«Морской лев» боится воды
В Берлине все с большей тревогой поглядывали на Восток. Осведомительные сводки о военных приготовлениях Сталина аккуратно ложились на стол генерала Гальдера и докладывались фюреру. Иногда эти сводки были не совсем точны в деталях, но существо дела они передавали абсолютно правильно: Сталин, видимо, совсем потерял благоразумие и открыто готовит страну к большой войне. Если сталинская орда хлынет в Европу, ее будет не удержать. Единственно, что можно сделать,— это нанести Сталину упреждающий удар. Но и это легче сказать, чем сделать.
После капитуляции Франции, в Германии царило общее настроение, что война заканчивается. Разделял это настроение и сам Гитлер, приказав 15 июня демобилизовать 40 дивизий из 160. Объезжая памятные места сражений первой мировой войны, он заметил сопровождавшему его Максу Амману — бывшему фельдфебелю той же роты, где служил фюрер, ныне — крупному нацистскому издателю, что продолжение войны против Англии его совершенно не занимает, поскольку у англичан, по его мнению, обязательно победит здравый смысл и они пойдут на мирные переговоры. Макс Амман почтительно осведомился: не означает ли это, что война закончена? Гитлер ответил утвердительно, заметив, что он очень рад столь быстрому окончанию войны по сравнению с предыдущей и тем минимальным потерям, которые понесла Германия, добившись при этом столь блистательных успехов. [114]
Отражая мысли Гитлера, заместитель Йодля полковник Вальтер Варлимонт официально ответил на запрос штаба военно-морских сил по поводу продолжения войны с Англией следующим образом: «До сих пор фюрер не высказывал никакого намерения относительно высадки в Англии... До настоящего времени в ОКВ не велось по этому вопросу никаких подготовительных работ». Подобный же ответ пришел из генерального штаба Вермахта, где говорилось: «Генеральный штаб не занимается вопросом высадки в Англии, считая подобную операцию невозможной». Флот, которому еще в ноябре 1939 года поручили провести теоретическую разработку проблемы «вторжения» в Англию, также занимался этой проблемой без всякого энтузиазма, лучше других служб зная, насколько немцам не под силу осуществить подобную десантную операцию. Знал это и Гитлер, который, как известно, ненавидел Англию в целом, но весьма почтительно относился к британскому флоту.
Желая поскорее закончить войну, Гитлер еще 11 июня, когда поражение Франции уже не вызывало никаких сомнений, дал интервью немецкому журналисту Карлу фон Вигнаду, чтобы оповестить мир, что в его, Гитлера, намерения не входят враждебные действия против Западного полушария, что он не желает разрушения Британской империи, а настаивает лишь на смещении с поста «поджигателя войны Черчилля».
18 июня Риббентроп в беседе с итальянским министром иностранных дел графом Чиано как бы доверительно сообщил ему, что Англия должна лишь признать как свершившийся факт установление германского господства на европейском континенте, отдать принадлежавшие Германии колонии, захваченные англичанами в годы первой мировой войны и заключить с Германией новое торговое соглашение. На этих условиях Англия немедленно получит мир. В противном случае, блефовал Риббентроп, Англия будет уничтожена. Рассчитывая заключить мир с Англией и побудить Францию к будущему сотрудничеству, Гитлер и французам решил не ставить [115] чересчур жестких условий. У Франции, как водится, отбирались только Эльзас и Лотарингия. Колонии оставались во французских руках, флот подлежал лишь разоружению, армия — демобилизации.
Именно в этот момент Гитлер узнает о событиях на Востоке, где стремительно начало развиваться сталинское наступление на Запад. Разведка с тревогой докладывала об увеличении активности советских войск в Закавказье, где операторы генштаба приступили к съемке турецкой территории, об активности Красного Черноморского флота у берегов Румынии и Болгарии, а также у турецких проливов. На Балтике, после захвата Прибалтики, также резко возросла активность русского флота, растущего невероятными темпами.
Надо немедленно перекидывать армию на Восток. Но Англия никак не реагирует на мирные предложения. По линии службы Вальтера Шелленберга немцы держат связь с проживающим в Лиссабоне герцогом Виндзорским — бывшим английским королем Эдуардом VIII. Брат короля Георга IV не скрывает своих пронемецких симпатий. Он считает войну с Германией национальной трагедией Англии. Если бы он оставался на престоле — этого бы никогда не произошло. Используя свои громадные связи в Лондоне, герцог пытается побудить своих бывших подданных к благоразумию и признанию реальностей существующего мира.
