Боевые действия немцев против партизан
«Поход продолжается. Мы вступаем в лес. Сквозь ветви деревьев пробиваются золотые лучи солнца. Чудесное утро. Птицы начинают свой многоголосый концерт... Дорога ухудшается, становится болотистой, узкой. Колеса глубоко увязают. Солдаты помогают вытаскивать застрявшие повозки... но мы движемся вперед... Вдруг мы видим, что к нам на всем скаку приближается лошадь и резко останавливается возле нас. Только теперь мы замечаем всадника. По казацкой привычке, он соскользнул с седла и ехал, повиснув на стремени. Переговорив с всадником, переводчик вполголоса сообщает, что наша передовая колонна достигла леса перед деревней и установила, что в этой деревне сейчас находятся партизаны, которые должны ее оставить.Теперь нужно действовать быстро. «Кавалерийский взвод, вперед!» И взвод мчится к опушке леса. Вскоре мы выходим на большой луг. До деревни — 800 метров. С противоположной стороны лес подходит к деревне на расстоянии 100 метров. Впереди нас, там, где начинается деревня, болото шириной 100 метров. Из труб крестьянских изб поднимается дым.
Время идет медленно. Когда кавалерийский взвод, появляется вновь, наш первый взвод развертывается влево. Солдаты по плечи погружаются в ледяную воду болота. Наконец они минуют его и исчезают за оградой в конце луга. В этот самый момент над нами просвистела первая пуля. Враг бдителен. Теперь нечего раздумывать. Наши главные силы преодолевают болото. Пулеметчики занимают позицию на левом фланге. Справа застучал пулемет. Кавалеристы успешно завершают окружение. Главные силы упорно стремятся достичь деревни. [177] Зажигательные пули тяжелого пулемета, ведущего огонь с левого фланга, вызывают в деревне пожар. Видно, как к лесу бегут люди и падают. Пули тяжелых пулеметов настигают их. Слышно, как бушует пламя, рушатся балки и доносится дикий рев скота. Кони с ржанием мчатся вперед. И вот мы уже в деревне. Враг оставил позади себя убитых. Кровавые следы на земле говорят нам о его дальнейших потерях. Вскоре мы узнаем, каким образом противник так скоро нас обнаружил. На главной дороге, ведущей к деревне, находилась сторожевая застава партизан, которая имела телефонную связь с командным пунктом. Эта застава и заметила наш взвод, развернувшийся на левом фланге. Но задача выполнена.
Начинается трудный обратный путь. Когда мы вступаем в лес, пули снова свистят над нами. Начинает действовать наш арьергард. Такова уж тактика партизан — отступать по непроходимым тропинкам в заболоченные места, вести оттуда наблюдение за своим противником, а затем нападать на него с тыла. Однако на этот раз нескольких пулеметных очередей было достаточно. И снова тишина.
Да, это тяжелая борьба, но высокий боевой дух добровольцев и отчаянная храбрость солдат войск СС гарантируют успех»{124}.
Нельзя сказать, чтобы этот отряд войск СС вместе с полицейским подразделением добился большого успеха, и все же автор этих строк считал, что его рассказ мог подбодрить читателей на его родине.
А вот еще один рассказ о таком подвиге, но этот рассказ скромнее и печальнее.
«После того как солнце скрылось за далекими холмами, они вновь отправились на задание: сержант, капрал и 15 солдат. Все имеют награды, все — опытные, закаленные в боях люди, прошедшие хорошую школу дозорной службы, разведки и рукопашных схваток.Мы ожидали их возвращения к полуночи, но сейчас уже далеко за полночь. Около трех часов утра. Вдруг [178] караульный выбежал наружу. Мы слышим голоса и звук падения чего-то тяжелого. Это капрал. Он был вместе с теми, кто ушел на задание. По лицу его струится кровь, он ранен. Из тех немногих слов, которые он с трудом произносит, мы узнаем, что случилось. Немедленно создается подвижная группа и спешит через поляну туда, где ожидают помощи попавшие в беду товарищи.
