Превратим дальневосточный край в форпост обороны советских границ (Речь на Пленуме Крайисполкома 5 марта 1936 г.)
ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ
Тов. Блюхер начал свое выступление с заявления о том, что пленум крайисполкома совершенно правильно проходит под знаком укрепления оборонной работы, ибо выполнение народнохозяйственного плана 1936 г., новый подъем промышленности и сельского хозяйства еще больше укрепляет край, поднимает на новую ступень обороноспособность дальневосточного форпоста страны социализма.
— Последние события в Токио, непрерывное военное строительство в захваченной у Китая японскими империалистами Маньчжурии заставляет всех нас быть особенно бдительными, особенно зоркими. Ради чего японские империалисты тратят огромные средства в Маньчжурии? Конечно, не для хозяйственного процветании своей новой колонии, не для улучшения жизни угнетенных и разоряемых китайских тружеников. Совершенно очевидно, что по ту сторону наших границ идет интенсивная подготовка плацдарма для нападения на Советский Союз.
Тов. Блюхер на больших схемах, вывешенных в зале заседания, показывает новое железнодорожное, шоссейное, аэродромное и казарменное строительство в Маньчжурии.
— Посмотрите внимательно, — говорит он, — куда идут новые железные дороги, новые шоссейные дороги? Они идут в первую очередь к нашим границам. Все трудящиеся, все руководители советских органов в нашем крае должны отчетливо представлять себе серьезность положения и сделать отсюда соответствующие выводы. Новые казармы, новые аэродромы, все лихорадочное военное строительство в Маньчжурии с новой силой свидетельствует о росте опасности военного нападения на дальневосточные советские рубежи.
Командарм выдвинул перед членами Пленума ряд конкретных задач, вытекающих из современной международной обстановки и все возрастающей угрозы военной опасности. [148]
o — Сегодняшний советский Дальний Восток, — говорил тов. Блюхер, создаваемый руками большевиков, комсомольцев, руками сотен тысяч непартийных большевиков, выглядит совершенно по-новому, по-иному, чем у Арсеньева{48}, чем в фильме «Аэроград», в пьесе «Далекое». Арсеньевский Дальний Восток отходит в прошлое. Но мы обязаны еще лучше работать над дальнейшим развитием края, создавать в кратчайший срок индустриальный большевистский Дальний Восток! А для этого надо полностью освоить те огромные средства, которые отпускаются для развития Дальневосточного края Советским правительством и нашей партией.
Надо прямо сказать, что мы далеко не полностью используем еще все наши возможности. Мы, например, завозим в край сено. Своего не хватает. Что это значит? Это значит, что мы загружаем транспорт и уменьшаем завоз в край таких товаров и предметов, которые сами не производим. Это значит, что мы уменьшаем завоз оборудования, машин, предметов широкого потребления.
Разве у нас своего сена мало? Сена у нас хватает, только надо лучше и больше косить. Мы имеем внутри края возможности, чтобы отказаться от экспорта сена.
Мы ввозим в край картофель и другие овощи, хотя могли бы свободно обойтись без помощи соседних краев и областей, и выращивать столько овощей, сколько требуется для края. Но наша беда в том, что у нас нет достаточного внимания к этому вопросу.
Нужно решительно покончить с такими «иждивенческими» настроениями и обеспечить себя своими силами и хлебом, и сеном, и овощами.
Далее тов. Блюхер подробно останавливается на оборонной и осоавиахимовской работе на предприятиях, в колхозах и совхозах. Он указывает, что эта работа часто поручается второстепенным людям. Сами руководители районов мало занимаются, например, такими вопросами, как подготовка населения к противовоздушной и противохимической обороне, мало уделяют внимания другим конкретным задачам оборонной работы, из которой складывается крепкий, боеспособный тыл.
— Нужно решительно повернуться к вопросам обороны на фабриках и заводах, в колхозах и совхозах.
Особенно тов. Блюхер останавливается на вопросах гражданского строительства. У нас, говорит он, не хватает местных строительных материалов, и не всегда умеем мы их найти. Из-за этого замедляются темпы строительства предприятий, жилых домов, школ и других культурно-бытовых учреждений. Кладется, например, каменный фундамент дома, и строители обязательно требуют цемент. А почему не известь? Почти вся Европа, вся Прибалтика и Финляндия используют для строительства известь. Разве в нашем крае нет извести и известняка? Надо искать местные строительные материалы Пора строить не одни деревянные дома, но главным образом каменные, всемерно используя богатые местные строительные материалы. [149]
К нам присылают из центральных районов Союза много людей, много ценных работников, но заботимся мы о них подчас плохо и не умеем создавать хороших условий для их жизни, потому что мало и неудовлетворительно строим.
Но кадры краю нужны, потребность в них велика.
Мы еще в незначительной степени используем все природные богатства огромного края, на территории которого вмещается чуть ли не вся Европа.
Перед нами стоит огромная проблема увеличения населения края.
Каждый сельсовет, каждый колхоз, по-моему, имеет все возможности принять несколько новых колхозников-переселенцев и создать для них сносные жилищно-бытовые условия.
— Скажите честно, — обращается тов. Блюхер к присутствующим, — есть у вас такие возможности?
— Есть! — отвечают с мест.
В заключение тов. Блюхер остановился на политическом смысле последних событий в Токио и призвал всех членов Пленума быть особенно бдительными.
Надо, сказал он, приложить всю нашу большевистскую энергию и страстность к тому, чтобы полностью выполнить огромные народнохозяйственные задачи 1936 года, стоящие перед краем, сделать наш советский Дальний Восток неприступным для любых врагов.
"Тревога» № 52, 5 марта 1936 г. [150]
О задачах тактических учений в горно-лесистой местности в зимних условиях (Выступление на служебном совещании командного состава. Март 1936 г.)
ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ
— Первое, что я хочу оказать, — это об обстановке тактических учений, на которые вы выходите. Учения будут проходить в условиях зимы и горно-лесистой местности. Бездорожье, почти полное отсутствие населенных пунктов требуют от каждого из нас самого внимательного, самого заботливого отношения к сбережению сил бойца. Все мы обязаны принять меры, чтобы в этих трудных условиях учения не было случаев обмораживания.
Но этого мало. Мы обязаны так сохранить силы бойца, чтобы он, пройдя 2-3 километра по горно-лесистому району, глубокому снегу, после труднейшей работы по прокладке колонного пути способен был вести бой и побеждать. Исходя из этого, нужно стремиться не к голому рекордсменству, а к нормальной боевой работе, опыт которой мы могли бы положить в основу нашей дальнейшей учебы. На учениях нужно дать такие нормы, которые бы были пригодны для боя.
Обстановка тактических учений так создана, что она будет похожа на ту, с которой им придется вступить на случай предстоящих боевых действий. А раз это так, то вы сами уже понимаете — выигрывает бой тот, кто вступит в сражение с полным наличием силы и приданной боевой техникой.
Вы можете сказать, что на учениях всегда выигрывают бой «по желанию» руководства.
На это я вам отвечу так, что на предстоящих учениях руководство вмешиваться в действия войск не будет. Для розыгрыша боевых эпизодов привлекаются действительные войска, без всяких условностей.
Приступая непосредственно к изложению задач боевых действий в горно-лесистой местности, маршал сказал: [151]
— Наш театр простирается на сотни километров. Бои, которые нам может навязать противник, будут проходить, как правило, на широких фронтах. Отсюда каждый из вас должен сделать вывод, что нужно уметь в бою находить главное и уничтожать противника по частям, обходить его, окружать, имея свои главные силы в кулаке.
Широкое применение обходов мы должны искать тогда, когда противник занимает дефиле. Здесь простор действий и для мелких отрядов. Инициативы, частного почина я жду от вас, товарищи командиры. Однако должен вас предупредить в этом — инициатива ценна только в том случае, если она направлена к выполнению общей задачи.
