются, что эти корабли вообще существуют, джингоисты кричат, требуя постройки еще новых кораблей. а рядовой гражданин, который знает о кораблях так же много или так же мало, как и все эти крикуны, хочет что-нибудь узнать о флоте.

Таким образом, граждане быстро переходят от общих и субъективных толков о войне и ее возможности к специфическим и объективным разговорам о флоте. И они отправляются на корабли, стоящие в гаванях, топчутся на них, расспрашивают, обсуждают стратегические проблемы и выказывают, в большей или меньшей степени, Энтузиазм и... совершенно удивительное невежество. Так, например, летом 1934 г., когда флот США, возвращаясь с маневров в Караибское море, посетил порты восточного побережья, — более миллиона жителей Нью-Йорка переполнили шлюпки и отправились на линейные корабли, стоящие в устье Гудзона.

Все это, конечно, очень хорошо, но беда в том, что штатский человек может легко пробыть около часа на палубе линкора, предоставленного [8] для осмотра, и уехать домой, твердо уверенный в той, что башня, это — «склад, куда они складывают большие пушки». И если он заглянет для справки в труду некоторых авторов, он обнаружит, что эти авторы писали свои книги, предполагая, что рядовой гражданин знает все необходимое о флоте (чего он, обычно, не знает), а заглянув в работы некоторых других авторов, он очутится в вихре кровавых и невероятных приключений, завершающихся, возможно, сверхъестественным захватом всего Тихого океана этими ужасными людишками из Японии. И все-таки он узнает очень немного относительно этой башни, ничего относительно настоящих морских операций и еще меньше относительно специфических проблем, с которыми встретится его флот во время войны.

Авторы мотивировали свое решение связать рассуждение о нашем флоте с беспристрастным разбором тех проблем, с которыми он встретится на Тихом океане, следующими двумя основными соображениями. Во-первых, уместностью обрисовать флот, который является наименее статической из всех созданных человеком организаций на фоне его деятельности; во-вторых, тем фактом, что пренебрежение этими проблемами означало бы пренебрежение как раз теми факторами, которые оправдывают существование флота.

Ни один реалист — будь он пацифист или сторонник «большого флота» — не может не знать, что мир, — а не только США или Япония, — опять занят мыслями о вооружениях и о международных конфликтах и что для США эта проблема связана с морскими силами, с возможным театром военных действий на Тихом океане.

Ни одно название не содержит столько иронии, как то, которое Бальбоа{4} дал огромной водной площади, раскинувшейся перед ним, когда он стоял на одной из горных вершин Панамы. Великие мореплаватели — Магеллан, Кук, Беринг, Тасман{5} — быстро познакомились со свирепостью ее штормов и с воинственностью обитателей ее островов. Эти воды, по словам Теодора Рузвельта{6}, — содержат в себе тайну судьбы американского народа. Сегодня эти воды омывают [9] белых и желтых, коричневых и черных, и на огромной площади их, прерываемой через тысячи миль остроконечными атоллами{7}, вздымаются валы, несущиеся по пустынным водам к далекой Азии.

И вполне возможно, что этот безбрежный океан станет огромной ареной самой ужасной борьбы.

Преследуя двойную задачу — написать о флоте и о кризисе, с которым флоту придется столкнуться на этом океане (на восточных берегах которого этот кризис уже налицо), — авторы пытались минимально касаться техники, объясняя насколько возможно проще и яснее те технические данные, без которых было невозможно обойтись. За исключением нескольких необходимых ссылок, они занимались только морскими силами современной эпохи. Для тех лиц, которые пожелают поплавать на галерах{8} и триремах{9} или проследить отказ от дерева в пользу железа и от железа — в пользу стали, имеются целые библиотеки.

В настоящее время корабли флотов всего мира находятся в состоянии боевой готовности{10}. По ночам сталелитейные заводы ярко освещены, а днем на судостроительных верфях великих держав стучат пневматические молотки и жужжат подъемники. Япония покончила с договорами; Англия концентрирует свои силы в Средиземном море и заканчивает свою огромную Сингапурскую базу; Германия лихорадочно вооружается; Франция боится; Италия настроена агрессивно; Америка начала выполнение программы замещения. В один прекрасный день все это здание мира, конечно, развалится. Где? На каком океане? Только завтра может ответить на это.

В этой книге, однако, мы в основном касаемся только личного состава, кораблей и проблем флота США и имперского японского флота; как было бы безумием утверждать, что война с Японией неизбежна, так, равным образом, было бы безумием отрицать, что такая война возможна. Американец, возвращающийся домой со своей работы в конторе, на фабрике или на поле, видит зарево европейских и азиатских печей, в которых накаливаются зловещие бруски металла, и искры взлетают к небесам, когда паровые молоты куют тела орудий. Если он взглянет вверх, он увидит, что и его небеса замараны такими же зловещими пятнами: мы тоже хотим более новых, более огромных, более смертоносных пушек.

Все это очень неприятно, но все это очень мало трогает рядового гражданина, спешащего домой пообедать. Самое большее, если он расценит все это, как нечто не относящееся лично к нему, и снова обратит свои мысли к приобретениям сегодняшнего дня в к честолюбивым замыслам завтрашнего. И тут он ужасно ошибается, [10] ибо, когда эти болванки будут откованы и затем превратятся в орудия, а эти орудия начнут греметь, — то кто будет обслуживать их?

А теперь, прежде чем мы пустимся в плавание с флотом и в изучение проблем, связанных с войной между США и Японией, будет полезно коротко отметить три парадокса, существующих в наших отношениях с империей.

1. Это США при помощи орудий кораблей Перри{11} в заливе Йеддо, в 1856 г., открыли Японию миру и поставили ее перед проблемами, которые лежат в основе всех ее конфликтов с нами.

2. США с самого своего возникновения проявляли врожденный страх перед всякими обязательствами и связями в Европе, они не поколебались, однако, распространить свои интересы на Азию и связать себя различными способами на континенте, с которым ее культурные, этические и экономические связи были и являются несравненно менее важными.

3. США в дни их так называемой «грабительской юности»{12} захватили либо силой оружия, либо экономическим нажимом, либо путем весьма сомнительной «покупки» почти каждый метр своей территории (как в метрополии, так и в колониях); они односторонне оставили за собой право запрещать всякое вторжение европейских и азиатских народов в обе Америки; однако теперь, в своем зрелом возрасте, они стали удивительно нравственной державой и оспаривают право Японии действовать аналогичными методами на азиатском материке.

Отныне мы больше не будем заниматься ни причинами возможной войны между США и Японией, ни правовыми или моральными оправданиями этой войны, ни анализом правильности (с моральной и технической стороны) современной экономической и морской политики обеих стран. Мы займемся только изучением этой политики и установлением, какое влияние она окажет на течение или исход этой войны. Вряд ли необходимо говорить, что, рисуя в следующих главах картину флота в действии, мы исходили из фактического состояния морских, политических, экономических, социальных и географических условий. [11]

Довольно вступлений. Достаточно вопросов — почему и отчего. Будем брать факты, как они есть, а сами выйдем в море, где, к счастью, мы можем встретить содружество братьев. Вот они идут с юго-востока, на горизонте — корабли флота...

II. Корабли флота

Их появление — достойно кисти художника, и они по красоте, обособленности и спокойной угрозе под стать этому величайшему океану. Корабли флота! Они появляются на пустынном юго-восточном горизонте, как по мановению волшебной палочки. Сначала облачко дыма, такое маленькое, что глазами, вооруженными биноклем, уверенно ищешь грубый корпус одинокого трампера{13}, а затем появляется стеньга{14}, совсем не похожая на стеньги коммерческих пароходов, а теперь, в правой стороне поля зрения бинокля, — верхние надстройки другого корабля.

Проведите бинокль вдоль горизонта, там, где небо тропиков растворяется в отраженной лазури тихоокеанских валов. Еще один корабль, и еще, и еще. Еще несколько мгновений — и кажется, что линия серых кораблей протянулась через 8 румбов компаса{15} от юго-востока до юго-запада, заполняя дисциплинированным хаосом движения то, что только что являлось бесконечной пустотой. Теперь все они видны: огромные тяжелые крейсеры разрезают своими наклонными носами воду всего в нескольких милях{16} впереди остальных судов. Раскинувшись веером к востоку и к западу от них, идут подводные лодки, а за ними солидно плывет по воде огромный корпус авианосца, конвоируемый толпой сердитых с виду эсминцев.

Далее — бригада легких крейсеров, и солнце ярко играет на их 152-мм орудиях, заключенных в башни. Еще легкие крейсеры и эсминцы, потом второй авианосец, а затем линкоры, двигающиеся с величественной грацией, как и полагается амазонкам{17} в броне, за которыми — последнее и решительное слово. По обеим сторонам их идут новые и новые бригады крейсеров и эсминцев, и, наконец, далеко позади линкоров, но все-таки ясно видимые, пыхтят вспомогательные суда: плавучие мастерские, нефтяники, корабли со снабжением и госпитальные суда.

Сто пятьдесят кораблей — и кто знает, для чего это все! Шесть самолетов, только что выпущенные с ближайшего авианосца и уже кажущиеся простыми точками на небе, летят прямо вперед, на север, как будто они твердо знают, что им делать. Корабли же [12] идут разными курсами, и зрителю кажется, что они не знают своих задач. Подводные лодки и тяжелые крейсеры идут на север, 6 легких крейсеров повернули на запад и увеличили свою скорость, по меньшей мере, до 25 узлов{18}; — до них, вероятно, около 15 км, но каскады воды, вздымаемые их носами, видны ясно. Дивизионы эсминцев, которые, по началу, были, примерно, в 10 км к юго-востоку и шли на север, теперь повернулись на 180° и несутся к югу, покачиваясь на валах. Линкоры, еще недавно двигавшиеся строем кильватера на север, теперь одновременно повернули к западу, и идут строем фронта{19}. А вспомогательные суда — в 15 — 20 км позади — изменили курс к востоку.

Все это продолжается в течение короткого промежутка времени, когда кажется, что все пришло в безнадежное смятение, что это — огромное сборище кораблей, бесцельно двигающихся туда и сюда по водной равнине. Но вот, внезапно, обнаруживается план и намерение командующего: корабли вступают точно на свои места, и флот идет на запад. Тяжелые крейсеры, которые были в авангарде, теперь, сопровождаемые авианосцем, несколькими эсминцами и подводными лодками, вытянулись вдоль горизонта к северо-западу; легкие крейсеры заняли их место в авангарде, имея по обеим сторонам другие эсминцы, и находятся далеко к западу — корпуса{20} передних кораблей уже ушли за горизонт. Линкоры методически двигаются в направлении захода солнца, охраняемые с севера тяжелыми крейсерами и эсминцами, а с юга — эсминцами и авианосцем; а еще дальше к юго-востоку другие эсминцы, как овчарки на лугу, согнали вместе вспомогательные суда и образовали вокруг них охранение.

Снова порядок из очевидного беспорядка, снова смысл в том, что по началу казалось бессмысленным: 150 кораблей действуют как сплоченное целое под руководством одного разума и при искрением сотрудничестве 150 тысяч человек. Основа всего — и для корабля, и для бригады, и для эскадры, и для флота — заключается в том, что каждый работает при помощи других и с другими и все целиком посвятили себя своим обязанностям.

Корабль (до известной степени, каждый корабль, но главным образом, военный корабль) — больше, чем сталь и турбины, больше, чем что-либо другое из того, что создано гением человека; не единым хлебом он живет, двигается и существует. Каждый его шпангоут и каждый его пиллерс{21} пропитан добрым или злым духом, который создает из корабля либо слаженный, упорно работающий организм, либо — «сумасшедший дом», как это называется на флоте. И то, что моряки говорят о своем корабле, как о чем-то имеющем [13] свои особые свойства, разговаривают с ним, ожидают и получаю» от него ответы, которые они понимают и ценят, — имеет свой смысл. «Для блага корабля» — не пустая фраза.

Здесь, в стальных стенах живого корабля, существует свой, отличный от остального мира, мирок. Личный состав этого корабля работает и веселится, ест и спит среди несметного числа высоко; технических устройств; он является хозяином наиболее сложных механизмов, какие только могла изобрести наука, механизмов, предназначенных для ускорения разрушения. Личный состав этого корабля подчиняется странным законам и странным обычаям, которые являются наследием столетий мореплавания; и в то же время, он владеет различного рода знаниями, неизвестными его предкам, которые дрались на крепких деревянных фрегатах. Ибо современный флот составлен из многих различных классов кораблей, каждый из которых имеет свое назначение и наделен теми особенностями, которые соответствуют этому назначению. Равным образом, каждый корабль управляется людьми, прошедшими различное обучение; каждый из этих людей имеет свое назначение и обычно является прекрасным специалистом в своем деле. И весь личный состав каждого корабля объединен в единый коллектив для совместных действий на корабле, а все корабли объединены в единое целое для совместных действий флота.

Совместные действия флота. В подготовке к этому дню плавание и маневры следуют один за другим в бесконечном продолжении тренировки. Сухопутные люди часто называют маневры «адмиральским спортом»; если они являются спортом, тогда и война в целом является спортом. Надо признать, что она имеет аналогию со спортом, но тут шутки мало уместны.

* * *

Флот разделился для примерного боя. С покрытых сочной зеленью Гавайских островов{22} выходит, обходя «Бриллиантовую Голову» и оставляя вершину Мауна-Лоа- к юго-западу, «серый» флот: авианосцы «Лексингтон» и «Рэнджер» и тяжелые крейсеры, эсминцы и подводные лодки разведочной эскадры{23}. Командующий эскадрой вице-адмирал, находясь на своем флагманском корабле, (10000-тонном вашингтонском{24} крейсере «Иидианополис», посылает (пока еще для радио не введено молчание) длинное послание командиру своих крейсеров, находящемуся на крейсере «Чикаго».

Объектом атаки является боевой, «синий» флот, находящийся еще за тысячи километров. Этот флот значительно более мощный, чем «серый» флот, и составленный из могучих линкоров, предшествуемых и окруженных по сторонам авианосцем «Саратога», легкими [14] крейсерами и дивизионами быстрых эсминцев, — тихоходнее «серого» флота и, кроме того, обременен дополнительной задачей защиты, ибо позади стальной стены его колонн находятся беззащитные вспомогательные суда.

Флагманским кораблем «синего» флота является линкор «Калифорния», на котором находится адмирал, командующий боевой эскадрой, или сокращенно «Комбатфор»{25}, — а в просторном стальном помещении на линкоре «Пенсильвания» склонился над картами и донесениями сам «Кинкас»{26} — (главнокомандующий флотом США), являющийся главным посредником.

Для этих адмиралов маневры, или «военные игры», как их называют в просторечии, являются задачами, которые решаются согласно твердо установленным правилам и доктринам. Пешками в этой игре являются 150 кораблей общим водоизмещением больше чем 800 000 т и с 150-тысячным личным составом, а доской — огромные океанские пространства.

Час за часом, по мере того как враждебные флоты медленно сближаются, наблюдатели на боевых марсах и на мостиках{27} и летчики-наблюдатели на высланных вперед разведчиках напрягают свое зрение, наблюдая горизонт, в то время как штабные офицеры на флагманских кораблях «противников» наносят на карты странные иероглифы. Везде — в орудийных башнях и погребах линкора, у торпедных аппаратов эсминцев, в центральном посту подводной лодки, на полетных палубах авианосцев — везде человеческий элемент этих гигантских механизмов ожидает момента исполнить свою роль, ожидает так нетерпеливо, как будто участвует в настоящей войне, и ожидает молчаливо. Даже малейшее колебание радиоволн не тревожит эфира. Все эти корабли поглотила таинственная безбрежность Тихого океана; даже морское министерство не знает, где они находятся.

Рассвет наступает рано в этих широтах; но было еще темно, когда на утро третьих суток летчики, назначенные в утреннюю разведку, с заспанными лицами собрались в штурманских рубках авианосцев выпить чашку чая и выкурить папиросу, пока на полетных палубах механики прогревали моторы. Едва посветлел восток, самолеты с шумом взлетают вверх, и над Тихим океаном вновь воцаряется тишина. Но не надолго. Как только океан озарился восходящим солнцем, молчание было нарушено переданным по радио с одного из высланных с «Саратоги» самолетов зашифрованным односложным донесением, означавшим «соприкосновение». Немедленно вслед за этим последовало другое, сообщающее силы и диспозицию «серого» флота.

Штаб «Комбатфора» мгновенно приведен в действие. Эфир пришел в движение, «Комкрубатфору» (командующий крейсерами боевого [15] флота) и «Комдисронам» (командирам дивизионов эсминцев) приказано выслать завесы охранения: «Комэйрону» (командиру авиаэскадры отряда) приказано немедленно произвести бомбометание и торпедометание на «серых». «Комбатдиву» (командиру дивизиона линкоров) приказано построить свои корабли в боевой порядок.

Немедленно на всех кораблях зазвучали колокола боевой тревоги; офицеры и матросы выскакивают из коек к своим местам по боевой тревоге. Линкоры и крейсеры выбрасывают катапультами самолеты-корректировщики, а артиллерийские офицеры спешно производят свои баллистические расчеты.

Тем временем в шифровальных каютах обоих флотов шифровальщики обливаются потом, занятые не только расшифровкой кодированных донесений от своих кораблей и соединений, но также попытками понять смысл сообщений, пойманных путем подстройки своих радиоприемников на волну противника. Успех в этом деле может означать победу, даже если эта победа нарушит заранее установленный план маневров.

Но теперь, точно установив на своей карте местонахождение противника, адмирал «синих» отдает приказание атаковать. «Синие» крейсеры вступают в бой, поддержанные эсминцами, которые отважно несутся вперед. «Серые» подводные лодки погружаются под перископ и маневрируют, чтобы атаковать караван вспомогательных судов «синих». Тяжелые крейсеры «серых» отгоняют более легкие корабли 'завесы «синих», а с палуб авианосцев вылетают авиаотряды, бешено торопясь завладеть господством в воздухе.

Примерный бой разгорается. «Серые» эсминцы атаковали главные силы «противника», причем торпедисты выполняют свои обязанности так, как будто это настоящий бой; только из смертоносных торпед вынуто их жало — запальный стакан. «Синие» линкоры открыли огонь по «серым» крейсерам, наполовину скрытым за западным горизонтом. На различных кораблях обоих флотов командиры вскрывают в назначенное время запечатанные конверты. В них находятся инструкции, указывающие, какие условные повреждения получили их корабли. Командир флагманского корабля разведочной эскадры, например, обнаруживает, что его радио сбито. Немедленно же выключается радио. Теперь флагманский корабль не в состоянии передать распоряжений другим кораблям флота, кроме как средствами визуальной связи{28}. Что делать? Либо флагманский корабль должен приблизиться к какому-нибудь другому кораблю и передать ему путем сигнализации свои сообщения для дальнейшей передачи их по радио, либо надо немедленно установить запасную радиоаппаратуру.

Почти все возможные условия боевой обстановки, включая уборку раненых и убитых, разыгрываются во время этого столкновения. [16]

На каждом корабле имеется по одному офицеру, который не разделяет общего возбуждения и наблюдает с тщательно-соблюдаемой беспристрастностью, как реагирует корабль во всех этих критических обстоятельствах. Это — посредник корабля, один из той группы посредников, которые должны доложить «Кинкасу» свои наблюдения. «Кипкас» и его помощники решают — победил ли корабль или оказался побежденным, потонул ли он или только подбит. Когда задачи маневров решены, «Кинкас» докладывает Вашингтону, и его доклад становится материалом для обсуждения в Генеральном штабе и для «критики» флота.

Просто удивительно, но эти тактические упражнения обходятся почти без реальных несчастных случаев, что является прямым доказательством большой натренированности и умения офицеров и матросов вести свои стальные корабли через все сложные и быстротечные маневренные эпизоды — к бою. Довольно часто за кормой какого-нибудь эсминца, рыскающего ночью в море, вдруг появляется огромный вал белой пены в тот момент, когда эсминец внезапно дает полный ход назад, уклоняясь от грозящей опасности; но фактические столкновения бывают редко, так же, как редки повреждения при стрельбах по щитам. Недаром богом моряка является умение.

III. Задачи флота

Когда флот США сосредоточивается в Тихом океане, когда боевые эскадры Англии стоят в готовности в Средиземном море, тогда, несмотря на то, что не произведено ни одного выстрела, флоты выполняют свое назначение. Армии находятся дома, но морские часовые стоят на постах. Многие очевидные дипломатические победы в той бескровной войне, никогда не прекращающейся, обязаны большим серым кораблям, мирно патрулирующим в тех или «них опасных зонах.

Морской флот составляет часть вооруженных сил государства, а всем известно, что вооруженные силы являются средством верховной власти для продолжения национальной политики иными — не мирными — путями. Природа этих вооруженных сил не изменяется оттого, что правительства, поддерживая официально мирные отношения, часто используют эти силы для таких действий, которые, ради смягчения выражения, называются «моральным воздействием». Так как сила остается последней мерой воздействия гражданского закона и правительства, то, конечно, назначение этих вооруженных сил заключается в применении силы.

В каждом государстве (за исключением чисто континентальных стран), вооруженные силы состоят из армии и флота, предназначенных действовать соответственно на суше и на море. Возможно, что когда-нибудь и авиация также приобретет бесспорно независимым характер. Сегодня же, по крайней мере и в США, и в Японии, авиация все еще рассматривается как вспомогательное средство армии и флота.

Вопрос, что является более важным — армия или флот, решается каждой страной самостоятельно в зависимости от ее политического, [17] экономического и географического положения. С одной стороны, имеется огромная континентальная держава, с небольшими заморскими владениями или вовсе без них, но с растянутыми сухопутными границами, отделяющими ее от вероятных противников; здесь армия, очевидно, имеет решающее значение. Такой страной является Советский Союз{29}. С другой стороны, имеются островные государства, экономически зависимые от других стран и обычно имеющие владения или интересы вне метрополии. Их единственной границей является соленая вода, а море представляет единственное средство сообщения с их владениями, единственное средство получения продуктов, необходимых для существования, единственный (кроме воздуха) путь, который может быть использован в целях войны. Для таких стран, столь же очевидно, решающее значение имеет флот. К таким странам относятся Англия и Япония. Между этими крайностями находятся другие страны, имеющие несчастье обладать и морскими и сухопутными границами. К таким странам относятся Франция, Италия, Германия; они принуждены содержать большие силы и на море и на суше, хотя в таких случаях двойной ответственности за целость границ армия почти всегда играет первенствующую роль.

С точки зрения обороны своих континентальных владений США занимают завидное положение. На суше наш южный сосед едва ли может представлять угрозу, а вообразить, что мы воюем с Канадой, можно только в состоянии галлюцинации. Со стороны моря мы удалены от Европы на 4 800 км, а от Азии — на 8 000 км. Эти океанские барьеры являются в настоящее время (и всегда являлись) основной защитой нашего материка. Каждый из этих океанов требует содержания целого флота. Но это не изменяет того положения, что наши интересы не ограничиваются только континентом и что связь с нашими заокеанскими владениями (и соприкосновение с любым вероятным противником) должна осуществляться морским путем.

Таким образом, эта естественная защита является только дополнением к другому обстоятельству, которое диктуется природой и нашим положением, а именно, что нашей первой линией обороны, нашим основным оружием в войне и нашим последним ресурсом в международной политике является флот.

Когда суверенное государство решает использовать свой флот для проведения своей наступательной или оборонительной политики, — задачей флота становится осуществление или содействие в осуществлении капитуляции противника. Общий характер действий, которыми эта задача может быть выполнена, прост и с чисто морской точки зрения ничем не отличается от характера действий во времена галерного флота. Эти действия заключаются в лишении противника морской торговли, морских коммуникаций и безопасности его побережья. Эти задачи являются чисто наступательными и [18] должны сопровождаться соответствующими оборонительными задачами, а именно: защитой своей торговли и своих коммуникаций, а также своего побережья от наступательных операций флота противника. В чисто морском смысле, страна, не имеющая океанской торговли, океанских коммуникаций или побережья, не может подвергаться давлению со стороны флота. Если же страна имеет их и для обеспечения своей экономической жизни должна рассчитывать на них, она может быть подвергнута давлению со стороны моря.

Морская война включает различные виды операций на сотнях различных фронтов, но все эти операции являются производными простых целей — наступления и обороны. Для достижения этих целей флот приходит в соприкосновение с флотом противника, и происходят морские сражения между кораблями, дивизионами и целыми флотами. Флоты противников не ищут боевой встречи друг с другом только для того, чтобы подраться; победа или поражение сами по себе не имеют большого значения. Понимание этого факта необходимо для уяснения природы морской войны.

Корабли и флоты сражаются только потому, что любая цель (или все цели) может быть действительно достигнута только тогда, если флот противника предварительно уничтожен или обезврежен. Победа или поражение в бою важны только в отношении того эффекта, который они неизбежно окажут на эти цели. Эти принципы являлись основой морских кампаний и морской стратегии еще с того времени, когда афиняне своей победой в бою при Саламине (500 лет до нашей эры) отрезали морские коммуникации Ксеркса и принудили персов отойти через Геллеспонт{30} в Азию.

Составными частями морских вооруженных сил (которые и для США и для Японии являются основным орудием войны) являются корабли (включая воздушные силы), базы и личный состав. Все вместе они образуют ту пирамиду физической силы на море, которая называется морскими силами. Ни одна из этих частей не может быть исключена: слабость одной является слабостью всех, и сила слабейшей определяет силу всех. Без баз корабли будут неподвижными; без кораблей базы будут бесполезными; и те, и другие будут негодными без достаточного для управления ими количества обученных людей.

Морские силы часто смешивают с морской мощью, а между тем, морские силы составляют только часть морской мощи. Под термином «морская мощь» понимается совокупность всех средств страны для ведения войны и поддержания своих интересов на море, обеспечения морских коммуникаций и поддержания влияния за границей. Морская мощь включает в себя, помимо морских сил, еще и торговый флот. В истинном значении слова морская мощь немыслима без наличия всех этих трех элементов, и исторически никогда не было великой морской державы, которая не обладала бы этими элементами. При отсутствии морских сил торговый флот исчезнет во время войны. Без торгового флота морским силам было бы негде искать вспомогательных судов и людских пополнений, [19] а внешняя торговля страны и импорт предметов насущной необходимости были бы отданы на милость иностранных пароходов. Конечным испытанием морской мощи является возможность страны поддерживать в целости ее внешнюю торговлю и ее интересы при любой войне, которую ей придется вести. И хотя мы не интересуемся общей темой о морской мощи, мы коснемся той ее части, которая может быть вовлечена в войну с Японией.

Здесь, может быть, будет уместно затронуть еще один вопрос, поскольку от отношения к нему зависит уверенность или неуверенность в современной способности морских сил выполнить их старинную задачу ортодоксальным путем; это вопрос об устарелости морского оружия и роли авиации в будущей войне. Морская наука, так же как и естественные науки или военные науки, видимо, следует физическому закону Ньютона, что каждое действие вызывает равное противодействие. Морская наука, как и военная наука, представляет из себя постоянное единоборство между средствами защиты и наступательным оружием, причем ни одно из них не удерживает ведущей роли долго. Вводится новое оружие, которое, по всей видимости, делает бесполезными все и всякие защитные устройства на существующих кораблях. Лица, у которых нюх на сенсацию восполняет незнание истории, немедленно заявляют, что все флоты мира обречены. Проходит несколько лет, и искусство морских инженеров создает противодействующую защиту. Равновесие восстанавливается и удерживается до изобретения наступательного оружия нового вида. Так было с дальнобойными орудиями, миной заграждения, торпедой, подводными лодками. А теперь — с самолетами.

Когда будет писаться заключительная история авиации, ее истинное рождение можно будет отнести к XXI столетию, а ее теперешнюю деятельность можно будет охарактеризовать только как движение зародыша в яйце. Было бы крайне необдуманно пытаться предсказать конечные возможности авиации и теперь, когда в течение всего двух десятилетий первые непрочные «гробы» времен мировой войны превратились в несравнимо лучшие военные самолеты наших дней. Летчики самолетов первых периодов мировой войны сидели в них, словно верхом на лошади, носили шлемы мотоциклистов и рисковали жизнью каждый раз, когда поднимались в воздух. Самолеты, пошатываясь, пролетали над фронтом на высотах, не превышавших 1 000 — 2 000 м и со скоростями, значительно меньшими 150 км в час. Бомбардировщики — все эти Кодроны, Хандли-Пэйджи и др. — были громыхающими убийцами, тащившимися по воздуху так медленно, что представляли из себя прекрасный и беззащитный объект для преследования со стороны кого угодно; их пилоты при сбрасывании бомб проявляли больше нахальства, чем меткости. Контраст между этими самолетами и современными просто поразителен: теперь истребители имеют боевую скорость выше 400 км в час, а бомбардировщики могут поднимать тонны взрывчатых веществ и экипаж на невероятную высоту и покрывать огромные расстояния до возвращения на свои аэродромы.

И все-таки, какова бы ни была будущность авиации, утверждение, что она уже заменила тяжело вооруженные, и сильно забронированные [20] надводные корабли, является ошибкой. Она даже не определила своего современного положения во флоте. Морские силы всего мира давно пытались применить самолет для работы на море, и если их прогресс сначала шел медленнее, чем на земле, то это происходило оттого, что задачи были более сложными. Теперь морская авиация составляет неразрывную и важную часть современного флота — настолько важную, что флот, который не имеет этого рода оружия, находится в крайне невыгодном положении. И все-таки про нее нельзя сказать, что она является чем-то большим, чем оружие. Мы определяем место морской авиации во флоте исключительно на основе ее достоинств и недостатков, учитывая до пределов ее возможности.

Факторы, ограничивающие использование морской авиации в настоящее время, крайне просты. Это, во-первых, погода. Пока морская авиация будет практически зависеть от погоды, — она в этом отношении будет уступать надводным кораблям. Во-вторых, — район действия. Пока самолеты не смогут оставаться в воздухе продолжительное время, покрывать от 15 до 25 тысяч км без пополнения горючим или другими запасами и в то же время выполнять свои наступательные задачи, как это делают надводные корабли, — до тех пор они в этом отношении будут уступать надводным кораблям. В-третьих, наступательная способность. Пока самолеты не будут иметь такого вооружения, которое позволяло бы им систематически, эффективно и продолжительное время вести бой с надводными кораблями, а не рассчитывать только на одно случайное попадание, — до тех пор авиация в этом отношении будет уступать надводным кораблям. В-четвертых, — оборонительная способность. Только тогда, когда самолеты смогут защитить себя от наступательного оружия надводных кораблей, только тогда, когда их будет невозможно сбить случайным попаданием шрапнели, только тогда, когда они смогут выдерживать повреждения так же хорошо, как и наносить их, — только тогда они не будут уступать надводным кораблям. И, наконец, двигательная сила и устойчивость. Пока источник двигательной силы самолетов не будет таким же надежным, каким он является на кораблях, и пока отказ мотора во время войны не будет означать почти верной гибели самолета, как это имеет место теперь, — до тех пор самолеты будут в этом отношении уступать надводным кораблям.

Нашими наиболее падкими на сенсацию журналистами написано очень много глупостей относительно роли авиации в будущей войне. Каждому известны предсказания о том, что целые города будут уничтожаться бомбардировщиками, прилетевшими из-за океана. И все же совершенно очевидно, что отряд бомбардировщиков противника, невероятным образом добравшийся до Нью-Йорка, не будет растрачивать запас своих бомб на бомбардировку населенных районов, а обратит свое внимание на железнодорожные депо, пристани и заводы. Если самолет сбросит бомбу на улицы Челси, то это произойдет совершенно случайно и только потому, что он промахнулся, пытаясь бомбардировать доки на реке Гудзон. Это, конечно, может легко случиться, так как даже лучший бомбардировщик неизбежно [21] дает большой процент промахов{31}. Современные зенитные орудия (значительно улучшенные со времени войны) заставят самолет идти на большой высоте и все же попытаются сбить его. Он не в состоянии кружиться на одном месте, не в состоянии точно определить свою скорость относительно земли, а его цель, если даже она занимает ½ кв. км, кажется невероятно маленькой. Орудия будут сильно мешать ему. Это уже не хлопушки образцов 1914 — 1918 гг. Чрезвычайно точные дальномер ловят и уже не выпускают цели. Четырехорудийная батарея, связанная синхронно с дальномером{32}, может выпустить 100 разрывных снарядов в минуту на очень большую высоту. Имеется полная вероятность того, что эти орудия поразят мистера Бомбардировщика в течение нескольких секунд, если он будет идти на средних высотах. Летчик, который окажется настолько храбрым или глупым, чтобы лететь на малых высотах, встретится, к своему неудовольствию, с современными зенитными пулеметами. Это прекрасное и мощное оружие, установленное на надводных кораблях, дает в минуту 300 попаданий в мишень, буксируемую на высоте 300 м.

Перед каждым бомбардировщиком неизбежно стоит следующая дилемма: если он наберет большую высоту, чтобы лететь вне досягаемости зенитных орудий, он будет находиться слишком высоко для того, чтобы рассчитывать на какую-либо точность попаданий (если только его целью не является весь город в целом); а если он снизится для того, чтобы обеспечить точность попаданий, он попадет в крайне опасную зону орудийного огня.

Возбуждение, вызываемое сознанием опасности операции, редко способствует продуктивности действий, и поэтому можно только пожалеть незадачливых греков, которые несколько дней тщетно пытались поразить восставший крейсер «Аверов» во время недавней греческой революции; можно посочувствовать также и «удалым» японским летчикам, которые добились сравнительно малых результатов в Шанхае. Но даже в спокойной обстановке опыта с пароходом «Маунт Шаста» нашим собственным армейским бомбардировщикам удалось дать только 2 попадания из 38 сброшенных бомб, и все-таки пароход не затонул.

Разрушительная сила авиационных бомб была, мягко выражаясь, немного преувеличена. Для того, чтобы причинить существенные повреждения заброшенному мосту через реку Пи-Ди (в Северной Каролине), понадобилась полутонная бомба. Бомбы меньших калибров (в 50, 150 и 250 кг) причинили сооружению очень мало вреда. [22]

Не более эффективный результат дает самолет и в том случае, когда его бомбы содержат ОВ. Для того, чтобы покрыть площадь, размерами в 100 кв. м, требуется, в зависимости от обстановки, от 150 до 200 кг газа; при этом газ быстро рассеивается. Противогазы также теперь значительно более действительны, чем во время мировой войны; кроме того, при операции на море — налицо необходимость попасть в сравнительно небольшую, быстро двигающуюся цель с быстро двигающегося самолета.

Ради нашего будущего надо понять, что бомбардировщик по своему действию является не чем иным, как дальнобойным орудием с большей дальностью выстрела, в чем и выражается его единственное преимущество перед последним. Линейный корабль, вооруженный 406-мм артиллерией, может выбросить каждые 40 секунд или чаще 8V4 т снарядов на расстояние от 25 до 30 км, с большой точностью попадания. Пока снаряд находится в воздухе, он движется к цели со средней скоростью в 1 900 км в час; ему ничто не может помешать, и когда он выполнит свою задачу, ему не надо возвращаться обратно на корабль. С другой стороны, давайте рассмотрим! что получается, если одновременно с залпом линкора с палубы авианосца вылетает самый большой современный бомбардировщик.

Он двигается к цели со скоростью 320 км в час, неся 6 т бомб; он может покрыть расстояние в 100 раз большее, чем дистанция орудийного выстрела, но ему понадобится 9 часов, чтобы достичь цели. Во время полета у него может испортиться мотор, могут произойти повреждения корпуса, или он может подвергнуться атаке неприятельских самолетов. Если же он, наконец, доберется до своей цели, ему придется забираться высоко в воздух, чтобы избежать поражения огнем зенитных орудий, и точность попаданий его бомб будет несомненно меньшей, чем при стрельбе 406-мм орудия. А после сбрасывания бомб самолет должен вернуться на свой корабль; во время этого полета он подвергается тому же риску, как и при полете к цели, и ему потребуется еще девять часов летного времени.

Таким образом, этот воздушный залп, по сравнению с орудийным залпом, может быть выпущен на расстояние в 2 900 км, но только один раз в 18 часов, при меньшем весе металла, меньшей точности и, фактически, с гораздо меньшей вероятностью вообще когда-нибудь добраться до своей цели.

Несмотря, однако, на все эти недостатки, авиация в современном ее использовании (особенно для целей разведки и корректирования огня) уже оказала свое влияние на многие стороны морской стратегии и морской тактики. Об этих изменениях мы поговорим подробнее несколько дальше. В мировой войне морская авиация — и по замыслу и по своим операциям — находилась в таком первобытном состоянии, что о ее современном значении было известно очень мало. Действительные пределы возможностей авиации никогда не были испытаны опытом большой морской войны. Под влиянием необходимости тихоокеанская война может полностью изменить существующее представление об использовании авиации. [23]

Авиация, несомненно, пересекает ту историческую линию, которая разделяет действия на суше от действий на море, определяя сферы влияния армии и флота. Как мы видели, задачи флота направлены против морской торговли и морских коммуникаций противника и против его побережья. Но при помощи авианосцев, действующих в море, сфера деятельности флота распространилась — по крайней мере, в теории — и на сушу, в глубь неприятельской территории, которой до сих пор занималась исключительно армия. И наоборот, при помощи самолетов, высылаемых с береговых авиабаз, операции армии распространились и на водную поверхность, которая в прошлом считалась ареной действия только флота. До последнего времени полоса береговой обороны страны в точном смысле слова представляла из себя полосу, простиравшуюся от уреза воды на 25 — 30 км в глубь страны и на такое же расстояние в сторону моря. Ширина этой полосы в обоих направлениях определялась наибольшей дальностью огня орудий береговой обороны, стреляющих в сторону моря, и наибольшей дальностью огня корабельных орудий, стреляющих с моря в глубь страны. Ширина этой полосы медленно увеличивалась с годами: потребовалось больше ста лет, чтобы она выросла с 5 км до 30. Авиация же, несмотря на все свои недостатки, о которых мы только что говорили, увеличила эту ширину на расстояние, которое самолет со своими бомбами может пролететь от береговой полосы либо в сторону моря, либо в глубь страны, чтобы сбросить бомбы и вернуться к берегу. С тех пор любая часть территории Японии и Великобритании (где нет ни одного пункта, который был бы удален от моря больше, чем на 160 км) уже может подвергнуться бомбардировке самолетов с авианосцев, находящихся далеко в море, и представляется вероятным, что в свое время той же участи подвергнутся и такие большие страны, как США. Таким образом, авиация, хотя и не оправдавшая пока что фантазий Брисбэйна{33}, все же изменила понятие береговой обороны, сделав для морских сил практической мишенью заводы, пункты сосредоточения войск или железнодорожные узлы, расположенные далеко в глубине страны, в то время как корабли, находящиеся в нескольких днях пути от берега, не могут быть легко настигнуты средствами сухопутной армии.