Англия молчит, поглядывая на Восток. За триста лет своего существования английская разведка опутала своими щупальцами весь мир. Англичане лучше других понимают, что происходит в Москве. Начав движение, Сталин еще сможет на некоторое время затормозить, но уже не сможет остановиться. За это говорит все его поведение и небывалая в истории человечества программа милитаризации страны. А ведь Сталин, распалясь, может легко дойти и до Атлантики. Что лучше — Европа под Гитлером или Европа под Сталиным?
«Главное — уничтожить Гитлера»,— считает Черчилль.— Если бы Гитлер угрожал аду, я заключил [116] бы без промедления союз с дьяволом!»
30 июня генерал Йодль представляет фюреру памятную записку о военных возможностях Англии в настоящее время, где прямо говорится:
«Окончательная победа Германии над Англией является только вопросом времени... Крупномасштабные наступательные операции противника более не являются возможными».
1 июля Гитлер, выступая перед активистами Трудового фронта, открытым текстом предлагает Англии мир. Он подчеркивает, что никаких причин для продолжения войны не существует. Германия готова вывести свои войска из Франции, Голландии, Бельгии, Люксембурга, Дании и Норвегии, дав этим странам «полную свободу национального развития». В голосе фюрера звучат ранее не свойственные ему оправдательные нотки. Что, собственно, он требует? Да ничего. Старые германские колонии? Разве это не справедливо? Признать право Германии на Эльзас, Лотарингию, Западную Польшу, на Богемию и Австрию? Разве это не исконные немецкие территории, отторгнутые в разное время от Германии силой оружия? Так за что же две великие европейские нации должны убивать друг друга?
Английский ответ оказался для Гитлера совершенно неожиданным. 3 июля соединения английского Средиземноморского флота под командованием адмирала Соммервиля атаковали французские военно-морские базы в Оране и Дакаре. Англия решила застраховать себя от неприятной и опасной перспективы захвата немцами французского флота или использования его с одобрения пораженческого правительства маршала Петэна для войны против Англии. Акция была тщательно отснята кинохроникой и подсунута Гитлеру...
Гитлер в ярости и смятении. Он то бегает по своему кабинету, то сидит скрючившись за столом, обхватив голову руками. [117] Сводный рапорт разведывательных служб за июнь не способствует поднятию настроения. На секретных полигонах в СССР ведутся испытания каких-то принципиально новых видов оружия. Сведения отрывочны. Эксперты склоняются к мысли, что речь идет о каком-то виде термитного оружия. Складируется большое количеству химического оружия. Где-то за Уралом ведутся опыты с бактериологическим оружием. Запущены в серию новые танки чудовищной мощности. Идут испытания принципиально нового типа истребителя на реактивной тяге. Киевский военный округ готовится к крупным маневрам. Секретные испытания нового типа парашюта для воздушно-десантных войск. Сталин подпи ал приказ довести в ближайшее время численность воздушно-десантных войск до миллиона человек...
Англия быстро пришла в себя от дюнкеркского шока. Идет строительство новых к граблей, включая несколько линкоров, тяжелых крейсеров и крупных авианосцев. Увеличили темп работ авиационные заводы. Заметно возросла активность английской разведки на Балканах и Ближнем Востоке. Очевидна опасность английских провокаций, чтобы вьшудить Гитлера на непродуманные ответные действия. Англия фактически обрела себе нового союзника — Соединенные Штаты, чей нейтралитет, судя по всему, превращается в клочок бумаги. Из США в Англию потоком идет сырье и вооружение, скрытые под флагом американского нейтралитета. Любое задержание их судов американцы раздувают до уровня международного скандала.
В самих Соединенных Штатах все более намечается тенденция к наращиванию военной мощи. Предполагается увеличить производство самолетов до 50 тысяч в год. Намечено строительство новых военных баз. Осведомленные источники полагают, что Рузвельт в конце концов проведет закон о всеобщей воинской обязанности с тем, чтобы довести армию США до 4-6 миллионов человек. [118]
Таким образом, все перечисленное говорит о том, что Соединенные Штаты намерены выступить против Германии, как только им удастся развернуть необходимые для этого вооруженные силы. Ориентировочно это может произойти в середине 1942 или в начале 1943 года. Примерно к этому же времени ожидается полное перевооружение Красной Армии и доведение англичанами своей морской и военной мощи до несравнимого с немцами состояния.