Два слова об обороне. Оборона в горах сильна у того, кто владеет высотами, у того, кто с этих высот закрывает своим организованным метким огнем выход в долины. Оборона должна быть упорной. Без приказа начальника не может отойти ни один боец, ни одно подразделение.
Нужно уметь не только обороняться, но, выбрав момент, переходить к активным действиям и уничтожать противника.
Мы очень часто с вами проводим занятия на картах. Нередко можно слышать при докладах некоторых командиров такие решения, что за короткое время они преодолевают большие горно-таежные пространства. Особо легко мы решаем задачи ПВО. В действительной обстановке это будет выглядеть не так. Опыт проводимых учений войсками в горно-лесистых районах показывает, что движение подчас совершается гораздо медленнее, нежели мы решаем на картах. А что касается ПВО, то есть еще отдельные командиры, которые недостаточно хорошо обучили своих подчиненных быстроте расчленения при появлении авиации. Вместо того чтобы продолжать движение, подразделение останавливается. Служба оповещения также пока не на должной высоте. Команды по колонне иногда передаются медленно. Этих ошибок они не должны повторять на предстоящих учениях.
Мы создали с вами ряд рационализаторских и изобретательских приспособлений для передвижения нашей боевой техники в горно-лесистой местности. Появились различные вьюки. Надо ими овладеть в совершенстве. Изучить досконально каждый вьюк и после учения дать свои замечания, изыскать способы совершенствования их, дать новые вьюки.
Несколько замечаний о применении танков. Нам нужно добиться, чтобы все танки были в бою. Нет места вынужденным остановкам, поломкам и тем более авариям.
Танкисты на предстоящих учениях должны показать стахановские методы работы, их дело одновременно идти в атаку всеми танками и внезапно для противника.
Сбережение моторесурсов в походе и в бою является одной из важных задач. Нужно стремиться не делать лишних вензелей [152] вокруг противника, затрачивая на это лишнее время, изнашивая технику и расходуя лишнее горючее. Надо меньше ходить, больше драться. Бить противника в его слабых местах.
Коммунисты, комсомольцы, покажите пример во всех лучших делах на учениях!
Вот, пожалуй, и все, что я вам скажу в качестве напутственного слова перед уходом на учения.
"Тревога» № 61, 16 марта 1936 г. [153]
ОКДВА бдительно и прочно охраняет дальневосточные рубежи нашей родины (Выступление по радио. Июнь 1936 г.)
- Пользуюсь случаем, чтобы по радио передать от всех бойцов и командиров Особой Краснознаменной Дальневосточной армии и от себя лично сердечный красноармейский привет всем трудящимся нашей великой социалистической Родины. Большевистский Дальний Восток — это поистине один из богатейших краев Страны Советов. Он огромен и полон неисчислимых богатств. Благодаря заботам партии и правительства с каждым годом в крае все шире и шире развертывается промышленное и транспортное строительство. У нас выросли новые социалистические города и поселки — Комсомольск, Магадан, Оха, Биробиджан, Советская Гавань и много других.
В 1935 г. в крае вошли в эксплуатацию крупнейшие предприятия тяжелой промышленности — заводы имени Орджоникидзе, Горького и много других. Растет, все более становится зажиточной дальневосточная колхозная деревня.
Сердце радуется, когда видишь, как по-новому, по-советски шумит тайга, как люди осваивают необозримые пространства от Амура до Охотского моря, раскрывают тайны дальневосточных недр, обогащая ими нашу Родину.
На Дальнем Востоке, как и по всей Советской стране, жить становится все лучше и все веселее. Это, в частности, сказывается в том, что очень многие рабочие, техники, инженеры, прибывающие в край на временную работу, оседают в нем на долгие годы. Их захватывает наш родной Дальний Восток своей героикой, своими замечательными перспективами.
Но все же мало, слишком мало строителей в нашем крае. И мне кажется, это является следствием того, что трудящиеся Советского Союза мало знают о Дальневосточном крае. В художественной литературе, на киноэкране до сих пор по-настоящему еще не показан новый большевистский Дальний Восток, пришедший на смену «дебрям Уссурийского края», о которых в свое время писал Арсеньев.
Мы, дальневосточники, с большим недоумением смотрели пьесу [154] «Далекое», потому что в ней мы не увидели самого главного — не увидели большевистского преобразования края, его растущую индустриальную мощь.
У нас теперь нет арсеньевской экзотики. У нас теперь на каждом шагу, как и во всей стране, просто захватывающая советская, большевистская героика.
И эту героику замечательного края должны знать все трудящиеся нашей Родины. В текущем году капиталовложения в крае составляют три миллиарда рублей. Горячая созидательная работа проводится нами под руководством крепкого, стойкого отряда дальневосточных большевиков.
Понятно, что край, который мы горячо любим, мы бдительно и прочно охраняем от всякого нашествия со стороны врагов. Особая Краснознаменная Дальневосточная армия, Тихоокеанский флот, Краснознаменная погранохрана никогда и никому не позволят топтать советский цветущий большевистский дальневосточный огород. Мы это доказывали не раз. Мы считаем для себя высокой честью стоять на страже границ нашей любимой Родины в таком крае, каким является советский Дальний Восток.
«Тревога» № 130, 9 июня 1936 г. [155]
Выступление на разборе тактических учений 26-й стрелковой дивизии (июнь 1936 г.)
ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ
— Учение произвело хорошее впечатление своей организованностью, темпом, хорошими результатами стрельбы, успешными действиями всех родов войск. Можно, пожалуй, на «отлично» оценить учения, но я от такой оценки пока воздержусь и скажу: учение проведено хорошо.
Конечно, нам надо приложить еще больше усилий, чтобы добиться более высоких результатов. Вы основательно подготовились к учениям: изучили местность, провели тщательную рекогносцировку. А ведь в настоящей боевой обстановке такой подготовки провести не удастся, поэтому-то и надо добиваться, чтобы в любую минуту подразделение быстро поднималось, сосредоточивалось на незнакомом месте и вело бой.
Такая учеба даст нам огромную пользу. Надо больше тренироваться в сложных условиях, на внезапных действиях, каждый раз в новых районах. Один французский маршал говорит: «Что дается трудно в мирное время, то на 50 процентов облегчается в военное время». Эта мысль правильна. Чем больше мы будем учиться в сложных условиях, тем легче нам будет сражаться с врагами, которые попытаются напасть на нашу Родину. Это же относится и к стрелковой подготовке. Чем труднее сейчас выполнять огневые задачи, тем легче мы будем поражать противника в настоящем бою. Между тем на проведенном учении ряд трудностей смазывался: отдельные стрелки не выдерживали дистанцию при стрельбе, кое-где высоко поднимали мишени.
Надо запомнить, что никогда нельзя смягчать условия боевой работы. Пусть в более сложных условиях вы дадите на 10 процентов меньше попаданий. Не в этом беда, а в том, что кое-кто стремится не усложнять, а упрощать условия.
Я ставлю перед вами на вторую половину лета задачу — все стрельбы проводить только в сложных условиях.
На учении я наблюдал работу танков из подразделения тов. Алимова. Здорово работали танкисты! Наши водители — большие [156] мастера своего дела. Хорошо, что они обучаются в сложных условиях, не избегают гор, тайги и болот, а побеждают их. Но долг танкиста — не только хорошо водить танк в тайге и в горах, но и отлично готовить матчасть, внимательно следить за нею. А у вас, товарищи, отдельные водители не учитывают этого. Они готовят танк на один или несколько дней, забывая, что нам придется воевать в тайге, в горах не один и не два дня, а недели и, может быть, даже месяцы. В любых условиях и в любой день танки должны быть исправны, боеспособны.
Большое внимание надо уделять отработке взаимодействия танков с пехотой, пехоте с артиллерией и т.д. Меньше схематизма, товарищи! Больше оперативности, умения быстро применяться к сложным условиям и сложной обстановке.
