Провал молниеносной войны и движение «Свободная Германия»

После победоносного шествия по Западной Европе гитлеровский вермахт впервые потерпел в Советском Союзе тяжелые поражения, которые привели к первым серьезным потрясениям внутри гитлеровского государства со времени начала второй мировой войны. В результате непрерывных оборонительных боев, которые вели советские войска, гитлеровский вермахт понес неисчислимые потери. Гитлеровская армия потеряла несметное количество танков, орудий, самолетов и другой военной техники. После того как советская страна мобилизовала свои военные и экономические резервы, гитлеровское наступление под Москвой было остановлено. Затем, в ходе начавшегося 6 декабря контрнаступления советских войск, гитлеровская армия была вынуждена начать беспорядочное отступление, переходившее в бегство. Гитлер и его генералы строили все свои расчеты на так называемом «блицкриге» — молниеносной войне. Они полагали, что им удастся повторить в войне против Советского Союза то же, что им удалось сделать с рядом, капиталистических стран Западной Европы. Провал молниеносной войны привел к самым тяжелым последствиям для гитлеровских солдат, ибо вермахт был абсолютно не подготовлен к боевым действиям в суровых условиях русской зимы. Огромные людские потери, а также тяжкие бедствия, обрушившиеся на солдат, массы больных и обмороженных в зимней кампании 1941/1942 года не могли не привести к определенным политическим последствиям. В начале 1942 года гитлеровский режим, несомненно, пережил первый глубокий кризис во время войны. Непосредственным выражением этого кризиса явилось то, что Гитлер сместил генерал-фельдмаршала фон Браухича с поста главнокомандующего сухопутными войсками [186] и провозгласил верховным главнокомандующим самого себя.

В тылу нацисты стремились между тем в лихорадочной спешке мобилизовать все наличные резервы и приспособить аппарат поставленного на военные рельсы хозяйства к новым требованиям, выдвинутым обстановкой. После создания Совета военной экономики (Wehrwirtschaftsrat) руководство военной экономикой страны перешло в руки наиболее могущественных и агрессивных кругов германского монополистического капитала. В Совет военной экономики входили такие промышленные и финансовые воротилы, как генеральный директор концерна Маннесманна Вильгельм Цаяген, генеральный директор концерна «Ферейнигте штальверке» Альберт Феглер, саарский угольный король Герман Рёхлинг, председатель правления Стального треста Эрнст Пёнсген, председатель наблюдательного совета фирмы «АЭГ» Герман Бюхер, генеральный директор предприятий Геринга «Герингверке» Пауль Плейгер, генеральный директор концерна «Бергман АГ» Филипп Кеслер и, кроме того, еще несколько фашистских генералов. В этом Совете военной экономики свила гнездо клика магнатов германского монополистического капитала, которая обладала диктаторскими полномочиями и имела право давать правительственные предписания и давать указания Министерству военной промышленности.

Под руководством этих заправил немецкие концерны начали беспощадное ограбление оккупированных Германией стран. Все источники промышленного сырья, все промышленные предприятия в этих странах были поставлены на службу гитлеровской военной машины. В целях дальнейшего развертывания военного производства гитлеровцы во все возрастающих масштабах прибегали к насильственной отправке в Германию рабочих из оккупированных стран. И в то время как немецкие отцы и сыновья массами гибли на фронте, в то время как военнопленные и насильственно перемещенные лица были вынуждены работать в нечеловеческих условиях и массами гибли от эпидемий и болезней, причем десятки тысяч из них были зверски убиты, прибыли военных промышленников и финансовых воротил достигали невероятных размеров. Потоки немецкой крови и слез немецких матерей и жен, нечеловеческие страдания и мучения покоренных [187] народов — таковы были источники этих прибылей, истинные масштабы которых стали ясны лишь, после войны, точнее, после образования Германской Федеральной Республики, когда крупным держателям акций в этой республике были выплачены все дивиденды, причитавшиеся им за годы, гитлеровского господства. Более того, несмотря на ущерб, причиненный воздушными бомбардировками, демонтаж предприятий и валютную реформу, стоимость акций крупнейших концернов выросла там вдвое и втрое. Правильность сталинской оценки сущности «третьей империи», данной в приказе № 130 от 1 мая 1942 года, полностью сохраняет, следовательно, свое актуальное значение и в наши дни.

«На самом деле, — писал товарищ Сталин, — немецкие фашисты являются не националистами, а империалистами, захватывающими чужие страны и высасывающими из них кровь для того, чтобы обогатить немецких банкиров и плутократов. Геринг, глава немецких фашистов, сам является, как известно, одним из первых банкиров и плутократов, эксплуатирующим десятки заводов и фабрик. Гитлер, Геббельс, Риббентроп, Гиммлер и другие правители нынешней Германии являются цепными собаками немецких банкиров, ставящими интересы последних превыше всех других интересов. Немецкая армия является в руках этих господ слепым орудием, призванным проливать свою и чужую кровь и калечить себя и других не ради интересов Германии, а ради обогащения немецких банкиров и плутократов»{119}.

После поражения под Москвой гитлеровское командование оказалось уже не в состоянии вести наступление по всему фронту. Сконцентрировав все свои силы на Южном фронте, гитлеровцы прорвали здесь фронт и предприняли попытку захватить Кавказ, чтобы, выйдя к Волге у Сталинграда, захватить в свои руки важные источники сырья и транспортные пути. Вскоре, однако, и здесь обнаружилась полная безосновательность этих спекулятивных расчетов гитлеровского командования, с помощью которых оно одурманивало своих солдат. Сталинград знаменовал собою переломный пункт в истории второй мировой войны. Окружение 6-й армии под Сталинградом и разгром армий, посланных ей [188] на выручку, неопровержимо показали, что соотношение военных и экономических сил резко изменилось, что Советский Союз оказался сильнее гитлеровской Германии и в политическом, и в экономическом, и в военном отношении. Стало ясно, что Советская Армия под водительством Сталина в состоянии окончательно разгромить гитлеровский вермахт, даже если второй фронт в Европе не будет открыт. Грандиозные победы советских войск под Сталинградом и на Дону имели не только чисто военное значение. Они придали новые силы покоренным гитлеровцами народам и подняли их на борьбу против фашистского чужеземного владычества. Почти во всех странах, находившихся под пятой германских оккупантов, — в Югославии и в Албании, во Франции и в Норвегии, в Польше и в Чехословакии — разгорелась партизанская война. Героическая борьба советских партизан против гитлеровцев во временно оккупированных областях Советского Союза, начавшаяся с первых же недель войны и разгоравшаяся с возрастающей силой, явилась вдохновляющим примером для патриотов в покоренных странах. И немецкие антифашисты не остались безучастными свидетелями этой борьбы.

Сразу же после нападения Гитлера на Советский Союз большое количество немецких антифашистов, живших в СССР, в том числе закаленных уже в боях в Испании, заявило о своей готовности добровольно отправиться на фронт. Многие из них переходили линию фронта и выполняли здесь особые задания, находясь в составе партизанских отрядов. К числу таких заданий относилась прежде всего разъяснительная работа среди гитлеровских солдат и офицеров. Гитлеровцам не раз приходилось ломать голову над тем, как попали листовки и пропуска для перехода на сторону советских войск в расположение артиллерийских батарей, полевых кухонь и других тыловых армейских служб. Немецкие антифашисты из партизанских отрядов вели работу среди немецких солдат, которых затем направляли в их прежние фронтовые части. И некоторые немецкие фронтовики осознали благодаря этой отважной работе всю преступность и безнадежность гитлеровской войны и, добровольно перейдя к партизанам, приняли участие в борьбе за освобождение народов от кровавого фашистского ига. Однако разъяснительной работой дело, конечно, не [189] ограничивалось. Германские антифашисты и патриоты принимали активное участие в борьбе против кровавых палачей как германского народа, так и народов оккупированных стран. К таким палачам относились в первую очередь полевая жандармерия и заплечных дел мастера из СД, которые несли ответственность не только за убийство десятков тысяч советских граждан, но и за расстрелы по законам военного времени тысяч немецких фронтовиков, уставших от войны.

В качестве примера можно указать на одного из служащих полевой жандармерии из Кельна. Из документов этого «фельджандарма» следовало, что, работая в комендатурах Амстердама и Афин, он передал в руки палачей многих голландских и греческих патриотов. Только за четыре месяца своей службы в Прибалтике он предал фашистскому военно-полевому суду 22 немецких солдат. Этот палач понес заслуженную кару от руки немецких антифашистов. В его машине было, между прочим, обнаружено награбленное детское белье, упакованное для отправки в Германию. Большой заслугой отважных немецких антифашистов явилась также их помощь советским партизанам в карательных экспедициях и при приведении в исполнение справедливых смертных приговоров палачам из СД, таким, например, как оберфюрер СС Нокман, бригадефюрер СС Штальэккер, а также «генеральный комиссар Белоруссии» Вильгельм Кубе и многие другие высокопоставленные нацисты в оккупированных областях.

Разгром целых германских армий на советско-германском фронте привел к глубоким военным и политическим последствиям. Миф о непобедимости германских войск был окончательно развеян. После Сталинграда гитлеровский вермахт был ослаблен и мог вести лишь отдельные наступательные операции против Советской Армии. Попытка летнего наступления в 1943 году в районе Курска и Орла уже в самом начале была сорвана советскими войсками и превратилась в поспешное отступление. В грандиозных, решающих сражениях по уничтожению противника Советская Армия прокладывала победный путь от Сталинграда к Берлину, в логово фашистского зверя. В задачу данной работы не входит описание хода войны, даже самых основных ее этапов. Однако само собой разумеется, что события на фронтах, и в первую [190] очередь события на Восточном фронте, который был главным фронтом второй мировой войны, где разыгрывались крупнейшие ее сражения, не могли не оказывать влияния на политическую обстановку в самой Германии и на борьбу различных классовых сил и их политических представителей.

Большое значение в деле развертывания борьбы против Гитлера и его военных преступлений имело создание 12 июля 1943 года Национального комитета «Свободная Германия», в который вошли ведущие германские коммунисты, а также ряд немецких солдат и офицеров из числа захваченных в плен под Сталинградом. В манифесте, с которым Национальный комитет обратился к германским войскам и к германскому народу, был дан анализ обстановки и перспектив дальнейшего развития событий на советско-германском фронте и в самой Германии. В манифесте выдвигалось требование создать подлинное немецкое правительство на основе освободительной борьбы всех слоев населения против гитлеровского режима. Целью этой борьбы должно было стать создание свободной Германии. Вот как была охарактеризована эта цель в манифесте:

«Создание сильной демократической государственной власти, которая не будет иметь ничего общего с бессилием Веймарской республики и сумеет беспощадно ликвидировать в самом зародыше любую попытку возрождения заговоров против прав и свобод народа или против мира в Европе.

Полная ликвидация всех законов, основанных на расовой дискриминации и ненависти к другим народам, а также всех позорящих наш народ учреждений гитлеровского режима; отмена всех законов гитлеровского режима, основанных на принуждении и направленных против свободы и человеческого достоинства; восстановление и дальнейшее расширение политических прав тружеников, свободы слова, печати, союзов, а также свободы совести и вероисповедания. Свобода хозяйственного развития, торговли и ремесел. Обеспечение права на труд и охрана собственности, приобретенной законным путем. Возврат всего награбленного национал-социалистскими правителями имущества его законным владельцам. Конфискация имущества военных преступников, конфискация военных прибылей. Развертывание торговли с другими странами [191] как здоровая основа прочного национального благосостояния.

Немедленное освобождение всех жертв гитлеровского режима и выплата им соответствующей компенсации.

Справедливый и беспощадный суд над военными преступниками, над главарями, пособниками и тайными вдохновителями той политики, которая толкнула Германию на гибельный путь и покрыла ее позором. Однако для тех сторонников Гитлера, которые своевременно порвут с гитлеризмом, доказав это на деле, и присоединятся к движению за свободную Германию, должна быть объявлена амнистия.

Немцы, вперед, на борьбу за свободную Германию! Мы сознаем, что жертвы неизбежны. Но этих жертв будет тем меньше, чем решительней будет вестись борьба против Гитлера. Жертв в борьбе за освобождение Германии будет в тысячу раз меньше, чем число тех бессмысленных жертв, к которым неизбежно ведет продолжение войны.

Немецкие солдаты и офицеры на всех фронтах! В ваших руках оружие! Не выпускайте его из рук! Вашу борьбу за судьбы родины и за мир возглавят руководители, исполненные сознания высокой ответственности и уверенные, как и вы, в необходимости бороться против Гитлера!

Труженики родной страны! Мужчины и женщины! Вас большинство! Организуйтесь и вы превратитесь в ударную силу! Создавайте боевые группы на каждом предприятии, в каждой деревне, в трудовых лагерях и высших учебных заведениях — повсюду, где вы сможете объединиться. Не повинуйтесь больше Гитлеру! Не позволяйте более злоупотреблять вашими усилиями в целях продолжения войны. Ведите борьбу всеми средствами, каждый в меру своих сил и возможностей, в зависимости от занимаемого им положения в общественной, государственной или хозяйственной жизни».

Задачи, поставленные в манифесте, соответствовали в основных чертах платформе народного фронта, выработанной Брюссельской конференцией, и программе Бернской конференции по созданию широкого национального фронта против Гитлера. Требования рабочего класса нашли свое полное отражение в манифесте. Но, не снимая ни одного из этих требований, манифест в то же время [192] более четко сформулировал ряд требований в интересах ремесленников, торговцев и предпринимателей. Задача заключалась в том, чтобы мобилизовать на всенародную борьбу против Гитлера и его военных преступлений все слои населения, в том числе и всех честных офицеров, сознающих ответственность за судьбы нации. Амнистия, обещанная тем сторонникам Гитлера, которые своевременно отрекутся от гитлеризма и подтвердят это делом, также соответствовала новой обстановке и новым задачам.

Вскоре после создания Национального комитета «Свободная Германия», 11 и 12 декабря 1943 года последовало создание «Союза германских офицеров», который в своем заявлении признал программу движения «Свободная Германия» и присоединился к нему.

Видную роль в «Союзе германских офицеров» играл целый ряд видных немецких генералов и старших офицеров. Нельзя преуменьшить значения этого обстоятельства для той разъяснительной работы, которую Национальный комитет «Свободная Германия» вел на фронтах и среди все увеличивающихся масс военнопленных. На основании многих приказов и документов гитлеровского верховного командования и целого ряда нацистских учреждений того периода можно отчетливо судить о том, какой страх внушала гитлеровцам эффективная деятельность «Свободной Германии». Главнокомандующий армейской группой «Норд» объявил в приказе от 12 декабря 1944 года о казни восьми солдат из различных подразделений. Эта казнь должна была стать устрашающим примером. В приказе: по 407-му гренадерскому полку от 14 декабря 1944 года, который в назидание был доведен до сведения всех солдат и офицеров полка, указывалось, что «количество перебежчиков в последнее время увеличилось». Приказ угрожал солдатам-перебежчикам, что «они и все их близкие будут безжалостно изъяты из единой семьи германского народа». Это уничтожение семей немецких солдат в соответствии с этим «назидательным приказом» должно было проводиться следующим образом:

«Все родственники изменника немедленно предаются суду особого трибунала, который приговаривает их к следующим наказаниям: 1) конфискация всего имущества в пользу государства; 2) пожизненное лишение всех гражданских прав и 3) смертная казнь или пожизненное заключение [193] в концентрационном лагере». Таким образом немецких солдат, под угрозой расстрела и смертной казни или пожизненного заключения в концлагере их отцов, матерей, братьев и сестер, жен и невест, принуждали продолжать антинародную и безнадежную гитлеровскую войну.

