Пролог. Авиация Союзников перед началом войны
До своего прибытия на Мальту (а он оказался там за день до описанного боя) Барнхэм приобрел значительный боевой опыт, выполняя одиночные полеты и сопровождая бомбардировщики над территорией оккупированной Европы. Правда, там ему редко приходилось применять оружие и на его счету был только один сбитый Фокке-Вульф FW.190A. Зато Барнхэм научился хорошо следить за окружающей обстановкой и вовремя замечать другие самолеты. Это умение кажется естественным для летчика-истребителя, но на самом деле оно требует длительной практики и [9] овладеть им достаточно трудно. Не успеешь и глазом моргнуть, как далекая точка на горизонте вдруг превратится во вражеский истребитель, занявший позицию для атаки. К сожалению, способность различать врага на расстоянии была именно тем навыком, приобрести который многие молодые летчики просто не успевали.
Другой урок, усвоенный Барнхэмом, заключался в том, чтобы приблизиться к противнику на максимально близкое расстояние, прежде чем открыть огонь на поражение. Это видно по описанию его атаки на «Юнкерс-88». Крылья бомбардировщика не только попали в перекрестье прицела, но и «перекрыли летчику обзор» настолько, что он мог достаточно хладнокровно расстрелять по очереди каждый двигатель «Юнкерса». Такое возможно только на очень небольшой дистанции.
Стрельба по маневрирующей цели требует от летчика стопроцентной концентрации внимания, и в это время просто невозможно сохранять максимальную бдительность. Тот факт, что Барнхэм предварительно осмотрелся по сторонам и не заметил ничего подозрительного, лишь подчеркивает стремительность, с которой истребитель может сократить расстояние и выйти на позицию ведения огня. А то, что англичанин летел один, вообще не давало ему никаких преимуществ.
Для отражения атаки вражеских истребителей Барнхэм развернулся на сто восемьдесят градусов. Это абсолютно стандартный прием. Отворот в сторону (чаще всего совершаемый инстинктивно) дает противнику небольшое горизонтальное упреждение при прицеливании. А при переходе в атаку это упреждение резко возрастает, что создает для врага серьезные проблемы. Если совершить такой разворот вовремя, то противники могли обстреливать друг друга, сближаясь в лобовой атаке. Это был достаточно агрессивный прием, который мог припугнуть нерешительного вражеского [10] летчика, в то время как вираж выглядел попыткой выйти из боя, что, несомненно, воодушевляло врага.
Еще один, менее очевидный урок описанного воздушного боя состоит в том, что на крутых виражах резко возрастает аэродинамическое сопротивление. Это ведет к потере мощности двигателя и, соответственно, к снижению скорости самолета. Увеличить ее можно изменением высоты полета, но, естественно, такая возможность имеет свои пределы. Таким образом, с падением мощности двигателя способность машины к маневрированию теряется.
После нескольких крутых виражей это произошло и со «Спитфайром» Дэниса Барнхэма. Судя по описанию, он свалился в штопор после потери управления, но уменьшение высоты привело к увеличению скорости самолета, и в потоке воздуха рули вновь стали эффективными. Прекрасная иллюстрация покладистого характера «Спитфайра»: едва ли в то время нашелся бы другой самолет, способный столь легко вернуться в норму!
Дэнис Барнхэм выжил в той войне. Он уничтожил лично пять вражеских самолетов, один повредил и еще один сбил при участии других пилотов. Его можно считать одним из многих не воспетых героев воздушной войны, так много сделавших для победы и внесших в нее вклад, по существу, превышавший человеческие возможности.
Аc — истребитель
По определению, асом считался летчик-истребитель, уничтоживший в воздушных боях не менее пяти вражеских самолетов. Этого, на первый взгляд, скромного результата удавалось добиться едва ли одному из [11] двадцати пилотов. Менее половины из асов сумели удвоить требуемую цифру. А многим летчикам вообще не удалось открыть счет сбитым самолетам.
Как известно, «у победы много отцов, поражение — всегда сирота». Успех в любой области человеческой деятельности обычно зависит от трудолюбия, природного таланта и удачи. Воздушный бой отличается от других видов деятельности только тем, что здесь приходится платить более суровую цену за поражение, а это делает особенно ценными такие качества, как храбрость или, более того, самообладание. Давайте рассмотрим все качества в отдельности.