А произошло вот что: наши солдаты прочесали лес и достигли его опушки на противоположной от нас стороне леса. И здесь они неожиданно натолкнулись на превосходящие силы противника, который немедленно предпринял попытку прорваться через боевые порядки отряда. Вероятно, противник еще ночью произвел разведку. Нашим людям пришлось вступить в бой с 150 большевиками. В лесу начинается ожесточенная схватка. Спокойно, уверенно и хладнокровно наш отряд развертывается и, создавая у противника впечатление, что перед ним значительно большие силы, не давая ему возможности разгадать своих намерений, навязывает ему бой на широком фронте. Затем наши солдаты переходят в атаку, наносят врагу сильный удар. Противник несет большие потери. После этого наш отряд отходит, занимает оборону и встречает противника шквалом огня. Но враг силен, он ожесточенно атакует.
У нас есть убитые и раненые. Силы нашего небольшого отряда быстро тают, но его действиями искусно руководит сержант, умело используя тех нескольких солдат, которые у него еще остались. Каждый из его солдат обладает богатейшим боевым опытом и мужественно и инициативно выполняет свой долг.
Но после почти трех часов непрерывного боя отряду нужны подкрепления. Он уже не в состоянии сдерживать натиск превосходящих сил противника. Капрала посылают за помощью. Пройдя несколько метров, он наталкивается на группу партизан. Короткая беспощадная схватка. Два большевика убиты. Но и капрал получает штыковую рану в плечо, а удар прикладом чуть было совсем его не прикончил. Собрав последние силы, он, шатаясь, бежит через лес. через луг под свист пуль, преследуемый несколькими русскими. [179]
Подвижной отряд устремляется на помощь товарищам. На всю операцию уходит полчаса. Противник окружен, и в ожесточенном бою главные силы большевиков, скованные нашим отрядом, уничтожены. Лес полностью прочесан; наши люди освобождены из окружения. Мы забираем с собой раненых. Наш последний долг — сделать два деревянных креста и сказать последнее «прости» двум нашим храбрым товарищам.
Это рассказ о действиях только одного нашего разведывательного отряда. Нам нужны сотни, тысячи таких отрядов — в каждой роте, в каждом полку, в каждой дивизии мы должны создавать их ежедневно. Нужно большое мужество, чтобы в составе небольшого отряда действовать в отрыве от своей части, наступать в непроходимых лесах, преодолевать болота... В борьбе с партизанами и их коварными лесными снайперами личный состав отряда должен проявлять большую хитрость и находчивость и превосходить своего противника в искусстве применения любых форм борьбы...»{125}
Сказать: «Нам нужны сотни, тысячи таких отрядов», — было легко. Но не так легко их было создать. Проведение даже очень небольшой экспедиции против лагеря партизан требовало значительного количества людей.
Вот как выглядел план проведения подобной экспедиции.
«Решил: атаковать лагерь партизан с трех сторон; в качестве проводников использовать полицейских. Для проведения этой экспедиции мне выделено:а) отряд военной полиции (1 офицер и 11 рядовых);
б) взвод военной полиции (1 офицер и 18 рядовых);
в) пехотный взвод (1 офицер и 30 рядовых);
г) 3 офицера и 9 рядовых войск СД».
Как же закончилась эта экспедиция? В донесении сообщается следующее:
«В 10 час. 45 мин. передовой отряд натолкнулся на группу партизан из 6-8 человек, у которых было 3 лошади. Партизаны немедленно открыли огонь. Находившийся впереди сержант военной полиции был убит после [180] того, как он уничтожил партизана, выстрелив ему в голову. Было убито двое других партизан, причем один из них сначала был ранен. Я допросил раненого с помощью полицейского-немца из местных жителей. После допроса партизан был расстрелян людьми СД».