Авиация грозит полностью или частично обесценить нашу собственную естественную защиту. Она пока что ее не обесценила, но угроза имеется. Премьер-министр Англии Стэнли Болдуин{34} недавно заметил, что авиация отодвинула восточную границу Британии от меловых утесов Дувра к берегам Рейна. Возможно, что через несколько десятилетий границами США станут Атлантическое побережье Европы, с одной стороны, и Тихоокеанское побережье Азии — с другой. Тогда «блестящее уединение»{35} станет и фактическим и [24] символическим анахронизмом. Этот день может придти; но он еще не наступил. Морская авиация все еще является только придатком флота, и нашей главной заботой остаются корабли.

IV. Линейные корабли

В воображении рядового «сухопутного» человека, флот представляется в виде линкоров, и его вера в эти наиболее тяжелые, наиболее мощные и наименее уязвимые боевые корабли прямо трогательна. Вспыхивает испано-американская война, и он забрасывает своего депутата в Конгрессе телеграммами, требуя, чтобы одно из этих чудовищ было назначено для охраны небольшого порта, где он родился, совершенно не представляя себе, что если бы этому порту действительно грозила опасность, то один линкор мог бы принести очень мало пользы.

Изолируйте одну из этих громыхающих плавучих крепостей, выпустите по ее следам ищеек в виде эсминцев, заставьте стройные крейсеры беспокоить ее с флангов, а подводные лодки — рвать ее корпус — и она погибла. Поместите ее с другими такими же плавучими крепостями в центре флота, окружите и защитите ее более быстрыми, более легко управляемыми кораблями, и она станет последней, решающей силой.

Как и все боевые корабли, предназначенные для специальных целей (а специальные типы кораблей для выполнения специальных задач строились еще тогда, когда Средиземное море было в действительности римским озером), линкор представляет собой компромиссную сделку с некоторыми основными факторами. Он пожертвовал скоростью ради максимального бронирования и вооружения и маневренностью ради увеличения района действий и мореходности. Во время войны его сохраняют вместе с другими однородными кораблями для последнего и решительного испытания мощи, — испытания, которое всегда является крупной операцией: борьбой флотов за владение морем. Редко, или даже никогда, линкоры принимают участие в различных вспомогательных операциях других менее мощных кораблей{36}.

Боевой корабль любого типа является компромиссом. Поймите это, и тогда вы будете близки к пониманию тех фантастических совещаний, которые называются международными морскими конференциями. Компромисс обычно достигается между бронированием, вооружением и скоростью; однако, следует также принимать во внимание радиус действий, бытовые удобства, маневренность и мореходность. Невозможно, например, построить такой корабль, который совмещал бы в себе все преимущества эсминца, крейсера и линкора. При увеличении бронирования прибавляется вес, и из-за этого должны быть уменьшены либо скорость, либо вооружение. Для увеличения скорости потребуются более мощные механизмы и котлы, [25] а это означает, что для брони и для орудий остается меньший запас веса. При увеличении вооружения большую часть веса поглотят орудия, установки и механизмы управления, соответственно уменьшив норму веса для скорости и бронирования. Поэтому каждый боевой корабль строится с таким расчетом, чтобы выделить один, самое большее два, из этих основных факторов; который из этих факторов надо выделить — зависит от типа и тактических или стратегических задач проектируемого корабля.

Имеется и другой факт; поняв его, можно понять и сущность всех препирательств в Вашингтоне, Лондоне или Женеве{37}. Этот факт заключается в том, что все морские силы и их состав зависят друг от друга; «абсолютных» потребностей в том или ином составе флота не существует. Морские силы любой страны существуют как в отношении проектов и числа кораблей, так и в отношении операций флота только в соответствии с теми, морскими силами, с которыми они собираются сражаться.

Этот факт приводил к непрерывному соперничеству в отношении размеров, мощности и скорости кораблей; в этой гонке первоначальные типы кораблей перерождались в другие, совершенно не похожие на прежние типы кораблей. Это, в свою очередь, порождало новые типы только для того, чтобы начать новую гонку.

Предположим (по задачнику), приятель «А» построил крейсер водоизмещением{38} в 5000 т, с 127-мм орудиями и 25-узловым ходом, для действий против эсминцев и для прикрытия флота. «Б» срочно строит крейсер водоизмещением в 7000 т, с 152-мм орудиями и 28-узловым ходом. После этого тяжелый на подъем, но напуганный «В» закладывает крейсер в 8000 т, с 113-мм орудиями и 30-узловым ходом.

Итак, один цикл закончен и начинается новый, ибо «А» строит крейсер водоизмещением в 10000 т, с 203-мм орудиями и 33-узловым ходом для того, чтобы бороться с крейсерами «Б» и «В». Однако этот новый крейсер слишком велик и дорог, чтобы выполнять задачи по прикрытию флота и борьбе с эсминцами; его единственное назначение — «отгонять крейсеры «Б» и «В». Поэтому «А» не довольствуется своим новым 10000-тонным крейсером, а строит еще один в 5000 т, с 152-мм орудиями и 30-узловым ходом для действий в составе флота (борьба с эсминцами и прикрытие флота). Шатание морской науки между броней и вооружением можно сравнить с качанием маятника, а путь, по которому шло развитие типов кораблей, — с восходящей кривой. За последние 15 лет только одно единственное обстоятельство сдерживало естественное развитие этой спирали, но и это сдерживающее начало, видимо, не будет иметь места в будущем.

6 февраля 1922 г. в Вашингтоне США, Великобританией, Японией, Францией и Италией был подписан договор, ограничивающий морские вооружения и устанавливающий пропорции сил флотов [26] стран, подписавших договор. Этот договор установил специальные ограничения относительно линкоров и авианосцев в следующей пропорции: США — 5, Великобритания — 5, Япония — 3. Однако вследствие возражения со стороны Франции и Италии добиться ограничения в строительстве крейсеров, эсминцев и подводных лодок не удалось, за исключением установления для крейсеров максимального водоизмещения в 10 000 т и ограничения калибра их орудий 203 мм. Этот договор, установивший ограничение также и в отношении строительства баз и укреплений в Тихом океане (об этом дальше), должен был оставаться в силе до 31 декабря 1936 г., а после этого срока и дальше, если за два года до его истечения от любой из подписавших договор державы не поступит извещения о желании расторгнуть договор. 29 декабря 1934 г. Япония послала это извещение, и таким образом, 31 декабря 1936 г. действие договора прекратилось.

Соглашение также предусматривало, что по получении извещения, «все договаривающиеся державы соберутся на конференцию» в течение одного года с момента получения этого извещения. Великобритания проявила инициативу в этом деле, и на следующей конференции Япония потребовала «паритета» или равенства в морских вооружениях с США и Великобританией. Когда это требование было отвергнуто, Япония ушла с конференции, и, таким образом, создалось положение, которое вызвало новую гонку вооружений.

Другой договор был заключен на Лондонской конференции. Этот договор, подписанный в Лондоне 30 апреля 1930 г. США, Англией и Японией, дополнил соглашение 1922 г., распространяя ограничения на крейсеры, эсминцы и подводные лодки. Действие этого соглашения (в котором Франция и Италия отказались принять участие) прекратилось также в 1936 г. Поступок Японии создает величайший кризис в послевоенной морской истории (причины ее недовольства договорами заключаются, по ее объяснениям, в том, что она считает установленные для нее пропорции для различных классов кораблей явно недостаточными).

Эти договоры временно приостановили увеличение размеров линкоров и линейных крейсеров (последние представляют из себя корабли, у которых вооружение и броня принесены в жертву скорости). В годы, предшествовавшие вступлению этих договоров в действие, единственным ответом кораблестроителей на возникавшие проблемы являлось увеличение размеров и веса корабля. Когда Вашингтонский договор вступил в силу, США строили семь самых больших линкоров и шесть самых больших линейных крейсеров, которые когда-либо были заложены. Водоизмещение каждого из этих кораблей должно было составлять 42 000 г, все они, однако, пошли на слом, за исключением двух линейных крейсеров, которые были переделаны в авианосцы «Саратога» и «Лексингтон».

Вашингтонский договор установил максимальное водоизмещение линейных кораблей в 35 000 т, ограничил калибр орудий 16 дюймами (406 мм) и произвольно удлинил срок годности линкоров на 20 лет, по истечении которых разрешалось замещение их новыми. Благодаря этому, а также вследствие огромной стоимости [27] постройки и содержания кораблей (если бы нам пришлось завтра строить линкор, его стоимость, вероятно, достигла бы 40 миллионов долларов) великие державы за последние 15 лет построили очень мало линкоров. В 1927 г. Великобритания закончила постройку линкоров «Родней» и «Нельсон»{39}. Недавно Франция начала постройку двух линкоров по 26 500 т каждый. Италия строит два линкора максимально дозволенного водоизмещения, а Германия спустила на воду три (заложив, вдобавок, еще четвертый) сильно вооруженных, легко бронированных «карманных» броненосца класса «Дейчланд»{40}, 10000 т корабля, первоначально спроектированного в соответствии с требованиями Версальского договора.

Окончание срока действия морских ограничений может явиться новым периодом в развитии линкора. У него бесподобные предки. Происходя от римских трирем, испанских галеонов и отважных британских деревянных линейных кораблей, этот тип пережил бесконечные предсказания о своей гибели для того, чтобы, наконец, стать мишенью для свирепых пророчеств покойного генерала Уильяма Митчеля. В течение столетий появление нового оружия являлось сигналом для энтузиастов, пророчивших смерть линкору. Но ему всегда удавалось приспособить свою защиту к этому оружию и, соединяя максимальную обороноспособность с максимальной наступательной мощью, продолжать быть верховным арбитром в морском бою. Те, которые хотели бы сегодня предать его забвению, рассуждают скорее с умозрительной, чем с исторической точки зрения.

Все современные, линкоры (первым из них был английский «Дредноут», 18000 т, спущенный на воду в 1906 г.) имеют определенные общие характерные особенности. Их водоизмещение колеблется между 26 000 и 35 000 т — договорным пределом. Их длина составляет 165 — 225 м; их ширина равна, примерно, 30 м. Они имеют либо одну, либо две трубы и две мачты, которые бывают разных типов: решетчатые, треногие или шестовые; в последнем случае тяжелые и громоздкие приборы управления огнем, помещающиеся обычно на вершине фок-мачты, устанавливаются на стальной конструкции, пристраиваемой позади. Фок-мачта (передняя мачта) с точки зрения управления огнем важнее, чем грот-мачта (задняя мачта).

Развитие этих чудовищ в нечто такое, что заставляет налогоплательщика содрогаться, шло в ногу с веком. Прежде постройка их обходилась в несколько сот тысяч долларов, вместо 40 или 50 миллионов, и их можно было построить в несколько месяцев, вместо 3 или 4 лет, как это требуется теперь. Их активная жизнь измерялась когда-то 40 или 50 годами; в настоящее время она едва достигает 20 лет; их можно было строить на небольших стапелях{41} и спускать на воду в любом месте, где глубина измерялась несколькими [28] метрами; теперь же для их постройки необходимы огромные устройства, которые сами по себе настолько дороги, что ни одна страна не может содержать их в большом количестве. Вместе с повышением стоимости, однако, произошли изменения и в бытовых условиях офицеров и рядовых моряков, изменения, которые поразили бы старого ветерана, ковылявшего в свое время на кораблях времен Теодора Рузвельта. Старый, тесный бак{42} времен парусного флота, набитый качающимися подвесными койками и слабо освещенный вонючими маслеными лампами, — отошел в область преданий. Койки, сделанные из полых трубок, заменили подвесные койки, а электричество вытеснило масленые лампы. На кораблях имеются души и все современные санитарные устройства; пища приготовляется на огромных электрических или нефтяных плитах, какие бывают на лайнерах{43}; на шканцах{44} корабля моряков (чей удел несравнимо лучше удела офицеров времен адмирала Нельсона) развлекают кинокартинами и концертами оркестра. Переход от угля к нефти покончил с грязной работой по погрузке угля и превратил «черную команду» в белую.

Наступательным оружием линкора являются пушки и торпеды. Корабельная артиллерия делится на главную, вспомогательную и зенитную.

Орудия главной артиллерии, калибром{45} от 279 до 406 мм, известны под названием «картузных пушек» благодаря тому, что их снаряды и заряды подаются к орудию раздельно, причем заряды заключены в шелковые картузы. Каждое орудие весит до 130 т, и на корабле их имеется от 6 до 12 штук. Дальность стрельбы орудий главной артиллерии достигает 25 — 45 км. При помощи пороховых зарядов, они выстреливают снаряды весом до 1125 кг, с начальной скоростью до 900 м в секунду.

Орудия главной артиллерии производят стрельбу «бронебойными» снарядами, которые делаются из специально обработанной стали, предназначенной пробивать броню любой толщины, и наполняются взрывчатым веществом, взрывающимся после прохождения снаряда через броню. Эти орудия устанавливаются внутри «башен» — по 2, 3 или 4 орудия. Новые, заканчивающиеся постройкой, линкоры Франции имеют две четырехорудийные башни. Башня представляет из себя сильно забронированное помещение для орудий, которое может поворачиваться; орудия в башне могут опускаться и подниматься независимо одно от другого. Башня вращается на вершине огромной трубы, построенной из толстой стали и называемой «барбетом». Этот барбет идет от башни, находящейся над верхней палубой вниз, сквозь броневые палубы, к погребам. Внутри его подъемники, установленные на бесконечной цепи, приводимой в действие [29] электричеством или гидравликой, подают вверх из погребов, расположенных на дне корабля, снаряды и картузы с порохом. Внутри барбета и башни помещаются моторы для наводки (вращения) башни, подъема и снижения орудий, посылки в канал орудия снарядов и зарядов. Каждая башня со своими орудиями, механическими установками и погребами представляет из себя самостоятельное целое, независимое от других башен. Число башен на линкорах варьируется от 2 до 6, и они обычно распределяются равномерно на носу и корме корабля. За последнее время, однако, наблюдается тенденция давать преимущество размещению их впереди. Это имеет место на новейших линкорах, построенных и строящихся: у английских линкоров «Родней» и «Нельсон», у французских «Дюнкерк» и «Страсбург».

Внутри башни жарко. Люди, находящиеся около казенной части орудия, обливаются потом, в то время как массивное сооружение поворачивается. «Приготовиться» — установщики прицела устанавливают прицелы на соответствующие деления. «Заряжай» — снизу раздается грохот, снаряды и картузы с порохом кладутся на тележки, люк откидывается, снаряд соскальзывает с подъемника и задерживается перед открытой каморой орудия. Затем снаряд и заряд забиваются на место; замок закрывается, запальная трубка вставляется в замок. Замочный кричит: «Товьсь!», и командир башни в своей будке позади орудий включает свою лампочку готовности, которая зажигается в боевой рубке. Затем — напряженное молчание до того момента, когда 200 или 300 т металла тел орудий откатываются назад после выстрела, произведенного из башни. Корабль содрогается. Грохот внутри башни ужасен, но все же он более глух и более далек, чем горячий взрыв снаружи, взрыв, который может сорвать с человека одежду, спалить его волосы и сбить его с ног, если он, по наивности, стоял бы рядом на палубе.

Вспомогательная артиллерия корабля, предназначенная в основном для отражения атак подводных лодок, эсминцев и крейсеров, образуется из орудий калибром от 102 до 152 мм, в количестве от 12 до 20 орудий. Эти картузные пушки обычно весят от 2 до 8 т каждая и имеют дальность выстрела до 18 км. Снаряды их весят от 13 до 80 кг и бывают следующих видов: бронебойные, «глубинные» (снаряд цилиндрической формы, предназначенный исключительно для обстрела подводных лодок, находящихся в погруженном состоянии), осветительные (снабжены дистанционной трубкой и взрываются в воздухе, распространяя яркий свет, освещающий океан на милю вокруг; используются для ночных стрельб), фугасные (взрываются при соприкосновении и предназначаются против мелких судов, войск на берегу или для обстрела верхних надстроек больших кораблей), химические снаряды, наполненные отравляющими веществами.

Орудия вспомогательной артиллерии устанавливаются обычно поодиночке вдоль борта корабля, поровну на каждый борт; подъемники снарядов (элеваторы) помещаются рядом. Орудия защищены только тонкими стальными листами, но их погреба запрятаны глубоко [30] внизу. Эти орудия обычно заряжаются и наводятся вручную и имеют большую скорострельность.

Зенитная артиллерия состоит из 4 — 8 орудий калибром от 75 до 127 мм{46}. Они стреляют шрапнелью, имеющей дистанционную трубку, по воздушным целям, и их огонь действителен против самолетов, находящихся на высоте от 2 500 до 3 000 м. Эти орудия устанавливаются обычно поодиночке на верхней палубе корабля, поровну на каждый борт. Стреляют они унитарным патроном (заряд и снаряд — в одной гильзе) и являются полуавтоматами. Они наводятся вручную, очень скорострельны, подача к ним снарядов производится при помощи элеваторов из погребов, расположенных под палубой. В виде дополнительной защиты от воздушного противника линкоры и крейсеры имеют батареи пулеметов, которые устанавливаются обычно на верхней палубе и на мачтовых сооружениях. Эти пулеметы могут выпускать снопы разрывных пуль большого калибра на довольно значительную высоту и с большой точностью (что не раз демонстрировалось на стрельбах по буксируемым мишеням) и этим причинить немало неприятностей летчикам противника.

Торпеда — как мы увидим дальше — является, главным образом, оружием подводной лодки и эсминца. Ее использование с линкора имеет сомнительную ценность, хотя линкоры флотов некоторых государств все еще вооружены ею{47}. Торпеды выпускаются при помощи сжатого воздуха или порохового заряда из надводных и подводных торпедных аппаратов. Торпедные аппараты линкоров бывают обычна последнего типа; линкоры имеют обычно два аппарата (по одному на каждый борт), хотя на некоторых линкорах имеется даже не восьми аппаратов.

Вертикальная и горизонтальная наводка орудий боевых кораблей производится при помощи системы, известной под названием «приборы управления артиллерийским огнем». Существование этой системы — сложной, дорогой (установка приборов управления огнем на современном линкоре обходится дороже 3 миллионов долларов), но и надежной — является лучшим доказательством того, насколько современный линкор отличается — с точки зрения артиллерии — от своих исторических предшественников, на которых орудия действовали обособленно одно от другого и наводились «на-глазок».

Имеются две системы управления огнем. Более простая, называемая «прицельной стрельбой», обусловливает наличие «вертикального» и «горизонтального» наводчиков v каждого орудия или в каждой башне. Каждый из этих наводчиков имеет оптический прицел, и каждый должен видеть цель и держать орудие наведенным на цель — один по вертикальной линии, другой по горизонтальной. Дистанция определяется при помощи оптических инструментов-дальномеров, установленных по одному в каждой башне; кроме того, 2 или 3 дальномера устанавливаются либо на башнях, либо на верхних [31] надстройках корабля. В дистанцию (или угол возвышения) и угол горизонтальной наводки (целик) вводятся поправки на относительные скорости и курсы кораблей{48}, ветер и барометрические условия; после этого дистанция (прицел) и поправка на целик передаются орудиям. Здесь «установщики прицела» устанавливают поправки «на расстояние» и «по целику» на прицельных дисках, этим самым поднимая или опуская оптический прицел вертикального наводчика и подвигая вправо или влево оптический прицел горизонтального наводчика. Тогда вертикальный наводчик опускает или поднимает орудие так, чтобы совместить горизонтальную нить своего оптического прицела с целью, а горизонтальный наводчик вращает орудие влево или вправо до тех пор, пока вертикальная линия его оптического прицела тоже не совместится с целью. Когда они это выполнили — каждый из них видит цель в оптическом прицеле, а орудие наведено и поднято так, чтобы выпустить снаряд на ту дистанцию и в том направлении, которые установлены установщиками прицела.

Другая система управления огнем, называемая «центральной наводкой», основана на тех же основных принципах, что и «прицельная стрельба», но отличается значительно большей сложностью. Она является также более точной и применяется гораздо шире, чем прицельная стрельба, которой на линкорах пользуются только в тех случаях, когда «центральная наводка» уничтожена. Ее «нервные нити» тянутся от приборов центральной наводки («директоров»), расположенных высоко на мачтах («боевых марсах»), к «посту управления огнем» или к «центральному посту», помещающемуся глубоко в недрах корабля. Каждый прибор центральной наводки имеет горизонтального и вертикального наводчиков, которые не спускают свои оптические прицелы с цели (оптический прицел вертикального наводчика приспособлен для определения расстояния). Вертикальная и горизонтальная наводка «приборов центральной наводки», выраженная в градусах дуги, передается при помощи электричества от прибора сначала в центральный пост, где эти показания проверяются, а затем — к орудиям. Залп всеми ору днями производится вертикальным наводчиком в тот момент, когда его оптический прицел наведен на цель. Эта система позволяет вести огонь «залпами» (орудия редко стреляют поодиночке); она уничтожает необходимость наводки каждого орудия и увеличивает дальность стрельбы, так как благодаря шарообразной поверхности земли цель, невидимая наводчику у орудия, может быть ясно видима наводчику, находящемуся на марсе.

Пост управления огнем наполнен приборами, предназначенными для увеличения точности огня. Этот пост представляет собой большую бронированную трубу, расположенную под мостиком между передней мачтой и носовыми башнями; труба эта идет вниз сквозь броневые палубы. Здесь помещаются главные приборы центральной наводки.

Главная, вспомогательная и зенитная артиллерии имеют совершенно независимые друг от друга приборы центральной наводки и [32] системы управления огнем. Управление приборами центральной наводки зенитной артиллерии усложняется тем, что все расчеты приходится делать, исходя из того, что цель движется не в двух, а в трех измерениях. Орудия главной артиллерии наводятся непрерывно на определенную цель; орудия же вспомогательной и зенитной артиллерии ведут, главным образом, стрельбу «завесами».

Центральный пост представляет из себя широкое поле деятельности для флотских математиков. Все нервы системы управления огнем сосредоточиваются в этой большой, стальной коробке, находящейся значительно ниже ватерлинии. Здесь, в обстановке, которая по сравнению с обстановкой башен, представляет из себя спокойную атмосферу класса, артиллерийские офицеры решают свои сложные задачи. Центральный пост связан со всеми постами корабля при помощи системы телефонов и системы переговорных труб, которые дублируют друг друга и проведены независимо друг от друга для того, чтобы, если одна из них будет выведена из действия попаданием неприятельского снаряда, можно было бы пользоваться другой. Внутри центральный пост наполнен приборами различных видов и размеров, досками с сигнальными лампочками, рядами выключателей, циферблатов и указателей. Личный состав этого поста получает от контрольных приборов центральной наводки углы подъема и горизонтальной наводки и изменяет их, учитывая такие таинственные факторы, как, например, скорость ветра в верхних слоях воздуха в данной широте и в данное время года или температуру пороха, который сообщает снарядам первоначальный толчок. Помещение центрального поста закрывается герметически и может быть сделано абсолютно газо- и водонепроницаемым; в последнем случае работающие в нем люди дышат искусственно очищенным воздухом, как в подводной лодке; этот центральный пост выражает собой чистый и холодный разум линкора или крейсера, разум, не скованный штормом, который начинает свирепствовать на верхних палубах вскоре после боевой тревоги.

Стрельба торпедами значительно проще стрельбы из орудий. Здесь нет вертикальной наводки; остается одна горизонтальная наводка. Чтобы пройти расстояние в 10 000 м, торпеде, идущей со скоростью 30 узлов, требуется около 10 минут; но за это время цель, двигающаяся со скоростью 20 узлов, удалится больше, чем на 3 мили (5 км) от того места, где она была в момент выпуска торпеды. Задача торпедной наводки заключается в том, чтобы учесть этот факт и выпустить торпеду с таким упреждением, чтобы цель и торпеда встретились.

Орудия выстрелили, но снаряды не попали в цель. Их наводка должна быть теперь исправлена, так, чтобы следующий залп дал «накрытие». Офицеры, выполняющие эту обязанность, называются «корректировщиками», а их задача «корректирование». Они наблюдают падение снарядов и указывают поправки на перелет или недолет, на отклонение вправо или влево. Чтобы предоставить им лучшую видимость, их наблюдательные посты расположены на наивысших точках корабля, в постах управления огнем на верхушках мачт. Но современная дальнобойная артиллерия стреляет на таких огромных [33] дистанциях, что корректировщики, расположенные даже на верхушках мачт, могут не иметь возможности точно определить поправки. И в этом кроется основная ценность самолетов, находящихся на вооружении линкоров и крейсеров.

Назначение этих самолетов заключается, главным образом, в наблюдении и корректировании огня. Кружась над целью, самолет дает возможность своему корректировщику наблюдать падение снарядов и сообщать по радио орудиям своего корабля точные поправки. Линкоры имеют от одного до трех самолетов наблюдения; они выбрасываются с корабля с начальной скоростью 95 км в час при помощи катапульт (сжатым воздухом или пороховым зарядом), установленных на башнях или на корме. Выполнив свою задачу, самолеты садятся на воду около корабля и поднимаются на палубу при помощи кранов. Подъем самолета является обычно более сложной операцией, чем выпуск его с корабля, и во время большого боя летчик и наблюдатель имеют мало шансов вернуться на свой корабль.

Линкоры имеют также от четырех до десяти прожекторов, расположенных на верхних надстройках по обоим бортам в носовой и кормовой частях корабля. Они включены в систему управления огнем главной или вспомогательной артиллерии, так что их можно наводить, подобно орудиям. Первоначально они предназначались исключительно для освещения цели ночью; однако их небольшая дальность освещения и тот факт, что они представляют из себя прекрасную цель для наводки орудий противника, привели к тому, что они почтя не применяются для целей освещения, уступив место осветительным снарядам, которые дают значительно более удовлетворительное освещение и не помогают при этом противнику.

Прогресс, которым люди хвалятся даже тогда, когда он является прогрессом разрушения, оказал свое влияние на защитные устройства линкора в той же мере, как и на его наступательное оружие. Несомненно, что современное развитие оборонительных устройств (опять маятник!) непосредственно вытекает из успехов наступательного оружия. Тенденция к увеличению бронирования и к более целесообразному размещению брони получила сильный толчок в Ютландском сражении{49}. 3 английских линейных крейсера, строители которых пожертвовали броней за счет увеличения вооружения, скорости и количества принимаемого топлива{50}, пошли на дно под ударами противника, в то время как германские корабли выдержали эти удары. Немцы учли, что их единственный вероятный противник — Англия — находится под рукой, и за счет сокращения количества топлива, усилили броню и конструкцию водонепроницаемых переборок{51}. [34]

Наиболее важное изменение в оборонительном оборудовании современного линейного корабля заключается в том, что теперь громадное значение придается горизонтальной или палубной броне. В эпоху орудий с небольшим зарядом, стрелявших на близкие дистанции, решающее значение имела вертикальная, или бортовая броня. Два новых фактора обусловили равную ценность горизонтальной и вертикальной брони: во-первых, воздушная бомба, во-вторых, современное дальнобойное орудие с большой скоростью полета снаряда. Траектория{52} снарядов этих орудий крайне высока; другими словами, наивысшая точка полета снаряда может достигать высоты от 5 до 8 км, откуда он падает под углом в 45 — 60°.

Броня изготовляется из специально обработанной стали. Для производства толстой брони сталь цементируется. Броня бывает различного веса и толщины — от легких щитов, которыми обнесены мостики и посты центральной наводки на верхушках мачт, до огромных плит, которые защищают башни и образуют «поясную» броню. Поясная броня так же, как и броня башен и поста управления огнем (не смешивайте с постами центральной наводки, расположенными на верхушках мачт), является наиболее толстой и вполне отвечает своему названию. Этот пояс выступает на 2,5 — 1,5 м над водой и уходит под воду на 2,5 — 3,5 м, опоясывая с обеих сторон весь корабль и прикрывая все жизненные части, расположенные ниже ватерлинии. Толщина брони достигает 30 — 40 см в промежутке между носовой и кормовой башнями, а дальше к носу и к корме она уменьшается, доходя до 15 — 20 см. Броня барбетов и боевых рубок и постов, идущая сверху до броневых палуб, имеет толщину от 30 до 40 см, и броня такой же толщины защищает башни.

От румпельного помещения{53} в корме до самого носа корабля тянутся одна или несколько броневых палуб, образованных стальными листами толщиной от 7,5 до 15 см. Эти палубы составляют основную горизонтальную защиту корабля, и самая верхняя из них, расположенная, примерно, на уровне воды, представляет собой, фактически, верхнюю часть «ящика» (стенками которого является поясная броня), в котором заключены все механизмы и жизненные части корабля (погреба и т.п.). Сквозь этот ящик проходят броневые трубы поста управления огнем, барбетов и дымовых труб.

В качестве непосредственного вывода из уроков последней войны большинство современных линкоров имеют «блистеры» для защиты от торпед и мин. Эффект взрыва торпеды или мины при соприкосновении с бортом корабля вытекает из того факта, что вода практически не сжимается, в то время как воздух может быть легко сжимаем. Когда торпеда взрывается, вода оказывает большое сопротивление, и вся сила взрыва устремляется в сторону корабля, стараясь прорвать борт или днище корабля, за которыми находится только воздух. [35]

Чтобы противодействовать этому, кораблестроители изобрели блистеры, которые, по существу, являются просто воздушными подушками, нейтрализующими удар. Блистеры представляют собой фальшивые корпуса, или внешнюю обшивку из листов стали, установленную вокруг настоящего корпуса корабля в расстоянии 1-2 м от него по ватерлинии и сходящую на нет около киля корабля. Внутри они разделены на водонепроницаемые помещения, наполненные воздухом; сила взрыва растрачивается на разрушение их.

Этот же принцип используется и внутри корпуса корабля, где подводная часть разделяется на большое количество водонепроницаемых помещений; если корпус корабля разрушен в каком-либо месте, то водой заполняются только несколько небольших таких помещений, отчего ни остойчивость, ни мореходность корабля не страдают. Подобное же разделение на водонепроницаемые отсеки, или помещения, практикуется при постройке современных торговых судов; делается это во избежание катастроф, подобных той, которая случилась со считавшимся непотопляемым «Титаником»; его строители были уверены, что достигли своей цели, снабдив корабль только поперечными переборками. На линкоре все двери и люки, расположенные ниже броневой палубы, — водонепроницаемы. Водонепроницаемые отсеки делаются возможно небольшими, а перегородки — невероятно крепкими.

Вследствие своих больших размеров и большой осадки линкор может легко нарваться на мины (которые обычно ставятся целыми «полями»). Для избежания этой опасности во время минувшей войны был изобретен «параван» — нечто вроде водяного змея. Параваны, имеющие форму моноплана, длиной около 1,5 м, прикрепляются к толстым стальным тросам, другие концы которых в свою очередь укреплены в передней части киля. Во время хода корабля параваны расходятся на 30 — 45 я в стороны от корабля, погружаются на глубину, равную его осадке, и все мины, встречающиеся на пути, отводятся (теоретически) тросами в сторону от корабля. К счастью, газ на воде не представляет еще такой большой опасности, как на берегу, и потому защита против него еще не достигла той степени развития, которая присуща другим оборонительным устройствам. Хотя личный состав кораблей снабжен противогазами и, кроме того, на кораблях имеются различные вентиляционные и прочие устройства, предназначенные для обеспечения личному составу возможности продолжать свою работу во время боя, все же линкор остается чрезвычайно уязвимым в отношении газа вследствие того, что помещения, расположенные ниже палуб, вентилируются искусственно, и потому газы, выделяющиеся из снарядов, разрывающихся впереди корабля или на нем, будут немедленно всосаны вентиляторами и быстро распространены по всему кораблю.

Механизированная война на море — не мечта будущего, а реальность настоящего. Современный линкор представляет из себя сложный и мощный механизм, и его личный состав по необходимости состоит из машинистов, инженеров, ученых. Линкор предназначается не только для нанесения разрушений, но также и для того, чтобы переносить удары, которые уничтожили бы корабль [36] меньших размеров. Его экипаж в бою имеет только две задачи — сохранить корабль на плову и сохранить его боеспособность. Достижение этих конечных целей обеспечивается той натренированной ловкостью, которая может показаться необъяснимой как сухопутному человеку, так и торговому моряку.

Механизмы линкора не очень значительно отличаются от тех силовых установок, которые вращают четырехлопастные винты таких лайнеров, как «Нормандия» или «Рекс», но ограниченность места требует исключительной концентрации. Основной движущей силой является пар; исключение представляют немецкие «карманные броненосцы», где использованы дизели.

Образуемый в огромных котлах линкора пар направляется в турбины, соединенные с гребными винтами при помощи механических или электрических приводов. Электрический привод дороже, тяжелее и с механической точки зрения менее действителен, чем механический привод, но он более послушен и обеспечивает большую маневренность. Турбины линкора дают 2 500 — 3 000 оборотов в минуту и сообщают гребным винтам максимальную скорость вращения, примерно, 250 оборотов в минуту. Для снабжения турбин паром линкор имеет от 8 до 24 котлов, помещающихся, так же как и главные механизмы, в водонепроницаемых помещениях. В качестве топлива используется уголь или нефть; уголь хранится в угольных ямах, расположенных по бортам между корпусом корабля и кочегарками, а нефть — в нефтяных цистернах, расположенных там же или в трюме. Нефть, конечно, следует предпочесть в качестве топлива углю благодаря ее большому коэффициенту теплоотдачи, а также удобству хранения и обращения с ней (морские силы США пользуются исключительно нефтью). Но в таких странах, как, например, Япония, где снабжение нефтью ограничено или ненадежно, часто используются и нефть и уголь. Максимальный ход линкора обычно составляет 21 — 23 узла{54}. Каждый липший узел хода сверх этой скорости требует такой мощности механизмов, достигнуть которой почти не представляется возможным.

Вспомогательные механизмы линкора — рулевые машины, якорные шпили, помпы, вентиляторы и т. д. — по возможности, приводятся в действие электричеством. Сотни моторов, установленных внутри его толстых стальных стен, варьируются от маленьких моторчиков, используемых для системы управления огнем и для гирокомпасов и весящих всего несколько сотен граммов, до огромных главных силовых установок, весящих десятки тонн. Десятки электрических цепей и систем переплетаются друг с другом по всему линкору, обеспечивая подачу энергии, света и внутреннюю связь.

Линкор имеет три системы: радио, зрительную (визуальную) и внутреннюю. Каждый корабль имеет несколько радиоустановок для различных целей; дальнего действия — для связи с берегом, и другие [37] установки — для связи между кораблями и с авиацией. Главная радиорубка помещается под броневой палубой; кроме того, в различных пунктах имеются одна-две вспомогательные станции.

Радио является незаменимым средством связи в современной морской войне; но в то же время оно является и источником опасности. Совершенно так же, как радиопеленгатор{55} позволяет кораблю определить свое место помощью пеленгации береговых радиомаяков, так и положение неприятельских кораблей может быть установлено путем пеленгации его радиосигналов. Поэтому во время боевого маневрирования вводится так называемое «радиомолчание».

Обычным способом передачи тактических распоряжений и общефлотских сообщений является визуальная связь. Семафор (сигнализация флажками) применяется для передачи обычных или неофициальных сообщений между кораблями, находящимися в не посредственной близости друг к другу; флажные сигналы — для тактических приказаний и сообщений между кораблями и между эскадрами. Ночью корабли, находящиеся в пределах видимости друг друга, переговариваются при помощи «клотика»{56} или прожекторов. Пользование и клотиком и прожекторами во время войны, конечно, воспрещается.

В систему внутрикорабельной связи входит несколько телефонных линий: линия управления кораблем, линия управления огнем, обиходная линия и т. д. Громкоговорители — «объявители» — расположены почти повсюду; кроме того, имеются колокола, гонги и сирены для тревог. Главнейшие посты соединены системой переговорных труб в целях страховки на случай вывода телефонов из действия.

Так как командный мостик может быть сбит снарядами, то предусматривается возможность производить управление линкором и его механизмами из нескольких постов. Ими можно управлять: из «боевой рубки», расположенной либо внутри сильно забронированной трубы, которая образует пост управления огнем, либо в специальной бронированной рубке; из «боевого поста» — штурманского поста, расположенного в центре корабля под бронированной палубой; из румпельного помещения в корме корабля, над рулем. Всеми линкорами правят по гирокомпасу, хотя в каждом пункте управления кораблем имеются и магнитные компасы на случай отказа гирокомпаса. Матки-гирокомпасы — одна или две — обычно расположены в помещении гирокомпасов под бронированной палубой или в боевом посту. Показания маток передаются электричеством [38] на «репетиторы», установленные в постах управления кораблем и огнем.

Со времени мировой войны на каждом линкоре введен новый вид службы, возглавляемый офицером: служба живучести; несколько десятилетий тому назад такой службы на кораблях не знали. Важность его обязанностей особенно ярко видна на уроках Ютландского боя.

В этом сражении в Северном море английские корабли были уничтожены в первые же минуты боя, вследствие недостаточности внутренней защиты и неудачного деления на водонепроницаемые отсеки, в то время как германские корабли выдержали такой же огонь и остались на плаву. Этот бой не только дал толчок к развитию водонепроницаемых отсеков, но и выдвинул непосредственные задачи по сохранению живучести корабля. Флоты поняли, что в конце концов наиболее важной функцией корабля является способность оставаться на плову.

