Несостоявшийся прыжок «Морского льва»
На рассвете 10 мая 1940 г. германское военное командование начало осуществление «Желтого плана» — войны против Франции. В немецких частях был зачитан приказ Гитлера, хвастливо заявлявшего, что начинающееся сегодня сражение «решит судьбу немецкой нации на ближайшую тысячу лет»{100}.
Восьмимесячный период «странной («шутливой», «игрушечной») войны», как ее называли французы и англичане, войны с ее окопной тишиной, самолетами, мирно парящими над Сааром, футбольными матчами у линии фронта, медленно идущими поездами с боеприпасами и вооружением по обе стороны Рейна, закончился. Гитлер и его генералы, перейдя от «сидячей войны» к осуществлению планов «молниеносной войны», двинули свои войска на Запад.
Начался период скоротечных боев. Еще в апреле 1940 г. гитлеровская Германия вторглась в Скандинавию и легко захватила Данию и Норвегию. Вероломно растоптав нейтралитет, гитлеровские войска начали военные действия в Голландии и Люксембурге. Фашистской Германии потребовалось всего 44 дня для разгрома и капитуляции Франции, для нанесения сильнейших ударов по Англии.
После трагических событий на песчаных пляжах Дюнкерка в конце мая — начале июня 1940 г., завершившихся разгромом английской и французской армий (правда, 338 тыс. английских и французских солдат были вывезены под ожесточенной бомбежкой в Англию), последовала капитуляция Франции.
По условиям франко-германского перемирия, подписанного 22 июня 1940 г. в Компьенском лесу на маленькой железнодорожной станции Ретонд в том же белом салон-вагоне маршала Фоша, изъятом по приказу Гитлера из музея, где подписала капитуляцию кайзеровская Германия 11 ноября 1918 г., на сей раз Франция полностью капитулировала перед гитлеровской Германией в военном отношении. В соответствии с перемирием французская армия подлежала демобилизации; гитлеровскому командованию [30] передавалось все вооружение и военное снаряжение. Страна делилась на две зоны: зону оккупации — почти половину Франции, 2/3 которой — наиболее важные в стратегическом и промышленном отношении районы востока и севера, куда входили Париж, порты Ла-Манша и Атлантики, и «свободную зону», оставшуюся под контролем «правительства» Петэна, обосновавшегося в маленьком курортном городке Виши и установившего режим военно-фашистской диктатуры{101}.
Почти вся французская армия — 1 547 тыс. человек из 2,5 млн. армии метрополии — оказалась в плену. Потери Франции составили 84 тыс. убитыми{102}.
По пыльным дорогам Франции миллионы беженцев беспрерывным потоком уходили на юг страны, спасаясь от немецкого ига. А в это время фашистская 84-я дивизия маршировала по Елисейским полям, проходила под Триумфальной аркой, святотатственно попирая священную для французов могилу Неизвестного солдата. Немецкие офицеры поднимались по крутой лесенке Триумфальной арки и любовались побежденным, но не покорившимся Парижем, Марсовым полем, симметричной площадью Согласия, уходящими ввысь башнями собора Парижской богоматери и, конечно, Эйфелевой башней, близ которой фюрер позировал своему личному фотографу. Правительство предателя Петэна готовилось верой и правдой служить своим фашистским хозяевам.
Немецкие генералы, опьяненные легкой победой, удобно и просторно расположившись во дворце французских королей в Фонтенбло, превращенном в немецкий штаб, приступили к планированию новых военных походов.
В связи с разгромом Франции потеряла свои позиции на континенте Европы и Англия, прежде всего лишившись поддержки мощного французского военно-морского флота. От мыса Нордкап на севере Европы до Бидоссы на юге протянулись немецко-фашистские военно-воздушные базы.
Правда, молниеносного завоевания Англии не получилось: гитлеровские войска были остановлены естественным противотанковым «рвом», полосой Ла-Манша шириной 37 км. Однако даже не искушенным в военном искусстве было ясно, что эта узенькая полоска воды — «ров» — не являлась непреодолимой преградой и после должной подготовки могла быть форсирована немецкими войсками.
Предатель Вейган, только что бросивший Францию под ноги Гитлеру, восклицал:
— В течение трех недель Англии свернут шею, как цыпленку.
«Во всем мире были убеждены, — признавал позднее британский премьер У. Черчилль, — что настал час нашей [31] гибели»{103}. Институт Гэллапа, проведший в сентябре 1940 г. опрос общественного мнения в США, сообщал: после падения Франции более 35% граждан США были уверены в победе Германии, 32% — в победе Англии и 33% не дали ответа{104}. Недаром посольство США в Лондоне советовало всем гражданам США покинуть страну.
Отказавшись от сотрудничества с Советским Союзом, растеряв своих союзников, Англия буквально оказалась в состоянии далеко не «блестящего одиночества».
Ни один английский доминион, ни одна британская колония не могли оказать решающей помощи метрополии, переживавшей тяжкие, черные дни. Муссолини, боявшийся упустить свой лакомый кусок и желавший «принять участие в дележе добычи»{105}, объявил войну Англии, Франции, нанося им удары в Средиземном море. Фашистская Испания, заняв международную зону Танжера, зарилась на британскую твердыню Гибралтар и в любой момент могла либо потребовать его передачи, либо с помощью артиллерии закрыть узкий пролив.
На Дальнем Востоке Япония держалась весьма загадочно и настойчиво требовала закрытия Бирманской дороги, чтобы помешать английским поставкам в Китай.
Опьяненные легкими победами, немецкие армии, вооруженные до зубов своим и трофейным оружием, готовились к последнему удару по Англии.
Что могла им противопоставить Англия тех дней? Могла ли она выстоять против решительного натиска вооруженных сил германского вермахта? Безусловно, нет. Более того, английские армии, бросившие первоклассное оружие — танки, артиллерию, боеприпасы, винтовки — на морском берегу у Дюнкерка, были, по признанию У. Черчилля, почти совершенно безоружны. «Фактически во всей стране, — с горечью вспоминал Черчилль, — едва насчитывалось 500 полевых орудий всех типов и 200 средних и тяжелых танков»{106}. В военно-воздушных силах в боевой готовности было 446 истребителей и 491 бомбардировщик{107}. Потребовались бы месяцы, прежде чем английские заводы смогли бы восполнить потерянное. Собственно говоря, в июне — июле 1940 г. в Англии не было сухопутной армии в современном ее понимании. Деморализованные, обезоруженные дивизии, до Дюнкерка составлявшие костяк английской армии, требовали полного переформирования и вооружения.
Правда, летом 1940 г. на Британских островах были разбросаны маленькие гарнизоны, но их вооружение и снаряжение были весьма слабыми. К концу июня имелось всего несколько хорошо обученных дивизий и бригад. Однако вооружения и снаряжения было недостаточно даже для одной танковой дивизии. [32]
Хотя в стране были созданы силы местной обороны, но они в лучшем случае имели винтовки устаревшего образца и пулеметы. Сотни тысяч англичан, готовых защищать свои дома, располагали лишь охотничьими ружьями, старинными мушкетами, холодным оружием, начиная от вил и кончая ножами. Английский народ был больше вооружен энтузиазмом, чем оружием.
Недаром британский премьер, выступая 4 июня 1940 г. в английском парламенте с далеко не воинственной речью, прикрыв микрофон рукой, доверительно сообщал притихшим членам палаты общин: «Мы будем бить высаживающихся по головам пивными бутылками, ибо, пожалуй, у нас только это и есть»{108}.
В то же время в составе сухопутной армии фашистской Германии насчитывалось до 4 млн. человек — около 170 боеспособных, полностью укомплектованных дивизий. Из них могла быть выделена мощная ударная группа.
Численный перевес немецкой авиации над английской был также весьма значительным. Если во время боевых действий, развернувшихся на Европейском континенте в мае 1940 г., количественное соотношение между военно-воздушными силами Англии, Франции, с одной стороны, и Германии — с другой, составляло 1:3 в пользу германской авиации, то положение английской авиации после разгрома и капитуляции Франции стало еще хуже — 1:4 или даже 1:5{109}. Фашистская авиация на 10 августа 1940 г. имела только в первой линии 1990 бомбардировщиков против 450 английских и 1530 истребителей против 600 английских. Правда, английские новинки в системе противовоздушной защиты Британских островов (цепь радиолокационных станций на побережье, снабженных приборами Уотсона — Уатта для обнаружения самолетов противника в пути, новые принципы управления самолетами по радио) несомненно сыграли положительную роль в дни «битвы за Англию». Но эта система защиты Британских островов была далеко не совершенной и находилась, по словам Черчилля, в зачаточном состоянии.
Нельзя не прийти к выводу, что в июле — августе 1940 г. малочисленная английская авиация с недостаточно опытным летным составом, в котором ощущалась большая нехватка, не смогла бы оказать достаточного противодействия массированным налетам германских ВВС.