6 офицерам и 68 солдатам поистине нечем было похвастаться!
Но не только села, леса, болота и горы нужно было очищать от партизан. Немцам приходилось быть начеку и на каждой дороге.
«По шоссе идут два безобидных на вид человека. За плечами у них мешки. Быстро их обыскиваем. Один показывает нам листок бумаги с текстом на немецком языке. Это удостоверение, которое подтверждает, что такой-то крестьянин следует к себе домой. Подпись и печать немецкого штаба. К несчастью для этого «крестьянина», за несколько дней до этого было отдано указание никому не выдавать подобных удостоверений. Кроме того, его удостоверение изобилует такими грубыми орфографическими ошибками, что мы сразу же понимаем, с кем имеем дело. Производим тщательный обыск и находим в мешках динамит, спрятанный под грудой тряпок и грязного белья. Диверсанты! Немедленно даем указания командам, действующим на этом шоссе. Вскоре было поймано еще несколько таких типов с подобными удостоверениями. Стало известно, что в двух местах партизаны уже успели заминировать шоссе. Но теперь это было не так страшно: дорога была скоро разминирована, а бандиты с петлей на шее получили возможность с дерева наблюдать за продвижением немецких войск...»{126}Немцам приходилось охотиться за партизанами также и в городах. Но и здесь для проведения даже небольших облав требовалось большое количество людей.
Мы опишем здесь две из них — в Симферополе и другом, не названном городе. Облаву в Симферополе проводил штаб 11-й армии.
Вот часть приказа, отданного в этой связи: [181]
«Ввиду имевших место неприятных инцидентов, с целью борьбы с партизанами 26 и 27 ноября 1941 года между 17 и 20 час. в городе Симферополе будут проведены облавы.
Цель:
а) раскрыть связи между городскими жителями и партизанами;
б) арестовать и проверить всех лиц, которые, несмотря на запрет, остаются на улицах после наступления темноты».
В облавах участвовало около 450 солдат и офицеров. В течение первого вечера облаву провели на окраине города. По периметру этого района, разделенного на 4 сектора, были выставлены кордоны. Каждый сектор был прочесан выделенными для этой цели солдатами во главе с офицерами. На следующий вечер такую же облаву провели в самом городе, который также был разделен на 4 сектора.
На задержанных во время этих облав лиц были заведены специальные анкеты, после чего всех задержанных передали в комендатуру города, где тайная полевая полиция и, конечно, СД подвергли их тщательной проверке.
Как доносил впоследствии комендант города, во время двух этих облав на улицах было арестовано 611 гражданских лиц. О том, сколько людей было казнено, сообщала, видимо, военная полиция. Если учесть, что обе эти облавы проводились «с целью борьбы с партизанами», а об их результатах нигде не упоминалось, то можно сделать вывод, что, несмотря на тщательную подготовку и использование 450 солдат, эти облавы окончились полным провалом. Во всяком случае, Симферополь по-прежнему оставался непокоренным.
Еще более безуспешной оказалась другая облава, о которой мы сейчас расскажем. Она была организована СД 12 января 1942 г. Руководил облавой офицер СД д-р Браун, которого впоследствии военный трибунал в Нюрнберге приговорил к смертной казни. Мы думаем, что можем позволить себе процитировать часть приказа СД, тем более, что немногие имели возможность познакомиться с подобными документами: [182]
«1. Приказом заместителя начальника тыла 11-й армии 12 января 1942 года в 11 час. будет проведена неожиданная для населения облава с целью задержания ненадежных лиц (партизан, диверсантов, а, возможно, также военнослужащих противника, парашютистов, переодетых в гражданскую одежду, евреев, ответственных коммунистов и т. д.).
2. Заместитель начальника тыла 11-й армии проведение этой облавы возложил на эйнзатцгруппу Д (СД). В распоряжение командования СД будут переданы части начальника обороны города (всего 2320 человек), а также 55 человек из военной полиции и 20 человек из тайной полевой полиции.
