Старт на восходе солнца

Ровно в пять тридцать с катапульт крейсеров «Тоне» и «Чикума» одновременно стартовали два самолета. В это время японская эскадра полным ходом шла на юг. До Оаху оставалось не больше 250 морских миль. Адмирал Нагумо выслал вперед два разведывательных самолета для последнего осмотра места действия, на который меньше чем через два часа должно предстояло совершить вероломное нападение.

Вопреки опасениям персонала, обслуживавшего катапульты, об старта прошли без осложнений, несмотря на бортовую качку. Самолеты описали над эскадрой круг и быстро исчезли на юге.

К тому времени экипажи авианосцев закончили последние приготовления. Стартовые команды — их разбудили на час раньше пилотов — в последний раз проверяли под палубами машины, контролировали уровень топлива и боезапас, подвеску торпед и бомб, электроагрегаты и радиостанции. Потом удалили картонные шайбочки, блокировавшие до того момента кнопки и тумблеры, а когда все было сделано, подняли машины на палубу. Сложенные крылья развернули, моторы прогрели.

Все шло как на учениях, каждая мелочь была отшлифована до блеска.

Под палубой пилоты облачались в тщательно вычищенную и отутюженную форму. Большинство уже надело налобные повязки «хашамаки». Собравшись группками вокруг небольших походных алтарей, они в последний раз молились о победе. Многие ещё до завтрака выпили по несколько рюмок саке. Теперь это не запрещалось, хотя во время подготовки предписания насчет алкоголя были чрезвычайно строгими.

Завтрак стал приятным сюрпризом. Вместо обычной смеси риса и перловки, служивших гарниром к соленой скумбрии, был подан «секихан». Этот настоящий деликатес из риса и мелкой коричневатой фасоли подавали только по торжественным случаям. Адмирал Нагумо распорядился подать сегодня «секихан», чтобы значением момента каждый участник его проникся уже за завтраком.

Рядом с чашками для риса, в которых был подан завтрак, лежали небольшие пакеты с сузим пайком. Паек состоял все из тог же риса и кислых маринованых слив, кекса, шоколада и тонизирующих таблеток.

После завтрака состоялся последний инструктаж. На большой настенной доске было ещё раз продемонстрировано расположение кораблей в бухте Пирл-Харбора. В схеме учли последние донесения, полученные только накануне, в двадцать два тридцать. Сообщили скорость ветра и прочие метеоусловия. В последний раз проверили расчеты времени полета туда и обратно. Напоследок всем летчикам строжайше запретили пользоваться радиосвязью до начала атаки.

Единственное исключение было сделано для капитана Футиды. Ему одному позволили давать короткие команды другим машина, если того потребует ситуация.

На взлетной палубе экипажи ещё раз построились, чтобы выслушать речь командиров, которые призвали всех образцово выполнить свой долг, не щадить собственной жизни и нанести американским варварам такой удар, от которого они никогда не смогут оправиться.

На летной палубе «Акаги» речь держал сам адмирал Нагумо. За несколько минут все кончилось и пилоты бросились к машинам. Они забрались в кабины, ещё раз помахали на прощанье и стали выруливать на взлет.

Капитан Футида занял место ведущего эскадрильи первой волны. На задней части фюзеляжа, недалеко от хвостового оперения, были нанесены красная и желтая полосы. Прежде чем Футида забрался в кабину, механик подал ему ещё одну «хашамаки», на память от остающегося на борту обслуживающего персонала.

Согласно плану Нагумо, атака планировалась в два этапа. В составе первой волны ровно в шесть часов стартовали 40 торпедоносцев, 49 бомбардировщиков, 51 пикирующий бомбардировщик, а также 43 истребителя, которым предстояло взять на себя сопровождение, охрану и штурмовку с бреющего полета.

Вторая волна стартовала в семь часов пятнадцать минут: 80 пикирующих бомбардировщиков, 54 бомбардировщика и 36 истребителей. При таком распределении сил на авианосцах оставались ещё 39 истребителей, способных вступить в бой, если американцы, вопреки ожиданиям, отобьются и станут угрожать эскадре.

Все взоры были устремлены на «Акаги». С него должен был поступить сигнал к старту. Авианосцы одновременно развернулись навстречу ветру. Тот дул с востока и был идеален для старта. Хуже обстояло дело с волнением моря — авианосцы испытывали бортовую качку до пятнадцати градусов. Но медлить было нельзя. Какая важность, если одна — две машины рухнут в воду?