Можно с уверенностью сказать, что эти силы не пойдут ни на какие мирные переговоры с Германией, какие бы условия ни выставлялись германским правительством, ибо их целью является владычество над миром...
Германской империи навязывается война на уничтожение, и если будет упущено время, перспектива этой борьбы видится весьма мрачной, учитывая катастрофическое неравенство сил во всех областях, начиная от людских ресурсов и кончая наличием стратегического сырья и возможностями промышленности...
Поэтому до лета 1942 года, т.е. до предположительного срока окончательной готовности к войне Соединенных Штатов, необходимо покончить с Англией и Россией, а затем, форсируя программу военно-морского строительства, совместно с Японией и Италией обрушиться на Соединенные Штаты, сокрушив, таким образом, последний бастион международного еврейства в мире и дать немецкому народу достойное его будущее...
Очевидно, что главный враг — это Сталин. Прежде всего надо разобраться с ним. Для этого нужно сосредоточить на восточных границах достаточное количество сил, чтобы разгромить сталинскую армию в ходе короткой, молниеносной операции, скажем, осенью этого года...
Нереально. За это время не произвести сосредоточения и [119] развертывания необходимых сил. Хорошо, тогда весной следующего года. А если Сталин, увидев сосредоточение столь крупных сил на своих границах, сам нанесет упредительный удар еще до того, как вермахт будет полностью готов к вторжению?
Его надо обмануть, развернув глобальную операцию по дезинформации, скрыв направление главного удара. Сделать так, чтобы он был уверен, что удар мы нанесем по Англии, в то время как в действительности мы нанесем удар по Сталину.
Рискованно? Да.
Но если сталинская орда вторгнется в Европу, имея уже сейчас подавляющее превосходство в людях, танках и авиации, то ее будет не остановить! Разгромить ее можно только сокрушительным внезапным ударом.
Если в ходе направленных против Англии мероприятий по дезинформации Сталина удастся принудить Англию к капитуляции или миру, то тем лучше.
Но удар по России необходимо нанести в любом случае.
В ходе операции, кодовое наименование которой отныне будет «Гарпун», желательно уничтожить военно-воздушные силы Англии и хоть как-то ослабить ее военно-морские силы, избегая при этом ненужных потерь. Иллюзия возможного десанта должна быть полной, чтобы держать Англию и весь мир, особенно Сталина, в постоянном напряжении и ожидании......Присутствовавшие на совещании Кейтель, Йодль, Гальдер и Браухич представляли армию; Гейдрих, Канарис и Шелленберг — разведывательные службы; Геринг, Риббентроп и Гесс — партию. От флота никого не было! Все присутствовавшие сосредоточенно молчали, обдумывая предложенный план, который в своей сущности сводился к следующему: начать шумную подготовку к вторжению на Британские острова, а под шумок этой [120] подготовки сосредоточить войска на советской границе и сокрушить Сталина. Кроме присутствующих, ни одна живая душа не должна знать об этой операции...
Дальше произошла как бы неожиданность, поразившая почти все командование вооруженных сил и особенно командование флотом, которое все последующее примет за чистую монету.
Через три дня, т.е. 16 июля 1940 года, генералы и адмиралы, еще недавно столь удовлетворенные логичностью мышления своего фюрера, получают подписанную Гитлером Директиву N 16 следующего содержания:
Фюрер и Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами
Штаб-квартира фюрера16 июля 1940 года
7 экземпляров
СТРОГО СЕКРЕТНО!
ДИРЕКТИВА N16
О ПОДГОТОВКЕ ДЕСАНТНОЙ ОПЕРАЦИИ ПРОТИВ АНГЛИИ
Поскольку Англия, несмотря на свое безнадежное военное положение, все еще не выказывает никаких признаков готовности к мирному соглашению, я принял решение подготовиться к десантной операции против Англии и осуществить ее, если в этом возникнет необходимость. Целые этой операции является уничтожение английской метрополии как базы дальнейшего ведения войны против Германии, а при необходимости полной ее оккупации...»
Далее в директиве указывалось, что осуществление операции, получившей кодовое наименование «Морской Лев», должно быть проведено внезапным форсированием Ла-Манша на широком фронте примерно от Рамегета до района западнее [121] о.Уайт. В качестве предпосылок десанта на территорию Англии указывалось: разгром вражеских ВВС, «чтобы они не могли оказать заметного сопротивления германской операции», создание маршрутов, свободных от мин, подготовка минных заграждений на флангах маршрутов десанта, а также сковьь ванне английских военно-морских сил в Северном и Средиземном морях.