Реальной силой, которая могла сыграть в то время определенную роль в предотвращении немецкого десанта на Британские острова, был английский военно-морской флот. Однако следует учитывать, что военно-морской флот понес серьезные потери в Норвегии во время десантных операций у Нарвика и Намсуса, а еще больше он пострадал при эвакуации войск из Дюнкерка под [33] ожесточенной бомбежкой немецкой авиации.
Пострадал британский флот и в операции «Катапульта» — так Черчиллем была зашифрована операция по захвату, выводу из строя или потоплению французских кораблей, стоявших на рейдах в портах Северной и Западной Африки — в Оране, Мерс-эль-Кебире, Александрии, Дакаре, Касабланке, а также в Англии — в Портсмуте, Плимуте и Девонпорте.
По инициативе Черчилля британский военный кабинет принял решение заставить французский военно-морской флот прибыть в английские порты и присоединиться для продолжения борьбы с Германией. На случай, если подчиненные адмирала Дарлана, заверявшего Черчилля честью моряка, что он никогда не сдаст французского флота немцам, откажутся выполнить его приказ, военный кабинет Англии принял «мучительное и ужасное», по словам Черчилля, решение «копенгагировать» флот своей вчерашней союзницы, т. е. потопить его, так же как в 1801 г. адмирал Нельсон без всякого предупреждения потопил датский флот, спокойно стоявший на рейде в Копенгагене.
Ранним утром 1 июля премьер и военный министр Великобритании У. Черчилль передал вице-адмиралу Соммервеллу, командовавшему британским военно-морским флотом на Средиземном море, краткий приказ «быть готовым к «Катапульте» 3 июля». Смертельный удар наносился по французскому флоту в западной части Средиземного моря гибралтарской эскадрой Соммервелла. В 6 часов 26 минут вечера 3 июля 1940 г. адмиралу Соммервеллу было послано окончательное распоряжение: «Французские корабли должны либо принять наши условия, либо потопить себя или быть потопленными вами до наступления темноты»{110}. Других вариантов ультиматум не предлагал. Адмирал Соммервелл, на 30 минут опередив ультиматум, приказал открыть огонь и начать бомбардировку с воздуха французских линкоров и крейсеров.
Французский линкор «Бретань», стоявший в Оране, от прямого попадания бомбы в пороховые погреба взлетел на воздух и в течение нескольких минут исчез в морской пучине.
Линкор «Прованс», получив тяжелые повреждения, выбросился на берег; линкор «Дюнкерк» в условиях ограниченных возможностей для маневра плотно сел на мель. Линейный крейсер «Страсбург» ускользнул и, хотя он был поврежден самолетами-торпедоносцами, все же достиг Тулона.
Позднее в Дакаре линкор «Ришелье» был атакован английскими самолетами-торпедоносцами с авианосца «Гермес» и сильно поврежден. Во время операции погибло [34] до 1300 французов. В Александрии после длительных переговоров с английским адмиралом Кеннингхемом французский адмирал Годфруа согласился разоружить военные суда, снять замки с орудий и репатриировать часть экипажей. Позднее французские крейсеры из Александрии пришли в Тулон.
Что касается французских военных кораблей, стоявших в Портсмуте, Плимуте и Девонпорте, то все они — 2 линкора, 4 крейсера, 8 эсминцев, 12 подводных лодок и около 200 тральщиков и охотников за подлодками — ранним утром 3 июля были силой взяты под английский контроль. Правда, передача кораблей англичанам, за исключением наиболее современной субмарины «Сюркуф» (ее называли «подводным крейсером»), экипаж которой оказал вооруженное сопротивление английским офицерам и матросам, прошла мирно и спокойно. Команды французских судов сошли на берег. Корабли были включены в состав военно-морских сил Великобритании{111}.
Французский флот как важный фактор войны частично перестал существовать, а частично вошел в состав британских военно-морских сил. «Катапульта» на многие годы ликвидировала морскую мощь Франции как первоклассной морской державы. Но «на войне, как на войне» — пострадал и британский военно-морской флот, которому по приказу французского адмирала Жонса было оказано серьезное сопротивление.
Тем не менее британскому флоту удалось «нанести, — как сокрушался Черчилль в парламенте, — жестокий удар по своим лучшим друзьям»{112} и обеспечить Англии господство на море. Недаром, когда Черчилль сообщил об этом в парламенте, спокойные, уравновешенные депутаты вскочили со своих мест, долго и бурно выражая свое одобрение мерам, связанным с операцией «Катапульта». И все же, по самым оптимальным подсчетам, общее количество военно-морских кораблей различных классов, имевшихся в водах метрополии, к августу — сентябрю 1940 г. составляло: линкоров — 2, авианосцев — 1, крейсеров — 20, эсминцев — 94 и около 600 других легких кораблей. Переброска военно-морских сил к Ла-Маншу из Средиземного моря, Тихого, Индийского и Атлантического океанов была не только затруднительна, но и почти невозможна. Эти корабли нужны были для защиты интересов Британской империи. Известный английский специалист по морским вопросам Тонстолл позднее признавал весьма тяжелое положение английского флота. «Во всей нашей истории, — писал он, — трудно найти момент, когда нам угрожала большая опасность, чем летом и осенью 1940 года...»{113}
Опасность состояла не только в большом напряжении, испытываемом военно-морским флотом, но и в том, что [35] страна почти не была защищена с воздуха. Правда, в парламенте Черчилль, успокаивая депутатов, говорил о «силе английской армии», «замечательном состоянии» и «небывалой мощи королевской авиации» и об исключительной слабости немецкого военно-морского флота. Но даже для не просвещенного в военной стратегии и тактике англичанина было ясно, что Черчилль явно преувеличивает силы и ресурсы Великобритании, принимая желаемое за действительное.
Он был гораздо ближе к истине, когда 23 апреля 1942 г. на секретном заседании палаты общин заявил: «В 1940 г. армия вторжения примерно в 150 тыс. отборных солдат могла бы произвести смертельное опустошение в нашей стране»{114}.
В это время в составе флота фашистской Германии было 2 линкора, 6 крейсеров, 10 эсминцев, большое количество катеров и 60 подводных лодок. Кроме военного флота фашистская Германия имела морские суда общим водоизмещением 1 200 тыс. т{115}. К этим судам могли быть присоединены транспортные средства Дании, Бельгии, Голландии и Франции. Десантные средства гитлеровцев, пусть далеко не совершенные, хотя у них имелись специальные паромы Зибеля, могли обеспечить переброску (в два приема) свыше десятка дивизий — до 250 тыс. человек — на Британские острова. Во всяком случае, этого тоннажа было достаточно для высадки в первом эшелоне 100 тыс. человек с вооружением и оснащением. При этом некоторые специально оборудованные десантные суда немцев не нуждались в гаванях, в особых причалах, а могли высаживать в любом пункте побережья протяженностью 2000 миль танки, орудия, бронемашины. Изобретатель Готфрид Федер предложил специальные железобетонные блокгаузы — «военные крокодилы» — на 200 человек, которые можно было сконцентрировать у побережья Англии. Были созданы специальные танки-амфибии с перископами{116}.
Таким образом, гитлеровское командование после разгрома Франции обладало всеми необходимыми сухопутными, военно-воздушными силами и тоннажем для высадки десанта на Британские острова. А летом хорошая погода на Ла-Манше могла выдаться в любое время. Военные специалисты отмечали особо благоприятные условия для вторжения десантов в это время года.
Английская регулярная армия и силы местной обороны, военно-морской флот и авиация, безусловно, оказали бы решительное сопротивление вторжению немецко-фашистских войск. Черчилль неоднократно говорил о решимости англичан защищать «каждый дюйм» своей земли, о готовности сражаться «за каждую улицу в [36] Лондоне и его предместьях». Но соотношение сил и средств летом 1940 г. было таково, что шансов на успешное отражение фашистского десанта у английского командования почти не было.
Большой численный перевес в живой силе и технике, за исключением кораблей военно-морского флота, был на стороне немецко-фашистского командования. Однако, по признанию самого Черчилля, если бы немцы установили господство в воздухе над Дуврским проливом и Ла-Маншем, английское командование военно-морскими силами не рискнуло бы ввести в бой линкоры или большие крейсеры{117}.
Подготовка прыжка «Морского льва»
В трудное для Англии лето 1940 г., полное испытаний и горечи поражения, немецко-фашистское командование, опьяненное военными успехами, осуществляло практическую разработку планов захвата Британских островов, вошедших в историю под кодированным названием «Зеелёве» («Морской лев»).
Как стало известно из захваченных немецких архивов, вскоре после нападения на Польшу германское военно-морское министерство приступило к изучению проблемы вторжения в Англию. Гросс-адмирал Редер, командовавший фашистским флотом, уже 29 ноября 1939 г. представил первый набросок плана вторжения фашистских армий на Британские острова{118}.
Предварительными условиями вторжения в Англию он считал установление полного контроля над портами и устьями рек французского, бельгийского и голландского побережий и создание здесь соответствующих баз. Поэтому до поры до времени проект вторжения на Британские острова носил лишь теоретический характер. После Дюнкерка и завершения разгрома Франции все эти условия были выполнены и адмирал Редер мог предложить Гитлеру такой план. Он, действительно, поспешил сделать это, когда стало ясно, что разгром английских и французских армий по существу предрешен.
