Природа и структура крупных войсковых соединений
Чем будет определяться природа и структура сухопутных вооруженных сил
1. Совершенный боец передовой линии{153}
На маневрах осенью 1934 г. одно из весьма авторитетных лиц высказало мнение, что вся проблема сражения сводится к вопросу о взаимодействии пехоты с артиллерией. При настоящем положении вещей это неоспоримо.
Но следует уточнить его и оказать, что нет и не может быть действительного взаимодействия между пехотой и артиллерией, если боевая работа этих двух родов войск не совмещается сразу и в пространстве и во времени. Иначе говоря, артиллерия должна класть свои снаряды точно в тот момент и в том месте, где это нужно пехоте. Однако опыт слишком часто показывал, что это двойное условие — своевременность и надлежащее место — никогда не удовлетворялось во время боя и что единственное средство для восстановления от времени до времени действительного взаимодействия обоих родов войск состояло в том, чтобы на неопределенное время останавливать атаку, чем прежде всего пользуется противник.
В чем же причина? Причина в том, что пехотинца от артиллериста отделяют несколько тысяч метров и что в таких условиях переговоры между тем и другим во время боя становятся практически невозможными.
Следовательно, вопрос в средствах связи. Да, несомненно. Но до сих пор никакое средство связи никогда не разрешало проблемы, а потому можно сомневаться, что такое средство будет когда-либо найдено.
Имеется одно обстоятельство, которое не все точно себе представляют. Дело в том, что при развитии боя продвижение пехоты задерживается не какими-либо большими [206] крупными препятствиями, оправдывающими применение интенсивного артиллерийского огня большой плотности и длительно подготовляемого. Продвижению пехоты мешают, главным образом, тысячи мелких препятствий, из которых каждое можно устранить несколькими снарядами, но при условии, что воздействие на них будет отдельное для каждого и притом без задержки. Но как добиться этого отдельного и в высшей степени точного во времени воздействия со стороны удаленной артиллерии, которая не отдает себе отчета об обстановке и действует только по указаниям с поля боя, — по указаниям, часто искаженным вследствие плохой связи, по указаниям, не соответствующим непрерывно развивающейся обстановке.
Затем, когда снаряды сумели заглушить огонь гнезда сопротивления, чаще всего на короткое время, необходимо, чтобы пехотинец немедленно же использовал результат нейтрализации. Но как это сделать, когда громадное расстояние отделяет пушки от пехотинца, который никогда уверенно не знает, в какой момент он должен бросаться вперед, а когда он не может продвигаться, не подвергаясь опасности попасть под обстрел в спину своей же артиллерии?
Требовать артиллерийской подготовки от находящейся вдали артиллерии — это значит воспрещать всякое продвижение.
Если же огня не будет, то это значит обречь себя на неподвижность в течение часов. Наконец, если во время этого бесконечного ожидания сопротивление само собой исчезнет, — например, благодаря продвижению соседей, — то рискованно воспользоваться этим обстоятельством.
Но представим себе, что нет более ни пехотинца, ни артиллериста, а имеется «боец передовой линии», который сочетает в своем единстве все способы действия: движение, огонь на разрушение или нейтрализующий удар, или угрозу удара, захват территории. Тогда все трудности или исчезнут вовсе «ли же сильно смягчатся.
Задача таким образом решается.
Совершенно очевидно, что задача была бы решена еще лучше, если бы к мощи вследствие движения и к мощи вследствие огня прибавить еще защиту, броню, т. е. прибавить если не неуязвимость, то по крайней мере весьма значительное уменьшение уязвимости.
Итак, крупное механизированное соединение, состоящее из бронированных боевых машин, вооруженных пулеметом и пушкой, и пехотные подразделения, перевозимые к месту [207] боя на бронированных машинах, полностью отвечают определению данного выше понятия «боец передовой линии».
Такая часть (или соединение) действительно представляет собой боевую часть, обладающую скоростью и возможностью преодолевать сопротивления, обладающую мощью удара, могущую своим огнем воздействовать на личный состав и на материальную часть, а в особенности против огневых средств, предназначенных как раз для нее. Сверх того, такая часть (соединение) одновременно же несет ни себе и с собой свою собственную защиту — броню.