Деятельность службы живучести заключается в исправлении, локализации или нейтрализации всякого повреждения, нарушающего водонепроницаемость корабля во время боя. Если, предположим, одно или несколько помещений затоплены, — первейшей обязанностью офицера, ведающего службой живучести, является восстановить положение путем откачивания воды из этих помещений и временной заделки пробоины. Это возможно только при небольших повреждениях; в случае же крупных повреждений служба живучести принимает меры к тому, чтобы напором воды не были сломаны переборки и чтобы вода не затопила прилегающие помещения и этим не уменьшила бы еще более плавучесть корабля. Это достигается путем укрепления переборок подпорками, хотя основная защита заключается в крепости самих переборок.

Если повреждение удалось локализовать, то вслед за этим, если оно настолько серьезно, что может повлиять на боевые качества корабля, его необходимо нейтрализовать. Так, например, в случае большого крена, мешающего использовать артиллерию, могут быть намеренно затоплены помещения, находящиеся на противоположном борту, или же можно перекачать воду или нефть из цистерн, находящихся на поврежденном борту, в цистерны противоположного борта. Все линкоры имеют широко разветвленные системы осушительных трубопроводов, присоединенных к мощным насосам для откачки затопленных помещений.

Постоянные учения в море подчеркивают значение водонепроницаемости корабля. Некоторые из этих учений могут превратить плавающий в тропиках линкор CILIA в нечто, превосходящее по жаре и духоте нью-йоркские турецкие бани. Типовое расписание работы на утренней вахте после того, как корабль вышел в море для участия в упражнениях «О» предусматривает выполнение следующего приказания: «0730 (7 ч. 30 м. утра) расставить всех по постам. Выполнить точно и немедленно доложить. Быть в готовности пробить боевую тревогу в любое время. Через пять мину? после сигнала боевой тревоги произвести поверку боевой готовности. Заметить и доложить, в каком состоянии она находится. [39]

Доложить старшему артиллеристу, старшему механику и офицеру, ведающему службой живучести, по принадлежности».

Ровно в 7 ч. 30 м. моряки, выделенные из различных «дивизионов», занимают свои места у водонепроницаемых дверей, становятся около насосов в затопляемых помещениях, готовятся к действиям. Непосредственно за тем, как гонг прозвучит боевую тревогу, горн созывает личный состав корабля к его местам по боевой тревоге, а затем производится проверка боевой готовности. Все иллюминаторы{57} крышки люков{58} и двери закрываются и крепко «задраиваются», вентиляторы выключаются. С точки зрения «водонепроницаемости» корабль теперь готов к бою. И внутри корабля становится жарче, чем в аду.

Почти все то, что говорилось о линкоре, относится также и к линейному крейсеру. В предыдущей главе мы отмечали, что при соревновании в строительстве морских вооружений неизбежно появляются гибридные типы кораблем. Линейный крейсер и является таким гибридом — помесью линкора с крейсером. Он построен для борьбы с крейсерами с таким расчетом, чтобы его броня выдерживала бы попадания снарядов с крейсеров, а его артиллерия могла бы уничтожить любой из крейсеров противника; вместе с этим его скорость должна позволить ему уйти от линкора, если условия для боя с последним неблагоприятны.

Ценность этого класса корабля сомнительна. Вследствие своей уязвимости он представляет из себя дорого оплачиваемую роскошь, поскольку стоимость постройки его одинакова со стоимостью постройки линкора; в то же самое время современные крейсеры и эсминцы быстроходнее его. Его теоретическая ценность заключается в том, что он может отогнать крейсерскую или миноносную завесу, окружающую неприятельский флот, или прикрывать с фланга ударную группу крейсеров, или авианосцев, или оказать поддержку в любом угрожаемом пункте боевой линии.

Линейные крейсеры имеют обычно от шести до восьми 356 или 371-мм орудий, и такие же, как у линкоров, вспомогательную и зенитную артиллерию и торпедные аппараты. Его бронирование составляют: броневой пояс толщиной 20 — 30 см, броня барбетов, постов управления огнем и башен толщиной в 25 — 30 см, палубная броня толщиной 5 — 7,5 см, другими словами, его бронирование значительно более легкое, чем у линкора, вследствие чего линейный крейсер вполне уязвим огнем 356 — 406-мм орудий. С другой стороны, он значительно быстроходнее линкора, имея скорость от. 26 до 31 узла.

В настоящее время одна только Великобритания имеет линейные крейсеры в чистом виде. Впрочем, Япония располагает тремя линкорами со скоростью хода в 24-25 узлов, которые фактически являются тихоходными линейными крейсерами{59}, а Франция недавно [40] заложила корабль в 26 000 т с восемью 330-мм орудиями и с проектной скоростью в 30 узлов; этот корабль, являясь с точки зрения техники линкором, во многом отвечает требованиям, предъявленным линейному крейсеру.

Общая схема организации личного состава линкора (на линкоре имеется около 90 офицеров и 1 300 — 1 400 моряков) неизбежно одинакова для морских сил всех держав и обусловлена двумя соображениями: интересами «линии подчинения» и интересами службы по специальностям. Первым в линии подчинения стоит командир. Он имеет звание капитана 1-го ранга и является высшим начальником на корабле. За ним следует первый заместитель в чине капитана 2-го ранга, замещающий командира и ответственный только перед ним. Он активно осуществляет общее руководство всеми сторонами жизни и операциями линкора. Все приказания командира идут через него; он передает их дальше, распределяет обязанности между личным составом, координирует деятельность всего корабля в целом. Он также ответственен за дисциплину на корабле и в случае гибели командира принимает командование кораблем. Затем идет следующий по старшинству офицер и так далее. Если и командир, и первый заместитель его убиты, командование кораблем принимает следующий по старшинству офицер.

Организация по специальностям возглавляется первым заместителем командира и осуществляется через «начальников служб» (капитанов 2-го ранга и капитан-лейтенантов), которые персонально ответственны перед первым заместителем за дисциплину, деятельность и боевую готовность их служб.

Они называются: 1) старший артиллерист, возглавляющий «службу артиллерии», включающую все орудия и принадлежности к ним, торпеды, погреба, боевые запасы, приборы управления огнем, воздушные бомбы, дальномеры и т. д. 2) Штурман, возглавляющий «службу кораблевождения». Он ведает всеми приборами управления кораблем, компасами и репетиторами, рулевыми приводами и навигационным оборудованием. 3) Старший механик, возглавляющий «механическую службу», ведает всеми котлами, главными и вспомогательными механизмами, всеми моторами, машинами, насосами и т. д., всеми трубопроводами (паровой, воздушный, забортной и пресной воды), механизмами моторных катеров, рулевыми машинами, всеми электросистемами и аппаратурой (за исключением тех, которые состоят в непосредственном ведении другой службы), а также всеми запасами топлива. 4) Старший помощник, он же начальник «службы живучести», ведает якорным оборудованием (якоря, шпили, якорный канат и т. д.), параванами, корабельными шлюпками; наблюдает за состоянием корпуса корабля, переборок, водонепроницаемых дверей и несет общую ответственность за частоту на корабле. 5) Офицер связи, возглавляющий «службу связи». В его ведении состоят все виды внешней связи — радио, [41] визуальной и звуковой, а также коды и сигнальные книги. 6) Старший авиатор, возглавляющий «службу авиации», ведает самолетами, авиамоторами, катапультами и авиационными принадлежностями. 7) Офицер снабжения, возглавляющий «службу снабжения», ведает выдачей личному составу содержания, отчетностью, питанием, хозяйством камбузов, продовольственными и интендантскими складами, неприкосновенным запасом. 8) Врач, возглавляющий «санитарную службу», ведает уходом за госпитальными больными, амбулаториями и аптечками первой помощи, зубоврачебными кабинетами. 9) Офицер морской пехоты, командующий корабельным отрядом морской пехоты. 10) Священник, возглавляющий религиозную и благотворительную деятельность на корабле; заведует корабельной библиотекой, кинопостановками и т. д.

Все матросы, унтер-офицеры и кондукторы, а также офицеры, младше начальников служб, сводятся в так называемые «дивизионы». Каждый дивизион имеет какую-либо определенную задачу, и ему отводится определенная часть корабля, в которой он живет, собирается по сигналу сбора и которое он поддерживает в чистоте. Кроме того, каждому офицеру и матросу назначается также определенное место на случай боевой тревоги и для общих учений. Численный состав дивизионов бывает различным и колеблется в пределах от 25 до 100 человек; в него входят также от двух до 5-6 офицеров и соответствующее число унтер-офицеров и кондукторов.

В качестве примера подразделения на дивизионы, рассмотрим «службу артиллерии» на линкоре. Здесь мы увидим, что каждая башня со снарядным погребом обслуживается одним дивизионом; таким образом, у линкора с четырьмя башнями эту службу будут нести 1, 2, 3, 4 дивизионы; 5-й дивизион обслуживает бортовые орудия (вспомогательную артиллерию); 6-й дивизион — зенитную артиллерию; один дивизион занят обслуживанием аппаратуры и постов управления огнем (дивизион Ф){60}, и еще один дивизион обслуживает торпеды и помещение торпедных аппаратов (дивизион Т). Механическая служба имеет 4 дивизиона: дивизион М — главные механизмы, дивизион К — котлы, дивизион В — вспомогательные механизмы и дивизион Э — электрооборудование.

На якоре или в походе офицер, ответственный за проведение распорядка дня и за управление кораблем, называется «вахтенным начальником». В силу обязанностей, выполняемых им во время своей вахты, он, независимо от своего чина, является на это время старшим по отношению ко всем офицерам, за исключением командира и его заместителя. На линкоре вахтенными начальниками назначаются старшие лейтенанты или лейтенанты. Все офицеры, входящие в состав «палубных» дивизионов, могут привлекаться к несению этих обязанностей, которые выполняются по очереди, или, как это называется на флоте, «по-вахтенно».

Рядовые моряки, далее, делятся на вахты — правого борта и левого борта, а вахта — на 1-е и 2-е отделения. Каждый обычно [42] «стоит» две вахты в сутки: одну четырехчасовую и одну двухчасовую, но при каждой смене вахт он получает другие обязанности. Моряки из артиллерийских дивизионов, например, могут стоять на вахте в качестве рассыльных при вахтенном начальнике, рулевых, экипажа спасательных шлюпок и т. д. Моряки из «службы кораблевождения» могут назначаться на вахту в качестве вахтенных на шканцах, а моряки из «службы связи» несут вахту в качестве радистов и сигнальщиков.

Распорядок жизни на линкоре предусматривает сотни работ, которые только косвенным образом имеют боевой характер: управление шлюпками, очистка от краски и окраска, погрузка снабженческих запасов, погрузка топлива, растягивание снастей и талей{61} и тому подобные ежедневные работы. В дополнение к ним проводятся ученья в составе всей «службы» или дивизиона, а также местные ученья. Служба артиллерии может проводить свои ученья совершенно независимо от других служб; дивизион управления огнем может послать своих людей в посты центральной наводки для учений по корректированию огня или определению расстояний, а второй дивизион может собрать своих людей в башне № 2 и в погребе для учений по заряжанию и наводке.

В дополнение к этим частным ученьям имеется четыре «общих ученья»; это — ученья, в которых каждый человек на корабле имеет свое место и которые проводятся при участии всего личного состава корабля. Самым важным из этих учений является «боевая тревога», во время которой все боевые посты укомплектованы и принимаются все боевые меры предосторожности. Для «пожарной тревоги» все шланги и все огнетушители обеспечиваются личным составом, и открывается главная пожарная магистраль. Дивизионы, ведающие той частью корабля, где возник пожар, обязаны в первую очередь активно бороться с огнем. Равным образом, дивизионы, ведающие теми частями корабля, которые пострадали при столкновении, в первую очередь несут ответственность за борьбу с последствиями столкновения. В ученьях «водяной тревоги» на пробоину заводятся «пластыри», чтобы преградить доступ воды внутрь Корабля; плотники заготовляют подпорки; в условно затопленных помещениях пускаются в действие насосы, водонепроницаемые двери задраиваются. Четвертым из этих общих учений является ученье «по спасанию личного состава» (ученье «по уходу с корабля»).

Весь личный состав покидает свои места; каждому офицеру и моряку назначено место в спасательных шлюпках и на спасательных плотах. Выдаются спасательные пояса и неприкосновенный запас продовольствия, а также чрезвычайное шлюпочное оборудование.

Имеются еще два ученья, которые проводятся не по службам; их нельзя также назвать общими, так как они затрагивают только часть экипажа корабля. Это «пожарно-спасательная партия» и «человек [43] за бортом». В первом из них пожарно-спасательная партия изготавливается к оказанию помощи другому терпящему бедствие кораблю или для борьбы с пожаром на берегу. Это ученье заключается в погрузке на шлюпку огнетушителей, кошек{62}, веревок и других принадлежностей, используемых при спасательных работах в море. Ученье «человек за бортом» может быть усложнено; другими словами, оно может заключаться либо просто в занятии вахтенными гребцами спасательной шлюпки своих мест в шлюпке, либо в «спасении» чучела, выброшенного за борт корабля.

В последнем случае за борт летит сделанное из парусины и облаченное в лохмотья чучело, а со шканцев раздается оглушительный крик: «Человек за бортом!» Линкор до этого шел со скоростью, примерно, в 18 узлов, проводя практическую стрельбу из орудий малого калибра, условно обозначающих башенные орудия. При этом сигнале, однако, линкор начинает сильно содрогаться, так как его механизмы теперь дают полный ход назад, а руль положен на борт; одновременно звон гонга, резкий звук боцманской дудки, крики громкоговорителей, визжание сирены и звуки горна поднимают тревогу. Тощая кукла, выброшенная за борт, быстро исчезает за кормой, но ее местонахождение отмечается немедленно сброшенным спасательным прибором, на котором специальное автоматическое устройство пришло в действие и выпускает небольшое облако дыма (а ночью — огонь). Через несколько минут две шлюпки уже спущены на воду и гребут по направлению к чучелу, еще через пару секунд с правого борта спущен моторный баркас. Проходит десять минут, и чучело моряка поднято на палубу и повешено для просушки. Флот почти во всем имеет тягу к реальности.

Он также вполне реально относится и к тем средствам, с которыми ему придется работать, и очень счастлив от перспективы получить несколько новых кораблей. По условиям Вашингтонского и Лондонского договоров, США получили право иметь 15 линкоров общим водоизмещением в 453000 т. Из этих 15 линкоров три, общим водоизмещением в 80 000 т, уже устарели: их возраст превышает 20 лет. Эти же самые договоры предоставили Японии право иметь 9 линкоров общим водоизмещением в 266 000 т; только один из них, водоизмещением в 30 000 т, является устаревшим. Последний линкор США был закончен постройкой в 1923 г., последний линкор Японии — в 1921 г.

Если не будет заключено новое международное соглашение, продляющее Вашингтонский и Лондонский договоры (а непохоже, чтобы оно было заключено), СШД предполагают закладывать ежегодно, начиная с 1937 г., по одному линкору. Эти корабли будут иметь водоизмещение в 35 000 т и будут вооружены 40-см орудиями, что является пределом, допускаемым существующими договорами. Однако и в этом случае наша страна будет придерживаться условий договоров, так как в соответствии с ними она имеет право строить эти корабли для замещения устаревших судов. [44]

Сравнение линкоров США и Японии с точки зрения кораблестроительного искусства (если сравнение вообще возможно) весьма вероятно покажет, что и те и другие линкоры хороши, но что линкоры США несколько консервативны. За последние 10 лет обе страны занимались «модернизацией» своих линкоров. Эта «модернизация» представляет из себя просто более мягкое название для перестройки корабля без изменения числа и калибра орудий его главной, артиллерии. США модернизировали, таким образом, 10 своих линкоров; Япония частично уже модернизировала, а частично еще модернизирует свои корабли.

Линкоры США долгое время отличались от других кораблей своего класса «решетчатыми» мачтами, но в настоящее время эти мачты быстро заменяются, так как их вибрация нарушала деятельность крайне точных и чувствительных приборов центральной наводки. На первом корабле, который был модернизирован, мы применили треноги — мачты английского типа, но в дальнейшем мы вообще отказались от мачт, заменив их сооружениями меньшей высоты, но зато большей прочности. Эти сооружения со всеми их выступами и площадками чрезвычайно походят на миниатюрные, сделанные из стали, постройки пуэбло{63}.

Японские линкоры, которым обычно присваиваются названия провинций и гор, всегда характеризовались большими и громоздкими с виду мачтами, но после модернизации эти мачты стали чудовищами огромной высоты и веса и невероятной сложности. Непонятно, почему японцы сделали такой промах, установив такие мачты и этим уменьшив остойчивость кораблей, если только они не придали им лишнего балласта{64}, что должно неизбежно повлечь за собой уменьшение свободного борта (часть борта выше воды) и мореходности. Кроме того, эти мачты представляют из себя хорошую мишень.

Япония имеет два корабля, вооруженных 406-мм артиллерией, общим водоизмещением в 65 000 т, США — три, общим водоизмещением в 97 500 т. Семь японских линкоров с 356-мм артиллерией имеют общее водоизмещение в 207 000 т, а одиннадцать линкоров США — 333 500 т. США имеют также один линкор с 305-мм артиллерией, водоизмещением в 26 000 т. Орудия одного и того же калибра в обоих флотах имеют, например, ту же дальность, скорострельность и одинаковый вес снаряда. Однако вес бортового залпа вспомогательной артиллерии японских линкоров значительно больше нашего, так как японские корабли имеют от 16 до 20 таких орудий, тогда как наши линкоры — только 12; но наши орудия, возможно, более пригодны, так как они расположены выше и поэтому могут лучше действовать при большой волне. Что же касается до сравнения калибров этих орудий, то здесь следует отметить, что калибр всех орудий является компромиссом между скорострельностью и весом [45] залпа: чем легче орудие, тем оно скорострельнее и тем легче им управлять.

Линкоры США имеют по восьми стандартных 127-мм зенитных пушек, а Япония имеет только по четыре 75-мм на корабль{65}. Зенитные пушки США имеют большую дальность огня, а снаряды — большую разрывную силу, чем японские. В обоих флотах зенитные орудия установлены на верхней палубе.

Торпеды снимаются с вооружения американских линкоров, которые имели и раньше максимально по 2 аппарата. Японцы, наоборот стоят за сильное торпедное вооружение линкоров, устанавливая на них от 4 до 8 торпедных аппаратов, из которых, как правило» половина является надводными. В США на линкорах всегда применялись подводные торпедные аппараты; надводные аппараты вследствие возможности взрыва их на корабле во время боя рассматривались как ненужная опасность.

Все, что касается управления огнем, относится к числу наиболее тщательно охраняемых секретов морских сил. Тем не менее, можно предположить, что США в этом отношении значительно опередили японцев. Линкоры обоих флотов применяют центральную наводку и для главной и для вспомогательной артиллерии, причем главные дальномеры установлены на башнях. США почти полностью отказались от прожекторов как средства освещения в ночном бою, и наши корабли имеют всего по 4 прожектора против 10 на японских кораблях.

Авиация линкоров, как мы уже видели, служит в основном для целей наблюдения и управления огнем; в отношении же авиации, о которой мы поговорим более подробно дальше, США значительно превосходят все морские силы мира. Наши корабли имеют самолеты и катапульты вот уже больше 10 лет, и в настоящее время каждый американский линкор имеет два катапульта (один на шканцах, другой — на башне № 3) и от трех до четырех самолетов. Япония с недавнего времени обращает больше внимания на морскую авиацию и теперь придает своим линкорам три самолета с одним катапультом.

Защитное бронирование американских линкоров, вообще говоря, значительно сильнее японских. Сравнивая, например, новейшие корабли обоих флотов, можно обнаружить, что 406-мм поясная броня американских линкоров на 7,5 см толще поясной брони японских кораблей. Башенная броня американских линкоров имеет толщину 45 см против 35 см японских кораблей. Посты управления огнем; и идущие от них броневые трубы американских линкоров защищены 40-мм броней; эти же посты на японских кораблях имеют только 30-мм броню.

Линкоры Японии определенно быстроходнее наших. Скорость наиболее тихоходного линкора в боевой линии является общей скоростью этой линии; это — аксиома морской тактики. Самым быстроходным линкором США является переоборудованный линкор «Миссисипи», имеющий максимальную скорость в 22,5 узла. Максимальная [46] скорость наших новейших кораблей достигает 21 узла, а скорость наших наиболее тихоходных кораблей «Тексас» и «Нью-Йорк» уменьшилась до 19 узлов. Эта скорость и является скоростью нашей боевой линии. Самый тихоходный линкор Японии может двигаться со скоростью до 22,5 узлов. Следовательно, флот Японии имеет превосходство в ходе на 3,5 узла, что дает ему чрезвычайно большое преимущество в бою.

Линкоры и США и Японии, благодаря тому, что им приходится действовать на огромных просторах Тихого океана, имеют самый большой в мире радиус действия. Данные о радиусе действия большей частью представляют собой секрет, но известно, что некоторые из наших старых линкоров могут пройти 16 000 км 10-узловым ходом без пополнения запасов топлива. Новейшие же корабли обоих флотов, вероятно, имеют радиус действия 25000 — 30 000 км 10-узловым ходом (наиболее экономический ход) и около 10000 км — полным ходом.

V. Крейсеры и эскадренные миноносцы

Короткий повелительный звук гудка низкого тона — и крейсер вышел в море. Его нос отбрасывает назад пену, и из его наклонных овальных труб вырываются клубы черного дыма. Он изящен и хорошо удиферентован. Наличие посреди корабля самолетного ангара и катапультов придает законченность его изящным обводам, идущим от имеющего вид башни переднего мостика до отводов{66} на корме, посаженной низко для того, чтобы лучше скользить по воде.

Крейсер, это — леди, высокорожденная и своенравная, которая помнит историю своих предков, но вместе с тем вполне современна. Крейсер — прямой потомок быстрокрылых, обегавших весь мир фрегатов, которые были изобретены Англией в XVIII в. Фрегаты же (они имели такие славные названия, как «Конституция», «Созвездие», «Соединенные Штаты», «Президент») не только создали наш флот, но, в значительной мере, и наше государство. Фрегаты обеспечили наши победы в первой морской войне 1812 г., и ни один класс боевых кораблей, за исключением линкоров, не сохранил в такой большой степени свой характер и свое тактическое и стратегическое назначение.

И все-таки, он проделал длинный путь. Фрегат «Конституция», спроектированный Джошуа Гемфри и спущенный на воду в Бостоне в 1793 г., имел в длину 61 м, в ширину — 13 м и около 2000 т водоизмещении. На нем были установлены 44 пушки с дальностью выстрела в 1 000 м, а его броней являлись 55 см каменного дуба. Тяжелые крейсеры современного американского флота, так называемые «договорные крейсеры», имеют 10000 т водоизмещения. Как бы ни была легка их броня в сравнении с бронированием линкоров, [47] все же она неизмеримо крепче, чем 55 см каменного дуба. Их 203-мм орудия, заключенные в три башни, имеют дальность выстрела в 22 км; их турбины могут развивать мощность до 110000 л. с., т. е. больше мощности механизмов гигантского «Левиафана», а их четырехлопастные винты сообщают им скорость в 33 узла.

Крейсер особенно ценен для тех стран, которым приходится защищать растянутые коммуникационные линии; он представляет из себя своего рода корабль на все руки — корабль для боя и для проказ, одинаково ценный и в своих водах для действий в составе флота, и для одиночного боя в какой-нибудь стычке далеко в океане, и для выполнения дипломатических задач. Это — океанский корабль, основными отличительными свойствами которого являются: большая скорость, большой радиус действия, умеренное бронирование, скорострельная артиллерия среднего калибра и первоклассные мореходные качества.

Со строго стратегической и тактической точек зрения крейсер имеет две задачи: осуществление контроля над морскими коммуникациями (охрана своей торговли и помеха торговле противника, служба конвоя) и боевые действия в составе флота. Его действия в составе флота бывают двух родов: во-первых, деятельность в удалении от флота, т. е. — дальняя разведка, активная завеса и крейсерско-набеговые операции, возможно, действия совместно с авиацией в составе быстроходной ударной группы; во-вторых, действия непосредственно в составе флота: оборонительная завеса и поддержка эсминцев. При выполнении всех этих задач крейсеры действуют или в одиночку, или небольшими группами, но никогда в составе «боевой линии», как это имеет место в отношении линкоров. Задачи крейсера требуют обособленности и гибкости. Он обладает и тем и другим.

Крейсеры, предназначаемые для действий в удалении от флота, и крейсеры, предназначаемые для действий непосредственно в составе флота, не имеют существенного различия между собой в смысле скорости; зато они значительно отличаются друг от друга в отношении размеров, бронирования, вооружения и радиуса действия. Осуществление контроля над морскими коммуникациями и дальняя разведка требуют больших, сильно вооруженных кораблей с максимально допустимым бронированием, вооружением и запасом топлива; прочие же задачи крейсера требуют кораблей меньшего размера, мощность артиллерии которых ограничивается необходимостью иметь бесспорное превосходство над артиллерией эсминцев, толщина брони — способностью выдержать их атаки. Отсюда современные крейсеры разделяются на два типа: тяжелые и легкие крейсеры.

Ограничив тоннаж 10 000 т и калибр артиллерии 203 мм, Вашингтонский договор 1921 г. не установил пределов тотального (общего) тоннажа судов этого класса. Лондонский морской договор 1930 г. определил крейсеры как корабли, водоизмещение которых меньше 10000, но больше 1 850 г, а калибр артиллерии превосходит 130 мм. Они были затем подразделены на крейсеры с калибром орудий больше 155 мл (тяжелые) и на крейсеры с калибром орудий [48] меньше 155 мм (легкие). Таким образом, разница между тяжелым и легким крейсером заключается не в водоизмещении, а в калибре артиллерии. Договор ограничил тотальный тоннаж крейсеров следующими цифрами: для США тяжелые крейсеры — 180000 т, легкие крейсеры — 143500 т; для Англии: тяжелые — 146450 г, легкие — 192500 т, для Японии: тяжелые — 108400 т, легкие — 100450 т. Ограничения коснулись и числа тяжелых крейсеров: 18 — для США, 15 — для Англии и 12 — для Японии. Договор установил продолжительность жизни крейсера в 20 лет и оговорил, что отслужившие срок крейсеры могут замещаться новыми.

Можно почти с уверенностью сказать, что отмена договорных ограничений повлечет за собой соперничество в проектировании кораблей, и эта гонка обусловит появление самых странных типов боевых кораблей. В военном судостроении крейсер занимает место между тяжелым линкором и маленькими — эсминцем и подводной лодкой; таким образом, перед конструкторами широкое поле деятельности — от 30 000 — 35 000-тонного линкора с 406-мм артиллерией до 1 000 — 2 000-тонного корабля с 102- или 127-мм пушками. За последние 15 лет морские державы строили 10000-тонные корабли с легким бронированием и 203-мм артиллерией не потому, это эти корабли представляли собой теоретический идеал, а только потому, что они являлись тем максимумом, который был дозволен договорами. Как только ограничение этих договоров перестанет существовать — маятник вновь придет в движение, и мы можем ожидать появления странных сочетаний различного рода элементов в одном корабле, если не чудовищ{67}.

Скорость хода крейсеров, независимо от их размеров, колеблется от 29 до 40 узлов. Современные тяжелые крейсеры имеют водоизмещение от 8000 до 10000 т и вооружены 190- или 203-мм орудиями. Легкие крейсеры имеют водоизмещение от 8 000 до 10000 т и вооружены орудиями калибром от 127 до 155 мм. Стоимость постройки различна в разных странах. Она ниже в Японии, чем в США, так как больше 70% стоимости корабля приходится на оплату труда рабочих. Стоимость одной тонны наших крейсеров достигает 1 700 долларов; постройка крейсера продолжается 2 — 3 года.

Крейсеры в значительно большей степени, чем всякие другие классы кораблей, обладают скоростью, мощностью и симметрией. Они длинны, и их мачты и трубы наклонны. Нос крейсера выступает далеко вперед, у него высокий бак, а корма посажена низко в воду. Он имеет две мачты. На новейших крейсерах фок-мачта (передняя мачта), на которой раньше помещали посты центральной наводки, представляет собой обыкновенную мачту, так же как и грот-мачта (задняя мачта), и служит поддержкой антенны. Более ранние крейсеры имеют мачты в виде треножника, но эти мачты выводятся из употребления на этом типе корабля. На самых современных крейсерах передний пост центральной наводки перенесен на стальную башенную конструкцию (башня центральной наводки), находящуюся позади мостика. Одним из основных требований кораблестроения [49] является экономия в весе. Поэтому, где только возможно, вместо заклепок применяется электросварка; поделки, обстановка и даже краска изготовляются из алюминия.

Главная артиллерия крейсера предназначается для борьбы с другими крейсерами, авианосцами, эсминцами и коммерческими или вспомогательными кораблями. Орудия крейсера — это скорострельные, дальнобойные орудия либо 203-мм с весом снаряда в 112 кг, либо 152-мм с весом снарядов в 45 кг, с дальностью выстрела 18 — 27 км. На наиболее современных крейсерах все орудия главной артиллерии установлены (по 2 — 3 орудия) в башнях, расположенных в диаметральной плоскости корабля таким образом, что, по крайней мере, две из них находятся в носовой части и одна — на корме.

У крейсеров нет вспомогательной артиллерии, но они вооружены зенитными пушками. Стрельба из зенитных орудий крейсеров является менее точной, чем стрельба линкоров, вследствие того, что они больше подвержены качке на ходу; с другой стороны, благодаря большей скорости хода и меньшим размерам крейсеры представляют более трудно уязвимую мишень для авиации.

До самого последнего времени и тяжелые и легкие крейсеры вооружались торпедами и торпедными аппаратами. На одних судах это были надводные аппараты, на других — подводные, иногда же и те и другие, общим числом от 6 до 12. В настоящее время, однако, целесообразность вооружения торпедами тяжелых крейсеров, так же как и линкоров, оспаривается; с другой стороны, нет никаких сомнений в том, что наличие на крейсерах торпедных аппаратов, в особенности надводных, представляет огромную опасность для самих крейсеров. Поэтому у строящихся в настоящее время американских и итальянских крейсеров торпедное вооружение не предусматривается и его снимают с уже построенных тяжелых крейсеров США. Для небольших легких крейсеров, действующих бок о бок с эсминцами в составе флота, торпеды имеют ценность.

Система управления огнем крейсера аналогична системе управления огнем линкора, только в уменьшенном размере. На крейсере имеется два или более прибора центральной наводки для главной артиллерии, зенитной артиллерии и торпедных аппаратов; другими словами, для каждой из этих батарей имеется, по крайней мере, один полный комплект приборов на фок-мачте или в носовой башне центральной наводки и второй комплект — в кормовой башне центральной наводки. Все новые крейсеры — и тяжелые и легкие — имеют по одному или по два катапульта и от одного до четырех самолетов. Катапульты, однако, устанавливаются не на башнях, как это имеет место на линкорах, а в средней части корабля. При наличии одного катапульта он помещается в диаметральной плоскости корабля; при наличии двух — они устанавливаются по одному с каждого борта.

Крейсер имеет легкое бронирование, настолько легкое, что он на боевых дистанциях уязвим огнем орудий тех же калибров, которыми вооружен сам. Броня имеет толщину от 2,5 до 12,5 см и [50] расположена по поясу, вокруг башен и поста управления огнем, примерно, в таких же пропорциях, как и на линкоре. На крейсере имеется одна или две броневые палубы, толщиной в 2,5 — 5 мм; кроме того, толстые стальные плиты прикрывают другие важные устройства на верхней палубе, как, например, мостик, кормовую боевую рубку и пост центральной наводки.

Крейсеры не имеют блистеров; в отношении защиты от подводных пробоин они обеспечиваются двойным или тройным дном и устройством мелких водонепроницаемых помещений. Они снабжены все же параванами и такой же, как у линкоров, защитой от ОВ.

Большая скорость хода требует значительно более мощных, чем у линкора, силовых установок. Для линкора водоизмещением в 35 000 у требуется всего 30 000 л. с. для достижения скорости в 21 узел; для крейсера же в 10000 т требуется от 110000 до 130 000 л. с. для достижения скорости в 33 узла (некоторые итальянские крейсеры рассчитаны на 150000 л. с.). Почти на всех крейсерах применяются турбины, а в качестве топлива используется нефть; они имеют 2 — 4 винта и от 6 до 12 котлов, обычно высокого давления. Вспомогательные механизмы крейсеров, практически, такие же, как на линкорах. Радиус действия тяжелых крейсеров, имеющих запас топлива до 3 500 т, превосходит, при экономическом ходе, радиус действия кораблей всех прочих типов и достигает 30 000 км, на полной скорости, однако, они поглощают так много топлива, что этот радиус действия сокращается до 5 000 — 6 500 км. Количество принимаемого легкими крейсерами топлива и радиус действия их несколько меньше тяжелых крейсеров.

Военное кораблестроение Америки отражает американский темперамент. В кораблестроении, равно как и во многих других случаях мы действуем порывами. История наших морских сил представляла из себя ряд периодов интенсивного строительства, сменяемых долгими периодами летаргии. Мы никогда не следуем — больше чем несколько лет подряд — методической, хорошо обдуманной программе. В результате этого все наши корабли устаревают одновременно, и мы бываем вынуждены тратить кажущиеся нам ненормальными суммы. Если бы мы действовали методически, нам пришлось бы строить ежегодно один или два, в крайнем случае три крейсера для замещения устаревших. Таким образом, в строю постоянно находилось бы определенное число кораблей, и каждый год при закладке новых кораблей исправлялись бы ошибки, допущенные в кораблях, заложенных четыре или пять лет тому назад. Стремление догнать всегда означает допущение ошибок в постройке ряда кораблей, тогда как при правильной программе эти ошибки касались бы только одного или двух кораблей.

Америка между 1908 и 1918 гг. не заложила ни одного крейсера. Между 1918 и 1920 гг. она заложила 10, затем опять ни одного до 1926 г., когда мы начали постройку 2 крейсеров. В 1928 г. мы построили 6, в 1930 г. — 2 и т. д. до нашей теперешней увеличенной программы. В результате, в крейсерах постройки 1918 — 1920 гг., 1926 г. и, частично, 1928 г. имеется ряд дефектов, которые [51] могли бы быть устранены, если бы это число построенных крейсеров распределилось равномерно на протяжении десяти лет. Япония, с другой стороны, строила в соответствии с гораздо более методической программой: 2 крейсера в 1917 г., 2 — в 1918 г., 3 — в 1920г., 4 — в 1922 г., 1 — в 1923 г., 5 — в 1924 г., 2 — в 1925 г., 2 — в 1926 г., 2 — в 1928 г. и т. д.

США построили или заложили все 18 тяжелых крейсеров, которые они могут иметь согласно Лондонскому договору. В более ранних кораблях этого класса постройки 1926, 1928 гг. имеется ряд больших дефектов, как, например, низкий борт, большая подверженность качке в море, значительная вибрация корпуса. На последующих кораблях эти дефекты устранены, и наши новейшие крейсеры показали, что они являются хорошими, мореходными кораблями.

Мы заложили 10 легких крейсеров по 7050 т в 1918 — 1920 гг. и 4 крейсера по 10000 т — в 1924 г.; когда последние будут достроены, мы будем иметь тотальный тоннаж легких крейсеров в 110500 т, другими словами, у нас, согласно договору, остается еще 33 тысячи т. Из этого остатка закон о расходах на строительство морских сил 1935 г. предусматривает постройку еще двух легких крейсеров по 8 500 т.

Япония построила 12 тяжелых крейсеров — четыре по 7100 т и восемь по 10000 т, и, таким образом, исчерпала отпущенные ей договором 108400 т для тяжелых крейсеров. Она построила 19 легких крейсеров общим водоизмещением в 90 000 т и заложила еще шесть по 8 500 т.

Крейсеры морских сил США отличаются мощным вооружением, хорошей броневой защитой и большим радиусом действия. Несмотря на ряд дефектов, часть которых была отмечена выше, они являются очень пригодными и чрезвычайно жизнеспособными кораблями. Все наши тяжелые крейсеры имеют по 10 000 т водоизмещения и вооружены девятью или десятью 203-мм орудиями, размещенными в трех или четырех башнях, расположенных в диаметральной плоскости корабля. Наши старые легкие крейсеры вооружены десятью 152-мм орудиями, плохо размещенными; однако, новые, только что заложенные 10 000-тонные легкие крейсеры будут иметь по пятнадцати 152-мм орудий, размещенных в пяти трехорудийных башнях по диаметральной плоскости корабля.

Японские крейсеры характеризуются оригинальным и своеобразным замыслом и чрезмерной насыщенностью артиллерией. Их обводы эффектны и своеобразны, но у них, как и у всех японских надводных кораблей, слишком велик вес надстроек и они имеют слишком много орудий для своего водоизмещения. Все новейшие тяжелые крейсеры Японии вооружены десятью 203-мм орудиями, установленными в пяти башнях, три из которых находятся на носу и две на корме. Все существующие японские легкие крейсеры вооружены 140-мм орудиями Одиночной установки; однако строящиеся в настоящее время шесть кораблей по 8 500 т будут иметь по пятнадцати 155-м орудий, установленных в пяти трехорудийных башнях; это будут первые башни этого типа в японском флоте. Здесь, по-видимому, [52] мы имеем пример чрезмерной насыщенности артиллерией. В США для такого вооружения считают необходимым иметь корабль в 10000 т, а в консервативной Англии, пожалуй, и в 12000 т. В то время как мы отказались от торпедного вооружения на тяжелых крейсерах, Япония устанавливает на своих кораблях по 8 — 12 торпедных аппаратов (все надводные). Наши легкие крейсеры имеют шесть 53-мм надводных торпедных аппаратов; японские легкие крейсеры — от шести до восьми. Крейсеры обоих флотов используют центральную наводку. Новейшие японские тяжелые крейсеры имеют такое же авиационное вооружение (4 самолета, 2 катапульты), как и крейсеры США.

* * *

Постройте корабль длиною несколько больше 10б я и шириною, примерно, в 10 я; сделайте его таким легким, чтобы его осадка при полной нагрузке не превышала 4 л; поставьте на него котлы и турбины, которые развивают мощность, равную мощности механизмов сверхдредноута, — и вы получите корабль, такой же быстрый и своенравный, как, скажем, молодой конь, быстро скачущий домой впереди табуна; вооружите его торпедными аппаратами и небольшими пушками — и вы получите эскадренный миноносец. Стройный, поворотливый и опасный, он разделяет с подводной лодкой честь быть, возможно, самым романтичным и, уж наверно, самым неуютным кораблем во всем флоте.

