Республика Албания и «албанский вопрос»

Албания конца ХХ века — это просыпающееся, выходящее из самоизоляции государство. Со времен распада Османской империи оно находится в поиске своего национального «Я» и своего места в системе международных отношений на Балканах. Важной составной частью этого являются отношения Албании с албанскими общинами или теми албанскими национальными движениями, которые существуют в других балканских государствах. Для этого малого государства, еще находящегося в процессе самоутверждения и имеющего ограниченные внутренние возможности для саморазвития, отношения с диаспорой, превосходящей по численности его население, являются стимулом национального развития.

На официальном уровне Тирана не предъявляет каких-либо прямых территориальных претензий к другим балканским государствам, но на внутриполитическом и неофициальном уровне «албанский вопрос» не терял своей остроты. И если в других балканских государствах албанцы по разным причинам имели ограниченные возможности открыто ставить или обсуждать «албанский вопрос», то в Албании тому не было каких-либо особых препятствий. Он мог рассматриваться как в историческом аспекте (несправедливое отношение к албанцам в прошлом), так и в теоретическом аспекте (пути решения проблемы албанского национального самоопределения). Официальная власть и оппозиция постоянно актуализировали албанский вопрос с целью мобилизации общества и привлечения внимания международной общественности.

Албанское государство, обладая необходимыми культурными и образовательными структурами, с полным основанием считает себя главным (если не единственным) хранителем и очагом албанской культуры на Балканском полуострове. Это для албанских элит является значительным фактором самоутверждения и некоторой компенсацией за ту «историческую несправедливость», которая выпала на долю их народа.

Знаковыми для албанцев в оценке своего места в историческом развитии Балкан являются их отношения с сербами и Сербией (или Югославией). Именно с последними Албания прежде всего связывает свое нынешнее непростое международное положение и собственно сам «албанский вопрос».

Связи между Албанией и косовскими албанцами являлись и являются причиной осложнения отношений Албании с Югославией. Тирана указывает Белграду на факты притеснения албанцев в Югославии, а Белград периодически обвиняет Тирану в поддержке албанских сепаратистских движений Косово. Для Албании эти взаимные претензии — часть психологического процесса албанского национального самосознания и утверждения албанской государственности. То есть, в результате мнимых и реальных противоречий с сербами и Сербией (или Югославией), сложившихся с момента прихода прасербских племен на Балканы, в отношении сербов у албанцев сложился определенный негативный стереотип восприятия. Он имеет мобилизующее воздействие на албанское самосознание в плане национальной консолидации как в самой Албании, так и в албанских общинах.

Вполне естественно, что одним из основных направлений внутренней и внешней политики нового «посткоммунистического» режима в республике Албании стал «албанский вопрос». Во внутриполитическом аспекте он актуализировался после выхода страны из самоизоляции и появления возможности для населения развивать свои этнические и прямые родственные связи с гражданами других государств. Соответственно албанцы стали более внимательно оценивать положение своих соплеменников вне Албании. Государственные лица и политические партии Албании, используя «албанский вопрос» в борьбе за электорат, постоянно привлекали к нему внимание своих сограждан. Так, первый президент Албании С. Бериша, сменивший коммуниста Э. Ходжу, активно использовал тему «албанского вопроса» в целях укрепления своего авторитета в обществе, а также в полемике со своими оппонентами из радикальных националистических партий и движений. Но дело не только в политической конъюнктуре. Необходимо отметить и уже упомянутую проблему консолидации страны в аспекте внутриалбанских отношений «юг — север», которая свидетельствует, что «албанский вопрос» действительно имеет объективную основу и вытекает из незавершенности албанского этногенеза, то есть отсутствия устойчивой внутренней консолидации и четких внутренних ориентиров идентификации.

Сложная политическая, экономическая и социально-психологическая обстановка в Албании, безусловно, стимулировала активность официальной Тираны по «албанскому вопросу» как на уровне балканских, так и европейских международных отношений. Мотивы могли быть следующими:

• за счет внешнеполитической активности повысить рейтинг правительства в обществе и в какой-то мере отвлечь население от сложных и труднорешаемых проблем выхода из глубочайшего экономического кризиса, переведя часть неудовлетворенности населения своим положением во внешнее пространство;

• повысить международный статус Албании на Балканах и в Европе, выступая в защиту (или поддерживая) албанцев — граждан других балканских государств и участвуя в разрешении соответствующих межэтнических противоречий путем давления на те государства, в которых проживают значительные группы албанцев, что особенно заметно в албано-македонских отношениях, где Тирана выглядит как бы «атакующей стороной».