Такая часть (соединение) имеет, следовательно, все, что необходимо для атаки, чтобы самой и непосредственно устранять все встретившиеся препятствия, чтобы, наконец, захватить и оборонять завоеванную территорию с помощью пехоты, которую она перевозит. Только она способна доводить до конца ближний бой. Кроме того, благодаря своим пушкам, она способна и к действиям с расстояния.
Таким образом, крупная механизированная часть (соединение) лучше всего решает эту основную проблему боя — сочетание и совпадение движения с огнем, — что позволяет разрушать и нейтрализовать препятствия движению.
Но, несмотря на такие свойства механизированных частей и соединений, одни они не дают исчерпывающего решения по многим уже высказанным раньше соображениям. Механизация сухопутных сил страны может быть только частичной и распространяться лишь на весьма малую часть этих сил. Искусство командования в более или менее крупном сражении будет состоять в том, чтобы применить механизированные части и соединения в наиболее важных точках, а именно там, где должна произойти развязка. Но, кроме того, нужно иметь возможность атаковать и с помощью немеханизированных соединений, т. е. с помощью пешего бойца. Этот боец будет сопровождаться танками всякий раз, когда это будет возможно. Но это будет возможно не всегда и не везде. С танками или без них все же проблема разрушения или нейтрализации местных сопротивлений с помощью пушки всегда останется в силе.
В данном случае проблема будет решена, если боевая часть передовой линии будет состоять не только из пеших бойцов, снабженных огневыми средствами настильного и навесного действия против личного состава, но и из пушек, способных по своему количеству и по своим свойствам разрешать на месте без посредников и без потери времени разнообразные задачи, которые возникают на каждом шагу и ежеминутно в виде местных сопротивлений. [208]
Иначе говоря, боевая часть передовой линии должна иметь в своем составе тяжелое оружие — пушки — и против личного состава в окопах и против материальной части — танков.
Возможно ли это? Можно ли придвигать пушку непосредственно к полю боя? Можно ли обеспечить тогда ее питание снарядами?
Вездеходная механическая повозка решает эту задачу. Боевая часть передовой линии в этом случае будет так же, как и механизированная часть, иметь в своем непосредственном распоряжении все, что необходимо для ведения ближнего боя, артиллерия же останется родом войск, ведущим бой с больших расстояний. А кроме того, она, конечно, будет участвовать в общей подготовке или в начале наступления, а также во время самого сражения, если остановка продвижения вновь потребует, чтобы командование всей совокупностью сил перешло в руки высшего начальника.
2. Органическая децентрализация как следствие механизации
В предыдущей главе «Краткие замечания по вопросам тактики», говоря о тактическом обеспечении, мы показали, почему и как система обеспечения, начиная с марша и кончая сражением, потребует организации частей охранения в составе тактических группировок, обеспеченных всем необходимым для боя, с подобными же частями и для задержки их продвижения путем искусного использования естественных препятствий, в особенности водных преград.
Механизированные силы могут внезапно и мощно атаковать в любом пункте, особенно же во фланг и с тыла. Очевидно, необходимо, чтобы местное командование имело в своем распоряжении все средства, нужные для боя, в самых трудных условиях, не обращаясь ни к каким посредникам за помощью.
Современная организация пехотной дивизии, конечно, не отвечает этим требованиям. У нее нет гибкости. Ее подразделения слишком громоздки{154}. Она слишком централизована. В руках командира дивизии находятся мощные огневые средства. Следовательно, командир дивизии будет по большей части неспособен своевременно реагировать на воздействие даже немехамизированных войск противника. В случае же применения противником механизированных войск командир дивизии совершенно не может во-время применить свои средства. [209]
Таким образом совершенно очевидна необходимость децентрализации командования. Необходимо расчленение дивизии, но совсем не такое, какое наблюдается у современной французской дивизии. Кроме того, необходимость децентрализации командования вызывается не только атаками механизированных сил. Сражения прошлой войны, когда в бою участвовали только прежние роды войск, много раз показали, что бой велся не командиром дивизии, но местными начальниками.
Тем не менее, всегда будет вновь возникать необходимость централизованного командования дивизией, для чего в руках командира дивизии должны быть необходимые средства.
Из сказанного видно, что дивизия не механизированного типа должна подразделяться на две основные части:
— несколько тактических группировок, способных вести полный бой своими собственными средствами;
— боевые средства в распоряжении командира дивизии: авиационная часть, пехотный резерв, дивизионная артиллерия.