И здесь главную роль играет руководитель боя — командир. Как лады баяна, умелой рукой играя, приводят в полное взаимодействие и дают цельную, красивую музыку, так и все рода войск должны действовать в одном направлении, выполняя каждый свою функцию.
В связи с этим мне хочется сказать об учебе командиров пехоты. Некоторые командиры этого рода войск считают техникой только самолет и танк. У таких командиров артиллерия стоит на втором и даже на третьем плане.
Между тем артиллерия — техника исключительно серьезная, ее надо изучать основательное классе и в поле. Надо отчетливо знать силу и свойства артиллерии. Только тогда командир сможет полностью использовать в бою артиллерию, ставя перед ней серьезные задачи. Только тогда артиллерия будет по-настоящему помогать пехоте в ответственные моменты боя.
Командиры артиллерии должны быть очень внимательными к требованиям командиров пехоты.
На проведенных учениях мне особенно понравились действия батальона под командой тов. Кима.
Компактными массами, скрытно, без единого выстрела тов. Ким подвел батальон к атаке. Это, во-первых, сохранило силу, во-вторых, упростило управление и, в-третьих, дало возможность броситься в атаку внезапно. Эту замечательную черту нам надо культивировать. Действия командира тов. Кима можно сравнить с хорошим бегуном, который, отлично рассчитав свои силы, сохраняет их до подхода к финишу и одерживает победу.
Отмечаю хорошую маскировку и темп движения, хорошую работу всех подразделений, участвовавших в учении. С этими успехами поздравляю командира дивизии тов. Кассина.
В будущей войне в сложных условиях большую роль будут играть винтовки и гранаты. Надо натренировать меткий глаз, крепкий удар штыком, отличный бросок гранаты. В таежных боях это пригодится. Проведенные учения показали и ряд недостатков, которые у нас есть и которые мы должны устранить. Было бы преступлением [157] успокоиться на достигнутом уровне боевой подготовки. Будем беспощадны ко всем недочетам, будем упорно идти вперед, к новым стахановским победам.
Объявляю благодарность командиру дивизии тов. Кассину, командиру батальона тов. Киму и всем участникам учения.
"Тревога» № 136, 16 июня 1936 г. [158]
О героическом перелете экипажа самолета АНТ-25 (Интервью представителям печати. Август 1936 г.)
Командующий ОКДВА Маршал Советского Союза товарищ Блюхер в беседе с представителями центральной, краевой и армейской печати поделился впечатлениями о полете экипажа АНТ-25 тов. Чкалова, Байдукова и Белякова. Маршал сказал:
— Исключительный беспосадочный перелет в арктических районах завершен. Славная тройка мужественных летчиков пролетела над необъятными северными просторами Советской страны около 10000 километров, вызвав изумление и восхищение не только у советского народа, но и во всем мире. Наши друзья за рубежом вместе с нами радуются новой победе бесстрашных, отважных летчиков, а враги притихли. Молчат. Не по душе им советские машины и советские летчики.
Для нас, дальневосточников, полет Чкалова, Байдукова и Белякова имеет исключительное значение. Здесь, в нашем крае, особенно широки возможности использования авиации с большим радиусом полета, как наиболее быстрого средства связи с отдаленными районами. Природные особенности края, его сопки, тайга, болота, часто меняющаяся погода, сулящая разные неприятности, — все это предъявляет и особые требования к нашим дальневосточным летчикам. Край, особенно его северная часть, мало исследован, освоен. С этой точки зрения замечательный перелет трех героев является для нас новым вкладом в освоение севера.
Они, верные сыны своей социалистической Родины, на нашем отечественном самолете, сделанном на советском заводе, из советских материалов, руками советских рабочих и инженеров, показали чудеса героизма, выдержки, хладнокровия. Им пришлось лететь в исключительно трудных метеорологических условиях — -в дождь, в туман, в циклон, на обледенелом самолете, и часто слепым полетом. Это — не шутка, не легкая прогулка в ясную, приятную погоду.
Каждый дальневосточный летчик, особенно летчик ОКДВА, обязан тщательно, до мелочей, изучить богатейший опыт перелета, извлечь для себя до дна все ценное, новое, обогащающее нашу практику. [159]
Славная челюскинская эпопея, выдвинувшая первых семь Героев Советского Союза, в числе которых был и летчик ОКДВА Николай Каманин, показала всему миру, на что способны советские летчики. Рекордный полет Чкалова, Байдукова и Белякова показывает, какие огромные, неисчерпаемые резервы мужества и бесстрашия таятся в славных людях воздуха, окруженных исключительной заботой всей страны, партии, и какими богатыми возможностями обладает наша авиационная промышленность.
Из Москвы на Дальний Восток, как правильно пишет «Правда», «есть путь более прямой и легкий, чем тот, которым летели герои». По этому, уже изведанному пути паша страна, когда потребует обстановка, сможет еще быстрее и легче послать, если нужно, помощь. Но Чкалов, Байдуков и Беляков открыли нам еще один новый путь. Если прикажет страна, сотни, тысячи советских летчиков, гордых соколов Страны Советов, найдут еще десятки путей на советский Дальний Восток, ибо безбрежны воздушные просторы, расстилающиеся над социалистической Родиной, разнообразна, богата и могуча техника, выпускаемая социалистической промышленностью, неиссякаемы мужество, героизм, отвага и патриотизм советских летчиков.
Далее товарищ Блюхер рассказал о подробностях организации помощи перелету в пределах Дальневосточного края.
На всей территории края, начиная от бухты Тикси и других крайних северных пунктов, на побережье Северного Ледовитого океана были приведены в боевую готовность все радиостанции, как гражданские, так и военные. Еще до вылета из Москвы самолета АНТ-25 была проверена бесперебойность всей системы связи. Все станции были готовы к приему радиограмм с борта самолета.
За пять дней до старта был организован сбор метеосводок о погоде со всего ДВК. На центральном телеграфе в Хабаровске многочисленные сводки, получаемые через каждые три часа, сортировались, обобщались и передавались в Москву.
За четыре часа до подхода самолета к бухте Тикси радиостанции Дальнего Востока регулярно начали принимать радиограммы с самолета о полете и передавать экипажу сводки о погоде.
Необходимо отметить хорошую работу связи и наблюдения. Особенно четко и бесперебойно работала радиостанция в Ногаево. Радисты Дальнего Востока выдержали экзамен. Люди понимали, что от четкой и бесперебойной связи зависит и успех перелета в труднейших условиях Дальнего Востока.
На случай вынужденных посадок, для быстрого оказания помощи экипажу были организованы наблюдение, связь и спасательная служба. Были назначены круглосуточные дежурные самолеты, стартовые команды и т. д. Весь край понимал, что победа АНТ-25 будет победой всей Советской страны.
После получения из Москвы указания о прекращении перелета и посадки самолета в районе Николаевска-на-Амуре навстречу самолету АНТ-25 были посланы самолеты энского гарнизона [160] и погранвойск. На место посадки Немедленно отправилась группа инженерно-технического состава, саперы и другие воинские части ОКДВА и катера Тихоокеанского флота. На них возложили обязанность, если нужно, оказать помощь экипажу, поскольку самолет сел на маленьком прибрежном островке, не оборудованном для посадки и взлета самолетов.
После посадки самолета героическому экипажу был оказан теплый прием славными красноармейцами и краснофлотцами ОКДВА, пограничниками, рабочими рыбзавода, колхозниками и немедленно организован отдых экипажа.
Из газет мы уже знаем, что садиться пришлось в труднейших условиях. Нужно было обладать исключительным мужеством и умением, чтобы так искусно совершить посадку среди пней, сопок и не повредить обледенелый самолет. Таким высоким, чудесным мастерством вождения воздушных кораблей могут обладать лишь советские летчики, воспитанники великой партии Ленина. И мы по праву гордимся нашими героями тов. Чкаловым, Байдуковым и Беляковым.
