Продукт после «холодной войны» — гнусная попытка «переделки» картины развязывания корейской войны
Прекратилась «холодная война» между Востоком и Западом. «Теплый климат» международной ситуации, рассчитали американцы, будет благоприятствовать «переделке» картины развязывания корейской войны в их пользу.
В чем была подоплека подобных гнусных акций американцев? В том, чтобы, пользуясь хорошим шансом — окончанием «холодной войны», свалить всю ответственность за развязывание корейской войны на КНДР, приклеить ей ярлык «военного преступника», изолировать и удушить ее.
США и Южная Корея видели в «переделке» истории с развязыванием корейской войны важнейшую задачу своей политики. Возросла, естественно, масштабность и интенсивность совершаемых акций, к которым подключились «президенты» и другие крупные птицы, а также милитаристская Япония, «государства-союзники», страны-сателлиты и даже развалившийся Советский Союз.
Сговор с правительством Ельцина
Прекращение «холодной войны» подтолкнуло США и Южную Корею к сговору с правительством Ельцина в извращении картин развязывания корейской войны.
По мнению их правителей, история корейской войны, несправедливо изложенная под влиянием «холодной войны» между Востоком и Западом, подлежит основательному пересмотру. Они хотели привлечь к реализации своих амбиций Россию, связанную во многом с минувшей корейской войной. [44]
В первой половине 90-х годов Сеул по указке Вашингтона требовал от администрации Ельцина передать ему секретные документы о корейской войне за небольшие деньги. Когда свита Ельцина была готова пойти на это, власти Южной Кореи считали, что настал самый подходящий шанс. На приобретение этих материалов рвались президент, дипломаты, сотрудники спецслужбы и даже группа продажных ученых Южной Кореи.
В ноябре 1992 г. Ким Ен Сам пригласил Ельцина в Сеул и торговался с ним по поводу передачи их Южной Корее за часть предоставляемых России «экономических кредитов».
Выступая на южнокорейском парламенте, Ельцин обещал найти и передать Южной Корее «документы 25 июня». В июне 1994 г. в Москве Ким Ен Сам получил от Ельцина 216 документов объемом 545 страниц: дипломатические документы предвоенных и военных лет, например, «телеграммы» внешнеполитических ведомств обеих стран, «записи переговоров», а также протоколы заседаний ЦК КПСС и другие документы внутреннего пользования.
Ким Ен Сам блефовал: «Все они выяснят подробности исторического факта, что инцидент 25 июня возник из-за внезапного налета, нападения Севера на Юг».
«Сеул синмун», «Чуньан ильбо», «Тоньа ильбо» и другие южнокорейские газеты заодно начали сыпать потоки лжи: «И Россия, наконец, стала развязывать узел правды», «В спорах о причинах корейской войны выяснится вся истина», «Подтвердится измышленность версии об атаке на Север и правдивость версии о нападении на Юг» и т. д. Они без устали перелистывали все ельцинские «документы о событии 25 июня», но не нашлось никаких достоверных данных, подтверждающих версию о «нападении на Юг». И неудачники прибегали ко всяким подлым предположениям, измышлениям, махинациям, довольно далеким от истины: «Сам факт, что Советский Союз и Северная Корея обменялись множеством дипломатических документов, говорит о подготовке к войне 25 июня», «В них прямого упоминания нет, но суждения по тем или иным данным дают намек на инцидент 25 июня — нападение на Юг» и т. д. [45]
Примером фальсификации служит видеозапись «Секрет ЦК партии, корейская война», переданная в мае 1994 г. по синему экрану российским телеканалом «Останкино».
Видеопродукция, взявшая исток материалов о корейской войне, как говорит Волкогонов, из кремлевского архива, абсурдно исказила картину развязывания корейской войны, как будто пожар войны зажегся в результате «нападения Севера на Юг».
Все видеоизображения, от самой заголовки до мелочей содержания, сплетенные из сплошной лжи, сразу вызвали сомнения и порицания не только в кругу ученых, но и в общественности.
Волкогонов, главный проектор видеопродукции, растерянно начал оправдывать себя — мол, сам нашел материалы в никому не доступном, секретном архиве. Это вызвало большее сомнение у телеаудитории. Доктор исторических наук Деникин и многие другие ученые России поставили под сомнение саму «достоверность» материалов. Непонятное дело, говорит он, что только одному Волкогонову были доступны секретные материалы ЦК партии, которые раньше никто не видел и не мог видеть.