Неустойчивая внутренняя ситуация в Албании способна обострить исторические межэтнические противоречия на Балканах в рамках «албанского вопроса». Так, волнения в республике, произошедшие в начале 1997 года, подтолкнули население к эмиграции из страны. Соответственно перед государствами, куда намеревались попасть или нашли убежище беженцы, встала угроза потенциальной дестабилизации обстановки. В особенности это касалось тех стран, где существуют компактные поселения албанцев, а именно — Сербии, Македонии, Греции. Предпринятые соответствующие меры на их границах, а также введение в Албанию международных воинских подразделений под эгидой ООН приостановили до определенного времени расползание зоны нестабильности и сохранили статус-кво «албанского вопроса».

До обострения внутриполитической обстановки в Албании в начале 1997 года руководство Албании неоднократно заявляло о своем стремлении не вмешиваться непосредственно в дела Косово. Более того, в свое время бывший президент С. Бериша рекомендовал косовским албанцам пойти на компромисс и начать переговоры с Белградом лишь по вопросу о статусе автономии 1974 года, отказавшись от требований изменения границ края и отодвинув цель возможного объединения с Албанией на более отдаленное будущее. Тем не менее сербская сторона часто обвиняла Албанию в поддержке сепаратистов, в том числе в поставках оружия, а Албания пыталась поднять свой международный авторитет за счет привлечения внимания европейского сообщества к проблеме Косово, призывая вмешаться в события в крае.

В определенных политических кругах Албании поддерживается идея отторжения края от Югославии. Нельзя исключать и возможность каких-то прямых или опосредованных контактов с лидерами албанских организаций в Косово. В свое время европейские государства и США, поставив на С. Беришу, безусловно, оказывали на него влияние и сдерживали его международные амбиции по «албанскому вопросу». После его падения западные государства также стремятся контролировать ситуацию в Албании.

В ноябре 1997 года на греческом острове Крит состоялась встреча лидеров восьми балканских стран. Ее участники вроде бы договорились отодвинуть в сторону вековые споры и объединиться в организацию типа ЕС, что давало надежду, что в будущем откроются новые возможности для мирного разрешения всех конфликтов на Балканах. В частности, на этом саммите давние противники — Югославия и Албания решили начать процесс нормализации отношений, которые пребывали в замороженном состоянии последние 50 лет. Тогдашний премьер-министр Албании Фатос Нано и президент Югославии С. Милошевич условились обговаривать «без гнева и пристрастия» проблему албанцев, составляющих этническое большинство в автономном крае Косово, и положение сербов и черногорцев, относящихся к национальным меньшинствам в Албании.

Последующие с начала 1997 года кризисы и конфликты в самой Албании и соседнем Косово показали, что официальная власть не контролирует полностью межалбанские коммуникации. Стало, в частности, известно, что на территории Албании существуют базы отрядов Армии освобождения Косово, которым покровительствуют некоторые политические деятели националистической оппозиции, а именно — племянник бывшего президента С. Бериши, а также о поставках оружия в Косово с территории Албании.

С началом военных действий в Косово официальная Тирана активизировала свою международную деятельность по «албанскому вопросу», стремясь максимально привлечь внимание к косовскому конфликту, мобилизовать мировое общественное мнение на поддержку албанцев Косово. Албанское руководство выступало за то, чтобы НАТО и США приняли непосредственное участие в решении судьбы Косово. С этой же целью Албания приняла участие в учениях, проведенных НАТО на территории Албании и Македонии, которые имели цель подготовиться к возможным военным операциям против Югославии, а также оказать на последнюю политическое и психологическое давление. Очевидно, что Тирана отдавала себе отчет, что разрастающийся конфликт в Косово может отрицательно сказаться на самой Албании, если великие державы не возьмут на себя контроль над этим конфликтом.

Албанский вопрос в Македонии

В Македонии албанцы составляют 25 — 35% от общего числа населения; в основном сосредоточено в ее западной части, граничащей непосредственно с государством Албания. В процессах суверенизации этой бывшей республики СФРЮ албанцы сыграли значительную роль. Они поддержали нынешнюю правящую партию К. Глигорова, которая привела Македонию к независимости. Такой «союз» был основан на антисербских настроениях македонцев-славян и албанцев.

