Снаряды, трубки, взрыватели

Русская полевая артиллерия выступила на войну, имея два типа снарядов — шрапнель с дистанционной трубкой и фугасную гранату с безопасным взрывателем, снаряженную тротилом или мелинитом. Бризантные 76-мм шрапнели, заказанные в Германии Рейнскому заводу, не были получены к началу войны (см. часть I).

Свойства шрапнели и гранаты (см. там же) подтвердились на опыте войны. Убийственная по открытым живым целям, шрапнель оказалась бессильной по сколько-нибудь укрытым целям. Для разрушения закрытий и поражения живых целей 76-мм граната оказалась слабой. Несмотря на это, с переходом от маневренной к позиционной войне спрос на гранаты чрезвычайно увеличился, и с осени 1915 г. решено было иметь в боевых комплектах вместо 15 до 50% гранат. Ввиду бессилия шрапнели по многим целям, воюющие государства стали вводить для своей артиллерии множество — до 80, если не более, разных образцов специальных снарядов, предназначаемых каждый для решения той или иной задачи. (Кроме того, ввиду огромной потребности в снарядах и ввиду недостатка стали и некоторых других основных видов сырья, получило широкое применение упрощенное производство снарядов из различных металлических суррогатов и снаряжение гранат суррогатами взрывчатых веществ.

Русская артиллерия стремилась иметь небольшое число типов снарядов, чтобы не затруднять, с одной стороны, тактическое использование артиллерии, с другой, — массовое производство снарядов.

В русской артиллерии из специальных снарядов получили развитие, главным образом, химические, о которых сказано ниже.

С увеличением потребности в 76-мм гранатах стали их изготовлять по упрощенному французскому методу из суррогатных материалов (вместо стали чугун обыкновенный и сталистый), с целью скорейшего получения массового их выхода.

Гранаты французского образца изготовлялись цельнокорпусными, т. е. без отдельной винтовой головки, и снабжались особого типа взрывателями — не вполне безопасными. Вследствие изготовления из чугуна или сталистого чугуна, т. е. из хрупкого металла по сравнению со сталью, с упрощенным взрывателем, гранаты эти иногда давали разрывы в каналах орудий, сопровождавшиеся порчей орудий и несчастными случаями, действующими на войска самым удручающим образом. Во Франции в течение 1915 и 1916 гг. было испорчено около 6 000 полевых 75-мм пушек, из которых 3 100 разорвались и, 2 900 получили раздутие канала стволов, причем несколько тысяч артиллеристов было ранено и убито.{325}

Ввиду опасности чугунных гранат и слабого их фугасного действия по сравнению со стальными гранатами (толстые стенки корпуса чугунной гранаты уменьшают объем внутренней каморы и, следовательно, количество помещаемого в ней взрывчатого вещества), председатель Особой распорядительной комиссии по артиллерийской части представил вопрос на решение верховного главнокомандующего. [370]

В марте 1915 г. главковерх ответил следующее:

"Производительность всех работ артиллерийского ведомства должна вестись и быть доведена до максимума в наикратчайший срок. Лишнего нет ничего. Выделывать всеми способами, привлечь французов, но чтобы порох был безопасный"{326} (надо полагать — не порох, а взрывчатое вещество).

Тогда председатель Особой распорядительной комиссии предложил ГАУ распорядиться изготовлением гранат то французскому образцу.

Изготовление взрывателей основного "безопасного типа", 3ГТ и 4ГТ, сопряжено было с очень большими трудностями, так как для них требуется сталь высшего качества, весьма трудная в обработке. Так как требования от армии на гранаты непрерывно и сильно росли, приняты были для 76-мм гранат упрощенные взрыватели разных русских марок и французского образца, несколько усовершенствованные русским военным артиллерийским инженером Дмитриевым.

Вследствие большого недостатка взрывателей пришлось даже пустить на снаряжение 76-мм гранат старые "ударные трубки обр. 1884 г.", случайно оставшиеся на хранении в артиллерийских складах — более миллиона штук. В этих трубках сделаны были кое-какие переделки, уменьшавшие до некоторой степени вероятность преждевременных разрывов.

Затем по идее той же ударной трубки были спроектированы; латунная ударная трубка обр. 1915 — 1916 гг., очень простая по работе, и взрыватели марок 1ГМ, 13ГМ, 14ГТ и 13ГТ. Но все они не гарантировали от случайных взрывов (в канале орудия) "большого" капсюля с гремучей ртутью, являлись суррогатом безопасных взрывателей и допускались лишь по крайней необходимости.