3. Облавой будет руководить командир зондеркоманды 116 штурмбанфюрер (майор войск СС) д-р Браун. Командный пункт будет находиться в комендатуре города.
4. Город делится на 6 оперативных районов, соответствующих районам обороны города и участкам полиции».
Ниже следует список фамилий начальников этих 6 оперативных районов. Далее в приказе говорится:
«5. Для проведения данной облавы оперативным районом выделяются следующие силы и средства:Район I: 350 человек из войск данного района, 10 военных полицейских, 1 офицер войск СД, 1 переводчик войск СД, 6 унтер-офицеров и солдат войск СД, 3 дополнительных переводчика, 4 грузовика.
Район II: 500 человек из состава войск данного района, 10 военных полицейских, 3 человека из тайной полевой полиции, 1 офицер войск СД, 1 переводчик войск СД, 6 унтер-офицеров и солдат войск СД, 3 дополнительных переводчика, 3 грузовика.
Район III: 250 человек из состава войск данного района, 9 военных полицейских, 3 человека из тайной полевой полиции, 1 офицер войск СД, 1 переводчик войск СД, 6 унтер-офицеров и солдат войск СД, 3 дополнительных переводчика, 3 грузовика.
Район IV...» и т. д.
Затем в приказе давались указания о проведении инструктивных совещаний, уточнялись вопросы административного порядка, кроме того, разъяснялось, как поступать с арестованными. [183]
Результат облавы оказался ничтожным: было арестовано 1550 человек, из которых 1475 были помещены в лагерь военнопленных, а остальные переданы в органы СД. В ходе проверки, произведенной в лагере для военнопленных, 1415 человек были освобождены, а остальные 60 подвергнуты дальнейшим допросам. Нам неизвестно, оказались ли среди них или пленников СД партизаны, но зато ясно, что для поимки нескольких партизан, которые могли оказаться среди задержанных, немцам пришлось бросить войска численностью до бригады.
Однако если в этом случае немцам удалось задержать всего лишь нескольких партизан, то при проведении других мероприятий они добились больших успехов. Так, в результате рейда, проведенного в районе Бешуй (Крым), в котором также принимали участие войска численностью до бригады, по утверждению немцев, было убито 353 партизана и захвачены большие трофеи. В донесениях о некоторых других рейдах указывается еще большее число убитых партизан{128}. Немцы, несомненно, добивались известных успехов, особенно в сельских районах. И все же им стало ясно, что в борьбе с партизанами недостаточно одних только рейдов; поэтому свои действия против партизан они дополнили применением террористических методов как против партизан, так и против гражданского населения.
Во всяком случае 8 декабря 1941 года главнокомандующий группой армий «Юг» направил командующим армиями следующее письмо:
«В полосе 6-й армии (эта армия входила в его группу, командовал ею фон Рейхенау) действия партизан почти полностью прекратились. Этот успех явился результатом суровых мер, предпринятых командованием армии. Во многих случаях населению достаточно было пригрозить, что у него конфискуют все продовольствие [184] или сожгут деревни, если оно своевременно не сообщит о местонахождении партизан.В ходе борьбы с партизанами в полосе армии было публично повешено и расстреляно несколько тысяч человек. Опыт показывает, что казнь через повешение действует особенно устрашающе. Кроме того, были уничтожены многие «бродяги», у которых не оказалось удостоверений личности и под личиной которых обычно скрываются агенты и разведчики партизан. С этого момента диверсии прекратились.
Этот опыт показывает, что только такими мерами, которых население боится более террора партизан, можно достичь цели.
Командование группы армий рекомендует в случае необходимости прибегать к таким же мерам».
Это письмо рисует в воображении довольно мрачную картину. Когда же для устрашения населения и этих мер оказывалось недостаточно, войскам было приказано брать заложников.