Трудолюбие необходимо. Воздушный бой часто представляет собой состязание, и летчику, если он хочет в нем выжить, нужно совершенствовать свое ремесло. Оно включает в себя не только навыки управления самолетом. Требуется также прекрасное знание тактических приемов, которое лучше всего приобретать в мирных условиях. Это, в свою очередь, помогает ориентироваться в пространстве и позволяет узнать, какой прием лучше всего сработает в нужное время в каждой конкретной ситуации. Отсюда вытекает, что умственная подготовка так же важна, как и физическая. Следующее требование, предъявляемое к летчику-истребителю, — это природные данные, которые делятся на физические и умственные. Физическая сторона вопроса предполагает наличие хорошей координации движений, мгновенной реакции и, что особенно важно, стопроцентного зрения. Последнее понятно: пилот, который первым заметил врага, получает подавляющее преимущество в бою, независимо от того, атакует он или обороняется. Хотя в этом случае бывают и редкие исключения. Мэннок, летавший в Первую мировую войну, и Галланд, пилот Второй мировой, плохо видели на один глаз, но это, похоже, им особенно не мешало. Очевидно, каждый из них видел одним хорошим глазом больше, чем иной человек двумя. [12] Умственные способности подразумевают хорошо развитое чувство опасности, самообладание и агрессивность. Автор встречался с военными летчиками-истребителями, которые жаловались на недостаток бдительности, но следует помнить, что он разговаривал только с пилотами, пережившими войну, а значит, это качество все же присутствовало и у них. Самообладание — это умение преодолевать страх и ограничивать собственную агрессивность. Все летчики испытывают страх, но в расчет берется только их способность контролировать это чувство, чтобы затем направлять его в позитивное русло. То же самое и с агрессивностью.
Безумству храбрых можно петь песню, но на деле безрассудно отчаянные пилоты, довольно быстро увеличив список своих побед, так же скоро пополняли боевой счет какого-нибудь противника. Слишком легко было оказаться в той точке, откуда нет возврата, и в ситуации, из которой нет выхода. Что действительно требовалось, так это четко разграничить желание атаковать и способность распознать, когда ситуация грозит выйти из-под контроля. Что-то вроде принципа «ударил-убежал». Почти сверхъестественное чутье асов сильно отличало их от собратьев-истребителей.
В воздушном поединке двух летчиков главную роль играл фактор внезапности. По статистике в четырех из каждых пяти боев победитель успевал занять выгодную позицию для атаки раньше, чем жертва осознавала, что подверглась нападению. Здесь требуется уточнение. Вышесказанное вовсе не означает, что жертву обязательно сбивали до того, как она понимала, что происходит, хотя чаще всего именно так и бывало. Подразумевается, что атакующий незамеченным занял настолько удобную позицию, что отразить его атаку уже достаточно трудно, хотя и возможно.
Чувство опасности у асов было развито столь высоко, что застигнуть их врасплох было очень трудно. Это качество в наше время получило название «Осознание [13] ситуации» (ОС-уровень). Зачастую оно дополнялось хорошей пространственно-временной ориентацией. Имеется в виду, что летчик четко представлял, сколько времени ему понадобится для выхода на нужную позицию и какие контрманевры могут быть предприняты противником. В последующих главах будут приведены примеры. Наиболее важной ценностью развитого ОС было то, что оно помогало пилоту выжить даже в условиях одиночного боевого вылета.
Выживали в боях далеко не все. Летчик-истребитель должен был прожить достаточно долго, чтобы иметь солидный боевой счет, но в определенных ситуациях это было легче сказать, чем сделать. Во-первых, требовалось научиться следить за обстановкой в воздухе. Во-вторых, нужно было уметь верно отреагировать на возникающую угрозу и своевременно перейти от обороны к атаке. Словом, необходим был автоматизм действий, поскольку в боевых условиях оставалось мало времени на обдумывание, взвешивание и оценку ситуации.
