Остров в хаосе

Когда в восемь сорок над Пирл-Харбором повисла вторая волна японских самолетов, её встретила наспех организованная противовоздушная оборона американцев. Лейтенант Шимасаки, возглавлявший вторую волну, был удивлен количеством зенитных орудий и пулеметов, открывших огонь по его отряду. Ведь первая волна почти не встретила сопротивления. Теперь же повсюду в воздухе над Пирл-Харбором расцвели белые ватные шары разрывов зенитных снарядов, над бухтой повисли гирлянды трассирующих очередей зенитных пулеметов.

Но нападающих это не остановило. Сопротивление было разрозненным, без единого руководства. Это значительно снижало эффективность огня, хотя у пушек и пулеметов стояли люди, проявившие удивительное мужество и презрение к смерти. Будь они своевременно организованы, атака японцев вполне могла бы принять другой оборот. Но теперь Пирл-Харбор все больше охватывал хаос. Пылали бесчисленные пожары, тонули корабли, взрывались цистерны с горючим, гибли люди.

Вторую волну японских самолетов составляли 54 бомбардировщика, 80 пикирующих бомбардировщиков и 36 истребителей. На этот раз торпедоносцев уже не было. Бомбардировщики сконцентрировались над основными аэродромами, в то время как пикировщики кружили над бухтой, атакуя последние ещё не пострадавшие корабли.

Получившая тяжелые повреждения «Невада» снялась с якоря и отчаянно пыталась выйти из бухты. Это не удалось — на полпути линкор настигли очередные бомбы и он завалился на борт.

Уже в девять японские пикировщики спохватились, что до сих пор упускали из виду сухой док, где стояла «Пенсильвания». Линкор стоял там вместе с эсминцами «Кессин» и «Даунс», а неподалеку от них в плавучем доке находился эсминец «Шоу».

«Пенсильвания» и оба эсминца в сухом доке не могли вести эффективный заградительный огонь по японским самолетам: высокие бетонные стены дока слишком ограничивали обзор. Только когда японцы обнаружили ещё неповрежденную «Пенсильванию» и атаковали её, команда линкора смогла вести огонь по круто пикирующим самолетам. Большой портальный кран, стоявший у края дока, не давал атаковавшим самолетам точно выходить в атаку, но, несмотря на это, они умудрялись попадать в цель.

Сначала загорелись оба эсминца. Тогда командир «Пенсильвании» принял решение постепенно заполнить сухой док водой. Он опасался, что японские бомбы могут разрушить шлюз, тогда вода с громадной силой хлынет внутрь и бросит «Пенсильванию» на горящие эсминцы.

Пока док медленно заполнялся водой, «Пенсильвания» отстреливалась из всех стволов. Казалось, все самолеты японцев стремятся уничтожить единственный ещё не поврежденный линейный корабль. Но результата они так и не добились — «Пенсильвания» отделалась относительно легкими повреждениями. Корабль не потерял способности вести огонь, а потери среди экипажа оказались сравнительно невелики.

Гонолулу в это время был охвачен паникой. Все более частые взрывы сотрясали городские кварталы. Хотя над самим Гонолулу самолетов не было, снаряды рвались непрерывно. Сначала их принимали за бомбы. Позднее было установлено, что из сорока попаданий на территорию города Гонолулу только одно оказалось японской бомбой. Остальные тридцать девять были снарядами собственной противовоздушной обороны. В спешке артиллеристы зачастую использовали снаряды со взрывателями ударного типа, которые срабатывали только при падении на землю. Или от волнения неправильно устанавливали на взрывателях высотность. Это стоило жизни многим горожанам. Единственная бомба, сброшенная японцами на город, упала на здание электростанции.

К тому времени связь между штабами армии и флота уже прервалась. Пришлось обходиться связными. Это отнюдь не способствовало налаживанию отражения все ещё продолжавшихся атак.

Но в самых неблагоприятных условиях командам поврежденных кораблей удалось не только усилить заградительный огонь, но и бороться с возникающими пожарами. Бомбардировщики ещё кружили над Пирл-Харбором, а сварщики занялись устранением пробоин и освобождением моряков, попавших в путаницу искореженной стальной арматуры.

Только «Аризона» была так безнадежно расколота торпедами на части, что ни в каких спасательных операциях уже не было смысла. При взрыве этого линкора спустя всего десять минут после начала японского нападения погибло больше тысячи моряков.