Генералы и офицеры, составлявшие подобные бесчеловечные приказы, направленные против немецких солдат и их семей, оказались впоследствии такими презренными трусами, что после разгрома нацистского режима осмеливались утверждать, что они якобы ничего не знали о зверствах гитлеровцев. И эти самые генералы будут ныне, после заключения парижских соглашений между Аденауэром и западными державами, вновь распоряжаться жизнью и смертью немцев и их семей.

Политическая деятельность движения «Свободная Германия» не ограничивалась Восточным фронтом и лагерями для немецких военнопленных в Советском Союзе. На основе программы, содержавшейся в манифесте, а также на основе «25 пунктов к окончанию войны», опубликованных позднее Национальным комитетом, в различных странах стали создаваться союзы немецких эмигрантов. Небезинтересно отметить, что и в этот момент правые социал-демократические лидеры проявили себя как раскольники и, прикрываясь в ряде случаев радикальными фразами, противились любой попытке объединения всех антифашистских сил для совместной борьбы против Гитлера. Представитель СПГ в Лондоне Вильгельм Зандер направил в «Инициативный комитет по установлению единства в немецкой эмиграции» письмо с отказом от сотрудничества. Этот комитет был создан с целью организовать движение за свободную Германию среди немецких эмигрантов в Великобритании. В письме Зандера говорилось:

«Всем нам понятно, что одной из основных предпосылок для создания единого движения является преодоление разногласий между социал-демократами и коммунистами... Однако, по нашему мнению, в данный момент урегулировать основные вопросы еще не удалось»{120}.

Получалось, что в тот момент, когда речь шла, в полном смысле слова, о жизни и смерти немецких рабочих и всего немецкого народа, для правых лидеров социал-демократии было гораздо важнее вести «высокопринципиальные» дебаты о демократии и социализме, чем объединить все силы для борьбы за свержение Гитлера и тем самым за спасение нации, ее демократических прав и свобод. Во всяком случае, Зандер, полемизируя в своем письме, выступал против программы Национального комитета «Свободная Германия».

«Мы считаем... — писал он, — что в задачи немецкой политической эмиграции не входит отражение требований капиталистического строя»{121}.

Мниморадикальное обращение к социализму понадобилось правым социал-демократическим лидерам только для того, чтобы помешать установлению единства действий среди немецких антифашистов-эмигрантов в Англии. Подобную же раскольническую политику правые лидеры СПГ продолжали вести и после разгрома гитлеровского фашизма, на сей раз, однако, не ради социализма, а для того, чтобы и впрямь бороться за осуществление «требований капиталистического строя». В конце концов западногерманская СПГ на своем съезде в 1954 году вынуждена была признать, что «всесильная власть крупных собственников» вновь восстановлена и что вместо создания нового строя дело кончилось реставрацией старого общественного и политического строя.

Движение «Свободная Германия», возникшее в Советском Союзе, послужило стимулом, для развертывания работы борцов-антифашистов среди немецких солдат в различных странах, оккупированных Гитлером. Особенно успешным явилось сотрудничество немецкой коммунистической эмиграции с французскими коммунистами. Среди немецких войск во Франции велась систематическая работа. Выпускались листовки, а также время от времени выходила газета «Солдат на Западе», а в Южной Франции — газета «Солдат Средиземноморья». В Бельгии, Голландии и Люксембурге выходила солдатская газета «Вархейт». [145]

В результате этой работы удалось установить связи с немецкими солдатами и организовать в ряде частей небольшие группы, которые оказывали некоторую поддержку французским борцам Сопротивления. Некоторые немецкие солдаты переходили также на сторону французских патриотов и боролись плечом к плечу с ними. Своей борьбой вместе с французскими коммунистами против гитлеровских оккупантов немецкие коммунисты убедительно доказали, что решение руководства эмиграционной группы КПГ, принятое в 1939 году и предписывавшее немецким коммунистам во Франции отдаться в руки французских властей, было неправильным и вредным.

Героическая борьба коммунистов-подпольщиков за спасение нации

Радиопередачи Национального комитета «Свободная Германия», а также листовки и газеты, которые солдаты-отпускники привозили с фронта в Германию, помогли антифашистам-подпольщикам в тылу правильно ориентироваться в сложившейся обстановке и взять курс на широкое объединение всех противников Гитлера.

Это сказалось прежде всего в работе наиболее крупной и разветвленной подпольной организации, которая была создана во время войны под руководством Антона Зефкова, Франца Якоба и Бернгарда Бестлейна. Эта организация объединила группы, оставшиеся после провала подпольной группы Уриха в 1942 году, и большое число нелегальных ячеек и групп сопротивления, возникших самостоятельно.

Фашистский трибунал по делу товарищей Зефкова, Якоба и Бестлейна, мотивируя свой приговор, следующим образом характеризует создание, деятельность и методы работы этой подпольной организации:

«В 1941 году Якоб и Бестлейн установили в Гамбурге связь с бывшими руководящими работниками компартии и другими антифашистами. Они решили создать в Гамбурге, в первую очередь на крупнейших предприятиях города, целый ряд антифашистских организаций и групп. Якоб и Бестлейн приняли на себя руководство ими. Созданные ими организации развернули активную деятельность. Вербовались новые члены, назначались функционеры, проводилось систематическое обучение кадров. Организаторы этих групп ставили своей целью ослабление военной промышленности (!), подрывную работу на фронте и в тылу в целях скорейшего заключения мира (!) ив конечном счете стремились поднять [197] массы на революционное свержение национал-социалистского строя. В результате вмешательства гестапо в октябре 1942 года эта деятельность была прервана. В то время как Францу Якобу удалось бежать из Гамбурга, Бестлейн был снова арестован.

Якоб переехал в Берлин, где установил связь с Антоном Зефковым{122}. Зефков тем временем налаживал в Берлине связи в целях борьбы против национал-социалистского государства. Оба они пришли к выводу, что после Сталинграда Германия уже не может выиграть войну, и приняли решение сделать со своей стороны все возможное, чтобы ускорить поражение.(!) Третьего рейха и установление (!) мира. При этом предусматривались следующие мероприятия:

Создание на крупных берлинских предприятиях, и прежде всего на военных заводах, групп сопротивления или выделение своих уполномоченных.

Выделение подходящих функционеров, которые прежде всего должны возглавить подпольные группы.

Организация групп сопротивления среди солдат на фронте и в тылу, пересылка пропагандистского материала на фронт через полевую почту.

Создание специальной организации, которая должна была собирать информацию для находящихся на нелегальном положении антифашистов, а также снабжать их оружием и документами.

Составление и распространение пропагандистских материалов.

Установление связей с подпольщиками вне пределов столицы рейха.

Установление связей с другими коммунистическими группами сопротивления, точно так же как и с социал-демократическими (!), а также с антифашистски настроенными представителями буржуазии (!), артистами и другими лицами.

Целью этой работы было использование всех экономических и других трудностей, возникших в стране в ходе войны, и применение любых форм (!) антифашистского движения сопротивления для скорейшего окончания (!) войны и свержения гитлеровского правительства». [198]

Организации Зефкова удалось создать в Берлине подпольные группы более чем на 30 крупнейших предприятиях, в том числе на таких важных предприятиях, как «Эрих и Грец», «Осрам», «Хассе унд Вреде», «Телефункен», «Аскания», «Сименс», машиностроительный завод Виттенауэра, авиазаводы Хейнкеля в Ораниенбурге, «Аргус-Моторен», «Алькетт», машиностроительные заводы Велтенера, «Тегелер Газверке» и заводы «АЭГ» в Вейсензее{123}. Кроме того, были установлены связи, со служащими интендантства военно-воздушных сил, Министерства военной промышленности, а также главного командования сухопутных войск. Удалось наладить связь также и с политическими заключенными концлагеря Саксенхаузен, где, как и в других концлагерях, существовали подпольные организации.

Однако деятельность организации Зефкова, от которой исходила инициатива создания внутри страны Национального комитета «Свободная Германия», не ограничивалась пределами Большого Берлина. Из Берлина тянулись прямые нити к подпольным группам Вассерканте, Средней Германии, Рурской области; были возобновлены связи с подпольщиками Тироля, налаженные еще группой Уриха. Наибольшее значение имело сотрудничество организации Зефкова с подпольщиками Тюрингии и Саксонии; при этом каждая из групп, связанных с организацией Зефкова, в свою очередь поддерживала связи с подпольщиками различных районов Германии.

В Тюрингии такие организации были созданы в Иене, Готе, Эрфурте, Целла-Мелисе, Веймаре, Табарце и Зальцунгене. В различных соединениях вермахта организация имела своих связных, в большинстве своем — бывших членов Коммунистического союза молодежи и членов Союза социалистической рабочей молодежи. Организация снабжала этих людей листовками и информационными материалами для разъяснительной работы среди солдат.

Во главе коммунистической организационной группы в Тюрингии стоял доктор Теодор Нейбауэр, бывший депутат рейхстага. Гестапо арестовало его еще в 1933 году. Несмотря на протесты общественности в различных [199] странах и особенно в Англии, гестаповцы по особому приказу палача Гейдриха держали Нейбауэра в заключении до 1939 года. И хотя для Тео Нейбауэра возобновление подпольной борьбы было связано с особыми трудностями, он возглавил коммунистические группы в Тюрингии. Нейбауэр являлся автором важнейших листовок и других документов, которые распространялись подпольщиками Тюрингии, и установил связь с руководящими работниками коммунистического подполья в Саксонии и в Берлине.

Товарищ Магнус Позер имел особые заслуги в печатании и распространении листовок. Листовки печатались сначала на пишущей машинке, потом переснимались и в уменьшенном масштабе отпечатывались на папиросной бумаге в сравнительно большом количестве экземпляров. Так, в одном только Лейпциге было распространено 500 экземпляров листовки, озаглавленной: «Гитлеровская война проиграна! О победе могут теперь мечтать только дураки!» Но Лейпциг был лишь одним из мест, куда доставлялись листовки из Иены. В Иене составлялись также на русском и французском языках листовки для военнопленных и иностранных рабочих, насильственно, угнанных в Германию. Товарищ Магнус Позер вел эту работу с большим искусством. О его мужестве и присутствии духа можно судить по тому, как он вел себя, когда попал в руки гестапо. После того как он был арестован гестаповцами, его допрашивали в здании манежа в Веймаре. Во время допроса, сопровождавшегося обычными для гестапо пытками, Позер ударом наручников сбил с ног гестаповца Хейне и бежал. Он перелез через высокую стену и побежал к парку, находившемуся неподалеку. Но здесь его настигли пули гестаповцев. Смертельно раненный коммунист был доставлен в больничный барак концлагеря Бухенвальд. Гестаповцы требовали от врачей сделать все возможное, чтобы продлить жизнь Позера, ибо, по их словам, он очень много знал. Но товарищ Позер не сказал гестаповцам ни слова. Перед смертью он, собрав последние силы, сумел передать через санитара из заключенных слова последнего привета товарищам, призвав их к мужеству и стойкости.

В смертном приговоре по делу руководителя подпольщиков Тюрингии Теодора Нейбауэра фашистский кровавый [200] суд оставил свидетельство о его мужестве, достойном настоящего коммуниста.

«Нелегальная деятельность обвиняемого, — сказано было в приговоре, — не нуждается в особо тщательном обосновании, она была направлена на осуществление переворота... к которому стремятся коммунисты-подпольщики. Нейбауэр вполне понимал это. Характерно то, что он стал коммунистом по глубочайшему внутреннему убеждению, будучи образованным человеком. В течение многих лет он был членом коммунистической фракции рейхстага и обладал поэтому большим политическим опытом и знаниями».

В Саксонии центром коммунистического подполья стал город Лейпциг. Подпольной работой здесь руководил бывший депутат рейхстага Георг Шуманн. Он, как и Нейбауэр, был выпущен из концлагеря лишь в 1939 году и вынужден был работать с величайшей осторожностью. Поэтому непосредственную организационную работу вели преимущественно товарищи Отто Энгерт и Курт Крессе. В годы войны на более чем 15 крупнейших заводах Лейпцига были созданы одна за другой подпольные группы или установлена связь с надежными людьми. К этим предприятиям относились заводы фирм Рудольфа Зака, «Мейер унд Вейхельт», акционерных обществ Питтлера и Шпамера, заводы «Шельтер унд Гизеке», завод «Метальгус», Беха, заводы Пачке, «Кёлманнверке», Эперсбехера, Хупфельда, завод литейных моделей Кленбаха и другие. Кроме того, были установлены связи с рабочими заводов «Лейна» и «Буна», а также рабочими других крупнейших заводов за пределами Лейпцига, в частности с рабочими рудников в Мансфельде, где вел работу старый коммунист Отто Кёниг, пользовавшийся большой популярностью среди горняков. С течением времени были установлены связи с подпольными группами и отдельными коммунистами в Дрездене, Галле, Мерзебурге, Цейце, Магдебурге, Гёрлице и в ряде других, более мелких городов и рабочих поселков Средней Германии. Лейпцигские коммунисты имели своих связных и доверенных лиц в некоторых воинских частях, расквартированных в окрестностях города. С 1939 года в Лейпциге проводилась также антифашистская работа среди молодежи; в отдельные периоды лейпцигское подполье объединяло до 120 юношей и девушек. Они были законспирированы [201] под видом организации «Крафт дурх Фрейде», совершали «туристские походы», используя их для встреч и бесед с молодежью и для ее обучения.

Подпольные группы помогали продовольствием, одеждой и медикаментами военнопленным и иностранным рабочим. Подпольщики передавали им информацию о важнейших политических событиях, об истинном положении на фронтах и завоевали их полное доверие. Саксонским подпольщикам удалось распространить среди иностранных рабочих полученные из Тюрингии листовки на их родном языке и организовать совместные выступления. На двух предприятиях удалось провести кратковременные забастовки иностранных рабочих. На немецких рабочих особое воздействие оказывали листовки о воздушных налетах. Призыв, обращенный к рабочим, прекращать работу после сигнала воздушной тревоги и спасать свою жизнь оказался весьма действенным. Этот призыв помогал мобилизовать рабочих на борьбу против тотальной войны и тормозить производство вооружений. Иностранным рабочим запрещалось скрываться в бомбоубежищах для немцев. Антифашисты немцы помогали им проникать во время воздушных налетов в бомбоубежища в частных домах. Общепризнаио, что работа на предприятиях была сильной стороной деятельности лейпцигских коммунистов-подпольщиков. Об этом свидетельствуют многочисленные воспоминания, написанные участниками подпольной борьбы уже после 1945 года.