К шести часам авианосная эскадра находилась в 230 морских милях северо-восточнее Оаху. В этот момент на мачте «Акаги» взвились сигнальные флаги, давая старт.

Взревели моторы. Потянуло горелой резиной. Крича и ликуя от радости, механики и матросы вскинули вверх руки. Машины одна за другой отрывались от палуб авианосцев и ложились на курс. Начинали бомбардировщики и истребители, за ними следовали торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики. Капитан Футида наблюдал за их маневрами из кабины своего самолета, пока не убедился, что все сто восемьдесят три машины в воздухе.

Спустя полчаса строй воздушной армады окончательно сформировался. Футида занял место на острие клина. Впереди у них было около двух часов полета.

В семь сорок, через час и сорок минут, Футида ещё раз убедился, что все соединение следует за ним в четком строю. Все было в порядке. Остальные сорок восемь бомбардировщиков шли за ним на той же высоте.

Слева от бомбардировочной армады, немного выше, летел пятьдесят один пикирующий бомбардировщик, ведомые лейтенантом Такахаши. Справа, чуть ниже бомбардировщиков, висели сорок торпедоносцев лейтенанта Мураты. А высоко вверху неслись сорок три истребителя лейтенанта Шигеру Итайя.

Футида ожидал радиограммы от высланных вперед самолетов-разведчиков, но те не давали о себе знать. Он беспокойно огляделся, потом включил рацию. Американская станция на Оаху передавала утреннюю музыкальную программу. Внезапно передача прервалась. Футида подстроил приемник и облегченно вздохнул, когда диктор передал все лишь прогноз погоды на воскресенье: тепло и без осадков, над горами местами облачность, на остальной территории ясно. Видимость хорошая.

Он выключил рацию и подумал, что при такой погоде его соединению лучше зайти на цель с запада или юго-запада. Облачность делала полет над горами опасным. Он слегка изменил курс, и вскоре слой облаков под ним и над ним словно растворился. Под летящими машинами лежала зеленая, идиллически прекрасная земля с пальмовыми рощами и вулканами, с крошечными разноцветными домиками и белой пеной прибоя. Футида наглядеться не мог на эту красоту.

Заранее согласовали два варианта атаки. Если удастся застать американцев врасплох, первыми должны были атаковать торпедоносцы, после них — бомбардировщики, и напоследок — пикировщики. В этом случае торпедоносцам при заходе на цель не мешали бы дым и разрывы. Только после того, как они выпустят по целям все торпеды, за дело примутся бомбардировщики.

А если американцы в последний момент поднимут тревогу, бомбардировщикам и истребителям предстояло немедленно атаковать американские аэродромы и парализовать их противовоздушную оборону.

Футида согласовал с пилотами два сигнала. Одна ракета означала атаку по первому варианту, если бы он выстрелил дважды, в действие вступал второй вариант.

В семь часов сорок минут Футида ещё не знал, предупреждены американцы или нет. Самолеты — разведчики не давали о себе знать. Может быть, американцы их сбили и нападение уже обнаружено?

Он снова включил рацию. Но утренняя музыкальная программа продолжалась. Никто и не думал объявлять тревогу.

Футида решил действовать по первому варианту. Он сдвинул чуть назад стекло кабины и высунул наружу ракетницу.

Пилоты пикирующих бомбардировщиков его сигнал заметили и немедленно ушли на большую высоту. Бомбардировщики и торпедоносцы тоже заняли отведенный им эшелон. Не реагировали только истребители лейтенанта Итайя.

Футида выждал несколько минут, а затем от нетерпения совершил ошибку, которая стала причиной путаницы. Он ещё раз выстрелил из ракетницы.

На этот раз истребители заметили сигнал. Однако остальные группы решили, что Футида дал сигнал атаковать по второму варианту. Они опять сменили эшелоны и приготовились встретить сильный заградительный огонь. В результате торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики пошли в атаку одновременно.

На исправление ошибки времени не оставалось. Соединение находилось так близко к цели, что пилоты уже видели Пирл-Харбор. Самолеты ринулись на цель. Футида, оставшийся с бомбардировщиками чуть позади торпедоносцев и пикировщиков, поспешно доложил по радио адмиралу Нагумо:

— Идем в атаку!

Футида понимал, что уже ничто не сможет удержать стремительно ринувшихся вниз металлических птиц.