Когда пошла в атаку вторая волна японских самолетов, сигнальщик на тральщике «Бриз» внезапно обнаружил с западной стороны острова Форд рубку какой-то подводной лодки. Он тотчас же поднял тревогу. Ошибиться было невозможно: рубка была так мала, что об американской подлодке и речи быть не могло. Два других корабля, «Медуза» и «Кертис», тоже видели эту подводную лодку, затем её обнаружил «Монаган». Этот эсминец ещё не был поврежден и пытался выбраться из-под бомбежки, покинув гавань.

Капитан Барфорд с «Моногана» озадаченно разглядывал в бинокль крохотную подводную лодку, приближавшуюся к его эсминцу. До неё оставалось не больше двухсот метров. Сначала он не мог поверить своим глазам. Лодок такого типа он никогда не видел, тот не был указан ни в каком справочнике. Может быть, это обман зрения? А если это неприятельская лодка, как она проникла в акваторию гавани сквозь заграждение?

Вскоре Барфорд понял, что речь не может идти ни об обмане зрения, ни о каком-то плавающем обломке. Сомнений не оставалось: это было крошечная подводная лодка! В носовой части два торпедных аппарата один над другим, над рубкой возвышается труба перископа. Видимо, у лодки возникли проблемы с балластом, так как всплывать в неразберихе, царившей в гавани, было истинным самоубийством.

Огонь открыл «Кертис», и уже первым выстрелом попал в рубку крохотной подводной лодки. Но маленькое суденышко продолжало приближаться к «Моногану». Теперь открыла огонь «Медуза», но её снаряды безрезультатно вздымали воду, и после первых выстрелов огонь пришлось прекратить — вышло из строя единственное орудие.

Тем временем Барфорд приказал открыть огонь из носового орудия «Моногана». В тот момент, когда первый снаряд вздыбил воду недалеко от подводной лодки, из её торпедных аппаратов выскользнули две торпеды. Лодка защищалась, но ей не повезло. Одна торпеда прошла в нескольких метрах от «Кертиса», вторая проскользнула мимо «Монагана» и спустя несколько секунд взорвалась у берега острова «Форд».

В этот момент «Монаган» был так близко к лодке, что капитан решил идти на таран. Он направил корабль прямо на качавшуюся на волнах лодку и ударил носом в её рубку. Лодка перевернулась, её ударило о борт шедшего полным ходом «Моногана», но она продолжала оставаться на плаву.

Тогда капитан Барфорд поднял руку. Уоррент-офицер торпедист Гордон выпустил серию из трех глубинных бомб, которые шлепнулись в воду за кормой корабля и тут же взорвались. «Монаган» сильным толчком отбросило к берегу, где он врезался в подъемный кран и зарылся носом в грунт.

Взрывы глубинных бомб буквально выбросили маленькую подводную лодку из воды, она очутилась в кипящем водовороте, который с непреодолимой силой затянул её на дно. Нашли её лишь спустя годы, при углублении дна в бухте. К тому времени эта конструкция интереса уже не представляла, и находку просто сбросили вместе с другим хламом в большой котлован на острове Форд, где строили новый док, и залили бетоном.

После нескольких неудачных попыток «Моногану» удалось сняться с мели. Капитан Барфорд приказал дать машине полный ход и через некоторое время убедился, что корабль не получил никаких повреждений. Теперь «Монаган» спешил как можно скорее покинуть бухту, над которой все ещё вздымались тучи дыма, кружились самолеты и высоко взвивались языки пламени.

Японские летчики стали осторожнее. Заметив, что оборона гавани усилились, они занялись другими целями. С бреющего полета они расстреливали все, что движется. Они атаковали почти не оборонявшиеся казармы Шофилда и Шафтера, расстреливали автомобили на дорогах и уничтожали системы электро — и водоснабжения.

Теперь по всему острову по ним вели огонь из пулеметов и винтовок. Разнесся слух, что японцы уничтожили все американские самолеты на аэродромах. Поэтому теперь стреляли по всему, что находилось в воздухе. Это создавало опасность не только для несчастных В-17, которые все ещё кружили над островом в поисках места для посадки, но и для восемнадцати стартовавших с «Энтерпрайза» самолетов-разведчиков, которые тем временем возвращались на Оаху.