Однако было бы неверным и недостойным светлой памяти погибших героев замалчивать то обстоятельство, что в работе лейпцигской подпольной группы были вначале и слабые стороны и, в частности, в вопросах, касавшихся политической ориентации. Так, в конце 1943 года были напечатаны «Основные положения о прекращении империалистической войны и свержении нацистского господства» — программный документ, составленный Отто Энгертом. Этот документ вызвал длительные дискуссии на собраниях подпольных групп. Это объяснялось тем, что оценка международного и внутреннего положения, данная в нем, а также задачи, сформулированные на основании этой оценки, расходились с позицией Политбюро ЦК КПГ в этом вопросе, а также с задачами широкого развертывания движения [202] «Свободная Германия», которые оно выдвинуло. В программе лейпцигских подпольщиков мировая война была охарактеризована просто как война империалистическая, причем война между Советским Союзом и гитлеровской Германией была выделена и оценена как «война классовая». Такая формулировка приводила к ошибочным лозунгам. Они сводились к тому, что следует стремиться в первую очередь к прекращению военных действий против Советского Союза и заключению союза с ним, чтобы затем с этих позиций вести переговоры о мире с западными державами. Немецкий народ должен был, согласно этой программе, вступить на путь революционного восстания, которое должно было привести к «свержению власти капиталистов» и к созданию «подлинно социалистического строя». Ясно, что данное в этой работе представление о развитии войны не соответствовало ни действительной международной обстановке в конце 1943 и начале 1944 года, ни соотношению сил в Германии вообще. Исходя из неправильных предпосылок, в программе делался вывод, что «осуществить эту политику может только рабочий класс под руководством своего авангарда — коммунистической партии». Хотя программа и призывала далее «все жертвы империалистической и фашистской политики, всех, кто ищет выхода из катастрофы, объединиться с рабочим классом для совместной борьбы .против фашизма и войны», политическая линия, сформулированная в ней, не могла привести к развертыванию широкого движения, объединяющего всех противников гитлеризма. Напротив, она привела бы к сужению базы этого движения. Таким образом, лейпцигская «платформа» 1943 года была, бесспорно, ошибочной. Но, признавая это, не следует сегодня забывать, что подпольщикам было чрезвычайно трудно получать в тех условиях точную информацию о политической обстановке.

Однако в своей дальнейшей работе лейпцигские товарищи вышли за узкие рамки, поставленные им «платформой». Они наладили сотрудничество с бывшим редактором социал-демократической газеты Рихардом Леманом и другими социал-демократами. Коммунист Вильям Ципперер, ремесленник по профессии, установил контакт с объединениями ремесленников. Художник Альфред Франк и его жена вели большую работу среди [203] художников, артистов и других представителей интеллигенции. С помощью Вольфганга Хейнце, главного инженера «Кёльманнверке», удалось установить контакт с представителями технической интеллигенции Лейпцига и Берлина. Кроме того, группа поддерживала контакт с рядом врачей, ученых и представителей христианских кругов. После того как в апреле 1944 года группа начала издавать нелегальную газету «Видерштанд» («Сопротивление»), руководство лейпцигскими группами окончательно встало на позиции движения «Свободная Германия». По свидетельству лейпцигских товарищей, Георг Шуманн вел через посредников переговоры с доктором Карлом Герделером, которые, однако, не привели к какому-либо сотрудничеству. Изменения в политической линии руководителей подпольной организации лейпцигских коммунистов убедительно свидетельствуют о том, какое значение имела информация, получаемая из центра, и какую роль играли обмен опытом между руководящими работниками и совместные обсуждения и выработка политических документов. Подобный обмен опытом и неоднократные обсуждения имели место при встречах руководителей трех больших групп подпольной организации: саксонской, берлинской и тюрингской.

Во время этих встреч была разработана на основе более правильного анализа международного и внутреннего положения политическая линия, направленная на создание в самой Германии Национального комитета «Свободная Германия» и развертывание широкого народного движения, которое объединило бы всех противников Гитлера.

Для осуществления политики объединения всех антигитлеровских сил на борьбу за окончание войны путем свержения Гитлера была разработана платформа, названная «Коммунисты и Национальный комитет «Свободная Германия», основанная на тщательно подобранных материалах. В этой программе была точно определена политическая линия партии, что должно было помочь борьбе против сектантских установок некоторых коммунистов-подпольщиков. Подпольщикам удалось переслать экземпляр этого документа в концлагерь Саксенхаузен, там он был обсужден сравнительно большой группой функционеров партии, заключенных в этом лагере. В обсуждении приняли

участие Эрнст Шнеллер, Маттиас Теезен, Макс Рейман, Макс Опиц, Густав Зандтнер и другие. Эти товарищи направили подпольщикам ответное письмо, содержавшее ряд предложений по изменению платформы. Авторы документа ответили им в апреле 1944 года письмом, озаглавленным «Ответ партийного руководства заключенным товарищам». Лейпцигская группа установила связь с надзирателем в исправительной тюрьме Бауцен. С его помощью подпольщики хотели связаться с Эрнстом Тельманом и узнать его мнение о платформе. Однако эта попытка не удалась, ибо надзиратель был арестован прежде, чем сумел передать Тельману этот документ.

Попытка передать Тельману этот документ, а также совещание заключенных в Саксенхаузене функционеров партии свидетельствуют о высоком чувстве политической ответственности, проявленной руководителями указанных трех больших групп подпольной организации в Берлине, Саксонии и Тюрингии при выработке генеральной линии КПГ по вопросу о политической борьбе в Германии. И действительно, платформа и опубликованные одновременно с нею материалы имели большое значение для правильной политической ориентации коммунистов-подпольщиков. Платформа устанавливала единую политическую линию борьбы коммунистов-подпольщиков в самой Германии и за ее пределами, выработанную Политбюро ЦК КПГ и осуществляемую Национальным комитетом «Свободная Германия». Поэтому в материалах, опубликованных одновременно с платформой, говорилось:

«Непреложным фактом является то обстоятельство, что не только немецкие коммунисты и Национальный комитет в Москве, но и немецкие эмигранты в Швеции, Англии, а также в Америке проводят политику «Свободной Германии». Подавляющее большинство революционных рабочих у нас на родине, в том числе и «Германская народная радиостанция»{124} со своей программой национального движения за мир, а также и Коммунистическая партия Германии стоят на тех же позициях и проводят широкую политику объединения всех слоев населения... [205]

Мы, коммунисты, находимся в самой гуще масс. Мы должны быть с ними и не должны отрываться от них. Мы извлекли уроки из прошлого, из истории революции и рабочего движения. Мы поднимем массы на борьбу, выдвигая правильные лозунги и боевую программу, соответствующую обстановке. Нам не смогут помешать в этом деле ультралевые политические младенцы. Такими лозунгами сегодня будут: «Долой Гитлера!», «Долой войну!», «За свободную, независимую и демократическую Германию!»

Эти основные лозунги следует дополнить призывами к заводским рабочим, солдатам, крестьянам, женщинам, молодежи, торговцам и предпринимателям, артистам и художникам, ученым и т. д. Таким образом, они совпадут с боевой программой движения «Свободная Германия...»

В платформе «Коммунисты и Национальный комитет «Свободная Германия» агитационные призывы к действиям были сформулированы следующим образом:

1) «Создавайте единый фронт всех, противников Гитлера, фашизма и империалистической войны!

2) Саботируйте любую работу, направленную на продолжение войны! Рабочие и все граждане в военных мундирах! Не стреляйте в ваших братьев на фронте! Братайтесь! Не выпускайте оружия из рук, боритесь с фашизмом! Силой проложите себе дорогу к миру, путь на родину!

3) Рабочие, крестьяне, буржуа, германские патриоты! Создавайте боевые группы для борьбы против фашизма! Организуйте центры сопротивления и народные комитеты! Обратите свое оружие против палачей и убийц миллионов людей — Гитлера, Гиммлера и их подручных!

4) Привлекайте к единому фронту борьбы против войны и фашизма женщин, а также иностранных рабочих и работниц с предприятий! Протестуйте против насильственной высылки и насильственной эвакуации ваших жен и детей!

5) Долой всех нацистских главарей, нацистских офицеров и чиновников в армии, в государственном и административном аппарате, на фронте и в тылу! Немецкий народ, офицеры, служащие! Выдвигайте из своих рядов действительно преданных народу руководителей, офицеров и чиновников — противников Гитлера, нацизма и империалистической [20f]
войны. Антифашистски настроенный немецкий народ требует слома фашистской государственной машины, разоружения всех фашистов и фашистских наемников и вооружения антифашистски настроенных масс.

6) Требуйте от выбранных вами руководителей и офицеров отвода немецких войск на границы Германии, заключения немедленного перемирия, а затем и демократического мира на следующей основе:

Независимость и право на самоопределение для всех народов. Отсюда следует:

a) Немедленный отвод войск воюющих держав из всех занятых стран и областей.

b) Второго Версаля не должно быть! Не допустим расчленения Германии! Полный суверенитет и независимость Германии, новой Германии с новым руководством! Не допустим заключения позорных империалистических экономических и политических договоров!

c) Создание подлинного правительства немецкого народа (свободного и независимого народного правительства).

d) Заключение экономических и политических союзов с рядом государств и прежде всего с СССР.

Германский народ требует от будущего свободного и независимого народного правительства немедленного проведения следующих мероприятий:

1. Восстановить свободу слова, свободу печати и свободу союзов для всего антифашистски настроенного немецкого народа.

2. Освободить всех политических заключенных и полностью их реабилитировать перед общественностью. Пересмотреть приговоры заключенных по уголовным делам и принять закон о широкой амнистии.

3. Предать суду народного трибунала всех военных преступников, повинных в убийстве миллионов людей.

4. Нацистские главари и военные преступники должны понести полную ответственность, как личную, так и материальную, за все военные преступления и ущерб, нанесенный ими как собственной стране, так и оккупированным странам. Не только Гитлер, Геринг, Гиммлер и другие нацистские главари являются создателями и покровителями нацизма, но и Крупп, Рехлинг, Плейгер, а также все военные промышленники, крупные [207] землевладельцы-фашисты, магнаты монополистического и финансового капитала. Необходимо возместить ущерб, нанесенный фашистами населению города и деревни! Поэтому немецкий народ требует:

5. Полностью лишить крупную буржуазию ее экономического и политического могущества, чтобы сделать таким образом невозможными новые вооружения и новые войны. Все ключевые позиции в государстве и экономике должны перейти в руки народа...»

В программе имелись еще особые требования, направленные против спекулянтов, требования предоставления жилищ семьям, дома которых были разрушены во время воздушных налетов, отмены варварских расовых законов, законов, касающихся религиозной нетерпимости, отмены принудительного законодательства о молодежи и т. д.

Рассматривая и характеризуя отдельные требования и лозунги этой программы в наши дни, нельзя забывать, что они вырабатывались весной 1944 года. В то время американские и английские империалисты, а вслед за ними и некоторые немецкие эмигранты, как, например, писатель Эмиль Людвиг, требовали полного расчленения Германии. Все усилия коммунистов-подпольщиков, все понесенные ими жертвы были направлены на одну цель: поднять народ на борьбу против Гитлера и его войны и спасти таким путем единство и независимость германской нации. Такое народное восстание, бесспорно, привело бы к иному исходу войны и придало бы другой характер послевоенному развитию. Дело не дошло бы до продолжения безнадежной войны до последней минуты, до тех пор, пока последнее нацистское убежище в Берлине не рухнуло под огнем славной советской артиллерии, до тех пор, пока армии антигитлеровской коалиции не заняли Германию. Если, кроме того, учесть, что в условиях военного положения и глубокого подполья было крайне трудно получить исчерпывающие сведения о международной обстановке, то следует признать, что Антон Зефков и его боевые соратники в основных чертах проводили именно ту политику, которую последовательно проводила КПГ в соответствии с решениями Брюссельской и Бернской конференций и целью которой было создание на широкой основе национального фронта против гитлеровского фашизма и немедленное прекращение преступной войны.

Это положение подтверждается и «Директивами Политбюро ЦК КПГ о работе товарищей в Национальном комитете «Свободная Германия». По этому вопросу товарищ Вальтер Ульбрихт писал в одной из своих заметок в феврале 1944 года:

«Важнейшими задачами в настоящий момент являются:

1. Гитлеровское правительство, правительство национальной катастрофы, должно быть устранено. Но добровольно оно не уйдет со сцены. Армия и народ должны силой принудить его уйти.

2. Германская армия, пока она еще не обескровлена окончательно, должна быть немедленно отведена на прежние границы Германии...

В Политбюро было решено далее, что при разъяснительной работе следует добиваться того, чтобы офицерство, техническая интеллигенция и предприниматели заняли позицию, направленную против продолжения войны. Следует призывать промышленных рабочих к организации совместного сопротивления на предприятиях, к развертыванию народного движения за свержение гитлеровского правительства»{125}.

Подпольные коммунистические организации в Германии создавали особые группы для работы среди солдат вермахта. Члены этих групп поддерживали постоянный контакт с солдатами-отпускниками, снабжали их агитационными материалами, устанавливали связи, собирали адреса. Удалось установить связи с одним из отделов Главного командования сухопутных сил и получать таким образом ценнейшую информацию. В пропаганде на Восточном фронте большую роль сыграл призыв, обращенный к немецким войскам, переходить целыми подразделениями на сторону Национального комитета «Свободная Германия». В феврале 1944 года было составлено и размножено «Письмо к солдатам», подписанное «Берлинским комитетом Национального комитета «Свободная Германия». Письмо было обращено к солдатам со следующим призывом:

«Ты, как и все солдаты, должен уяснить себе и решить, будете ли вы продолжать безнадежно проигранную [209] войну из страха перед теми последствиями, которыми запугивают вас нацисты и офицеры. Каждый день войны увеличивает вину, которую нам придется искупать. Не думаешь ли ты вместе с нами, что пора покончить со страусовой политикой и действовать?

Пусть для тебя и твоих фронтовых товарищей послужат примером именно те, кто еще в 1933 году поднимал голос против политики Гитлера. Это политические деятели рабочего класса, которых Гитлер изгнал из Германии; это солдаты и офицеры, которые объединились в движении «Свободная Германия», ибо Родина и народ им дороже, чем Гитлер и его клика».

В смертном приговоре по делу руководителей подпольной организации товарищей Антона Зефкова, Франца Якоба и Бернгарда Бестлейна говорится как об «особо тяжком преступлении подсудимых» о том, что они «установили связи с другими коммунистическими группами и представителями социал-демократических, буржуазных, артистических и других антифашистски настроенных кругов».

В результате этих усилий, направленных на установление единого фронта и объединение всех противников Гитлера 22 июня 1944 года состоялась встреча Антона Зефкова и Франца Якоба с социал-демократами — доктором Лебером и профессором Рейхвейном{126}. Последние входили в так называемую Крейзауэровскую группу{127}. Во время [210] этой встречи было решено продолжить сотрудничество о борьбе против Гитлера. К этому же моменту руководители коммунистической подпольной организации установили контакт с другими буржуазными группами Сопротивления, с тем чтобы организовать широкое, подлинно всенародное движение за свержение Гитлера и спасение нации.

