Мольтке. "Врознь идти и вместе драться".

Мольтке (1800—1891 г.г..) действовал в эпоху, когда стратегические условия — возросшая артиллерия, удлиннившиеся обозы, улучшившаяся связь — повелительно требовали расширения фронта маневра армий, дабы иметь возможность использовать максимальное количество дорог для походного движения; тактически же фронт сражений еще оставался столь же узким, как и в эпоху Наполеона; может быть, предпосылки к расширению тактического фронта существовали и при Мольтке, но они оставались еще неосознанными. Из этого движения широким фронтом и развития боя на узком протяжении и вылилось стратегическое искусство Мольтке. Самую стратегию начали определять, как искусство „идти врознь, и драться вместе". Такое определение, конечно, не отвечает теперь больше духу времени, так как фронт современного сражения равен фронту марша.

Четыре приводимых статьи относятся к высшему моменту развития Мольтке — периоду его деятельности в роли начальника прусского генерального штаба. Статья о фланговых позициях не слишком типична для Мольтке. „Общие принципы, вытекающие из них правила и построенные на них системы не могут иметь практической ценности для стратегии", утверждает Мольтке в конце своей карьеры. Он всегда уклонялся от трудов чисто теоретического характера; однако же, в начале своей работы во главе генерального штаба, в целях правильного руководства полевой поездкой, Мольтке встретил необходимость дать себе самому отчет в некоторых теоретических вопросах — отсюда и явилась статья о фланговых позициях. Она представляет нам живое доказательство положения, что „гони теорию в дверь, она влетит в окно". В полном собрании сочинений Мольтке к этой статье приложены два черновых варианта, свидетельствующие о трудной и длительном процессе работы мысли Мольтке при разработке этой статьи. В дальнейшей своей деятельности Мольтке смог уже обходиться без такой теоретической работы, имеющей подготовительное значение для анализа обстановки в конкретном случае. Но если для самого Мольтке теория стала излишней, он возвысился над ее нравоучениями, и стал мастером в военном искусстве, то едва ли будет основательно распространять скептическое отношение Мольтке к теории на всю массу командного состава, не располагающего тем критерием, помощью которого Мольтке всегда давал верную оценку условий, представляемых данным конкретным случаем. Мы можем согласиться с Мольтке, что все наши знания получаются опытным путем и вытекают из критики конкретного случая, из критики военно-исторических фактов. Но без известных общих, а, следовательно, и теоретических представлений невозможна никакая [159] критика. Критика и теория мыслимы лишь в постоянном взаимодействии.

Записка Мольтке „О глубине походных колонн" носит более практический характер; она намечает, за год до войны 1866 г., когда в первый раз широко развернулось стратегическое искусство Мольтке, его основы; по своему содержанию и приложенным справочным данным это как бы директива для полевых поездок. В полной гармонии с ней находится отповедь, которую дает Мольтке через год после поражения австрийцев австрийскому критику в статье „Замечания о сосредоточении в войну 1866 года"{127}. И тут, и там, основную роль играет понятие „о гнусной крайности сосредоточения" — сосредоточения, к которому поклонники Наполеоновского военного искусства подходили, конечно, с известным священным трепетом, с совершенно иным масштабом благоговения.

Коротенькая статейка Мольтке „о стратегии" сперва была напечатана отдельно, а затем большей частью включена в текст официальной немецкой истории франко-прусской войны. Долгое время эти две странички являлись как бы стратегическим катехизисом армий всего мира. Каждая фраза из нее цитировалась сотни раз в различных трудах, на всевозможных языках. Кто не читал, что „ошибка, допущенная в первоначальном сосредоточении армии, едва ли может быть исправлена в течение всей кампании?" Разумеется, мы не могли в настоящем труде обойти этот перл литературного творчества Мольтке. Мы лично полагаем, что едва ли следовало так слепо принимать на веру этот Мольтковский катехизис. Здесь в этих, казалось бы объективных строках гораздо более полемики, чем в предшествующем споре Мольтке с австрийским генералом. И здесь не только полемика, но и скрытая защитительная речь той позиции, которую занимал стратег Мольтке в управлении войной 1870 года. Эволюция современной стратегии может быть ярче всего отмечена при сравнении этих положений Мольтке с современной действительностью войны; мыслями Мольтке еще руководятся, но они уже не укладываются в новые образы, которые приняла война. Мы оставляем эту работу на будущее, а пока привлечем внимание читателя к тому, что с нашей современной точки зрения неверно уже заглавие: на самом деле Мольтке пишет не о стратегии вообще, а о стратегии сокрушения. При стратегии измора отношения между политикой и стратегией, конечно, уже вовсе не укладываются в очерчиваемые рамки. В общем, мы думаем, что эта знаменитая статья была источником больших заблуждений; талант Мольтке в роли адвоката оказался не меньшим его стратегического и критического таланта и многих направил на неверный путь.

Наши выдержки из трудов Мольтке мы заканчиваем его лебединой песней, последней речью, которую произнес 90-летний Мольтке, депутат рейхстага. В ней заключается его знаменитое пророчество о затяжном характере будущей мировой войны, шедшее совершенно в разрез с расчетами всех генеральных штабов и экономистов. В ней же Мольтке высказывает свои воззрения на войну. Он говорит буржуазным, конечно, а не марксистским языком, но мысль его ясна: война представляет неизбежное явление при [160] существующем капиталистическом строе, и никакие буржуазные правительства не в силах защитить от ее испытаний свои государства

Читатели, заинтересовавшиеся произведениями Мольтке, могут найти на русском языке перевод „Военного учения Мольтке в двух томах: „оперативная подготовка к сражению" и „тактическая подготовка к сражению"{128}. Впрочем, это не подлинный труд Мольтке, а мозаика, составленная прусским генеральным штабом по строгой системе из мыслей Мольтке, высказанных по самым различным поводам — при разборе тактических задач и полевых поездок, при оценке какого-либо военно-исторического факта и т. д. Кроме того, на русском языке имеются работы Мольтке по истории войн 1848 — 1849 г.г.{129} и 1859 г., а также „письма о событиях и приключениях в Турции с 1835 по 1839 г.г.; последний труд в переводе сокращен и, конечно, затрагивает стратегические вопросы лишь случайно.