Еще 21 мая Редер в беседе с Гитлером, состоявшейся в Шарлевиле, поставил вопрос о десанте в Англию{119}. На секретном совещании у Гитлера 20 июня 1940 г. с участием Кейтеля, ответственного за высшее стратегическое планирование фашистских войн, Браухича, Гальдера, Хойзингера, Редера и других нацистские главари приняли решение о вторжении в Англию{120}. Десанту, по предложению Редера, должно было предшествовать энергичное воздушное наступление с направлением главного удара [37] против английского военно-морского флота. Другим важным условием наступления являлось завоевание германской авиацией господства в воздухе{121}.
Спустя 10 дней после совещания фашистских руководителей начальник штаба оперативного руководства ОКБ Йодль представил Гитлеру памятную записку, гласившую, что если не удастся завершить войну с Англией политическими средствами, то ее необходимо силой поставить на колени.
Для десанта в Англию, указывал Йодль, должно быть выставлено не менее 30 дивизий, против которых англичане не смогут выставить более 20 соединений{122}. Записка Йодля явилась основой всех дальнейших планов подготовки к войне с Англией. В последнюю неделю июня и в начале июля германское военное командование вплотную занялось планом завоевания Британских островов. 1 июля начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер обсуждал в Берлине вопрос о войне против Англии с начальником штаба военно-морских сил адмиралом Шнивиндом. На следующий день, 2 июля 1940 г., руководство ОКБ дало официальную директиву штабам армии, авиации и флота начать подготовку операции против Англии{123}.
Уже 3 июля в штабе германских сухопутных сил была создана рабочая группа во главе с полковником Грейфенбергом, которая занялась непосредственной подготовкой оперативного плана германского вторжения в Англию{124}. К 12 июля Йодль спешно закончил разработку планов десантной операции. В первом варианте, названном «Лев»{125}, Йодль выдвинул несколько условий, с помощью которых можно было обеспечить успех вторжения в Англию. Такими условиями являлись: победа над английской авиацией, уничтожение базирующихся у берегов Англии военно-морских сил, разминирование путей движения десантов, обеспечение их флангов минными полями, сковывание английских ВМС операциями в Северном море, а итальянским флотом — в Средиземном море. Немецкая авиация должна была завоевать господство в воздухе, нанести решающие удары по английскому флоту, разрушить береговые укрепления{126}. Йодль считал, что превосходство Германии в воздухе над Ла-Маншем заменит превосходство англичан на море. На новом совещании с командованием сухопутных сил 13 июля в Бергхофе представленный Браухичем и Гальдером план операции против Англии был одобрен Гитлером. Было также приказано немедленно готовиться к его осуществлению{127}.
Сведя в единое целое проекты операции генерального штаба сухопутных сил, главных штабов авиации и военно-морского флота, главный штаб вермахта (ОКБ) составил [38] директиву № 16 «О подготовке и проведении вторжения на Британские острова». Директива, подписанная лично Гитлером 16 июля 1940 г., гласила: «Так как Англия, несмотря на свое безнадежное военное положение, не проявила до сих пор никаких признаков готовности к ведению переговоров, я решил начать подготовку и, если понадобится, осуществить вторжение в Англию. Целью этой операции является устранить британскую метрополию как базу для продолжения войны против Германии, если это потребуется, оккупировать ее полностью»{128}. Все приготовления к нападению было приказано закончить к 15 августа. В директиве предписывалось провести внезапную высадку на Британские острова на широком фронте от Рамсгейта до острова Уайт или до Лаймского залива. Первый вариант плана десантных операций командования сухопутных сил вермахта предусматривал создание трех оперативных групп.
Группа «Кале» — 12-я армия Буша в составе 13 дивизий, в том числе 2 танковых и 1 моторизованной, — должна была вторгнуться со стороны Остенде и устья Соммы на английское побережье между Маргитом и Гастингсом. Группа «Гавр» — 9-я армия Штрауса в составе 9 дивизий, в том числе 2 танковых и 1 моторизованной, — высаживалась из района Дьеппа на участок Брайтон — Портсмут. 12-я и 9-я армии наносили главный удар Группа «Шербур» — 6-я армия Рейхенау в составе 9 дивизий, в их числе 2 танковые и 1 моторизованная, — наносила вспомогательный удар и высаживалась из района Шербура в район Веймут — Лайм-Риджис. Было бы нетрудно, позднее признавал Черчилль, усилить эти три армии после захвата плацдармов на Британских островах, поскольку тылы немецких армий на Европейском континенте были полностью обеспечены.
В директиве были поставлены конкретные задачи сухопутным, воздушным и военно-морским силам фашистской армии. «Задача сухопутных войск — продолжая оккупацию Франции и прикрывая остальные фронты, высадить в Южной Англии десант крупных сил, разгромить английские сухопутные войска, занять столицу и, в зависимости от обстановки, также и другие районы Англии»{129}. Немецкий флот при поддержке авиации прикрывал бы десант от фланговых ударов британского флота. В соответствии с требованиями директивы гитлеровская авиация уничтожала английскую авиацию и наносила сковывающие удары по военно-морским силам в Северном и Средиземном морях, уничтожала английские авиационные заводы.
В директиве предусматривался захват предмостных укреплений специально оснащенными передовыми отрядами дивизий первого эшелона, после чего они расширят их, [39] создавая «сплошную зону высадки». Как только будет сосредоточено достаточно сил, директивой предписывалось сразу перейти в наступление для достижения рубежа устья Темзы и высот южнее Лондона и Портсмута{130}. В первом эшелоне предполагалось высадить 100 тыс. отборных солдат. За первой волной десанта почти немедленно — к третьему дню вторжения — должны были последовать вторая и третья волны нападающих численностью 160 тыс. человек. Всего же высаживалось до 30 дивизий — 260 тыс. человек{131}.
Дальнейшая схема развития военных операций против Англии представлялась гитлеровскому командованию так. На восьмой день вторжения гитлеровские войска, закрепившиеся на предмостном укреплении глубиной 20–30 км у юго-западного побережья Англии, вновь переходят в наступление. Двигаясь в направлении Саутгемптон — устье Темзы, немецкие войска окружают столицу Англии Лондон и захватывают всю Южную Англию — от устья реки Северн на западе до Мальдена на востоке. Из этого района планировалось молниеносное наступление танковых и моторизованных дивизий на Центральный промышленный район Англии и далее на север. Немецкие войска захватывают порты Бристоль, Ливерпуль, Гулль, Ньюкасл, Лит, Глазго. Затем оккупируются Шотландия и Северная Ирландия. После массированных налетов авиации, нескольких карательных экспедиций против английских партизан столица Англии будет занята солдатами вермахта.
Операция «Морской лев» должна была завершиться в течение месяца после ее начала{132}.
Командование операциями по разгрому Англии возлагалось на фельдмаршала Рундштедта, в течение шести недель обеспечившего разгром Франции. На следующей стадии кампании в борьбу должна была вступить армейская группировка фельдмаршала Бока. Общее руководство разгромом Англии Гитлер брал на себя{133}. Немецкое командование, готовясь к осуществлению своих разбойничьих планов, приказывало к 1 августа главным штабам армии, военно-морских сил и ВВС передислоцироваться в район подготовки десанта{134}.
О том, насколько широко и тщательно готовилась операция «Морской лев», свидетельствуют тысячи других документов фашистского генерального штаба, штабов групп армий и отдельных армий, корпусов, дивизий, полков, вплоть до батальонов.
Среди этих документов можно найти отпечатанные памятки «О погрузке войск на корабли», «О первом бое после высадки», «О поведении войск на борту десантных кораблей», «О преодолении водных преград штурмовыми [40] ботами, транспортами и с помощью подвесных мостов»{135}. Некоторые материалы анализируют тактику английской армии и английских волонтеров и соответственно поведение и тактику фашистских войск. Отделом боевой подготовки генерального штаба сухопутных сил была составлена специальная инструкция «Бой в тумане». В директивах немецко-фашистского командования с большой методичностью и скрупулезностью ставились задачи не только армии, флоту и ВВС, но и инженерной службе, корпусу связи, другим родам войск — вплоть до хлебопекарных рот, санитарных, снабженческих и иных подразделений. Были продуманы вопросы обеспечения войск электроэнергией, снабжения десантников водой{136}. Ответственным за это назначался один из братьев Шпейделя, служивший в управлении главного интенданта (сам Ганс Шпейдель в это время возглавлял штаб фашистских оккупантов во Франции и Бельгии).
Правда, в планах гитлеровского командования имелись существенные недоработки: оставался нерешенным вопрос об организации противовоздушной обороны районов сосредоточения десанта, о парашютно-десантных войсках, которые должны были сбрасываться в окрестностях Лондона и других английских городов, отсутствовало решение по ряду других конкретных проблем. Однако все эти недоработки в дальнейшем бесспорно могли быть устранены.