Впоследствии отношения ведущих политических партий, представляющих албанское население Македонии, с официальным Скопье строились нелегко. Положение албанцев в этом молодом государстве и их отношения со славянской частью населения по ряду причин осложнились. В результате обретения независимости Македонии две основные этнические группы населения оказались в неравном положении. Вполне естественно, что титульный этнос, вне зависимости от его численности, всегда имеет более высокий формальный статус. В случае с македонцами-славянами это подкрепляется тем, что именно они были лидерами движения за независимость, и это обеспечило им преобладание в государственных институтах и парламенте республики. Кроме того, сыграло роль также их численное превосходство над албанцами и более высокий общий культурный уровень. В то же время в славяно-албанских отношениях в Македонии есть одна особенность, которая отличает их от подобных в других государствах Балкан. Тот факт, что славянское население этого государства не имеет устоявшейся и определенной идентичности и она оспаривается соседними государствами, ставит перед правящей элитой проблему выравнивания македонцев-славян в иерархии балканских народов и государств, в том числе и по отношению к албанцам. Эта проблема решается посредством стратегии, которая выражается в укреплении государственности и нейтрализации внутренних и внешних угроз. Как внутренние угрозы рассматриваются претензии ряда албанских политических движений Македонии и Албании на предоставление особых автономных прав албанскому населению и даже на отделение или объединение с албанцами вне Македонии. Соответственно официальная власть блокирует любые действия, которые она оценивает как содействующие сепаратистским устремлениям албанцев. Со своей стороны, албанцы воспринимают такую позицию Скопье как нарушение прав человека, в чем их периодически поддерживает официальная Тирана и особенно радикальные националисты в Албании.

Албанское население Македонии не может оценивать себя как «этническое меньшинство» или граждан «второго сорта», ибо рассматривает себя как часть единого албанского народа и в этом отношении психологически находится в преимущественном положении по сравнению со славянским населением Македонии, которому еще предстоит доказать другим балканским этносам свою культурную самодостаточность. Последнее же вынуждено было опираться на поддержку международных организаций в утверждении своей самоидентификации. В то же время именно албанский сепаратизм стимулирует этническую мобилизацию славянской части македонского общества. Пока официальная власть сдерживает этнический антагонизм и находит возможность продолжать политический диалог с албанскими организациями, а также с Тираной. Определенную стабилизирующую роль играла и Албания, хотя ее периодически обвиняли в поддержке албанских организаций в Македонии. Но надо отметить, что Тирана только с Македонией могла вести разговор на равных, ибо положение двух государств в иерархии региональных международных отношений было во многом одинаково: практически все балканские государства ставят себя выше Албании и Македонии. Кроме того, к взаимному сотрудничеству подталкивает стремление и Скопье, и Тираны контролировать ситуацию с албанским населением в Македонии.

Открытие в Македонии миссии ООН в целях недопущения открытого и силового столкновения на самом раннем этапе становления ее государственности сыграло положительную роль. Затем Македония начала развивать связи с НАТО в рамках Программы «Сотрудничество ради мира» с целью получения гарантий, в том числе в связи с сепаратистскими и ирредентистскими албанскими движениями. Так, Македония предоставила свою территорию для проведения учений НАТО, являвшихся подготовкой к военным операциям в соседнем Косово. Впоследствии Скопье дало согласие на размещение военных подразделений НАТО, которые могли бы в случае необходимости защитить находящихся в соседнем Косово международных наблюдателей, а потом и на организацию лагерей для албанских беженцев в период войны НАТО против Югославии.

Албанский вопрос в балканской политике Греции

Позиция Греции в отношении «албанского вопроса» определяется прежде всего наличием в стране албанского населения, компактно проживающего на севере в районах, граничащих с Албанией, а также возникшим конфликтом в Косово.