В своей статье в «Правде» от 31 мая 1994 г. Деникин бичевал «бессовестного» Волкогонова за «монополию» этих «секретных документов, известных только ему одному». Ванин, заведующий корейской секцией Института востоковедения РАН, сказал: непонятно, как только ему одному, Волкогонову, было разрешено монополистически использовать никому не доступные секретные материалы. Далее он отметил, что Волкогонов своим самовольным цитированием и трактовкой материалов, пока еще не подверженных строгой научной проверке на открытых консультациях специалистов, определил «власти Северной Кореи как группу военных преступников»; это не подход ученого, а скорее злонамеренная агиткампания (приложение к южнокорейскому журналу «Хангере — 21»).
Такова была неправдоподобность проблемной «видеозаписи». Итак, Южная Корея стала объектом критики и обвинения со стороны мидовцев и ученых России. Так и было [46] в октябре 1994 г., когда в Москве проходила международная научная конференция по совместной инициативе южнокорейской академии дипломатии и безопасности и Института МЭМО России, на ней замглавы МИД России Панов, директор Института проблем Дальнего Востока Читаренко и другие говорили, что Южная Корея «оглашением документов 25 июня заставила и Россию испытывать дипломатические затруднения». Они отрицали утверждения Южной Кореи о том, что «инцидент 25 июня возник из-за нападения Севера на Юг». В своей основной речи Панов, отвергнув версию о «нападении на Юг», отметил: «До начала войны 25 июня между Севером и Югом нередко возникали большие и малые стычки. Откровенно говоря, трудно с уверенностью сказать о «нападении на Юг» со стороны Севера».
Дипломаты и ученые России поставили ребром сам вопрос оглашения «документов 25 июня» потому, что при передаче их Южной Корее была предъявлена просьба со стороны России не предать документы гласности с учетом отношений с КНДР и КНР. Так, насколько известно, в июне 1993 г. Ельцин при передаче в Москве перечня «документов 25 июня» тогдашнему директору южнокорейского агентства безопасности Хан Сын Чжу напомнил ему не спешить с оглашением их содержания. Южнокорейская газета «Сеул синмун» от 25 июня 1993 г. пишет: «Правительство «по просьбе России» держит в тайне все, кроме самого факта о получении «документов 25 июня». И глава внешнеполитического ведомства на это очень осторожно реагирует: «Отказ от спешного оглашения их контекста будет в пользу южнокорейско-российских отношений». И потому сам Хан Сын Чжу, получивший перечень документов от Ельцина, после возвращения в Сеул об этом в одиночку доложил Ким Ен Саму.
Зачем власти Ельцина не пожелали спешного разглашения «тайны» документов? Это было не потому, что в них скрывалось какое-то заслуживающее внимания. Их больше всего беспокоила сама продажа секретных дипломатических документов, связанных с третьей страной. [47]
Однако власти Южной Кореи действовали иначе — не только спешно огласили документы, но и при отсутствии годных для них материалов на свой лад выдумали предположения и раздули факты. Это просто загнало Ельцина в заколдованный круг.
Понятно, что американо-южнокорейский сговор с режимом Ельцина в «переделке» истории представлял собой не более чем неудачно поставленным спектаклем.
Подключение японских милитаристов к фальсификации
В годы «холодной войны» японские милитаристы опасались выразить свои официальные взгляды насчет корейской войны. И ужесточился контроль над СМИ, чтобы через них не просочились факты своего участия в войне в Корее. Не были оценены «подвиги» погибших в корейской войне, не было официальной выплаты пособий их семьям. Заставили каждую семью «соблюдать тайну» за предоставляемые ей 5 тыс. долларов. Было ясно одно: если по международному праву будет возбужден вопрос участия Японии в корейской войне, то Япония не избежит кары и выплаты компенсации. И поэтому в годы «холодной войны» японские милитаристы не вышли за пределы пропаганды полезности корейской войны.
Прекращение «холодной войны» вернуло к жизни гнусное нутро японских милитаристов. Они под эгидой «дяди Сэма» стали плыть на фарватере американской политики «переделки» истории, связанной с развязыванием войны в Корее.