Авианосец, завершивший свою миссию на острове Уэйк, прибыл бы в Пирл-Харбор ещё за полчаса до японского нападения, если бы не пришлось долго ждать, пока сопровождающий его эсминец заправится топливом. Это задержало прибытие на несколько часов и тем спасло корабль.

Когда японцы атаковали Пирл-Харбор, «Энтерпрайз» находился километрах в трехстах от Оаху. Рано утром, как всегда, с него стартовали шесть звеньев самолетов-разведчиков, отправившихся в обычный полет. После него им предстояло не возвращаться на «Энтерпрайз», а приземлиться на острове Форд в Пирл-Харборе. Пилоты, чьи семьи оставались в Гонолулу, уже радовались предстоящей встрече.

Около восьми утра семнадцать пилотов услышали в наушниках голос энсина Мануэля Гонсалеса, летевшего севернее других. Гонсалес возбужденно кричал:

— Эй, не стреляйте! Я же свой!

Очевидно, его атаковали японские самолеты. Как ни пытались остальные летчики с ним связаться, Гонсалес не отвечал. Больше его никогда не видели. Видимо, его самолет сбили и он рухнул в море.

Лейтенант Пэтриш был первым пилотом с «Энтерпрайза», увидевшим Пирл-Харбор. Он пролетел над соседним островом Кауаи, а затем свернул к Оаху, куда прибыл в самый разгар бомбардировки бухты первой волной японских самолетов. После случившегося с Гонсалесом Пэтриш был настороже и ничуть не сомневался, что Пирл-Харбор действительно подвергся нападению неприятельских самолетов.

Понаблюдав с безопасного расстояния за происходящим в бухте, он удалился в сторону моря и направился на поиски «Энтерпрайза». Тем временем он передал на авианосец, соблюдавший радиомолчание, следующее сообщение:

— Вражеская атака на Пирл! Прошу не давать подтверждения, опасно!

«Энтерпрайз» принял это сообщение и немедленно изменил курс. Вместо того, чтобы продолжать движение к Оаху, он повернул на юго-восток.

Пэтриш уже не смог его найти. На последних каплях бензина он дотянул до Кауаи, где приземлился на какой-то луг.

Не столь удачно завершился этот вылет для большинства других. Три машины были сбиты японцами ещё над морем, одна над островом. Еще одна попала под зенитный огонь американского эскадренного миноносца. Лейтенант Добсон совершил посадку на базе Эва. Когда его машина остановилась среди уже горящих самолетов, подбежал какой-то солдат и возбужденно закричал:

— Эй, парень, сматывайтесь! Взлетай и дуй отсюда, пока япошки тебя не прикончили!

Недолго думая, Добсон повел машину на взлет. Лишь оказавшись в воздухе, он посмотрел на указатель топлива и осознал безнадежность своего положения. Горючего оставалось всего на четверть часа. Тогда он взял курс на остров Форд, рассчитывая приземлиться там. Но уже по пути попал под сильный зенитный огонь. Солдаты у орудий и пулеметов не узнали свой самолет.

С многочисленными пробоинами в крыльях машина, наконец, коснулась посадочной полосы на острове Форд, но отказали тормоза. В конце полосы машина скапотировала, но пилот и его наблюдатель чудом остались невредимы.

Остальные самолеты вынуждены были приземлиться на луга и побережье вблизи Эвы. От тех самолетов-разведчиков, что вылетели с «Энтерпрайза», осталось меньше половины.

В девять сорок пять атака японцев закончилась. Хотя все ещё рвались зенитные снаряды и клубы дыма прошивали пулеметные очереди, ни одного японского самолета в небе уже не было. Не задерживаясь больше над целью, японские машины развернулись и улетели на север. Они даже не потрудились как-то скрыть направление своего отхода, настолько были уверены, что на острове не осталось боеспособных самолетов, способных организовать погоню.

Капитан Футида ещё на некоторое время задержался над Оаху. Он был единственным, кто после атаки кружил над Пирл-Харбором и «лейкой» японского производства снимал тот хаос, который учинили его самолеты. Дым пожаров закрывал обзор, но, несмотря на это, капитан был уверен, что все линкоры в бухте выведены из строя. Большинство других кораблей тоже казались в большей или меньшей степени неспособными к самостоятельному передвижению, за исключением нескольких мелких судов.