Когда он стоит на якоре, его стальная палуба блестит под лучами тропического солнца. В море его бросает и качает на волнах так сильно, что вызываем ужас у сухопутного человека. Линкоры — это воплощение помпы и обстоятельности, и считается, что эти качества присущи и их экипажам. Здесь же, в этих «консервных банках», находятся моряки в синих рабочих матросках.

Их корпуса хрупки. Маневрируя эсминцем, даже в условиях мирного времени, приходится все время быть начеку. На большом ходу они садятся глубоко в воду, увеличивая осадку кормы; в свежую погоду их сильно захлестывает волна. Труднее всех на эсминце приходится штурману; килевая и бортовая качка затрудняет пользование инструментами, и штурману приходится становиться акробатом, когда он делает свои наблюдения, будучи привязанным к поручням или к стойке. Когда эсминец идет большими скоростями при свежей волне, офицеры и моряки уходят с мостика после четырехчасовой вахты с лицами, покрытыми солью. На этих кораблях рекомендуется быть всегда в состоянии в нужный момент быстро перебежать на подветренную сторону.

И все-таки эсминец выполняет свою работу. Это — шершень морей, и его жало — торпеда. Зарывшись носом в белую пену и оставляя позади себя вспененную воду. Он сталкивается с такими же эсминцами перед громадной стальной баррикадой флота, прорывает боевую линию противника, жаля на ходу. Каждый боевой корабль строится для одного определенного оружия. Если основным оружием линкора и крейсера является артиллерия, то основное оружие эсминца и подводной лодки — торпеда. Если торпеда является сравнительно [53] недавним изобретением, то и эсминец и подводная лодка не имеют предшественников в истории флотов, за исключением разве тога факта, что они занимают в современном флоте то же место, которое всегда занимали корабли, специально предназначенные для использования нового наступательного оружия. Такими кораблями, например, являлись старинные брандеры{68}.

Первым экспериментатором в области торпедного оружия был Роберт Фультон{69}, но в своем современном виде торпеда была изобретена в 1862 г. англичанином Уайтхэдом и впервые была применена японским флотом во время японо-китайской войны 1895 г. В современном своем виде торпеда является одним из самых сложных средств разрушения. Ее диаметр колеблется от 45 до 61 см (торпеды диаметром в 61 аи имеются только на английских линкорах «Родней» и «Нельсон»); ее длина — 3,5 — 6 м, и она разделяется на несколько отделений. Первое из этих отделений — «головная часть», или «зарядное отделение», содержит около 225 кг тринитротолуола{70}, который взрывается в момент удара торпеды о корпус корабля. В следующем отделении, называемом «резервуаром сжатого воздуха», находится воздух, сжатый, примерно, до 170 атмосфер и служащий для движения торпеды. Третье отделение — «гидростатическое отделение» — содержит цистерны с водой и спиртом и приборы глубины. В последнем отделении находятся механизмы движения и рулевое устройство, представляющее из себя прибор, построенный на принципе гироскопа и позволяющий при помощи вертикальных рулей удерживать торпеду точно на заранее установленном курсе. Торпеда выстреливается из торпедного аппарата, который бывает либо неподвижным (подводные торпедные аппараты на линкорах и подводных лодках), либо подвижным (надводные торпедные аппараты на эсминцах и крейсерах). Когда выстрел произведен, механизмы начинают работать автоматически и приводят в действие прибор глубины и рули направления. Торпеда приходит на заданную глубину и курс и движется к цели (которая может находиться в 10000 — 12000 м) с той скоростью (обычно около 30 узлов), на которую была установлена, оставляя позади себя след в виде мелких пузырьков воздуха.

Торпеда — действительное, хотя и дорогое (каждая торпеда стоит 12 тысяч долларов) оружие против корабля любого типа. Однако попадание одной или двумя торпедами еще не является роковым для современного линкора, снабженного блистерами и имеющего большое количество водонепроницаемых отделений. В морском бою двух флотов основная роль торпеды заключается не только в том, чтобы поражать неприятельские линкоры, но также и в том, чтобы заставить их, уклоняясь от попадания, изменить свой [54] курс и этим сломать свой боевой порядок и нарушить точность огня своей артиллерии.

Эсминец сам по себе является прекрасной иллюстрацией того принципа «восходящей кривой» в военном кораблестроении, о ко торой мы упоминали, рассказывая о развитии легких крейсеров в тяжелые и тяжелых крейсеров — в линейные крейсеры. С появлением торпеды были созданы небольшие быстроходные корабли, вооруженные одной торпедой. Это были миноноски. Первые из них были построены Англией в 1877 г.; это были небольшие суда, водоизмещением в 34 т со скоростью хода в 19 узлов; они представляли такую угрозу для тяжелых кораблей, что был создан новый тип кораблей — большего размера и с большей скоростью, чтобы противодействовать миноноскам; это были так называемые «истребители миноносок», или истребители, как мы их называем теперь{71}. Первые из них были построены около 1890 г., и миноноски как класс кораблей постепенно исчезли{72}.

Эсминцы, следом за крейсерами, являются чрезвычайно пригодными для различного использования кораблями, однако, в противоположность крейсерам, они редко действуют в одиночку, за исключением случаев, когда они выполняют задачи по борьбе с подводными лодками. Обычно эсминцы действуют в составе флотилий или дивизионов; во время боя они держатся вблизи главных сил, и их задачи на две трети носят наступательный характер. Их основными этапами наступательного характера являются: производство торпедных атак на главные силы противника, освещение неприятельских кораблей осветительными снарядами для обеспечения стрельбы своих линкоров и крейсеров и отражение атак неприятельских эсминцев. Наиболее важной оборонительной задачей эсминцев при совместных с флотом действиях является постановка дымовых завес. Это достигается усилением подачи нефти в форсунки котлов, благодаря чему образуется густой дым, под прикрытием которого корабли боевой линии могут маневрировать, оставаясь вне видимости неприятеля. Во время мировой войны эсминцы получили важную дополнительную задачу — борьбу с подводными лодками. Другими задачами второстепенного характера являются: служба конвоя коммерческих судов и, при недостатке крейсеров в составе флота, — служба разведки.

Так как эсминцы в составе флота действуют, главным образом, соединениями, то появились корабли несколько большего размера, которые выполняют роль флагманского корабля или «вождя» соединения эсминцев — дивизиона или флотилии; эти корабли, называемые «лидерами флотилии» или просто «лидерами», представляют из себя типичных эсминцев, со всеми особенностями кораблей этого класса, но только несколько больших размеров.

Тотальный тоннаж эсминцев составляет согласно договорам: для США и Великобритании — по 150 000 т, для Японии — 105000 т. [55]

Этими же договорами предельное водоизмещение одного эсминца было установлено в 1 850 т, а калибр орудий ограничен 130 мм, относительно же количества и диаметра торпед никаких ограничений установлено не было. Продолжительность жизни эсминца была установлена в 12 лет для эсминцев, заложенных до 1921 г., и в 10 лет — для эсминцев, заложенных после 1921 г. Эсминцы, достигшие предельного возраста, могут быть заменены. С окончанием срока действия договоров 1936 г. тотальное и индивидуальное водоизмещение эсминцев будет увеличиваться так же, как это будет иметь место в отношении крейсеров, и мы увидим эсминцы, выросшие до пределов неузнаваемости, и тогда, по всей вероятности, весь цикл начнется опять сначала.

Под названием эсминцев обычно понимаются корабли водоизмещением в 800 — 1 500 т, а под названием лидеров корабли водоизмещением в 1 500 — 1 850 т. Все корабли этого класса имеют чрезвычайно легкую конструкцию: вся их огромная мощность заключена в корпусе, напоминающем скорлупу. Длина эсминцев варьируется от 75 до 105 м; они имеют от двух до четырех труб и представляют собой длинные, узкие и низкосидящие корабли, не столько внушительные, сколько зловещие с вида. Они имеют две мачты; посты управления артиллерийским и торпедным огнем вынесены на верхнюю часть мостика. Срок постройки одного эсминца — 1 — 2 года, стоимость постройки 1 т — около 2 800 долларов. По стоимости постройки одной тонны эсминцы, таким образом, являются самыми дорогими, после подводных лодок, кораблями. Тесные жилые помещения и узкие корпуса эсминцев создают крайне неудобные бытовые условия в любых климатических условиях. На эсминцах почти нет дерева (палуба представляет из себя голую сталь), и жизнь моряков на этих кораблях всегда трудна. Экипаж эсминца состоит из 8 — 12 офицеров и 100 — 200 моряков.

Основным оружием эсминца является торпеда; артиллерия играет второстепенную роль. Артиллерийское вооружение эсминца состоит из 3 — 6 орудий калибром от 102 до 130 мм в одиночных установках. Размещаются они в диаметральной плоскости корабля: 1-2 на носу, 1-2 на корме, остальные — в середине корабля. На эсминцах имеются также зенитные орудия в числе от 1 до 4.

Наиболее современные эсминцы имеют по две или по три торпедных установки, размещенные в диаметральной плоскости корабля. В каждой установке три или четыре торпедных аппарата соединены вместе: наводка производится всей установкой в целом. Объектами торпедной атаки являются: отдельные линкоры и крейсеры противника, транспорты, вспомогательные и торговые суда. Вследствие значительного времени, потребного для достижения цели, торпеда редко применяется против подводных лодок, и в этом случае выстрел торпедой никогда не бывает удачным.

Против подводных лодок применяются так называемые «глубинные бомбы»{73}, появившиеся во время войны. Они представляют из себя стальные цилиндры, содержащие от 135 до 270 кг тринитротолуола. [56]

Размещаются они на выходящих за корму рельсах, откуда и сбрасываются в море. Кроме того, глубинные бомбы могут сбрасываться в море при помощи пушек «Y» (пушки в форме буквы «Y»).

Обнаружив погружающуюся неприятельскую подводную лодку или имея другие доказательства ее присутствия, эсминец полным ходом идет в ту точку, где, по его предположению, находится лодка. Там он сбрасывает глубинные бомбы таким образом, чтобы они покрыли всю площадь, под которой лодка может находиться (независимо от того, каким курсом и какой скоростью будет двигаться подводная лодка после своего погружения).

В охоте за подводной лодкой большую помощь эсминцу оказывает «гидрофон» — изобретение периода мировой войны. Всякому, кому когда-либо приходилось ударять друг о друга два камня под водой, прекрасно знает, что вода проводит звук лучше, чем воздух. Гидрофон представляет из себя прибор, похожий по принципу устройства на телефонный передатчик. Он прикрепляется к корпусу эсминца в его подводной части и присоединяется к аппарату, похожему на радиоприемник. Благодаря этому, если главные и вспомогательные механизмы эсминца остановлены, подводные звуки могут быть услышаны за много километров. Звуки подводной лодки, идущей в погруженном состоянии, улавливаются этими приборами, затем определяется ее местонахождение, и эсминец направляется, временами останавливаясь для того, чтобы послушать, к точке, находящейся, по его расчетам, над лодкой, где и сбрасывает глубинные бомбы.

Система управления огнем на эсминце построена по тому же принципу, что и на линкоре или крейсере. Единственный прибор центральной наводки обычно устанавливается над мостиком, и орудия производят стрельбу залпами. Для торпед также используется прибор центральной наводки; торпедный залп производится обычно двумя или тремя торпедами, причем торпеды расходятся под небольшим углом друг к другу, образуя «веер». Делается это для того, чтобы застраховать себя от промаха в случае изменения скорости или курса цели. В бою торпедный залп производится, как правило, одновременно целым соединением эсминцев — дивизионом или флотилией. Флотилия в составе 12 эсминцев, каждый из которых выпускает по три торпеды, может накрыть всю боевую линию противника.

Эсминцы не имеют ни самолетов, ни параванов, но имеют 1-2 прожектора. Они совершенно не имеют брони, за исключением щитов у орудий, защищающих орудийный расчет от водяных брызг и от вспышек огня при выстрелах артиллерии. Эти корабли имеют двойное дно и, иногда, двойной корпус, но блистеры и мелкие отсеки в их конструкции не применяются. Однако помещения, расположенные под водой, сделаны водонепроницаемыми, кроме того, на них устанавливаются 3-4 водонепроницаемые поперечные переборки.

Несмотря на такую недостаточную защиту, корабли этого класса получали просто поразительное количество попаданий и все же оставались на плову. Во время мировой войны бывали случаи, что эсминцам, у которых торпедами или глубинными бомбами были начисто [57] оторваны целые части — нос или корма, — удавалось благополучно отбуксировать до порта. При столкновении эсминца «Шоу» с «Аквитанией» последняя отрезала весь нос эсминцу вплоть до мостика, и все же «Шоу», несмотря даже на то, что его носовые нефтяные цистерны загорелись, сумел добраться до порта.

Все эсминцы приводятся в движение при помощи турбин, имея обычно 2 винта и 4 нефтяных котла высокого давления. Скорость наиболее современных эсминцев достигает 33 — 40 узлов, причем механизмы их развивают мощность в 35 000 — 40 000 л. с. Лидеры для достижения той же скорости развивают несколько большую мощность. Современные корабли этого класса имеют запас нефти в 350 — 550 т с радиусом действия в 10000 км при 12-узловом ходе и 1 600 км — при полном ходе. Вспомогательные механизмы — якорные шпили, рулевая машина и т. д. — обычно паровые.

Средства внешней связи на эсминце те же, что и на линкоре, только в уменьшенных масштабах; для внутренней связи используются телефоны и переговорные трубы. Организация также напоминает организацию линкора или крейсера в миниатюре. Управление кораблем несложно: один гирокомпас с обычными репетиторами и два рулевых поста — один на мостике, второй — на кормовой надстройке. Общие учения на эсминце проводятся те же, что и на линкоре.

Америка строила эсминцы спорадически, как и крейсеры. Наше вступление в мировую войну потребовало огромного количества этих кораблей для службы конвоирования транспортов и для борьбы с подводными лодками, и мы за годы войны и непосредственно после них построили около 300 эсминцев. В результате, у нас оказалось эсминцев больше, чем надо, и мы совсем не строили новых для замещения старых вплоть до 1931 г. В настоящее время, когда большинство наших эсминцев имеет возраст от 15 до 17 лет, мы находимся в таком положении, что все наши корабли этого класса одновременно становятся устаревшими. Из 300 эсминцев, построенных для войны, осталось 225, все устаревшие, общим тоннажем 247000 т. Тоннаж наших новых эсминцев ограничен 150000 т. В пределах этой нормы мы должны восстановить наши флотилии. В 1934 г. мы построили наш первый (с 1922 г.) эсминец. На 1 января 1935 г. мы закончили постройкой 2 эсминца общим тоннажем в 2700 т и отпустили средства на постройку еще 59 эсминцев и лидеров общим водоизмещением в 93 000 т.

Японская минная флотилия меньше нашей, но зато значительно современнее. В начале 1935 г. Япония имела 100 кораблей этого-класса общим водоизмещением 120000 т, из них — 83000 т новых. Более того, она строит или отпустила средства на постройку 33 000 т — остаток от разрешенного ей тоннажа для новых эсминцев в 105500 т.

Американские эсминцы носят название — фамилий моряков-героев. Во время войны почти все они строились по одному шаблону: ровная палуба, 1 200 т, 26 000 л. с., 35 узлов, четыре 10-см орудия и двенадцать 53-см торпед{74}. Учитывая; то обстоятельство, что некоторые [58] из них были построены меньше чем в четыре месяца, следует признать, что они оказались хорошими, годными к службе кораблями. Однако расположение и артиллерии и торпедных аппаратов оказалось невыгодным, так как с каждого борта могли действовать только 3 орудия и 6 торпедных труб.

Наши новые эсминцы имеют высокий полубак{75}, и поэтому являются более мореходными, чем прежние корабли с ровной палубой. Водоизмещение лидеров — 1 850 г. эсминцев — 1 500 т. Все они имеют скорость 37 узлов и вооружены пятью 127-мм орудиями (из них 4 являются одновременно зенитными) с дальностью выстрела до 18000 м; орудия размещены в одиночных установках: 2 в носу, 2 в корме и 1 в середине корабля; все орудия установлены в диаметральной плоскости корабля. Торпедное вооружение состоит из восьми 53-см торпед, установленных также в диаметральной плоскости корабля. Они имеют запас топлива, примерно, в 500 т, и радиус действия их составляет 6000 миль (11000 м) крейсерским ходом. Это — двухвинтовые корабли с двумя котлами и двумя трубами, вместо четырех, которые являлись характерной чертой наших эсминцев, построенных во время войны. Два из этих кораблей были включены в состав флота как раз перед весенними маневрами 1935 г. и превосходно вели себя на маневрах. Их довольно мало заливало на больших ходах в свежую погоду, управлялись они легко и хорошо делали эволюции.

Японские лидеры (они носят название ветров и облаков) характеризуются так же, как и крейсеры, оригинальностью замысла и чрезмерным насыщением артиллерией. Эта насыщенность доходит до того, что приходится сомневаться в устойчивости некоторых из этих кораблей. В целях экономии веса последние эсминцы Японии построены без заклепок, помощью электросварки. Ее наиболее современные лидеры, водоизмещением в 1 700 т, вооружены шестью 130-мм орудиями и 3 тройными торпедными аппаратами калибром 53 см. Американские лидеры, несколько большего водоизмещения (1 850 т), имеют более слабое вооружение как артиллерийское, так и торпедное. Орудия на японских лидерах расположены в диаметральной плоскости корабля, в трех парных установках. Эти корабли развивают скорость в 35 узлов против 37 узлов наших эсминцев и имеют запас топлива в 400 т (эсминцы обоих флотов используют в качестве топлива исключительно нефть).

Такое же чрезмерное насыщение артиллерией имеется и на новейших эсминцах Японии. При водоизмещении в 1 380 т они вооружены пятью 130-мм орудиями и 3 тройными торпедными аппаратами (53 см). Это вооружение значительно сильнее вооружения американских кораблей, которые, тем не менее, на 120 т больше. Английские эсминцы, имея тот же тоннаж, что и японские, вооружены всего четырьмя 120-мм орудиями и восемью 53-см торпедными аппаратами. На этих новых японских эсминцах орудия (одиночные установки) и торпедные аппараты размещены в диаметральной плоскости [59] корабля. Корабли развивают скорость в 34 узла при мощности механизмов в 37 000 л. с.

Остальные японские эсминцы, более старые, чем только что описанные, но все же не устаревшие, имеют водоизмещение от 1 270 до 1 315 т и вооружены четырьмя 120-мм орудиями и шестью 53-сж торпедными аппаратами. Они развивают 34 узла, имеют радиус действия в 6500 км 15-узловым ходом, принадлежат к типу двухтрубных, с возвышенным полубаком. Комплектование этих кораблей, с нашей точки зрения, чрезмерно велико. Корабль, водоизмещением в 1 300 т, имеет экипаж в 150 человек против 160 человек на наших 1 500-тонных эсминцах. Японский корабль в 1 200 т водоизмещением имеет 148 человек команды, в то время как наши эсминцы такого же тоннажа имеют всего 122 человека.

Лондонский договор не установил пределов для надводных кораблей водоизмещением ниже 600 т,- и поэтому Япония за последние годы начала постройку 20 миноносок водоизмещением в 527 т и со скоростью хода в 26 узлов. Следуя своей обычной практике перегрузки артиллерией, японцы поместили на эти корабли три 127-мм орудия и 4 торпедных аппарата (53 см). Один из первых кораблей этого класса перевернулся во время шторма в 1934 г., и из 113 человек команды погибло 100 человек. Конструкция остальных кораблей была изменена; кроме того, была назначена комиссия для установления остойчивости всех кораблей японского флота.

Во всяком случае эти миноноски имеют весьма сомнительную ценность. Они не могут противостоять эсминцу, и в то же время их малая скорость не дает им возможности уйти от него. Небольшие размеры их обусловливают малый радиус действия; тем не менее они вооружены слишком сильно для возможного использования их для задач охраны побережья и борьбы с подводными лодками.

VI. Подводные лодки и вспомогательные корабли

Богиня, которую мы именуем прогрессом (она имела много имен за время своего существования), никогда не занимается мирным искусством; поэтому те лица, чьи интересы к военным и морским делам исчезают вместе с окончанием военных действий, испытывают ряд потрясений, когда им приходится вновь пробудиться при новой войне. В начале будущей войны эти лица будут мыслить образами 1914 — 1918 гг.; они могли бы с тем же успехом мыслить образами 1898 г. Военные машины, применявшиеся во время последнего мирового конфликта, подверглись таким изменениям и такому развитию, что теперь в их современном состоянии они столь же разнятся от прежних машин, как современный крейсер от флагманского корабля адмирала Дьюэй{76}. Само их назначение в ряде случаев решительно изменилось. [60]

Это одинаково верно в отношении сухопутных, морских и воздушных машин. И это, возможно, особенно верно в отношении тех машин, которые двигаются под водой. Современная подводная лодка фактически является надводным кораблем, который может погружаться в воду. Послевоенная тактика флота в связи с тем, что цели атаки часто находятся далеко, выдвинула необходимость наличия скорости, большого радиуса действия и сравнительно хороших условий жизни; техника сделала остальное.

Современная подводная лодка в надводном положении (будучи предназначенной для атаки в погруженном состоянии, подводная лодка все же считается и надводным кораблем) приводится в движение дизелями, развивая скорость от 14 до 21 узла. Ее радиус действия в надводном положении при экономическом ходе может достигать 24 000 — 25 500 км, а водоизмещение ее доходит до 2 000 т.

В погруженном состоянии подводная лодка может двигаться со скоростью от 1,5 до 11 узлов. В первом случае она может находиться под водой в течение свыше 40 часов; при скорости же в 11 узлов она должна всплывать через короткие промежутки времени для зарядки аккумуляторов, которые питают электромоторы, являющиеся ее двигателями в подводном положении. Воздух внутри лодки во время ее пребывания под водой очищается помощью фильтров и пополняется кислородом, выпускаемым из баллонов, где он хранится в слотом виде. Благодаря этим мерам воздух остается достаточно чистым, чтобы поддерживать жизнь в течение всего времени пребывания под водой.

Во флоте подводные лодки являются париями. Это — полезные, но опасные корабли. Подводные лодки осуждены на одиночество, так как они не могут действовать в тактической связи с боевым порядком флота; появление одной из них посреди кораблей эскадры во время боя было бы почти столь же опасно для своих кораблей, как и для кораблей противника.

«Прочный» корпус подводной лодки почти всегда имеет круглое сечение (кроме носовой и кормовой частей) для того, чтобы лучше выдерживать огромное давление воды, испытываемое им в погруженном состоянии. Иногда лодки строятся однокорпусными, но на некоторых лодках имеется внешний (или фальшивый) корпус, на котором устанавливаются палубная надстройка и основания орудий. В лодках последней постройки предпочитают устраивать нефтяные и балластные цистерны между корпусами, а не внутри прочного корпуса.

Как общее правило, прочный корпус подводной лодки рассчитан на сопротивление давлению, примерно, до 9 атмосфер. Внутри лодки, разделенной крепкими переборками и водонепроницаемыми дверьми на отсеки, офицеры и матросы живут фактически там, где работают. В носовом и кормовом торпедных отсеках имеются койки на несколько человек, остальной экипаж — и офицеры и матросы — живет в аккумуляторном отсеке. Посредине корабля находится командирская рубка, выступающая над прочным корпусом и скрепленная с ним. Над рубкой возвышаются «перископы», а под рубкой, внутри лодки, помещается командный пункт командира лодки, называемый [61] «центральным постом». Механизмы занимают большую часть площади внутри лодки, горячая пища приготовляется на электрических плитах.

При погружении и всплытии подводные лодки используют «горизонтальные рули», расположенные попарно вблизи носа и кормы. Эти рули дают возможность произвести арочное погружение. По команде «приготовиться к погружению» люки и вентиляторные отверстия задраиваются, с мостика убираются все переносные предметы. Раздается звук ревуна, предупреждающий о погружении, управление лодкой переносится в командный пункт, дизели останавливаются и охлаждаются.

За командой «оба мотора вперед» следует: «заполнить главные балластные цистерны». Вода врывается в балластные цистерны, лодка погружается в водяной мрак. Командир приказывает погрузиться на определенную глубину, которая может доходить до 60 — 90 м. Для всплытия подводной лодки необходимо вытеснить воду из главных балластных цистерн помощью сжатого воздуха.

Подводная лодка является чрезвычайно ценным морским оружием. Но использование подводных лодок носит крайне специфический характер, и поэтому в рассуждениях сухопутных «экспертов», желающих заменить крейсеры и линкоры подводными кораблями, имеется не больше смысла, чем в рассуждениях энтузиастов авиации, предлагающих заменить эти корабли самолетами.

Уроки истории (причем в отношении подводных лодок мы имеем значительно больше этих уроков, чем в отношении авиации) ясно указывают, что подводные лодки являются только оружием флота, хотя и весьма важным оружием, которое (как мы увидим в одной из следующих глав), возможно, будет играть выдающуюся роль в Тихоокеанской войне.

Опыты с подводными лодками производились в XVIII столетии; во время революции{77} некий Давид Башнел построил из кованого железа лодку, которая могла двигаться под водой. Во время гражданской войны{78} было несколько попыток применить примитивные типы подлодки, но без особого успеха. И только во время мировой войны выявились возможности подводных лодок. В начале этой войны наибольшие лодки имели водоизмещение в 800 т; перед самым концом войны немецкие подводные крейсеры достигали 2 000 т и были в состоянии пересекать Атлантический океан, действовать около нашего побережья и возвращаться обратно без пополнения запасов топлива.

В отношении развития подводных лодок и определения их места в системе морских сил война сделала больше, чем 50 лет мирного времени; она также наглядно выявила новое колебание маятника морских вооружений. В первые годы этой войны подводная лодка имела все преимущества нового оружия нападения и продолжала удерживать их до тех пор, пока не были изобретены оборонительные средства (некоторые из них мы указали, когда говорили об эсминцах); [62] эти средства поставили подводные лодки на их место в системе морских вооружений.

Использование подводных лодок в составе флота является чисто стратегическим — для дальней разведки и для устройства завес. Основное свойство подводных лодок заключается в том, что они могут погружаться и быть невидимыми для неприятельских кораблей и авиации, хотя в минувшую войну самолетам иногда (при отсутствии волны) удавалось обнаружить, лодку в погруженном состоянии. Действовать украдкой — вот основная тактика подлодки.

Но находясь под водой, сама подводная лодка тоже не может видеть цели своей атаки; поэтому, если бы назначением подводных лодок было бы только пребывание под водой, то они были бы безвредными. Кроме того, чтобы вообще что-либо увидеть, они должны перейти на «перископную глубину», т. е. в такое положение, когда перископ (труба, имеющая внутри зеркало и призмы, через которую командир погрузившейся лодки наблюдает за поверхностью моря) выходит из воды, примерно, на 1 м, а корпус лодки находится на 3 — 6 м под водой. Для этого подводная лодка должна находиться в движении, так как в погруженном состоянии она не может стоять на месте, если только не лежит на грунте (а это может иметь место лишь тогда, когда глубины не слишком велики). Это, в свою очередь, вызывает другую невыгоду, потому что перископ, разрезая воду, оставляет за собой след, который можно легко обнаружить с некоторого расстояния, особенно в тихую погоду.

Находясь под водой, подводная лодка движется и поворачивается медленно; в надводном же положении, ни одна из существующих в настоящее время подводных лодок не может сравняться с эсминцем ни по скорости хода, ни в отношении защиты. Одно попадание в подводную часть эсминца не причинит ему большого вреда, если только не будут затронуты жизненные части корабля. Для подводной же лодки даже одно попадание является роковым, так как малейшая пробоина в надводной части лишает лодку возможности погружаться и превращает ее в чрезвычайно слабый надводный корабль.

Несмотря на то, что и немцы и союзники имели во время мировой войны большое количество подводных лодок, потери, вызванные их деятельностью в боевых судах обеих сторон, были сравнительно невелики, особенно после того, как были разработаны тактические правила уклонения от атаки{79}. Эсминец или крейсер, идущий большим ходом и зигзагообразным курсом и команда которого внимательно наблюдает за поверхностью моря, может считать себя, если не принимать во внимание случайностей, почти в безопасности от атак подводных лодок. При соблюдении этих условий даже линкор, идущий в одиночку и без конвоя, находится в сравнительной безопасности. И все-таки линкоры всегда выходят в море в сопровождении эсминцев или крейсеров, действующих в качестве противолодочной [63] защиты. Тихоходные незащищенные танкеры{80}, транспорты и прочие вспомогательные суда, сопровождающие флот, сами по себе не имеют защиты от торпед и способны затонуть от одного-единственного попадания торпеды. Они представляют из себя великолепные объекты атаки для подводных лодок, но их всегда внимательно охраняют эсминцы, крейсеры или воздушные силы. Подводные лодки не представляют угрозы для самолетов, но сами чрезвычайно уязвимы от воздушных бомб или от пулеметного огня, когда находятся на поверхности.

Во время мировой войны подводные лодки действовали, главным образом, против торговых судов. Транспорты обычно тихоходны и не имеют ни брони, ни водонепроницаемых переборок. Во время войны они почти всегда шли на дно после одного попадания торпедой. Германия сосредоточила деятельность своих подводных лодок, главным образом, против этих кораблей, и за все время военных действий ее лодки пустили на дно свыше 5 400 судов общим тоннажем в 11 200 000 т. К концу войны, однако, союзники начали применять систему конвоя, что привело к значительному снижению количества потерь.

Лондонский договор ограничил водоизмещение подводных лодок 2009 т, а калибр их орудий — 127 мм; однако никаких ограничений в отношении числа и диаметра торпед — главного оружия подлодки — установлено не было. В виде уступки каждая подписавшая договор страна получила право сохранить или построить по три «подводных крейсера», не превышающих водоизмещением 2 800 т и имеющих 155-мм орудия. Срок службы подводной лодки был установлен в 13 лет. По настоянию Японии, тотальный тоннаж подводных лодок был установлен одинаковым для всех подписавших договор держав — 52700 т сроком до 31 декабря 1936 г. Япония заявила, что она присоединится к договору только при условии, если ей предоставят равенство с другими державами в отношении тотального тоннажа подлодок; это показывает, какое значение она придает этому оружию. Окончание срока действия договоров, возможно, стимулирует дальнейшее развитие подлодок и превращение их в такие корабли, которые будут совсем не похожи на современные типы подводных лодок. Это, впрочем, менее вероятно, чем в отношении других классов кораблей — крейсеров и эсминцев.

Были попытки строить большие подводные лодки с надводным водоизмещением до 3 000 т, однако при увеличении размеров подлодок свыше 1 800 т возникают серьезные затруднения в управлении ими. Самым лучшим типом подводной лодки, годной для различных целей, являются, видимо, лодки водоизмещением от 1 200 до 1 500 г. Принимая во внимание размеры подводных лодок, приходится признать, что лодки являются самыми дорогостоящими военными кораблями; стоимость постройки 1 т подводной лодки в США [64] достигает 3 500 долларов. Для постройки большой подводной лодки требуется в мирное время от 1½ до 2½ лет{81}.

Подводная лодка имеет обычно от четырех до восьми торпедных аппаратов, за исключением небольшого числа огромных лодок-чудовищ, как, например, французские 3 000-тонные лодки класса «Сюркуф», вооруженные 14 торпедными аппаратами. Торпедные аппараты обычно помещаются в носу, а иногда в корме. В зависимости от своих размеров лодка может иметь на борту от 8 до 16 торпед{82}; диаметр торпед почти на всех лодках мира составляет 53 см. Выпускать торпеды с лодки значительно труднее, чем с надводных аппаратов; последние могут наводиться в горизонтальной плоскости, торпедные же аппараты лодки, как и все подводные аппараты, вделаны в корпус корабля; поэтому для наводки их лодка сама должка поворачиваться и, таким образом, как бы наводить самое себя.

Артиллерия играет на подлодках второстепенную роль; ее появление на лодках было обусловлено борьбой германских подводных лодок против торговых кораблей. Когда лодка считала, что она не подвергается опасности быть атакованной надводным или подводным кораблем противника, она всплывала на поверхность и топила свою жертву артиллерийским огнем, экономя, таким образом, дорогостоящие торпеды. Артиллерийское вооружение современных подводных лодок состоит из одного или двух орудий калибром от 75 до 125 мм; орудие устанавливается всегда впереди рубки; если имеется и второе орудие, око помещается позади рубки. Артиллерийское вооружение подводной лодки всегда должно играть второстепенную роль, поскольку лодка не может подвергать себя риску, вступая в бой с любым надводным кораблем.

В настоящее время существует небольшое количество так называемых «подводных заградителей». Подводные заградители, появившиеся во время войны, представляют собой обычно большие лодки, вооруженные 1 — 2 орудиями и 2 — 4 торпедными аппаратами и имеющие, кроме того, от 30 до 60 мин, которые ставятся через трубы, расположенные в днище лодки.

Подводные лодки фактически не имеют броневой защиты, хотя на некоторых больших лодках рубки покрыты тонкими броневыми листами. Как общее правило, снаряды даже самых мелких калибров представляют опасность для подводных лодок. Важнейшим (и почти единственным) средством защиты лодки является ее способность погружаться в воду.

Странно сказать, но те же самые гидрофоны, которые позволяют эсминцу обнаружить присутствие подводной лодки, являются для последней средством защиты. Она может лежать на грунте (на сравнительно небольшой глубине) и слушать звук быстро вращающихся винтов надводных кораблей, охотящихся за нею; когда гидрофон укажет подводной лодке, что они прекратили свои поиски, она всплывет на поверхность. [65]

Минные поля представляют опасность для подводной лодки; во время мировой войны не одна из них погибла таким образом. Другой ловушкой для подводной лодки является сеть; это — стальная сеть длиною в 1 милю и больше и шириною от 15 до 30 м. Она опускается в вертикальном положении в воду и удерживается на плову буйками, прикрепленными к ее верхнему краю. Если подводная лодка, идущая под водой, натолкнется на такую сеть, она почти наверное запутается в ней. Сторожевые корабли, стоящие около сетей, обнаружат по колебанию буйков место, где запуталась лодка, и сбросят свои глубинные бомбы. Чтобы избежать этого, большинство подводных лодок имеет ножи для разрезания сетей; эти ножи устанавливаются на носу лодки.

Специфические свойства подводных лодок обусловливаются наличием двух весьма остроумных систем силовых установок. Мы уже видели, что для движения на поверхности используются дизели, а для движения под водой — электромоторы, так как для работы дизеля требуется воздух. На каждом поворотном валу{83} имеется по одному дизелю и по одному электромотору. Во время хода на поверхности электромотор, вращаемый дизелем, становится генератором и производит зарядку аккумуляторов. При погружении дизель разъединяется с поворотным валом, и движение лодки обеспечивается аккумуляторами и электромоторами. В военное время зарядка батарей производится обычно ночью.

Внутренняя организация подводной лодки в основном схожа с организацией других кораблей, но она приспособлена к особенностям службы на подводной лодке: командир, заместитель, механик, торпедист и на больших подводных лодках еще около шести офицеров, а также от 30 до 90 матросов; экипаж лодки в 1 500 т состоит из 60 человек офицеров и матросов. Учения на подводной лодке резко отличаются от учений на надводных кораблях; они обусловливаются свойственными подводной лодке особенностями: тренировка в выполнении торпедных атак, экстренное погружение и т. п.

После уроков мировой войны Великобритания смертельно боится подводных лодок и на всех морских конференциях пыталась добиться отмены подводной войны, но безуспешно. США поддерживали Англию в этом начинании, но Франция, Италия и Япония решительно протестовали против этого. Эта дискуссия, однако, представила из себя великолепное доказательство безрассудности попыток определить тот или иной тип корабля, как «оборонительный» или «наступательный». Англия утверждала, что подводные лодки — это наступательное оружие; Франция и Италия заявляли, что они имеют значение только как оборонительное оружие. Истина же заключается в том, что каждое оружие является одновременно и оборонительным и наступательным и совершенно невозможно отнести его только к одной какой-либо категории.

Служба подводных лодок является наиболее трудной во флоте и (может быть, только за исключением авиации) наиболее опасной. [66]

США явились пионерами в области практических опытов с постройкой подводных лодок; несмотря на это, нельзя сказать, что наши подводные лодки являются особенно удачными. С подводной лодкой может приключиться гораздо больше всяких катастроф и неприятностей, чем с любым из надводных кораблей. Все же нам кажется{84}, что на долю наших подводных лодок{85} пришлось побольше, чем следует. Мы всегда имели на подводных лодках прекрасный личный состав, отличавшийся знанием дела, храбростью и верностью. Наша слабость заключалась скорее в материальной части, чем в людях. Только совсем недавно мы, видимо, избавились от этого недостатка.

После окончания своей судостроительной программы военного времени США, под влиянием теории «показывать пример в разоружении» (теории, которая проявилась также и в отношении крейсеров и эсминцев), построили до 1930 г. всего 4 подводные лодки.

Подводные лодки, построенные во время войны, обозначались буквами, указывавшими класс, и цифрами, указывавшими порядок их постройки. Из этих подводных лодок, в настоящее время остались: 9 лодок класса «О», 20 лодок класса «R» и 46 лодок класса «S». Подводные лодки класса «О» и «R», законченные постройкой в 1918 — 1919 гг., безнадежно плохи и устарели. Лодки класса «S» несколько лучше. Все они (за исключением одной) имеют водоизмещение от 790 до 850 т и радиус действия в 8000 миль (15000 км) при 10-узловом ходе. Это — тихоходные лодки, развивающие всего 14 узлов или чуть больше. Вооружены они четырьмя 53-см торпедными аппаратами и одним 102-мм орудием. Эти лодки выявили себя превосходными кораблями для службы у побережья; они не имеют однако ни скорости, ни мореходных качеств в той мере, в какой это необходимо для выполнения дальних операций.

В дополнение к этим построенным во время войны лодкам мы заложили еще 14 современных подводных лодок общим водоизмещением в 24 800 т. Эти лодки частично уже закончены постройкой, частично будут закончены в конце 1936 г. Кроме того, флот предполагает просить разрешения построить в течение 1936 — 1937 гг. еще 6 новых подводных лодок{86}.