Основные — самые общие — черты организации дивизии будут изложены в следующей главе.
3. Во что превратятся под натиском механизации классические роды войск: пехота, кавалерия, артиллерия
«Великая война провозгласила догму единения родов войск. Новая война увидит слияние родов войск... Мы считаем, что на полях сражений будущей войны не будет больше ни пехоты, ни инженерных войск, ни артиллерии, ни кавалерии. Будет лишь боевая линия, состоящая из своего рода амальгамы технических средств различного рода, обслуживаемой просто «бойцами» и подразделяемой просто на «полки»{155}. В тылу будет находиться еще более разнообразная, еще более подвижная и мощная техника, которая составит общий резерв (резерв главного командования) и будет применяться командованием для воздействия на те или иные пункты в соответствии с идеей маневра».
« Это слова ген. Дэбнэй. По его мнению, следствием механизации будет исчезновение различных родов войск, — все они сольются в один род войск», — говорит он.
Как мы видели выше, это не является лишь смелым предвосхищением еще неясного будущего. Наоборот, как мы видели, необходимо без всякой задержки создавать целиком [210] механизированные соединения, состоящие из боевых машин, объединяющих в себе движение, ударную мощь, огневую мощь и бронирование. С этим мнением ген. Дэбнэй нужно согласиться. Он задает вопрос: «В войне завтрашнего дня будет ли человек полностью прикрыт броней?» На этот вопрос может быть только отрицательный ответ, как об этом сказано выше.
Завтра даже целиком механизированные соединения будут нуждаться в помощи пехоты, хотя и перевозимой на бронированных повозках. Но она оставляет эти бронированные повозки и выполняет свою задачу без всякой брони. Как мы видели, механизированные соединения будут составлять лишь некоторую часть вооруженных сил страны, а следовательно, еще останутся пехота, артиллерия и кавалерия. Спрашивается, какую же эволюцию они претерпят под влиянием механизации.
Пехота. Некоторые думают, что с воцарением техники пехота стала анахронизмом. Но тот, кто выражает это мнение, конечно, серьезно не думал над вопросом. Завоевать местность — это значит не только победоносно вторгнуться в нее. Это значит, что нужно очистить ее от противника, вцепиться в нее и обеспечить владение ею. И если боевая бронированная машина в высшей степени способна к наступательному вторжению на неприятельскую территорию, то она неспособна оборонять захваченную местность. Она становится в высшей степени уязвимой, как только у нее отнимается ее главное оборонительное свойство в виде скорости передвижения. Только пеший человек может зацепиться за местность, только он может до минимума свести свою уязвимость благодаря тому, что он один только может зарываться в землю и поэтому он один способен владеть территорией. В данном случае роль пехоты, главным образом, оборонительная. Но так как механизированные соединения будут составлять лишь меньшую часть вооруженных сил страны, то на долю пехоты выпадут также и наступательные задачи. Конечно, нужно иметь пехоту, приспособленную к новым условиям, созданным развитием техники. Весьма интересно поразмыслить о том, во что должна превратиться пехота. Можно ли согласиться с ген. Дэбнэй, когда он пишет по этому поводу следующее:
«Со вторжением техники именно пехота первая изменит свой характер... Мы идем к бронированной пехоте, обслуживающей многочисленные орудия навесного и настильного огня, противотанковые пушки, зенитные пулеметы, бронированные самолеты». [211]
Нет никаких сомнений, что пехота должна изменить свои характер, но вовсе не ясно, что она должна первая подвергнуться превращению. Артиллерия тоже должна подвергнуться глубокому изменению. Совсем нельзя согласиться с утверждением, что пехота будущего будет вся целиком бронирована. Выше мы показали, почему это именно так.
Пехота будущего действительно будет обслуживать новые боевые машины, в особенности тяжелые пушки, благодаря которым она сумеет сама, не рассчитывая более на поддержку издалека, устранять местные препятствия ее продвижению. Пехота завтрашнего дня будет обслуживать не только зенитные пулеметы, не только противотанковые пушки, как говорит ген. Дэбнэй, но и пехотную гаубицу.