И, наконец, в борьбу за выживание и увеличение боевого счета вмешивался элемент случайности. В прошлом даже самый одаренный пилот в условиях напряженного воздушного боя не мог уследить за всей цепью событий, что делало его чрезвычайно уязвимым и не позволяло защититься от случайной удачной пулеметной очереди. В идеале летчик, конечно, стремился держать всю ситуацию под контролем, но часто сиюминутные потребности воздушной дуэли не позволяли ему этого сделать.
Случай также играл важную роль и при увеличении личного боевого счета. Для начала пилот должен был хотя бы представить себе сценарий развития событий, который позволил бы ему использовать все возможные варианты. Но не всегда удавалось это сделать. На некоторых театрах военных действий летчики Королевских и американских ВВС совершали боевые вылеты, но при этом так и не увидели ни одного вражеского самолета.
Во время Второй мировой войны на разных участках [14] фронтов возможности увеличить счет победам были весьма различны. Наиболее результативными были оборонительные операции, такие как «Битва за Британию» и сражение за Мальту, в ходе которых большинство асов RAF сбили множество самолетов противника. В последующих наступательных действиях они смогли лишь незначительно пополнить список своих побед, так как обескровленные ВВС стран «оси» могли выставить гораздо меньшее количество потенциальных жертв.
Для сравнения, на личном счету многих асов Люфтваффе имеется куда больше сбитых самолетов противника, чем у прославленных летчиков союзников, но этот факт отражает скорее разницу в представившихся возможностях, чем превосходство в летном мастерстве. Немецким асам приходилось совершать значительно больше боевых вылетов, чем их «коллегам» из английских и американских ВВС. Немцы летали практически постоянно, в то время как их противники имели право на отдых. А в конце войны, когда Люфтваффе были практически разгромлены, многие эскадрильи союзников вообще вылетали от случая к случаю и возвращались, не заметив в воздухе ни одной вражеской машины. Конечно, в таких условиях летчикам союзных держав было невозможно увеличить свой боевой счет.
Полёты и меткая стрельба
Чтобы остаться в живых, пилот должен был уметь использовать все лучшие качества своего самолета. Но гораздо важнее в условиях воздушного боя было умение Летчика метко стрелять. Уже через много лет после окончания войны Эл Дир, отличившийся в «Битве за Британию» (17 сбитых самолетов), сказал: «В конце концов, дело сводится к умению стрелять. Я был летчиком выше [15] среднего уровня, но не очень метким стрелком. Поэтому, чтобы добиться успеха, мне приходилось подходить к противнику поближе. А Джонни Джонсон (один из лучших асов RAF с 34 победами на счету) был неплохим, но средним пилотом. Зато он прекрасно стрелял».
Дир прославился в оборонительных боях, и большинство своих побед одержал во времена Дюнкерка и «Битвы за Британию». В 1941-42 годах его успехи были значительно меньше. Джонни Джонсон, наоборот, побеждал только в наступательных сражениях. Причем, если Дира несколько раз сбивали, то самолет Джонсона за весь период боев получил только одно повреждение.
Лучший американский летчик Дик Бонг участвовал, в основном, лишь в наступательных операциях. За два года он 88 раз вступал в единоборство с японскими самолетами, 58 из которых он подбил и 40 уничтожил. Его рекорд сравним с достижением Джонсона, на счету которого было 59 подбитых немецких машин и 41 уничтоженная. Из сорока одного сбитого самолета семь Джонсон уничтожил совместно со своими соратниками.
Королевские военно-воздушные силы (RAF)
Как известно, существовало широко распространенное убеждение в том, что Первая мировая война была «самой последней из всех войн». Это привело к тому, что в течение года после ее окончания довольно [16] мощные Королевские ВВС сократились до чисто символических размеров. Из 22647 самолетов всех типов в строю осталось не более 1000, а из 188 действующих эскадрилий насчитывалось всего 25. Большинство подразделений базировались за морем и практически ничего не было оставлено для защиты метрополии. В сущности, в 1920 году британская система ПВО располагала одной-единственной эскадрильей, оснащенной самолетами Сопвич «Снайп». В связи с вышеописанным, само существование RAF как самостоятельного рода войск оказалось под угрозой, особенно если учитывать, что как армейское, так и морское командование стремились взять полностью под свой контроль авиацию, находившуюся в их подчинении. К счастью, им это не удалось, но вопрос оставался в силе.