Командование сухопутных сил получило задачу разработать оперативный план переброски соединений первого эшелона, распределить переправочные средства, установить совместно со штабом ВМС районы погрузки и выгрузки. Командованию военно-морских сил ставилась задача разработать оперативный план, обеспечить и подвести в районы погрузки переправочные средства в количестве, отвечающем требованиям сухопутных сил, обеспечить охрану операции с флангов, подготовить береговую артиллерию. Подготовку операции требовалось завершить к середине августа. 17 июля, т.е. менее чем через сутки после получения директивы, командование сухопутных войск специальной директивой выделило для осуществления вторжения группу армий «Б» в составе 16, 9 и 6-й армий. В лихо составленном оперативном плане, в каждой строчке которого сквозит надежда на его неосуществление, все было четко и просто.
Всего в первой волне на плацдармы южного побережья Англии высаживаются 90 тысяч человек, а на третий день операции их число должно увеличиться до 200 тысяч. Шесть танковых и три моторизованные дивизии высаживаются во второй волне, и на четвертый день операции на плацдармах концентрируются 39 дивизий, не считая двух воздушно-десантных, выброшенных впереди первой волны с задачей дезорганизации узлов связи и управления в оперативном тылу противника.
Советская разведка оказалась на высоте, и директива Гитлера N 16 легла на стол Сталина, хотя здесь явно чувствуется бескорыстная помощь немцев. [122]
Сталин вызывает начальника разведки генерала Проскурова и спрашивает: есть ли у немцев действительно возможность осуществления вторжения на Британские острова? Подобное вторжение, объясняет вождю Проскуров, зависит от четырех главных условии:
1. Предварительного установления германской авиацией господства в воздухе.
2. Обеспечения господства на море хотя бы в районе вторжения и надежного сковывания сил британского флота в Атлантике и Северном море.
3. Наличия достаточного тоннажа средств десантирования.
4. Возможности преодоления береговой обороны и сопротивления английских войск в ее глубине.
Только выполнив все четыре условия без исключения, немцы могут надеяться на успех. Не обеспечив хотя бы одного из них, они лишатся всяких шансов.
По нашим данным, британская авиационная промышленность выпустила в мае 1279 самолетов, в июне — 1591, а в текущем месяце намерена выпустить примерно 1700. Это — не считая самолетов, которые по заказу англичан производятся на американских заводах.
В настоящее время у немцев на аэродромах Западной Европы сконцентрировано не более 600 готовых к бою истребителей типа «Мессершмит-109» и примерно 1100 бомбардировщиков всех типов, включая и двухместные истребители «Ме-109», используемые в качестве бомбардировщиков.
Таким образом, английская истребительная авиация — основное средство борьбы за господство в воздухе — численно в несколько раз превосходит немецкую, имея при этом дополнительное преимущество: англичанам придется драться над своими базами, в то время как немцам придется делать то же самое на последних граммах горючего.
Что касается второго условия — обеспечения господства [123] на море — то здесь положение Германии выглядит вообще бесперспективным. В настоящее время немецкий флот имеет в готовности лишь четыре крейсера и некоторое количество эсминцев, торпедных катеров и минных заградителей. Английский же флот, по нашим данным, только в водах метрополии имеет 5 линкоров, 2 авианосца, 11 крейсеров и более 80 эсминцев. Кроме того, достоверно известно, что прибрежные воды Британии прикрыты плотной зоной минных и иных заграждений. Эти воды охраняют более 700 малых кораблей, из них 200-300 находятся постоянно в море. Сорок соединений флота непрерывно патрулируют воды между Хамбером и Портсмутом.
Далее — транспортные средства для осуществления столь крупного десанта. Их у немцев нет. Необходимое количество можно обеспечить лишь путем широкой мобилизации тоннажа из германского народного хозяйства, в частности, с Рейна. Подобная мобилизация нанесет очень тяжелый удар по экономике Германии, особенно в перевозках угля и руды. Кроме того, даже если Гитлер пойдет на мобилизацию тоннажа, для сосредоточения необходимого количества транспортных средств потребуется не менее трех месяцев, т.е. где-то к концу октября, когда ни о какой высадке не может быть и речи из-за погодных условий в Ла-Манше в это время года...
Сталин прерывает доклад начальника разведки резким и нетерпеливым движением руки с зажатой в ней трубкой.