Несомненно, что это сильно усложнит организацию и задачи пехоты. Правда, что пехота уже и сейчас является наиболее трудным родом войск с точки зрения управления. Несомненно, что он сделается еще более трудным. Пехота должна получить соответствующую подготовку. Ее кадры должны быть поистине отборные.
Говорят, что трудно обеспечить снабжение всех этих боевых машин в передовой линии во время боя. Но вопрос хорошо решается применением вездеходных автомобилей. Известно, что в июне 1918 г. у леса Виллер-Коттерэ немцы с успехом доставляли снаряды для своих минометов с помощью обычных грузовиков, которые они продвигали в непосредственную близость к передовым линиям. Ясно, что гораздо большего можно достигнуть при применении специальных вездеходных автомобилей.
Говорят, что тяжелые орудия и тяжелые боевые машины при работе в передовой линии будут слишком уязвимы. С одной стороны, вездеходные тракторы и вездеходные повозки другого рода дают возможность сильно уменьшать уязвимость. А с другой стороны, можно ли вести войну без риска потерь?
Пехота все более и более будет сражаться в связи с танками. Последние вместе с своей собственной артиллерией будут ей пробивать дорогу и устранять часть препятствий на ее пути. А взаимодействие с танками требует, чтобы пехота была легкая, ловкая, спортивная. Эти качества, кроме того, весьма ценны и нужны пехоте при всех обстоятельствах, а не только при действиях вместе с танками.
До сих пор это было невозможно сделать. Приходилось соглашаться с тем, чтобы пехотинец нес на себе все, что ему необходимо для сражения и для жизни{156}. Он нес на себе большое число патронов, продовольствия и даже обмундирования. [212] Во время боя подача патронов была трудна, а то и совсем невозможна. Невозможна была подача продовольствия, и если пехотинец оставлял свой багаж в тылу, то через какое время по окончании боя мог он снова получать свои вещи. Вездеходные автомобили должны все это изменить. Благодаря им возможно будет питание бойцов в самый разгар боя. Личные вещи и продовольствие бойцов могут без задержки доставляться по всей передовой линии, даже во время боя. Благодаря этому личная нагрузка пехотинца может быть сильно уменьшена. Нужно лишь удивляться, что спустя столько лет после начала моторизации армии пехотинец продолжает сгибаться под тяжестью своего ранца. Широкое применение моторизации не только облегчит положение пехотинца в бою, но моторизация освободит его также и от длительных, истощающих маршей.
Артиллерия. Следует ли возлагать на артиллерию задачу по поддержке пехоты, — эту так называемую задачу непосредственной поддержки», — несмотря на то, что опыт всех сражений мировой войны показал несовершенства, недействительность такой поддержки, за исключением фазы подготовки и начала атаки против противника, хорошо разведанного и остановившегося? На этот вопрос мы дали уже ответ на предыдущих страницах, где показали, что проблема сражения будет решена лишь тогда, когда «боец передовой линии» соединит в себе все способы действия, в том числе, воспользуется и пушкой, чтобы на месте ликвидировать местные препятствия. Пушки непосредственной поддержки пехоты должны сделаться составной частью пехоты. Это пожелание лучше всего выполняется в механизированных частях, благодаря вездеходной боевой машине, несущей в себе пулеметы и пушки. Моторизация позволяет давать пехоте пушки и обеспечивать их снабжение снарядами.
Что же тогда останется от артиллерии? Какие задачи она будет выполнять? Она будет выполнять очень важные задачи: подготовлять начальную или вновь возобновляемую атаку, обрамлять огнем поле сражения, ослеплять наблюдательные пункты, обстреливать резервы, бороться с воздушными соединениями, обстреливать бронированные подвижные цели, вести контр-батарейный огонь, — словом, выполнять все задачи дальнего действия и противовоздушной обороны.
Кавалерия. Кавалерия, несомненно, является родом войск, вызывающим в настоящее время больше всего споров. [213]
Для одних, вследствие вторжения техники, кавалерия кажется анахронизмом, и они говорят, что час ее исчезновения наступил. Не кто иной, как ген. Дэбнэй — правда, не для настоящего времени, но для будущего — предсказывает, что «кавалерия сохранит лошадей только для дивизионных эскадронов».
Для других же, напротив, кавалерия незаменима до тех пор, пока нужно шарить по местности, искать противника, разведывать его. Они считают, что было бы безумием требовать от механизированных соединений выполнения тех задач, к которым машина неспособна настолько же, насколько способна кавалерия.