В строительстве и использовании подводных лодок морские силы всех стран, в той или иной степени, исходят из опыта германских подводных лодок во время войны. (Мимоходом отметим, что во время войны союзниками было потоплено около 200 германских подводных лодок, т. е. больше чем их оставалось у Германии ко дню перемирия.) Япония взяла Германию за образец; это особенно отчетливо заметно именно в области подводного флота.

После окончания войны германские подводные лодки были поделены между союзниками. Лодки были разобраны, и союзники учли особенности их конструкции в своих новых проектах подводных лодок. Япония же пошла дальше; она пригласила на службу бывших германских офицеров-подводников и специалистов-конструкторов [67] для постройки новых лодок и обучения личного состава. В результате этих мер японский подводный флот чрезвычайно усилился и стал необычайно схожим с германским как в конструктивном отношении, так и с точки зрения использования и организации. Ни в одной другой отрасли японский флот не выказал такого развития, как в области подводного флота; хотя это в значительной степени объясняется способностью японцев к подражанию, все же японский подводный флот можно считать первым в мире{87}.

Служба на подводных лодках даже в мирное время требует невероятного напряжения. Во время войны лодка надолго уходит в море, и личный состав живет в тесноте, лишенный моциона. Личный состав японских подводных лодок, видимо, лучше всех других приспосабливается к тяготам службы на этих кораблях. Один английский специалист высчитал, что на одинаковых подводных лодках, при прочих равных условиях, японский экипаж, может пробыть в море на 30% дольше, чем экипаж, состоящий из англичан или американцев, несмотря на то, что последние ни по мужеству, ни по искусству не уступают японцам. Вполне возможно впрочем, что все увеличивающийся радиус действия подводных лодок уже превзошел физический «радиус действия» личного состава лодок любого флота.

Японские подводные лодки делятся на лодки первого класса (свыше 1 000 т) и на лодки второго класса (меньше 1 000 т). Подводные лодки первого класса подразделяются на эскадренные подводные лодки, океанские подводные лодки и подводные заградители. Япония имеет 35 подводных лодок второго класса против наших 75 (примерно, такого же типа) и строит еще две. Она имеет, однако, 35 подводных лодок первого класса (построенных или строящихся) против наших 14. Так же, как и у нас, большинство ее лодок второго класса было построено по программам военного времени. Но если США до 1930 г. построили всего только 4 новых подводных лодки, то Япония за этот же период времени построила 20 подводных лодок первого класса и 9 — второго класса.

Подводные лодки Японии строились значительно быстрее наших, но построены они довольно грубо. Взяв в основу конструкции лодок, главным образом, германские проекты, японцы, в отличие от нас, не обращали особого внимания на устранение на лодках различного рода бытовых неудобств. На кораблях всех классов японцы уделяют очень мало места для помещений личного состава, не заботясь об его удобствах; и на подводных лодках японцы способны использовать для укрепления корпуса или для улучшения боевых качеств то небольшое пространство, которое на лодках США было бы отдано для размещения экипажа, — и это несмотря на то, что [68] личный состав японских лодок превосходит по численности личный состав наших лодок. Строящиеся в настоящее время подводные лодки Японии больше наших. Они имеют водоизмещение в 1 000 — 1 900 т (против наших 1 300 т), а это означает, что у них будет больший радиус действия. В торпедном вооружении особенно большой разницы между нами и ними нет: и в том и в другом флоте новые подводные лодки имеют по 6 — 8 торпедных аппаратов и от 9 до 14 торпед (53 см). Но в отношении артиллерии Япония идет впереди нас: японские подводные лодки вооружены 102-мм орудиями, а на некоторых последних лодках установлено даже по два 127-мм орудия; наши же новейшие лодки имеют всего по одному 75-мм орудию.

Японские подводные лодки первой линии имеют мощные механизмы и быстрее наших лодок. У нас имеются 4 лодки со скоростью хода до 18 узлов; скорость хода остальных наших подводных лодок колеблется от 15 до 17 узлов. Япония же имеет 12 эскадренных подводных лодок со скоростью в 21 узел; остальные дают 19 узлов, и только небольшое число лодок имеет скорость в 17 узлов. Подводные лодки первого класса Японии имеют, видимо, значительно больший радиус действия (25 000 км), чем наши лодки. Мы имеем всего 1 подводный заградитель в 2 700 т, который может принимать 60 мин; у Японии их 8.

На всех международных конференциях Япония настаивала на том, что она должна иметь подводный флот для целей «обороны», что подводные лодки являются чисто «оборонительным» оружием. Не говоря уже о том, что ни одно оружие не может быть чисто оборонительным, совершенно ясно, что для «защиты» японского побережья или японских владений, расположенных близко друг от друга и прекрасно оборудованных в качестве баз подводных лодок, не требуется огромного количества подводных лодок с радиусом действия в 20000 — 25000 км.

Далее, никто не пользуется подводными заградителями, которых у Японии 8 против 1 нашего, для постановки минных заграждений у своих берегов. Дипломатический ответ, возможно, кроется в старинной поговорке, гласящей, что лучшая защита — это наступление; переведя ее на язык различного рода болтовни о «наступательном» и оборонительном оружии, можем перефразировать ее так: «лучшим оборонительным оружием является наступательное оружие».

А теперь, раньше чем мы перейдем к огромным авианосцам и поговорим о крыльях флота, бросим беглый взгляд на корабли, которые также мало романтичны, как паромы, и так же нужны, как годовой бюджет, — на корабли, без помощи которых и линкор, и крейсер, и эсминец, и подлодка, и авианосец совершенно беспомощны; другими словами, поговорим о вспомогательных кораблях. Эти неказистые морские чернорабочие, не обладающие ни красотой, ни грозным видом, присущими боевым кораблям, посвящают свою жизнь обслуживанию благородных линкоров и великосветских крейсеров. Как и все другие корабли морских сил, они строятся и существуют для одного оружия; оружие, для которого строятся эти корабли, [69] является важнейшим оружием морских сил, так как это — сам флот. Может быть, это обстоятельство явится некоторым утешением для людей, несущих службу на грязных нефтяниках, на загроможденных продовольственных транспортах или на запачканных угольщиках.

Вспомогательные суда абсолютно необходимы флоту. Для многих боевых кораблей, расходующих последние тонны топлива, появление нефтеналивного транспорта является самым приятным зрелищем, хотя они и проклинают ту грязь, которая образуется на их палубах при погрузке топлива.

Все вспомогательные корабли не имеют бронирования, вооружение их не превосходит 2 — 6 орудий калибром в 102 или 127 мм. К вспомогательным кораблям относятся: нефтеналивные транспорты, продовольственные транспорты, угольщики, грузовые корабли, транспорты с боеприпасами, плавучие мастерские, корабли — базы эсминцев, базы подводных лодок, транспорты (не смешивать с армейскими транспортами), госпитальные суда. Последние, конечно, не имеют никаких орудий.

Нефтяники перевозят нефть, которую боевые корабли в военное время поглощают в громадных количествах и без которой они не могут двигаться. Они особенно важны для нашего флота, так как наши корабли используют в качестве топлива только нефть. Поскольку японские корабли используют и нефть и уголь, они не так зависят от нефтяников, как наш флот.

Продовольственные транспорты называются в нашем флоте «мясными кораблями». Это обычно корабли-рефрижераторы, перевозящие замороженное мясо и другие скоро портящиеся продукты. Угольщиками называются транспорты с углем. Для флота США они не представляют теперь большой важности; их имеется всего 3, в резерве, оставшихся от тех дней, когда основным видом топлива был уголь.

Грузовые корабли перевозят грузы, упакованные в ящики, и обычные грузы.

В морских силах США имеется два госпитальных корабля, один в строю, второй в резерве.

Транспорты с боеприпасами (обычно рефрижераторного типа) перевозят снаряды, порох, бомбы, торпеды и различные виды взрывчатых веществ.

Суда-мастерские представляют из себя плавучие литейные и ремонтные мастерские, которые могут произвести любой ремонт, начиная от починки часов или оптического прицела и кончая исправлением главной турбины. На этих кораблях, помимо обычного экипажа, находятся мастера и рабочие различных специальностей. Базы эсминцев оборудованы всеми устройствами для производства любого ремонта эсминцев и служат так же, как база личного состава эсминцев. Они имеют полный комплект запасных частей для эсминцев.

Базы подводных лодок являются «кораблями-матками» для подводных лодок, а также базой для личного состава их. Они оборудованы всеми устройствами для производства исправлений на подводных лодках и имеют большое количество запасных частей. [70]

Транспорты перевозят личный состав флота и морских станций.

Совершенно очевидно, что число вспомогательных кораблей в морских силах США значительно больше, чем в японском флоте. Это вполне естественно, учитывая ту обстановку, которая неизбежно сложится во время операций в Тихоокеанской войне и о которой мы поговорим несколько ниже. Характер задач флота США потребует наличия вспомогательных кораблей, и их число должно быть увеличено, причем они должны иметь большую скорость.

Если флот должен быть подвижным, и ему к тому же приходится действовать на огромных океанских просторах, в большом удалении от своих баз, — он должен иметь средства для перевозки с собой больших количеств топлива, продовольствия и боеснабжения. Таким образом, флоту США, быть может, придется взять с собой «обоз», что означает необходимость защиты и обеспечения его, а это, в свою очередь, снижает общую скорость флота до скорости наиболее тихоходного вспомогательного корабля.

Однако интересы безопасности требуют, чтобы флот был готов к плаванию в течение нескольких дней со скоростью не меньшей 16 узлов. Это абсолютно невозможно с теми вспомогательными кораблями, которыми мы располагаем в настоящее время. Многие из нефтяников и плавучих мастерских не могут теперь давать даже той скорости, на которую они были рассчитаны при постройке и которая с самого начала была слишком небольшой; их радиус действия в большинстве случаев очень ограничен. С современным наличием вспомогательных кораблей наш флот не может рассчитывать на скорость свыше 9 узлов и на радиус действия свыше 4 000 км.

Таким образом, основная потребность флота США в настоящий момент заключается в получении более быстроходных вспомогательных кораблей (что и было доказано на маневрах 1935 г.).

С объявлением войны потребность флота во вспомогательных кораблях сильно возрастает, и он немедленно начинает расходовать ресурсы, предоставляемые ему торговым флотом. Хорошо, если эти ресурсы велики, так как число боевых кораблей увеличится, а это потребует большего количества нефти; увеличение личного состава потребует большего количества снабжения, а рост несчастных случаев — большего числа плавучих мастерских. Если к тому же будет производиться и перевозка экспедиционной армии, то для этого потребуются транспорты и дополнительные корабли со снабжением. Потребуются также вспомогательные крейсеры, быстроходные, вооруженные торговые корабли и сотни кораблей всех видов и размеров для несения различных обязанностей: дозорной службы, борьбы с подводными лодками, траления и т. п. Нормальный состав вспомогательного флота морских сил явится только ядром, вокруг которого будет создаваться этот вспомогательный флот военного времени.

Отсюда и вытекает огромное значение торгового флота, являющегося одним из элементов морской мощи. Если бы морские силы всех стран были уничтожены, то владение морем, несомненно, получила [71] бы страна, обладающая наибольшим торговым флотом. Во время воины между военным и торговым флотами устанавливается тесная связь, настолько тесная, что при анализе военного флота необходимо принимать во внимание и торговый флот, ибо торговый флот не только поставляет вспомогательные корабли, но дает также большое количество необходимого военному флоту личного состава. В то же время военный флот должен обеспечивать защиту тех торговых кораблей, которые будут выделены для несения внешней торговли, необходимой для страны, выделить эскорт, создать дозорную службу на морских путях, организовать, если необходимо, систему конвоя.

Первая половина XIX столетия явилась периодом расцвета американского торгового флота. Наши корабли посещали все моря; никто не мог сравниться по скорости с нашими клиперами{88}; американские моряки и американские судовладельцы были хозяевами на всех морских торговых путях. Однако с гражданской войны начался, упадок, и в течение 25 лет, предшествовавших мировой войне, общий тоннаж нашего торгового флота составлял только 6 ½% мирового тоннажа. Последняя война, вследствие больших потерь от подводных операций и привлечения торгового флота союзников к несению боевой службы, вызвала огромное оживление в судостроительной промышленности США; тоннаж нашего торгового флота вырос с 3000000 т в 1914 г. до 14700000 т в 1921 г. Процент в отношении мирового тоннажа вырос с 6 ½% до 24.

А затем наступил послевоенный кризис судоходства, а к 1934 г. мы имели всего 1 560 торговых кораблей общим тоннажем в 9024000 г, т. е. 18% мирового тоннажа.

В том же 1934 г. Япония имела всего 625 кораблей, общим тоннажем в 3 170000 т или около 6% мирового тоннажа. Таким образом, на первый взгляд, мы были сравнительно не в очень плохом положении, несмотря на то, что объем нашей внешней торговли значительно превышает японский. Но это только так кажется. Большинство наших кораблей устарело; большая часть остальных является результатом спешной и весьма посредственной постройки военного времени, и они крайне неэкономичны. Хотя наш торговый флот является вторым в мире по величине, он занимает пятое место по скорости и восьмое по возрасту. С другой стороны, японский торговый флот является более современным и более ценным, чем наш.

На 1 июля 1934 г. у нас было разобрано 2 900 000 т торгового флота, а у Японии — только 49 000 т. 1 февраля 1935 г. у нас было в постройке только 2 торговых корабля по 9 000 т каждый; в Японии на 30 сентября 1934 г. в постройке было 42 корабля общим тоннажем в 150000 т. На 30 июля 1934 г. только 11% нашего торгового флота имели возраст меньше 10 лет; у Японии — 21 % кораблей имеют возраст меньше 10 лет.

Если только размеры корабля имеют какое-либо значение (а это также сомнительно, как и возможность использования для военных [72] целей «Нормандии» и «Левиафана»){89}, то в этом отношении мы в несколько лучшем положении, чем Япония. У нас имеется 61 корабль тоннажем больше 10000 т, а у Японии только 19. Однако наши быстроходные корабли (мы имеем 12 со скоростью свыше 20 узлов) являются, главным образом, пассажирскими лайнерами или предназначаются для перевозки пассажиров и срочных грузов. Во время войны большинство из них придется по необходимости оставить на их теперешних линиях, а в отдельных случаях придется даже усилить эти линии другими кораблями. Прочие из этих быстроходных кораблей будут использованы как транспорты «ли как вспомогательные крейсеры, так как для этих целей годны только быстроходные суда. Таким образом, только несколько кораблей этого типа, к тому же плохо приспособленных для выполнения своих задач, будут непосредственно использованы флотом.

Большая часть кораблей, занятых в мировой торговле, представляет из себя грузовые пароходы; почти все наши грузовые пароходы слишком тихоходны для работы в составе военного флота, так как имеют скорость от 8 до 12 узлов. С другой стороны, Япония с 1928 г. построила 39 грузовых кораблей тоннажем от 4000 до 10000 т; из них 21 корабль имеет скорость 18 узлов, и 12 кораблей — 16 узлов. Эти корабли, построенные для срочной перевозки шелка в мирное время, явятся все до единого ценными вспомогательными кораблями во время войны. Наиболее важными, с военной точки зрения, вспомогательными кораблями являются нефтеналивные транспорты (или танкеры, как они называются в торговом флоте). У нас самый большой в мире танкерный флот: 385 кораблей общим тоннажем в 2 480 000 т, Япония же имеет 213 кораблей общим тоннажем в 1 510000 т.

К несчастью, танкеры торгового флота являются почти самыми тихоходными из всех кораблей дальнего плавания; их скорость редко превосходит 11 узлов, а обычно они не дают больше 9 узлов. С коммерческой точки зрения нет никаких причин придавать им большую скорость; иметь же такие, корабли в составе флота было бы самоубийством.

Выход из положения, по-видимому, можно найти, во-первых, в постройке быстроходных вспомогательных кораблей, которые явились бы постоянным «обозом» флота и в которых флот нуждается при переходах из одной базы в другую и для обеспечения при стоянках в передовых базах, а во-вторых, в организации конвоев, т. е. караванов торговых кораблей: танкеров, грузовых пароходов, транспортов с припасами и т. д., направляемых для снабжения баз под охраной эсминцев, крейсеров и воздушных сил.

Япония во время войны будет пользоваться своим торговым флотом таким же образом.

По причинам, о которых мы поговорим ниже, ей не придется перевозить снабжение на большие расстояния; но ей не удастся снять свои корабли со срочных линий так же легко, как нам. Из состава торгового флота Америки 60% занято каботажной торговлей [73] по перевозке грузов между восточным и западным побережьями через Панамский канал. В мирное время таких грузов очень много, так как перевозка морем обходится дешевле, чем отправка по железной дороге, но во время войны коммерческие расчеты отходят на второй план. Мы могли бы в случае необходимости снять с этих линий большое количество кораблей для использования их для военных целей, передав перевозки в восточном и западном направлениях на железные дороги. У Японии нет такого выхода; но, с другой стороны, ее флот меньше, и ни ее вспомогательным судам, ни ее боевым кораблям никогда не придется уходить далеко от своих берегов.

Все морские державы всегда сознавали, важность торгового флота, и это обстоятельство объясняет ту финансовую поддержку (и другие меры поощрения), которую правительства оказывают торговому кораблестроению и пароходству, а иногда и личному составу торгового флота. Эта помощь выражается в виде займов на весьма льготных условиях, предоставляемых кораблестроителям и пароходным компаниям, контрактов на перевозку почты, налоговых льгот, процентных отчислений и непосредственных выдач денежных сумм. Иногда она может принять форму субсидий за уничтожение старых кораблей. Правительства все более и более склоняются к непосредственным выдачам денежных сумм пароходным компаниям, линиям и кораблям, плавающим под флагом своей страны.

Эти выдачи, однако, обусловливаются обычно особыми требованиями. Вашингтонский договор оговорил, что «в мирное время на коммерческих кораблях не будет производиться никаких приготовлений для установки вооружения с целью превращения этих кораблей в военные корабли, за исключением укрепления палуб, необходимого для установки орудий, калибром не превышающих 152 мм». Многие правительства требуют, чтобы торговые корабли, построенные (или плавающие) на правительственные субсидии, были бы включены в торговый морской резерв, откуда они могут быть привлечены для службы в военном флоте. Другие правительства (и они составляют большинство) требуют, чтобы проект корабля, на постройку которого испрашивается субсидия, был бы предварительно рассмотрен и одобрен морским ведомством, которое обращает внимание на укрепление палуб для установки орудий, на водонепроницаемые отсеки, запасы топлива, скорость, количество принимаемого груза и радиооборудование.

Правительство также поощряет зачисление личного состава торгового флота в морской резерв посредством закона о мореплавании, законов о моряках, а также путем особой оплаты записавшихся. Командный состав получает звания офицеров, а матросы — унтер-офицеров морского резерва. В особенности же координируется с флотом прохождение службы радистами.

США долго страдали от неопределенной и несовершенной системы выдачи косвенных субсидий в виде договоров на пере» возку почты (системы, допускающей бесконечные злоупотребления), а также оттого, что на корабли, плавающие под нашим флагом, [74] построенные в значительной степени на средства правительства, допускались в большом числе моряки-иностранцы. Теперешнее федеральное правительство следует политике непосредственных субсидий, и ему уже удалось провести несколько законов, ограничивающих право найма иностранных моряков на наши корабли. Заработная плата моряков все еще остается непропорционально низкой. Причины таких трагедий, как пожар «Морро Кастл», следует искать, главным образом, в стремлении судовладельцев навести экономию путем комплектования кораблей малоопытными я малочисленными экипажами, состоящими по большей части из иностранцев. Если мы позволим таким порядкам существовать и в дальнейшем, то это приведет к еще большим трагедиям в момент государственного кризиса.

VII. Крылья флота

«Бешеные кошки»{90} взлетают в воздух с методическим сумасшествием, достойным их названия, несутся вниз в шумящем пикирующем полете, выравниваются на высоте 50 м от боевых марсов огромных серых кораблей, стоящих в бухте, затем снова круто уходят вверх в воздух для еще более сумасшедшего пике. Повсюду в воздухе над флотом раздается свист при появлении «Красных сорванцов» с авианосца «Лексингтон», или отряда «Цилиндров» с «Саратоги», к которому принадлежат также и «Бешеные кошки».

Нет более интересного зрелища, чем корабельная авиация. Возвращение отрядов — одного за другим — на широкую полетную палубу авианосца после упражнений в воздухе, когда они, садясь на огромной скорости, почти немедленно останавливаются при помощи остроумного стопора, наглядно демонстрируют самое поразительное (с тех пор, как дерево уступило место металлу для постройки кораблей) развитие техники морского боя.

Базой этого развития является огромная авиационная промышленность США. Она иногда оскандаливается, но тем не менее всегда в состоянии давать продукцию. Несмотря на то, что по количеству сухопутных и морских самолетов мы стоим ниже, чем Франция и Англия (Япония занимает пятое место), наши самолеты по качеству не уступают никому, а наша технологическая мощность не превзойдена никем. США имеют огромные авиастроительные резервы. К концу 1933 г. мы имели 30 частных заводов, строящих гражданские самолеты и 12 — занятых производством авиационных моторов; Япония же имела всего 9 самолето- и моторостроительных заводов. Все же авиация является наименее статичным из всех видов сухопутных и морских вооружений. Все страны непрерывно экспериментируют и производят опыты, стремясь добиться создания больших по размеру и более скоростных самолетов. Авиационные науки подверглись самым решительным сдвигам в течение последних 15 лет. [75]

Гражданские воздушные линии страны и ее авиационная промышленность занимают в воздушной службе, примерно, такое же положение, какое торговый флот занимает в отношении военного флота. Эта связь даже еще теснее, так как задачи, стоящие перед гражданской авиацией, во многом напоминают задачи военной и морской авиации, в то время как задачи боевых кораблей значительно отличаются от задач кораблей торгового флота. Большинство самолетов гражданской авиации может быть легко приспособлено для использования в военной или морской авиации. Обогащая боевую авиацию множеством технических усовершенствований, гражданская авиация, кроме того, представляет собой огромный резерв летчиков и механиков для использования во время войны.

Поэтому, если мерилом морской мощи страны являются морские, силы плюс ее торговый флот, плюс ее базы, то, равным образом можно сказать, что мерилом ее воздушной мощи являются военная и морская авиация плюс гражданская авиация, плюс воздушные базы — плавучие и береговые. А США в отношении развития гражданских воздушных линий занимают такое же выдающееся место, какое они занимают и в отношении производства и технологии.

В 1934 г. общее протяжение регулярных воздушных линий в США составляло 45 600 км; кроме того, американские самолеты обслуживали еще около 32 000 км воздушных линий, лежащих за пределами нашей страны. В том же году протяжение воздушных линий Японии составляло 3 760 км в собственно Японии и 1 450 км за пределами ее. Общее количество налетанных километров за год составляло: в США — 96 миллионов, в Японии — всего 32 миллиона. Теперь (май 1935г.) мы имеем 6 855 лицензированных самолетов гражданской авиации и частных лиц и 1 950 — нелицензированных; Япония имеет 157 лицензированных гражданских самолетов. Мы имеем 13886 лицензированных механиков гражданского воздушного флота; Япония — 200. Из общего числа наших 13 886 летчиков (гражданской авиации и частных лиц), имеющих лицензии, 7 083 человека являются пилотами транспортных самолетов; большинство из них во время войны будет годно для действия на бомбардировщиках. Кроме того, мы имеем около 14000 учеников-летчиков.

На этом мы закончим наше описание резервов военной и морской авиации и вернемся к флоту, чтобы внимательно рассмотреть возможности воздушных сил во время войны, одновременно дополняя наши прежние обобщения.

Совершенно так же, как разнообразные корабли флота (каждый класс которых имеет свои задачи, свои преимущества и свои недостатки) соединяются вместе для того, чтобы образовать хорошо слаженный и гибкий боевой организм, так и воздушный флот состоит из большого количества различных классов и типов самолетов, каждый из которых имеет свои задачи, свои достоинства и свои недостатки. И так же, как каждый класс кораблей строится для определенного рода оружия, так и каждый самолет создается для одного определенного оружия. Современный флот состоит фактически из двух флотов: морского флота и воздушного флота, причем [76] последний, как мы это уже указывали, дополняет морской флот. Основной точкой соединения этих двух флотов является авианосец; но имеются и другие точки.

Мы знаем, что каждый линкор и крейсер имеет от 2 до 4 самолетов для разведки или наблюдения, причем они выпускаются в воздух с катапультов. Эти самолеты всегда являются гидросамолетами, а это означает, что хотя они могут взлетать с катапультов, но совершить посадку они могут только на воду. Поэтому, для того чтобы поднять их с воды на корабль (при помощи крана), линкор или крейсер должен останавливаться.

Имеется еще одно обстоятельство, которое отличает эти самолеты от других самолетов морской авиации: они являются «корабельной авиацией», их задачи в первую очередь концентрируются вокруг «своего» корабля и не охватывают флота в целом, как это имеет место в отношении «эскадренной авиации». Корректируют ли они огонь линкора, или производят дальнюю разведку для находящегося в дальнем, одиночном дозоре крейсера — они действуют чаще поодиночке, чем в составе соединения, и несут ответственность обычно только перед своим кораблем.

Сухопутные (на колесном шасси) самолеты всех типов, взлетающие в воздух с широких полетных палуб авианосцев, действуют, главным образом, группами или «звеньями» и являются эскадренной авиацией; они несут ответственность перед всем флотом, а не перед отдельным кораблем.

Гидросамолеты иногда действуют с авиатранспорта (не смешивайте с авианосцем); это корабль, на борту которого находятся только гидросамолеты (обычно большие разведочные или дозорные самолеты), спускаемые с корабля на воду при помощи кранов. Эти корабли, в отличие от линкоров и крейсеров, строятся для самолетов и действуют вместе с ними.

Применение авиации в морском деле является хорошей иллюстрацией старой стратегической истины, гласящей, что хотя орудия действия меняются, принципы и цели остаются прежними. Морская авиация выполняет две основные функции: службу информации и боевую службу. Ни одна из этих функций не является чем-нибудь новым. Служба информации слагается из наблюдения (или «корректирования», о чем мы говорили, рассуждая о линкорах) и разведки. Выполняя эту последнюю задачу, авиация просто заменила собой старинные фрегаты и современные крейсеры или, если хотите, наблюдательные посты на фор-марсе; она стала «глазами флота».

Раньше поле видимости флота было ограничено высотой мачты наиболее выдвинутого вперед крейсера и разведочного отряда; сегодня, благодаря тому, что этот самый наиболее выдвинутый крейсер или авианосец высылает самолет, поле видимости флота увеличилось на сотни миль.

Самолеты, несущие боевую службу, выражающуюся либо в защите самолетов-корректировщиков, либо в обстреле из пулеметов палуб легких кораблей или боевых марсов тяжелых кораблей, либо в сбрасывании бомб и торпед, только увеличили дальность огня артиллерии флота. [77]

Самолеты морской авиации разделяются на 8 основных типов: разведчики, наблюдатели (корректировщики), торпедоносцы-бомбардировщики, истребители, дальние разведчики, транспортные, обслуживающие и учебные. С другой стороны, с точки зрения системы приспособлений для посадки, морские самолеты разделяются на четыре вида: «сухопутные» самолеты (самолеты авианосцев), имеющие колесные шасси; гидросамолеты, имеющие 2 или больше поплавков; эти самолеты обычно представляют собой небольшие машины с маленькими поплавками, которые могут сниматься и заменяться шасси, так что самолеты могут становиться сухопутными машинами и обратно; «летающие лодки», которые, как показывает само название, представляют собой большой корпус в виде лодки, служащий фюзеляжем, над которым установлены крылья и моторы; «амфибии» — гидросамолеты, или летающие лодки, которые одновременно имеют и колесные шасси, что позволяет им садиться как на воду, так и на землю или на палубу авианосца. Гидросамолеты, летающие лодки и амфибии обычно тихоходнее сухопутных самолетов того же типа; происходит это оттого, что поплавки и лодка встречают значительно большее сопротивление воздуха, чем шасси.

В дополнение к приведенным 8 основным типам имеются еще несколько смешанных (гибридных) типов. Они появились благодаря желанию конструкторов совместить в одном типе самолета возможности выполнения им двух и более задач. К таким типам относятся: разведчик-бомбардировщик, разведчик-корректировщик, дальний разведчик-торпедоносец и истребитель-бомбардировщик.

Задача самолета-разведчика вытекает из его названия. Эти самолеты действуют с крейсеров или авианосцев и ведут разведку для флота или отдельных кораблей на значительные расстояния. Радиус действия самолетов-разведчиков достигает 1 600 — 3 200 км, а скорость их колеблется от 200 до 300 км в час. Они бывают и сухопутными самолетами и гидросамолетами, имеют радиоустановку, и экипаж их составляет 2-3 человека (летчик, наблюдатель, иногда пулеметчик). Это — или одно- или двухмоторные машины, вооруженные пулеметами (в одиночной установке){91}.

Самолет-корректировщик, имея своей базой линкор или крейсер, корректирует огонь орудий своего корабля. Когда флоты обеих сторон сблизятся на расстояние орудийного выстрела, эти самолеты «выстреливаются» катапультами и вступают в дело; до этого момента самолеты-корректировщики остаются на корабле. У них сравнительно небольшой радиус действия (650 — 1 000 км), а скорость достигает 210 — 250 км в час. Они имеют радиооборудование, но лишены вооружения, а экипаж их состоит из 2 человек — летчика и наблюдателя. Эти самолеты — одномоторные. [78]

Торпедоносец-бомбардировщик (одно- или двухмоторный) имеет в качестве базы только авианосец; он поднимает одну или две торпеды или до трех тонн бомб. Радиус действия у иных самолетов обычно снабжены радиоустановкой, и их экипаж состоит из 1 — 3 этого типа — средний, у иных — большой, скорость — средняя; они человек. Вариантом этого типа является одноместный «пикирующий бомбардировщик», который построен крайне солидно, что позволяет ему идти к цели пикирующим полетом с высот нескольких тысяч метров. Самолеты этого типа сбрасывают свои бомбы (или торпеды) в непосредственной близости от воды или цели.

Истребитель предназначается прежде всего для защиты своих бомбардировщиков или самолетов-корректировщиков, для чего он вступает в бой с истребителями противника. У него имеется, однако, и второстепенная задача, заключающаяся в обстреле боевых марсов линкора или верхних палуб крейсеров и эсминцев из пулеметов. Истребители обычно базируются на авианосцах; это по большей части сухопутные одномоторные и одноместные скоростные (300 — 400 км в час) самолеты, но бывают и гидросамолеты. Они имеют один или два неподвижных пулемета, связанных синхронно с пропеллером, через который и стреляют, причем наводка производится всем корпусом самолета; на двухместных истребителях имеется еще и турельный пулемет.

Дальние разведчики обычно представляют собой летающие лодки и предназначаются для дальней разведки, дальнего дозора и бомбардирования. Скорость их невелика (225 — 280 км в чаг), а радиус действия колеблется от 1 800 до 6 500 км. Они действуют либо с авиатранспорта, либо с береговых авиабаз; имеют от 2 до 4 моторов, радиооборудование и вооружены бомбами и пулеметами. Экипаж — от 3 до 6 человек. Эти самолеты часто — и с большим успехом — несут службу по борьбе с подводными лодками (во время мировой войны самолеты потопили 10 германских лодок).

Транспортные самолеты базируются на авианосцы, авиатранспорта или на береговые авиабазы. Они могут быть сухопутными самолетами, гидросамолетами или летающими лодками. Их характерными особенностями являются сравнительно небольшие скорость и район действия и большая грузоподъемность. Самолеты обслуживания представляют собой небоевую служебную машину для различных надобностей. Учебные самолеты — невооруженные и тихоходные — используются исключительно в авиашколах.

Вследствие того, что морские самолеты приходится размещать на ограниченных площадях кораблей, они обычно являются бипланами. Они имеют деревянные или деревянно-металлические корпуса, а крылья обтягиваются материей; однако сейчас все чаще и чаще появляются цельно-металлические самолеты. Вооружение самолетов чрезвычайно разнообразно, так как в отношении авиации никаких ограничительных договоров не существует. Артиллерийское вооружение самолетов составляют нормальные и крупнокалиберные пулеметы, а также автоматические пушки. Истребители обычно имеют пулеметы калибра 7,6 мм; бомбовозы и дальние разведчики иногда имеют, помимо таких пулеметов, еще 1-2 пулемета [79] большего калибра (автоматические пушки) на турельных установках.

Бомбы также значительно отличаются друг от друга по величине и весу — от 10 кг до 1 800 кг; их размеры и свойства зависят от характера цели: фугасные бомбы предназначаются для разрушения кораблей и береговых баз и укреплений, «осколочные» — для действий против личного состава. И те и другие снаряжаются тротилом или другим сильно взрывчатым веществом. Кроме того, имеется ряд бомб для специальных целей: химические, зажигательные, дымовые.

Авиационные торпеды похожи на корабельные торпеды, но корпус их более прочен (им приходится выдерживать большее напряжение), а дальность действия меньше и не превышает 4 000 л. Для того чтобы сбросить торпеду, самолету приходится снижаться до высоты 5 м над уровнем моря, так как удар, который получит торпеда, сброшенная с большей высоты, либо сломает, либо исковеркает ее. Попав в воду, авиационная торпеда действует так же, как и корабельная торпеда; наводка производится самолетом в момент сбрасывания. Сбрасывание торпеды представляет из себя трудную и опасную задачу, так как самолет для того, чтобы избежать при снижении поражения зенитным огнем, принужден идти пикирующим полетом с высоты нескольких тысяч метров и выровняться и момент сбрасывания торпеды.

Морские самолеты не имеют бронирования и для избегания катастрофы принуждены рассчитывать только на скорость и быстрое маневрирование (если не принимать во внимание автоматического оружия, предназначенного для отражения неприятельских истребителей). Они имеют мощные (до 800 л. с.) и крепкие моторы водяного или воздушного охлаждения. В морской авиации других стран применяются и те и другие моторы, но флот США применяет теперь исключительно моторы воздушного охлаждения, отличающиеся непревзойденной мощностью и надежностью.

Морская авиация США является самой многочисленной и самой современной в мире. В 1926 г. Конгресс принял пятилетнюю программу, по которой число самолетов морской авиации доводилось до 1 000 машин. Закон Винсона (март 1934 г.) предусматривал увеличение морской авиации до 2 100 самолетов, и теперь наши морские силы имеют — в строю и в постройке — 1 193 самолета; помимо этого, 166 самолетов предназначено для морского резерва и резерва морской пехоты. В это число входят самолеты всех типов, и с каждым годом продукция их улучшается. Ежегодно проводится конкурс проектов, в котором принимает участие большая часть авиационной промышленности страны.

В состав нашего воздушного флота входят: истребители Боинг, Кертис и Грауман с моторами в 700 — 800 л. с., развивающими скорость свыше 360 км в час; пикирующие бомбовозы Мартин и Грет-Лэйк; разведчики Дуглас и Вот; корректировщики Кэртис и Вот и дальние разведчики — Дуглас, Мартин, Кистон и Консолидэйтед. Эти дальние разведчики, которым флот придает все больше и больше значения, имеют по два мотора по 700 л. с., экипаж [80] из 5-6 человек и 6 пулеметов. У них большая бомбовая нагрузка, а радиус действия их достигает 6 500 км.

В июне 1935 г. заводы Боинг построили для армии самолет, который можно рассматривать как показатель того, какое широкое поле для развития имеют эти дальние бомбардировщики. Этот самолет с четырьмя моторами по 800 л. с. имеет бомбовую нагрузку в 6 т и может пролететь около 10 000 км без пополнения горючего, причем максимальная скорость его составляет 370 км в час. На этом цельнометаллическом самолете имеется 3 башни, а его потолок (наибольшая высота, на которую он может подняться) составляет, по слухам, 9 000 м, несмотря на то, что вес его при полной нагрузке превышает 30 т. Нетрудно себе представить, как будут использованы самолеты этого типа в Тихоокеанской войне.

Показателем современной роли морской авиации США и ее значения являются морские маневры 1935 г. В них участвовало 450 самолетов, которые в течение шести недель покрыли больше 3,5 миллионов км. За это время производились различные полеты: массовые полеты дальних разведчиков на дальние расстояния; ночные и дневные взлеты корректировщиков с катапультов линкоров и крейсеров; совместные атаки 200 — 300 самолетов, включая десятки истребителей, на фюзеляжах которых красовались странные эмблемы их отрядов; пикирующие полеты десятков бомбардировщиков и торпедоносцев, несущихся отрядами на линкоры со скоростью 400 — 480 км в час. Ни один другой флот в мире не мог бы повторить такого зрелища, ни один другой флот в мире не может создать такой угрозы.

Несмотря на то, что Япония занимает довольно низкое место среди держав с точки зрения общей мощи ее воздушного флота, она в отношении морской авиации уступает только США. К концу 1934 г. в морской авиации Японии насчитывалось около 700 самолетов (включая запасные), и если Япония будет придерживаться своей строительной программы, то к 1937 г. она должна иметь 1 000 самолетов. Самолеты морской авиации Японии выполняют те же задачи, что и наши самолеты, действуя с линкоров, крейсеров, авиатендеров и авианосцев. Но она имеет меньше самолетов, самолеты эти менее мощные, менее быстроходные и, говорят, имеют меньший радиус действия. Несмотря на то, что Япония развивает свою собственную авиационную промышленность, она все еще в большой степени зависит от иностранных патентов и проектов как в отношении самолетостроения, так и производства авиамоторов. Она производит, например, моторы следующих марок: английские Юпитер и Ролльс, французские Непир и Лоррэн, германский Юнкерс и несколько других.