«Совсем недавно, товарищ Проскуров, вы уверяли нас со своими цифрами и данными, что наступление немцев на Западе приведет к затяжной и кровопролитной войне. Теперь вы также нас уверяете, пытаетесь уверить, что десант в Англию невозможен. Таким образом, вы вводите в заблуждение Политбюро ЦК...»
В тот же день генерал Проскуров был снят с должности, через неделю арестован, а в октябре 1941 года, когда выяснилось, что на этот раз он был совершенно прав, расстрелян. Начальником разведки был назначен генерал Голиков.
Печальная судьба несчастного Проскурова ясно показала [124] всем, что хочет слышать вождь. Вождь жаждет немецкого вторжения в Англию. Это определило весь стиль последующей работы. В первом же докладе генерал Голиков, опровергая все выводы своего незадачливого предшественника, доказал вождю, что вторжение в Англию не только возможно, но просто неизбежно и может произойти в любой следующий день.
Голиков откровенно вводил вождя в заблуждение. Никаких данных о неизбежности десанта у него не было. Напротив, у него было донесение советского военно-морского атташе в Берлине капитана 1-го ранга Воронцова, о том, что источники в верхах немецкого флота считают десант неосуществимым. Об этом же докладывает и военный атташе генерал Пуркаев, заметивший переброску войск вместо северной Франции в восточную Польшу.
Настырный советский военный атташе уже достаточно надоел немцам. Пора спровадить его в Москву, а лучше — еще подальше. Но пусть это сделает Сталин. Вклеив в альбом последнюю фотографию об амурных похождениях лихого комкора, немцы любезно пересылают этот альбом в Москву, где Сталин, поглаживая усы, с интересом его рассматривает. Захлопнув альбом, Сталин комментирует увиденное словами: «Хорош, нечего сказать!» и приказывает Голикову вызвать этого «молодца» в Москву.
Как ни странно, но, увидев альбом, Пуркаев успокоился и даже стал объяснять Сталину, какую именно информацию он получал от изображенных на фотографиях голых девиц. Сталин благожелательно улыбается в усы: «Видимо, вы разнюхали что-то очень интересное, раз они прислали этот альбом сюда.
Они надеются, что мы вас расстреляем. Но мы вас, товарищ Пуркаев, не расстреляем, а пошлем обратно в Берлин».
Что думает Пуркаев о готовящемся вторжении в Англию? Возможно ли оно? Конечно, возможно, уверенно отвечает генерал. [125] Именно об этом он "узнавал" от проинструктированных гестапо девочек-патриоток, благодаря которым Пуркаев и предстал перед вождем.
Над глухими стенами кунцевской дачи повисла темная ночь. Временами идет дождь. Три кольца внешней охраны зорко несут службу у шлагбаумах на дорогах, в секретных пикетах и засадах вдоль всего пути. Начеку и внутренняя охрана. По долгу службы офицеры охраны знают много больше, чем им положено знать. Знают о мине, обнаруженной на трибуне Мавзолея накануне первомайского парада 1938 года, знают о минах, таинственным образом появляющихся на маршруте следования Сталина из Кремля в Кунцево. Знают и о том, о чем вообще никому не положено знать: о ночном бое всего в двух километрах от дачи, разгоревшемся вьюжной ночью 3 февраля 1939 года, когда группа неизвестных в количестве 12 человек, явно прошедших специальную подготовку, пыталась прорваться к даче. 37 сотрудников охраны остались лежать в лесу — пули неизвестных были покрыты слоем цианида и вызывали при любом попадании быструю смерть. Никого взять живым не удалось...
Сталин не спит. Он сидит в глубоком кресле, буквально утопая в нем. Свет в комнате затемнен, но не погашен. Черные глаза вождя смотрят в пространство немигающим взором. Кожа лба натянулась, морщины исчезли, лицо смотрится удивительно помолодевшим. Дыхание редкое и очень глубокое.
Страшная неведомая энергия вливается в него. Он сам не знает ее природы, он боится ее, но без этой энергии он уже давно не может существовать. Это началось давно, еще в туруханской ссыпке, когда туземцы, веками жившие в гармонии с суровой природой крайнего севера, научили его подключаться к великой энергии Неба, чтобы выжить сегодня и иметь силы идти завтра за несметными стадами своих оленей. Ему тоже надо выжить сегодня, а завтра управлять несметным стадом [126] своих подданных, которых уже почти двести миллионов...
А по всему Советскому Союзу прокатываются шумные «спонтанные» митинги рабочих, приветствующих и одобряющих последние антирабочие указы, превращающие их в бесправных и безликих рабов. Огромная страна, хлюпая по грязи и крови, по костям своих и чужих подданных, уже почти неприкрыто выходит на тропу войны.