Все подпольные коммунистические организации во время войны стремились проявить солидарность по отношению к военнопленным и к иностранных рабочим, старались оказать им помощь всеми возможными способами. Кроме того, было крайне важно установить с ними единый боевой фронт. Немецкие коммунисты, как подлинные немецкие патриоты и пролетарские интернационалисты, видели в насильственно перемещенных в Германию иностранных рабочих и военнопленных своих союзников в борьбе против фашизма и войны, которую они ведут. Поэтому они поддерживали с ними контакт и печатали на их родном языке листовки и информационные материалы. В одном обращении на русском языке к советским военнопленным и так называемым «восточным» рабочим и работницам после характеристики военного и политического положения гитлеровской Германии, данной в обращении, говорилось:

«Мы, германские рабочие, гордимся своим классом и восхищаемся успехами и стойкостью русского народа. Мы шлем вам, пленным красноармейцам и восточным рабочим, наш сердечный привет. За время вашего пребывания в плену и работы на немецких заводах вы узнали, что такое фашистская Германия. Вы увидели, сколь непримиримы противоречия между рабочими и капиталистами...

Революционный рабочий класс Германии чувствует себя связанным узами братской дружбы со всеми иностранными рабочими и прежде всего с вами, русскими. Будем сообща оказывать сопротивление фашизму всюду, где это возможно! Мы должны сохранить свои силы до того момента, когда фашизм будет сломлен не только на [211] фронтах, но и во всех странах мира... Настала пора трубить боевой сбор! С новой силой звучит теперь наш лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Под обращением стояла подпись: «Революционные рабочие Германии».

В этой связи весьма важно упомянуть, что и во время войны имели место случаи «прекращения работы», то есть забастовки. В нацистском журнале «Ди Лаге», предназначенном лишь для узкого круга высших нацистских чиновников, тогдашний министр юстиции Тирак в статье, написанной летом 1944 года, приводил данные об арестах, произведенных в течение первой половины 1944 года. В таблице, которая была приведена в статье, имелась рубрика, озаглавленная: «Случаи прекращения работы». Под этой рубрикой было сообщено о 12945 немецких и 193024 иностранных рабочих, участвовавших в этих забастовках. «Случаи прекращения работы» в период «тотальной войны», бесспорно, являлись весьма действенной формой борьбы против тотальной катастрофы.

Во время неоднократных встреч и бесед между товарищами Антоном Зефковым, Францем Якобом, Тео Нейбауэром, Магнусом Позером, Георгом Шуманном и Отто Энгертом, которые происходили в разное время в Берлине, Лейпциге и Готе, обсуждались не только программные и политические вопросы, но и вопросы организации и методов практической борьбы против гитлеровского режима. Во время встреч имел место обмен политической информацией и материалами, а также обмен листовками, которые издавались различными центрами подпольных организаций. Выше уже упоминалось о доставке листовок из Иены в Лейпциг. Из Берлина также доставлялись листовки в Саксонию, Тюрингию, а также в другие районы Германии. Для выпуска листовок берлинская подпольная организация располагала не только пишущими машинками и гектографами — с весны 1944 года подпольщикам удалось раздобыть печатную машину «американку», что дало возможность значительно увеличить количество выпускаемых листовок.

Таким образом, фактическим результатом совещаний и сотрудничества в организационных вопросах руководителей трех подпольных коммунистических организаций явилось создание центрального оперативного партийного руководства внутри страны. И действительно, в смертном [212] приговоре по делу Отто Нейбауэра фашистские палачи обвиняли его в том, что он участвовал «в работе по превращению руководящей верхушки подпольных организаций в Берлине, в Тюрингии и Саксонии в организационный центр подпольной работы в масштабах всего рейха...»

Руководящим товарищам из берлинского подполья удавалось временами поддерживать связь и с группой немецких коммунистов, эмигрировавших в Швецию и проводивших там активную антифашистскую работу. Эта связь была установлена с помощью двух шведских антифашистов — шведского моряка и шофера при шведском посольстве в Берлине. Впрочем, эта связь носила весьма нерегулярный характер, ибо зависела целиком от поездок по делам службы этих связных.

Многосторонняя политическая деятельность подпольщиков-коммунистов требовала от них основательной технической и организационной подготовки. Поэтому проводить ее подпольщики могли, лишь опираясь на активное содействие многочисленных противников Гитлера в стране. Для финансирования своей работы подпольщики проводили кампании по сбору средств среди рабочих на различных предприятиях, приносившие им значительные суммы денег. Бернгарду Бестлейну удалось во время воздушного налета бежать из тюрьмы предварительного заключения в Берлине и присоединиться к организации Зефкова, в руководстве которой он принял участие. Ему, как и другим подпольщикам, необходимы были явочные квартиры, одежда и продовольствие. Для того чтобы обеспечить этих товарищей всем необходимым, среди рабочих на различных предприятиях был проведен сбор продовольствия, продовольственных карточек и одежды. Так же обстояло дело в Саксонии и Тюрингии. Мы видим, следовательно, что коммунистам-подпольщикам, которым при малейшей неосторожности грозила смертельная опасность, приходилось, кроме этого, преодолевать тяжелые материальные трудности. Все это особенно ярко свидетельствует о героизме коммунистов, боровшихся за то, чтобы свергнуть Гитлера и таким путем окончить войну.

Враги немецкого рабочего движения и всего немецкого народа своими суровыми приговорами отважным подпольщикам из организации Антона Зефкова по [213] существу показали, как велико было значение их героической, тщательно продуманной борьбы, дали своего рода оценку своим политическим противникам. Так, в приговоре фашистского трибунала говорилось:

«Зефков, Якоб и Бестлейн — старые коммунистические функционеры. Они полны ненависти к нашему фюреру и государству и даже не пытались скрыть это в ходе судебного процесса. Их не переубедить, они неисправимы. Ни наказание, которое они уже отбывали ранее по обвинению в подготовке государственной измены, ни последующее заключение в концлагере не оказали на них ни малейшего действия. На пятом году войны эти люди стремились возродить компартию и разложить ряды вермахта и развернули в этом направлении столь активную деятельность, что она превратилась в серьезнейшую опасность для государства».

Этот приговор гестаповских палачей является «высшим» признанием заслуг немецких коммунистов — героических, самоотверженных борцов за спасение немецкого народа от катастрофы, к которой привел его Гитлер. Существует также и другая оценка деятельности коммунистов, данная не кем иным, как шефом американской разведки в Швейцарии господином Алленом Даллесом, братом государственного секретаря США Фостера Даллеса. В своей книге «Заговор в Германии» Аллен Даллес характеризует расстановку сил в Германии в момент заговора 20 июля 1944 года. В этой связи он приводит одно сообщение, автором которого якобы является Адам фон Тротт цу Зольц{128}. В этом сообщении говорилось:

«В Германии имеется коммунистический Центральный комитет, который осуществляет общее руководство работой коммунистов в Германии. Этот комитет связан с Национальным комитетом «Свободная Германия» в Москве и пользуется поддержкой русского правительства. Его влияние значительно усилилось ввиду наличия в Германии миллионов русских военнопленных и рабочих. Многие из них прибыли организованно по тайному приказу Москвы. Их деятельности способствуют недостатки в работе персонала немецкой охранной службы.

Из России постоянно поступают конструктивные идеи и планы создания послевоенной Германии. Коммунисты распространяют эти планы и идеи среди немецкого народа, прежде всего путем хорошо организованных подпольных кампаний.

Демократические страны, напротив, не могут предложить никаких планов относительно будущего Центральной Европы. Руководители немецких социалистов подчеркивают, что крайне важно как можно быстрей восполнить этот пробел и таким образом оказать противодействие растущему коммунистическому влиянию.

Усиление позиций левых экстремистов приняло ошеломляющие размеры и не прекращается ни на минуту »{129}.

Аннедоре Лебер, жена одного из социал-демократических лидеров Юлиуса Лебера, уверяла в одной из своих статей, написанной в 1947 году, что она была свидетельницей «одной беседы, целью которой было подготовить Тротт цу Зольца к переговорам, которые ему, возможно, придется вести в Швеции с иностранными представителями». Таким образом, совершенно ясно, что Юлиус Лебер относился к тем социалистическим лидерам, с которыми Аллен Даллес поддерживал контакт с помощью Тротт цу Зольца. Если Тротт цу Зольц правильно передавал взгляды социал-демократических лидеров — а в этом, согласно еще целому ряду источников, вряд ли можно сомневаться, — эти последние опасались роста коммунистического влияния и влияния освободительной политики Советского Союза. Именно поэтому они искали помощи у американских империалистов, которые стремились только к одной цели — национальному порабощению немецкого народа при сохранении господства монополистического капитала в Германии.

Американским империалистам, преследовавшим подобные цели, понятно, не нужно было антифашистское народное восстание, к которому стремились коммунисты-подпольщики в своей героической борьбе. Американским империалистам нужен был, самое большее, военный заговор, который устранил бы Гитлера от власти, но не затронул бы господства монополистического капитала. [215]

На такой точке зрения полностью сходились и реакционные руководители заговора 20 июля 1944 года и их американские вдохновители. Недаром братья Даллес, как нынешний государственный секретарь, так и шеф разведывательной службы, принадлежали именно к той группе американских финансовых и промышленных магнатов, которая и в период гитлеровской диктатуры и даже во время второй мировой войны теснейшим образом сотрудничала с германскими .монополистами. Они относились именно к тем американским миллионерам, которые наживались не только на американских военных поставках, но благодаря картельным соглашениям с немецкими монополистами и на немецких военных поставках. Эти люди уже в то время стремились избавить немецких империалистов и милитаристов от заслуженной кары и сохранить их экономическую мощь. Они стремились господствовать в Германии, но в этой побежденной, покоренной, а если возможно, то и раздробленной Германии господство класса капиталистов должно было сохраниться в неприкосновенности. Поэтому Даллес боялся и ненавидел героически боровшихся коммунистов-подпольщиков и стремился их оклеветать. Но для тех, кто жертвовал собой во имя правого дела на благо немецкого народа, подобная клевета является лишь признанием их истинных заслуг.

Политическая сущность заговора 20 июля 1944 года

Описывая героическую борьбу коммунистов-подпольщиков за спасение нации необходимо кратко остановиться на политической сущности событий 20 июля 1944 года. В Западной Германии и, что весьма характерно, в США появилось за последние годы огромное количество публикаций, посвященных этим событиям. Если допустить, что все, что господин Даллес и другие сообщают нам о планах заговора и покушении на Гитлера, разработанных немецкими генералами, является правдой, то трудно сказать, чего здесь было больше — то ли глупости, нерешительности и трусости самих генералов, то ли слепоты, неспособности и расхлябанности гестапо. По этим сведениям получается, что начиная с 1938 года не было года, когда бы генералы вермахта не планировали бы арест, свержение Гитлера и, наконец, покушение на него. Но в последний момент всегда появлялось какое-то препятствие, у господ генералов душа уходила в пятки и ничего не получалось. Многое было впоследствии придумано, многое крайне раздуто. Разумеется, у представителей генералитета были сомнения по поводу гитлеровской внешней политики, гитлеровских методов ведения войны и непрерывного расширения войны. Наиболее дальновидные среди генералов больше всего боялись войны на нескольких фронтах. Однако в то же время остается фактом, что все гитлеровские походы подготавливались в военном отношении и затем осуществлялись теми же военными. Легкие победы, одержанные Гитлером, и понесенные им впоследствии катастрофические поражения являются одновременно легкими победами и катастрофическими поражениями германского генералитета. В действительности серьезные разногласия между [217] Гитлером и отдельными его генералами начались лишь после ударов, нанесенных вермахту Советской Армией, после поражения немцев под Москвой, после военной катастрофы Гитлера под Сталинградом и последовавших за ней непрерывных поражений на Восточном фронте.

Историческая правда настолько ясна и неоспорима, что даже такой завзятый милитарист, как генерал фон Типпельскирх в своей «Истории второй мировой войны» главу о «заговоре» 20 июля 1944 года начал следующей фразой:

«Со времени катастрофы под Сталинградом среди тех кругов офицерского состава армии, которые имели возможность глубже и полнее осмыслить происходящее, постоянно нарастало чувство протеста против принципов, которыми руководствовался Гитлер при планировании и проведении операций на фронтах»{130}.

Политические цели, которые преследовал заговор 20 июля 1944 года, заключались отнюдь не в прекращении войны путем свержения власти Гитлера и не в установлении действительной власти народа в Германии, а в прекращении воины на нескольких фронтах и продолжении войны только на одном фронте, а именно против Советского Союза. В этом вопросе мистер Аллен Даллес, истинный вдохновитель реакционных участников заговора 20 июля, — вполне надежный свидетель. В своей книге он сообщает о донесении, посланном им в начале апреля 1944 года в Вашингтон. В этом донесении Даллес характеризовал позицию Герделера и генерала Бека на основании информации, полученной им от своих доверенных лиц — Гизевиуса и Ветьена. В донесении говорилось, что «люди, планирующие описываемый переворот, настроены консервативно, хотя и готовы сотрудничать с любыми левыми элементами, кроме коммунистов. Главным мотивом их деятельности является их горячее желание не допустить установления фактического и идеологического господства русских в Центральной Европе»{131}.

Несколькими страницами ниже Даллес пишет:

«В начале мая 1944 года Гизевиус получил из Берлина план, составленный группой военных заговорщиков. [218] План по-прежнему основывался на предположении, что немцам удастся капитулировать только перед Западом. Основная идея плана заключалась в том, что антинацистски настроенные генералы откроют американским и английским войскам свободную дорогу для занятия Германии, но одновременно будут продолжать сопротивление русским на Восточном фронте» {132}.

В донесении от 13 июля Аллен Даллес сообщал в Вашингтон:

«В случае успеха заговора немецкие войска начнут планомерное отступление на Западном фронте. Одновременно с этим лучшие немецкие дивизии будут сконцентрированы на Восточном фронте, чтобы там защищать границы Германии»{133}.

Таким образом, политический смысл заговора заключался в том, чтобы ликвидировать Гитлера и предотвратить развитие серьезного всенародного движения в Германии. Реакционные монополисты в Германии вкупе с реакционным генералитетом должны были получить возможность заключить союз с наиболее реакционными силами американского и английского империализма и вместе с ними продолжать войну против СССР, первого в мире государства рабочих и крестьян.

В воззвании, заготовленном Герделером на случай, если покушение на Гитлера удастся, об этом было сказано без всяких прикрас. В этом воззвании, которое должен был подписать генерал Бек, говорилось, между прочим, следующее:

«...Убедившись, что совесть наша чиста перед богом, мы решили с этой целью взять в свои руки государственную власть. Наш доблестный вермахт — порука безопасности и порядка. Полиция выполнит свой долг»{134}.