Впрочем, благодаря большой осторожности и стремлению русских специалистов артиллерийской техники вводить на вооружение только совершенные образцы, выдержавшие всесторонние испытания, преждевременные разрывы снарядов не имели такого массового характера, как во Франции. По статистическим сведениям, собранным в Арткоме ГАУ, в русской артиллерии за весь период войны 1914 — 1917 гг. произошло лишь около 300 преждевременных разрывов в канале 76-мм пушек при стрельбе фугасными снарядами с русскими взрывателями и ударными трубками, а всего за время войны произошло около 450 преждевременных разрывов фугасных снарядов в орудиях не только 76-мм, но и 107-мм, 122-мм и 152-мм калибров. Если даже считать, что за три года войны русская артиллерия потеряла разорвавшимися и испорченными от недоброкачественных снарядов и взрывателей около 400 полевых 76-мм пушек, а французы за два года войны потеряли от тех же причин около 6 000 полевых 75-мм пушек, то язык этих цифр достаточно красноречиво свидетельствует о том., что русские 76-мм снаряды и взрыватели даже суррогатного типа были в общем прочнее и безопаснее французских. [371]

Как бы то ни было, но армия, давая правильную оценку чугунным гранатам французского образца — некоторая опасность при стрельбе от возможных преждевременных разрывов в канале орудия и слабое фугасное действие, — стала с осени 1916 г. просить не присылать ей это "дерьмо" (так называли чугунные гранаты в армии, так называл их и сам начальник ГАУ Маниковский){327}, а вместо них давать попрежнему стальные гранаты или шрапнели (желание иметь опять в боевом комплекте больше шрапнелей, чем гранат, усилилось с 1916 г., когда стали предпринимать прорывы укрепленной полосы противника с переходом в наступление).

Гранаты французского образца имели взрыватели двух типов — с замедлением и без замедления. Русские артиллеристы лучшей гранатой считали, как по фугасному действию, так и моральному впечатлению, мелинитовую гранату московского изготовления (организацией ген. Ванкова) с французским взрывателем без замедления.

Граната с взрывателем с замедлением, благодаря замедлителю, разрывается через определенный промежуток времени после удара — при угле падения 15° и менее с рикошета в воздухе, а при стрельбе на дистанцию свыше 4 км (т. е. при угле падения более 15°) большая часть гранат зарывается в землю, где дает безвредный подземный разрыв. Поэтому в "Описании действия и указаниях для применения 76-мм гранат с ударной трубкой (французского образца) с замедлением"{328} говорилось, что стрелять гранатой с замедлителем на дистанцию свыше 4? км нельзя, а на 4 — 4? км нежелательно.

Действие гранаты с взрывателем с замедлением по проволочным заграждениям, что рекомендовалось официальными наставлениями, не оправдалось. Гранаты эти, разрываясь с рикошета (на небольших дистанциях) в воздухе, рассекали проволоку осколками, не столько при этом ее расчищая, сколько спутывая. Между тем та же граната с замедлителем хорошо служила для обстрела живых целей на небольших дистанциях (не свыше 3 — 4 км). Действие ее осколков, в связи с моральным эффектом при разрыве, служило верным средством поднять противника, залегшего под шрапнельным огнем. Для обстрела живых целей на средних и больших дистанциях нельзя было в полной мере использовать гранаты за неимением к ним трубок двойного действия, которые позволили бы разорвать гранату в воздухе, до углубления ее в землю. Небольшие партии гранат с 28-сек. дистанционными трубками стали получаться в конце 1916 и в 1917 г., но их было так мало, что они применялись лишь для стрельбы по самолетам. Для разрушения проволочных заграждений лучшим снарядом являлся ударный фугасного действия (без замедлителя), производивший разрушение и выбрасывание кольев, а с ними и разрыв проволоки.

Наиболее надежными взрывателями считались безопасные взрыватели марок 3ГТ, 4ГТ и 6ГТ. [372]

Для увеличения осколочного действия гранат по живым целям пытались делать надрезки на внутренней поверхности корпуса снаряда, чтобы получить осколки более правильной формы и достаточно крупные, но лучшим средством считалось введение специального мгновенно действующего взрывателя. Образец такого взрывателя разрабатывался в Арткоме, но до конца войны русская артиллерия мгновенно действующего взрывателя не получила.