Газеты опубликовывают сообщение главного командования вермахта о потерях Германии в ходе блицкрига на Западе: 27000 убитых, 18 пропавших без вести, 111000 раненых. Взято в плен — 1 миллион 900 тысяч солдат и офицеров противника, включая пять командующих армиями. Потери, почти втрое меньшие советских потерь в войне с крошечной Финляндией, неприятно резанули слух Сталина и его ближайшего окружения. Даже питавшееся одними слухами о собственных потерях население не могло не обратить на это внимания. Затаенная надежда, что Германия выйдет из этой войны ослабленной и обескровленной, рассыпалась в прах. Впервые миллионы русских услышали фамилии, от одного звука которых сердца сжимались в страшном зловещем предзнаменовании: Гудериан, Клейст, Гот, Манштейн...
Но в Кремле никакого предзнаменования не чувствовали. Напротив, на оперативно-тактической игре, проведенной 25 июля в присутствии Сталина, действия немецких танковых групп были признаны «авантюристическими». На славу поработала разведка, доставившая для аналитиков несколько кубометров оперативно-тактических приказов по различным танковым группам вермахта. Сплошная авантюра! Извольте убедиться, в свойственной ему старорежимной манере докладывает маршал Шапошников. Танки опережают пехоту чуть ли не на недельный переход. Несутся вперед без обеспеченного тыла и флангов. В отличие от первой мировой войны, в боевых порядках исключительно слабая артиллерийская насыщенность. С воздуха группу поддерживает, по нашим меркам, авиационная [127] бригада неполного состава.
Немцы берут на испуг! Хорошо дисциплинированная, не поддающаяся панике армия без труда справится с подобной, совершенно непродуманной тактикой, отрезав танки от пехоты, а спешащую за танками пехоту от тылов. Это первое. И второе: оборона у немцев совершенно не продумана. Гудериан гоняет с фланга на фланг одну кавалерийскую дивизию, которая справляется со своей задачей в инерции стремительного наступления. Но если сама группировка подвергнется удару, да при этом будут выведены из строя ее средства управления и связи, то разгромить ее не составит особого труда.
Как показывают наши расчеты, треть они потеряют на переходе морем и при выгрузке на плацдарме, еще треть — при прорыве английской обороны. И вот тогда начинаем действовать мы. Важно не упустить момент, а потому постоянно держать армию в готовности. Кроме того, расчеты, проведенные генеральным штабом, показывают, что для проведения операции столь крупного масштаба, какой является «Гроза», необходимо увеличение танкового парка на 40%, самолетного — на 50%, численного состава армии — на треть.
Из самоуверенного, коварного политика Сталин постепенно начинает превращаться в военного лидера. Всего через пять лет, став, подобно Суворову, генералиссимусом русской армии, он дружески скажет фельдмаршалу Монтгомери: «К черту политиков. Ведь мы с вами военные!» Но это будет через пять лет — долгих, как геологическая эпоха. А пока он изучает устав РККА, пугаясь в терминах и формулировках. Он ни дня не служил в армии, а гражданская война только научила его бояться военных и не доверять им.
В отличие от Сталина Гитлер имел все основания считать себя опытным военным — как никак, а всю первую мировую отсидел в окопах и ранен был, и газами отравлен, и боевые награды имел. Что бы об этих наградах ни говорили злые языки, а в кайзеровской армии их зря не давали.
В который раз Гитлер продумывает свой план. Конечно, [128] он понимает, что высадка в Англии при нынешнем состоянии немецкого флота — безумие. Но многих эта идея увлекла настолько, что реальность опять поблекла, прикрытая миражом стремительного броска через Ла-Манш. Это великолепно! Тут главное — все сделать тонко, потому что ясно уже, что Сталин только и ждет, когда мы начнем высаживаться в Англии, чтобы напасть на нас. Но как ни действуй тонко, развернуть примерно 200 дивизий на русских границах незаметно не удастся.
31 июля Гитлер собирает руководство вооруженными силами на своей вилле в Оберзальцберге. Гросс-адмирал Редер прямо говорит, что считает невозможным при нынешнем соотношении военно-морских сил совершить транспортировку такого количества войск через пролив. Да, существует план распыления сил английского флота с целью отвлечения их от метрополии.