Комментарии излишни. Герделер и Бек намеревались опереться на полицию Гиммлера и Геринга, полицию фашистской диктатуры, чтобы получить возможность продолжать войну «в обстановке порядка и спокойствия». Поэтому не удивительно, что в проекте правительственного заявления, составленного заговорщиками, не предусматривалось [219] освобождение всех политических заключенных. Заговорщики обещали лишь «по возможности скорее» ликвидировать концентрационные лагери, при этом говорилось, что «невиновные будут отпущены на свободу, а виновные предстанут перед законным судом»{135}. Вероятно, по мысли авторов проекта, решать вопрос о «виновности» или «невиновности» антифашистов должны были те самые «законные судьи», которые до и после 1933 года узаконили фашистский террор. Что касается коммунистов, то до тех пор, пока их «невиновность» не будет доказана, они должны были бы оставаться в концлагерях, лишенные возможности возглавить трудящиеся массы и стать во главе подлинно народного восстания, которого Бек и Герделер боялись как черт ладана.

В проекте воззвания, которое будущий «рейхсканцлер» Герделер должен был опубликовать в прессе, этот страх ясно отразился в следующих словах:

«Наступил момент претворить этот замысел в жизнь, так как истекают последние мгновения. Иначе нам придется второй раз пережить ноябрьскую революцию 1918 года»{136}.

Нет, Бек и Герделер не стремились к демократическому перевороту и вовсе не желали покончить с войной. Напротив, они писали в своем «Воззвании к немецкому народу»:

«Наша первая задача заключается в том, чтобы устранить варварские методы ведения войны (следовательно, вовсе не окончить войну. — О. В.), прекратить убийство мирных людей и уничтожение культурных и экономических ценностей за линией фронта. Мы все знаем, что мы не властны над войной и миром. Мы твердо полагаемся на наш несравненный вермахт и, горячо веруя в непреложность задач, которые ставит перед человечеством божественное провидение, мы сделаем все, не страшась жертв, чтобы защитить отечество и восстановить справедливый и прочный порядок, чтобы вновь жить честно и свободно, как это было прежде, соблюдая заповеди божьи»{137}. [220]

За этими ханжески-благочестивыми фразами скрывалось только одно: заговорщики обещали немецкому народу лишь прекращение бомбежек за линией фронта, о чем надеялись договориться с союзниками. Война же должна была продолжаться. Ведь речь шла лишь об устранении варварских методов ведения войны. Заговорщики даже не обещали освободить оккупированные страны и отвести свой вермахт на границы Германии. В проекте правительственной декларации было лишь дано обещание, что «до тех пор, пока чужие территории будут оккупированными, народам этих областей будет обеспечено право на самоуправление, а тяготы, связанные с пребыванием немецких войск в этих местностях, будут, насколько возможно, облегчены для населения»{138}.

Доктор Герделер, которому предназначался пост рейхсканцлера, недаром прошел политическую школу немецко-национальной партии и не случайно уже при Гитлере был в течение трех лет обер-бургомистром «Лейпцига и комиссаром гитлеровского правительства по вопросам цен. От Герделера и от подобных ему политиков, например, типа генерального директора Фридриха Лёзера с пушечных заводов Круппа, не приходилось ожидать истинно демократического переворота и обновления Германии. Не приходилось ждать этого и от генералов, которые обильно были представлены в списке будущего правительства, составленном заговорщиками.

В этой связи возникает вопрос, правильным ли было со стороны Зефкова и руководимых им коммунистов-подпольщиков искать связи не только с социал-демократами, которые должны были войти в правительство Герделера, но и с представителями его непосредственного окружения? Политика руководства подпольной организации Зефкова была, бесспорно, правильной! В создавшейся обстановке коммунисты-подпольщики должны были стремиться к сотрудничеству со всеми силами, готовыми бороться за свержение Гитлера. Конечно, коммунисты не должны были обольщаться иллюзиями в отношении своих временных союзников, но их у Зефкова и его товарищей никогда и не было. Рудольф Пехель, из книги которого цитировалось приведенное выше программное заявление [221] Герделера, пишет в той же книге о беседе, состоявшейся 29 июня 1944 года между его женой и товарищем Францем Якобом. Согласно этому сообщению, Франц Якоб правильно оценивал обстановку. Он сказал тогда:

«В настоящем положении мы согласны на союз даже с дьяволом, читай с генералами, чтобы осуществить совместно с ними государственный переворот»{139}.

При этом находящаяся в подполье КПГ должна была сохранить свою самостоятельность и проводить свою собственную политику, направленную на мобилизацию масс. Если бы удалось свергнуть гитлеровское правительство, перед коммунистами, как и перед всеми честными антифашистами, встала бы задача мобилизовать массы и осуществить подлинно демократический переворот в Германии. К этой цели и стремились руководящие товарищи организации Зефкова.

Однако свергнуть гитлеровское правительство не удалось. План военных и буржуазных заговорщиков предусматривал покушение на Гитлера, а если будет возможно, то и на Геринга и Гиммлера и ликвидацию их. После этого заговорщики намеревались занять высшие посты в государственном аппарате. Они надеялись на то, что после ликвидации Гитлера весь генералитет будет выполнять их указания. Для проведения этой операции был выработан точный план, основным и исходным пунктом которого должно было стать удачное покушение на Гитлера.

В настоящее время в Западной Германии вряд ли найдется хотя бы один генерал, который не заявлял бы, что он был убежденным противником Гитлера и, уж по меньшей мере, противником его методов ведения войны. Конечно, заявление этих запоздалых «антигитлеровцев» нельзя принимать всерьез. Но следует сказать, что у заговорщиков было много сторонников и своих людей, занимавших ответственные посты в армии, в разведке и контрразведке и даже в гестапо и СС. Но, несмотря на имевшиеся у них возможности, несмотря на оружие всех родов, находившееся у них в распоряжении, несмотря на то, что им подчинялись целые войсковые части, заговорщики все-таки стремились избежать открытой вооруженной борьбы и просто боялись ее. [222]

Характерна в этом свете та задача, которую заговорщики возложили на полковника Штауффенберга, человека решительного и обладавшего, бесспорно, большим личным мужеством. На фронте Штауффенберг потерял глаз, левую руку и три пальца на правой руке. И вот, по задуманному плану, все нити заговора сходились в единственной почти беспалой руке Штауффенберга, который должен был произвести покушение на Гитлера в его ставке в Вольфшанце и после этого немедленно лететь обратно в Берлин, чтобы возглавить там заговор. Отвага и готовность к самопожертвованию, конечно, делают честь полковнику Штауффенбергу, но тем более позорным и жалким выглядит поведение генералов-заговорщиков, поручивших двойную сложнейшую задачу искалеченному человеку, который в момент опасности не смог бы даже прибегнуть к оружию. Сама смерть не смыла с них этот позор.

20 июля 1944 года прилетевшему в Вольфшанц полковнику Штауффенбергу удалось незаметно подложить бомбу замедленного действия в зале для совещаний Гитлера. Однако при взрыве бомбы Гитлер отделался лишь испугом. Полагая, что покушение удалось, Штауффенберг немедленно вернулся в Берлин, чтобы приступить к проведению дальнейших операций. Но находившийся в ставке Гитлера генерал Фельгибель, командовавший войсками связи и являвшийся участником заговора, не выполнил мер по полной изоляции ставки в Вольфшанце от внешнего мира, как это было намечено. Поэтому приближенные Гитлера, оправившись от первого испуга, получили полную возможность принять контрмеры. А в это время в кабинете генерала Ольбрихта в Главном штабе вооруженных сил в Берлине развертывалась нелепая трагикомедия. Ее участники, вместо того, чтобы немедленно приступить к решительным действиям и сломить сопротивление войск, оставшихся верными нацизму, теряли время в бесцельных спорах и искали мотивы для оправдания своих будущих действий до тех пор, пока нацисты не оправились от потрясения, которое они все же испытали, несмотря на всю беспорядочность в действиях заговорщиков. Вслед за тем нацисты нанесли жестокий и решительный ответный удар.

Губительная нерешительность и потрясающее дилетантство в подготовке и проведении путча весьма характерны [223] для заговорщиков-военных, тех самых генералов, которые нисколько не колебались, посылая на смерть сотни тысяч солдат. Капитан Герман Кайзер, состоявший при штабе командующего войсками тыла генерал-полковника Фромма и являвшийся связным между Герделером и военными кругами, записывал в своем дневнике еще 20 февраля 1943 года: «...одни согласны действовать только по получении приказа, а другие хотят приказывать лишь после того, как действия начнутся сами собой». Не менее метко охарактеризовал положение в своем дневнике и посол Ульрих фон Хассель. «Похоже, — писал он, — что господа генералы дожидаются, пока гитлеровское правительство само отдаст им приказ свергнуть его».

Подобная позиция генералитета и его союзников — представителей крупного капитала, объясняется глубокими социальными и классовыми причинами. Заговорщики стремились спасти для германских империалистов то, что еще можно было спасти. Для этого они хотели свергнуть Гитлера. Но одновременно они боялись рабочего класса и хотели предотвратить взрыв народной революции, которая вместе с гитлеровским режимом смела бы и его оплот — юнкеров и магнатов финансового капитала. В этом и заключается коренная причина неудачи заговора 20 июля 1944 года.

Убийство Эрнста Тельмана

После неудавшегося покушения 20 июля 1944 года заговорщики, по сути дела, отказались от всякой борьбы. Заговор был подавлен. Он послужил для Гитлера и гестапо предлогом для невиданного еще доселе кровавого террора против антигитлеровцев и антифашистов. Чудовищная жестокость, с которой был нанесен удар по всем противникам Гитлера, в значительной степени проливает свет на то обстоятельство, что в последние недели и месяцы гитлеровского господства, когда нацистский режим находился при последнем издыхании, народные массы не поднялись против него.

Во время этих массовых убийств, посредством которых гитлеровцы рассчитывали уничтожить все силы, способные ускорить их собственную гибель, всех тех, кто мог бы встать во главе освобожденной Германии, 18 августа 1944 года в концентрационном лагере Бухенвальд был убит и товарищ Эрнст Тельман, незабвенный вождь Коммунистической партии Германии. Свыше И лет провел Эрнст Тельман в фашистских застенках, где он подвергался невообразимым истязаниям и пыткам. Эрнст Тельман явил собой великий пример непримиримости и бесстрашия в борьбе против кровавого гитлеровского господства. Несмотря на то, что нацисты старались совершенно изолировать Тельмана от всего мира, он, благодаря своему несгибаемому мужеству и политической дальнозоркости, и в фашистских застенках служил образцом для всех коммунистов и честных антифашистов, обладая огромной притягательной силой. Эрнст Тельман постоянно находил возможность передавать Коммунистической партии Германии через свою жену и дочь советы и мнения по разным политическим вопросам. Несмотря [225] На все преграды, коммуниста всегда знали о бесстрашии и стойкости Эрнста Тельмана, о его непоколебимой вере в победу правого дела рабочего класса, в победу великой страны социализма — СССР. Известны пророческие слова, сказанные Тельманом в период наступления гитлеровских войск и их первоначальных успехов в войне против Советского Союза: «Сталин свернет Гитлеру шею!» Судьба Эрнста Тельмана всегда была предметом постоянных дум и забот КПГ, ее руководящих органов и каждого коммуниста в отдельности. Все кампании солидарности, направленные на освобождение пленников гитлеровского фашизма, начинались с призыва: «Спасите Эрнста Тельмана!» Из всех стран мира поток требований, протестов и апелляций направлялся нацистским властям, те же требования выставляли и иностранные делегации. Не меньшее количество посланий с выражением чувства солидарности посылалось и самому Эрнсту Тельману как из Германии, так и из-за границы. Однако эти послания доходили до него очень редко. Еще в 1935 году КПГ предприняла смелую попытку вырвать Тельмана из кровавых лап палачей. Однако из-за неосторожности одного из участников эта попытка потерпела неудачу. В 1944 году Антон Зефков и его ближайшие соратники также разрабатывали план освобождения Тельмана из Баутценской тюрьмы. Все это было выражением того чувства высокой ответственности за судьбу Эрнста Тельмана, которое испытывал каждый коммунист.

Сам Эрнст Тельман прекрасно понимал, что с победоносным наступлением советских армий и ухудшением общего положения нацистского режима для него и для других пленников гитлеровских бандитов возрастает угроза гибели от рук нацистских палачей. Уже в январе 1944 года он в ответ на письмо одного из товарищей по заключению в Баутцене писал:

«В такой обстановке гитлеровский режим не отступит ни перед чем, чтобы заблаговременно устранить Тельмана, то есть удалить его или прикончить его раз и навсегда»{140}. [226]

Этим документом, вышедшим из-под пера Эрнста Тельмана, имеющим равно и политическое и общечеловеческое значение, он воздвиг памятник не только себе, но и своим соратникам, которые, подобно ему, жертвовали собой во имя будущего германского рабочего класса и счастья германского народа. Пусть он послужит вечным, вдохновляющим примером для нас и для немецкой молодежи. В этом письме было сказано:

«Что же наиболее характерно для личности? То, что человек в любой момент подчиняет все свое бытие идее, стремясь достигнуть чего-то высшего. История жизни нашей сурова, поэтому она требует человека всего целиком. Ты, я и все соратники в борьбе за наше великое дело, все мы должны быть сильными, стойкими, боевыми, уверенными в будущем, ибо быть солдатом революции — это значит хранить нерушимую верность делу, такую верность, которая проверяется жизнью и смертью; это значит проявлять безусловную преданность, уверенность, волю к борьбе и энергию в любых ситуациях. Пламя, которое озаряет наши сердца и наполняет наш дух, как яркий светоч, ведет нас по полям битвы нашей жизни. Твердые и верные характером, уверенные в победе, только такими мы сможем повернуть нашу судьбу и выполнить наш революционный долг в той великой исторической миссии, которая на нас возложена, и добиться окончательной победы подлинного социализма.

Я предан этой мысли! Жизни годы
Прошли недаром, ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идет на бой!»

(Гете, «Фауст». — Ред.) {141}

Светлый образ Эрнста Тельмана вдохновлял и укреплял стойкость и мужество заключенных в тюрьмах и концлагерях и подвергавшихся мучениям и пыткам коммунистов и антифашистов. Коммунисты не прекращали своей борьбы даже в концлагерях и тюрьмах. Это была ожесточенная, упорная, в высшей степени неравная [227] борьба, в которой солидарность, чувство товарищества заключенных, их самоотверженная помощь друг другу противостояли бесчеловечности, беспредельной жестокости и садизму нацистских наемников и палачей. Солидарность сохраняла жизнь тысячам истерзанных и измученных товарищей, наполняла новым мужеством сердца отчаявшихся и укрепляла их волю к жизни. Коммунисты-заключенные и в концентрационных лагерях, весь режим которых был направлен на то, чтобы разобщить заключенных и согнуть их каждого поодиночке, сохраняли свою организованность и дисциплину. Партия и здесь укрепляла способность к сопротивлению и волю к борьбе у коммунистов. Даже буржуазные противники Гитлера, не скрывавшие своей вражды к коммунистам, в своих воспоминаниях, опубликованных после 1945 года, вынуждены были признать, что десятки тысяч заключенных обязаны жизнью коммунистам, чья организованность, солидарность и самоотверженность помогли им вынести мучения в нацистских застенках.

Коммунисты умели пробить стену изоляции, окружавшую тюрьмы и концлагери, ухитрялись получать политическую информацию, а также поддерживать у заключенных способность к политическому мышлению и подготавливать их к выполнению грядущих задач.