Еще одним источником тревоги в то время была другая сложная проблема, кстати, вновь ставшая актуальной в наши дни, после распада Советского Союза, а именно: «От кого исходит угроза?» Как теперь, так и тогда никто серьезно не угрожал с воздуха Британии. Естественно, пришлось выдумать эту угрозу. После окончания Первой мировой войны Франция сохранила свой военно-воздушный флот в значительно большем количестве, чем Британия, поэтому огромные усилия английских военных были приложены к тому, чтобы представить ее в качестве исторического врага, а Германию — как традиционного союзника. Впрочем, сомнительно, чтобы в самой Англии кто-нибудь всерьез воспринимал угрозу со стороны Франции. Она просто принималась в расчет и не более того. Старые документы, определявшие зоны боевых действий RAF, именно французские самолеты выставляли в качестве вероятного противника. Кроме того, большинство аэродромов английской истребительной авиации были расположены таким образом, чтобы воспрепятствовать вражескому нападению через Ла-Манш и прикрыть с воздуха Южную Англию. [17]
В 1923 году было принято так называемое «Правило 10 лет». Согласно этому документу, требовалось определить любую, исходящую от кого бы то ни было угрозу для Британии с тем, чтобы за десятилетний срок успеть подготовить адекватные меры противодействия. Подобно всем политическим теориям, и эта тоже представляла собой сущий вздор. Но она сильно осложнила создание британской истребительной авиации, так как финансовые ограничения привели к отставанию в области развития авиационных технологий. И только правительственная поддержка идеи завоевания Англией первенства в авиагонках на кубок Шнейдера привела к началу работ по изучению аэродинамики и к разработке новых типов летательных аппаратов. Впервые серьезная угроза Великобритании возникла только после 1933 года, когда в Германии к власти пришла национал-социалистическая партия во главе с Адольфом Гитлером. В связи с этим в Королевских военно-воздушных силах была принята расширенная программа подготовки не только кадрового состава пилотов, но и т. н. «летчиков выходного дня» из вспомогательного воздушного флота, а также из вновь созданного добровольческого резерва. В случае начала военных действий все эти пилоты могли быть быстро отмобилизованы и включены в состав действующей армии. Чтобы полностью укомплектовать экипажи, была значительно расширена и сеть летных учебно-тренировочных центров.
Доктрина Королевских ВВС в те мирные годы имела ярко выраженный наступательный характер. Практика доказала, что истребители не могли эффективно противостоять рейдам «вражеских» бомбардировщиков. Поэтому было решено, что именно бомбардировочная авиация является наилучшим средством войны в воздухе, как оборонительным, так и наступательным. В связи с этим накануне войны количество бомбардировщиков в RAF превышало количество истребителей.
Когда стало очевидным, что потенциальная угроза [18] стране исходит от Германии, возник следующий вопрос: в какой именно форме произойдет воздушное вторжение на Британские острова и каким образом лучше всего ему противостоять? Едва ли казалось возможным нападение на Британию со стороны Ла-Манша — в этом случае немцам пришлось бы вначале преодолеть мощную систему ПВО превосходящих сил французской авиации. Единственный возможный выбор для Германии представляли массированные налеты на Англию через Северное море.
Предполагалось, что рейды вражеских бомбардировщиков будут проводиться без сопровождения истребителей, так как в тот момент Люфтваффе не располагали еще истребителями необходимого радиуса действия и казалось невозможным их создание в ближайшем будущем. Возможность военного поражения Франции, в результате которого авиация Германии получила бы в свое распоряжение аэродромы на берегу Ла-Манша, всерьез даже не рассматривалась. Но ожидалось, что немцы могут нарушить суверенитет стран Бенилюкса. Но в этом случае в Англии были уверены, что незамедлительная помощь этим государствам со стороны Франции и Великобритании существенно ограничит успехи агрессора. Таким образом, непосредственная угроза могла исходить лишь от крупных соединений бомбардировщиков, приближавшихся со стороны Северного моря и защищенных огнем собственных пулеметов. Поскольку практически не было никакой возможности помешать им достигнуть намеченных целей на побережье, вставала задача о том, чтобы нанести противнику как можно больший урон, который в дальнейшем сделал бы такие налеты попросту нецелесообразными. С позиций сегодняшнего дня мы понимаем, что подобная теория не выдерживает критики по многим причинам. Но в то время она казалась разумной.
