Из работы «Очерк войн маршала Тюренна»

Глава IX, § III

Нужно ли осаждающей армии прикрывать себя циркумвалационными линиями?

Нужно ли при наступлении деблокадной армии дожидаться ее атаки в своих линиях?

Разделять ли армию на два отряда, из коих один займется осадой, а второй станет прикрывать первый, с наименованием их «осадной» и «наблюдательной» армией?

На каком расстоянии находиться этим отрядам друг от друга?

Римляне, греки и великие полководцы XV и XVI столетий, герцог Пармский, Спинола, принц Оранский, великий Кондэ, Тюренн, Люксембург, принц Евгений прикрывались при осадах циркумвалационными линиями. Древние не могут служить для нас примером: оружие их слишком отличается от нынешнего; образ действий великих полководцев XV и XVI столетий заслуживает уже большего внимания, но войска имели тогда мало пушек и не знали употребления гаубиц.

Некоторые военные, не признающие никаких линий, а также и земляных работ (или допускающие последние в весьма ограниченном масштабе), советуют командующему осадной армией сперва разбить неприятельскую армию и тем приобрести господство над местностью. Это, бесспорно, отличный совет; однако осада может продолжаться несколько месяцев, а противник — снова явиться на выручку крепости в решительную минуту. Но полководец может пожелать овладеть крепостью, не идя на риск сражения; как поступить ему в таком случае?

Армия, предпринимающая осаду в присутствии войска противника, должна быть достаточно сильной для того, чтобы одновременно сдерживать это войско и вести осаду. Инженеры требуют, чтобы осадная армия была в семь раз сильнее гарнизона осажденной крепости. Если в деблокадной [732] армии 80 000 человек, а в гарнизоне крепости — 10 000 человек, то значит для осады необходимо будет 150000 человек. Если даже свести силу осадной армии к минимуму, то есть к четырехкратному превосходству над гарнизоном, то все же потребуется 120 000 человек; если же имеется в наличии только 90000, то наблюдательная армия сможет насчитывать не более 50000; в этом случае она не будет самостоятельной и должна будет находиться на таком расстоянии, чтобы осадная армия могла в несколько часов прийти ей на помощь; если же имеется в наличии только 80 000 человек, то для наблюдательной армии останется только 40000; в этом случае ей придется находиться при осадной, даже за линиями; удалясь от них, она подвергнется слишком большой опасности.

Дивизии, назначенные для производства осадных работ, расположатся кругом крепости, и каждая будет охранять часть окружности. Необходимо разместить войска таким образом, чтобы одна линия была расположена фронтом к крепости для отражения вылазок гарнизона; другая — фронтом к полю для удобнейшего наблюдения за окрестностями и задержания всего того, что попытается проникнуть в крепость, — курьеров, обозов, подкреплений. Но чтобы вернее достигнуть этой цели, необходимо окружить себя контр — и циркумвалационными линиями, на что требуется всего несколько дней. Профиль № 1, которым пользовался Вобан для циркумвалационных линий, предусматривает 2 ½ кубических туаза на туаз протяжения, а профиль № 6 — шестнадцать. Шесть человек за восемь часов завершат сооружение участка циркумвалационной линии одного профиля; три человека завершат за четыре часа сооружение участка другого профиля. Только тогда всякое сообщение неприятеля с крепостью станет невозможным, поддержание блокады будет обеспечено, армия сможет спать спокойно; если отряд от 3000 до 12000 человек, если корпус в 25000 человек, выделенный из состава деблокадной армии или прибывший из любого другого пункта, скрыв свое движение от наблюдательной армии, появится на рассвете, он будет остановлен линиями, которые не сможет форсировать, пока не произведет рекогносцировку их, не соберет фашины и шанцевый инструмент и не совершит другие необходимые подготовительные действия. Но не может ли деблокадная армия в целом опередить наблюдательную на 6, 9, 12 часов и появиться перед крепостью? [733]

Во всех подобных случаях, если осаждающий не прикрыт циркумвалационными линиями, крепости будет оказана помощь, магазины и артиллерийский парк окажутся в опасности, возведенные им сооружения — разрушены, и когда наблюдательный корпус подоспеет на помощь — будет уже поздно, пособить горю не удастся.

Следовательно, чтобы осаждать крепость, не оттеснив неприятельскую армию, необходимо прикрыть осаду циркумвалационными линиями. Если армия так сильна, что, выделив для ведения осады корпус вчетверо сильнее гарнизона, она останется столь же многочисленной, как деблокадная, то можно удалиться от крепости больше чем на один переход. Если же после такого выделения она окажется слабее неприятеля, то она должна стать в 5–6 лье от крепости, чтобы ей могли прийти на помощь за одну ночь. Если, наконец, мы имеем в осадном и наблюдательном корпусах столько же войск, сколько у неприятеля в деблокадной армии, то придется сосредоточить все войска под крепостью за линиями или вблизи их и со всей возможной энергией заняться осадными работами.