Во время войны, когда эсэсовцы до предела усилили кровавый террор в концлагерях, коммунисты в концентрационном лагере Саксенхаузен изучали философский труд Сталина «О диалектическом и историческом материализме» и черпали в нем уверенность в конечной победе.

Однако и это было не все. Повсюду, где заключенные привлекались к работе, они делали все возможное, чтобы затормозить ход военной машины и воспрепятствовать производству военной продукции. Одним из наиболее ярких примеров героизма подпольщиков является работа коммуниста Альберта Кунтца, заключенного в лагере «Дора», пользовавшемся мрачной известностью. Заключенные здесь работали в подземных цехах, где изготовлялись ракетные снаряды «Фау-1». Под руководством Альберта Кунтца здесь была создана группа немецких антифашистов, которые боролись против истребления иностранных военнопленных, погибавших сотнями от голода и эпидемий. Кроме того, осуществлением актов [228] саботажа группа в то же время стремилась помешать продолжению безумной гитлеровской войны с помощью так называемого «секретного оружия» — ракетных снарядов. Альберт Кунтц был схвачен эсэсовцами. Его подвергли невероятным пыткам. Но Кунтц не выдал ни одного человека. Он был убит 23 января 1945 года.

Мы привели здесь лишь один пример героической борьбы коммунистов, которые не щадили себя, продолжая даже в обстановке жесточайшего террора в тюрьмах и концлагерях борьбу за окончание войны и спасение своего народа. Подобных примеров стойкости и самопожертвования можно насчитать сотни и тысячи.

В совместной борьбе против жестокости и зверств эсэсовцев в концлагерях и тюрьмах выковывались иные отношения между коммунистами, социал-демократами и профсоюзными деятелями. Солидарность в борьбе против общего врага в немалой степени способствовала созданию предпосылок для объединения впоследствии обеих рабочих партий Германии в Социалистическую единую партию Германии, так же как и для образования единых свободных немецких профсоюзов. В особенности в последние годы войны нацисты заключали в концлагери и тюрьмы все большее число христианских и других противников Гитлера. Солидарность и помощь, которую оказывали им находившиеся уже в течение многих лет в заключении коммунисты, привели к новым отношениям между ними, и этим отношениям не могли помешать политические разногласия и различия в мировоззрении. Лучшие и наиболее последовательные представители антифашистски настроенных христианских и буржуазных кругов после разгрома нацизма стали проводить политику блока антифашистских демократических партий. Они приняли участие в строительстве нового, демократического строя и превратились в союзников рабочего класса в борьбе за длительный прочный мир и демократическое единство Германии.

Чувство особой ответственности испытывали немецкие коммунисты по отношению к своим товарищам из братских партий и патриотам-антифашистам, которых эсэсовцы и гестаповцы согнали из разных стран в немецкие концлагери и массами истребляли. В первую очередь это относилось к военнопленным советским солдатам и офицерам. Десятки тысяч советских военнопленных были зверски [229] умерщвлены в концлагерях. В борьбе против этих зверств исключительную роль сыграли интернациональные комитеты сопротивления, которые создавались в концлагерях из представителей всех угнетенных гитлеровцами народов и из немецких антифашистов. Благодаря активной работе по подготовке к освобождению этим комитетам удалось в дни и недели окончательного разгрома фашизма советскими победоносными войсками предотвратить много злодеяний гестаповских и эсэсовских палачей, которые и в последние часы пытались уничтожить живых свидетелей своих преступлений. Общая борьба немецких антифашистов и патриотов из порабощенных гитлеровцами государств и совместно перенесенные ими страдания в немалой степени способствовали тому, что, несмотря на тягчайшие преступления гитлеровского фашизма, Германская Демократическая Республика быстро установила отношения дружбы и взаимного доверия со всеми демократическими и миролюбивыми народами.

Борьба продолжается

Три дня спустя после заговора 20 июля 1944 года Вальтер Ульбрихт писал в газете «Фрейес Дейчланд», органе Национального комитета «Свободная Германия», что в данный момент требуется «всеми средствами воспрепятствовать Гитлеру продолжать войну на немецкой земле и не дать ему превратить Германию в руины».

«Необходимо любой ценой помешать маньяку Гитлеру в его стремлении разрушить те последние основы, на которых еще может быть возрождена Германия».

Статья кончалась призывом: «Гитлер — враг нации! Повернем оружие против Гитлера!» {142}

Хотя немецкие коммунисты в самой Германии, а также в Советском Союзе и в других странах, где они находились в эмиграции, делали все возможное, чтобы предотвратить превращение Германии в театр военных действий, добиться этого все же не удалось. В рядах вермахта и среди офицерства не оказалось достаточного количества людей, готовых поднять восстание против Гитлера и покончить с войной. К пониманию этой необходимости они обычно приходили только тогда, когда попадали в плен.

Победоносное наступление Советской Армии развивалось с неудержимой силой. В октябре 1944 года Советская страна была освобождена и советские войска вышли к границам Восточной Пруссии. 12 января 1945 года Советская Армия перешла в решающее наступление на всем огромном фронте от Балтийского моря до Карпат, под ударами которого фронт гитлеровских армий буквально развалился. В этот период гитлеровская партия и послушные Гитлеру генералы вермахта совершили тягчайшие преступления против немецкого народа. Они стремились удержать Восточный фронт любой ценой — ценой гибели и разорения миллионов мужчин, женщин и детей, уничтожения всех основ промышленности и сельского хозяйства, разрушения путей сообщения и уничтожения продовольственных запасов. Спекулируя на противоречиях в лагере антигитлеровской коалиции, они рассчитывали даже отбросить Советскую Армию и добиться заключения сепаратного перемирия с западными державами. В этом стремлении Гитлер, Геббельс, Геринг и Гиммлер проявляли полное единодушие с генералитетом вермахта. В этот период эсэсовский генерал Карл Вольф, в течение многих лет являвшийся начальником личного штаба и ближайшим сотрудником Гиммлера, возглавлявший в Италии эсэсовские войска и полицию, в полном согласии с фельдмаршалом Кессельрингом, а затем со сменившим его на посту командующего немецкими войсками в Италии генерал-полковником Фитингофф-Шеелем установил связь с шефом американской разведывательной службы Алленом Даллесом, находившимся в Швейцарии. В ходе этих переговоров 19 марта 1945 года в Асконе на вилле промышленного магната Стиннеса состоялась встреча доверенного лица Гиммлера Вольфа с Алленом Даллесом, в которой приняли участие эксперт Даллеса по германским вопросам Геро фон Шульце-Геверниц, а также два генерала союзников — американский генерал Л. Лаймен-Лемницер и английский генерал Фиренс С. Эйри. Эти господа договорились в общих чертах об условиях сепаратной капитуляции. Их план сводился к тому, чтобы отвести немецкие войска из Италии, а по возможности и со всего Западного фронта, которым к тому времени командовал Кессельринг, и направить их для продолжения войны на Восточный фронт. К счастью для немецкого народа, этот сговор главы американской разведывательной службы с эсэсовскими палачами, направленный на продолжение войны, был сорван благодаря бдительности советского правительства.

В Западной Германии одним из «известных современных» историков немецкого милитаризма считается некий Вальтер Гёрлиц, в «трудах» которого курьезно переплетаются геббельсовские небылицы и попытки любой ценой [232] реабилитировать германский генералитет, использующий при этом заведомо фальсификаторские утверждения американских поджигателей войны. Гёрлиц, описывая в своем двухтомном «произведении» вторую мировую войну, вынужден был сделать ряд признаний о последнем этапе гитлеровской войны:

«Было решено все области, занимаемые немецкими войсками, превратить теперь в зону пустыни; должны быть разрушены все промышленные предприятия, продовольственные склады, мосты, железные и автомобильные дороги, плотины, здания телеграфа, радиостанции и рудники... Начальник Главного штаба вооруженных сил фельдмаршал Кейтель и начальник партийной канцелярии рейхслейтер Борман совместно издали строжайший приказ, согласно которому каждый город следовало защищать до последнего солдата. Командиры, не выполнявшие этого приказа, предавались военно-полевому суду. Специальные команды, ликвидировавшие мирных жителей, которые пытались заблаговременно вывесить белый флаг при приближении противника, сеяли смерть и разрушения... солдат, дезертировавших из своих частей, вешали на придорожных столбах. Смерть косила людей повсюду...»{143}

Главный штаб гитлеровского вермахта, похвалявшийся некогда тем, что в Советском Союзе немцы оставляли за собой лишь мертвую зону, ныне превращал всю Германию в такую же зону смерти. Нацистские учреждения и специальные эсэсовские отряды приступили к насильственной эвакуации миллионов людей. В жестокие морозы, под вой снежных буранов сотни тысяч больных и стариков, женщин и детей совершали свой последний, страшный путь к смерти. По приказу нацистов сжигались села, угоняли скот. Дороги немецкого отступления были усеяны трупами тысяч голов крупного рогатого скота, лошадей, свиней, овец и коз, бессмысленно уничтоженных гитлеровцами на своем пути.

В то время как бесноватый Гитлер свирепствовал на востоке Германии, на промышленные города на западе страны сыпался град бомб. Массированные воздушные налеты американской и английской авиации превращали целые кварталы в дымящиеся развалины. В пламени под бомбами гибли сотни тысяч мужчин, женщин и детей. Только один Берлин в течение 80 дней 84 раза подвергался массированным воздушным налетам американской и английской авиации. Старинный центр немецкой культуры Дрезден, а также множество других городов стали жертвами английских и американских бомб и зажигательных снарядов.

Таким образом к началу 1945 года речь шла, в полном смысле слова, о спасении немецкого народа и основ его дальнейшего существования. 25 января 1945 года в речи по радио, которая транслировалась по радиостанции Национального комитета «Свободная Германия», товарищ Вальтер Ульбрихт так охарактеризовал сложившуюся обстановку:

«В данный момент боевые задачи, стоящие перед противниками Гитлера на фронте и в тылу, слились воедино. Антифашисты и противники Гитлера на фронте могут помешать нацистским главарям превратить наши родные города в поля сражений, если они группами или целыми войсковыми соединениями станут отходить с фронта в родные города и будут помогать народу силой оружия освобождать свои города и деревни от господства нацистов. Немецкие солдаты и офицеры должны встать на сторону народа, который хочет немедленного прекращения войны. Народ стремится сбросить иго нацизма...

Каждый противник Гитлера должен любыми средствами добыть оружие. Антифашисты, создавайте вооруженные отряды! Объединяйтесь с насильственно угнанными иностранными рабочими и военнопленными! Создавайте подлинный фольксштурм, подлинно народное ополчение, которое с оружием в руках проложит себе путь к освобождению наших городов и сел от нацистских бонз. Создавайте и возглавляйте народные комитеты, которые возьмут в свои руки судьбы наших городов. Для каждого немца, любящего свою родину, существует сегодня только один лозунг: «Весь огонь своего оружия — против Гитлера! Смерть нацистским бонзам! Всенародная борьба за новую, демократическую Германию!»{144}

Если и раньше немецкие антифашисты и военнопленные немецкие солдаты и офицеры переходили через линию фронта с целью организации в самой Германии борьбы против террора эсэсовцев и полевой жандармерии, то теперь борьба немецких борцов сопротивления против нацистского террора и продолжения войны более чем когда-либо соответствовала требованиям национального долга. Наряду с испытанными антифашистами этот долг осознали многие немецкие солдаты и офицеры. Часть отрядов немецких борцов сопротивления действовала за линией фронта, вела агитацию среди солдат вермахта, разъясняя им, что каждый день продолжающейся войны подрывает основы существования немецкого народа. Кроме того, бойцы этих отрядов передавали командирам отдельных воинских частей послания, подписанные генералами и офицерами, членами Национального комитета «Свободная Германия», которые призывали своих бывших сослуживцев проникнуться чувством ответственности и не жертвовать более жизнью своих солдат ради того, чтобы продлить жизнь гитлеровцев, ведущих нацию к гибели. Главная задача антифашистских отрядов сопротивления за линией фронта заключалась в том, чтобы уничтожать нацистские штабы и руководящие учреждения, занимать путем внезапных налетов города и села, препятствуя тем самым продолжению бессмысленной борьбы, в ходе которой они подверглись бы неминуемому разрушению. Эти группы, состоявшие из немецких антифашистов и солдат, часто действовали в тылу, далеко от линий фронта, если вообще в эти недели и месяцы развала гитлеровской военной машины можно было еще говорить об определенной линии фронта. Палач Гиммлер вынужден был признать эффективность этих отрядов. 17 февраля 1945 года он издал специальное постановление, которое, «согласно приказу фельдмаршала Кейтеля», «надлежало немедленно довести до сведения личного состава всех частей Восточного фронта». В этом постановлении Гиммлера приводился следующий случай:

«Незадолго до приближения большевиков к Вартегау во двор одного крестьянина, жившего в этой местности, неожиданно въехал автомобиль. Вышедший на зов хозяин, увидел в автомобиле человека в немецкой офицерской шинели... Приезжий оказался его братом, который в середине прошлого года попал под Витебском в [235] плен к русским. Он рассказал ему, что из части немецких военнопленных созданы особые роты».

Разумеется, Гиммлер понимал, чем грозят ему и его эсэсовским палачам такие антифашистские отряды. В тот момент Гиммлер занимал пост командующего армейской группой «Вейхсель» («Висла»). В качестве такового он отдал приказ своим войскам:

«Каждая воинская часть должна быть готова к столкновению с подобными ротами, которые в случае их появления подлежат немедленному уничтожению...»

Приведенный приказ был полон обычной нацистской лжи, с помощью которой Гиммлер стремился запугать немецких солдат и вынудить их продолжать сопротивление. Однако в то же время этот приказ является бесспорным доказательством того, что действия немецких партизан, связанные, конечно, с известными жертвами, были весьма небезуспешны. Эти люди, вместе с советскими войсками сражавшиеся против Гитлера с оружием в руках, помогали скорее закончить войну и тем самым спасли жизнь огромному числу немцев — мужчин, женщин и детей — и предотвратили уничтожение больших материальных ценностей.

В эти дни сторицей оправдало себя то, что руководство КПГ нелегально посылало в страну испытанных товарищей в качестве своих уполномоченных, не считаясь с опасностью, с которой была связана работа этих людей, и понесенными ими жертвами. Одним из таких уполномоченных, которым удалось успешно выполнить задание, был товарищ Винцент Поромбка. Весной 1943 года он был сброшен с парашютом над Восточной Пруссией. Преодолев многочисленные препятствия, Поромбка прибыл в Верхнюю Силезию, где он когда-то работал. Несмотря на преследования и террор, в крупнейших городах, промышленных поселках, на предприятиях и шахтах Верхней Силезии оставались еще сравнительно сильные подпольные группы КПГ. Под руководством товарища Романа Лигендца этим группам удавалось поддерживать некоторую связь друг с другом. Они всячески препятствовали жесточайшему угнетению польского населения Силезии нацистами и стремились объединить здесь всех противников Гитлера. Велась также систематическая разъяснительная работа среди солдат расположенных в Силезии немецких частей, а также среди солдат-отпускников. [23f]

Коммунистическим группам удалось здесь наладить в сравнительно широких масштабах поддержку и помощь советским военнопленным и насильственно перемещенным советским гражданам, которые в невероятно тяжелых условиях работали на рудниках и металлургических заводах Силезии. Многим из них они спасли жизнь, организовав их побег. Некоторым из освобожденных таким путем советских патриотов удалось пробиться на территорию Польши, где к тому времени уже действовали советские партизанские соединения, и принять в рядах партизан участие в окончательном разгроме гитлеровского фашизма.