Впервые о захвате заложников из гражданского населения упоминается в специальной директиве о борьбе с истребительными батальонами в Крыму. Угроза, возникшая в результате действий в Крыму 8 тыс. хорошо вооруженных и оснащенных бойцов истребительных батальонов, вызвала необходимость издания «Директивы по борьбе с истребительными батальонами», в которой говорится:
«В условиях Крыма надлежит руководствоваться нижеследующим:а) Для обнаружения истребительных батальонов необходимо использовать все войска. Войска эти распределять с учетом месторасположения партизан.
б) Для обнаружения истребительных батальонов использовать членов семей партизан, так как между этими лицами и истребительными батальонами, вероятно, поддерживается связь.
Допрос пленных партизан производить в соответствии с ранее данными указаниями.
в) Попытаться убедить родственников лиц, входящих в состав истребительных батальонов, перейти на нашу сторону; это часто дает хорошие результаты. В этой связи [185] с успехом могут быть использованы как общие пропагандистские листовки, так и взятие заложников».
Вот образец такой листовки:
«Что должен знать каждый партизан»Почему сражается партизан?
Потому что его предали его вожди, которые хотят спастись от суда народа.
Против кого сражается партизан?
Против своего народа, у которого он забирает продовольствие, обрекая тем самым население деревень на голодную смерть.
Чего достигнет этим партизан?
Ничего, потому что горсточка людей не в состоянии предотвратить победу германской армии, тем более, что миллионные армии Сталина уже разгромлены.
Какой же выход?
Вы видите теперь, что партизанская война бессмысленна и направлена против своей родины.
Партизаны! Покидайте свои укрытия, и с вами будут обращаться как с военнопленными.
Жители городов и крестьяне! Если вам дорога ваша родина и если вы не хотите умереть от голода, поддерживайте борьбу против партизан.
Каждый, кто поддерживает партизан, совершает преступление против народа и мешает построению новой, свободной жизни!»
Эта листовка служила пропуском и гарантией безопасности для любого партизана, пожелавшего сдаться в плен. И все же мы читаем в немецких приказах о том, что «вскоре повсюду стало известно, что партизан расстреливают, несмотря на обещания в листовках не делать этого».
За этими директивами и листовками вскоре последовал более определенный приказ командира 30-го корпуса генерала фон Салмута относительно захвата заложников. Из дальнейшего будет видно, что приказ генерала Салмута способствовал значительному усилению террора против гражданского населения. Генерал Салмут установил точное число заложников, подлежащих расстрелу за каждого убитого или раненого немца или румына. Приказ начинается следующим разъяснением: [186]
«В результате партизанских налетов в течение последних дней было убито несколько немецких и румынских солдат. Это вызывает необходимость принять самые жесточайшие контрмеры.
Везде, где дислоцируются войска, нижеследующие лица подлежат немедленному задержанию в качестве заложников:
а) родственники партизан;
б) лица, подозреваемые в связях с партизанами;
в) члены партии, комсомольцы и кандидаты в члены партии;
г) бывшие члены партии;
д) лица, которые до прихода немецких и румынских войск занимали какие-то руководящие посты;
е) лица, задержанные вблизи запретных зон без специального пропуска.
Все заложники должны быть заключены в концентрационные лагери. Продовольствием заложников обеспечивает население их деревень. За каждого немецкого или румынского солдата, убитого партизанами, следует расстреливать 10 заложников, а за каждого раненого немецкого или румынского солдата — одного заложника; по возможности расстрелы производить вблизи места, где был убит немецкий или румынский солдат. Трупы расстрелянных не убирать в течение трех дней.
Аресты заложников в местах, где войск нет (и особенно в горах), должны производиться 1-й румынской горно-стрелковой бригадой. С этой целью соответствующие пункты должны временно оккупироваться войсками».