Общая численность личного состава морской авиации США (май, 1935 г.) составляет 13338 человек; в эту цифру входит, конечно, и обслуживающий персонал аэродромов (механики и т. д.) и лица, несущие летную службу, но не являющиеся летчиками: стрелки, наблюдатели, радисты и т. п. В воздушных силах флота и корпуса морской пехоты насчитывается 1 152 летчика, 110 учеников-летчиков, проходящих обучение, и 514 летчиков резерва. Эта [81] численность является недостаточной для нашего непрерывно развивающегося воздушного флота, несмотря на то, что теперь в Аннаполисе{92} введен курс морской авиации и все кончающие училище молодые офицеры обязаны сдать воздушный экзамен. По заявлению начальника Управления мореплавания, в 1942 г. потребуется 1 900 летчиков. Для подготовки летчика к трудной и сложной работе в морской авиации требуется один год; однако, он полностью овладевает техникой только после двух лет практической работы во флоте.

Учитывая это положение, Конгресс установил в 1935 г. звание авиационного кадета морского резерва. Около трехсот кадет будут посылаться ежегодно в Пенсакола — большую учебную базу морской авиации, и те из них, которые успешно закончат одногодичную напряженную учебу, будут направляться на 3 года во флот.

Численность личного состава морской авиации Японии установить трудно; один заслуживающий доверия источник (Ежегодник Японии за 1935 г.) определяет эту численность цифрой в 9 800 человек офицеров и рядовых (на 1934 г.), а «Морской ежегодник» Брассея (за 1935 г.) утверждает, что в это число входит около 1 000 человек летчиков. Сообщают, что сроки начального обучения значительно уменьшены. Япония, так же как и США, производит обучение летчиков резерва в своих морских авиационных школах.

Процент несчастных случаев в морской авиации Японии очень высок, особенно в сравнении с нормами США, имеющими значительно большее количество летных часов. За первые 10 месяцев 1933 г. в морской авиации Японии насчитывалось 79 аварий, во время которых погибло 26 и было тяжело ранено 11 человек.

Постоянной административной и тактической единицей морских воздушных сил США является эскадра. Она обычно состоит из 18 самолетов. Эскадры называются по типу самолетов, входящих в их состав, например: эскадра истребителей, эскадра дальних разведчиков и т. д. В нашем флоте (включая воздушные силы корпуса морской пехоты) имеется: пять эскадр бомбардировщиков, шесть истребительных эскадр, восемь разведочных эскадр, одна эскадра торпедоносцев-бомбардировщиков, шесть эскадр корректировщиков, десять эскадр дальних разведчиков и четыре эскадры обслуживания. В состав морских сил входят «береговые авиабазы» — Лейкхерст. Норфольк, Сэнивэйл, Пенсакола (учебная) и Сан-Диэго, а также морские резервные базы Бруклин, Грэт-Лэйкс, Сент-Люис, Миннеаполис, Лонг-Бич (Калифорния), Оклэнд и Сиэттл. Авиабазы эскадренной авиации находятся в Пирл-Харбор (Гаваи) и Коко-Соло (Панама). В Филадельфии расположен морской авиазавод. Обучением личного состава и вопросами снабжения морской авиации ведает Авиационное управление морского министерства.

Морские силы США не имеют аэродромов или авиабаз между Гонолулу и Манилой; однако «Пан-Америкен Эйруэйс»{93} закончила оборудование линии на Дальний Восток и устройство баз в Гонолулу, [82] Мидуэй, Уэйк-Айлэнд, Гуам и Манила. Опыт этих линий и удобства, предоставляемые сооружением этих баз, имеют огромное значение для флота. Кроме того, в течение последних нескольких лет флот производит гидрографическую и воздушную съемку побережья Аляски и Алеутских островов. Мы вплотную займемся этой территорией, на которой самолеты нашего флота действовали во время маневров 1935 г., когда подойдем к проблемам Тихоокеанской войны.

Когда мы обсуждали задачи флота, мы коснулись полемики, не прекращающейся с тех пор, как авиация впервые приобрела значение в качестве нового рода оружия, должна ли она стать независимой отраслью вооруженных сил на одинаковых правах с армией и флотом, или же ей и впредь играть подчиненную роль в составе армии и флота. В практике европейских стран авиация почти всюду выделена в самостоятельные воздушные силы, подразделяющиеся на армейскую и морскую воздушную авиацию. Так обстоит дело в Англии, где вся авиация входит в состав «Королевских воздушных сил», во Франции, где авиацией ведает министр авиации, и в Италии, где ею руководит «Королевская служба авиации».

Из других держав только Япония и США все еще придерживаются системы двух воздушных флотов. В обеих странах морская авиация подчинена морским властям. Паше высшее командование в качестве объяснения такого разделения авиации выдвигает три причины. Первая — авиация еще не настолько развилась, чтобы представлять собой что-либо большее, чем оружие армии или флота (так как, например, подводное оружие флота). Вторая — задачи морской авиации и совместные действия авиации с флотом резко отличаются от задач армейской авиации и совместных действий авиации с наземными частями. Третья и наиболее важная причина — задачи и деятельность морской авиации неотделимы от задач и деятельности флота.

Самолеты морской авиации Японии соединяются в отряды, состоящие из 8 действующих и 8 запасных самолетов. В 1934 г. в Японии было 22 таких отряда; в. 1937 г. должно быть создано еще 18 отрядов. В противоположность нашей морской авиации эти отряды обычно действуют с береговых авиабаз: Касумигаура (7 отрядов), Иокогама (5 отрядов), Сасэбо (2 отряда). Помимо этой организации, имеются также «отряды авиаобороны», создаваемые на удаленных морских станциях. В 1927 г. Япония создала авиационное управление в составе ее морского министерства, тождественное с нашим управлением авиации.

Большое значение имеет то обстоятельство, что Япония заявила о своем намерении создать аэродромы, базы гидросамолетов и посадочные площадки на мандатных островах «для облегчения связи между островами и Японией». Это обстоятельство необходимо напомнить в связи с последующими главами этой книги. Эта цепочка авиационных баз, созданная якобы для коммерческих целей, будет иметь, подобно базам «Пан-Америкен Эйруэйз», огромное значение во время войны. [83]

А теперь скажем несколько слов относительно воздушных аппаратов, которые не принесли Америке ничего, кроме несчастья. Мы имеем в виду аппараты легче воздуха. Воздушный шар, представляющий из себя простейшую форму воздушного корабля, был тем аппаратом, на котором человек впервые успешно совершил полет. Конструктивные затруднения ограничивают размеры мягких дирижаблей, и в 1900 г. одному немцу, графу Цеппелину, удалось построить первый дирижабль жесткого типа. К началу мировой войны Германия имела больше 30 таких дирижаблей, а в настоящее время она по прежнему занимает ведущее место в отношении постройки и использования их. Германия, пожалуй, является единственной страной, которая достигла успехов в этом деле.

Действия этих воздушных кораблей во время войны, когда они совершали много налетов на Лондон, Париж и прибрежные города Англии, произвело впечатление на наше правительство, которое начало опыты по строительству и использованию дирижаблей. Преимущество дирижаблей заключается в их большом радиусе действий. К их недостаткам следует отнести высокую стоимость постройки, опасность, которой они подвергаются во время штормов, и, наконец, их крайнюю уязвимость со стороны воздушных сил и противовоздушной обороны противника. Последний недостаток является самым главным с точки зрения боевого использования их.

Наш флот с самого начала считал, что единственной задачей дирижаблей при совместных их действиях с флотом может явиться только дальняя разведка, а многие даже вообще сомневались в возможности практического использования дирижаблей. События подтвердили эти опасения. США построили и потеряли три дирижабля. Два последних — «Акрон» и «Мэкон», самые большие в мире, — оказались малопригодными для совместных действий с флотом, и оба погибли в борьбе с силами природы. Остался только «Лос-А1нжелос» (бывший германский цеппелин «ZR-3), но и он находится в разобранном виде в Лэйкхэрсте. Мы окончательно (по крайней мере, на сегодня) отказались от постройки и использования дирижаблей жесткого типа, хотя в составе морских сил имеется несколько дирижаблей полужесткого и мягкого типов.

Опыты со строительством дирижаблей в Англии и Франции также были неудачны, а Япония проявила мало интереса к этим воздушным кораблям.

Эскадренная авиация в том виде, в каком мы видим ее на ежегодных маневрах, не могла бы существовать без авианосцев. Эти последние представляют собой по существу посадочные площадки, которые флот может брать с собой в плавание. Англия имеет самое большое число этих странно выглядящих кораблей, а именно — шесть, с общим водоизмещением в 115000 т, кроме того, она строит еще один.

Опыты с постройкой авианосцев производились еще до мировой войны, но, как это бывало и раньше со многими другими видами оружия, только боевые условия обеспечили практическое развитие их. Если оружием линкора является артиллерия, а оружием эсминца и подводной лодки — торпеда, то оружием авианосца является [84] авиация: он строится и существует для самолетов. Вашингтонский договор определил авианосец как «боевой корабль, построенный таким образом, что самолеты могут взлетать с него и вновь садиться на его палубу». Максимальное водоизмещение авианосца было установлено в 27 500 т, причем было оговорено, что каждая страна имеет право построить два авианосца, водоизмещением не превышающих 33 000 т. Калибр артиллерии был ограничен 203 мм, но в отношении количества самолетов никаких ограничений установлено не было. Тотальный тоннаж был установлен в следующих цифрах: по 135 000 т для США и Англии, 81 000 т для Японии и по 60 000 т для Франции и Италии. Был установлен также 20-летний срок службы (возраст).

Полетные палубы существующих в настоящее время авианосцев достигают следующих размеров: длина 255 м, ширина 27 м. Они почти всегда простираются на всю длину и ширину корабля. Самолеты хранятся в ангарах, расположенных на нижних палубах, и подаются на полетную палубу с помощью подъемников, площадка которых сделана вровень с полетной палубой. На полетных палубах устанавливаются «стопорные приспособления», имеющие назначение быстро останавливать садящиеся самолеты и препятствовать, их пробегу через всю палубу. Эти стопоры обычно представляют из себя стальные тросы, протянутые поперек полетной палубы. При посадке самолет цепляется за один из этих тросов крючком, подвешенным под самолетом. Тросы присоединены к тормозному устройству, которое останавливает самолет после крайне короткого пробега его по палубе (около 30 м).

Почти все самолеты, действующие с авианосца, являются сухопутными машинами; однако на авианосце обычно всегда имеется катапульта и кран, так что при надобности авианосец может выпускать и подбирать гидросамолеты. На палубе, где расположены ангары, расположены также мастерские для ремонта моторов и самолетов. Авианосцы, в зависимости от размеров корабля и самолетов, имеют на вооружении от 20 до 120 самолетов; водоизмещение авианосцев колеблется от 7 500 до 30 000 т.

Продолжительность постройки авианосца от 3 до 4 лет; они, однако, являются наиболее дешевыми из всех боевых кораблей: стоимость постройки одной тонны составляет 1 400 долларов. Каждый авианосец, независимо от его задач в отношении авиации, должен иметь бронирование, артиллерию, трубы, мостик, словом, все то, что имеет каждый боевой корабль. Это обстоятельство обусловило наличие двух основных типов авианосцев. На авианосцах с «чистой палубой» полетная палуба свободна от всякого рода препятствий и представляет собой своего рода крышу, покрывающую корабль. Мостик располагается впереди, под полетной палубой; орудия и посты управления установлены по бортам, также под полетной палубой. На авианосцах «островного» типа трубы, мостик, посты управления, мачты и прочие препятствия занимают узкую полосу полетной палубы на одном из бортов, вследствие этого полетная палуба несколько сужена в этом месте. Авианосцы строятся и того и другого типа; оба типа имеют свои недостатки и преимущества. [85]

Калибр артиллерии авианосцев варьируется от 102 до 203 мм, число орудий — от 6 до 12. На некоторых авианосцах «островного» типа орудия устанавливаются в башнях, располагаемых на «островках»; орудия на авианосцах с чистой полетной палубой устанавливаются поодиночке или в башнях по обоим бортам под полетной палубой. Авианосцы не имеют торпедного вооружения, но по мощности, огня их зенитные батареи превосходят зенитные батареи линкоров или крейсеров.

Авианосец является самым уязвимым (не считая подводных лодок) кораблем флота. Он имеет только легкое бронирование, и поэтому, как корабль, чрезвычайно чувствителен к артиллерийскому огню. Главная же опасность заключается в том, что боевое значение авианосца (так же как и боевое значение подводной лодки) можно уничтожить без потопления самого корабля. Если полетная палуба авианосца будет исковеркана бомбами или снарядами, он теряет возможность выпускать или принимать самолеты и становится бесполезным. Огромная полетная палуба представляет из себя хорошую мишень для бомбардировщиков: даже малые бомбы смогут причинить повреждения, достаточные для того, чтобы вывести авианосец из строя. Кроме того, полетная палуба как бы обладает» несчастным свойством привлекать к себе снаряды дальнобойной артиллерии.

Бронирование авианосца состоит из поясной брони (схожей с броней крейсеров), толщиной от 7,5 до 15 см, и из броневой защиты орудий и башен. Ниже ватерлинии авианосец разделен на водонепроницаемые отсеки (как и линкор) и имеет блистеры и тройное дно; он снабжен также и параванами. Механизмы авианосца типа нашего «Лексингтона» превосходят по мощности механизмы «Нормандии». Авианосцы имеют большой радиус действия, а скорость их колеблется от 25 до 34 узлов, что является достаточным для того, чтобы иметь возможность маневрировать для выпуска самолетов, не отставая от флота. Системы связи, управления кораблем и службы живучести аналогичны с тем, что имеется на линкоре. Благодаря наличию летчиков и обслуживающего самолеты персонала авианосец имеет больше личного состава, чем линкор.

Авианосцы обычно действуют либо совместно с флотом, либо в составе разведочных или ударных групп крейсеров. Так же как и линкоры, авианосцы никогда не действуют в одиночку. Иногда для того, чтобы выйти «на ветер» для выпуска или приема самолетов, они отходят от линкоров, но и в этих случаях их всегда сопровождают эсминцы или крейсеры, образующие оборонительную завесу. При авианосцах также всегда находятся один или два эсминца, на обязанности которых лежит спасание самолетов в случае падения последних в воду при взлете или посадке.

Авиатранспорты по большей части представляют собой приспособленные для перевозки гидросамолетов коммерческие суда, обычно танкеры. Строительство их не ограничено никакими договорами, а их задача заключается в перевозке гидросамолетов и летающих лодок, для которых они являются базой. Для выпуска самолетов авиатранспорты обычно становятся на якорь в какой-нибудь [86] бухте. Эти транспорты будут иметь в Тихоокеанской войне большое значение благодаря той роли, которую могут сыграть в дальних операциях находящиеся на них самолеты. Имея от 6 до 12 самолетов на борту, авиатранспорты смогут подойти на близкое расстояние к побережью противника и выпускать свои самолеты для бомбардирования прибрежных городов. Любое грузовое судно или танкер может быть весьма легко переоборудовано в авиатранспорт.

«Лексингтон» и «Саратога» являются самыми большими и самыми быстроходными авианосцами в мире (водоизмещение каждого — 33 000 т, скорость — 34 узла). Оба они переделаны из линейных крейсеров, которые к 1922 г., т. е. к моменту, когда вступили в действие договорные ограничения, не были закончены постройкой. Мы имеем также новый авианосец «Рэнджер», водоизмещением в 20 000 т и со скоростью хода свыше 30 узлов. Он является нашим первым авианосцем, который был спроектирован и построен именно как авианосец. В маневрах 1935 г. «Рэнджер» показал, что он является превосходным кораблем. И, наконец, США имеют свой первый (по счету) авианосец «Лэнгли», переделанный из старого угольного транспорта. Он слишком тихоходен и слишком стар для совместных действий с флотом и предназначается на слом. Закон о морских расходах 1935 г. предусматривает постройку нового авианосца (водоизмещением, вероятно, около 15000 т) для замены «Лэнгли». В настоящее время мы строим еще два авианосца (по 20 000 т) — «Йорктаун» и «Энтрпрайз»; они должны быть закончены постройкой в 1937 г. Тогда общий тоннаж авианосцев будет составлять 132000 т, т. е. почти достигать нашей договорной нормы; из этого числа только «Лэнгли» (12000 т) будет являться устарелым кораблем.

У Японии в строю находятся четыре авианосца: «Акаги» и «Кага» (каждый по 27 000 т), которые также представляют собой переделанные линейные крейсеры, и «Хозио» и «Риузио» — по 7 000 т каждый. Кроме того, она строит еще два авианосца по 10000 т. Когда они вступят в строй, норма Японии будет исчерпана, причем ни один корабль не будет являться устарелым. Все наши авианосцы, кроме «Лэнгли», «островного» типа, японские — типа «чистой палубы».

«Лексингтон» и «Саратога» могут поднимать по 100 самолетов, хотя нормально они рассчитаны на 75 машин. «Рэнджер», несмотря на свои значительно меньшие размеры, имеет такую же вместимость. Этот факт показывает, насколько экономичнее строить новые авианосцы, чем переделывать в авианосцы корабли другого класса. Старик «Лэнгли» поднимает около 40 самолетов. Таким образом, в настоящее время все наши авианосцы могут поднять 265 самолетов. Японские авианосцы имеют на вооружении следующее количество машин: «Акаги» 50, «Кага» 60, «Риузио» и «Хозио» по 30 каждый, итого 170 самолетов.

В составе морских сил США имеется один авиатранспорт «Райт» в 12000 т. У Японии имеется два авиатранспорта — один в 19000 т, а другой — в 8 000 г, кроме того, в постройке находятся еще 3 авиатранспорта по 10000 т каждый. Это обстоятельство позволяет [87] думать, что Япония намеревается проводить дальние воздушные операции.

Раньше чем мы закончим обзор кораблей и перейдем к описанию того, как эти отдельные единицы соединяются в одно целое, называемое «флотом», будет полезно коротко упомянуть о мелких кораблях, несущих разнообразные обязанности в тылу, вдоль побережья и в районе баз. Любая яхта, любая моторная лодка может в один прекрасный день попасть в состав этой флотилии. Во время войны в эту флотилию включаются также и рыболовные суда с отмелей и буксиры из портов; в нее включают также большое количество мелких кораблей, построенных в массовом порядке для удовлетворения различных потребностей.

Корабли этой флотилии можно разделить на следующие классы: минные заградители, тральщики, сетевые заградители, дозорные суда и канонерские лодки. Для минного заградителя мина играет такую же роль, как орудие — для линкора, торпеда — для подводной лодки, самолет — для авианосца. Мина представляет собой попросту стальной шар с большим количеством взрывчатого вещества; шар этот опускается в воду и взрывается, если его толкнет проходящий корабль. Заряд современной мины достигает 225 кг тринитротолуола. Контактные мины, которые немцы применяли во время войны, взрываются, когда корпус корабля ударяется об один из торчащих на корпусе мины «рожков», приводящих в действие детонатор. У мин другого типа взрыв производится вследствие замыкания электроцепи, происходящего в момент соприкосновения корпуса корабля с миной. «Управляемые» мины, соединенные проводами с береговой станцией, взрываются при помощи электричества с берега. Мины разделяются также на «плавучие» и «якорные». Плавучие мины находятся в воде в свободном состоянии и двигаются по течению. Они запрещены Гаагской Конвенцией 1907 г., но, несмотря на это, применялись во время войны.

Вес мины достигает 675 кг, а их диаметр — 1,2 м. Мины устанавливаются полями — определенным узором (обычно зигзагом) на определенной площади. Их можно устанавливать в районах, где глубина достигает даже 180 м, но чем больше глубина, тем мины становятся менее эффективными. Происходит это потому, что на больших глубинах даже небольшое течение затаскивает мину на такую глубину, где она не представляет опасности для надводных кораблей.

Минные заградители бывают двух типов: надводные и подводные. Подводные заградители имеют весьма ограниченный запас мин сравнительно с надводными заградителями, которые могут принимать до 500 мин. На этих кораблях имеется минная палуба, устраиваемая обычно под верхней палубой; в их корме проделаны большие отверстия, через которые мины сбрасываются в море. Мины обычно хранятся на рельсах, и во время постановки их заградитель находится в движении. Во время этого движения мины подкатываются по рельсам к отверстиям на корме и сбрасываются в море. У США имеется 16 минных заградителей; все они переделаны из кораблей [88] других классов. Япония имеет 17 и строит еще 3 минных заградителя.

Оборонительной мерой против мин является их «траление», или очистка района от мин. Эта операция обычно производится парой кораблей, двигающихся в расстоянии 400 — 500 м друг от друга; каждый из них тянет за кормой нечто вроде водяного змея. Трал идет под поверхностью воды между этими змеями и режет или разрывает минрепы{94}. Мины всплывают на поверхность и расстреливаются орудийным огнем. Стандартным типом тральщиков в США являются океанские буксиры водоизмещением около 850 т.

Назначение сетей и их описание было дано, когда мы говорили о борьбе с подводными лодками. Корабли, приспособленные для постановки сетей, называются сетевыми заградителями. Япония имеет три таких корабля водоизмещением от 400 до 1 300 т. Мы не имеем ни одного, но эту работу, могут легко выполнить торговые суда.

Задача дозорного корабля в современных морских силах заключается, главным образом, в борьбе с подводными лодками в районе побережья. Ко времени нашего вступления в последнюю войну союзники крайне нуждались в кораблях для выполнения этих задач. Эсминцы были слишком дороги, слишком велики и их вообще не хватало. А так как для борьбы с подводными лодками является пригодным любое легкое судно, которое обладает достаточной мореходностью и на котором можно установить 1-2 орудия, то на эту работу были забраны частные яхты и моторные лодки. В это же время США организовали постройку двух стандартных типов кораблей для этой работы, а именно: «охотников за подводными лодками» и так называемых «Игл-бот»; первые были деревянной постройки водоизмещением в 80 г, с газолиновым мотором и скоростью в 17 узлов, с одной 75-мм пушкой; вторые (построенные Фордом) имели водоизмещение в 500 т, были вооружены двумя 100-мм орудиями и развивали скорость в 18 узлов. Охотники за подводными лодками были весьма малокомфортабельными кораблями, но они пересекали Атлантический океан, Средиземное и Эгейское моря, имели весьма воинственный вид даже при плохой погоде и великолепно выполняли свое дело.

США недавно закончили проектирование нового противолодочного дозорного корабля улучшенного типа, Он представляет собой нечто среднее между «охотником за подлодками» и «Игл-бот» и будет пущен в массовое производство с началом войны. Япония спроектировала и построила два «охотника» водоизмещением в 300 т и со скоростью хода в 24 узла. Этот тип, видимо, будет стандартизован и пущен в массовое производство.

Канонерские лодки представляют собой небольшие, обычно небронированные корабли с малой осадкой, вооруженные одним или, двумя 75-мм или 102-м орудиями. Они используются для определенной работы за границей или в отечественных портах. США имеют несколько таких канонерских лодок на китайских реках [89] и в центральной Америке, а в настоящее время строят еще несколько канонерских лодок улучшенного типа, которые имеют водоизмещение в 2 000 т и являются фактически миниатюрными крейсерами.

VIII. Флот

Это может показаться парадоксом, но флот, ради которого существуют морские силы вообще, достигает своего единства путем разделения. До сих пор мы занимались теми его составными частями, из которых образуется единое целое. Теперь, однако, наступило время объединить их вместе. Лучше всего это можно сделать, совершив путешествие на одном из быстроходных, прекрасных и чистых тяжелых крейсеров, который идет на соединение с главными силами флота.

С нижнего мостика крейсера «Луизвилль», направляющегося к побережью Гаити для ночной встречи с флотом и для приемки топлива с нефтеналивного транспорта «Салинас», кажется, что на пустынных берегах залива Гонаив внезапно вырос огромный город, и сразу же представляешь себе, с каким удивлением наблюдают, местные туземцы это море мерцающего и сверкающего огня. Последние 80 миль (148 км) из Порт-О-Пренса «Луизвилль» шел 18-узловым ходом, но, приближаясь к этим огням, крейсер внезапно сбавляет свой ход до 15 узлов, и сразу становится ясным, даже для глубоко сухопутного человека, что подойти, мимо огромного числа кораблей», стоящих на якоре на рейде, к борту «Салинас» без всяких приключений, это все равно, что отыскивать ночью иголку на вспаханном поле. Заполните это поле спящим скотом, положение которого неизвестно, и это грубое сравнение станет более точным.

Еще ближе — и мы уменьшаем ход до предела. Теперь уже стало возможно различить темные силуэты огромных кораблей — слева, справа, а иногда и прямо по носу. Громкоговоритель передает приказание: «Ввести в действие прожектор № 3». Почти мгновенно яркий луч света пополз вправо, осветил гладкую палубу авианосца, а затем его мостик. Вскоре луч прожектора «Луизвилля» смешивается с лучами других прожекторов, с миганием фонарей «Ратьера»{95} и с направленными на гряду облаков вспышками сигнальных прожекторов, передающих при помощи точек и тире сообщения.

На мостике «Луизвилля» темно; горят только затемненные лампы над приборами и аппаратурой связи. Время от времени молчание прерывается каким-нибудь приказанием или донесением. Здесь на высоте 30 м над уровнем моря внимательный рулевой ворочает штурвал, рассыльные как бы вросли в переборку, помощник вахтенного начальника изредка выкрикивает показание дальномера, штурман мечется от своих карт к компасу и обратно, а командир молча шагает вперед и назад. Затем лотовые, стоящие с лотом{96} в руках [90] на маленьких площадках, выступающих с обоих бортов полубака, получают приказание. Это доказывает, что штурман не только не знает, каким курсом ему идти, чтобы добраться до «Салинаса», но и обеспокоен — достаточна ли здесь глубина моря?

«На левой площадке, — кричит вахтенный начальник, — взять глубину!»

Внизу, на маленькой площадке, лотовый начинает раскачивать свой лот, сначала вперед и назад, а потом круговым движением, после чего бросает лот с таким расчетом, чтобы свинец упал в воду впереди площадки. Затем лотовый быстро выбирает «слабину», чтобы в тот момент, когда свинец коснется дна, лот был бы натянут, а его помощник, вооруженный карманным фонарем, определяет по отметкам на лоте глубину моря.

«На отметке десять{97}, сэр!» — кричит он. «Есть!» — отвечает вахтенный начальник. Лотовый бросает лот еще раз и докладывает: «Глубина девять». На правом борту другой лотовый теперь также берет глубину и ободряюще кричит: «Глубина одиннадцать, сэр!»

Но с мостика доносится несколько взволнованное приказание: «Все машины, стоп!» — «Луизвилль» заблудился. Минуту спустя. «Попросите этот линкор сообщить, где мы находимся». Сигнальщик подбегает к сигнальному прожектору, и ночную темноту, одновременно со стуком открывающихся и закрывающихся ставен прожектора, начинают прорезывать световые точки и тире. «Луизвилль» высказал свою просьбу указать ему направление, но проходит несколько минут, пока приходит ответ; ведь не менее двадцати кораблей передают сообщения одновременно. Наконец, младший офицер расшифровывает лихорадочное мигание прожектора и докладывает командованию:

«Они говорят, что «Салинас» находится в А-11, пеленг{98} 160».

«Луизвилль» снова начинает осторожно двигаться вперед, пробираясь между линкорами, крейсерами, эсминцами и вспомогательными кораблями. «Так держать!» — спокойно командует штурман.

«Есть, так держать», — отвечает рулевой.

Немного спустя, прожектор № 1 нащупывает округленную корму «Салинаса». «Луизвилль», еще уменьшив ход, медленно подползает к корме танкера по правому борту. Из рулевой будки на мостик выскакивает офицер, определяет направление и силу ветра и возвращается удовлетворенным.

«Можно подходить к его борту», — заявляет он.

«Луизвилль» медленно приближается к транспорту, стараясь не касаться его кормой. Винты крейсера вынесены очень далеко в стороны, и поэтому приходится опасаться за их целость. Когда крейсер приходит на траверз середины корпуса транспорта, звук заработавшего шпиля, доносящийся с носа, и топот ног моряков на танкере свидетельствуют о том, что с крейсера брошен бросательный [91] конец, при помощи которого на транспорт будет перетянут носовой швартов{99}.

В этот момент с базы подводных лодок, принимающей топливо с левого борта «Салинас», команда которой смотрит кинокартину, совершенно неуместно раздаются звуки громкоговорителя:

«Голосуйте за меня, — гудит голливудский голос, — и я гарантирую вам по меньшей мере 200 долларов в месяц, независимо от того имеете ли вы работу или нет…» Взрыв насмешливых аплодисментов, и Голливуд умолкает; работа продолжается.

На носу все благополучно, но на корме дела идут не совсем хорошо. Нос крейсера подтягивается к борту транспорта, а корма отходит в сторону, и через громкоговоритель передается взволнованное требование поспешить. Наконец, с кормы приходит сообщение, что конец подан, и в этот момент носовая часть 10000-тонной громады «Луизвилля» прижимается к обшивке «Салинаса». Море, однако, спокойно, и повреждений поэтому нет. Вскоре «Луизвилль», благополучно добравшийся домой и голодный, жадно принимается за восьмичасовую еду, состоящую из нефти, а мы теперь можем осмотреться вокруг или спуститься вниз, в кают-компанию, чтобы узнать несколько основных данных относительно того сложного организма, в состав которого входит наш крейсер.

Здесь, а не в Вашингтоне, находится сердце морских сил. Сделайте основной упор не на флот — и морские силы придут в упадок. Все остальные управления, вспомогательные корабли, береговые устройства существуют только для обслуживания флота. В свою очередь для того, чтобы флот мог достичь своей цели, выйдя победителем в морской войне, все его отдельные клеточки должны быть согласованы между собой так, чтобы обеспечить совершенное и стройное существование всего целого. Для того чтобы прибор центральной наводки действовал надлежащим образом, необходимо обучать тех двух или трех человек, которые обслуживают его, не только до тех пор, пока каждый из них не будет знать свои обязанности, но до тех пор, пока все они не научатся действовать совместно, полностью понимая и контролируя друг друга. Таково же положение и со службой артиллерии: личный состав каждой башни должен безукоризненно работать не только как отдельная башня, но и как составная часть всей артиллерии и так со всеми другими службами, а все службы должны для пользы корабля так координировать свои действия, чтобы добиться безотказной, безмолвной, согласованной работы.

Можно продолжить применение этого принципа. Для того, чтобы дивизион мог удерживать свое место в боевой линии, необходимо, чтобы каждый корабль не только управлялся бы должным образом как отдельная единица, но чтобы он действовал в согласии с другими. Для того, чтобы эскадра должным образом сыграла [92] свою роль в общем деле, необходимо, чтобы дивизионы были неразрывно спаяны между собой. Для того, чтобы флот в целом вышел победителем из морского сражения, необходимо, чтобы отдельные соединения не только выполнили свои частные задачи, но чтобы все соединения путем длительного обучений и тренировки осознали замыслы командующего флотом, немедленно понимали бы, что ожидается от каждого в отдельности и в связи с другими соединениями.

Согласованность действий и сотрудничество не является, конечно, принадлежностью только флота. Они необходимы и в гражданской жизни, везде, где люди, или люди и механизмы, работают вместе. Но нигде они не имеют такого исключительного значения, как в морском флоте; нигде отсутствие их не приводит так быстро к катастрофе; нигде люди не работают так напряженно, с таким огромным количеством разнообразных механизмов, — механизмов, большинство из которых требует постоянной бдительности, ибо иначе они восстают против своих хозяев и уничтожают их, — как, например, вырвавшееся из замка пламя превращает башню линкора в дымящуюся бойню.

Флот напрягает все свои усилия, проводит обучение, совершенствуется в предвидении конечной цели своего существования — морского боя. От исхода этого боя зависит как исход сражения, так, весьма вероятно, и исход всей кампании, а возможно — и судьба всей страны. Необходимость обучения и согласованности действий является для флота более насущной, чем для всякой другой человеческой организации, ибо в момент наивысшего напряжения — в бою — ошибки непоправимы и имеют значительно большие последствия. Так было всегда, с начала истории флотов.

Единицей флота является корабль; корабли соединяются по типам. Однако, если соединить все корабли одного типа вместе и управлять ими как одним соединением, то это привело бы к невероятно громоздкой организации. Поэтому тактической единицей в нашем флоте является так называемый «дивизион». Каждый дивизион образуется из кораблей, имеющих одинаковые тактические элементы, т. е. одинаковую скорость, одинаковые размеры и дальность огня, одинаковый радиус действия, одинаковые маневренные качества. Число кораблей в дивизионе зависит от типа их. Дивизионы линкоров в нашем флоте состоят из 3 или 4 кораблей, дивизионы крейсеров — из 3 или 4 крейсеров; дивизионы эсминцев — из 4 кораблей; дивизионы подводных лодок — из 4 — 7 лодок. Другие страны имеют различные составы дивизионов. Дивизионы линкоров и крейсеров Японии имеют тот же состав, что и у нас, но в некоторых дивизионах эсминцев имеется по 6 кораблей. Английские дивизионы эсминцев состоят из 9 или 10 эсминцев, а дивизионы подводных лодок — из 6 — 8 лодок.

Дивизионы, в свою очередь, сводятся в более крупные соединения. Но в этом отношении обычаи флотов различных стран настолько отличаются друг от друга, что сравнивать их трудно. Впрочем, почти во всех случаях, боевые флоты делятся (под разными названиями) на две группы. Одна из них тяжелая боевая группа — состоит [93] из линкоров, из половины, по крайней мере, наличных авианосцев и большей части эсминцев и легких крейсеров. Другая группа — быстроходная разведочная группа — состоит из тяжелых крейсеров, подводных лодок, по возможности одного авианосца, некоторого числа эсминцев и, может быть, нескольких легких крейсеров.

Географическое распределение флотов, так же как и их относительные размеры, решаются большой политикой; под этим названием мы понимаем дальновидность в области политических, экономических и географических факторов. Лучшую иллюстрацию этого дают США.

С момента революции и вплоть до послевоенного периода, т. е. в течение 140 лет, анализ нашего положения приводил к убеждению, что мы можем ожидать неприятностей только со стороны Атлантического океана. Соответственно этому большая часть наших морских вооружений была сосредоточена на этом океане, а в Тихом океане оставалось только несколько кораблей. К моменту возникновения мировой войны мы имели два флота — Атлантический и Тихоокеанский, причем наиболее грозными кораблями последнего являлись несколько броненосных крейсеров. Поход «Орегона» вокруг мыса Горн, совершенный за 16 лет до начала войны, показал, какое большое расстояние разделяет наши эскадры, однако это не вызвало никаких тревог, так как в то время в Тихом океане не было угрожающей нам морской державы. Открытие незадолго до войны Панамского канала сократило это расстояние больше чем в два раза, и нам стало незачем держать большие силы в Тихом океане.

Но к концу мировой войны переоценка нашего внутреннего и международного положения показала, что Япония стала державой с морскими и политическими притязаниями европейского масштаба. Мы поняли как чутьем, так и в результате холодного анализа, что единственной страной, которая может угрожать нам на Атлантическом океане, является Англия — держава с весьма сомнительными возможностями и, видимо, не имеющая намерения напасть. Если существовала опасность, то она была на западе, а не на востоке. Соответственно этому наша вахта в Атлантическом океане, продолжавшаяся полтора столетия, прекратилась. Наша политика была пересмотрена, и в 1919 г. главные силы флота были переброшены в Тихий океан, хотя мы по прежнему поддерживали значительные силы и в Атлантическом океане{100}.

Такое раздробление флота противоречило всем классическим законам стратегии, но оно оправдывалось тем, что Панамский канал давал нам возможность быстро сосредоточивать флот на любом океане. Эта организация просуществовала больше 10 лет. За это время у нас выросло убеждение, что никому не придется видеть войны между США и Англией, но что вполне возможно, что ареной будущей войны за власть явятся огромные просторы Тихого океана. Тихоокеанскому флоту (или, как его называли, «боевому флоту») [94] уделялось все больше и больше внимания, а Атлантический (или «разведочный») флот непрерывно уменьшался.

В 1931 г. Япония начала свою манчжурскую авантюру, и все сомнения рассеялись. Разведочный флот был переведен в Тихий океан, и вновь соединенный флот еще раз стал тем, чем он является теперь: флотом США. На побережье Атлантического океана — колыбели наших морских сил — осталось теперь всего небольшое число старых кораблей, несколько учебных кораблей и строящиеся корабли; последние по окончании постройки также уйдут на запад{101}.

Морские силы США разделяются на Флот США, Азиатскую эскадру, отряд особого назначения, морскую транспортную флотилию, корабли специального назначения и корабли морских округов. В состав Флота США (который мы будем называть просто «флотом») входит больше чем 95% всех боевых кораблей морских сил. Им командует адмирал, носящий звание «командующего флотом США»; флагманским кораблем (т. е. кораблем, на который помещается штаб командующего и на котором поднят его флаг с четырьмя звездами) является линкор «Пенсильвания». Флот состоит из двух эскадр: «Боевой эскадры» и «Разведочной эскадры». Боевой эскадрой командует командующий боевой эскадрой флота США в чине адмирала, держащий свой флаг на линкоре «Калифорния».

Линкоры, входящие в состав Боевой эскадры, находятся под командой вице-адмирала, флагманским кораблем которого является линкор «Вест-Вирджиния»; они подразделяются на четыре дивизиона{102}: 1-й дивизион: «Тэксас» (флаг), «Нью-Йорк», «Оклахома»; 2-й дивизион: «Аризона» (флаг), «Пенсильвания» (для тактических целей), «Невада», «Теннеси»; 3-й дивизион: «Нью-Мексико» (флаг), «Миссисипи», «Айдехо»; 4-й дивизион: «Вест-Вирджиния» (флаг), «Колорадо», «Мэрилэнд», «Калифорния». Все крейсеры Боевой эскадры (под командой контр-адмирала, флаг на крейсере «Ричмонд») являются легкими крейсерами и разделены на два дивизиона: дивизион: «Ричмонд», «Марблхид», «Мемфис» и дивизион: «Конкорд» (флаг), «Омаха», «Цинцинатти», «Милвоки».

Флотилией эсминцев Боевой эскадры командует контр-адмирал, флагманским кораблем которого является крейсер «Детройт». Эта флотилия подразделяется на два отряда, каждый из которых состоит из трех дивизионов. В состав «Воздушных сил боевой эскадры» входят два авианосца со своими самолетами: ими командует контр-адмирал, флаг которого находится на «Саратога». В состав Боевой эскадры входит также «отряд заградителей», которым командует контр-адмирал (флаг на заградителе «Оглала»).