Тактически предвоенная доктрина Королевских [19] ВВС, основанная на наступательных операциях, была абсурдной. Одним из основных правил военной стратегии считается обеспечение безопасности своего тыла и экономически значимых районов страны. Если это условие не соблюдено, то о наступлении не может быть и речи. Перехват бомбардировщиков на подлете тоже выглядит довольно сомнительным мероприятием, учитывая те трудности, с которыми приходится сталкиваться истребителям в ходе поиска вражеских машин. С точки зрения обыкновенной тактики наилучшим выходом из этого положения была организация постоянного патрулирования в воздухе. Но это неизбежно вело к распылению ресурсов и требовало огромного количества истребителей, отвечающих последнему слову техники. В чем Британия действительно нуждалась, так это в системе своевременного оповещения о воздушных налетах — по крайней мере, за двадцать минут до подлета бомбардировщиков противника. Выигрыш во времени позволил бы истребителям взлететь, набрать высоту и занять выгодную позицию. Станции визуального контроля за воздушным пространством, расположенные на побережье, не отвечали поставленным требованиям и в большой мере зависели от погодных условий. Звуковые приборы имели слишком малый радиус действия и были еще крайне несовершенны. Требовалось что-то иное, более эффективное. И оно было найдено в виде радиолокационных станций, позже называемых «радарами». Принцип действия устройства заключался в том, что установка создавала серию электромагнитных импульсов, указывавших направление, дистанцию, курс и даже высоту и количество подлетающих самолетов. Эта информация передавалась на контрольную станцию радиолокационного слежения, которая, в свою очередь, обеспечивала наводку истребителей прямо на цель.
Система оказалась достаточно прогрессивной и отлично проявила себя уже перед войной. [20\ \21 — Рис.1]
Планы боевого развертывания
Уверенное в том, что воздушные налеты можно предотвратить заблаговременно, командование истребительной авиацией RAF сосредоточило усилия на разработке тактики борьбы против массированных атак бомбардировщиков противника. В итоге появились планы боевого развертывания под порядковыми номерами 1, 2, 3 и планы «А» и «Б», составленные специально для устаревших истребителей «Дефиант». Позднее возникли еще три схемы боевого развертывания по различным сценариям: например, при встрече с бомбардировщиками над облаками или под ними. В этих планах, в основном, подробнейшим образом рассматривались действия в воздухе различного количества истребителей (от трех против одиночного бомбардировщика до целой эскадрильи из 12 самолетов против большой формации бомбардировочных машин).
Планы боевого развертывания обычно включали в себя определенное количество перестроений, имевших целью ввести противника в заблуждение. Например. эскадрилья располагалась таким образом, что некоторые звенья или одиночные самолеты находились позади строя. Затем они возвращались в общий порядок, эшелонирование выстраиваясь при выходе в атаку. Особое внимание при этом уделялось тому, как избежать столкновений в воздухе между своими самолетами, учитывая не очень высокие летные качества машин того времени.
Было подсчитано, что в ходе воздушного боя средний пилот был не в состоянии удержать цель более двух секунд в поле своего зрения. Следовательно, максимальное количество пулеметных очередей нужно было выпустить именно за это время. Принятые на вооружение в конце 30-х годов скоростные истребители "Харрикейн" и «Спитфайр», имевшие на борту по восемь пулеметов (7,69 мм) со скорострельностью 1150 выстрелов в [22] минуту, предоставили летчикам новые возможности. Теперь от них не требовалась слишком большая меткость, так как восемь пулеметов обеспечивали довольно широкую площадь поражения на расстоянии до 411 метров, что теоретически предполагало попадание примерно 300 пуль в течение двух секунд в любую цель с размерами бомбардировщика. А поскольку бомбардировщики в тот период располагали, как правило, слабым вооружением и имели полотняную обшивку, то подобные повреждения могли считаться смертельными.