Вот их софистические утверждения: «Корейская война — это такая война, когда малая интрига Северной Кореи втянулась в маховик крупного интриганства Макартура». При этом задает свой тон японский реакционный историк Хакивара, который в японском журнале «Бугэй сюндзю» пишет: «Корейская война давно была подготовлена командующим американскими вооруженными силами на [48] Дальнем Востоке Макартуром на основе мировой стратегии. Однако ему не удалось найти предлог зажечь пламя войны. В тот самый момент Северная Корея, горевшая стремлением к «освобождению Южной Кореи», поспешила напасть на Юг, и на нее была возложена ответственность за развязывание корейской войны». Далее следует чушь: «Северная Корея была использована Макартуром», «Она попала в ловушку Макартура» и т. д.
Чтобы «аргументировать» свой домысел, этот псевдоисторик не стеснялся твердить, что изгнание Компартией Китая чанкайшистских гоминьдановцев из материкового Китая, возможно, «оказало воздействие на Северную Корею», и она, воспрянув духом, спешно пошла на реализацию «плана нападения на Юг» для освобождения Южной Кореи и объединения страны; Макартур, находившийся в Токио, «был в курсе всех сведений о Северной Корее по каналам службы разведки Виллоуби, но делал вид, что ничего не знал» (южнокорейский журнал «Map», июнь 1994 г.).
Сценарий Хакивары был не чем иным, как разновидностью версии о «нападении на Юг», придуманной по указке «дяди Сэма».
Правду сказать, КНДР в то время знала все о подготовке США к развязыванию корейской войны. Она не оставалась простой созерцательницей. Северокорейцы, следя за каждым действием США, вели всю подготовку на случай войны. Это позволило КНДР немедленно сорвать внезапное вторжение марионеточной армии Ли Сын Мана и перейти в контрнаступление. Несмотря на это, после прекращения «холодной войны» японские милитаристы в одной упряжке с американцами пошли на извращение картин развязывания корейской войны, выдав черное за белое. Их гнусная цель — прикрыть факт участия в агрессивной войне в Корее и создать благоприятные условия для изоляции и удушения КНДР, для совершения очередной, новой агрессии. [49]
Отчаянная попытка «переделки» картины развязывания корейской войны, предпринятая для изоляции и удушения КНДР
В начале 90-х годов минувшего века, после войны в Персидском заливе, происки США в этом направлении приобрели более серьезный характер, сочетаясь с их политикой военного нажима на КНДР.
США в сговоре с неблагонадежными силами МАГАТЭ выдумали «ядерную угрозу» КНДР и варварски требовали от нее выдать атомные бомбы, проводя политику изоляции и удушения ее.
КНДР решительно противостояла американскому нажиму на нее. США угрожали ей военной «санкцией». Так, глава Пентагона Перри по телеканалу Эн-Би-Си делал воинствующее заявление: «Превентивный удар против Северной Кореи является своего рода нашим выбором».
США даже составили оперативный план по нанесению удара против КНДР. Для этого было предусмотрено поднять на ноги 6 авианосцев, 34 эскадрильи истребителей, 4 эскадрильи бомбардировщиков, 11 частей сухопутных войск в общей сложности 500 тыс. человек. Американцы выжидают только удобного шанса спровоцирования второй корейской войны.
Под дудкой США пустилась в пляски Южная Корея. Военщина Юга Кореи, истерически раздувая демагогическую кампанию, настойчиво просила заокеанского босса нанести «превентивный удар» по КНДР. Воинственные круги Юга, науськиваемые «дядей Сэмом», осмелились заявить, что их «отряды спецназа» разрушат АЭС в КНДР.
ТВ, радио, все СМИ Южной Кореи изображали дело так, как будто вот-вот перелетит через военно-демаркационную линию северокорейский бомбардировщик с ядерной бомбой на борту. При этом демагоги не забыли напоминать, что «танковое наступление Народной Армии на Юг» в 1950 г. превратило «мост через реку Хан в дикий ад». [50]
Об этом южнокорейский журнал «Map» (апрель 1994 г.) пишет: «Шумиха, поднятая вокруг северокорейской «ядерной угрозы», образно говоря, сузила нервы жителей, которые просто не в своем уме».
В последнее время правящие круги США и Южной Кореи, — они видят, что КНДР ничуть не колеблется ни перед лицом политики изоляции и удушения, — коварнейшим образом прибегают к политике «умиротворения», с одной стороны, а с другой — с рвением проводят подготовку к новой войне, трубя о «северокорейском вызове Америке в 50-е годы».