При осаде Арраса в испанской армии было 32000 человек (14000 пехоты, 10000 фузелеров и 8000 пикинеров). Для обороны линии протяжением в 15000 туазов она могла рассчитывать на огонь всего 10 000 фузелеров. Несмотря на это, эрцгерцог вел осаду в продолжение 58 дней, на виду у Тюренна, лагерь которого находился от него на расстоянии пушечного выстрела; оставалось еще 18 дней для овладения крепостью. Если бы он не прикрыл себя линиями, то не сумел бы и суток простоять под крепостью. Таким образом, эрцгерцог смог благодаря этим линиям в продолжение 37 дней продолжать осаду и бомбардировать крепость.

В 1708 г. принц Евгений осаждал Лилль на виду у неприятельской армии герцога Бургундского, чего не мог бы сделать без линий.

В 1712 г.. он осаждал Ландреси, в присутствии армии маршала Виллара, который, понимая, как важно не допустить падения этого оплота Франции, несколько раз подходил к циркумвалационным линиям, чтобы прорвать их; но он счел это невозможным. Евгений спокойно продолжал осаду на глазах у Виллара. Осада продвигалась успешно, когда Виллар овладел Дёненом и изменил судьбы войны. Принц Евгений получал все свои припасы по Скарпе, причем они выгружались в Маршьене — крепости, где находились [734] его склады; но вместо того, чтобы снабжать свою армию раз или два раза в месяц через посредство обозов, конвоируемых от Маршьена до лагеря частью войск, выделяемых для этой цели, он провел линии от Маршьена вплоть до лагеря и устроил, таким образом, род прикрытой дороги протяжением в 7 лье, которую солдаты назвали Парижскою дорогою. Следовательно, эти линии имели около 14 или 15 лье в длину; поскольку при Дёнене они пересекались Шельдою, то принц расположил в этом месте в виде резерва 24 батальона для прикрытия Парижской дороги и сдерживания валансьенского гарнизона. Таким образом, эти войска отделялись Шельдою от главных сил; правда, этот резерв также был прикрыт линиями, но столь же незначительными и слабыми, как линии Парижской дороги. Обозы ежедневно прибывали из Маршьена в лагерь без конвоирования. 24 июля на рассвете Виллар навел в одном лье от Дёнена два понтонных моста через Шельду, прорвал, не встретив сопротивления, линии Парижской дороги, которые никем не оборонялись и не представляли серьезного препятствия. Австрийский резерв, слабо прикрытый линиями и атакованный целой армией, был прижат к Шельде и сложил оружие. Принц Евгений, прибыв на помощь, не мог спасти своего резерва, отделенного от него Шельдой, и был праздным зрителем разгрома этой части своих войск. Виллар сразу же после этого приказал маршалу Монтескью осадить Маршьен, а сам для прикрытия этой осады расположился со своей армией на левом берегу Шельды. Принцу Евгению оставалось идти против Виллара, но для этого ему нужно было переправиться через Шельду. Положение дел сильно изменилось: за день до этого Виллару пришлось форсировать линии при Ландреси, а теперь принц Евгений принужден был, потеряв 24 батальона своего резерва, атаковать французское войско, прикрытое рекой и примкнувшее левым крылом к Валансьену. Через четыре дня Монтьескьё взял Маршьен, овладел всеми находившимися там магазинами австрийской армии и взял 4000 пленных. Евгений прекратил осаду Ландреси. Через несколько недель Виллар осадил Дуэ. Евгений расположился на расстоянии пушечного выстрела от его линий, но счел их неприступными и удалился от них. Без контрвалационных линий Виллар был бы принужден снять осаду. Принц Евгений сделал несколько ошибок под Ландреси: 1) Он домогался иметь ежедневно сообщения со своими [735] магазинами без конвоирования обозов, надеясь единственно на растянутые, слабо и плохо охраняемые линии.

2) Он расположил свой резерв на левом берегу Шельды в трех лье от своего лагеря и за рекою.

Ему следовало: во-первых, не устраивать линий по Парижской дороге, а довольствоваться поступлением только раз в месяц припасов из Маршьена, обеспечив обозам надежную охрану; во-вторых, предохранить дёненский мост от внезапного захвата надежным укреплением; резерв расположить между этим укреплением и своим лагерем на правом берегу Шельды для поддержки предмостного укрепления; тогда он смог бы подать своевременно помощь резерву, а Виллар не сумел бы расположиться по Шельде для прикрытия осады Маршьена.

Король прусский{210}, осаждая Ольмюц, не устроил контрвалационных линий, а потому эта крепость получала продовольствие и подкрепления, и каждую неделю туда прибывал курьер от Дауна.

Тюренн при осаде Дюнкерка прикрыл себя циркумвалационными линиями; как только деблокадная армия под начальством дона Хуана Австрийского заняла позицию близ его лагеря, он двинулся на нее и разбил.

Если бы герцог Йоркский, осаждая в 1794 г. Дюнкерк, обеспечил себя хорошей циркумвалационной линией, то наблюдательный корпус его не дорожил бы коммуникациями с Ипром; было бы достаточно поддерживать их с осадной армией, тем более что он господствовал на море. Он овладел бы крепостью ранее, чем французы сумели бы форсировать его линии.