Разведочная эскадра флота США — наша быстроходная, разведочная группа, самыми крупными кораблями которой являются крейсеры, находится под командой вице-адмирала, который держит свой флаг на тяжелом крейсере «Индианополйс». Крейсеры разведочной [95] эскадры сведены в 4 дивизиона тяжелых крейсеров: 4-й дивизион: «Норсхэмптон» (флаг), «Честер», «Пенсакола», «Салт-Лэйк Сити»; 5-й дивизион: «Чикаго» (флаг), «Портлэнд», «Хаустон»; 6-й дивизион: «Луизвилль» (флаг), «Индианополис» (флаг командующего эскадрой), «Нью-Орлеанс», «Сан-Франциско»; 7-й дивизион: «Тускалуза» (флаг), «Миннеаполис», «Астория». Эсминцы Разведочной эскадры находятся под командой контр-адмирала (флаг на легком крейсере «Радей») и состоят из одной флотилии (два отряда) и двух «резервных отрядов», придаваемых к эскадре по мере необходимости. В административном отношении разведочной эскадре подчинен также «учебный отряд», состоящий из двух старых линкоров «Арканзас» и «Вайоминг»; на последнем совершают ежегодное летнее плавание курсанты морского училища. Разведочной эскадре иногда придаются один или больше авианосцев, которым тогда присваивается название «Воздушные силы разведочной эскадры».

Подводные лодки флота США сведены в «Эскадру подводных лодок флота США». Эскадрой командует контр-адмирал, держащий флаг на плавучей базе подводных лодок «Бушнелл». Ему подчинены базы подводных лодок в Нью-Лондоне, Коннектикуте, Пирл-Харбор и Коко-Соло, а также семь дивизионов подводных лодок: один дивизион (8 лодок) больших новых подводных лодок, действующих обычно с Разведочной эскадрой; четыре дивизиона (24 лодки), расположенных в Пирл-Харбор; один дивизион (5 лодок типа S), расположенный в Коко-Соло, и один дивизион (7 лодок типа R), расположенный в Нью-Лондоне (для учебных целей).

В состав флота США входит также «Эскадра снабжения», под командой контр-адмирала, который держит свой флаг на транспорте «Аргона». В его подчинении находятся вспомогательные суда флота, а также 15 отрядов самолетов обслуживания и тяжелых дальних разведчиков-бомбардировщиков, приданных эскадре и расположенных либо на авиатранспортах, либо на авиабазах флота в Коко-Соло (4 отряда) и Пирл-Харбор (6 отрядов).

Азиатской эскадрой командует адмирал. Флагманский корабль тяжелый крейсер «Огэста» является единственным современным кораблем этой эскадры, составленной из мелких, бесполезных кораблей, базирующихся на Манилу. Помимо крейсера «Огэста» в состав эскадры входят: четыре канонерских лодки («Эшвилль», «Изабел», «Сакраменто», «Тэлса»), несущие службу на Филиппинах; еще 8 канонерских лодок, составляющих два отряда канонерских лодок — отряд р. Ян-цзы и южно-китайский отряд; отряд эсминцев (13 кораблей); шесть подводных лодок типа S, два минных заградителя, устарелый авиатранспорт и несколько самолетов. Совершенно очевидно, что боевая ценность «эскадры» весьма невелика. Она существует не для защиты Филиппин (для этой задачи она абсолютно не годится), а для несения полицейской службы на этих островах и вдоль побережья Китая и для целей «представительства» на Дальнем Востоке. Как мы увидим ниже, вполне возможно, что эта наша Азиатская эскадра войдет в историю? как «эскадра самоубийц». Географически сфера командования эскадры включает западную часть Тихого океана. Индийский океан и прилегающие к нему моря. [96]

Отряд особого назначения, находящийся под командой контр-адмирала, создан для несения дозорной службы в водах Центральной и Южной Америки. Он подчинен непосредственно начальнику морского генерального штаба и состоит из легкого крейсера «Трентон» и двух эсминцев. Морская транспортная флотилия состоит из вспомогательных кораблей, не вошедших в состав флота, и подчиняется непосредственно начальнику Генерального штаба. Корабли, предназначенные для несения службы на отдаленных Станциях, для производства гидрографических съемок и для других работ, называются кораблями специального назначения. Корабли и авиация, приписанные различным морским округам, служат, главным образом, для целей обучения запасных.

Дивизионами линкоров и крейсеров командуют контр-адмиралы; отдельными линкорами, крейсерами, а также отрядами эсминцев — капитаны 1-го ранга; дивизионами эсминцев — капитаны 2-го ранга; отдельными эсминцами — капитаны 2-го ранга или капитан-лейтенанты; дивизионами подводных лодок — капитан-лейтенанты; отдельными подводными лодками — капитан-лейтенанты или старшие лейтенанты.

Теперь мы обратимся к Японии и посмотрим, как организованы ее морские силы. Здесь следует отметить одно обстоятельство: хотя центр интересов Японии перемещался за последние 75 лет довольно часто, но он никогда не выходил за пределы Тихого океана. Сегодня ее внимание привлекает Китай; завтра, возможно, она заинтересуется СССР, а послезавтра (если не раньше) — США. Но ее интересы всегда расположены на Тихом океане и всегда в довольно ограниченной его части, и поэтому флот ее всегда сосредоточен. Ей никогда не приходилось сталкиваться с проблемой разделения своего флота по двум океанам, отделенным друг от друга тысячами миль, или с проблемой сосредоточения флота на одном побережье, оставляя другое побережье незащищенным.

Японский императорский флот разделяется на три действующие эскадры и одну учебную эскадру, которые объединены в так называемую «Соединенную эскадру». Каждая морская база также имеет «отряд обороны», подчиненный командиру базы. Из трех действующих эскадр 1-я и 2-я включают главные боевые корабли, а 3-я состоит из канонерских лодок, старых крейсеров и старых эсминцев.

1-я и 2-я эскадры подразделяются на несколько «бригад». Так, например, 1-я эскадра, представляющая из себя тяжелую боевую группу, командир которой является одновременно командующим «Соединенной эскадрой», состоит из 1-й бригады (линкоры), 7-й бригады (легкие крейсеры), 1-й бригады эсминцев (из 4 дивизионов), 1-й бригады подводных лодок (из 2 дивизионов) и 1-й бригады авианосцев (2 авианосца и дивизион эсминцев). 2-я эскадра, являющаяся быстроходным авангардом флота, подобно нашей разведочной эскадре, состоит из двух бригад тяжелых крейсеров, одной бригады эсминцев (4 дивизиона) и одной бригады подводных лодок (3 дивизиона).

В состав этой Соединенной эскадры входят, однако, не все корабли японского флота. В нее, например, не включены — по причинам [97] ремонта, модернизации или выполнения других задач — 5 линкоров, 2 авианосца, 5 тяжелых крейсеров и большое число других кораблей. Все они, однако, в случае войны войдут в состав действующего флота.

Деятельность флота базируется на деятельности кораблей, а деятельность корабля, в свою очередь, слагается из действий отдельных служб и дивизионов корабля. Обучение одиночного корабля заключается, главным образом, в артиллерийских стрельбах и учениях механической службы и службы связи. Эти учения производятся обычно в порядке соревнования между кораблями одного и того же класса. Однако, когда этими соревнованиями чрезмерно увлекаются, возникает опасность в том отношении, что основное внимание уделяется кораблям, а не всему флоту в целом. Орудийному расчету, показавшему лучшие результаты, обычно выдаются призы; личный состав взявшей первенство механической службы или службы связи также получает ту или иную награду. Артиллерийские учения состоят из ежегодных стрельб одиночных орудий или башен по щитам с близкого расстояния (для первоначального обучения орудийного расчета и состава системы управления огнем), а также из артиллерийских и торпедных стрельб (на дальних расстояниях), проводимых кораблем в целом. Учения механической службы заключаются в пробегах на полных ходах (для испытания личного состава и механизмов в условиях полного напряжения), а также в даче заднего хода, производстве поворотов и маневрирований с помощью машин. Служба связи проводит соревнования по скорости и точности передачи радиограмм, по сигнализации флагами, семафором, световой сигнализации. Детали этих учений, конечно, меняются в зависимости от класса корабля. Линкоры, например, проходят одиночные стрельбы с дистанций, подходящих для их орудий, а эсминцы — с других дистанций. Соревнования механических служб эсминца и подводной лодки явно неосуществимы и т. д.

Следующей ступенью в обучении флота является обучение в составе соединений (дивизионов). Это обучение включает действия артиллерии, механизмов и средств связи, а также маневрирование. Производятся дневные и ночные боевые стрельбы по щитам, стрельбы на дальние расстояния с корректировкой огня с самолетов, учения по «сосредоточению огня», когда огонь всего дивизиона направляется, в различных комбинациях, на один или несколько «неприятельских» кораблей. Проводятся также учения по «разделению огня», когда, например, две носовые башни линкора ведут обстрел одной цели, а кормовые башни стреляют по другой цели. Учения «по отражению торпедной атаки всем дивизионом» предназначаются для улучшения методов отражения кораблями соединения атак эсминцев или подводных лодок. Эти учения включают организацию «огневых завес», осуществляемых вспомогательной артиллерией. [98]

Крайне важно, чтобы каждый боевой корабль умел плавать, сражаться и маневрировать в любом строю и при любых ходах; первоначальным обучением этому искусству являются упражнения в составе дивизиона. Нормальным походным или боевым порядком кораблей всех классов является «строй кильватера», в котором один корабль идет позади другого (см. схему 2). Другим основным порядком является «строй фронта», по которому корабли идут «на траверзе» друг друга, рядом друг с другом. Этот строй редко применяется в бою, если только он не используется как средство для перехода в боевой порядок. (Расстояние между линкорами США на походе составляет обычно 500 м от фок-мачты одного корабля до фок-мачты другого. Расстояние между крейсерами, эсминцами и подводными лодками, конечно, меньше). Средним между строем кильватера и строем фронта является «строй уступа» (или «строй пеленга»), в котором все корабли дивизиона идут под определенным углом (пеленгом) позади «головного корабля», являющегося обычно флагманским кораблем.

Управления в маневрировании заключаются в последовательных поворотах кильватерной колонны кораблей и в поворотах «все вдруг»{103}, в плавании и маневрировании в тумане (когда корабли тянут за кормой «буксируемые брусья», причем каждый корабль не теряет из вида бревна, буксируемого идущим впереди него кораблем), а также в плавании «без огней», т. е. в нормальных условиях плавания в военное время. При этом упражнении выключаются все огни всего дивизиона, за исключением небольшого «гакабортного» огня синего цвета, установленного на корме каждого корабля; при помощи этого огня, корабли удерживают свое положение в строю.

Следующей ступенью обучения является маневрирование всеми дивизионами кораблей одного и того же класса. Вообще говоря, эти упражнения являются просто расширенным обучением дивизионов. Дивизионы линкоров, например, проводят артиллерийские стрельбы, координируя огонь подивизионно. Боевым порядком может быть любой из приведенных выше строев, причем корабли обычно идут большими ходами. В качестве маневренной единицы может действовать целый дивизион, и в этом случае образуются следующие строи: «общий строй кильватера», «строй двойного (и больше) фронта», «строй двух (и больше) кильватерных колонн», «общий строй фронта», «строй фронта уступами» (см. схему 2).

.Итак, мы по высоким ступенькам добрались, наконец, до деятельности флота. Сначала отдельный корабль, службы которого обучены действовать безотказно как самостоятельно, так и в сочетании с другими службами; затем небольшие группы (дивизионы) кораблей того же класса, обученных основам совместных действий при стрельбе, плавании, маневрировании и по поддержанию связи; далее — совместные действия нескольких дивизионов кораблей [99] того же класса и, наконец, флот: группы дивизионов кораблей одного класса, действующие совместно с группами дивизионов кораблей другого класса, завершают гармоническую слаженность одного целого.

Деятельность флота (которая ничем, кроме масштаба и названия, не отличается от деятельности групп дивизионов) заключается в стрельбах, в упражнениях в маневрировании и плавании, в решении боевых задач и в маневрах. Обучение орудийного расчета, артиллерийского дивизиона, дивизиона кораблей и отряда кораблей — являются этапами постепенной подготовки к бою в составе флота. В этом бою могут стрелять одновременно: расчет 500 орудий, 500 артиллерийских дивизионов, 150 кораблей, 300 самолетов, т. е. 30 — 40 дивизионов кораблей, и дюжина авиаотрядов. Они могут обстреливать одновременно сотню различных мишеней, но они будут вести огонь как единое целое, будут объединены единым планом действий. Морские силы всех великих держав проводят (по крайней мере, раз в год) боевые стрельбы флота, во время которых стараются создать условия, приближающиеся, по возможности, ближе к боевой обстановке.

Линкоры ведут огонь как единая группа дивизионов. Орудия их главной артиллерии стреляют сосредоточенным или раздельным огнем по мишеням, находящимся за 25 км, причем управление огнем ведется с самолетов по радио. Их вспомогательная артиллерия устраивает завесу против условной атаки эсминцев. Она стреляет не по мишеням, а только выбрасывает свои снаряды с таким расчетом, чтобы на определенном расстоянии от корабля образовалась бы стена из металла, проскочить сквозь которую могут надеяться только наиболее счастливые из атакующих эсминцев. Зенитные орудия также заняты устройством воздушной завесы против атакующих самолетов. Воздух насыщен громом, но это гром не только от орудий линкоров.

Крейсеры ведут огонь подивизионно против воображаемых крейсеров противника; их зенитные орудия посылают свои снаряды в воздух, условно наполненный неприятельскими самолетами. Эсминцы — дивизионами или отрядами — производят торпедные атаки; можно легко проследить движение торпед к воображаемой боевой линии противника по десятку пенящихся следов, оставляемых торпедами. Другие группы эсминцев укрывают линкоры завесой черного дыма, причем их мелкие орудия тявкают, отражая эсминцы противника. А за боевой линией, с широких палуб авианосцев, в небо взвиваются бомбардировщики, торпедоносцы и истребители.

Движение не останавливается ни на одну секунду, так как постоянно происходят перемены курсов, изменение скорости, перестроения: 700000 т стали сверкают с легкостью и быстротой рапиры. Линкоры уваливаются вправо на 30° для того, чтобы сблизиться с противником. 5-й дивизион крейсеров, идущий 30-узловым ходом, занимает позицию в 10 км от флагманского корабля флота, по пеленгу 45°. 8-й и 9-й дивизионы эсминцев, идущие со скоростью в 35 узлов, быстро пробегают 3 км, отделяющие их от их новой [100] позиции — влево за кормой флагмана флота. В распределении огня — огня, потрясающего океан — также произошли перемены. Первые два линкора 1-го дивизиона сосредоточили свой огонь на головном линкоре «противника», остальные два бьют по второму кораблю. И вдруг условная потеря: седьмой линкор в нашей линии серьезно поврежден, сильно накренился и вышел из строя.

Немедленно один дивизион эсминцев и два легких крейсера направляются к нему для защиты его от торпедных атак, а интервал в боевой линии заполняется без ущерба для огня. Тяжелый крейсер, флагманский корабль 5-го дивизиона крейсеров, «тонет» в результате попадания бомбы или торпеды. Эсминец спешно подходит к борту крейсера, чтобы снять флагмана и его штаб и перевезти их на другой крейсер, который становится флагманским кораблем, — такова боевая действительность.

Положение каждого дивизиона в составе флота определяется пеленгом и расстоянием «головного корабля» дивизиона от «головного корабля» флота (которым, обычно, является флагманский корабль флота). Положение отдельного корабля определяется пеленгом и расстоянием его от головного корабля дивизиона (это, обычно, флагманский корабль дивизиона). Таким именно образом соединения или группы соединений располагаются по отношению к центральной точке (головной корабль флота) в соответствии с планом командующего. Флот как единое целое (100 — 200 кораблей) может маневрировать путем изменения курса флота, путем одновременного поворота всех кораблей или путем изменения расстояния и пеленга всех дивизионов по отношению к флагманскому кораблю флота. Отдельный дивизион может маневрировать, в то время как другие не изменяют своего положения; точно так же корабли какого-нибудь дивизиона или всех дивизионов могут производить перестроения без изменения положения флагманских кораблей дивизионов относительно головного корабля флота. Средства связи те же, что и для связи внутри дивизионов; только вследствие больших расстояний между дивизионами радио используется гораздо чаще, чем флаги, семафор или световая сигнализация.

Когда весь флот выходит в плавание, его обычно сопровождают вспомогательные корабли. Здесь мы сталкиваемся с одним из парадоксов развития морской техники. Если пар дал возможность сильно увеличить скорости кораблей и избавил их от зависимости от ветра, то, с другой стороны, он ограничил радиус действия кораблей и флотов, которые без наличия обузы в виде вспомогательных кораблей становятся фактически беспомощными. Во времена лорда Нельсона{104}, в золотой век парусного флота, радиус действия флота был ограничен только запасами продовольствия, которое он мог брать с собой; плавание могло длиться 5 — 6 месяцев, а за это время можно было покрыть 25 000 — 32 000 км. Сегодня так же, как и в эпоху Нельсона, корабль с наименьшей скоростью и с наименьшим [101] радиусом действия определяет скорость и радиус действия всего флота в целом. Только сегодня боевой флот, двигающийся самым экономическим ходом и не пополняющий запасов топлива в море, имеет радиус действия всего в 7 000 — 8 000 км, это — радиус действия эсминцев, имеющих наименьшую дальность плавания. В боевых же условиях, которые редко допускают плавание малыми ходами, весьма сомнительно, чтобы флоту удалось отойти больше чем на 3 200 км от своей базы, если только он не буде» пополнять запасов топлива в море. Другими словами, без нефтеналивных транспортов флот привязан к своей базе веревочкой, длиною всего в 3 200 км.

Обычный походный порядок флота в море можно грубо охарактеризовать как огромный круг, диаметром до 160 км. В центре этого круга находятся флагманский корабль флота и дивизионы линкоров, сопровождаемые вспомогательными судами и авианосцами. Вокруг этой сердцевины располагается противолодочная завеса из эсминцев и легких крейсеров также в форме грубого круга. Далеко впереди этого внутреннего круга располагается линия или круг разведочных кораблей — тяжелых крейсеров и эсминцев, готовых предупредить свой флот о появлении флота противника и вступить в соприкосновение с ним или с его разведочными силами.

Как только соприкосновение с флотом противника будет установлено, главные силы флота под защитой высланных вперед разведочных кораблей должны перестроиться в боевой порядок. Вспомогательные суда перебрасываются в сторону, наиболее удаленную от противника, и плотно окружаются противолодочной охраной, состоящей из эсминцев и легких крейсеров. Эсминцы боевой эскадры располагаются вплотную к линкорам — между ними и противником. Командующий должен всегда стремиться расположить свои главные силы так, чтобы они находились между неприятелем и вспомогательными кораблями. Если противник не обременен вспомогательными кораблями, он имеет огромное преимущество, так как тогда он может производить развертывание и перестроение в боевой порядок без учета потребностей этой неуклюжей, беспомощной массы кораблей.

Кроме маневрирования и развертывания в походный, разведочный, противолодочный и боевой порядки, имеется целый ряд других действий и эволюции флота, как, например, вход в порт или выход из порта, выполняемых в предположении активности неприятельских подводных лодок в этом районе. Тральщики очищают фарватер от мин, эсминцы и легкие крейсеры отправляются в прилегающие к порту районы для очистки их от подводных лодок, и, наконец, линкоры и вспомогательные корабли выходят в море. При входе в порт сначала входят тральщики, затем вспомогательные корабли; последними входят линкоры и эсминцы. Другим примером таких действий может служить прием топлива в море в тихую погоду с нефтеналивных транспортов. Эта операция может производиться на ходу, при скоростях от 8 до 10 узлов. Корабль, принимающий топливо, становится вдоль борта танкера, и оба идут вместе вперед. [102]

Как средство боевой подготовки морских сил боевые стрельбы флота имеют один недостаток, который заключается в том, что щиты, по которым ведется стрельба, приходится буксировать, вследствие чего они двигаются медленно и не могут маневрировать и развертываться с той быстротой, с какой это будет делать неприятельский флот. Вследствие этого флот ввел «тактические ученья», во время которых одна часть флота подвергается «атаке» со стороны другой части флота. В процессе этих учений «атакующие» и «атакуемые» могут маневрировать и развертываться, как в настоящем бою. Однако невозможность в данных условиях производить боевые стрельбы снижает ценность этого вида учений.

Тактические учения проводятся всеми флотами, и каждая страна старается, насколько возможно, приблизить их к действительности. На учениях используются всевозможные комбинации: линкоры против линкоров, подводные лодки или эсминцы против линкоров, эсминец против эсминца или подводной лодки, авиация против авиации или против линкора или крейсера. Личный состав артиллерии и постов управления огнем выполняет все необходимые в боевых условиях действия, кроме самой стрельбы. Такие учения производятся непрерывно; морские силы США за 1934 г. провели 20 таких учений.

Великие морские державы проводят, по меньшей мере раз в году, так называемые «маневры». Если тактические учения затрагивают, главным образом, вопросы тактики, то на маневрах разбираются общие стратегические проблемы, включающие не только весь флот, но и стратегическое развертывание и деятельность морских сил во время войны. На маневрах исходят из предположения, что неприятельский флот атакует наше побережье или какую-нибудь стратегическую базу или станцию. Задача заключается в выполнении соответствующих стратегических ходов и в расстановке сил для защиты угрожаемых пунктов — тех именно ходов и той расстановки сил, которые будут сделаны во время войны.

Замысел маневров одной страны отличается от замысла маневров другой страны потому, что задачи, которые должны быть разрешены на этих маневрах и которые вытекают из географического, политического и экономического положения страны, различны у разных стран. Так, например, английские маневры 1934 г. были основаны на предположении, что флот противника продвигается из района Азорских островов для производства высадки десанта и устройства базы в Португалии, чтобы прервать торговлю между Англией и Средиземным морем. Франция в том же году исходила из предположения, что неприятельский флот пытается проникнуть в Средиземное море со стороны Атлантического океана, для того чтобы уничтожить ее связь с северной Африкой. В основу маневра Японии легло предположение, что флот противника пересекает Тихий океан через Маршальские острова и что японский флот должен встретиться с противником в районе Бонинского архипелага, к югу от побережья империи.

В 1935 г. США проводили маневры в треугольнике, образуемом Аляской, Алеутскими островами, Гавайским архипелагом и нашим южным Тихоокеанским побережьем (схема 7). Поэтому особый [103] интерес вызывает то обстоятельство, что Япония в своих маневрах 1935 г., начатых ею в августе, исходила из предположения, что противник приближается со стороны Аляски и Алеутских островов и что его надо было встретить в районе Курильских островов, к северу от Японии (схема 7).

Маневры ни одной другой страны не могут сравниться по грандиозности с маневрами морских сил США по двум причинам: во-первых, ни одна страна не имеет такой огромной береговой линии; во-вторых, нет другой такой страны, у которой береговые линии были бы отделены друг от друга расстоянием в 7 200 км с одной ключевой позицией на полдороге между обоими побережьями и с другой ключевой позицией, вынесенной на 3 800 км вперед, в океан. Темой наших маневров 1933 г. (схема 5) было предположение, что флот противника приближается со стороны северной части Тихого океана для нападения на наше побережье в районе между Сиэттлем и Сан-Диэго, что потребовало организации обороны побережья на протяжении 2 200 км. Маневры 1934 г. (схема 6) основывались на предположении, во-первых, что флот атакует Панамский канал со стороны Тихого океана, и, во-вторых, что после того как флот прошел через канал, противник создал базу на Вест-Индских островах, откуда он угрожает Панаме и Мексиканскому» заливу. Маневры 1935 г. исходили из предположения, что флот противника, создав базу на Алеутских островах, атакует Гаваи. Эти маневры, в которых приняли участие 160 кораблей и 450 самолетов, разыгрывались в районе, ограниченном с севера Алеутскими островами, с юга и запада — Гавайями и о-вом Мидуэй, с востока — Сан-Диэго, общей площадью 13 000 000 кв. км.

На всех этих маневрах флот делится на «враждующие флоты», причем корабли распределяются таким образом, чтобы «обороняющийся» флот выявлял характерные свойства своего флота, а условный «флот противника» выявлял бы характерные свойства флота вероятного противника. После этого оба флота направляются в те пункты, где они должны находиться в момент начала маневров (в исходное положение). На маневрах морских сил США 1935 г. атакующий флот, составленный из резведочной эскадры, вышел из Сан-Педро и Сан-Диэго и занял исходное положение в районе Алеутов, а обороняющийся флот (боевая эскадра) вышел из Сан-Франциско и занял исходное положение в районе Гаваи-Мидуэй. Маневры проводились в условиях боевой обстановки: многодневное плавание и маневрирование на больших ходах, радиомолчание, плавание без огней ночью и цензура. Стратегические выводы из таких маневров сохраняются (или предполагается, что они сохраняются) в тайне.

IX. Тыл флота (Базы и береговые учреждения)

Морские силы представляют из себя гиганта, сжатые кулаки которого простираются за моря, в то время как его крепкие ноги твердо стоят на берегу. Уничтожьте или ослабьте его опору, повалите его в море — и он или утонет, или погибнет от голодной [104] смерти. Корабли флота являются кулаками морских сил; их ногами являются убежища, в которые корабли могут возвращаться за топливом, для ремонта, для отдыха личного состава, а за этими убежищами, которые называются базами, должны существовать береговые учреждения, на обязанности которых лежит сбор со всей страны миллионов нужных кораблям предметов, а также координация всей системы. Во время войны ноги этого гиганта укреплены мощью всех экономических, промышленных и сельскохозяйственных ресурсов страны.

В настоящее время существует тенденция включать «военные порты» в понятие термина «морская база». Строго говоря, между этими двумя терминами имеется разница. Каждый военный порт должен быть также и морской базой, но не каждая морская база является военным портом. Военный порт (адмиралтейство) представляет из себя учреждение, защищенное со стороны моря и от противника, которое может производить осмотр, ремонт и локирование кораблей флота, пополнять их запасы продовольствия, топлива и боеприпасов и обеспечивать обучение, отдых и госпитальное лечение личного состава. Некоторые военные порты США могут также строить корабли, но для права называться военным портом это не обязательно.

Морская база, собственно говоря, представляет собой оперативный центр, который не обязательно должен быть ремонтным центром. Она должна быть защищена со стороны моря и от противника и должна обладать просторной якорной стоянкой для флота, чтобы последний мог без помех пополнить свои запасы и дать отдых своему личному составу. Важнейшей задачей морской базы является поддержание боеспособности флота в военное время. Базы, однако, стремились принять на себя и обязанности военного порта, чтобы дополнить свое назначение как оперативного центра также и возможностями ремонта и постройки кораблей.

Век пара и механизации не только сократил дальности плавания кораблей флота, но и увеличил их зависимость от военных портов и баз. Современные дорогостоящие и сложные боевые корабли должны минимум раз в год входить в сухой док и подвергаться исчерпывающему осмотру. Фрегат прежних В1ремен был почти самостоятельным, если только он не был поврежден в бою или штормом; его можно было кренговать{105} в любой подходящей для этого бухте; его подводная часть очищалась от ракушек после короткого пребывания в пресной воде; парусный мастер со своими подручными заменял механизмы и другие устройства, которые теперь можно получить только в порту или базе.

Адмирал Мэхэн, величайший морской стратег нашей страны{106}, сказал, что стратегическая ценность любой базы определяется тремя элементами: ее расположением, военной мощью и ресурсами. Наиболее важным из этих элементов является расположение базы. Базы должны быть расположены таким образом, чтобы флот, базируясь [105] на них, мог либо действовать на пересечениях главнейших морских путей или в стратегических зонах, либо контролировать их; базы должны находиться настолько близко к противнику, чтобы дать возможность флоту (или части его) регулярно держаться на таких позициях, откуда он может бросить свои силы прямо на противника (без баз вне своего побережья современный флот привязан к своим берегам). Коммуникации господствуют над войной, а базы господствуют над коммуникациями.

Хотя базы никогда не могут заменить подвижного флота; флот, обладающий достаточной цепью баз в тех районах океана, где ему придется действовать, не только увеличивает во много раз свой радиус действия, но фактически умножает число кораблей, которые можно использовать для удара па противнику.

Продолжительность существования базы, в конечном счете, зависит от способности флота удержать владение морем в прилегающих к ней районах, в частности в районе, расположенном между базой и портами метрополии. Тем не менее, база не должна рассчитывать на флот для своей активной обороны. Она должна иметь постоянную или подвижную оборону против надводных кораблей, авиации и подводных лодок; эта оборона, за исключением противолодочной, выполняется обычно сухопутными силами.

База, не имеющая никаких ресурсов и никаких устройств, кроме обширной, открытой и соответствующим образом защищенной якорной стоянки, может все же оказаться чрезвычайно полезной для флота, так как плавучие мастерские (которыми морским силам приходится пользоваться в эту эпоху пара и механизации в целях уменьшения их зависимости от береговых ремонтных устройств) могут производить большую часть работы, выполняемой обычно военными портами, а топливо, продовольствие и боеснабжение могут быть приняты с других вспомогательных кораблей.

США, сходившие в свое время с ума по разоружению{107}, заплатили большую цену за свою дипломатическую победу на Вашингтонской конференции. Правда, договор, подписанный в результате этой конференции, зарегистрировал первое в морской истории добровольное сокращение — в широких масштабах — вооружений и их ограничение. Готовность (теперь исчезнувшая) Японии принять знаменитую пропорцию 5:5:3 для линейных кораблей и авианосцев, может показаться, на первый взгляд, удивительной уступкой Америке и Англии. Но это было не столько уступкой, сколько сделкой, и Япония получила в обмен статью XIX.

Эта статья обязывала все три подписавшие договор державы не укреплять или не превращать в морские базы (за исключением уже существующих) некоторые из их тихоокеанских владений. Для США этими владениями оказались Алеутские о-ва. Филиппины, Гуам, о-ва Уэйк и Самоа; для Англии — Гонконг и острова Южных морей; для Японии — Курильские острова (к северу) и о-ва Рюкю, Формоза, Бонинский архипелаг и мандатные острова (к югу). Англии было разрешено укрепить Сингапур, что она и выполнила [106] чрезвычайно успешно. США получили право иметь базы и укрепления на Гаваях и в Панаме.

Существенным результатом статьи XIX явилось то обстоятельство, что США, не имевшие до заключения договора ни баз, ни укреплений на Алеутских островах, Гуаме и Самоа и располагавшие весьма ограниченными устройствами на Филиппинах, оказались фактически без баз в западной части Тихого океана. В результате этого сфера деятельности нашего флота была ограничена (и будет ограничена и в будущем, если положение не изменится) восточной частью Тихого океана. Это обстоятельство имеет огромное значение, как мы увидим дальше, когда будем разбирать наши стратегические проблемы и дислокацию наших сил в случае тихоокеанской войны.

С окончанием действия договора (31 декабря 1936 г.){108}, Америка вновь получит возможность — по крайней мере техническую — строить необходимые ей базы и укрепления на ее тихоокеанских владениях. Имеются сведения, что Япония изучает возможность создания по окончании срока действия договора баз и укреплений на Курильских островах. Вашингтон проявляет серьезный интерес к созданию баз и укреплений на Гуаме и на Алеутах. Закон Вилькокса, недавно принятый Конгрессом, разрешает устройство большой постоянной авиабазы на Аляске.

Вопрос о создании баз и укреплений в ныне запрещенных районах, вероятно, станет одним из самых щекотливых и зловещих вопросов, с которыми Японии и США придется столкнуться после окончания срока действия договора. Статья XIX, несомненно, была выгодна для Японии. Она не может отбросить те постановления договора, которые она считает помехой для себя, и вместе с тем ожидать, что остальные державы будут придерживаться статьи XIX, которая была выгодна только ей. Но Япония, конечно, будет рассматривать как угрозу, всякую предпринятую нами постройку базы или укрепления в ограниченных договором районах.

Это явствует из подзаголовков ее газет, комментирующих деятельность «Пан-Америкэн Эйруэйз» по устройству воздушного пути в Азию через Гонолулу — Мидуэй — Уэйк — Гуам — Манила: «Американские воздушные силы грозят пальцем перед носом Японии», «Америка под видом торгового предприятия устраивает военные авиабазы в Тихом океане, простирающиеся до ворот Японии», «Скрытая военная мощь Америки в Тихом океане». К этому морское министерство Японии неофициально добавляет, что Япония, рассматривает эти воздушные базы как серьезную угрозу ее тихоокеанским владениям.

Но мы не можем говорить об этой проблеме объективно и оказывая справедливость по отношению к Японии, не учитывая того, что мы чувствовали бы и что предприняли бы, если какая-нибудь европейская держава приступила бы к постройке укрепленной морской или воздушной базы на Вест-Индских островах. [107]

Флот может двигаться, а базы остаются на месте, как бы ни хотели морские власти, чтобы корабли могли брать эти базы с собой и выгружать их в пунктах своих стоянок. Одно дело — полностью изменить общую концепцию морской стратегии и международной политики и перекинуть флот в Тихий океан, как это сделали США, и совсем другое дело — обеспечить флот после его перехода портовыми и базовыми устройствами. Проблема эта не разрешена еще и сегодня.

Сосредоточение портов и баз на восточном побережье США является напоминанием о 140-летнем периоде, во время которого наш флот действовал почти исключительно в Атлантическом океане. Эти порты, созидавшиеся медленно и долго, приобрели большое политическое значение. Самым разумным было бы закрыть половину военных портов на восточном побережье и использовать денежные средства, материалы и квалифицированный личный состав их на западном берегу. Однако политические деятели не допускают этого. С другой стороны, это положение имеет и свои выгоды. Если восточные базы и порты являются неэкономными и недосягаемыми, то судостроительные заводы восточного побережья, удаленные от Тихоокеанского театра военных действий, представляют особую ценность именно потому, что они находятся здесь.

Всего мы имеем на Атлантическом побережье семь военных портов: Портсмут (Нью-Гэмпшир), Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия, Вашингтон, Норфольк и Чарльстон. Порт в Портсмуте является «вспомогательным портом» (портом 2-го разряда), но в то же время одним из тех портов, в которых постоянно строились подводные лодки. Бостонский военный порт является «главным портом» (портом 1-го разряда); здесь имеются доки и ремонтные средства для больших кораблей. Бруклинский военный порт (в Нью-Йорке) также является «главным портом»; он имеет доки и оборудования для постройки и ремонта как больших, так и мелких кораблей. В этом порту были построены 4 линкора из 15 находящихся теперь в строю.

В' Вашингтоне (порт 2-го разряда) находится орудийный завод; главное занятие порта — производство морской артиллерии. Порт 1-го разряда в Норфольке представляет собой единственную операционную базу флота на восточном побережье. Порт 2-го разряда Чарльстон имеет ограниченные возможности для докования, ремонта и постройки кораблей.

В противоположность этому, на Тихоокеанском побережье, где сосредоточено около 95% всех наших боевых кораблей, имеется всего два военных порта: Мер-Айленд (Сан-Франциско) и Пюджет-Саунд (Бремертон). Порт Мер-Айленд имеет первостепенное значение; кроме того, он является единственным (не считая Нью-Йоока) портом, который строил современный линкор. Он принимает крейсеры, подводные лодки и эсминцы для осмотра. Порт в Пюджет-Саунде еще больше и является самым важным и наиболее деятельным военным портом в стране; он может производить осмотр линкоров, авианосцев, крейсеров и эсминцев. Морские силы располагают также операционными базами флота в Сан-Диэго, Сан-Педро [108] и Мер-Айленд. Линкоры, крейсеры и авианосцы базируются (по существующей дислокации мирного времени) на Сан-Педро, а эсминцы, подводные лодки и авиация — на Сан-Диэго.

Самой важной из наших заморских баз является Пирл-Харбор, расположенная в 15 милях от Гонолулу. Эта прекрасная, хорошо укрытая гавань может вместить (как показами маневры 1935 г.) весь флот США, за исключением авианосцев, а когда фарватер будет расширен, то и авианосцы смогут входить в нее. Пирл-Харбор является фактически американским Гибралтаром, а остров Оаху, доминирующий над нею, укреплен гораздо сильнее, чем подходы к любому другому береговому оборудованию, за исключением Панамского канала. База имеет устройства для ремонта, один большой сухой док, склады боеприпасов, нефтехранилища с запасом нефти, достаточным для обеспечения флота в течение трех месяцев (в мирное время); здесь же расположены базы эскадренных подводных лодок и авиабаза. В Коко-Соло (в зоне Панамского канала) не имеется ни базы флота, ни военного порта; здесь имеются лишь авиабазы и база подводных лодок. Подступы к каналу, конечно, сильно укреплены. База к Кавите (Филиппины) устарела, но потенциально она превосходна. Расположенный в ней военный порт может производить локирование и ремонт мелких кораблей. Прекрасная гавань только слегка укреплена.

Гуам, как мы увидим, является для нас потенциально гораздо более важным, чем Кавите. Он обладает всеми естественными условиями, необходимыми для базы флота. Но, хотя он является морской станцией, его укрепления (которые и раньше были, в лучшем случае, только посредственными) устарели и он не имеет ни доков, ни ремонтных мастерских. Между Гуамом и Пирл-Харбор расположены острова Мидуэй и Уэйк; это — просто коралловые атоллы, которые, однако, могут быть использованы как авиабазы и базы подводных лодок (в особенности, Мидуэй). Паго-Паго (Самоа) — тоже морская станция — является лучшей естественной гаванью в Южных морях, но она также не имеет ни портовых устройств, ни укреплений. На Алеутских островах не имеется ни одной морской станции, а тем более баз или укреплений; некоторые гавани, однако, и в особенности Детч-Харбор (остров Уналяска) имеют все необходимые для базы естественные условия. Гуам, Уэйк, Мидуэй и Самоа находятся в ведении флота; Алеутские острова также должны быть переданы в ведение флота.

В дополнение к своим военным портам США имеют большое количество частных верфей, которые не только могут строить боевые корабли, но фактически и построили большинство этих кораблей. Четыре из них могут строить линкоры и авианосцы; десять верфей могут строить крейсеры, пятнадцать верфей — эсминцы и канонерские лодки, а пять или шесть верфей — подводные лодки. На нашем западном побережье имеется семь больших заводов, производящих постройку и ремонт торговых судов, и один такой завод находится в Гонолулу. Все они во время войны могут быть использованы для нужд флота. [109]

Из всех устройств военного порта или базы самым важным, возможно, является сухой док, сооружение которого, несомненно, продолжается дольше, чем постройка всех остальных устройств.