Что же следует думать по этому поводу?
Прежде всего, повидимому, сторонники уничтожения конницы (а под конницей в данном случае следует понимать крупные соединения, кавалерийские дивизии) состоят, во-первых, из тех, кто полагает, что войны будущего будут иметь позиционный характер, вестись на непрерывных фронтах, без флангов; во-вторых, из тех, кто стоит за армию, предназначенную исключительно для обороны, и, наконец, в-третьих, из тех, кто считает, что армии будущего будут целиком механизированы.
Повидимому, ген. Дэбнэй относится к первой категории, когда он пишет: «После первых столкновений на свободной местности, если таковая случится, она (кавалерия) будет принуждена...». Здесь подчеркнутые слова открывают нам совершенно недвусмысленно взгляд ген. Дэбнэй на этот вопрос. Правда, что в такой войне, какой была война 1914–1918 гг. на Западном фронте, роль конницы для поверхностного наблюдателя была настолько ничтожна, что самое существование конницы казалось неоправданным. Но автор думает, что в этом исследовании ему удалось хорошо доказать всю неверность теории о неизбежной стабилизации фронтов в ближайшей войне. Отсюда ясно, что неверны и следствия из этой теории, — в том числе и требование уничтожить конницу. Но даже, если допустить на мгновение, что стабилизация фронтов в будущей войне случится, то можно ли не видеть того, как много могла сделать кавалерия при известных обстоятельствах во время прошлой позиционной войны? В особенности, разве можно не оценивать громадного значения конницы в марте 1918 г., если бы германцы при прорыве британского фронта располагали несколькими кавалерийскими дивизиями?
Теория о чисто оборонительной армии имеет своим есественным следствием признание малой полезности, если не [214] полной бесполезности конницы. Но раньше мы уже показали, что эта теория не выдерживает критики.
Наконец, раньше тоже было доказано, что полная механизация сухопутных сил невозможна. Отсюда невозможно и уничтожение конницы.
Если же для войны завтрашнего дня, — войны подвижной, маневренной, — будут необходимы наряду с механизированными соединениями также и немеханизированные войска, хотя и сильно омоложенные по своему составу, но все же по своему существу классические, — то ясно, что для этих немеханизированных войск, которые будут составлять больший или меньший процент в составе всей совокупности вооруженных сил, необходимо будет производить разведку, подготовлять сражение и использовать его результаты. Некоторые думают, что эти задачи могут выполнить легкие дивизии, дивизии механизированные. Другие же считают, что только кавалерийские дивизии способны находить противника, обыскивать местность, открывать противника, разведывать его. Как всегда, истина находится на золотой середине между этими двумя крайностями.
Чтобы разведать опушку леса или околицу деревни, чтобы обыскать местность, промчаться через поля, скользнуть в леса, перейти через реку, куда-либо пробраться, или где-либо проскользнуть, обойти препятствие, во мгновение ока сделать полуоборот, подсмотреть, подслушать, — для всего этого кавалерия незаменима; она гибка, текуча, имеет хороший глазомер, тонкий слух и может проникнуть почти всюду.
Крупные кавалерийские соединения, модернизированные и усовершенствованные приданием к ним моторизованных частей и даже танков, должны быть сохранены так долго, пока существуют еще другие сухопутные немеханизированные силы. А известно, что полная механизация сухопутных армий не только невозможна, но и нежелательна.
С другой стороны, ясно, что кавалерийская дивизия не в состоянии брать на себя задачи обеспечения маневренного и ударного средства главного командования в составе механизированных дивизий. Поиск противника, стратегическая разведка, служба охранения и обеспечения этих сил, способных в один день покрывать данное расстояние, хотя бы и очень большое, может быть обеспечена лишь соединениями, которые сами вооружены боевыми машинами, позволяющими им двигаться с бóльшей скоростью, чем главные силы. [215]
Таким образом, возникает необходимость одной или нескольких легких механизированных дивизий для маневренного средства главного командования в составе ударных механизированных дивизий.
Но до тех пор пока в составе вооруженных сил государства большая часть их будет немеханизированной, в таком же положении должны быть и легкие дивизии, которые в большинстве своем должны остаться конно-автомобильными. Конница так же, как и пехота, не является устаревшим родом войск{157}.