Сегодня отважные летчики прилетели на своей чудесной машине в Хабаровск. ОКДВА, все трудящиеся Дальнего Востока, вся наша страна с напряженным вниманием следили за тем, что делается на острове Удд, где вследствие неблагоприятной погоды героический экипаж пробыл несколько дней и где с помощью бойцов и командиров энского гарнизона, пограничников и жителей острова проводилась работа по подготовке к дальнейшему перелету.
Мы рады сегодня в центре большевистского Дальнего Востока — Хабаровске — приветствовать героев.
"Тихоокеанская звезда» № 177, 3 августа 1936 г. [161]
Речь на митинге частей приморской группы войск по случаю окончании маневров (сентябрь 1936 г.)
ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ
Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, рабочие, колхозники и трудящиеся Уссурийской области! Мы с вами на Дальнем Востоке живем и работаем с сознанием двух больших обязательств, которые лежат на каждом из нас перед партией и правительством.
Что это за обязательства?
Мы с вами работаем в сложной обстановке, на границе, над которой неизменно висит угроза войны. Мы с вами живем в краг, который стал создаваться заново за последние 4-5 лет. Мы должны построить новый Дальневосточный край. Мы должны создать твердую оборону этого края. Иначе мы думать не можем и не имеем права.
Наша партия и правительство в последние годы уделяют Дальневосточному краю столько внимания, столько забот, что не выполнить этих условий мы не имеем права.
Приезд представителя Народного Комиссариата обороны Я. Б. Гамарника{49} связан с проверкой боеготовности по обороне границ социалистической Родины, социалистического Дальнего Востока.
Тов. Гамарник наблюдал только закончившиеся учения войск Приморья, но мы уже слышали здесь данную им оценку. Я хочу вам сказать, а потом передать и тов. Гамарнику, что если тов. Гамарник нашел рост нашей учебы, то это не только не дает нам право успокаиваться на достигнутом, но и обязывает нас поставить себя в такие условия, что если бы кто-нибудь набрался смелости сунуться на наши границы, то ушел бы без зубов, а может быть, и без головы. Это — основная задача. Давайте же упорно, по-настоящему, по-большевистски работать над дальнейшим самоусовершенствованием.
Мы носим название из пяти букв — ОКДВА, — известных всему Советскому Союзу. Мы окружены вниманием и заботой партии. Эти заботы мы по-большевистски оправдаем.
В большевистской работе и борьбе за первенство в Рабоче-Крестьянской [162] Красной Армии войска Приморья должны играть ведущую роль. Вы неплохо работали в последние два года. Идите же и впредь в авангарде за первенство в РККА. Для этого у вас есть все возможности: вы оснащены передовой техникой, во главе вас стоит человек с большими способностями и знаниями — ваш командующий тов. Федько{50}.
Разрешите от вашего имени и от имени всех бойцов ОКДВА заверить тов. Гамарника, что мы будем работать и дальше по-большевистски, что мы понимаем всю ответственность перед социалистической Родиной, мы сделаем все, что будет зависеть от нас.
«Тихоокеанская звезда» № 222, 26 сентября 1936 г. [163]
Дальневосточный Перекоп (К пятнадцатилетию Волочаевских боев)
В 1921 году после разгрома интервенции и белогвардейцев на западных, северных и южных границах нашей Родины на Дальнем Востоке продолжала еще держаться экспедиционная армия одного из самых хищных империалистических государств — Японии.
Из столицы этой страны, как случается часто и теперь, распространились высказывания руководящих японских политических деятелей и военщины о «кровных интересах японской нации на Дальнем Востоке», о «законных притязаниях Японии на территории Приморья и Приамурья» и т. п.
Проявляя большую осторожность к дальневосточным интересам своих империалистических союзников, японцы в то же время решают действовать напролом. Эта тактика особенно отчетливо нашла свое отражение во время происходившей тогда дайренской конференции. В Дайрене представители Японии предъявили ДВР так называемые 17 требований, основные из которых сводились к следующему:
1. Правительство ДВР должно сделать Владивосток вольным городом, поставив его под иностранный контроль.
2. Пересмотреть рыболовную конвенцию, расширив права японских рыбопромышленников.
3. Не вводить на территории ДВР коммунистического режима и сохранить принцип частной собственности не только для японских, но и для русских граждан (понимай — белогвардейцев).
4. Отменить на территории ДВР ограничения японским подданным в горной и лесной промышленности, торговле, земледелии, предоставив японцам право собственности на землю.
5. Предоставить свободное каботажное плавание и плавание по внутренним рекам ДВР судам под японским флагом.
6. Срыть и взорвать все свои укрепления по всему морскому побережью Владивостока и по границе с Кореей, в будущем же никогда их не восстанавливать.
7. Признать свободное официальное пребывание и путешествие японских миссий и отдельных японских чинов по всей территории ДВР. [164]
8. Никогда не держать военного флота в водах Тихого океана и уничтожить существующий.
9. Передать японскому правительству северную часть острова Сахалина на 80 лет. Взамен же этого японское правительство эвакуирует свои войска из Приморской области по собственному усмотрению и в срок, который оно найдет нужным и удобным для себя.
Эти наглые требования, превращавшие Дальний Восток в японскую колонию, представителями ДВР были с возмущением отвергнуты. В ответ на это японцы заявили, что если представителя Дальневосточной республики указанные требования не примут, то Япония найдет другое русское правительство, которое этот договор подпишет (понималось владивостокское белогвардейское). И японцы начали действовать.
В декабре 1921 года организованные, вооруженные, снабженные японцами белогвардейские банды под непосредственным командованием генерала Молчанова были брошены из так называемой «нейтральной зоны», охранявшейся японскими дивизиями, на малочисленные части ДВР, занимавшие позиции к северу от Спас-ска по реке Уссури, под лозунгом: «Вперед к Кремлю». На все заявления, делаемые японскому командованию о нарушении им соглашения и открытой поддержке белогвардейцев японскими войсками, японское командование неизменно отвечало: «Японскому командованию об этом ничего не известно». Таким образом, развивавшиеся события по своему значению выходили далеко за пределы Дальнего Востока.
Переход в наступление белогвардейских банд совпал с моментом реорганизации партизанских отрядов в регулярные части Народно-революционной армии, когда из партизанских отрядов, переформировываемых в регулярные войска, увольнялись старшие возраста, составлявшие основную массу бойцов партизанских отрядов, когда Дальневосточная Народно-революционная армия переживала огромные затруднения в продовольствии и вооружении и была малочисленна по своему составу. Оказывая упорное сопротивление, малочисленные части Народно-революционной армии после ожесточенных боев в районе Ново-Троицкого отошли к Хабаровску, а затем оставили Хабаровск и весь правый берег Амура. Упоенные победами, белогвардейские банды генерала Молчанова продолжали продвигаться на запад. Дальневосточная Народно-революционная армия вынуждена была, отступая, терпеть невероятные лишения от холода и недоедания. Крошечный поселок Ин стал опорным пунктом приведения в порядок отступавших частей.
Трудно представить теперь всю сложившуюся в то время обстановку. Удручали лютые морозы, доходившие до 40-45 градусов. Заброшенные в необитаемые районы Волочаевской равнины, плохо одетые, недоедавшие бойцы терпели невероятные лишения.
Директива Центрального Комитета партии указывала, что дальнейшее распространение на территории Дальневосточной республики [165] белогвардейщины может превратиться в серьезную опасность для РСФСР, стать угрозой возобновления гражданской войны, образования внешних фронтов и возобновления международным капиталом блокады РСФСР. На фронте был получен приказ: любыми средствами остановить продвижение противника и во что бы то ни стало остановить фронт под Ином.