При взрывателе мгновенного действия снаряд взрывается, едва прикоснувшись земли, вследствие чего все его осколки летят в разные стороны, не зарываясь в землю и нанося вокруг сильное поражение. Для разрушения же различных сооружений такой взрыватель непригоден, а необходим, наоборот, взрыватель с замедлением, чтобы снаряд успел несколько углубиться в преграду и, разорвавшись внутри ее, мог взрывом произвести более сильное разрушение.

Наиболее правильным решением вопроса было бы введение универсального взрывателя с переменным замедлением, идея создания которого зародилась в конце войны у некоторых членов Арткома, но не была осуществлена.

Дистанционные 22-сек. трубки сокращали дальность стрельбы из 76-мм полевой пушки шрапнелью до 5? км, тогда как германские шрапнели с трубкой двойного действия имели досягаемость до 7? км.

Производство дистанционных трубок очень сложно и капризно, требует как большой точности работы и специального оборудования, так и особо обученного технического персонала.

Чрезвычайные затруднения встретились при установлении производства трубок более длинного горения. Выпуск дистанционных трубок 28-, 34- и 36-сек. начался, и то небольшими партиями, лишь в конце 1915 г.

В 1914 — 1915 гг. поступило очень немного и 22-сек. дистанционных трубок. Недостаток в них был так велик, что пришлось решиться на крайние меры.

Председатель Особой артиллерийской комиссии распорядился перебрать все забракованные дистанционные трубки, изготовленные для России заводами Эргардта и Шнейдера еще в 1905 г. по заказам во время войны с Японией, и все мало-мальски годные трубки пустить на приготовление шрапнельных 76-мм патронов, а негодные исправить.

Кроме того, он же поручил Арткому изыскать средства к применению дистанционных трубок обр. 1891 г., оставшихся от старой артиллерии, к 76-мм шрапнелям. Произведенные опыты применения старых трубок дали сравнительно хорошие результаты, но осуществлять эту меру признавалось нежелательным вследствие технических недостатков, и, главным образом, потому, что с этими трубками получалась значительно меньшая дальность, чем с 22-сек. трубками. Опасались, что снабжение артиллерии подобными снарядами еще с меньшей досягаемостью, чем с 22-сек. трубками, может повлиять весьма неблагоприятно на моральное состояние войск. Однако, верховный главнокомандующий по этому вопросу положил 26 апреля 1 91 5 г. следующую резолюцию:

"Несмотря на доклад военного министра и генерал-лейтенанта Маниковского, ...я все-таки признаю, что ввиду критического положения из-за недостатка патронов в артиллерии, даже патроны со старыми трубками нам крайне необходимы. Поэтому прошу безотлагательно приступить с полной энергией к изготовлению сих патронов".{329}

Только осенью 1916 г. армия получила первую большую партию (около миллиона) 36-сек. дистанционных трубок, с которыми дальность получалась до 8 — 9 км, но пользоваться этими трубками приходилось с помощью таблиц, почему они могли применяться лишь в тех случаях, когда не требовалась спешность в ведении огня. И, например, стрельбу шрапнелью по движущимся целям приходилось вести попрежнему с 22-сек. трубками на дистанцию лишь до 5? км.

В части I труда говорилось, что русская артиллерия отказалась от предлагаемого германскими заводами Крупна, Эргардта и др. единого универсального снаряда "шрапнель-граната", иронически названного после произведенного опыта русскими артиллеристами: "ни шрапнель, ни граната". В начале войны германцы стреляли из своих 10,5-см гаубиц такими снарядами улучшенного образца, но сами отказались от них на основании опыта войны. Участники войны пишут, что принятая в тяжелой артиллерии немцев граната-шрапнель, рвавшаяся сперва в воздухе, как шрапнель, а затем головная часть снаряда — при падении, как граната, "не заслуживала серьезного внимания как в смысле действия, так и впечатления".

Интересно мнение одного из офицеров генерального штаба, командированного в сентябре 1914 г. из Ставки главковерха в крепость Осовец для выяснения действия германской артиллерии по укреплениям. Он пришел к следующему заключению{330}:

1. 8-дм. (203-мм) и меньшие калибры причиняют ничтожные материальные разрушения крепостным постройкам.