Наши морские силы не имеют в Тихом океане никаких доковых устройств вне нашего побережья или Панамы, кроме сухого дока в Пирл-Харбор и небольшого плавучего дока в Кавите. Это — наша большая слабость; облегчить положение могли бы плавучие доки, которые можно отбуксировать в любую устраиваемую для флота базу. Однако в США нет ни одного плавучего дока, который мог бы поднимать наши линкоры или современные авианосцы, если не считать одного большого дока, постройка которого была разрешена Конгрессом в 1935 г. Впрочем, мы имеем 22 частных дока, которые могут принимать легкие крейсеры, эсминцы и подводные лодки. Все они в случае войны могут быть использованы для нужд флота. Причину наших настойчивых требований на морских конференциях разрешить постройку больших крейсеров и линкоров можно легко проследить в недостаточном развитии сети баз США. Англия, наоборот, всегда стояла за большее число крейсеров и линкоров меньших размеров. Она имеет великолепную сеть баз, которые практически опоясывают весь земной шар; поэтому ей не так важно, как нам, иметь большие корабли с большим радиусом действия.

Япония имеет мало баз, и они, так же как и ее флот, сосредоточены (благодаря ее географическому положению) на сравнительно небольшой площади. Запрещение по Вашингтонскому договору укрепления Курильских островов, острова Рюкю, Бонинского архипелага и мандатных островов не причинило неприятностей, так как, с одной стороны, ее вероятным противникам также было запрещено устройство баз в этой части Тихого океана, а с другой стороны, ей никто не препятствовал возводить укрепления в Корее, на Квантунском полуострове и в ее владениях, прилегающих к тем берегам, на которых сосредоточены ее азиатские интересы.

Япония имеет три больших военных порта и базы — Йокосука. Курэ и Сасэбо. Все они имеют сухие доки и полное оборудование для постройки и снабжения кораблей. К этим главным базам приданы другие учреждения, как, например, школы и арсеналы. Все они сильно укреплены. Кроме этих главных баз, имеется ряд вспомогательных военных портов или баз.

Япония произвела также ряд работ по улучшению гаваней на Бонинских и мандатных островах и в настоящее время готовится к открытию воздушной линии на Формозу и дальше на юг, в Южные моря, через мандатные острова. Она до такой степени засекречивает эти работы, которые ведутся под видом коммерческого предприятия, что отказала даже Лиге наций (от которой она получила мандат на эти острова) в информации относительно этих работ. Однако, независима от того, производятся там работы или нет, мандатные острова являются, по словам прежнего командующего японской соединенной эскадрой, «флотом природных авианосцев», не говоря уже о базах подводных лодок, которые могут быть здесь созданы. Сообщают, что Япония предполагает создать на этих островах [110] густую сеть авиабаз и баз подводных лодок, направленную против Гаваев. Тем не менее ни японская пресса, ни морское министерство не видят в строительстве торговых портов и авиалиний на этих островах никакой «серьезной угрозы» для наших владений в Тихом океане! Главнейшими воздушными и морскими базами, намечаемыми к постройке на этих островах, являются: Вотье и Джалуит (Маршальские о-ва), Кузайе, Эниветок, Понапе, Трэк и Корор (Каролинские о-ва), Сайпан (Марианские о-ва) и Порт-Ллойд (Бонинский архипелаг); к северу от Японии, на Курильских островах, нет гаваней, обладающих природными качествами, необходимыми для первоклассной базы.

Как и в США, в Японии имеются частные судостроительные заводы, строящие военные корабли; Мицубиси и Кавасаки, которые могут строить самые большие линкоры, и множество других заводов, которые могут строить крейсеры, эсминцы и подводные лодки. Общее количество судостроительных заводов Японии достигает 22; на них имеется 77 стапелей, на которых можно строить корабли тоннажем свыше 1 000 т.

Имеются также базы, не принадлежащие ни Америке, ни Японии, которые могут сыграть весьма важную роль в тихоокеанской войне. Одной из них является английская база Сингапур, которая представляет собой самую большую и наиболее мощно защищенную базу (за исключением, возможно, 1 — 2 японских баз) в районе к западу от Пирл-Харбор. Обладающий сухими доками, плавучими доками, ремонтными мастерскими и обширными нефтехранилищами, Сингапур сильно защищен авиацией и современными фортами, вооруженными орудиями крупного калибра; кроме того, он идеально расположен с точки зрения создания минной обороны. Постройка этой базы началась в 1923 г. и полностью не закончена еще до сих пор{109}.

* * *

Позади флотов и баз находятся береговые учреждения, которые, несмотря на их удаленность от моря, являются составными звеньями в цепи морских вооружений. Их организация в общих чертах почти одинакова во всех странах; личный состав постоянно перемещается из этих учреждений на флот и снова возвращается обратно для очередной «службы на берегу». Наверху этой схемы находится морское министерство или, как оно называется в Англии, адмиралтейство, возглавляемое морским секретарем (США), или морским министром (Япония), или первым лордом адмиралтейства (Англия). В США и Англии секретарь, или «первый лорд», — всегда гражданские люди; морской министр Японии — всегда морской офицер. Под их начальством могут быть один или два помощника секретаря, или второй и третий лорды, которые также являются гражданскими лицами. Следом идет старший офицер морских сил, в руках которого находятся все бразды правления и который несет ответственность перед секретарем, министром или первым лордом. В морских силах США он называется «начальником морского генерального [111] штаба», а в Англии — «первым морским лордом». В обоих случаях это — полные адмиралы.

В морских силах США имеются два помощника секретаря; один из них ведает всей береговой деятельностью, а второй — воздухоплаванием. Имеется также ответственный перед секретарем «Генеральный совет», состоящий из восьми офицеров; он не занимается операциями, а разбирает вопросы большой политики или стратегии и является только совещательным органом.

В ведении начальника морского генерального штаба находятся морские силы и морские районы. Различные управления, ведающие техническим снабжением флота, также несут перед ним ответственность в вопросах, связанных с боеспособностью флота; по административной линии, однако, они подчинены непосредственно морскому секретарю. Такими управлениями являются: управление мореплавания, ведающее личным составом и службой гидрографии, т. е. картами и лоциями{110}, и морской обсерваторией; артиллерийское управление, на обязанности которого лежит проектирование и наблюдение за производством, установкой и использованием орудий, бронирования, снарядов, систем управления огнем, торпед, башен, орудийных установок, порохов и мин; техническое управление, ведающее проектированием, постройкой и установкой главных и вспомогательных механизмов, радиоаппаратуры и звукоулавливателей; управление воздухоплавания — самолеты и авиамоторы; управление кораблестроения и ремонта — проектирование и постройка всех кораблей; управление портов и доков, ведающее проектированием и постройкой всех береговых предприятий, военных портов, баз, сухих доков и т. д.; управление снабжения и отчетности, ведающее приобретением и распределением разного рода снабжения (топливо, обмундирование, продовольствие и т. д.), а также всеми вопросами денежного довольствия и расходными статьями; медицинское управление, ответственное за медицинское обслуживание личного состава и санитарное снабжение. Корпус морской пехоты США находится на правах управления в составе морского министерства; в своей внутренней организации, однако, он выполняет функции практически всех вышеприведенных управлений, применительно к корпусу морской пехоты. Во время войны береговая охрана, находящаяся нормально в ведении министерства финансов, включается в состав морских сил.

США и их владения разделены на 16 «морских районов», во главе которых стоят «начальники районов» в чине контр-адмирала. Все районы в административном отношении подчинены помощнику морского секретаря; однако, различные управления морского министерства имеют право контроля, каждое по своей линии. Штабы этих районов расположены в Бостоне, Нью-Йорке, Филадельфии, Норфольке, Чарльстоне, Чикаго, Сан-Диэго, Сан-Франциско, Сиэттл, Пирл-Харбор, Бальбоа и Кавите.

На обязанности районов лежит выполнение многочисленных задач, связанных с береговой деятельностью морских сил: постройка; [112] ремонт и осмотр кораблей и самолетов; производство и испытание торпед, мин, бомб, орудий, снарядов, порохов, брони, обмундирования, а также опыты с ними: вербовка и обучение рядового состава и морского резерва. В береговых учреждениях работает под начальством морских офицеров 57 000 вольнонаемных служащих.

Административная система имперского флота Японии значительно отличается от нашей системы. Так же как и в США, в Японии имеется морское министерство, ведающее вопросами управления и снабжения. Но, помимо этого, в Японии имеется независимый генеральный штаб, который является полным хозяином в вопросах планов и операций. Над этими обоими учреждениями стоит «Совет маршалов и адмиралов» — высший совещательный орган при императоре по вопросам государственной обороны, нечто вроде объединенного совета армии и флота.

Морской генеральный штаб разделяется на три отдела: оперативный, мобилизационный и разведывательный. Все эти функции у нас находятся в непосредственном ведении начальника морского генерального штаба. Морское министерство разделяется на восемь управлений, так же как и у нас: строевое, личного состава, учебное, снабжения, санитарное, финансовое, кораблестроительное и судебное. Японские школы — нормальные и офицерские — похожи на наши школы; академия генерального штаба, соответствующая нашей военной академии; морское училище, схожее с нашим морским училищем; кроме того, имеются школы для обучения по специальностям: инженерная, торпедная, санитарная и другие.

В Японии имеется всего три морских района, штабы которых находятся в ее основных морских базах: Йокосука (самый важный район, в ведении которого находятся мандатные острова и Южные моря), Сасэбо (ведает Квантунским полуостровом и азиатским побережьем) и Курэ.

Несмотря на некоторое кажущееся сходство, морские силы Японии резко отличаются от морских сил США, главным образом, а точки зрения их отношений с правительством. Контраст прямо-таки поразителен. В Японии флоту предоставлено полусамостоятельное положение внутри правительства; он имеет право непосредственного обращения к самому императору и может позволить себе пренебрегать мнением членов парламента. В США морские силы полностью зависят от гражданского правительства, и каждое их действие, в конечном счете, может быть отменено членами конгресса{111}, которые имеют полное право разрешить любой расход или отказать в нем.

Поверхностное сравнение морских бюджетов 1935 г. Японии и США может привести к ошибочным заключениям. Бюджет Японии превышает 700 миллионов иен (или 210 миллионов долларов), а бюджет США составляет 460 миллионов долларов, т. е. в два раза превышает бюджет Японии. Но в японскую цифру не включены чрезвычайные [113] расходы и расходы на восполнение недостающих вооружений Японии; кроме того, эти цифры вводят в заблуждение еще и вследствие падения иены в сравнении с долларом, а также вследствие огромной разницы в стоимости постройки, оборудования и снабжения и в ставках содержания личного состава у нас и у них. Полные 75% стоимости постройки любого корабля приходятся на труд, а ведь японские рабочие получают во много раз меньше наших рабочих. Жалование матросов императорского флота Японии исчисляется сэнами, а сэн составляет три десятых цента{112}. Наши матросы первого класса получают столько же, сколько младшие офицеры японского флота. Стоимость питания одного американского моряка составляет около 50 центов в день; Япония, вероятно, отпускает на питание своего матроса меньше 5 центов (в день). А морской бюджет Японии увеличился с 1931 г. больше чем на 300%.

X. Личный состав

Морские силы с течением времени внешне изменяются. Стройные фрегаты уступают место странным и неудобным кораблям, соединяющим паруса с паром; железо заменяет дерево, а сталь вытесняет железо. Механизация вступает в свои права; матросы силой обстоятельств становятся учеными; самолеты корректируют огонь артиллерии, И все же в своем существе морские силы остаются столь же неизменными, сколь и война. Все войны являются делом человека; сражаются люди, а не орудия. А личный состав морских сил, связанный со своими предшественниками узами различных церемоний, традиций и привычек, изменился не так уже сильно; и если Джон Пауль Джонс, или Декатур, или Фаррагут, или Дюэй, или Самсон вздумали бы вновь появиться (забавная мысль!) в кают-компании современного американского корабля, им не пришлось бы чувствовать себя совсем неловко.

Каждый военный или морской командир, которому приходилось высказываться на эту тему, всегда ставил личный состав — рядовой и командный — выше материальных средств. «Отношение моральных качеств к материальным средствам составляет три к одному», — сказал Наполеон. И все же, хотя люди все еще представляют более' важный элемент в бою, чем качество или количество оружия, — современный морской бой требует моряков несколько другого и, может быть, более повышенного типа, чем те железные люди, которые составляли экипажи деревянных кораблей. Морское сражение в эпоху паруса и абордажного боя сильно зависело от качества личного состава. Когда реи сражающихся кораблей соприкасались друг с другом, когда раздавались пики и палаши и абордажная команда бросалась на корабль противника, то следовавший за этим рукопашный бой не очень отличался от боя пехоты на берегу. Даже когда сражающиеся корабли находились на некотором расстоянии и обстреливали друг друга из пушек, их экипажи могли видеть, как [114] противник наводит орудия. Но теперь в сражении между линкорами или крейсерами только несколько человек из состава экипажа видят противника, да и то, — если противник находится за горизонтом, — могут видеть только его мачты да трубы. 90% личного состава корабля, занятые боем и управлением корабля, даже не представляют себе, что является мишенью для орудий главной артиллерии их корабля.

В современном морском бою механизмы несколько заменили людской элемент: вместо палаша, сейчас поражает снаряд, который предварительно должен пронестись 25 км, в верхних слоях атмосферы. И все же благодаря именно этому обстоятельству появился новый тип моряка, который в дополнение к качествам прежних моряков обладает более высоким умственным развитием и большим искусством, противопоставляемым физической силе. Сейчас от моряка требуется большая дисциплинированность рассудка и такая же дисциплинированность тела. Дисциплинированный и обладающий физической храбростью бородатый моряк мог схватить, когда ему прикажут, клинок и броситься с ним с борта своего корабля на полубак корабля противника. Но если бы он, находясь глубоко в недрах современной подводной лодки или линкора, получил бы приказание заниматься какой-нибудь механической задачей, жизненно необходимой для исхода боя корабля, зная в то же время, что его корабль может каждую минуту получить смертельную пробоину или быть взорванным, а сам он очутится в положении затравленного зверя в клетке, — он, возможно, сошел бы с ума.

Таким образом, личный состав остается душой флота, так же как флот остается душой морских сил. Дисциплина и политико-моральное состояние людей все еще являются самыми важными факторами в бою. В морских силах эти факторы играют неизмеримо более важную роль, чем в гражданской жизни: здесь дело идет не о потерянных ил» полученных контрактах или покупателях, не о приходах или расходах, здесь дело касается жизни и смерти человека, флота, страны.

Целью принятой у нас системы воспитания является стремление привить такую дисциплину, которая отвечала бы умственному развитию личного состава и которая поэтому продолжала бы действовать, даже если были бы отменены все уставы и меры принуждения.

Проблема личного состава морских сил США еще не разрешена. Если для постройки линкора требуется 4 года, то примерно такой же срок нужен для превращения новичка в хорошего моряка. И наши морские силы оставались неукомплектованными и не потому, что не хватало добровольцев, а потому, что Конгресс не отпускал средств на содержание личного состава потребной численности. До 1935 г. установленная численность личного состава выражалась цифрой 82 500 человек. Это означало, что корабли флота были укомплектованы, в среднем, только на 79%, а линкоры и крейсеры — всего на 77% штатной численности личного состава. В результате многие важные посты не могли действовать должным образом.

Наша наибольшая слабость заключается, возможно, в этой нехватке личного состава и в большой текучести его. Иметь на больших [115] кораблях меньше 85% нормы личного состава становится уже опасным; даже мелкие и вспомогательные корабли должны быть укомплектованы лучше, чем в настоящее время. Чтобы выйти из этого положения, Конгресс в мае 1935 г. разрешил увеличить личный состав морских сил до 93 500 человек; в июле того же года вновь начали набор, примерно, по 1 500 человек в месяц. Потребуется, однако, некоторое время, прежде чем скажутся результаты этого увеличения личного состава, а осуществление нашей судостроительной программы вновь поставит в порядок дня эту проблему.

Давно миновали те дни, когда волонтеры в морские силы США набирались в пьяном виде, в винных погребах. Ни одно промышленное предприятие страны не требует от своих служащих прохождения таких исчерпывающих испытаний, какие установлены для волонтеров морских сил. Из 170000 человек, выразивших желание (в промежутках времени между 1 апреля 1934 г. и 1 апреля 1935 г.) поступить во флот, только 9 000 человек прошли все трудности медицинского осмотра, испытаний умственных способностей, обследований относительно семейного положения, моральных качеств, социальной принадлежности и прежней работы.

Личный состав набирается изо всех штатов; это звучит парадоксально, но наименьший процент отсева наблюдается не в прибрежных городах, а в районах среднего запада, где набираются лучшие волонтеры. Из всех 35 пунктов набора, которые содержатся морскими силами, наиболее важными являются Де-Моинь (штат Айова) и Даллас (штат Тэксас):

Посмотрим, что приключится с Джоэ Джонсом, который желает поступить во флот. Для этого необходимо, чтобы Джоэ был либо уроженцем США, либо полностью натурализовавшимся американцем, чтобы ему было не меньше 17 и не больше 35 лет от рода, чтобы; его рост был не ниже 160 см, чтобы он не имел иждивенцев и представил бы (если ему меньше 21 года) согласие своих родителей или опекуна. Кроме того, он должен быть холостым, должен представить рекомендацию о благонадежности своих работодателей или учителей и не должен иметь судимости.

Оказывается, что Джоэ 19 лет; это средний (и самый лучший) возраст для поступления на службу. У него — среднее образование: два года повышенной школы. Он прошел медицинский осмотр, хотя 75% тех, которые вместе с ним проходили это освидетельствование, были немедленно забракованы по разным причинам, начиная от утиной болезни (слишком развитые перепонки между пальцами ног) и кончая одеревенением суставов или слишком выпученными глазными яблоками.

Далее, Джоэ вместе с остальными, прошедшими медицинское освидетельствование, подвергается испытанию умственных способностей, на котором отсеивается еще 10% кандидатов. И тогда, поскольку у него хорошая внешность, а его рекомендации на первый взгляд кажутся в порядке, — ему заявляют, что он принят условно, и что его известят, если он будет принят окончательно.

Его рекомендации проверены. Обследователь приходит к нему на дом, изучает его семейную обстановку, имеет беседу с его священником [116] и учителем, посещает полицейский участок, чтобы удостовериться, что фамилия Джоэ не фигурирует в полицейских списках. Тогда, и только тогда, офицер, производящий набор, просматривает его экзаменационные документы и накладывает резолюцию. Джоэ получает литер «А», и его документ вносят в реестр под этой литерой. Но уже имеется целый список лиц под литерой «А», ожидающих приема во флот. Таким образом, Джоэ приходится терпеливо ожидать еще месяцев шесть, пока, наконец, его не вызовут и не скажут ему, что он окончательно отобран для поступления во флот.

Офицер, производящий набор, разъясняет ему общие требования, предъявляемые для службы в морских школах, и предупреждает его, что он принимается во флот только для несения общей службы и что ему не могут гарантировать назначения на какую-либо специальную должность. После этого его посылают к врачу для вторичного медицинского осмотра. Джоэ проходит его и, наконец, принимается на службу сроком на 4 года, в качестве ученика.

Ему дают небольшую брошюру в синем переплете, озаглавленную: «Полезные сведения для молодого моряка». Книжка начинается словами: «Теперь вы начинаете вашу морскую карьеру», а в дальнейшем предупреждает его, чтобы он был одет в чистое штатское платье, когда явится вместе с другими новичками в часть. Далее книжка сообщает ему, что «гальюн» означает «уборная» и т. д. и, помимо разъяснения других морских терминов, дает ответы на такие, например, вопросы: «Как должен я вести себя в присутствии офицеров?» (Ответ: «Вежливо, но не подобострастно»).

Подкрепленный этими знаниями Джоэ немедленно отправляется на одну из трех учебных станций: Ньюпорт, Хэмптон-Роде или Сан-Диэго. Там он получает обмундирование, отсылает свое штатское платье домой и проходит третье медицинское освидетельствование. После того Джоэ приступает к суровой учебе, длящейся три месяца и заключающейся в усвоении элементарных правил жизни военного моряка. С побудки в «0545» (5 ч. 45 м. утра) до «вечерней зори» в «2120» (9 ч. 20 м. вечера) он занят гимнастикой, строевыми учениями, шлюпочными учениями, лекциями, изучением морского этикета и обычаев, а также изучением основ морской сноровки. Но, хотя первоначальное обучение на берегу совершенно необходимо, все же единственным способом «оморячивания» остается сноровка новичков в море, поэтому после первоначального периода обучения в казарменных частях, Джоэ отправляют на корабль, где он обнаруживает, что только еще начинает настоящее обучение. Еще месяц, и его производят либо в матросы 2-го класса, либо в кочегары 3-го класса; это зависит от того, войдет ли он в состав «палубной команды», или присоединится к «духам»{113}. Ему дается право выбора того или иного пути, и назначение обычно производится согласно его желанию.

Джоэ включается в состав «дивизиона»; ему указывают его место за столом, по боевой тревоге и при различных учениях, и он [117] быстро привыкает к распорядку дня на корабле. Его дальнейшее движение по службе во многом зависит от него самого. У него будет много возможностей учиться, и он увидит, что многие из его товарищей усердно занимаются. Он, однако, должен пробыть в каждом звании по меньшей мере один год, и прежде чем получить согласие на дальнейшее продвижение, он должен будет успешно пройти заочные курсы обучения для получения следующего звания. Когда это выполнено, его повышают в звании, учитывая его обучение, успехи и 'результаты конкурсного экзамена.

В современных морских силах так много различных специальностей (50% личного состава являются специалистами), что волонтеры после окончания выслуги в качестве матросов 1-го класса или кочегаров 1-го класса подразделяются по роду квалификаций, как, например, боцманы, артиллеристы, наводчики (приборов центральной наводки), радисты, сигнальщики, плотники, машинисты, электрики, авиамотористы и т. д. Все эти специалисты являются унтер-офицерами 1, 2 или 3-го класса. Для подготовки этих специалистов имеются береговые школы — нормальные и высшие — со сроком обучения от 3 до 8 месяцев.

Джоэ учится, получает свою степень специалиста, проходит школу по своей специальности, проходит курсы заочного обучения, выполняет свои каждодневные обязанности на корабле, не пьянствует «на берегу» и, наконец, достигает звания унтер-офицера 1-го класса. В этом звании он должен пробыть по меньшей мере три года. Он может, если пожелает, двигаться по службе и дальше: до звания фельдфебеля, затем кондуктора и дальше — главного кондуктора (звание, за которым следуют уже офицерские чины). Волонтеры, не достигшие 20-летнего возраста, могут также держать конкурсные экзамены для поступления в морское училище США после подготовки, проходимой либо в подготовительной школе морского училища, либо на кораблях флота. В морских силах США имеется также несколько офицеров, которые являются выходцами из рядовых моряков и прошли последовательно через все звания (унтер-офицерские и кондукторские).

Большое внимание уделяется массовому спорту. На каждом корабле имеются спортивные команды, которые участвуют в корабельных, междукорабельных и междудивизионных состязаниях. На больших кораблях имеется много возможностей для развлечений, много внимания уделяется и личному обслуживанию: имеются парикмахерские, прачечная, сапожная мастерская, портные, судовая лавка, библиотека и даже киоск с водами. Каждый вечер показываются кинокартины, а в порту каждый день половина команды увольняется на берег, обычно с 17 час. до 8 час. следующего дня, а по субботам — с 13 час. до 8 час. понедельника. На больших кораблях имеются священники, которые, помимо отправления религиозных обрядов, ведут благотворительную работу на корабле и занимаются организацией развлечений{114}. [118]

Никто, кроме командира, не может наложить взыскание, да и то довольно ограниченное, например, оставить без берега или произвести небольшое удержание из жалования (штраф). Все, что выходит за пределы небольшого нарушения правил, подлежит ведению обычного военного суда (в составе трех офицеров), а в очень серьезных случаях — ведению чрезвычайного военного суда (в составе семи офицеров).

Морские силы США имеют много традиций и обычаев и чрезвычайно богатую терминологию; все это помогает поддерживать «флотский дух» (esprit de corps). Многие церемонии сегодня кажутся бессмысленными, если не знать их историю. Возьмем, например, так называемых «фалрейных», которые вызываются, когда на корабль приезжает какой-либо высокий начальник или политический деятель. Матросы («фалрейные») выстраиваются на трапе в два ряда, почетный гость проходит между ними, и боцманская дудка в это время заливается, высвистывая приветствия. Присутствие фалрейных, конечно, увеличивает благолепие церемонии, но трудно себе представить, чтобы их функции имели какой-нибудь существенный смысл. Между тем было время, когда они его имели. Предание гласит, что в прежние времена обязанности этих фалрейных заключались в том, чтобы помогать выбраться из шлюпки слишком толстым адмиралам или адмиралам, выпившим лишнее. Происхождение орудийных салютов объясняется тем обстоятельством, что в очень давние времена корабль, который производил салют первым, становился безопасным на полчаса или более, т. е. на столько времени, сколько требовалось для вторичного заряжания орудий. Таким образом, салют являлся доказательством дружелюбных намерений.

Одна церемония, выполнение которой стоит немалых трудов корабельному оркестру, производится при соединении крейсера или линкора с флотом и называется «захождение». Крейсер проходит мимо флагманского корабля, находящегося, предположим, с правого борта. Караул на шканцах берет ружья «на караул», все отдают честь, а оркестр играет марш. На флагманском корабле происходит то же самое; вы видите фронт моряков, одетых в синюю или белую форму, и до вас доносятся звуки их оркестра. Через несколько минут крейсер подходит к другому кораблю, которому на этот раз надо играть «захождение» с левого борта. Караул и оркестр переходят на левый борт и повторяют всю церемонию, и так далее, пока крейсер не дойдет до своего места. «Наибольшая растрата человеческой силы во флоте» — назвал эту церемонию один из недовольных офицеров морской пехоты. Но даже и это, так же как и салюты из мелких пушек, играет свою роль в сохранении уважения к традициям и к властям и в поддержании воинского духа. Точно так же и сохранение в морском жаргоне устаревших выражений помогает личному составу сохранить связи с прошлым, считать себя продолжателями прежних традиций.

В отличие от морских сил США, в японском флоте имеются и волонтеры и призывники. Если японцы не могут заполнить вакансий волонтерами, они добирают их из числа призывников; поэтому здесь отсутствует соперничество с промышленностью в отношении набора [119] рабочей силы. Правда, японские офицеры уверяют, что, при желании, они могли бы укомплектовать весь флот волонтерами, но нам кажется, что для этого служба в японском флоте должна быть более привлекательной, чем теперь. Так, например, в 1931 г. в морские силы Японии влились 9 800 призывников и только 4 700 волонтеров.

Призывники находятся на действительной службе 3 года, после чего состоят 7 лет в «запасе 1-го разряда» и 14 лет — в «запасе 2-го разряда». Для окончивших определенные учебные заведения, срок действительной службы снижен. Срок действительной службы волонтеров установлен в 6 лет (они могут поступать на службу в возрасте от 15 до 21 года); по сравнению с морскими силами США, это обстоятельство дает японскому флоту определенное преимущество с точки зрения обучения личного состава. Далее, большая часть волонтеров японского флота набирается из рыбаков или торговых моряков, которые, таким образом, имеют предварительное знакомство с мореплаванием, чего в большинстве случаев нет у наших волонтеров. Тем не менее, сомнительно, чтобы морские силы Японии отбирали своих волонтеров так тщательно, как это делаем мы, несмотря на то, что японские моряки сметливы, проворны и стремятся учиться. Дисциплина в японском флоте значительно суровее, чем в США, а привилегий меньше.

Так же как и в США, волонтеры после короткого предварительного обучения отправляются в море, и последующее обучение их происходит на кораблях. У них имеются матросы 1-го и 2-го класса; специальные школы, куда посылаются для обучения унтер-офицеры и кондукторы, а организация по специальностям в значительной степени напоминает нашу систему.

Корабли имперского флота Японии — не в пример кораблям США — всегда укомплектованы на 100% штатов военного времени, что обусловливает высокую боеспособность флота. К концу 1932 г. общая численность личного состава японского флота достигала 80 000 человек, т. е. почти приближалась к численности личного состава нашего флота, хотя мы имеем гораздо больше кораблей.

Самую большую часть текущих расходов на морские силы США составляют расходы на питание и оплату личного состава, и хотя эта оплата, по американским нормам, считается низкой, она значительно выше японских ставок. Матросы морских сил Японии получают 1/10 жалованья американских матросов (так же, как и в США, японские матросы получают дополнительное вознаграждение за службу на подводных лодках и в авиации). Их суточный паек, состоящий, главным образом, из риса и рыбы, стоит еще меньше. Таким образом, расходы Японии на содержание личного состава флота значительно ниже наших, что является примером того, к каким неверным выводам можно придти при сравнении бюджетов морских сил.

Японские кораблестроители при постройке кораблей уделяют очень мало внимания удобствам личного состава; по нашим понятиям, помещения для личного состава на лучших японских кораблях являются тесными, перенаселенными. На них мало удобств, [120] обеспечивающих отдых и развлечения, но, тем не менее, на физическую культуру в японском флоте обращается большое внимание, и личный состав обладает хорошим здоровьем.

Рядовой состав морских сил всех стран приходит и уходит, но для офицера, если только его не заставляют уйти в отставку, служба на флоте в большинстве случаев является делом всей жизни. Именно офицеры образуют костяк морских сил. Во многих флотах они отличаются от рядового состава не только чинами, но и принадлежностью к другому классу или касте. Офицерские чины почти одинаковы в обоих флотах. Чин адмирала соответствует чину генерала в армии; чин вице-адмирала — генерал-лейтенанту армии; контр-адмирал — генерал-майору; капитан 1-го ранга — полковнику; капитан 2-го ранга — подполковнику; капитан-лейтенант — майору; лейтенант — капитану армии. В морских силах всех стран, помимо «строевых» офицеров, имеются также офицеры различных специальностей или «штабного корпуса», к которым, например, относятся инженеры-кораблестроители, врачи, интенданты, гражданские инженеры.

Американские морские офицеры имеют отличную техническую подготовку. Большинство «строевых» офицеров американского флота окончило Морское училище в Аннаполисе, в то время как практически все офицеры «штабного корпуса» попадают в морские силы «со стороны».

Большинство гардемаринов Морского училища назначается сенаторами или депутатами Конгресса{115}, хотя в распоряжении президента имеется несколько вакансий, замещаемых по его выбору. Кроме того, в Морское училище ежегодно принимаются по конкурсному экзамену около 100 человек из волонтеров флота. Вступительные испытания — медицинский осмотр и экзамен — чрезвычайно трудны; обучение продолжается четыре года. Классные занятия продолжаются с сентября до июня; июнь, июль и август! гардемарины проводят в море или проходят летную учебу; сентябрь предоставляется для отпусков. Морскому офицеру необходимо иметь специальные познания в ряде областей; поэтому технический курс Морского училища является только хорошим фундаментом для дальнейшей учебы, которая никогда не кончается.

По окончании училища (около 40°/о гардемаринов обычно оказываются малоуспешными, и их отчисляют от училища) гардемарины производятся в мичманы и отправляются в море, обычно по «строевой» линии; только несколько наиболее способных могут избрать себе специальность кораблестроителя, и еще несколько человек назначается в корпус морской пехоты. Старшинство при окончании, устанавливаемое на основании оценок, полученных в течение четырех лет обучения, определяет старшинство молодых офицеров по службе и остается за ними на все время их службы в морских силах, если только кто-нибудь из них не будет, произведен «за отличия». [121]

Первые два года после окончания являются, в сущности, испытательным сроком и годами высшей учебы. Почти все офицеры проходят двухгодичные офицерские курсы, специализируясь в какой-нибудь отрасли морской службы — электротехнике, радио, пароходной механике, артиллерии и управлении огнем, юридических науках и т. д.

Имеются также курсы и для «строевых офицеров», несущих общефлотскую работу, и другие курсы — младшие и старшие — в Морской академии. Большинство летчиков являются кадровым» морскими офицерами, и все офицеры после двухлетней службы на кораблях должны пройти обучение летному делу.

Морские силы США всегда отличались медленным продвижением в младших чинах. В «дореформенных морских силах», где производство обусловливалось только старшинством, можно было часто встретить седых лейтенантов, имевших внуков. Впоследствии для чипа капитана 2-го ранга и выше было установлено производство по «отбору»; в настоящее время этот принцип проводится и в отношении капитан-лейтенантов, причем при каждом производстве экзамены обязательны. И все же очень редко встретишь капитана 1 -го ранга моложе 50 лет, а контр-адмирала — 55 лет. А так как офицеры, достигшие 64 лет, должны уходить в запас, то они могут служить в высших чинах только 9 лет. В этом отношении наши морские силы являются самыми отсталыми.

Наша судостроительная программа обусловливает такой же нехваток в офицерском составе, какой мы имеем и в рядовом составе. Для подготовки ценного и знающего офицера требуется по меньшей мере 6 лет. До мая 1935 г. предусмотренное штатами число строевых офицеров (не считая гардемаринов) составляло только 5 500 человек. Конгресс увеличил эту цифру на 1 030 человек; таким образом в настоящее время общее число строевых офицеров и офицеров «штабного корпуса» составляет 8 176 человек.

Если наш офицерский состав с точки зрения сословной принадлежности не однороден, то офицеры Японии являются выходцами, главным образом, из аристократии и принадлежат к «офицерской касте». Религией этих людей является патриотизм{116}. Они прилежны и стремятся изучить все достижения морских сил западных стран.

Одним из парадоксов проблемы, которой посвящена эта книга, является то обстоятельство, что одно время мы сами помогали Японии в развитии ее флота, принимая ежегодно в наше Морское училище несколько японцев — будущих морских офицеров японского флота. Но это было в прошлом столетии. Теперь же для того» чтобы стать строевым офицером, японские юноши в возрасте [122] от 15 до 19 лет, подходящие с точки зрения социального положения и физического и умственного развития, поступают в свою собственную кадетскую школу, где проходят трехлетнее обучение, после которого отправляются на год в учебное плавание. По окончании они производятся в корабельные гардемарины, а через год — в младшие лейтенанты (мичманы). Дальнейшее их продвижение в чинах в некоторых отношениях напоминает нашу систему производства, но только с более быстрыми темпами. Происходит это потому, что «отбор» применяется даже в младших чинах, причем число лет прерывания в каждом чине сводится к минимуму. При японской системе офицер имеет полную возможность достигнуть звания флагмана (контр-адмирала), раньше чем ему будет 40 лет. Обычно все японские офицеры специализируются в какой-нибудь отрасли, и все должны пройти одну из офицерских школ, со сроком обучения от одного года до двух лет. В Японии имеются: артиллерийская, торпедная и авиационная школы, а также Морская академия, похожая на нашу Морскую академию{117}.

Численность офицерского состава на японских кораблях пропорционально больше, чем на наших кораблях того же класса. Число офицеров на их кораблях дает возможность дублировать все важнейшие боевые посты. К концу 1932 г. в морских силах Японии насчитывалось 8 200 офицеров и кадет.

Все другие страны (кроме Японии) имеют в составе морских сил те специальные воинские части, которые у нас, например, называются «морской пехотой». На «морскую пехоту» возлагается обеспечение флота десантными частями и несение караульной службы на кораблях; кроме того, ей часто приходится нести службу по поддержанию порядка в тех странах Латинской Америки (как, например, Гаити и Никарагуа), где происходят беспорядки и в дела которых США сочли нужным вмешаться{118}. Имеются две базы морской пехоты: одна в Квантико (штат Вирджиния), другая — в Сан-Диэго.

На каждом линкоре и крейсере имеется отряд морской пехоты, численностью от 50 до 100 человек. На кораблях морская пехота обслуживает либо два 127-мм орудия вспомогательной артиллерии, либо зенитные орудия; на берегу она охраняет морские порты, морские станции и другие учреждения. В корпусе морской пехоты введены армейские офицерские чины и звания рядового состава. Корпус имеет свои собственные организации по управлению, по набору личного состава и обучению его. Ежегодно несколько окончивших Морское училище офицеров назначаются в состав этого корпуса, численный состав которого составляет 1 175 офицеров и зауряд-офицеров и 16000 рядовых. [123]

Каждая морская держава старается иметь в тылу как можно больше морских резервов, откуда она могла бы черпать живую силу в случае необходимости. Эти резервы могут слагаться из лиц, отслуживших срок действительной службы, из моряков торгового флота и из лиц, вступивших в морской резерв (так же, как другие записываются в сухопутную милицию) и проходящих через определенные сроки небольшое обучение. Королевский морской резерв Англии состоит почти исключительно из лиц, находящихся на службе в торговом флоте. Резервы Японии слагаются частью из моряков торгового флота, частью из отслуживших свой срок призывников. Резервы США состоят из ушедших в запас моряков действительной службы, моряков торгового флота и добровольных резервистов. Морские силы всех стран стараются поддерживать с этими людьми тесный контакт; им обеспечивается возможность обучения, а от «активных» резервистов требуется, по меньшей мере, недельное пребывание на плавающем корабле один раз в год.

Резервисты США делятся на два разряда: флотские, или «активные», резервисты, и добровольные; или «пассивные», резервисты. Флотские резервисты сведены в роты и батальоны, раскиданные по всем уголкам страны. Они совершают ежегодно двухнедельное плавание и один раз в неделю проходят учение на кораблях или в арсеналах, причем за эти дни они получают основное жалование, присвоенное их чину или званию. Для обучения резервистов выделены кадровые офицеры; кроме того, для офицеров и рядового состава резерва организованы курсы заочного обучения. Личный состав нашего резерва состоит из 4 400 офицеров и 20 000 рядовых против, примерно, 60 000 человек морского резерва Японии (офицеры и рядовой состав). Поскольку в Японии каждый призывник должен по окончании действительной службы пробыть 21 год в запасе, — связь между резервистами и морскими силами у них теснее, чем в США. [124]