Для всех было ясно, что через наступление мы должны разбить не только белогвардейцев, но и заставить японскую экспедиционную армию убраться с нашей территории не тогда, когда для них удобно будет, а когда это нужно будет рабочему классу и крестьянству нашей страны. Все силы были подняты на помощь фронту. Из Читы на фронт перебросили 500 коммунистов, амурская парторганизация 50 процентов своего состава дала в ряды Народно-революционной армии, всюду собиралось для фронта продовольствие и вооружение. Из Забайкалья к Ину шли эшелоны с частями группы Темина.
Победа была нужна во что бы то ни стало. Нужно было ударить в зубы воспрянувшей духом белогвардейской сволочи. Большевиками и политработниками, руководимыми тов. Постышевым и командирами во главе с тов. Серышевым, проводилась кипучая работа по подготовке частей к наступлению.
По другую сторону, в тылу у белых, крестьянин и рабочий стонали от зверств японских и белогвардейских палачей. И вот 28 декабря на рассвете, после крепкой и морозной ночи, когда еще не рассеялся утренний туман, белогвардейцы перешли снова в наступление. На этот раз они впервые получили отпор со стороны Народно-революционной армии, заставившей их отступить к Волочаевскому укрепленному району. Была одержана первая победа. Радостно прозвучала она и на фронте, и в тылу. Поднялась вера в победу и боевой дух фронта. Белогвардейцы и интервенты поняли, что под Ином{51} они имели дело не с теми, кто перед ними отступал раньше, а с частями, способными не только отбивать наступление, но и наступать. Встревоженное командование белых и интервентов стало лихорадочно превращать Волочаевку в укрепленный район. По опушке леса южнее Волочаевки они рыли окопы, устраивали пулеметные гнезда, создавали позиции для артиллерии. Все подступы к Волочаевке окутывались лабиринтом проволочных заграждений в 5-6 рядов, отлично защищаемых перекрестным огнем пулеметов и артиллерии. Под Волочаевкой были сосредоточены лучшие части белых, наполовину укомплектованные офицерским составом. «Создан Верден, он неприступен для армии красных», — кричала повсюду белогвардейщина.
Воодушевленная первыми победами, Народно-революционная армия готовила наступление на эту твердыню белогвардейщины — Волочаевку. Подготовляя решающий удар по Волочаевке, она усиленно вела бои на подступах к ней. За время с 28 декабря по 5 февраля 1922 г. из пяти боев Народно-революционная армия [166] выиграла четыре. Войска получили уверенность в своей силе, командиры — опыт и умение руководить боем.
В основу плана по захвату Волочаевки и уничтожению белых было положено следующее: пятым, шестым и Особым Амурским полкам под общим командованием Покуса{52} атаковать Волочаевку с фронта в полосе железной дороги. Сводная бригада обходит к югу от железной дороги левый берег Волочаевского укрепленного района между Волочаевкой и Верхне-Спасским. Первая Читинская и сводная кавалерийская бригады под командой т. Томина имели задачей отрезать пути отхода противника к Хабаровску. Партизанский отряд Шевчука из района, где река Поперечная впадает в Тунгуску, должен был ударить на юг по тылу противника в районе железной дороги. Как видим, идея этого плана сводилась к уничтожению противника между Волочаевкой и Хабаровском, с тем чтобы уберечь Хабаровск от белогвардейского разгрома. Иначе говоря, ударом с фронта в полосе железной дороги, а также глубоким обходом и ударом сильной группы Томина имелось в виду не только разбить, но и уничтожить белогвардейские банды раньше, чем они достигнут Хабаровска.
9 февраля 1922 г. были получены сведения о подготовке белогвардейцев к наступлению. Командование Народно-революционной армии решает предупредить переход противника в наступление. Войска Народно-революционной армии начали жестокий, полный героизма бой за Волочаевку, твердо уверенные в своей победе. Эта уверенность была выкована большевиками во главе с П. П. Постышевым. Бойцы, командиры и политработники шли в бой, полные твердой решимости победить.
Три дня и три ночи длилось героическое Волочаевокое сражение. Из хорошо оборудованных окопов, опоясанных проволочными заграждениями, войска Народно-революционной армии заливались убийственным огнем. Неся большие потери, вечером 10 февраля они залегли у проволоки. Так лежали они у проволочных заграждений в глубоком снегу при лютом морозе. У бойцов не было ножниц для резки проволоки. Незначительная артиллерия и небольшой запас снарядов не позволяли сделать проходы в проволоке.
11 февраля атака Волочаевки была возобновлена, но убийственный артиллерийский и пулеметный огонь и проволочные заграждения опять остановили нас. 12-го вновь пошли в атаку, прокладывая свой путь через проволочные заграждения кто лопатами, кто штыком. Командиры шашками рубили заграждения, бойцы рвали проволоку руками, оставляя на ней кожу, рвали ее тяжестью своего тела. И когда в решающий момент боя единственный наш бронепоезд выпускал последние свои снаряды, а единственный танк «Рено» двигался на проволоку, сразу же подбитый противником, бойцы с криком «Даешь Волочаевку!» ворвались в расположение белых. 12 февраля станция и поселок Волочаевка были нами заняты. Противник, неся большие потери, бежал в сторону [167] Хабаровска. Тяжесть главного удара выпала на бойцов, командиров и большевиков 6-го, ныне 4-го Краснознаменного Волочаевского полка. Обходной колонне Томина, преодолевавшей тяжелые условия местности и бездорожье, удалось нанести удар по левому флангу противника и отвлечь на себя в решительный момент боя значительные силы белых. Враг был сломлен, потерял веру в себя, спешно проскочил Хабаровск и бежал к югу. В полосе железной дороги японским империалистам не удалось сохранить белогвардейских бандитов и удержаться самим в советском Приморье. Очень скоро прозвучали штурмовые ночи Спасска, и Владивосток, по выражению В. И. Ленина, стал нашинским.
Празднуемое нами 15-летие боев под Волочаевкой многие сравнивают по своему значению с перекопскими боями и называют Волочаевку дальневосточным Перекопом. Под Волочаевкой, как и под Перекопом, революционная армия показала величайшие образцы героизма, преданности нашей партии и делу пролетарской революции. Как со взятием Перекопа был нанесен сокрушительный удар врангелевщине, удар на юге, так и под Волочаевкой был нанесен окончательный удар белогвардейщине и интервенции на Дальнем Востоке. Волочаевская эпопея показала всему миру, как умеют драться люди, желающие быть свободными.
Прошло 15 славных лет строительства советского Дальнего Востока. Если в 1921 г. край представлял разграбленную японскими интервентами и белогвардейцами окраину, то теперь этот Дальний Восток неузнаваем. Здесь построены железные и шоссейные дороги. Создан свой торговый флот, выросли новые города. Из года в год растет число индустриальных гигантов. Окреп колхозный строй и успешно развивается сельское хозяйство. Дальневосточная тайга расступается перед волей большевиков. Дальний Восток превратился в одну из богатейших окраин нашей великой Родины. Для защиты этой богатейшей советской окраины созданы преданная делу социализма, богато оснащенная ОКДВА и Тихоокеанский флот. Границы укреплены железобетоном.
Наша партия, создавая новые социалистические богатства на Дальнем Востоке, одновременно создает силы и средства для обороны этих богатств. Известно, что богатства края волнуют и теперь горячие головы в Японии. Никак не хотят они смириться с тем, что золото, уголь, руда и нефть достались трудящимся СССР. С этой точки зрения не лишена интереса книга Хироты «Как мы будем воевать». Хирота с откровенностью солдафона признает, что захват Маньчжурии является стратегической подготовкой войны с Советским Союзом. Воспаленное воображение писателя рисует ему — да и только ли ему — картины великих битв, в огне которых погибает Красная Армия, а Приморье, Сахалин, Камчатка, Приамурье, Забайкалье становятся провинциями Японии. Известны также выдержки из японских официальных документов, исходящих от представителей высших японских военных кругов. В этих документах содержатся такие тезисы: японо-советская [168] война должна быть проведена как можно скорее. Цель этой войны должна заключаться не столько в предохранении Японии от коммунизма, сколько в завладении советским Дальним Востоком и Восточной Сибирью. Таким образом, становится ясной игра японской военщины с огнем на наших границах... Но японские империалисты забыли, что плохо обмундированная и вооруженная, полуголодная Народно-революционная армия 15 лет назад разбила белогвардейцев и принудила уйти с дальневосточной территории интервентов.