Большая надежда возлагалась на итальянский флот, но он пока не выказывает никакого желания перейти к активным действиям. Кроме того, до ввода в строй линейных кораблей «Бисмарк» и «Тирпиц» операцию по отвлечению английского флота из вод метрополии надежно не провести. А оба корабля, хотя работы на них идут круглосуточно, не могут быть введены в строй ранее весны 1941 года.
Далее: весьма активна английская авиация, непохоже, что люфтваффе завоевала господство в воздухе. Весь июль немецкая авиация бомбила английские суда в проливе и южные порты Великобритании. Геринг обещал в течение июля уничтожить истребительную авиацию противника, втянув ее в бои над Ла-Маншем. По непроверенным данным, люфтваффе утопила всего четыре английских эсминца и 18 каботажных судов, потеряв при этом 296 самолетов уничтоженными и 136 поврежденными. Англичане же объявили, что потеряли 148 истребителей. Но в любом случае, продолжает главнокомандующий кригсмарине, даже если бы всех вышеназванных условий [129] не существовало, флот не в состоянии закончить подготовку ранее 15 сентября.
Речь идет только о сосредоточении десантно-высадочных средств, и то при условии, что не возникнет непредвиденных обстоятельств из-за действий противника или из-за погоды. (Погода — лучший друг адмиралов всего мира, за которой они надежно укрываются от того, чем не желают заниматься.)
Затем адмирал касается своих главных разногласий с армией. Армия желает осуществить высадку на широком фронте от Дуврского пролива до бухты Лайми, но флот не в состоянии обеспечить нужного тоннажа для высадки на столь широком фронте, не говоря уже об ожидаемой реакции флота и авиации противника. Адмирал настаивает, чтоб фронт высадки был укорочен, простираясь от Дуврского пролива лишь до Истборна.
«С учетом всего сказанного, — заканчивает адмирал, — я считаю, что лучшим временем для операции может стать май 1941 года».
Но английская армия, которая в настоящее время в очень плохой форме, получит 8-10 месяцев передышки, что даст ей возможность сформировать еще 30-35 дивизий и сосредоточить их в местах предполагаемой высадки нашего десанта.
Операция по «распылению» английского флота уже началась и будет продолжаться. В океан вышли вспомогательные рейдеры, по окончании ремонта туда уйдут и боевые корабли. Русские любезно предложили для проводки наших рейдеров в Тихий океан воспользоваться их Северным морским путем. Обещает резко повысить активность и итальянский флот. У него проблемы с топливом и ремонтом, но все они в ближайшее время решатся. Разработан план отвлекающего удара в Африке. Но решительного результата мы добьемся юлько захватом английской метрополии. Поэтому необходимо подготовиться к высадке десанта к 15 сентября. Окончательное решение — проводить ли операцию 15 сентября или отложить ее на май 1941 года — будет принято после того, как [130] люфтваффе проведет решительное наступление на Англию, которое начнется в самое ближайшее время.
«ШТАБ-КВАРТИРА ФЮРЕРА
1 августа 1940 г.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
Директива N 17 по ведению воздушной и морской войны против Англии
Для создания условий, необходимых для окончательного сокрушения Англии, я намерен продолжать воздушную и морскую войну против Британской метрополии более интенсивно, чем прежде.
Исходя из этого, приказываю:
1. Германским военно-воздушным силам подавить военно-воздушные силы Британии всеми имеющимися в их распоряжении средствами и как можно быстрее.
2. Люфтваффе являются авангардом операции «Морской Лев»...
6. Интенсивная воздушная война должна быть начата 6 августа или сразу же после этой даты...
Адольф Гитлер».
Директива, подписанная Кейтелем, гласила:
«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО ОПЕРАЦИЯ «МОРСКОЙ ЛЕВ»
Главнокомандующий Военно-морскими силами доложил 31 июля, что необходимая подготовка к «Морскому Льву» не может быть завершена ранее 15 сентября. Исходя из этого, фюрер приказал:
Армия и Военно-воздушные силы должны продолжать [131] подготовку к проведению операции «Морской Лев» и завершить ее к 15 сентября.
Несмотря на предупреждение Военно-морских сил, что они могут гарантировать прикрытие десанта только на узком участке побережья (до Истбурна), подготовка должна вестись для вторжения на широком фронте, как первоначально планировалось...»