2. Большое моральное действие артиллерийского огня в первые дни бомбардировки могло быть использовано

"лишь энергичным "наступлением пехоты. Штурм крепости, при слабом качественно и необстрелянном гарнизоне, под прикрытием огня 6-дм. (152-мм) и 8-дм. (203-мм) гаубиц, имеет большие шансы на успех. В Осовце, где германская пехота оставалась в 5 верстах от крепости, на последний 4-й день бомбардировки обнаружились уже признаки успокоения гарнизона, и брошенные германцами снаряды пропали даром".

В течение 4 дней германцы бомбардировали Осовец (16 152-мм гаубиц, 8 203-мм мортир и 16 107-мм пушек, всего 40 тяжелых и несколько полевых орудий) и выпустили, по скромному подсчету, около 20 000 снарядов.

3. Блиндажи из двух рядов рельсов и двух рядов бревен с песчаной наброской выдерживали попадания 152-мм бомб. Четырехфутовая бетонная казарма выдерживала тяжелые снаряды без повреждений. При прямом попадании в бетон 203-мм снаряда лишь в одном месте осталось углубление в пол-аршина (около 36 см).

4. "Наша артиллерия стреляет значительно метче, чем германская, но скупо". [374]

Маленькая крепость Осовец выдержала дважды бомбардировку германской артиллерии.

При второй бомбардировке Осовца у немцев было уже 74 тяжелых орудия: 4 гаубицы 42-см, до 20 орудий 275 — 305-мм, 16 орудий 203-мм, 34 орудия 152-мм и 107-мм. В течение 10 дней немцы выпустили до 200 000 снарядов, но воронок от попаданий насчитано было в крепости только около 30 000. В результате бомбардировки многие земляные валы, кирпичные постройки, железные решетки, проволочные сети и т. п. были разрушены; бетонные постройки небольшой толщины (не больше 2,5 м для бетона и менее 1,75 м для железобетона) разрушались довольно легко; большие бетонные массивы, броневые башни и купола сопротивлялись хорошо. В общем же форты более или менее уцелели. Относительная сохранность фортов Осовца объяснялась: а) недостаточным использованием немцами силы их осадной артиллерии — выпущено было лишь 30 крупных 42-см снарядов и только по одному "Центральному" форту крепости (преимущественно по одной его горжевой казарме); б) ведением стрельбы противником с перерывами в темноте и ночное время, пользуясь которыми обороняющиеся по ночам (при 1 000 рабочих) успевали исправлять почти все повреждения, причиненные неприятельским огнем за истекший день{331}.

Война подтвердила заключение русской артиллерийской комиссии, производившей испытание снарядов крупного калибра на острове Березани в 1912 г., о недостаточной мощности 11 -дм. и 12-дм. (280-мм и 305-мм) калибров для разрушения крепостных сооружений того времени из бетона и железобетона, вследствие чего тогда же была заказана заводу Шнейдера во Франции 16-дм. (400-мм) гаубица (см. часть I), которая не была доставлена в Россию. Русской артиллерии пришлось во время войны ограничиться 12-дм. (305-мм) калибром. Впрочем, ей не пришлось бомбардировать германские крепости, против которых необходим был калибр крупнее 305-мм.

Опыт бомбардировки Вердена показал, как пишет Шварте, что и 42-см калибр не обладает необходимой мощностью для разрушения современных крепостных построек, сооруженных из специальных сортов бетона с утолщением железобетонных тюфяков. При современных условиях на вооружении осадной артиллерии придется иметь орудия более крупных калибров, чем 42-см{332}.

Германцы применяли орудия крупных калибров (до 300-мм) даже в маневренной войне. Впервые снаряды таких калибров появились на русском фронте еще осенью 1914 г., а затем весною 1915 г. они широко применялись австро-германцами в Галиции в период наступления Макензена и отхода русских с Карпат. Моральный эффект при полете 30-см бомб и сильное фугасное действие (воронки глубиной до 3 м и диаметром до 10 м) производили очень сильное впечатление; но вред от 30-см бомбы вследствие крутизны стенок воронки, небольшой меткости и медленности стрельбы (5 — 10 мин. на [375] выстрел), был гораздо меньше, чем. от 152-мм калибра. Наконец, сопротивление целей, встречающихся в маневренной войне, требовало применения лишь 152-мм и не больше 200-мм калибра и далеко не соответствовало мощности 300-мм калибра. Поэтому применение в маневренной войне, в условиях того времени, 30-см орудий немцами и вообще орудий свыше 200-мм калибра можно считать довольно непроизводительным расточительством дорогих снарядов крупного калибра.