Вспоминая славные дни борьбы за советский Дальний Восток, мы с уверенностью и спокойствием смотрим на будущее. Богатства социалистического Дальнего Востока растут с каждым днем, как растет и сила, охраняющая эти богатства. Пусть знают враги, охотники до чужого добра, что, если только будет поднята на границах Дальнего Востока война, Особая Дальневосточная армия и Тихоокеанский флот дадут достойный отпор врагу. Сплотив свои ряды вокруг партии, они готовы к борьбе за Дальний Восток, за нашу великую Родину.
«Известия» № 37, 11 февраля 1937 г. [169]
Историческое значение боев Народно-Революционной армии под Волочаевкой (Речь на собрании командного и политического состава ОКДВА и участников гражданской войны на Дальнем Востоке 22 февраля 1937 г.)
Тов. Кручинин начал свое выступление очень хорошим местом из Пушкина — «Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они».
Сегодняшнее собрание волочаевцев является иллюстрацией к этим словам. Но мы с вами, большевики, партийные и беспартийные, старые и молодые, славные кадры и руководители партийной борьбы на Дальнем Востоке, герои Волочаевки, после того как прошло 15 лет, после Волочаевских дней, мы имеем право поставить перед собой так вопрос: в чем состоит историческое значение Волочаевских боев? Если мы подойдем к Волочаевскому бою с точки зрения обычного военного историка, то надо вам сказать, что в истории гражданской войны мы имели значительное количество боев, которые по своему размаху, упорству и трудным условиям их проведения и исторической значимости во многом превосходят Волочаевку.
Однако следует сказать о том, что Волочаевка стала известной не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами. В 1933 г. я был в Берлине, зашел в пролетарский берлинский район — Эддинг, в рабочий клуб. С каким удовольствием, товарищи, я там слушал, как немецкие пролетарии, просматривая советскую картину, сначала тихо, а потом полным голосом запели нашу знаменитую, партизанскую дальневосточную песню. Видите, как далеко за пределы горы Июнь-Карань и нашего с вами Хабаровска выходит значение Волочаевки. Волочаевку часто сравнивают с Перекопом. Если мы подойдем к Волочаевке только с точки зрения военной, то, конечно, условия жестокости боя, напряжения, природные условия, которые приходилось преодолевать бойцам под Волочаевкой, не могут идти ни в какое сравнение с условиями боя под Перекопом.
Вспоминая минувшие дни и битвы, в которых мы участвовали, напрашивается целый ряд выводов, на которых я и хочу остановиться. [170] Прежде всего следует ответить на вопрос, почему Волочаевка стала такой общеизвестной в нашей стране и почему ее так воспевают?
Значение Волочаевки состоит в политическом понимании событий, а политическое понимание складывается из следующего.
Волочаевка была рубиконом между недостаточно организованной партизанской борьбой за советский Дальний Восток и зарождением новой регулярной армии. Пусть меня тут за эту фразу наши славные приморские и амурские партизаны не ругают. Мы поем им песню. Память об их подвигах свято храним, она живет в наших думах и сердцах.
Но этим не исчерпывается значение Волочаевки. Тогда решался вопрос о судьбе Дальнего Востока, об окончательной ликвидации интервенции против нашей страны. Японцы при помощи марионеточного белогвардейского правительства рассчитывали превратить Дальневосточный край в свою колонию.
В целях укрепления его позиции, поднятия его международного престижа они накануне Вашингтонской конференции бросили белогвардейскую армию в наступление. В случае успеха они заявили бы на конференции о том, что на Дальнем Востоке есть русское правительство, которое просит их остаться, для того чтобы навести порядок в крае.
Я тогда по воле партии и правительства был на конференции в Дайрене. Я выступал в роли дипломата. Вы знаете, что японцы нам предъявили 17 требований, которые фактически превращали наш Дальний Восток в японскую колонию. На конференции от японского командования присутствовал знаменитый Танака, меморандумы которого часто упоминаются в нашей прессе. Провожая меня с конференции, говорили: «Желаем Вам счастливо доехать до Читы, мы боимся, что вы опоздаете». А сказано это было потому, что если мы не захотим подписать договор, то они найдут другое правительство. Поскольку договор мы не подписали, а марионеточному правительству надо было создать территорию, японцы спешно подготовили наступление белогвардейских армий.
Правда, я на проводах сказал, что «я не сомневаюсь приехать в Читу, а переговоры, если нужно будет начать, мы начнем во Владивостоке». (Аплодисменты.)
Волочаевка в свете международной обстановки того времени предрешала собой вопрос о японской оккупации на Дальнем Востоке. Разбив белогвардейскую армию и угнав ее обратно под защиту японских штыков, мы перед всем миром показали, что на Дальнем Востоке нет иного правительства, кроме правительства Читы, т. е. Дальневосточной республики.
Этим самым мы вырвали у многих империалистов повод для того, чтобы просить японцев сохранить порядок на Дальнем Востоке. В этом прежде всего состоит историческое значение Волочаевских боев. [171]
Второе значение Волочаевки заключается в том, что в ходе подготовки к этому решающему бою мы по-настоящему поставили вопрос об организации кадровой армии.
Вспоминая минувшие дни, я знаю, что кое-кто из участников нашего собрания так, не в злобу, сердится, а иногда и говорит, что вот в бикинской обстановке{53}, если бы правительство ДВР и Блюхер не вздумали провести коренную реорганизацию армии, то поражения под Хабаровском не было бы.
Я не знаю, ясно ли вы сейчас представляете себе, что собой представляли партизанские отряды на Дальнем Востоке?
Я, как вам известно, тоже партизан, с этого я начал воевать, правда, я начал не на Дальнем Востоке, а на Урале. В 1921 г. для меня было очевидно, что с таким партизанским формированием, которое было на Дальнем Востоке, говорить о серьезной войне за социалистическую Родину невозможно. Когда я приехал на Дальний Восток, я как Главком имел право осматривать батальоны и тут же организовывать дивизии.
Вот возьмемте командира Забайкальской кавалерийской дивизии тов. Коротаева{54}. Я его люблю, он человек заслуженный. Сейчас он закончил три академии. В 1921 г. приезжаю к нему и говорю: «Постройте для смотра дивизию», а он отвечает: «Это невозможно». Я приказываю: «Выстраивай на парад!» А он говорит: «Не послушаюсь: бойцы в бой пойдут, а на парад не выйдут». Я говорю: «Какая это армия, которая на парад не идет, ведь парад — это демонстрация наших сил, она вселяет в нас уверенность. На параде мы видим, что представляем крупную силу». Говорю ему: «Дайте мне строевую записку». А он отвечает: «Какую записку?» Я говорю: «Строевую, в которой должно быть сказано: сколько в дивизии людей, лошадей, повозок; сколько, людей в строю, в госпитале и просто нахлебников». Я должен вам сказать, что в дивизии числилось 4800 человек, а в строю — 920 человек (смех). Такое же положение было и в других частях Приморья. Здесь сидит всеми нами уважаемый тов. Вольский, он, наверно, подтвердит, что я говорю правду.