Вполне удовлетворенный увиденным, Футида отправился, наконец, в обратный путь к своим авианосцам. По пути к нему присоединились ещё два истребителя, слишком увлекшихся атаками на бреющем полете. Втроем они взяли курс на северо-запад.

В ста девяноста милях от Пирл-Харбора в неспокойном океане качались на волнах авианосцы ударной эскадры. Адмирал Кусака распорядился, чтобы они подошли на десять миль ближе к цели, так как у многих самолетов горючего оставалось в обрез.

Около десяти утра в небе показались первые черные точки. Это возвращались машины первой волны. Они летели не в строю. Авианосцы принимали их со всей возможной быстротой. Безопасная дистанция посадки не соблюдалась, но, тем не менее, происшествий почти не было.

Когда наконец совершил посадку и Футида в сопровождении двух истребителей, на борту авианосцев собрались 324 самолета. Быстро подсчитали потери. В совокупности атаковавшие соединения потеряли только 29 машин. Пятьдесят пять пилотов и штурманов сочли погибшими.

Матросы и обслуживающий персонал восторженно встречали вернувшихся летчиков и восхищенно их приветствовали. Каждый хотел узнать, как все происходило, какие цели поражены и как выглядел остров после нападения.

Многие летчики рассчитывали после нескольких часов отдыха снова отправиться в бой. Пирл-Харбору был нанесен решительны удар. Военно-морскую базу американцев вывели из строя. Что же должно последовать за этим? Будут ли вновь атаковать Оаху и уничтожать остатки ещё уцелевших объектов? Или из Японии уже идет эскадра десантных кораблей с солдатами, которые захватят главную американскую базу, сломив последнее сопротивление?

Почву для таких предположений давал приказ адмирала Нагумо немедленно заправить топливом и снарядить боеприпасами все вернувшиеся самолеты.

В час пополудни на мостике «Акаги» капитан Футида доложил командующему эскадрой об успешном выполнении задания. Адмирал Нагумо внимательно выслушал его доклад. Почти час он провел в жарких дебатах с офицерами своего штаба, следует ли продолжать атаки.

Теперь и Футида добавил к своему докладу замечание, что продолжение атак дало бы возможность заманить в Пирл-Харбор и тоже уничтожить оказавшиеся в море авианосцы американцев.

Но адмирал Нагумо решил иначе. Он имел четкие указания из Токио добиться поставленной цели, а потом вернуться с эскадрой назад. Япония не была заинтересована в захвате Гавайских островов. Ее цели лежали в южной части Тихого океана и в Юго-Восточной Азии. Нагумо успешно выполнил свою миссию. И больше ни в какие дискуссии вступать не собирался.

— Мы одержали победу. Теперь пора домой.

Спустя полчаса из Токио пришло подтверждение:

«Возвращайтесь!»

На мачте «Акаги» взвились сигнальные флаги. Корабли строились за тяжелым авианосцем в походный порядок. Флот взял курс на север и исчез в ледяной пустыне северной части Тихого океана — там, откуда и появился.

Примечание переводчика:

Отказ адмирала Нагумо продолжить боевые действия у Гавайских островов до сих пор не дает покоя историкам разных стран. Уже через год адмирал Ямамото говорил, что «отказ от нанесения второго удара по Пирл-Харбору был грубейшей ошибкой». А адмирал Киммель докладывал комиссии Конгресса, что «если бы японцы уничтожили запасы нефти в наземных хранилищах, это заставило бы флот отойти к побережью США».

Наиболее объективное суждение принадлежит американскому историку профессору Г. Пранджу:

«Не воспользовавшись шоком и замешательством на Оаху, не использовав преимущества вероломного нападения на корабли Киммеля, не стерев в порошок базу в Пирл-Харборе, не уничтожив гигантские запасы топлива и не пустив на дно американские авианосцы, Япония совершила свою первую… и самую большую стратегическую ошибку в войне на Тихом океане.»

Но ошибка эта была вынужденной. Автор идеи операции Минору Гэнда впоследствии признал:

«После удара по Пирл-Харбору… мы без труда овладели бы Гонолулу и тем лишили бы американский флот его лучшей базы… Но мы не захватили Гавайские острова, потому что для их оккупации не было солдат. Армия берегла их для войны с Россией».