Ниже следует список пунктов расположения концентрационных лагерей для заложников, а также подразделений и частей, несущих ответственность за их содержание. Каким мрачным нам представляется сейчас содержание последнего параграфа:
«Концентрационные лагери должны быть созданы в нижеследующих пунктах (см. табл. на стр. 187).Прилагается план масштабом 1:100000 с указанием границ районов, в которых следует брать заложников для соответствующих концентрационных лагерей.
В случае налетов партизан в этих районах взятые там заложники должны быть расстреляны или повешены [187] в соответствии с указаниями, данными в вышеупомянутом приказе».
| Название населенного пункта | Часть (подразделение), ответственная за создание концентрационного лагеря |
| Кутчук Мускомя | 124-й пехотный полк |
| Алсу | 1-й румынский горно-стрелковый полк |
| Варнутка | 266-й пехотный полк |
| Биюк Мускомя | 105-й пехотный полк |
| Хаита | 14-й румынский пулеметный батальон |
| Байдари | 172-й артиллерийский полк |
| Сахтик | 72-й саперный батальон |
| Форос | 72-й танковый батальон |
На командиров, ответственных за создание концентрационных лагерей, возлагалась также обязанность вести борьбу с партизанами. Командиры должны были назначать комендантов городов, которые и несли ответственность за непосредственное взятие заложников.
Затем было дано указание, что в случае, когда тыловая часть во время передислокации или на марше останавливается в деревне, не занятой другими войсками, командир части должен немедленно взять там заложников. При возобновлении движения заложников надлежало уводить с собой, а затем передавать коменданту ближайшего населенного пункта, где постоянно стояли войска.
Определение числа заложников, подлежащих казни, зависело от командира. Заложников брали и уничтожали также и в случаях совершения диверсионных актов.
Решение вопроса о том, какое количество заложников должно быть казнено, несомненно, зависело от местных условий и от того, считали ли немцы целесообразным особенно жестокое обращение с населением данного района. В этой связи следует отметить, что особенной непокорностью отличался, кажется, Киев. Впервые мы об этом узнаем из донесения командира 454-й охранной дивизии, отправленного им в ноябре 1941 года. В этом донесении говорится: [188]
«В порядке репрессий за совершение диверсионных актов было расстреляно 800 человек местных жителей». В данном случае актами диверсии были поджоги. Вскоре после этого комендант Киева опубликовал «Объявление», в котором говорилось: «В Киеве злонамеренно попорчены средства связи (телефон, телеграф, кабель). Так как вредителей нельзя было больше терпеть, то в городе было расстреляно 400 мужчин...»{129}
Охрана железных дорог в это время также доставляла немцам много хлопот. Вот два примера, показывающих, как они пытались бороться с диверсиями на железных дорогах.
Первый документ, с которым мы познакомимся, это приказ командира 44-го корпуса.
«В случае повреждения телефонных линий, железнодорожных путей и т. д. — говорится в приказе, — для последующей охраны этих объектов назначать лиц из местного населения. При повторении диверсии охранник, на участке которого была совершена диверсия, подлежит расстрелу. В охрану следует подбирать только семейных, чтобы в случае побега охранника иметь возможность взять члена его семьи как заложника».
Довольно хитроумно! Однако, судя по другому примеру, генерал-лейтенант фон Роке, начальник тылового района группы армий «Юг», оказался еще более жестоким. Он приказал очистить от местных жителей полосу в 1,5-2 километра с каждой стороны дороги и, кроме того, взять из их числа заложников. В случае совершения диверсии заложников с целью устрашения населения надлежало вешать вдоль дороги.
Много неприятностей доставляли немцам мины, закладываемые партизанами в городах, в связи с чем 16 ноября 1941 года в Симферополе было передано по радио следующее объявление:
«При управлении коменданта города Симферополя создан отдел по сбору сведений о заминированных участках. [189]Каждый житель, который знает места, где заложены мины, бомбы замедленного действия, подрывные заряды, или же подозревает о заминировании каких-то объектов, обязан немедленно сообщить об этом в указанный отдел при управлении коменданта города. За правильные сведения будет выдаваться денежное вознаграждение. С другой стороны, каждый, кто скроет известные ему сведения о заминированных участках и не сообщит об этом в комендатуру, будет предан смертной казни.