Партизанские отряды необходимы для дезорганизации тыла противника, для его ослабления, но они не могут обеспечить победоносных наступательных действий. Правильно или нет? (Голоса: «Правильно».) Перед нами тогда стояла задача не столько обороны Дальнего Востока, сколько наступления, чтобы выгнать всю сволочь из Владивостока, стать твердой ногой на Тихом океане и сказать: «С сего дня знамя Дальневосточной республики превращается в знамя Советского Союза». Для этого нужна была армия, если не регулярная, то похожая на нее. Мы все любим тов. Покуса. Он тогда командовал под Волочаевкой. Он скажет: если бы у меня в частях не было дисциплины, порядка, то Волочаевку не взяли бы, а за Волочаевкой стоял Спасск!
Когда мы начали партизанские отряды превращать в регулярную армию, это не только сокращало тылы, но и обеспечило повиновение, [172] выполнение приказов. Наряду с этим, как вам известно, наша армия стала менять свой возрастной состав. В ходе реорганизации мы пытались сделать армию однородной по возрасту и по физической выносливости. До реорганизации в армии состояли бойцы в возрасте от 15 до 70 лет, что было явно ненормально. Наступление белогвардейщины застало нас в момент реорганизации. Тогда многие партизаны говорили: «Вот вздумали демобилизовывать людей из армии». Сегодня можно сказать о том, что мы затянули с реорганизацией, но было бы хуже, если бы мы в тот решающий момент не взялись за создание настоящей военной силы. Когда армия, сдав Хабаровск, отступала и когда мы принимали все меры для того, чтобы остановить поток отступающих, необходимо было восстановить дисциплину. Я не помню имя редактора «Читинской правды», но он на параде сказал мне: «Вот порядок образовался, а сколько же вы человек расстреляли?» Я ответил: «Ни одного». — «Как ни одного?!» — «Да так, ни одного». — «А как же можно было восстановить порядок?!» Я сказал ему, что у нашей партии есть рычаги, которые могут дисциплинировать людей без репрессии.
Исторические события иногда полезно вспоминать.
Однажды я приехал на ст. Ин и даю задание: «В 6 часов выстроиться для смотра». А тогда только начала складываться кадровая армия. Некоторые товарищи говорят мне о том, что многие командиры спросят нас: «Зачем парад, когда надо воевать?» Вы знаете Павла Петровича Постышева, имя которого служило прямо знаменем на Дальнем Востоке. Партийные и беспартийные большевики шли за ним. Я говорю: «Павел Петрович, нужно парад провести для того, чтобы люди видели, что войск много, чтобы бойцы поняли, что наступило время дисциплины и порядка, без которых ничего нельзя сделать. Во имя этой дисциплины можно померзнуть на параде». Проехались по фронту, устроили митинг, и впервые в истории армия прошла церемониальным маршем. Значение парада с точки зрения дисциплины и порядка было большое. Я помню, потом мы с тов. Постышевым говорили о том, как ругают нас старые партизаны. Ничего, сначала поворчали, а потом поняли, что это было необходимо.
Вы знаете, что в Благовещенске, в момент наступления белогвардейцев, группа старых руководителей партизанского движения организовала штаб партизанской армии, выпустила политический документ, в котором обругала Коммунистическую партию, ее политику и порядок. В этом документе было прямо сказано, что мы, партизаны, воевали, а большевики Дальний Восток провоевывают. В своем обращении к партизанам они призвали не выполнять приказы командования армией без согласия партизанского штаба. Это произошло потому, что во главе этого штаба оказались анархисты и эсеры. Мы послали тов. Слинкина в Благовещенск. Вы все его знаете. Это один из старых борцов за Дальний Восток, Сейчас он окончил плановую академию и работает по созданию [173] настоящего большевистского Дальнего Востока. Тогда он должен был по заданию Военного совета НРА арестовать штаб и провести разъяснительную работу среди партизан. Задание наше было выполнено.
Партизаны первоначально поволновались, а затем чувство политической сознательности взяло верх над заблуждением. Я помню, как на ст. Ин многие товарищи приходили ко мне и говорили: «Если ты суешь нас в какой-нибудь так называемый регулярный полк, так суй с отрядом, хотя бы в качестве роты». Я отвечал им: «Если рота хорошая, пойдешь с ротой, а если бузотеров много, мы тебя с ротой не оставим».
Второй момент, важный для истории Волочаевских боев, состоит в том, что это был первый бой регулярной армии. А потом и решающий бой за советский Дальний Восток. Правда, эта регулярная армия перед Волочаевским боем имела 4-5 боев: под Ином, Ольгохтой{55} и другие. Из пяти боев, которые мы провели перед Волочаевкой, четыре выиграли. После этих боев я сказал П. П. Постышеву: «Теперь будем наступать на Волочаевку, почувствовали регулярную армию».
Если бы мы тогда не реорганизовали армию, не поставили бы ее под контроль организованного руководства нашей партии, то Волочаевки не имели бы. Согласны вы со мной или нет? (Голоса с мест: «Согласны». Аплодисменты.)
Мне приходится часто беседовать со старыми партизанами. Обычно они говорят о том, что всюду речь идет о напряжении. Такое настроение есть и у некоторых военных. Они говорят, что вот, начиная с 1932 г. заладили, как граммофон: «Напряженное, напряженное положение», а войны все нет и нет. (Смех). Сколько времени это напряженное положение будет продолжаться?
Действительно, товарищи, мы с вами живем в напряженное время, и если мы в 1932 г. войны не имели, то только потому, что Советское правительство и Центральный Комитет нашей партии приняли героические меры для усиления Дальнего Востока. Ведь мы до этого имели всего три дивизии и 10 танков, такого же типа, как мы с вами посылали под Волочаевкой. Я помню, был критический момент, когда бойцов надо было чем-то воодушевить. Я тогда говорил: «Бросай последний танк», а мне отвечали: «Он не пойдет». В ответ на это я сказал: «Черт с ним, пусть хоть бойцы его увидят, и это будет иметь моральное значение».
В 1933 г. мы стали сильнее и нахрапом взять нас, как японцы взяли Маньчжурию, было нельзя. В 1934 г. мы стали значительно сильнее, хотя Дальний Восток полностью и не выполнил поставленную перед ним партией и правительством задачу.
У нас недостает строительных материалов, особенно кирпича, плохо с сеном, с рабочей силой. Японцы, как вы знаете, заканчивают четырехлетку, и сейчас их военщина требует новой трехлетки. [174]
Я уверен, и многие из присутствующих здесь разделят эту точку зрения, пусть они проведут две трехлетки, а мы все-таки будем их сильнее. (Аплодисменты.)
В этом диалектика прочности положения на Дальнем Востоке. Так что вы не удивляйтесь, если я много говорю о напряженности и прошу вас напрячь все силы на дело обороны дальневосточных границ.
Новая техника, новые условия боя предъявляют серьезные требования к командному составу армии. Надо сказать еще и о том, что тот, кто раньше командовал дивизией, сможет ли сейчас, если подойти строго к нему, без соответствующей подготовки командовать батальоном.
В настоящее время 70% личного состава нашей армии составляют: танкисты, летчики, химики, инженеры. Чтобы победить врагов при малой крови, надо уметь использовать технику, которую дала нашей армии партия и страна. Нам нужно серьезно заняться делом подготовки к противохимической защите. К этому нужно готовить не только армию, но и гражданское население.
В этом году нам отпущены большие средства на капитальное строительство в крае. Наша задача эти средства полностью и целесообразно использовать.
Оборона на Дальнем Востоке упирается в экономическое развитие края. К этому делу должно быть приковано наше внимание. В прошлом году говорили: нет рабочих — строительства не развернешь дороги тоже не проведешь — не хватает рабочих, овощей не можем дать и для армии и для собственного потребления — не хватает рабочих рук.
Мы договорились с секретарями райкомов и председателями райисполкомов, что мы дадим людей из демобилизованных красноармейцев и что каждый колхоз обеспечит прием красноармейцев.