Выход из атаки следовало начинать на дистанции приблизительно 270 метров, откуда даже средний стрелок мог наверняка поразить цель. Но этого ему уже не требовалось, так как предполагалось, что бомбардировщик будет сбит раньше перекрестным огнем истребителей, открывших огонь с предельного для их пулеметов расстояния.
Маневренный бой в воздухе
Хотя возможность ведения маневренного боя между истребителями в предвоенную пору не отвергалась, но на практике этому не уделяли достаточного внимания. В «Руководстве по тактике ведения воздушного боя», изданном в 1938 году, в главе VIII говорилось:
«Маневрирование на высоких скоростях в воздушном бою невозможно, так как воздействие перегрузки на человеческий организм при резкой смене направления полета на большой скорости может привести к временной потере сознания. Действия одиночного истребителя должны ограничиваться атаками на противника сзади со стороны хвоста».
Вопрос заключался в том, что никто не знал, как долго продлится недомогание летчика, вызванное [23] большими перегрузками, возникающими на высоких скоростях, и это заставляло с осторожностью относиться к данному явлению. Во всяком случае, считалось, что пилот, испытывающий подобные проблемы, становится уязвим для огня противника. Поэтому учебные бои между двумя истребителями в основном ограничивались отработкой навыков внезапной атаки сверху или сзади. Изредка подобные тренировки сопровождались кратковременным маневрированием с целью выбора более удачной позиции. Однако все эти бои проводились в форме поединка между двумя однотипными истребителями одной эскадрильи, и все это было помехой повышению летного мастерства и приобретению практического опыта.
Морская авиация
До 1938 года летный состав военно-морской авиации практически на 100% комплектовался летчиками RAF. В то время было широко распространено мнение. что полеты самолетов с палубы авианосцев слишком необычны и выполнять их могут лишь опытные пилоты. Поэтому внимание при развитии морской авиации уделялось преимущественно проблеме взлетов и посадок на палубы кораблей, а вовсе не практическому использованию палубных самолетов в качестве средства ведения войны.
Существовала, конечно, и иная точка зрения. Вначале авианосцы предполагалось использовать в составе эскадры боевых кораблей. Из-за этого, без всякой логики, впадали в другую крайность, считая, что авианосцы можно будет применять только в боях против кораблей того же класса. Поэтому напрашивался вывод о том, что английские палубные истребители должны [24] превосходить по характеристикам аналогичные машины возможного противника. Согласно этой теории, военные действия авианосцев предполагалось разворачивать в Мировом океане, вдали от суши, и поэтому, естественно, даже не рассматривались возможности использования авианосной авиации для поддержки десантных операций и для действий вблизи вражеских военно-воздушных баз. Что и говорить. Королевскому военно-морскому флоту с его давними традициями ведения боевых операций по всему земному шару требовалось бы лучше разбираться в подобных вопросах. А результатом такого понимания дела стало то, что палубные самолеты, состоящие на вооружении ВМС Великобритании, значительно уступали по летным данным самолетам наземного базирования. И после начала войны они не только не смогли противостоять бомбардировщикам, но и были гораздо хуже в полете, чем большинство истребителей противника.
С 1938 года контроль за состоянием и развитием морской авиации был возложен на командование ВМФ, но прошло еще много лет, прежде чем палубные самолеты по своим тактико-техническим показателям догнали сухопутную авиацию. Да и тогда основную часть морской авиации составляли машины американского производства.