За каждое здание, взорванное в городе Симферополе — в случае если комендатура не будет заблаговременно поставлена в известность о готовящейся диверсии, — оккупационными властями в качестве репрессии будет расстреляно 100 жителей города ».
Это «объявление» зачитал сам комендант города; однако если таким образом он рассчитывал добиться желанного умиротворения населения, то вскоре ему предстояло горько разочароваться, ибо уже через несколько дней он был вынужден сообщать следующее:
«29 ноября 1941 года было расстреляно 40 мужчин — жителей города Симферополя, что явилось репрессивной мерой:1) за гибель немецкого солдата, который 22 ноября 1941 года подорвался на мине в районе, о возможном заминировании которого в комендатуру не поступало никаких сведений;
2) за убийство в ночь с 27 на 28 ноября 1941 года немецкого сержанта».
Нам не известно, сколько было казнено заложников в Советской России, мы также не имеем возможности установить, сколько партизан и заподозренных в участии в партизанском движении было уничтожено в ходе боевых действий или после захвата в плен. Но нам известно, что партизанское движение неуклонно разрасталось и что немцы не были в состоянии выделить достаточно крупные силы для проведения широких действий против партизан.
«Борьба с партизанами, — сказал генерал Диттмар, выступая по немецкому радио, — является невероятно трудной задачей. В сложившейся обстановке небольшие подразделения по борьбе с партизанами могут добиться [190] лишь незначительных успехов, выделить же для этой цели более крупные силы мы сейчас не можем, так как при теперешнем положении на фронте они необходимы для выполнения более срочных и важных задач. В силу этого часто приходится ограничиваться охраной наиболее важных объектов и проведением время от времени карательных экспедиций...»{130}
Сколько войск потребовалось бы немцам для устранения партизанской угрозы, никто сказать не может. Но мы располагаем некоторыми данными о численности войск, занимавшихся выполнением этой задачи. В немецких отчетах указывается, что в 1943 году борьбой против партизан в полосе группы армий «Центр» было занято около 100 тыс. немцев и их союзников{131}. В декабре 1941 года на юге, в районе 11-й армии, против партизан действовал румынский корпус в составе двух бригад, частей, выделенных еще одной бригадой, полка, различных батальонов, трех батарей противотанковых пушек, а также многих других подразделений. В 1942 году, по утверждению Пономаренко, против советских партизан вели борьбу «144 полицейских батальона, 27 полицейских полков, 8 других полков, 10 охранных полицейских и карательных дивизий СС, 2 охранных корпуса... 72 специальные части и до 15 полевых дивизий. Против партизан также действовали 102-я, 105-я, 108-я и 119-я венгерские дивизии»{132}.
Если к этому прибавить число убитых и раненных партизанами немцев, то мы еще раз убедимся в том, что партизаны прекрасно выполняли свою задачу, подрывая силы немецкой армии. Из-за недостатка у немцев войск их борьба против партизан становилась не только безнадежной, но и приводила к значительно большим потерям.
Если бы немцы имели достаточно войск, они смогли бы окружать партизан и морить их голодом, не неся при этом больших потерь. Фактически же немцам приходилось [191] ликвидировать партизанские отряды поочередно, чтобы по мере их уничтожения высвобождать войска для действий против партизан в других районах; поэтому они были вынуждены непрерывно наносить удары по партизанам, а действия в таких условиях сопряжены с большими потерями. Чтобы показать невыгодность действий такого рода, нам бы хотелось сравнить тактику борьбы с партизанами, применявшуюся немцами в России, с тактикой, применявшейся в соответствии с «планом Бриггса»{133} в Малайе.