Особое внимание в директивах фашистского командования уделялось обеспечению секретности десанта. Один из пунктов гитлеровской директивы № 16 гласил: «Подготовка запланированной высадки десанта должна быть строго засекречена. Сам факт подготовки десанта в Англию скрыть невозможно. Тем большее значение имеет засекречивание всеми средствами времени осуществления запланированного десанта и районов переправы»{137}.
Для обеспечения внезапности вторжения немецкое командование разработало секретные планы дезинформации противника. В одном из приказов фон Бока по группе армий «Б» содержалось специальное требование осуществлять «дезинформацию в приказах»{138}. По мнению многих западноевропейских историков — К. Клее, К. Ассмана, Лиддел-Гарта и других, немецкое командование вполне могло завершить все приготовления к десанту в августе — сентябре 1940 г.
С какими английскими силами планировало сразиться немецкое командование?
По данным разведки германского генерального штаба, в начале августа 1940 г. английская армия располагала на побережье для обороны юга страны 13–14 дивизиями. Общая численность действующей армии оценивалась разведкой [41] в 320 тыс. человек, армии резерва — в 100 тыс. инструкторов и 900 тыс. возможных новобранцев{139}. Фактически, по данным Черчилля от августа 1940 г., на всем южном побережье Англии было сосредоточено 8 дивизий. Во второй половине сентября после экстраординарных мер по формированию новых соединений английское командование располагало на широком фронте южного побережья 16 дивизиями, из них тремя бронетанковыми{140}.
Лишь в июне военный кабинет Англии принял решение о реорганизации полевой армии, которая имела бы 26 дивизий; из них всего 2 дивизии были бы танковыми{141}. К середине августа, по английским данным, эти 26 дивизий были созданы. Но что это был за «ударный кулак» Черчилля и начальника имперского генерального штаба Аллана Брука, сменившего на этом посту генерала Айронсайда? Гитлеровский генштаб явно переоценивал силы противника. Правда, к сентябрю 1940 г. боеспособность английской армии несколько возросла. Танковые части насчитывали в начале месяца 240 средних и 108 тяжелых машин. Количество легких танков достигло 514{142}. Резко возрос выпуск истребителей. Вместо запланированных в июле — августе 903 истребителей было произведено 1418, т. е. в 1,5 раза больше{143}.
Однако фашистская армия имела подавляющее превосходство сил. Сухопутные силы Германии превышали английские в 7–8 раз, вооружение вермахта было сильнее в 15–20 раз. Из 170 немецких дивизий, полностью укомплектованных, хорошо вооруженных, имевших большой опыт завоевательных походов в Польше, Бельгии, Голландии и Франции, гитлеровское командование готово было бросить для непосредственного вторжения на Британские острова 38 дивизий, среди них 6 танковых и 3 моторизованных{144} (интересно, что для операции «Овер-лорд» — высадки армий в Северной Франции — Англия и США сосредоточили 36–39 дивизий). Недаром У. Черчилль с горечью признавал: «Поистине у немцев не было недостатка в свирепых, хорошо вооруженных солдатах»{145}.
Для переброски столь гигантского десанта требовалось до 4 тыс. морских судов общим тоннажем 800–900 тыс. т. К началу сентября 1940 г. германский военно-морской штаб, конфисковав флоты Дании, Бельгии, Голландии, Франции, имел в своем распоряжении 168 транспортных судов (водоизмещением 700 тыс. т), 1910 барж, 419 буксиров, 1200 моторных катеров, сосредоточенных первоначально в Вильгельмсхафене и Киле, Куксхафене и Бремене, Эмдене и Гамбурге. Это было значительно больше, чем требовал адмирал Редер. Черчилль считал, что немецко-фашистское командование имело [42] суда, которые смогут переправить одновременно 500 тыс. человек{146}. С 1 сентября в связи с подготовкой к обеспечению переброски десанта в Англию началось интенсивное передвижение немецких судов во французские, бельгийские, голландские гавани, в район планируемого вторжения. Немецко-фашистское командование создало мощный кулак для удара по Британским островам, по «гордому Альбиону», почти 900 лет, со времени Вильгельма Завоевателя, не испытывавшему горечи вражеского нашествия. Над Британией нависла страшная угроза.
Репетиции форсирования Ла-Манша
О том, что немецкое вторжение в Англию не было блефом, свидетельствуют практические шаги по форсированию Ла-Манша, предпринятые командованием вермахта в июле — августе 1940 г.
Фашистские войска и штабы проходили ускоренное обучение. Более того, 29 июля отдел боевой подготовки генерального штаба Германии составил приказ под названием «Подготовка к проведению операции». «Учебные походы и бои, — гласил приказ, — проводить в условиях, приближенных к боевой обстановке, обучать войска всему, что они должны знать при высадке с кораблей на берег и в первых боях на побережье. Учить применять дымовые завесы»{147}.
Для организации учений-репетиций по форсированию Ла-Манша штабы разрабатывали подробную документацию, максимально приближая учения к реальной боевой обстановке. Так, к одной из многих разработок дивизионного учения «Береговой бой» был приложен детальный план форсирования пролива.
Приказ командующего группой армий «Б» фон Бока «О мероприятиях по подготовке к нападению на Англию и Ирландию» был весьма детальным, конкретным и красноречиво свидетельствовал о разбойничьих планах фашистского командования. Это же подтверждают многие другие документы генерального штаба, командования групп армий «А» и «Б» и отдельных армий, командования ВВС, морского штаба.
30 июля план операции «Морской лев» детально обсуждался в генеральном штабе сухопутных войск. Начальник штаба Гальдер объявил собравшимся о решении Гитлера вторгнуться в Англию. Давая общую военно-оперативную оценку действий фашистской Германии против Англии, Гальдер охарактеризовал их как единый комплекс многих операций. Он предостерег против переоценки береговых укреплений Англии и потребовал от [43] командования ВВС и флота предпринять «беспощадные действия против английского флота»{148}.
Гитлер и немецкое верховное командование вели не только военно-стратегическую, но и политическую подготовку десанта в Англию. По указанию Гитлера фашистская дипломатия и генералы добивались полной политической изоляции Англии, чтобы в дни решающей битвы ни одно государство не пришло ей на помощь. В политической подготовке фашистского вторжения в Англию участвовало ведомство Риббентропа, и особенно активно представитель МИД при главном командовании и генеральном штабе сухопутных сил X. Этцдорф. Так, 8 октября 1940 г. Этцдорф передал Гальдеру указание Гитлера: главная задача фашистской дипломатии состоит в создании коалиции держав против Англии. На других совещаниях у Браухича и Гальдера Этцдорф неоднократно ратовал за то, чтобы Англия была полностью изолирована. Еще на совещании 22 июля он говорил о необходимости предотвращения сближения Англии с Советским Союзом{149}.
Немало в подготовке разгрома Англии, и в частности в подготовке операции «Морской лев», поработала и германская разведка. Агенты германского абвера и другие шпионские ведомства фашистской Германии имели свою агентуру в этой стране. В секретных сейфах фашистского генерального штаба были собраны обширные досье с самыми различными разведывательными данными. В многотомных делах фашистской разведки хранились подробные данные не только о топографии, ландшафте местности, политико-административных и экономических центрах Англии, но и об аэродромах, о военно-морских базах, ориентиры для авиации и т. д.
В досье имелись многочисленные аэрофотоснимки городов, гаваней, морских и воздушных баз, снабженные весьма красноречивыми надписями и характеристиками о целях бомбежки и фашистских диверсий. Отдельный том содержал шпионские сведения о Большом Лондоне.
В секретных досье главного штаба вермахта содержались шпионские материалы о базах английских ВВС под Плимутом, о доках в Биркенхеде и Порт-Талботе и о многих других объектах{150}. Стоит ли удивляться тому, что летом и осенью 1940 г. летчики фашистской авиации вели точную прицельную бомбежку Лондона и Ковентри, Бирмингема и Портсмута, Манчестера и Гулля.
Гитлер и его подручные считали покорение Англии почти решенным делом. На состоявшемся в рейхсканцелярии 21 июля совещании, где присутствовали руководители армии, авиации и флота, Гитлер твердо заявил о начале решающего этапа войны против Англии. Он не сомневался в близкой победе над врагом и потому приказал «завершить [44] главную часть операции «Морской лев» к 15 сентября{151}.
Немецкое командование (как, впрочем, и морское министерство Англии) считало, что наиболее благоприятным временем для высадки десанта в бурном проливе Ла-Манш с учетом соответствующей фазы луны, прилива и отлива являлся период между 15 и 30 сентября. Правда, в ходе подготовки операции возникли ожесточенные споры между командованиями трех видов вооруженных сил фашистского «рейха» по вопросу о масштабах фронта высадки десанта.