Товарищ Поромбка своими советами и информацией оказал большую помощь руководителям коммунистических подпольных групп в Силезии. Вступая в фольксштурм, силезские коммунисты и другие антифашисты своей разъяснительной работой среди ополченцев добивались того, что целые соединения фольксштурма отказывались сражаться против наступающих советских войск. Это оказало известное влияние и на регулярные войсковые части, которые стали стараться отступать без боя. Благодаря своевременно полученной информации подпольщикам удалось с помощью рабочих мостостроительной фирмы «Августин» в Цабрце (Гинденбург) сорвать выполнение нацистского приказа о взрыве мостов, заводов и шахт. Город Цабрце и населенные пункты в его окрестностях почти совсем не пострадали от разрушений. На следующий же день после занятия Цабрце советскими войсками, командование которых было проинформировано о работе подпольщиков, в городе начали бесперебойно работать предприятия пищевой промышленности, магазины и транспорт. Коммунисты города немедленно приняли меры для возобновления работы остальных промышленных предприятий и принялись за восстановление нормальной хозяйственной жизни города. Товарищ Поромбка после освобождения города вновь перешел линию гитлеровского фронта и направился в Саксонию, чтобы организовать там сопротивление бессмысленным приказам гитлеровского командования.

Вскоре после падения Кенигсберга товарищ Ульбрихт в своей речи по радио сформулировал лозунги Политбюро КПГ, выдвинутые еще в начале 1945 года. [237]

«Трудящееся население городов! — говорил в своей речи Вальтер Ульбрихт. — Не давайте нацистским бонзам возможности эвакуировать склады. Не давайте им взрывать электростанции, газопровод и водопровод! Не забывайте о завтрашнем дне! Вы будете жить, когда нацистских главарей больше не будет и в помине! Но условия вашей будущей жизни зависят от того, насколько своевременной будет капитуляция, которая спасет от разрушения ваши родные города.

Освобождайте ваши родные города от господства нацистских бонз — и вы будете спасены!»{145}

Несмотря на огромные жертвы, понесенные именно коммунистами после неудавшегося заговора 20 июля 1944 года, несмотря на массовые аресты членов партии, уцелевшие подпольные коммунистические группы не отказались от дальнейшей борьбы против гитлеровского режима. Кровавые оргии гитлеровских палачей, бессмысленное массовое уничтожение людей, разрушительные последствия налетов англо-американской авиации и, наконец, тяжелая разруха, которая захватила в этот период и почти полностью парализовала транспорт, почту и снабжение, конечно, в очень большой степени осложнили организованную работу подпольщиков и связь между, подпольными группами. Но, несмотря на это, во всех частях Германии, в особенности в крупных промышленных городах, активно действовали коммунисты, которые руководствовались в своей работе указаниями своей партии и Национального комитета «Свободная Германия». Повсюду, где требовалось путем своевременной капитуляции или прекращения военных действий предотвратить разрушение городов и сел, действовали отважные сыны и дочери коммунистической партии. Особо следует упомянуть о коммунистах-подпольщиках Лейпцига, которые продолжали свою работу и после ареста и казни руководителей подполья во главе с Георгом Шуманном и которые сумели проявить максимальную активность в последние недели войны. Согласно сообщениям лейпцигских товарищей, за несколько дней до приближения к городу американских войск они распространили листовки с призывом к фольксштурмовцам и населению [238] покончить с войной и предохранить от разрушения то немногое, что еще оставалось у немецкого народа. В открытом письме к тогдашнему обер-бургомистру города Фрейбергу было выдвинуто требование сдать город без боя. В момент вступления американских войск в город отдельные группы сторонников Национального комитета «Свободная Германия» активно участвовали в ликвидации последних очагов сопротивления гитлеровцев. В некоторых местах подпольщикам с оружием в руках приходилось преодолевать жестокое сопротивление. Женщины были в первых рядах, они не давали солдатам рыть окопы и оборудовать новые пулеметные гнезда на улицах города. Некоторые солдаты просили дать им гражданскую одежду и, получив ее, скрывались, бросая оружие. Особенно отмечался в сообщениях лейпцигских подпольщиков случай, происшедший в эти дни на углу Торгауерштрассе и Бюлов-плац. Одна из армейских частей решила организовать здесь долговременную оборону, но, натолкнувшись на сопротивление населения, должна была отказаться от осуществления этого плана. Особенно решительную борьбу с начавшимися грабежами вели группы Национального комитета «Свободная Германия».

Подпольная группа рабочих-антифашистов в Средней Германии также продолжала борьбу, которая привела к тому, что в апреле 1945 года подпольщики фактически взяли в свои руки политическую власть в городе Эйслебене. Созданная здесь сильная и разветвленная подпольная группа непрерывно росла и укреплялась уже с конца лета 1940 года. В ней, как и в других подпольных группах, сотрудничали коммунисты, социал-демократы, профсоюзные активисты, а также демократически настроенные представители буржуазии. Главные опорные пункты подпольной рабочей группы в Средней Германии были в Эйслебене, на заводах «Бунаверке» и на заводе по переработке горючего в Люцкендорфе. Группа имела свои отделения или своих доверенных лиц в Вейсенфельсе, на шахте «Элиза» в Мюхельне, на сахарном заводе Штобница, шахте «Леонгард», на заводах «Лейна» и в городе Цейтце. В период с 1943 до начала 1945 года подпольщики распространили свою деятельность и на целый ряд заводов индустриального района Галле — Мерзебург, а также на многие шахты, металлургические заводы и деревни Мансфельдского района. [239]

В начале 1943 года была выработана и напечатана «Боевая программа антифашистской Рабочей группы Средней Германии». В ней говорилось, что военное, политическое и экономическое положение гитлеровской Германии безнадежно. Единственным выходом из этого положения является совместная борьба рабочих-коммунистов и социал-демократов в общих группах сопротивления. В программе указывалось, что необходимо создавать боевые комитеты на предприятиях, в городах и селах, призывать всех антифашистов, стремящихся к миру, и всех антигитлеровцев к сотрудничеству и совместной борьбе за окончание войны и свержение Гитлера. Содержание программы распространялось среди рабочих в виде листовок. Боевому комитету Рабочей группы Средней Германии удалось организовать ряд более или менее значительных актов саботажа, направленных на подрыв военного производства. При этом подпольщики сотрудничали с доверенными лицами из иностранных рабочих, которых было особенно много на крупных предприятиях. Так, например, спустя день после свержения Муссолини 3 тысячи итальянских рабочих, работавших на заводе по переработке горючего в Люцкендорфе, объявили в 10 часов утра забастовку, собрались у своих бараков и потребовали немедленной отправки на родину. Только путем массовых арестов и жестокой кровавой расправы эсэсовцам, гестаповцам и полицейским удалось заставить итальянских рабочих вновь выполнять нацистскую барщину. Однако благодаря стойкости арестованных итальянцев гестапо не удалось раскрыть их связи с немецкими подпольщиками.

С помощью комсомолки Валентины Хезаковой подпольная Рабочая группа Средней Германии наладила связь с лагерями так называемых «восточных рабочих» и с небольшими группами советских военнопленных, работавших на различных предприятиях в районе Мансфельда. От них подпольное руководство узнало, что в цех по переработке металлического лома на металлургическом заводе Кругхютте была доставлена статуя Ленина. По указанию подпольной организации она была спрятана в надежном месте и предохранена от разрушения.

Видя, что час окончательного разгрома нацистского режима приближается, руководство Рабочей группы [240] Средней Германии в июле 1944 года решило созвать конференцию руководителей подпольных групп и доверенных лиц. Конференция происходила на территории завода по переработке горючего в Люцкендорфе в помещении склада, принадлежавшем берлинской фирме «Вендт». Один из служащих этой фирмы, работавший старшим монтером на заводе, был членом подпольной организации. В конференции приняло участие около 30 человек. Те из них, которые не работали на заводе, были снабжены пропусками на территорию завода. Один из подпольщиков, служивший в заводской охране, и группа иностранных рабочих охраняли склад во время совещания. Кроме немецких антифашистов, в конференции приняли участие два итальянца, один поляк и один голландец.

После краткой характеристики обстановки, которую дал один из двух руководителей подпольной организации, руководителям групп и доверенным лицам было указано на необходимость готовиться к массовым выступлениям в связи с приближающимся крушением нацистского режима, а также к активной борьбе за свержение Гитлера и принятию мер по обеспечению снабжения населения после разгрома нацистов. Подпольщики наметили также мероприятия по взятию в свои руки административной власти и управлению экономикой района. После конференции была выпущена листовка, содержавшая лозунги, выдвинутые подпольщиками в качестве руководства к действию. В них говорилось о создании антифашистских гражданских комитетов в городах и деревнях, об организации на предприятиях вооруженных групп самозащиты, об осуществлении контроля над складами продовольствия, предприятиями пищевой промышленности и магазинами и о необходимости помешать их эвакуации или уничтожению. Мобилизации в вермахт и в фольксштурм, а также полная дезорганизация транспорта в последней фазе войны, наступившая в результате военных действий и воздушных налетов, ослабили подпольную организацию и нарушили связь между ее отдельными группами. Но, несмотря на это, подпольщикам в начале апреля удалось создать в Эйслебене антифашистский комитет и распространить в большом количестве экземпляров воззвание «К мансфельдцам!». Им удалось также спасти от разрушения и разграбления продовольственные [241] склады и магазины. Созданный антифашистский комитет отдал приказ частям фольксштурма сдать без боя позиции в предместьях Эйслебена. Тем самым город был спасен от разрушительного обстрела американской и английской артиллерии и от воздушных налетов. Комитет разместился в ратуше, и американские войска, вступившие в город, должны были признать его в качестве новой власти в городе. Впрочем, американское командование всеми средствами препятствовало работе комитета и даже предприняло попытку сместить с поста бургомистра коммуниста. Однако эта попытка натолкнулась на сопротивление трудящихся и была сорвана.

Оба руководителя антифашистской Рабочей группы Средней Германии, товарищи Роберт Бюхнер и Отто Готше, заканчивают свой отчет о создании, деятельности и борьбе этой организации описанием торжественного для города дня — 3 июля 1945 года. В этот день в Эйслебен вступили советские войска, которые принесли наконец полное освобождение борцам-антифашистам. Вот что писали товарищи Бюхнер и Готше:

«На рыночной площади красное море знамен, — В старой, много повидавшей на своем веку ратуше разместилась новая, демократическая власть — представительный орган рабочего класса. Его осеняет славное знамя горняков Кривого Рога, которое старый коммунист Отто Брозовский сохранил и не выдал фашистам даже под пытками в тюрьме. А на площади высится статуя Ленина, которая была надежно спрятана во времена фашизма и во время американской оккупации. Памятник Ленину стоит как наглядное доказательство того, что даже во мраке фашистской ночи здесь, в этой части Германии, не погас факел пролетарского интернационализма, как доказательство того, что мы не опозорили знамя партии Эрнста Тельмана и держим его всегда высоко поднятым».

Будущее Германии

Гитлеровский режим неудержимо катился к гибели. Но вставал вопрос: какова будет судьба Германии после свержения господства Гитлера? На этот вопрос видные государственные деятели антигитлеровской коалиции, разумеется, отвечали совершенно по-разному. В соответствии с планами и желаниями американских и английских империалистов безоговорочная капитуляция гитлеровского командования и слом нацистского государственного аппарата должны были означать ликвидацию всякой национальной независимости германского народа и уничтожение германского государства вообще. На основании официальных высказываний таких американских политических деятелей, как Эллиот Рузвельт, Гопкинс, Маршалл, Гарриман и Корделл Хелл, газета «Курир», выходившая по французской лицензии в Берлине, опубликовала в декабре 1948 года статью, в которой были изложены планы расчленения Германии, предложенные США и Великобританией на Тегеранской конференции в ноябре — декабре 1943 года. Газета писала:

«Рузвельт выступил за разделение рейха на ряд суверенных независимых государств, как-то: урезанная Пруссия, Нижняя Саксония, Гессен вместе с Пфальцем, затем государство на юге Германии, которое включило бы Баварию, Вюртемберг и Бадей, и, наконец, на севере государство, включающее Гамбург и области, расположенные к северу и югу от Кильского канала. Обе промышленные области, Рур и Саар, согласно этому плану, отбирались у немецкого народа и отдавались под международный политический и экономический контроль. [243] Черчилль предлагал отделить от Германии Пруссию, а южногерманские земли включить в состав Дунайской федерации, которую следовало, по его мнению, создать».

Однако благодаря противодействию советской делегации в Тегеране, возглавляемой И. В. Сталиным, англоамериканские планы расчленения Германии и уничтожения единого германского государства были сорваны. Это ясно даже на основании упомянутых выше американских данных.

Но американские и английские империалисты не собирались без борьбы отказаться от своих планов расчленения Германии и уничтожения единой германской нации. На англо-американской конференции в Квебеке в сентябре 1944 года было решено ликвидировать промышленный потенциал Рурской и Саарской областей и передать их под контроль Объединенных Наций. В заключительной части соглашения, подписанного Рузвельтом и Черчиллем, говорилось: «Эта программа преследует цель ликвидировать военную промышленность Рурской и Саарской областей и превратить Германию главным образом в страну земледелия и пастбищного скотоводства».

Таким образом, так называемый план Моргентау, предусматривавший не только расчленение Германии, но и ликвидацию ее высокоразвитого промышленного производства, стал официальной политической программой английского и американского правительств.

Попытки добиться от Советского правительства согласия на осуществление этих планов предпринимались неоднократно. Западным державам нечего было возразить на заявление товарища Молотова 11 апреля 1947 года на Московском совещании министров иностранных дел.

«Примерно через год после Тегерана, — говорил тогда товарищ Молотов, — а именно — в октябре 1944 г. в Москву приезжали г-н Черчилль, тогдашний премьер-министр Великобритании, и г-н Идеи, тогдашний министр иностранных дел Великобритании. В переговорах с Советским правительством г.г. Черчилль и Идеи представили от имени британского правительства свой план раздела Германии... на три части»{146}. [244]

В противоположность этим замыслам И. В. Сталин еще 23 февраля 1942 года перед всем миром произнес свои известные слова о том, что «гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское — остаётся».

Спустя всего полгода в своей речи по случаю XXV годовщины Великой Октябрьской социалистической революции 6 ноября 1942 года И. В. Сталин сформулировал три задачи в войне против гитлеровской Германии: «Наша первая задача, — говорил товарищ Сталин, — ...в том именно и состоит, чтобы уничтожить гитлеровское государство и его вдохновителей». Вторую задачу товарищ Сталин видел в том, «чтобы уничтожить гитлеровскую армию и её руководителей» и, наконец, третья задача заключалась в том, «чтобы разрушить ненавистный «новый порядок в Европе» и покарать его строителей»{147}. Определяя задачи Советского Союза в войне, товарищ Сталин заявил ясно и недвусмысленно:

«У нас нет такой задачи, чтобы уничтожить Германию, ибо невозможно уничтожить Германию, как невозможно уничтожить Россию»{148}.