Вот как описывает немецкую тактику майор д-р Шэфер:
«Ликвидация этих партизанских элементов совершенно необходима... Цель состоит не в том, чтобы изгнать партизан из укрытий, а в том, чтобы их уничтожить... Полный успех будет обеспечен тогда, когда удастся совершенно неожиданно для партизан окружить, а затем прочесать район, который находится под их контролем или куда они незадолго до этого проникли. Но следует иметь в виду, что внешнее кольцо окружения должно быть достаточно плотным, чтобы с самого начала окружения предотвратить возможность просачивания отдельных групп или прорыва крупных подразделений партизан. Кольцо окружения необходимо последовательно сужать либо путем планомерного продвижения со всех сторон к центру кольца окружения, либо в зависимости от создавшейся обстановки и характера местности путем оттеснения противника к какому-либо заранее подготовленному [192] укрепленному рубежу, усиленному использованием естественных препятствий, например реки. Затем крайне важно вытеснить партизан из заболоченных лесов на открытую местность. На карте план проведения подобной крупного рейда (против партизан) напоминает паутину — на ней нанесены многочисленные линии окружения, представляющие собой рубежи, намеченные для захвата на каждый день, на ней же указаны и разграничительные линии между различными антипартизанскими частями... Однако в этой борьбе нельзя предложить план, пригодный для всех случаев жизни.Прочесывание лесных чащ и болот возможно только в пешем строю и лишь после тщательной подготовки. Действия будут обречены на провал, если только ограничиться просмотром из вездеходов одних лесных просек. В этом случае партизаны просто отсидятся в своих укрытиях... Следовательно, наиболее густые леса и болота необходимо обязательно прочесывать. В период прочесывания солдатам часто приходится брать друг друга за руки, чтобы не дать кому-нибудь увязнуть в болоте... Во время таких рейдов солдаты много дней подряд находятся под открытым небом... После достижения намеченного на данный день рубежа нужно ожидать рассвета. Попытки вырваться из окружения партизаны предпринимают обычно ночью. Ночью нужно проявлять особую бдительность, а это означает, что людям в это время едва ли удастся поспать... Местность топкая и иногда заминирована.
Наш противник, как это водится у партизан, идет на самые разнообразные хитрости. Например, партизаны прячутся в ямах, где, укрывшись сверху травой и мхом, замаскировавшись свежими ветками, лежат не двигаясь, а их наблюдатель сидит на дереве. Вот, к примеру, лежит под покрывалом из мха партизан. Дальше, на болоте, еще один; он лежит на циновке, также укрыв себя мхом и травой. Этих двух примеров достаточно... Тот, кто видел лагери партизан и их убежища в почти непроходимой местности, тот твердо убежден, что эти... люди обладают особым инстинктом, который утратил культурный, цивилизованный человек»{134}. [193]
А вот результаты действий одной немецкой армии. За б месяцев с ноября 1943 года по апрель 1944 года включительно части и подразделения только одной немецкой 3-й танковой армии принимали участие в 992 стычках и боях с партизанами. В каждом из этих боев в среднем было убито 10 партизан. Насколько нам известно, потери немцев были значительно больше. И все же они ничего не могли поделать с партизанами.
Теперь давайте сравним немецкую тактику с тактикой Бриггса, описанную малайским корреспондентом газеты «Таймc». Рассказывая о «нашей (то есть английской. — Ред. ) новой тактике», корреспондент пишет:
«Отказавшись от длительного прочесывания джунглей, которое в общем не дает результатов, так как все время приходится настигать отходящего противника, наши войска сосредоточиваются теперь вдоль опушки леса в районах, имеющих для противника большое экономическое значение».
Другими словами, мы считаем, что в Малайе мы можем позволить себе проводить сдерживающие операции, сведя таким образом свои потери до минимума. Немцы были лишены этой возможности, и тяжелые потери, которые они несли в борьбе с партизанами, ускорили их поражение. [196]