Честолюбивый Геринг, командовавший военно-воздушными силами, не желал играть скромную роль, участвуя в общем плане покорения Англии. Он считал, что только силами немецкой авиации можно поставить Англию на колени. Поэтому командование ВВС разрабатывало свои планы, не согласованные с Гальдером и Редером. Геринг уверял фюрера в возможности «выбомбить Англию из войны», доказывая, что тяготы войны, непрерывные бомбежки приведут к свержению правительства Черчилля, устрашат противника, сломят его волю к борьбе и вынудят английских политических деятелей пойти на заключение мира с Германией. Германские генералы считали, что успех немецких планов десанта в Англию будет зависеть от того, удастся ли Германии добиться превосходства в воздухе над проливом и южными городами Англии и уничтожить английскую авиацию и аэродромы близ Лондона. Подготовка портов погрузки, сосредоточение транспортов в портах Франции, очистка проходов от мин и установка новых минных полей, прикрытие десанта с воздуха, высадка его — все это, полагали они, невозможно без установления господства ВВС Германии в воздухе.
На секретном военном совете 31 июля 1940 г. у Гитлера в Бергхофе фашистские военные руководители Кейтель, Йодль, Браухич, Гальдер, Редер приняли решение «особой важности», во многом определившее дальнейший ход войны. На этом совете были рассмотрены планы войны не столько против Англии, сколько против СССР. Гитлер заявил, что Англия держится только надеждой на поддержку Советского Союза и США. «Если Россия, — внушал Гитлер молчаливо слушавшим его генералам и адмиралам, — будет сокрушена, последняя надежда Британии будет уничтожена. Тогда Германия будет властителем Европы»{152}. Основными выводами совещания явились приказ Гитлера об усилении подготовки вторжения в Англию и, если оно не состоится, планирование на весну 1941 г. войны против СССР.
Однако он не допускал возможности войны на два [45] фронта. В развитие этого приказа главнокомандующий германскими сухопутными силами Браухич 30 августа издал «совершенно секретные инструкции» о вторжении на Британские острова. «Верховный главнокомандующий, — гласила директива, — приказал вооруженным силам завершить подготовку десанта в Англию. Целью атаки является сокрушение Англии как базы для продолжения войны против Германии и, если будет необходимо, осуществление ее оккупации»{153}. В инструкциях были определены задачи сухопутным силам, военно-морскому флоту и авиации{154}.
Особое значение в достижении победы над Англией Гитлер придавал германской авиации. Он заявил собравшимся: «Если после восьми дней интенсивной воздушной войны немецкая авиация не уничтожит значительную часть вражеской авиации, портов и военно-морских сил, всю операцию придется отложить до мая 1941 г.»{155}.
Перед Гитлером стояла дилемма — либо немедленно вторгнуться в Англию и покорить ее, либо, как признавал Черчилль, «ему грозило бесконечное продолжение войны со всеми неисчислимыми опасностями и осложнениями»{156}. Поскольку, считал фюрер, победа над Англией в воздухе положит конец ее сопротивлению, вторжение на Британские острова будет лишь финалом по завершению оккупации страны. Поэтому 1 августа 1940 г. он подписал директиву № 17 «Об усилении воздушной и морской войны против Англии». «Чтобы создать предпосылки для окончательного поражения Англии, — говорилось в ней, — я намерен продолжать воздушную и морскую войну против Англии более энергично, чем это было до сих пор»{157}. Немецкой авиации предписывалось как можно скорее нанести сокрушающие удары по авиационным частям, аэродромам и базам снабжения, а затем по военным объектам, портам и особенно по складам продовольствия внутри страны. Фашисты хотели сломить сопротивление английского народа не только силой бомб, но и костлявой рукой голода.
В составе 2-го и 3-го воздушных флотов Германии, брошенных против Англии, насчитывалось 2200 боевых самолетов: 1100 бомбардировщиков, включая 346 пикирующих, 900 одномоторных истребителей, 120 тяжелых двухмоторных истребителей{158}. По завышенным английским данным, Англия имела в это время 240 бомбардировщиков и 960 истребителей. Иными словами, немцы могли бросить четыре бомбардировщика против каждого английского и более двух своих истребителей против каждого истребителя англичан. При этом Германия использовала против Англии всего лишь 1/3 ВВС. [46]
«Битва за Англию»
В течение июня и в начале июля немецко-фашистские воздушные армии готовились к нанесению решающего удара по Британским островам. После предварительной разведки и пробных полетов 10 июля был проведен первый большой налет немецкой авиации. Началась ожесточенная «битва за Англию».
Можно выделить три основных этапа немецкого воздушного наступления. Первый этап — с 10 июля по 18 августа, когда основные удары немецкой авиации наносились по английским военным и торговым судам в Ла-Манше и по южным портам Англии от Дувра до Плимута. Немецкое командование ставило задачей вовлечь в бой английскую авиацию и измотать ее, а также нанести удар по тем морским портам Южной Англии, которые должны были стать объектами вторжения по плану «Морской лев».
На втором этапе — с 24 августа по 27 сентября — немецкое командование стремилось проложить путь к Лондону, ликвидировать английскую авиацию и ее базы, радиолокационные станции, а также военно-промышленные объекты. Третий и последний этап наступил тогда, когда операция «Морской лев» была отложена{159}.
Особенно ожесточенной бомбардировке подвергся Лондон — «самая большая в мире цель». На долю жителей столицы выпали тяжкие испытания. С 7 сентября по 3 ноября, в течение 57 ночей подряд, германская авиация бомбила английскую столицу и ее окрестности. В среднем на Лондон налетало по 200 бомбардировщиков. Фашисты надеялись ожесточенной бомбежкой парализовать британскую столицу с 7-миллионным населением, запугать английский народ и заставить правительство заключить мир. Однако немцы лишь посеяли бурю гнева английского народа. В ночь на 6 сентября 68 немецких самолетов бомбили Лондон. Но это была только разведка. 7 сентября 300 тяжелых бомбардировщиков в дневное время ожесточенно бомбили Лондон. По приказу Гитлера главный удар был нанесен по железнодорожным узлам и лондонским докам, в районе которых находились крупнейшие продовольственные склады с запасами для всей страны. В доках от зажигательных и фугасных бомб бушевало пламя грандиозного пожара: горело зерно; огненной лавой вытекал расплавленный сахар; горел каучук, окутывая пепелище черным едким дымом; взрывались бочки с красками, виски и вином.
С 20 часов до 7 утра при свете бушующих пожаров над Лондоном появились еще 250 бомбардировщиков. Тысячи [47] лондонцев — стариков, женщин и детей были погребены под развалинами домов, погибли в пламени. Немецкие бомбы попали в здание английского парламента, превратили в развалины многие правительственные здания вокруг Уайтхолла. Восемь лондонских церквей работы бессмертного архитектора Кристофера Рена были превращены в развалины. Только героическими усилиями лондонцев удалось спасти собор св. Павла и гробницы Веллингтона и Нельсона.
Особенно ожесточенным, «классическим», так его называл Черчилль, был налет немецко-фашистской авиации на цитадель финансовых заправил Англии — лондонское Сити. Пожары были «благодарностью» Гитлера за те миллионы фунтов стерлингов, которые ссудили немецким фашистам банкиры лондонского Сити. Бомбы, сброшенные на Букингемский дворец, разрушили дворцовую церковь, с корнем вырвали деревья дворцового сада. Много раз во время жестоких бомбежек монарху Англии Георгу вместе с премьером приходилось в спешке спускаться в недостроенное убежище Букингемского дворца.
В воскресенье, 15 сентября 1940 г., произошло, по мнению Черчилля, одно из решающих сражений за Англию, своего рода «битва при Ватерлоо».
В этот день германские ВВС совершили крупнейший массированный дневной налет на Лондон, послав на город свыше 1000 самолетов{160}. Разыгралось крупнейшее воздушное сражение.
В тот же день Черчилль покинул свою резиденцию в Чекерсе и прибыл в Аксбридж, в штаб вице-маршала авиации Парка, командовавшего 11-й авиагруппой британских ВВС.
Черчилля провели в оперативный центр, расположенный в прочном бомбоубежище на глубине 50 футов под землей. Едва он успел спуститься, как тут же поступило сообщение, что с немецких аэродромов из района Дьеппа вылетело «40 с лишком» самолетов противника. Один за другим следовали сигналы: «60 с лишком» и далее «80 с лишком». Все новые и новые волны атакующих самолетов врага шли бомбить Лондон.
Все английские эскадрильи Парка ввязались в жестокий бой. Черчилль заметил тревогу на лице вице-маршала и спросил:
— Какими еще резервами мы располагаем?
— Резервов больше нет,{161} — тихо ответил тот. Положение английских ВВС было отчаянным.
Кто знает, вспоминал Черчилль, что произошло бы с Англией, если бы неприятель бросил еще сотню-другую самолетов в момент, когда английские эскадрильи, вынужденные заправляться горючим и пополнять запасы боеприпасов [48] через каждые 70–80 минут, находились на земле. Но немцы не сделали этого.
Днем Черчилль вернулся в Чекерс. После отдыха он вызвал главного личного секретаря Дж. Мартина с вечерней сводкой известий. Они были печальны. «Тем не менее, — сказал Мартин, заканчивая свой доклад, — все это искупается положением в воздухе. Мы сбили 183 самолета, потеряв меньше 40». Правда, данные, полученные после войны, показали, что потери немецкой авиации составили всего 56 самолетов, а английской — 26. Все же Черчилль склонен был считать 15 сентября переломным моментом в «битве за Англию»{162}. Несомненно, немецкое командование военно-воздушных сил, что признавал и Черчилль, совершило серьезную стратегическую ошибку, сосредоточив основные удары на Лондоне. Гораздо опаснее было бы для судеб Англии продолжение налетов на аэродромы.
