Первый постулат. «Война тотальна. Сражение не является единственным способом действий, могущим обеспечить решение войны»
Идея о том, что война тотальна (всеобъемлюща), несомненно, находится в полном соответствии с характером будущих вооруженных конфликтов; в противоположность минувшему эти конфликты будут возникать не из династических интересов, а из глубоких жизненных интересов самих народов, причем самое существование последних будет зависеть от исхода борьбы.
Таким образом, в будущем война будет вестись во всех областях, в которых только возможно повредить неприятелю, и в которых, само собой разумеется, возможно защищаться против его мероприятий. Эта борьба проявится в виде военных операций на земле, на море и в воздухе, но она будет также вестись и в областях экономической, финансовой, [28] промышленной, политической, этнической, моральной и т. д.
С другой стороны, поскольку цель войны состоит только в том, чтобы заставить противника признать себя побежденным, т. е. заставить его отчаяться в своем собственном деле, ясно, что всякий способ действия будет решающим, если только он способен создать такое душевное состояние у противника. Совершенно ясно, что эта цель может быть достигнута, даже не прибегая к чисто военным операциям, но путем непосредственного воздействия на известные факторы, хотя и не военного, но жизненного характера.
Вот почему ген. Дуэ с полным основанием полагает, что сражение, — особенно же сухопутное сражение, — является только одним из средств победы среди многих других средств. А если другие средства более действительны или попросту дают более быструю победу, то было бы безрассудно упорствовать и требовать этого решения войны только от сражения.
Даже в прошлом
«конфликты разрешались не только сражением; достаточно вспомнить войну в Испании 1807 г. и поход в Россию 1812 г. С другой стороны, известно не мало случаев, когда сражения, даже так называемые «решительные», решения не давали: ни Ганнибал после Канн, ни Фридрих II после Россбаха, ни Мольтке после Седана не могли навязать противнику свою волю. Наполеон, несмотря на свои победы на суше, в течение всего времени своего владычества чувствовал тяжкие результаты уничтожения своего флота. Взятие Парижа в 1814 г. явилось запоздалым следствием Трафальгара»{*9}.
В настоящее время к тем средствам, которые в прошлом, помимо сражения, могли обеспечивать достижение целей войны, или которые помогали сражению обеспечить эти цели, — а именно к средствам экономическим — блокаде, измору, пропаганде и т. д., — прибавилось совершенно новое средство, обладающее значительной мощью, «способное воздействовать на всю страну и на все источники национальных сил»{*10}. Это средство — самолет. Сомнение в том, что это новое средство при ведении тотальной войны может и должно иметь крайне большое значение, давать все более и более значительные результаты, равносильно отрицанию очевидности. [29]
Но создает ли это средство, само по себе, тотальную опасность такого рода, какой представляют себе ее сторонники доктрины Дуэ? Ставит ли оно под вопрос, и притом с самого начала военных действий, с одного единственного удара, возможности противника пользоваться всеми ресурсами своей территории? Другими словами, способно ли оно одно, само по себе, давать и притом сразу и быстро — решение войны? Эти вопросы мы исследуем далее, когда будем обсуждать второй и третий постулаты.