ВВС США
Военно-воздушный корпус армии США в середине 1941 года был преобразован в отдельный род войск и стал называться ВВС США (USAAF). До начала 40-х годов американцы были более заинтересованы в создании бомбардировочной авиации дальнего действия, чем в развитии истребителей. Учитывая географическое положение [25 — Рис.2\ \26] страны, такая позиция не вызывает вопросов. Совершенно невозможно себе представить, чтобы ближайшие соседи США—Канада на севере и Мексика на юге — могли представлять Америке угрозу с воздуха. Опасность в виде неприятельского флота могла прийти только с запада и востока, где границы омывались водами Тихого и Атлантического океанов. И в этом случае, естественно, лучшей защитой являлась дальняя бомбардировочная авиация. Еще одним важным фактором ее развития была необходимость оказания, в нужный момент, быстрой помощи отдаленным штатам США — Аляске и Гавайям. Но ввиду того, что бомбардировщики, особенно мощные четырехмоторные гиганты, заказ на которые поступил в середине 30-х годов, стоили гораздо дороже, чем истребители, они требовали значительных бюджетных ассигнований не только на их производство, но и на эксплуатацию. Так как в мыслях верховного командования США все же витал страх перед надвигающимися бомбардировками, то первые заказанные истребители были предназначены, главным образом, для береговой обороны и надежной поддержки с воздуха сухопутных войск. К счастью, Соединенные Штаты были связаны военными договорами о взаимопомощи с заморскими странами, такими как Панама, с ее понятным стремлением защиты Панамского канала. Кроме того, необходимо было оборонять с воздуха собственные военно-морские базы в Атлантике, на Тихом океане, на Гавайях и Филиппинах. Если бы не это, то ситуация с истребителями в ВВС США в начале Второй мировой войны могла бы оказаться значительно худшей, чем она была на самом деле. В 1939 году американские истребители по своим тактико-техническим характеристикам сильно уступали самолетам основных противоборствующих сторон — британским «Спитфайрам» и немецким Bf.109Е. И для США было большой удачей, что они еще целых два года не участвовали в войне. [27]
Военно-морской флот и морская пехота Соединенных Штатов
Для многих военных теоретиков основой боевой мощи военно-морского флота по-прежнему являлись линкоры. То, что они могли быть потоплены атаками с воздуха, доказали в 1921 году широко известные эксперименты генерала США Билли Митчелла. Но в равной мере подтвердилось и то, что при активном маневрировании в открытом море цель, защищенную к тому же заградительным огнем эскадренных миноносцев и огневой завесой из собственных орудий, потопить совсем не просто.
Руководство военно-морского флота США вскоре осознало, что недостаточное бронирование авианосца делает его уязвимым в морском сражении, а относительно высокая скорость такого корабля не дает ему никаких преимуществ при действии в составе эскадры вместе с менее быстроходными линкорами. Гораздо лучшим вариантом было использование отдельных авианосных соединений в сопровождении более скоростных крейсеров и эсминцев вне досягаемости орудий надводных кораблей противника.
Командование ВМФ также понимало, что палубные истребители должны иметь по возможности наилучшие летные данные. Силе может противостоять только сила, а истребители авианосцев никогда не превосходили по своим показателям авиацию наземного базирования. Причины этого ясны. Боевые действия кораблей велись вдали от суши, и самолеты поднимались в воздух на расстоянии до 80 км от места предстоящих воздушных боев. Учитывая сложность погодных условий, зачастую заставлявших пилотов совершать вынужденные посадки, можно предположить, что подобные машины должны были располагать большим количеством топлива, а следовательно, иметь подвесные топливные баки. Палубному самолет) требовались [28] также прочный фюзеляж для частых посадок на жесткую корабельную палубу, более тяжелое шасси и множество различных специальных приспособлений, ухудшавших летные качества истребителя. Тем не менее, в декабре 1941 года, когда японцы неожиданно атаковали с воздуха американскую военно-морскую базу Перл-Харбор, втянув США во Вторую мировую войну, на вооружении ВМС все же состояли истребители, которые можно было назвать лишь «достаточно хорошими» и которые были просто лучше аналогичных самолетов других стран.
Характерной чертой, отличающей военно-морскую авиацию Соединенных Штатов от ВВС других стран того периода, являлось широкое внедрение метода ведения огня под значительным углом упреждения*. В то время, как многие занимались проблемой облегчения стрельбы без упреждения, пытаясь сбивать самолеты противника или сзади с хвоста, или в лобовой атаке, американские морские летчики усиленно тренировались и тратили значительное время на приобретение вышеуказанного опыта. А когда пришла пора проверить теорию на практике, они оказались в большом выигрыше перед вражескими пилотами. [29]
* Чисто символическое обозначение угла с вершиной в точке прицеливания атакующего истребителя и сторонами, образованными траекторией движения пулеметных трасс и предполагаемой линией полета самолета-цели (Прим. ред.).