Когда немецкая авиация наносила массированные удары по аэродромам, она тем самым ставила под удар оперативные центры и телефонную связь английских ВВС. Буквально на волоске висела вся сложная система организации истребительной авиации Англии, Но когда Геринг перенес свои бомбежки на Лондон, английское командование истребительной авиации вздохнуло свободно. История «битвы за Англию» была историей не осуществленных до конца противоречивых планов Геринга, бессистемной смены первоочередных объектов военных бомбардировок. Немецкий морской штаб признавал неэффективность «воздушной войны» Геринга без учета требований морской войны и вне рамок операции «Морской лев». В той форме, в какой вел Геринг эту войну, она «не могла, — по признанию морского штаба Германии, — помочь подготовке к операции «Морской лев»{163}. По-прежнему английские корабли почти беспрепятственно действовали в Ла-Манше и Дуврском канале.
Лишь в конце сентября 1940 г. Геринг отказался от надежды превратить Лондон в груды развалин.
Лондон выстоял, несмотря на то что в городе не было помимо метрополитена действительно безопасных убежищ, — было очень мало подвалов и погребов, которые могли бы выдержать прямые попадания. «На обширных пространствах, — признавал позднее Черчилль, — уже нечего было жечь и разрушать»{164}. Несмотря на тяжкие испытания, выпавшие на долю лондонцев, они не пали духом. Квалифицированные и неквалифицированные рабочие, мужчины и женщины стояли у станков и работали в цехах под бомбами врага, словно они были на «передовых позициях». По существу они были в окопах «битвы за Англию». «Лондон, — с горечью вспоминал Черчилль, — походил [49] на какое-то огромное историческое животное, способное переносить страшные раны, изувеченное и кровоточащее и все же сохраняющее способность жить и двигаться»{165}.
Ночью 3 ноября впервые после почти беспрерывной двухмесячной бомбардировки в столице не было объявлено воздушной тревоги. Оказалось, что на следующий день Геринг приказал рассредоточить удары люфтваффе по всему острову, снова изменив тактику германского наступления. Хотя Лондон по-прежнему считался главным объектом нападения, основные усилия были направлены на разрушение других промышленных центров страны.
В ноябре немецкие летчики ожесточенно бомбили крупнейшие города Англии — Бирмингем и Ковентри, Шеффилд и Манчестер, Ливерпуль и Бристоль, Плимут и Глазго, Гулль и Ноттингем, Кардифф и Портсмут. Особенно тяжкие испытания выпали на долю жителей Ковентри. Ночью 14 ноября 1940 г. 500 немецких бомбардировщиков, летевших волнами, сбросили на город 600 т бомб большой разрушительной силы и тысячи зажигательных бомб. В городе с 350-тысячным населением почти не было убежищ. Люди спасались в громадном готическом соборе. Но при прямом попадании тяжелой бомбы под сводами собора были погребены сотни людей. В городе полыхало более 2 тыс. очагов пожара. Центральная часть Ковентри, кроме одиноко торчавшей колокольни, была сметена с лица земли.
Это был самый опустошительный налет, который пришлось пережить Англии, хотя министерство авиации за два дня было предупреждено о нем через разведку{166}.
Германское радио заявило, что все английские города ждет печальная участь Ковентри: они будут «ковентрированы», т. е. беспощадно стерты с лица земли. Через 20 лет после окончания войны автору этой монографии довелось посетить Ковентри. В центре города еще сохранились развалины, поросшие густой травой. На них с грустью взирала покровительница Ковентри леди Годива, чудом уцелевшая на своем гранитном пьедестале во время ожесточенной бомбежки. В центре же сохранились лишь остатки готического собора, скорбным памятником напоминавшие о днях тяжелых испытаний, выпавших на долю многострадального города.
За Лондоном и Ковентри наступила очередь Бирмингема, второго по величине промышленного центра Англии с миллионным населением, родины «скобяных королей» из рода Чемберленов — министра-колониалиста Джозефа Чемберлена, его старшего сына Остина и незадачливого младшего, мюнхенца Невиля.
Правда, вскармливая фашистского зверя, помогая создавать [50] германскую авиацию, Невиль Чемберлен и другие мюнхенцы были глубоко убеждены, что немецкие бомбы не упадут на Лондон и другие города. Однако только в 1940 г. на головы британских подданных фашистские стервятники сбросили свыше 36 тыс. бомб и более 21 тыс. бомб в 1941 г{167}. Еще при жизни Н. Чемберлена, в начале октября 1940 г. ушедшего в отставку и доживавшего свои последние дни (он скончался 9 ноября 1940 г.), история жестоко посмеялась над неразумным политиком, ставшим политическим преступником по отношению не только к английскому народу, но и к другим порабощенным немецкими фашистами народам Европы. С 19 по 22 ноября немецкая авиация нанесла три последовательных удара по Бирмингему, причинив городу огромные разрушения. После этих варварских налетов на красивой площади города — Виктория-сквер близ памятника королеве Виктории в большой братской могиле было похоронено около 800 граждан города, в том числе и детей. Потери гражданского населения Англии от немецких бомбардировок с июня 1940 по июль 1941 г., когда прекратилось немецкое воздушное наступление на Англию, составили 146 777 человек, из них 60 595 человек убитыми. По всей Англии от фашистских бомб погибло 7736 детей, не достигших 16-летнего возраста{168}.
В течение августа в различных пунктах английского побережья между островом Уайт и Корнуэллом бурное море выбросило на берег 40 трупов немецких солдат.
Говорят, у страха глаза велики. По прибрежным английским городам поползли тревожные слухи, что немцы уже предприняли попытку вторжения на Британские острова, но были разгромлены.
В действительности фашистские штабы лишь проводили учения по высадке десанта, почти каждую ночь занимаясь погрузкой и разгрузкой барж и других судов в портах французского побережья. Часть этих барж, спасаясь от ударов английской авиации, вышла в море и погибла то ли от бури, то ли от бомбовых ударов. Однако, по указанию Черчилля, слухи о разгроме десанта не опровергались. Они усиливались, принимая фантастические размеры, распространялись в оккупированных странах, подбадривая народ.
Инженерная служба английской армии поддерживала легенду о создании таких средств обороны, которые позволяли превратить побережье Англии, и особенно прибрежную полосу воды, в сплошное море пламени и тем [51] самым сжечь все десантные суда и боевые корабли гитлеровцев.
Однако тревога нарастала. 7 сентября британское командование получило сведения о продвижении немецких барж и мелких судов к портам между Остенде и Гавром. Имперский генеральный штаб считал это передвижение попыткой высадки десанта. Тревога усилилась в связи с тем, что на передовых аэродромах в районе Па-де-Кале английские разведчики заметили новые части пикирующих бомбардировщиков ближнего действия, переброшенных из Норвегии. В начале сентября немецкие шпионы высаживались на южном и восточном побережье Англии, имея указание быть готовыми в течение двух ближайших недель в любой момент доносить о передвижении английских резервных войск в районе Исович — Лондон — Оксфорд. Между 8–10 сентября фаза Луны, условия прилива особенно благоприятствовали высадке немецкого десанта на юго-восточном побережье Англии. Поэтому начальники английских военных штабов заявили Черчиллю, что создалась непосредственная угроза вторжения{169}. Силы обороны были приведены в состояние боевой готовности.
Кодовое слово «Кромвель», означавшее «вторжение близко», было передано командованием войск метрополии в 20 часов вечера 7 сентября Восточному и Южному военным округам; передовые дивизии готовы были открыть огонь по врагу. Приказ «Кромвель» был передан всем соединениям в районе Лондона, а также 7-му и 4-му корпусам резерва главного командования и сообщен всем остальным военным округам в Великобритании. В ряде районов страны командиры отрядов местной обороны по собственной инициативе созывали добровольцев колокольным звоном. Над городами и местечками Англии гудел тревожный, протяжный набат, и сотни тысяч добровольцев, вооруженных охотничьими ружьями, пиками, вилами и ножами, сбегались на свои сборные пункты, полные решимости вступить в неравный бой с вооруженным до зубов беспощадным врагом. Дороги были заминированы, в некоторых местах взорваны мосты. Появились слухи о высадке неприятельских парашютных десантов, о приближении к побережью разнокалиберной «армады» фашистских десантных судов{170}.
В тревожном выступлении Черчилля перед членами парламента 11 сентября указывалось:
«Не следует закрывать глаза на тот факт, что с присущей немцам основательностью и методичностью ведется подготовка к решительному всестороннему вторжению на наш остров и что оно может быть предпринято сейчас в Англии, Шотландии, Ирландии или сразу во всех трех местах»{171}. Особенно опасной британское правительство [52] и командование считали неделю с 11 по 18 сентября, когда погода весьма благоприятствовала высадке крупного десанта.
