Заключение

Залпы Первой мировой отгремели 85 лет назад. Ее “рецидив” корежил Земной шар в 1939 — 45 гг. Но если отвлечься от общепринятой исторической классификации, то окажется, что мировая схватка, начавшаяся в 1914 г., не окончена до сих пор… Ведь агрессивные силы, развязавшие ее, имели не один, а два взаимосвязанных идеологических полюса. Пангерманизм и исламизированный экстремизм. Чтобы не оскорбить мусульман, я преднамеренно употребляю термин не “исламский” а “исламизированный” — использующий религиозные флаги и лозунги для прикрытия и пропагандистского обеспечения вполне светских экспансионистских программ. Причем программ и методов их осуществления по сути своей попирающих духовные ценности любой религии. И хотя в начале ХХ в. доминировал первый из указанных полюсов, но и второй уже играл четко выраженную самостоятельную роль. В войне 1914 — 18 гг оба они потерпели поражение, но уничтожены не были, сохранив свои корни и часть питавшей их среды. Пангерманизм со временем возродился, трансформировался и был принят на вооружение другими носителями — национал-социалистами. Он сумел восстановить свои позиции и усилиться благодаря близорукой политике западных держав, посчитавших его не опасным и даже пригодным для использования, если перенацелить в нужную сторону. И был добит только в 1945 г., в ходе Второй мировой.

Исламизированный экстремизм долгое время существовал на “заднем плане” мировой истории, лишь периодически напоминая о себе всплесками, вроде басмаческого движения, вспышек межэтнических и межконфессиональных кровопролитий то в одной, то в другой стране. И усилиться он сумел в конце ХХ в., причем по тому же самому сценарию — когда западные политики и спецслужбы под гипнозом сиюминутных выгод сочли, что смогут успешно его использовать. Сперва против Советского Союза, потом для раскачки России и дружественных ей государств — поощряя и прямо подпитывая его в Афганистане, на Балканах, на Кавказе. Разумеется, он тоже трансформировался и обрел новых носителей, перейдя от пантюркистов к другим радикальным группировкам. Но главная суть осталась той же. Массовая резня в период гражданской войны 1992 — 1998 гг. в Таджикистане, геноцид русскоязычного населения в Чечне в 1993 — 1994 и 1996 гг., трагедии терактов с массовыми жертвами и захваты заложников, если разобраться, оказываются явлениями того же порядка, что геноцид христианских народов в Османской империи и Закавказье в 1915 — 1916 и 1918 — 1922 гг. И когда сейчас говорят о “едином террористическом фронте от Косово до Филиппин”, то разве это не четко совпадает с давними геополитическими планами иттихадистов — “от Балкан до Желтого моря”? Во всяком случае, проекты экстремистов о создании «халифата», который охватывал бы Северный Кавказ, Ставрополье, Кубань, часть Дона и распространял бы свое влияние на Крым, Поволжье, Урал, так и сохранились в неизменном виде со времен Первой мировой.

Вот и получается, что советские солдаты, штурмовавшие Кенигсберг и Берлин, может быть и не зная этого, довершали дело своих отцов, дравшихся под Гумбинненом и Лодзью. А солдаты и офицеры, сражавшиеся в Дагестане и Чечне, несущие неимоверно трудную службу на таджикско-афганской границе, в Югославии, в “горячих точках” Северного Кавказа, впрочем, как и те, кто противостоит сейчас терроризму на улицах Москвы, продолжали и продолжают дело тех позабытых героев, которые стояли насмерть под Сарыкамышем, Алашкертом, Огнотом, Сардарапатом. Продолжают на других рубежах — но разве это что-то меняет? И может быть, не случайно воинов и Первой мировой, и Великой Отечественной, и Чеченской провожала в бой одна и та же песня, марш “Прощание славянки”… Как там поется-то?