Определение этих задач соответствовало не только интересам народов, подвергшихся нападению Гитлера, но и интересам самого немецкого народа. Обеспечить независимое национальное существование немецкого народа и создать единое, демократическое, миролюбивое германское государство в центре Европы можно было, только уничтожив фашистский аппарат насилия, лишив власти монополистов — вдохновителей фашизма, уничтожив фашистскую армию и прусско-германский милитаризм со всеми его социальными корнями и подвергнув наказанию всех до одного военных преступников. В Ялтинской декларации в феврале 1945 года нашли свое выражение принципы советской внешней политики, направленной в противоположность англо-американским планам расчленения Германии на обеспечение прочного мира в Европе. В декларации говорилось:

«В ноша цели не входит уничтожение германского народа. Только тогда, когда нацизм и милитаризм будут [245] искоренены, будет надежда на достойное существование для германского народа и место для него в сообществе наций»{149}.

Немецкие коммунисты знали о планах расчленения и уничтожения Германии, которые вынашивались в кругах англо-американских империалистов. Именно поэтому они с особенной радостью приветствовали заявление И. В. Сталина в день безоговорочной капитуляции 9 мая 1945 года о том, что «Советский Союз торжествует победу, хотя он и не собирается ни расчленять, ни уничтожать Германию»{150}.

Совершенно иную позицию заняли после победы западные союзники и прежде всего правительство Черчилля. Перед тем как покончить жизнь самоубийством и таким путем трусливо уклониться от ответственности за свои безмерные кровавые преступления, Гитлер 29 апреля 1945 года назначил адмирала Деница «рейхспрезидентом и верховным главнокомандующим вооруженными силами». Этот нацистский командующий военно-морским флотом не только принял наследство из рук Гитлера, но и не постеснялся в своем «обращении к немецкому народу» от 1 мая 1945 года прославлять трусливое чудовище — Гитлера и заявить, что вооруженная борьба продолжается. Весьма характерно, каким образом он намеревался продолжать войну на территории Германии. 2 мая 1945 года в приказе генерал-фельдмаршала Кейтеля было объявлено о капитуляции германских войск в северных районах страны перед англичанами. 4 мая английским главнокомандующим Монтгомери и пятью гитлеровскими генералами было подписано соглашение о капитуляции «всех германских войск в Голландии, северо-западной Германии, включая острова, и в Дании». А 5 мая 1945 года главный штаб вермахта издал секретную директиву, в которой говорилось:

«Борьба на Востоке продолжается, несмотря ни на что...»{151} По сути дела это были те же самые коварные планы, о которых Аллен Даллес докладывал Вашингтону еще в мае — июне 1944 года. Показательно также и то, [246] что б мая 1945 года Йодль был командирован к Эйзенхауэру в штаб-квартиру союзников с полномочиями подписать капитуляцию на Западе, но не на Востоке. В своем устном докладе Деницу Йодль говорил, что «длительная беседа с начальником штаба Эйзенхауэра генералом Беделлом Смитом породила у него надежду на то, что капитуляции на Востоке можно будет избежать»{152}.

Вскоре, впрочем, эта надежда рассеялась, как сообщал об этом личный адъютант Деница, ввиду позиции Эйзенхауэра, которая определялась «политическими обязательствами».

Монтгомери предоставил фашистскому правительству Деница «экстерриториальную зону», с тем чтобы обеспечить ему и главному штабу вермахта «возможность действовать». Личный адъютант Деница писал по этому поводу:

«Поскольку мне известно, такое решение не было доведено до нашего сведения, но, несмотря на это, небольшой участок территории в районе Фленсбург — Мюрвик не был занят английскими войсками и было установлено разграничение зон между Йодлем и командующим английскими войсками в этом районе.

Правительство и главный штаб вермахта сохранились здесь в неприкосновенности и не испытывали никаких затруднений. Всем офицерам, а также батальону охраны было оставлено оружие, И после вступления в силу акта о безоговорочной капитуляции, подписанного 9 мая, в первое время положение не изменилось» {153}.

Грязной возне этого «правительства» гитлеровских последышей, члены которого, чувствуя себя в безопасности в своем «энклаве», продолжали щеголять фашистскими орденами, полученными за разбой и убийства, был положен конец только благодаря решительному вмешательству Советского Главнокомандования 23 мая 1945 года. Теперь мы знаем, что за этим сговором англичан с правительством Деница таились коварные планы, осуществление которых обрекло бы наш народ на полное уничтожение. 23 ноября 1954 года Уинстон Черчилль, выступая по случаю собственного 80-летия в Вудфорде, похвалялся тем, что еще до того, как кончилась вторая мировая [247] война, в дни, когда немцы сдавались в плен сотнями тысяч, он послал телеграмму Монтгомери, в которой приказывал ему тщательно складывать и сохранять немецкое оружие, с тем чтобы его можно было в любой момент вновь раздать немцам и направить их против советских войск. Это чудовищное заявление Черчилля проливает новый свет на пункт третий секретной директивы Кейтеля, о которой уже упоминалось выше. Этот пункт гласил: «Оружие надлежит сдавать организованно и в полном порядке лишь после соответствующего требования противника»{154}.

Этот сговор Черчилля и Монтгомери, с одной стороны, и клики гитлеровских последышей во главе с Деницем — с другой, является вдвойне чудовищным. Во-первых, он был осуществлен в то время, когда тот же Черчилль еще громогласно восхвалял «славные успехи» и «триумфальные победы» советских войск, которые перед самым концом войны спасли британские войска от позорного поражения (в Арденнах. — Ред.). Во-вторых, продолжение войны и налеты англо-американской бомбардировочной авиации приводили к опустошительным разрушениям в Германии и ставили ее под угрозу эпидемий и голода, что в конечном счете вызвало бы невиданных масштабов катастрофу, которая закончилась бы немедленным расчленением Германии. Каждый немец должен ясно представить себе, чем грозит ему ремилитаризация, которую теперь, десять лет спустя, вновь навязывают ему все те же Черчилль и Даллес.

Именно потому, что в дни разгрома гитлеровского рейха опасность, грозившая немецкому народу, была исключительно велика, слова Сталина о том, что Советский Союз не собирается расчленять или уничтожать Германию, придали новое мужество немецким коммунистам и всем антифашистам. Они могли теперь приступить к решению стоявших перед ними сложнейших задач, будучи уверенными в том, что могучий Советский Союз является их подлинным союзником в деле защиты жизненных интересов и прав немецкого народа.

Потсдамское соглашение прочно легло в основу политики антифашистских и демократических сил Германии именно потому, что в нем нашли свое выражение основные принципы советской политики. Потсдамское соглашение предусматривало, что военные преступники и их вдохновители понесут справедливое наказание и их могущество в Германии будет полностью уничтожено. Последовательное проведение этой политики избавило в тогдашней советской зоне оккупации немецкий народ от кровожадного, хищнического германского империализма. В Потсдамском соглашении была предусмотрена полная демилитаризация Германии. Последовательное проведение в жизнь этого соглашения должно было избавить немецкий народ и от прусско-германского милитаризма, который дал возможность германскому империализму дважды в течение жизни одного поколения развязать мировую войну. [248]

Без преувеличения можно сказать, что именно немецкие коммунисты были теми людьми, которые больше, чем кто-либо другой, помогли своему народу найти выход из хаоса в дни, предшествовавшие капитуляции гитлеровского командования, и в дни после ее подписания. Еще в начале февраля 1945 года Политбюро ЦК КПГ выработало директивы, которыми немецкие антифашисты должны были руководствоваться в своей работе в районах Германии, занятых Советской Армией. Эти директивы предусматривали проведение весеннего сева, для того чтобы обеспечить население продовольствием, подбор и обучение надежных кадров для нового управленческого аппарата, установление взаимопомощи между городом и деревней, подготовку земельной реформы и, наконец, реорганизацию обучения в школах.

Коммунисты первыми вступили в борьбу против фашизма и войны. Несмотря на огромные жертвы, понесенные ими в борьбе против военных преступлений Гитлера, они ни на минуту не прекращали ее. И когда встала задача обеспечить народу условия существования и спасти его от хаоса и разрухи, доставшихся в наследство от разгромленного гитлеровского режима, первыми за выполнение этой задачи вновь взялись коммунисты. Только что выйдя из подполья, выйдя на свободу из тюрем и концлагерей, вернувшись из ссылки и штрафных батальонов, коммунисты, нередко сами измученные и больные, засучив рукава брались за дело, чтобы среди развалин создавать элементарные условия для возрождения мирной жизни и ликвидировать опасность голода, нищеты и эпидемий.

Нацисты и их бюрократический аппарат бросили все на произвол судьбы. Они сожгли архивы и документы, [250] разрушили служебные помещения и трусливо попрятались в своих крысиных норах. Для того чтобы дать населению, и в первую очередь горожанам, все необходимое, то есть продовольствие, воду, электричество, газ и наладить транспорт, нужно было прежде всего создать новый управленческий аппарат.

Исключительной заслугой командования Советской Армии, ее офицеров и специалистов являются мероприятия по обеспечению немецкого населения всем необходимым, которые были им проведены быстро и успешно. Однако немцы должны были сами позаботиться о своем дальнейшем существовании.

В этих условиях КПГ сконцентрировала все свое внимание на выполнении основных жизненно важных задач. Она приступила к созданию нового управленческого аппарата, организации снабжения населения, устранению опасности болезней и эпидемий и стала налаживать нормальную хозяйственную жизнь страны. Придерживаясь выработанной ими политической линии, коммунисты стремились при этом привлечь к активному сотрудничеству все антифашистские и демократические силы и прежде всего бывших социал-демократов и профсоюзных активистов. Так среди дымящихся развалин, в городах, лишенных еще воды, освещения и транспорта, закладывались основы нового антифашистского строя. Коммунисты успешно боролись с настроениями безнадежности и апатии и поднимали массы на строительство новой жизни.

Еще до открытия Потсдамской конференции было разрешено в советской зоне оккупации 10 июня 1945 года создание политических партий. Советский Союз был, следовательно, первым и единственным государством среди оккупировавших Германию держав, предоставившим полную возможность свободного развития антифашистским и демократическим силам, основным ядром которых являлись партии рабочего класса. Это был акт, предоставляющий свободное развитие для антифашистских, демократических сил, подвергавшихся жесточайшим преследованиям и понесшим столь огромные жертвы в период гитлеровской диктатуры. Свободное развитие антифашистских, демократических сил создало необходимые предпосылки для возникновения на месте разбитого фашистского государственного аппарата германского [251] империализма нового, демократического строя, нового, демократического государства. Искоренение нацизма и милитаризма должно было происходить одновременно с развитием и укреплением антифашистских сил германского народа.

В сложившейся обстановке Коммунистическая партия Германии была, бесспорно, ведущей и мобилизующей политической силой. Благодаря своей неуклонной и последовательной политической борьбе в период гитлеровской диктатуры КПГ была единственной партией, которая смогла предложить германскому рабочему классу и всему германскому народу ясную и четкую программу. Эта программа была изложена в воззвании ЦК КПГ к трудящимся города и деревни от 11 июня 1945 года. В начале воззвания КПГ разоблачала и клеймила нацистский режим и его вдохновителей — магнатов монополистического капитала. Воззвание содержало также суровую, но справедливую критику в адрес немецкого народа и немецкого рабочего класса, в нем не замазывались ошибки КПГ и недостатки в ее работе. В воззвании говорилось:

«Теперь, после всех перенесенных страданий и несчастий, после позора Германии, после окончания самого темного периода в германской истории, после крушения «третьего рейха», рабочие социал-демократы должны согласиться с нами, что фашистская чума захлестнула Германию потому, что в 1918 году виновные в развязывании войны преступники не были наказаны, потому, что не велась борьба за истинную демократию, потому, что реакция получила в Веймарской республике полную свободу, и потому, наконец, что антисоветская травля, проводимая некоторыми демократическими лидерами, расчистила Гитлеру дорогу к власти, а подрыв политики антифашистского единого фронта парализовал силы народа.

Поэтому сегодня мы говорим:

Ошибки 1918 года не должны повториться!

Покончим с расколом трудящихся!

Никакой пощады нацизму и реакции!

Навсегда покончим с враждой против Советского Союза! Ибо повсюду, где разжигается такая вражда, сразу же поднимает голову империалистическая реакция!» [252]

Учитывая эти жестокие уроки прошлого, ЦК КПГ сформулировал десять первостепенных, неотложнейших задач по демократическому обновлению Германии. В числе их были такие имеющие важнейшее и решающее значение для преобразования общественного строя, для Германской Демократической Республики, задачи, как полная ликвидация последышей гитлеровской партии и остатков гитлеровского режима, конфискация всего имущества нацистских главарей и военных преступников, уничтожение крупных помещичьих владений, отчуждение крупных имений юнкеров, графов и князей и передача всей земли, а также живого и мертвого инвентаря в распоряжение провинциальных и земельных управлений для последующего распределения их среди обездоленных и разоренных войной крестьян. Далее в программе содержалось требование передачи всех предприятий жизненно важного общественного и коммунального значения, как-то: транспорта, водопровода, газовой сети, электростанций и т. д., а также предприятий, хозяева которых эмигрировали, в распоряжение органов местного, общинного или провинциального самоуправления земель.

Коммунистическая партия заявила, что задачу восстановления Германии и возрождения немецкого народа можно успешно выполнить лишь в том случае, если произойдет прочное объединение всех антифашистских, демократических и прогрессивных сил страны. Исходя из этого компартия предлагала на основе выработанной ею программы действий создать блок антифашистских демократических партий. Этот блок должен был стать основной силой в борьбе за полную ликвидацию остатков гитлеровского режима и за создание демократического строя.

Так открылась новая страница в истории немецкого народа. То обстоятельство, что именно Советский Союз внес основной, решающий вклад в дело разгрома гитлеровского фашизма, позволило начать новую главу в истории нашего народа и в истории германского рабочего движения. Наряду с этим важная заслуга принадлежит здесь и Коммунистической партии Германии. Ее последовательная политика, ее неустанная работа, ее активная борьба против милитаризма и империализма, наконец, огромные жертвы, понесенные ею в борьбе против гитлеровского [253] фашизма, — все это создало предпосылки для наступления новой эры германской истории. В этом заключается великая, немеркнущая историческая заслуга Коммунистической партии Германии.

Поэтому ЦК КПГ в своем первом воззвании после разгрома гитлеровской тирании мог с полным правом заявить:

«Коммунистическая партия Германии была и остается партией решительной борьбы против милитаризма, империализма и империалистических войн. Партия никогда не сходила с этого пути. Она всегда высоко держала знамя Карла Либкнехта и Розы Люксембург, Эрнста Тельмана и Джонни Шеера. Мы, коммунисты, с гордостью оглядываемся на пройденный путь тяжелой борьбы, в которой отдали жизнь наши лучшие и вернейшие товарищи!»{155}