Признаки надвигающегося германского вторжения множились. Новые английские аэрофотосъемки показали, что в голландских, бельгийских и французских портах и устьях рек было сосредоточено более 3 тыс. самоходных барж, и это не считая резервов более крупных кораблей в устье Рейна или на Балтике, о которых английская разведка не знала.
Фашистские планы порабощения английского народа
В секретных трофейных германских документах обнаружены не только планы военного разгрома Англии, но и планы порабощения английского народа. Разработка жесткого оккупационного режима военно-полицейской диктатуры для Великобритании являлась одним из наиболее зловещих разделов операции «Морской лев». Это были человеконенавистнические планы массового истребления английского народа, превращения оставшихся в живых в рабов фашистской Германии. Это были планы уничтожения Англии как самостоятельного суверенного государства, ее экономического разграбления. Английский народ ожидали те же испытания, которые выпали на долю жителей английских островов в Ла-Манше — Джерси и Гернси, захваченных гитлеровцами 30 июня 1940 г. С островов немедленно были вывезены и уничтожены все не успевшие выехать в Англию евреи, а в 1942 г. — и все остальные англичане. Гитлер приводил в исполнение страшную угрозу — «начало сокрушения британской гегемонии». «Пусть жители Западной Европы, — говорил он генералам, — содрогнутся от ужаса».
Как свидетельствуют документы немецких архивов, германский генеральный штаб в деталях разработал режим военной оккупации, предусматривавший сосредоточение на территории Англии после ее захвата всей полноты власти в руках германского военного командования.
Об этом свидетельствует приказ генерального штаба сухопутных войск «Об организации и функциях военной администрации в Англии», подписанный Браухичем 9 сентября 1940 г. Приказ гласил: «Все работоспособное мужское население в возрасте от 17 до 45 лет будет интернировано и выслано на материк»{172}. Гитлер одним ударом хотел обескровить английский народ, депортировав на континент почти все взрослое население.
Для осуществления тотального грабежа не только [53] государственных богатств страны, но и личного имущества граждан предполагалось создать большой аппарат оккупационного управления с довольно стройной структурой: штаб с центром в Лондоне, полевые военно-хозяйственные комендатуры в Лондоне, Бирмингеме, Ньюкасле, Ливерпуле и Дублине. Упоминание последнего свидетельствует о намерениях Гитлера захватить и территорию Ирландии{173}. Кроме того, намечалось создание 12 местных комендатур, трех фронтовых стационарных лагерей для военнопленных, группы тайной полевой полиции и т. д.
Для наиболее успешного ограбления государства и английских подданных предусматривалось создание специального военно-хозяйственного штаба и целого ряда служб «военно-хозяйственного управления и института военно-хозяйственных офицеров в Англии». Штаб через свои команды офицеров должен был реквизировать сырье, полуфабрикаты, металлы, средства транспорта, машины, бензин, драгоценности и т. д. Жителям Англии разрешалось оставить для себя только некоторое количество продовольствия и угля для отопления каминов. Население обрекалось на голод и вымирание. Преступная система грабежа, реквизиций и конфискаций возводилась фашистскими генералами в закон.
Нацистские штабы, гестапо, другие фашистские организации готовились обрушить град репрессий на головы англичан, потопить в крови любую попытку сопротивления оккупантам. Предусматривалось введение уголовного кодекса, согласно которому местным властям разрешалось продолжать свою деятельность только при условии полного подчинения оккупационному режиму. «Смерть» — это слово буквально пестрело во всех приказах, заготовленных на немецком и английском языках для населения Британских островов.
Вот один из этих приказов: «На основании полномочий, предоставленных мне главнокомандующим сухопутными войсками, объявляю:
I) Акты насилия и диверсии караются самым суровым образом...
II) Распоряжение о сдаче огнестрельного оружия (включая охотничье оружие) и военных материалов объявлено особо.
III) Военными судами караются:
1. Любое содействие негерманским военным лицам на оккупированной территории...
5. Любое оскорбление германских вооруженных сил и их командующих.
6. Уличные сборища, распространение листовок, организация публичных собраний и манифестаций... [54] а также любые другие антинемецкие выступления.
7. Призывы к прекращению работы, злостное прекращение работы, забастовки и локауты»{174}. Приказ подписывался командующими армиями. Всем жителям Англии под страхом смерти предписывалось в течение 24 часов сдать оружие.
Хотя поддержание «нового порядка» в оккупированной Англии возлагалось на верховное командование сухопутными силами, особо зловещая роль предназначалась гестапо.
На роль обер-палача гестапо выдвигало «профессора» Сикса, «ученого» специалиста по расовым вопросам. Позднее Сикс беспощадно убивал советских людей и был назначен несостоявшимся «начальником первого эшелона СС в Москве»{175}. На него возлагалась задача создания гестаповского аппарата в Англии, устройства тюрем и концентрационных лагерей. Помимо создаваемых в самой Англии трех стационарных лагерей для военнопленных предусматривалась организация еще восьми лагерей — в Булони, Бресте, Кале, Шербуре и других портах Европы, оккупированной фашистами{176}.
Для подавления сопротивления населения Англии в состав десанта была включена дивизия СС «Мертвая голова».
Для гестаповцев была составлена картотека будущих жертв, так называемая «розыскная книга» — «черный список для поисков в Великобритании». В него были включены имена более 2700 человек. Среди лиц, подлежавших немедленному аресту, значились крупные политические деятели, например премьер-министр Уинстон Черчилль, лорд Бивербрук и другие министры, лейбористы Клемент Этт ли и Стаффорд Криппс, дипломат Александр Кадоган, писатель Герберт Уэллс, епископ Кентерберийский, а также находившийся тогда в Англии Шарль де Голль. В этот список были включены видные деятели Компартии Англии, лидеры британских тред-юнионов и др.{177} Подлежали немедленному аресту все 600 членов английского парламента, известные дипломаты, издатели газет, журналисты. Чтобы Сиксу было сподручнее совершать кровавый террор и грабеж, был подготовлен особый справочник «Информационная тетрадь Великобритании» В нем перечислялись различные «традиционные источники антигерманских настроений в Англии», подлежавшие «устранению навсегда».
В число этих организаций попадали университеты, колледжи, церкви, редакции газет, организации бойскаутов и даже музеи и картинные галереи. На пост наместника (рейхскомиссара) в Англию намечались кандидатуры [55] дипломатического разведчика, «специалиста» по английским делам Риббентропа или его заместителя, руководителя германских фашистских организаций за рубежом Боле{178}.
В конце июня 1940 г. начальнику VI отдела гестапо Шелленбергу было приказано подготовить справочник для войск вторжения, содержащий краткие сведения о наиболее важных политических, административных и экономических учреждениях Англии, а также о ведущих политических деятелях страны. Справочник, снабженный семью картами Великобритании, планами городов, был срочно отпечатан тиражом 20 тыс. экземпляров{179}. Особое место в подготовке операции «Морской лев» отводилось борьбе с партизанами. Войскам предписывалось расстреливать на месте без всякого суда и следствия партизан и сочувствующих им мирных жителей.
Важное значение в планах немецко-фашистских политиков придавалось ликвидации Британской колониальной империи. Этот вопрос детально обсуждался в различных фашистских инстанциях в течение второй половины 1940 г. На специальном совещании по колониальному вопросу 4 сентября 1940 г. было решено, что при заключении мира с Англией к Германии должны отойти Французское и Бельгийское Конго» Французская Экваториальная Африка, территория у озера Чад, все бывшие германские колонии — Того, Камерун, Германская Юго-Восточная и Юго-Западная Африка, а также английские владения Уганда, Занзибар, южная часть Кении с Найроби, Нигерия, Золотой Берег. К Италии отходили Тунис, Восточная Африка, Египет, Мальта, Аден и Кипр. Испания получала Марокко, Алжир и Гибралтар{180}.
Германские правящие круги не скрывали планов ликвидации британской колониальной мощи и ее господства в Европе. «При всех обстоятельствах, — заявлял Гитлер в беседе с японским министром иностранных дел Мацуокой, — британская гегемония должна быть уничтожена... Наша цель — разрушение Британской мировой империи»{181}.
После войны, пытаясь замести следы преступлений, бывшие фашистские генералы, «историки» и журналисты утверждали, что немецкие фашисты не имели намерений поработить Англию. Еще более лишенным всякого основания вымыслом является легенда о том, будто Гитлер вообще не собирался высаживать свои войска на Британские острова, что его планы носили «академический характер», что это были его «невинные шутки», которые не следует принимать всерьез.
Тот самый фельдмаршал Рундштедт, которому было приказано руководить высадкой группы армий «А» на Британские острова, пытался убедить: «Предполагаемое [56] вторжение в Британию было чепухой, потому что не было нужного количества судов... фюрер на деле никогда не собирался вторгаться в Британию»{182}.