В 1797 г. генералы Провера и Гогенцоллерн, подойдя к Мантуе для снятия осады с этой крепости, где заперся маршал Вурмзер, были остановлены циркумвалационными линиями, прикрывавшими Сен-Жоржское предместье, что дало Наполеону время подоспеть из Риволи, сорвать их планы и заставить их капитулировать со своими войсками.

Следует ли ожидать атаки деблокадной армии за циркумвалационными линиями? Фёкьер говорит: никогда не следует выжидать неприятеля за циркумвалационными линиями, надо самим атаковать его, выйдя из линий. В доказательство он приводит действия под Аррасом и под Турином. Но под Аррасом осадная армия продолжала осаду [736] 38 дней на виду у Тюренна и, следовательно, имела 38 дней для овладения городом; принц же Евгений принужден был обойти все циркумвалационные линии, прикрывающие осаду, и вести атаку на правый фланг, где герцог де Лафельяд пренебрег сооружением таковых. Это доказывает, как высоко великий полководец ценил преграду, создаваемую линиями.

Если бы перечислить все неудачные нападения на линии и все удачные осады, произведенные под прикрытием их или на виду у деблокадной армии неприятеля, которая, произведя рекогносцировку, приходила к выводу о неприступности линий и удалялась, то значение линий сказалось бы в полной мере. Они представляют собой дополнительный источник силы и защиту, которыми нельзя пренебрегать.

Не следует отвергать выжидание противника за линиями, потому что в военном деле нет безусловных правил. Нельзя ли полностью или отчасти прикрыть ваши линии рвами, наполненными водой, затопляемыми участками, рекою, лесами? Не можете ли вы иметь превосходство над неприятелем в пехоте и артиллерии, сильно уступая ему в кавалерии? Не может ли ваша армия быть более многочисленной и храброй, чем деблокадная, но менее опытной, менее способной к маневрированию в открытом поле? Не думаете ли вы, что во всех подобных случаях надо либо снимать осаду, отказываясь от предприятия, почти уже доведенного до благополучного конца, либо идти на верную гибель, выводя в поле против многочисленной и хорошей кавалерии своих отважных, но непригодных к маневру солдат? Люди, не признающие пользы циркумвалационных линий и отвергающие вообще всякое содействие инженерного искусства, лишают себя добровольно вспомогательного средства, которое никогда вредить не может, всегда полезно, а часто и необходимо.

Но говорят, что:

1) Армия, стоящая за линиями, стеснена в своих движениях, а в поле она мобильна.

2) Ночное время всегда благоприятствует атакам неприятеля, господствующего в открытом поле.

3) Он может вести главную атаку на любой пункт.

4) Он может, ничего не опасаясь, обойтись без прикрытия.

5) Успешная атака неприятеля может разделить осадную армию на две части, лишить ее возможности соединиться, принудить к отступлению и оставлению лагеря и линий, потому что тесное пространство между крепостью и линиями не позволяет ей снова привести себя в порядок. [737]

6) Армия, выжидающая противника за линиями, может почти всегда подвергнуться атаке по всему протяжению их, Ни один из ее флангов не обеспечен, и она не в состоянии отразить неприятеля, раз овладевшего этими линиями.

Но неужели нет возможности расположить лагерь, циркумвалационные линии и полевые укрепления, избежав всех этих неудобств, то есть так, чтобы:

1) армия была свободна в своих движениях;

2) чтобы ночные нападения обращались во вред самому неприятелю;

3) чтобы армия могла встретить неприятеля в совокупности, где бы он ни повел атаку;

4) чтобы армия имела возможность перейти в наступление и внушить неприятелю опасения в отношении тех пунктов его лагеря, которые останутся без прикрытия;

5) чтобы армия, если линии и прорваны в одном месте, не приводилась этим в расстройство, не лишалась ни лагеря, ни парков, ни возможности продолжать осаду и снова построиться, несмотря на малую глубину своего лагеря;

6) чтобы, наконец, армия была в состоянии, где бы неприятель ни прорвался, снова построиться в боевой порядок с прикрытием флангов, и атаковать неприятеля, не успевшего еще упрочить свое положение?

Проблема может быть решена. Но правила полевой фортификации нуждаются в значительных изменениях. Эта важная отрасль военного искусства нисколько не продвинулась вперед с древних времен; ныне она стоит даже на более низкой ступени развития, чем 2000 лет назад. Необходимо поощрять инженеров заняться усовершенствованием ее и поднять эту отрасль своего искусства до уровня других. Без всякого сомнения, легко у себя в кабинете рассуждать догматически, отвергая и осуждая{211}, тем более что такое мнение льстит духу праздности в войсках. И офицеры, и солдаты неохотно берутся за кирку и лопату, и от души повторяют, как эхо: «Полевые укрепления более вредны, чем полезны, их не следует сооружать. Победа достается тому, кто двигается, наступает, маневрирует. Не следует работать, разве война и без того недостаточно утомительна?»... Это речи лестные, но все же не заслуживающие внимания. [738]