Албанцы начали переселяться в Грецию в ХIV веке в период османской экспансии. Но еще задолго до этого часть их приняла православие и находилась под опекой или влиянием греческой церкви. В большей степени это относится к албанцам, проживающим на юге Албании и на севере Греции. Именно они по обе стороны современной албано-греческой границы являются причиной двусторонних противоречий, конфликтов и взаимных претензий. Территории проживания албанцев, с точки зрения их вхождения в состав этих государств, взаимно оспариваются и по сей день, по крайней мере, на неофициальном уровне. Выше отмечалось, что решениями Берлинской конференции 1878 года часть территорий Османского государства, где, в том числе, проживало и албанское население, вошла в состав Греческого королевства. Впоследствии это было закреплено и на Лондонской конференции послов 1913 года, когда было признано самопровозглашенное государство Албания. В исторической географии поделенные между двумя государствами территории обозначены греческим топонимом Эпир, соответственно как Южный и Северный.

В настоящее время албанский вопрос для Греции связан с положением греков в Южной Албании, а для последней — с положением албанского населения в пограничных греческих районах. Обе стороны по-разному интерпретируют историческую принадлежность территорий и взаимно оспаривают численность в этих районах греческого и албанского населения. Имеются взаимные претензии и в связи с нарушением прав человека по этническим и религиозным признакам.

После выхода Албании из самоизоляции население ее южных районов стало активно развивать разнообразные связи с Грецией, в том числе экономические, что во многом обеспечивало его существование. В итоге восстановилась традиционная ориентация южных албанцев на Грецию, отмечавшаяся еще в ХIХ веке. У официальной Тираны обстановка на юге страны вызывает определенные опасения в плане влияния Греции на ее внутренние дела.

В то же время необходимо также отметить, что Грецию не могут не беспокоить настроения ирредентизма в Албании и ее расширяющиеся связи, равно как и связи всех албанских общин Балкан с Турцией.

Турция и албанцы

Во всех конфликтах, которые возникали в процессе формирования новых балканских государств в ХIХ века, Турция выступала на стороне мусульман, в том числе и албанцев. В начале XX века по соглашению с европейскими и новыми балканскими государствами Турция взяла на себя обязательства принимать граждан мусульманского вероисповедания, что рассматривалось тогда, как одно из средств недопущения в будущем конфликтов на межрелигиозной и межэтнической почве и мести по отношению к мусульманам. В рамках этих соглашений были переселены значительные массы албанцев.

Между двумя мировыми войнами культурно-психологическая связь албанцев с Турцией была довольно тесной, и часть албанцев продолжала говорить по-турецки. В начальный период своего существования независимое албанское государство ориентировалось на Турцию. Албания обращалась к Анкаре за дипломатической поддержкой в сложных для нее ситуациях. Например, в связи с обострением албано-греческих противоречий или с целью защиты албанцев в Югославии. Турции импонировала сохраняющаяся связь, несмотря на то что турки считали, что одной из причин развала Порты явилось «предательство» албанцев, занимавших видные государственные посты в Стамбуле и провинциях.

В настоящее время в Турции проживает довольно много албанцев, в том числе потомки беженцев и переселенцев. Албанская община Турции постоянно следит за положением своих соплеменников на Балканах и высказывает обеспокоенность по поводу тех или иных случаев притеснения албанцев в Югославии и Македонии.

Албанский вопрос рассматривается в Турции не только с точки зрения ретроспективы — исторической солидарности. В определенных турецких кругах популярны идеи единства всех мусульман, существуют и неооттоманские настроения. Несмотря на то что правящий режим официально их не поддерживает, он не может полностью игнорировать это общественное мнение, что соответствующим образом сказывается на внешней политике. Так, Анкара, стремясь быть готовой к любому вызову национал-радикальной и исламистской оппозиции, внимательно следит за тем, что происходит на территориях бывшей Оттоманской империи. Кроме того, турецкая дипломатия не упускает возможности использовать международную конъюнктуру в геостратегических целях. Соучастие в албанском вопросе, особенно в связи с косовским албано-сербским конфликтом, она использует для утверждения позиций своего государства на Балканах и в европейском политическом пространстве.

В связи с возможной реакцией Турции на «албанский вопрос» можно выделить потенциально возможные международные конфликтные ситуации: Турция — Болгария — Македония, Турция — Греция — Албания, Турция — Македония — Сербия, Турция — Македония — Греция, Турция — Босния — Хорватия. Они могут возникнуть, если Анкара возьмет на себя миссию защиты албанского или мусульманского населения стран региона и при экспансии албанского сепаратизма или ирредентизма.