Другой фашистский военный деятель, гросс-адмирал Редер, руководивший непосредственной подготовкой фашистского флота к десанту в Англию, во время суда в Нюрнберге, стремясь выгородить себя и других немецких военных преступников — генералов и адмиралов, изображал операцию «Морской лев» как «величайший обман в истории войн»{183}. Кессельринг называл план вторжения в Англию «нереальной операцией»{184}.
Однако Черчилль, выступая по радио 14 июля 1940 г., отнюдь не считал вторжение немецких фашистов в Англию домыслом. «Может быть, оно (вторжение. — В. Ф.) произойдет, — говорил он с тревогой в голосе, — сегодня вечером, может быть, на следующей неделе...»{185}.
Английский буржуазный автор П. Флеминг, специально изучавший этот вопрос, писал: «Гитлер реально хотел осуществить это вторжение»{186}. Кроме того, анализ документов и материалов немецкого верховного командования, инструкций, приказов, подсчет количества военных сил и тоннажа, выделенного для десантных операций в Англии, — все это явно свидетельствует о широкой подготовке к вторжению, о том, что захват Британских островов и порабощение английского народа были реально планировавшейся военной операцией{187}.
Казалось, все предварительные условия, от которых зависело осуществление этого плана, были налицо. Тогда почему же фашистская Германия не использовала столь благоприятную военно-стратегическую и политическую обстановку для вторжения на Британские острова?
Если верить одним английским авторам, то Англию спасла от фашистского вторжения ее инженерная служба! Но данный тезис опровергли сами англичане, и в частности представители военно-морского командования, усмотревшие в этом умаление роли британского военно-морского флота.
Черчилль определенно утверждал, что Англия была спасена британским военно-морским флотом и мощью военно-воздушных сил{188}. Безусловно, было бы совершенно несправедливо не учитывать в ходе войны мощь английского военно-морского флота. Он был значительно сильнее флота фашистской Германии. Однако, как свидетельствуют документы, в штабе немецкого командования, разрабатывавшего операцию «Морской лев», английскому флоту готовилась та же участь, которая постигла Тихоокеанский флот США в декабре 1941 г., во время внезапного нападения японской авиации на Пёрл-Харбор. Германский военно-морской флот и ВВС, по свидетельству [57] Клее, были «в состоянии своевременно решить эту задачу»{189}.
Может быть, Англию спасли ее военно-воздушные силы, выигравшие трудную «битву за Англию»? Слов нет, английские летчики проявили беззаветное мужество и храбрость в борьбе с превосходящими силами немецкой авиации. Вместе с ними храбро сражались французские, польские, норвежские и голландские летчики. Но не подлежит сомнению, что военно-воздушные силы Англии были «бы сокрушены, если бы фашистское командование обрушило на Британские острова всю мощь немецкой авиации.
Нет никаких оснований предполагать, что Гитлер не вторгся в Англию из боязни вступления в войну США. В тот период, а именно в мае 1940 г., вся сухопутная армия США насчитывала около 75 тыс. человек и до 25 тыс. было в авиации{190}. Поскольку Гитлер рассчитывал разделаться с Англией молниеносно, США не только не успели бы, но, если бы и хотели, не смогли прийти на помощь Англии. Конечно, было бы несправедливостью забывать о мужестве, стойкости и храбрости английского народа, о его готовности вступить в неравный бой с немецко-фашистскими захватчиками, если бы они высадились на Британские острова.
Ответ на вопрос, почему же не состоялся прыжок «Морского льва», почему фашистская Германия в самый последний момент, когда все было готово к вторжению, отказалась от десанта на Британские острова, лежит явно в другой плоскости. Самая главная причина заключается в том, что Гитлер готовился к нападению на СССР
Англию спас Советский Союз
Существование Советского Союза, его оборонные мероприятия в тот период, когда он еще не был непосредственным участником второй мировой войны, оказали решающее влияние на весь ход и исход второй мировой войны. Еще до начала Великой Отечественной войны СССР оттягивал фашистские армии от стран Запада, облегчал борьбу народов Европы фашистскими захватчиками. По словам Уильяма Фостера, «Англию спас от успешного нападения нацистов только страх, который внушала Гитлеру Красная Армия»{191}.
Еще летом 1940 г. Гитлер пришел к выводу, что, пока на востоке Европы существует такая мощная сила, как СССР, для Германии рискованно начинать всеми силами войну против Англии. Но, как только будет сокрушена Россия, предрешится и разгром Англии. Поэтому параллельно [58] подготовке операции «Морской лев» началась зловещая подготовка гитлеровским командованием плана войны против Советского Союза.
С того момента, когда Германией было принято окончательное решение о нападении на СССР — план «Барбаросса», Англия была спасена.
С того момента, когда Гитлер заявил Браухичу о невозможности операции «Морской лев», она превращается в средство дорогостоящей маскировки нападения гитлеровской Германии на СССР{192}.
Когда главным вопросом военной стратегии фашизма стала подготовка войны против СССР, это было концом угрозы германского вторжения в Англию.
Сравним некоторые даты и факты. Документы фашистского главного командования показывают: сначала предполагалось высадить войска в Англии 15 августа. Но уже 30 июля был отдан приказ завершить подготовку десанта к 25 августа. В инструкции о подготовке операции «Морской лев» Браухич говорил о «готовности армии» осуществить вторжение{193}. Однако в тот же день германский военно-морской штаб сообщил Гитлеру о незавершенности подготовки десанта. По просьбе штаба дата вторжения была перенесена на 21 сентября. Штаб ВВС лишь просил Гитлера заблаговременно, за 10 дней, предупредить о десанте. В начале сентября подготовка к операции «Морской лев» вступила в решающую фазу. Командование ОКВ уже подготовило директиву № 18 о высадке в Англию{194}. 10 сентября военно-морской штаб снова доложил Гитлеру о трудностях, связанных с погодой, с отсутствием превосходства германских ВВС в воздухе. Правда, фашистские адмиралы готовы были завершить при известном напряжении сил подготовку десанта к 21 сентября. Учитывая трудности, Гитлер отдает приказ отсрочить высадку десанта на 3 дня — до 24 сентября. 14 сентября он откладывает ее снова{195}.
Однако 17 сентября Гитлер принимает решение отложить осуществление «дня икс» «впредь до дальнейших указаний». Но лишь 12 октября вторжение было официально отложено до весны 1941 г.{196} Директива о переносе операции необходима была для того, чтобы скрыть подготовку нападения на СССР. При этом подготовка нападения на СССР, стратегическая концентрация немецко-фашистских войск маскировалась германским верховным командованием как приготовление к операции «Морской лев».
15 февраля 1941 г. Кейтель в специальной инструкции потребовал изображать развертывание войск по плану «Барбаросса» «как крупнейший в истории войск отвлекающий маневр, который служит для маскировки последних [59] приготовлений к вторжению в Англию»{197}. В июле 1941 г. высадка десанта была вновь отложена — до весны 1942 г. 13 февраля 1942 г. адмирал Редер в последний раз беседовал с Гитлером об операции «Морской лев» и убедил его согласиться прекратить подготовку{198}.
Основная стратегическая линия Гитлера заключалась в том, чтобы сначала разгромить СССР, а затем уже покорить Англию. «С лета 1940 г., — писал немецкий генерал Типпельскирх, — мысль об уничтожении мощи Советского Союза стала составной частью планов Гитлера... Эта мысль еще задолго до своего осуществления являлась определяющим фактором его стратегии». А стратегия состояла в том, «чтобы, отложив решительную борьбу против Англии, сначала уничтожить всякую скрытую угрозу с тыла»{199}, т. е. Советский Союз. Гитлер, не считая Англию серьезным противником, не боялся оставить ее в тылу в момент нападения на СССР. В то же время он не решился напасть на Англию всеми вооруженными силами, имея в тылу Советский Союз.
Это признавал и гитлеровский генерал Йодль. «Нельзя было решиться на десант в Англию, подготовленный до мельчайших деталей, — писал он. — Никто не мог взять на себя ответственность и допустить, чтобы германские вооруженные силы истекли кровью в борьбе за Англию перед лицом предстоящей борьбы против Советского Союза»{200}.
К подобным выводам пришел и американский адмирал Энзел. «"Морской лев», — указывал он, — не прыгнул не потому, что он был на это не способен. Все дело заключалось в подготовке войны против СССР. Как могучий магнит, Россия в конце концов притянула Гитлера»{201}.
Отвечая на вопрос, почему германское верховное командование отказалось от вторжения в Англию, фельдмаршал Паулюс сказал: «Если бы поражение Англии было главной целью Гитлера, причем у него в распоряжении были все средства германских вооруженных сил, то он смирился бы с риском, связанным с вторжением. Поэтому отказ от вторжения в Англию, по-видимому, объясняется наличием другой — главной причины, а именно намерением напасть на Советский Союз».
«Успехи фашистской Германии в «молниеносной войне» против сил англо-французской коалиции изменили политическую обстановку в Европе, — отмечается в «Истории второй мировой войны». — Быстро высвободив свои вооруженные силы в Западной Европе, рейх начал непосредственную подготовку к новым захватническим походам»{202}. И на первом месте стоял разбойничий поход против СССР.