По сообщениям радио «Голос Америки» от 13 января 1998 г., империалисты США твердят: «В 50-е годы бросила вызов Америке именно коммунистическая Северная Корея. И сегодня она остается самой опасной силой, готовой бросить вызов США в установлении нового порядка... Единственным противником, могущим сбросить ядерные бомбы на головы американцев, является не кто иной, как северокорейская армия».
В частности, в последний период 90-х годов США еще более усиливали военный нажим на КНДР, пуская в ход весь арсенал средств и приемов.
В августе 1998 г. КНДР успешно запустила ИСЗ «Кванменсон-1». И в то время американцы и их подголоски выступили с концепцией «северокорейской ракетной угрозы», которая является разновидностью версии о «внезапном нападении на Юг», выдвинутой в момент развязывания войны в Корее 25 июня 1950 г. Это привело к накалу ситуации, придало новый толчок усилению их политики изоляции и удушения КНДР.
В июне 1999 г. военщина США и Южной Кореи выступила с «новацией» — с вопросом о т. н. «северной разграничительной линии» Корейского Западного моря. По ее указке ВМФ Южной Кореи умышленно спровоцировал «инцидент в Западном море». После этого учащение милитаристских игрищ в Южной Корее и в прилегающих к ней зонах, наращивание вооруженных сил США в Южной Корее и ее военного потенциала привели к нагнетанию напряженности на Корейском полуострове. Американо-южнокорейские [51] подлецы попытались свалить всю вину за «инцидент в Западном море» на КНДР. По поводу этого «инцидента» один из южнокорейских судей через сеть компьютерной связи распространил статью, в которой автор осудил вооруженное столкновение на просторе Западного моря как преднамеренную, авантюристическую провокацию южнокорейского ВМФ. Растерянные этим, власти Южной Кореи даже разыграли фарс с расследованием дела.
После названного «инцидента» США и Южная Корея раздувают шумиху вокруг «военной угрозы Севера» и «возможности непредвиденной провокации». Их происки, направленные на нападение против КНДР, достигли опасного рубежа. Раскручивается маховик военных приготовлений: размещение в Южной Корее свыше 1000 единиц ядерного оружия против КНДР, составление «оперативного плана 5027–98», разработка мер по срочной переброске огромных вооруженных контингентов США на случай «тотальной войны» на Корейском полуострове, гнусные акции для привлечения к предстоящей войне войск Японии и других стран-сателлитов, проведение совместных военных маневров, учения по укрытию в убежище семей американских военнослужащих в Южной Корее, воинствующие заявления о превентивном ударе и т. д.
На фоне дальнейшего усиления США и их пособниками военного нажима на КНДР особое внимание привлекает к себе попытка «переделки» истории, связанной с развязыванием корейской войны, которая нацелена на повышение «реальной эффективности» их военного давления.
Июнь 2000 г. был отмечен 50-летием корейской войны. США и Южная Корея планируют до 2003 г. еще шире, интенсивнее проводить пропаганду по извращению истории военных отношений, и прежде всего картин развязывания войны. На эту кампанию мобилизуются огромные финансовые и людские ресурсы.
По случаю 50-летия корейской войны власти Южной Кореи по указке американцев решили устроить шумные «торжества» с участием представителей высшего эшелона власти США и [52] Южной Кореи. В 1998 г. был создан «подготовительный комитет», составлен соответствующий бюджет.
В 2000 г. официальный Сеул, широко рекламируя «торжества, посвященные 50-летию» корейской войны, намеревался провести всякие мероприятия: возведение скульптур, составление «Переосмысленной истории войны», «памятную церемонию», «приветственный банкет» и «вручение памятной медали» десяткам тысяч участников корейской войны — американским военнослужащим и наемникам стран-сателлитов, посещение могил солдат «войск ООН», «шествие по улицам», «воссоздание десантных операций в Инчхоне» и т. д. Даже после опубликования Совместной декларации Севера и Юга от 15 июня Южная Корея проводила всякие «памятные мероприятия в честь важных боев», в том числе «чествование 50-летия десантных операций в Инчхоне», «открытие музея» и «возведение статуи». Все акции были нацелены на дисторсию истории корейской войны.
Как видите, США и Южная Корея отчаянно пытаются продолжать вышеупомянутые акции, начатые еще до развязывания войны, в унисон с политикой изоляции и удушения КНДР.