Давайте проведем такую работу: каждый колхоз должен принять по два демобилизованных красноармейца, оседающих здесь. У нас есть патриоты. Я вчера получил телеграмму из 93-й дивизии. Там, на собрании, посвященном Волочаевским боям, 1000 человек заявили о своем желании остаться на сверхсрочной службе на Дальнем Востоке и 15 человек навечно. У нас красноармейцы политически грамотные, сознательные, закрепляют себя на этом участке Советского Союза. Разве мы из этой огромной массы не наберем по два человека к вам в колхозы, ведь всегда желающих остаться на Дальнем Востоке много, завербуем тысяч 30. Давайте создавать новые кадры за счет красноармейцев; это народ с повышенной боеспособностью, он в каждую минуту может стать на защиту Дальнего Востока.
Отмечая пятнадцатилетие со дня Волочаевских боев, мы должны отдать должное славным борцам за дело советского Дальнего Востока. Они явились начальной силой, которая создавала советский Дальний Восток. Волочаевским участникам сегодня [175] скажем спасибо за большое дело: честь вам и хвала за славное волочаевское имя и за то, что вы положили начало регулярной, народной, революционной армии. Название это было временное, а теперь — Особая Дальневосточная Краснознаменная армия. Она родилась из частей, которые дрались за Волочаевку.
Будем и впредь с такой же энергией, преданностью партии и нашему общему делу, с таким же энтузиазмом и усилием драться за выполнение наших народнохозяйственных планов.
Прошлым волочаевцам «ура» за будущую, хорошую работу.
Из личного архива Г. Л. Блюхер. [176]
Речь на предвыборном собрании избирателей по выборам в Верховный Совет СССР в городе Никольск-Уссурийске 11 декабря 1937 г.
ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ
Товарищи! Разрешите воспользоваться случаем и передать через вас всем рабочим и работницам, колхозникам и колхозницам, трудовой интеллигенции Дальневосточного края мою большую благодарность за то доверие и честь, что вы оказали мне на вашем заводе, выдвигая меня кандидатом в депутаты Совета Союза. Моя жизнь — это жизнь рабочих и крестьян Страны Советов. Выдвинутый из рядов народа, я вырос в военного и политического деятеля только потому, что мною руководила и воспитывала меня наша великая Коммунистическая партия. (Аплодисменты.)
Я — только малая частица рабочего класса, частица, выделенная из широких масс, которая подчиняется воле рабочих и крестьян. Могу смело сказать, что с 1917 года и по сегодняшний день честно выполнял обязанности перед своим классом.
Заверяю вас, что и впредь, облеченный вашим доверием, я постараюсь с честью его оправдать.
Я могу смело сказать, не кривя душой, что за все время революции выполнял свой долг перед народом. Если я буду облечен вашим доверием и впредь, этот долг я выполню до конца с такой же преданностью, с какой протекала моя революционная жизнь. Завтра вы подведете итоги нашей избирательной кампании, завтра подведете итоги наших завоеваний, выразителем которых является наша Советская Конституция. Вижу, здесь собрались и старики и молодежь. Наша молодежь — это самая счастливая молодежь мира, ей незнакомы слова «околоточный», «надзиратель», «городовой», «урядник». Революция навсегда уничтожила эти чины, бывшие символом самоуправства царской России. Я хочу в связи с этим рассказать один случай. В 1928 году во время отдыха в Сочи я натолкнулся на такую картину: в парке группа комсомольцев осматривала какой-то дом, делая заметки у себя в тетрадях. Я заинтересовался и спросил их: «Что вы тут делаете?» — «Мы на этом доме изучаем прошлое — старый дворянский быт», — ответили они мне. Счастливое молодое поколение. Дворянско-помещичий [177] быт ему приходится изучать по книжкам, по рассказам, по наглядным пособиям. А я вот, дворянский быт изучал не по архитектуре, а по эксплуатации. Настоящая моя жизнь началась только вместе с Великой Пролетарской революцией. Это было 20 лет назад, и я могу сказать, товарищи, — я молод. Мне 20 лет, ибо моя жизнь началась вместе с Октябрем.
Тем и велика Советская Конституция, что она дала трудящимся такие права, о которых не смело мечтать передовое человечество. Мы должны крепко держаться за них, суметь защитить их. Правда, есть еще у нас ряд недочетов. Все эти недостатки, которые еще у нас имеются, несомненно, со временем будут изжиты. Все это мелочи по сравнению с тем, чего мы достигли за эти двадцать лет. Наши достижения, успехи социалистического строя, успехи в нашей промышленности, в нашем сельском хозяйстве — это результат правильной политики, проводимой в стране нашей партией. Ярко это видно и на примере Дальневосточного края.
Чем был ДВК. в прошлом?
До 1917 года это была царская вотчина, в которой казачество эксплуатировало переселенцев. На Дальнем Востоке не было ни одного крупного предприятия, вся промышленность этого края заключалась в Хабаровском арсенале, состоявшем из трех небольших мастерских, Спасского цементного завода — не того гиганта, что находится там сейчас, а небольшого кустарного заводика, и, наконец, порта Владивостока. В этих трех объектах заключалось промышленное хозяйство Дальневосточного края. В историю же царской России Дальний Восток вошел как место ссылки и каторги. Большевики проделали громадную работу по перестройке этого края.
Что сейчас представляет собой Дальний Восток?
Он приобрел новое лицо. Из кулацкой базы мы его превратили в одну из богатейших и цветущих областей нашего Советского Союза. Нелегко нам досталась эта победа. В упорном бою завоевано наше право на счастье. Мы выгнали с Дальнего Востока интервентов. Доблестные бойцы и командиры Народно-революционной армии раздавили бело-японскую гадину. Я был участником героической борьбы народа за освобождение, я был свидетелем того, как изнеможденные бойцы, голодные, раздетые, плохо вооруженные, теснили и выгоняли непрошеных гостей, несмотря на техническую оснащенность врага. И это понятно: народ знал, что тогда решался вопрос быть или не быть Дальневосточному краю. Мы тогда победили, ибо у нас была воля к победе, уверенность в своих силах, в массах, на которые мы опирались и которые поддерживали нас, ибо нас вела непобедимая партия Ленина. (Аплодисменты.)
И сейчас, кто бы ни сунулся на Дальний Восток, мы готовы встретить врага сокрушительным ударом. Дальний Восток ни перед кем не становился на колени и никогда не станет. [178]
Мы создали новый цветущий край. Вспомните, товарищи, каким был раньше, хотя бы бывший Никольск-Уссурийск. В городе ничего не было, кроме кабаков. Сейчас здесь появились новые производства, имеется сахарный завод, масложирокомбинат, расширился транспорт. Много новых заводов выросло и в Хабаровске, и во Владивостоке, и по всему нашему замечательному краю.
Все это результат политики, проводимой нашей партией. Вот почему, товарищи, голосуйте за блок коммунистов с беспартийными большевиками, ибо это она — партия большевиков — принесла счастливую жизнь трудящимся.
Советский Союз силен тем, что он имеет закаленную в боях Коммунистическую партию. Мы сильны тем, что имеем опытные кадры, что мы имеем чудесную советскую молодежь.
Я, как кандидат в депутаты Верховного Совета, призываю вас в день выборов идти и голосовать за коммунистов и беспартийных.
В заключение я хочу сказать об Особой Краснознаменной Красной Армии. Если враг посягнет на наши священные рубежи, наша армия готова ему дать сокрушительный отпор. Она сумеет защитить наш родной Дальний Восток.
Как и на XVII партсъезде, я скажу вам: если грянут боевые события на Дальнем Востоке, то Особая Дальневосточная Красная Армия, от красноармейца до командарма, как беззаветно преданные солдаты революции, под руководством Центрального Комитета партии ответит таким ударом, от которого затрещат, а кое-где и рухнут устои капитализма. (Бурные аплодисменты.)
«Тихоокеанская звезда» № 287, 13 декабря 1937 г. [179]