Пока Верховное командование вермахта разворачивало небывалую в истории кампанию по введению Сталина в заблуждение, сам Сталин 1 августа сидел в Президиуме Верховного Совета СССР, слушая очередную занудную речь Молотова, наставлявшего депутатов в понимании аспектов внешней политики страны. Своим скучным, методичным голосом глава правительства вещал:
«Германия достигла больших успехов в войне против западных союзников. Однако она не решила фундаментальной проблемы — как прекратить войну на желательных для нее условиях. 19 июля рейхсканцлер предложил Великобритании начать мирные переговоры, однако британское правительство отклонило его предложение, рассматривая его как требование капитуляции.
Похоже, что начинается новая стадия войны — борьба между Германией и Италией с одной стороны и Великобританией, поддерживаемой Соединенными Штатами, с другой стороны».
Молотов, в принципе, не скрывает своей радости по поводу того, что Англия не прекращает борьбы, а его ссылка на Соединенные Штаты дает депутатам понять, что у Германии не так уж много шансов выиграть эту войну и что Советское правительство этот факт нисколько не огорчает. Но все это подается осторожно, на «новоязе», который не так легко однозначно расшифровывается.
Характеризуя нынешние советско-германские отношения, Молотов не говорит ничего нового, а слово в слово повторяет известное заявление ТАСС от 23 июня: [132]
«Недавно в британской и в пробританской печати появилось много спекуляций о возможности ухудшения отношений между Советским Союзом и Германией. Были сделаны попытки напугать нас возрастающей мощью Германии. Но наши отношения основаны не на временных конъюнктурных соображениях, а на фундаментальных государственных интересах двух наших стран».
Молотов касается и отношений с Англией. Тут надо быть очень осторожным. Во-первых, не спугнуть немцев, но и не очень злить англичан, которые в случае начала «Грозы», по крайней мере временно, превратятся в союзников. Молотов, однако, подчеркивает, что «после всех враждебных актов, которые Англия совершила против нас, вряд ли можно ожидать какого-либо благоприятного развития англо-советских отношений».
Возобновлено англо-советское торговое соглашение, англичане согласились даже передать СССР часть золотого запаса бывших Прибалтийских республик. Они явно ждут какой-то резкой перемены в курсе внешней политики СССР, Уж не пронюхала ли их вездесущая разведка о готовящейся «Грозе»? Англичане сделают все возможное, чтобы испортить советско-германские отношения, натравить Гитлера на СССР, чтобы тот, отказавшись от вторжения в Англию, ринулся на Россию. Вот тогда произойдет то, о чем предполагал Сталин: длительная, кровопролитная и изнурительная война, которая настолько ослабит и обескровит обе страны, что даст возможность Англии, отсидевшись на своих островах, продиктовать условия будущего мира и сохранить доминирующее положение в Европе.
Молотов заканчивает свою речь по стандартному образцу, которым обязаны были заканчивать любые речи все большие и малые вожди Советского Союза, призывая советский народ находиться в постоянной мобилизационной готовности.
3 августа (опять удивительно быстро) директива Гитлера [133] № 17 легла уже в русском переводе на стол Сталина. Многие другие данные, приходящие из разных источников, подтверждали намерение немцев начать наступление на Англию, и только короткое сообщение, перехваченное от английской резидентуры в Брюсселе, говорило о переброске немецких войск на территории генерал-губернаторства и протектората, где общее число общевойсковых и танковых дивизий уже доведено до 36.
Обдумывая ситуацию, Сталин пришел к выводу, что центр тяжести «Грозы» неплохо бы сместить с северного и центрального направлений на южное, т.е. нанести главный удар по Балканам.
Он известил об этом Шапошникова, Тимошенко и Мерецкова, чем весьма их озадачил. Как известно, старый план Шапошникова, имевшийся в одном экземпляре, предусматривал для выполнения операции «Гроза» сосредоточить на западной границе примерно 180 дивизий и 172 авиаполка. Этими силами предполагалось нанести основной удар в районе Варшавы с выходом на Вислу в ее нижнем течении, одновременно громя северным флангом войска противника в Восточной Пруссии. Вместе с тем, левое крыло фронта, нанося вспомогательный удар на Ивангород, громит Люблинскую группировку противника и выходит на Вислу в ее среднем течении. Далее, захватывая правым флангом Данию, все фронты с ходу форсируют Одер, развивая наступление на Берлин. На этом этапе дипломатия обеспечивает закрепление союзных отношений с Англией, по меньшей мере, до выхода Красной Армии к Ла-Маншу.
План был составлен тщательнейшим образом с подробным описанием направления ударов, районов сосредоточения, количества войск, их задач, а также задач флота, авиации, инженерных войск и даже трофейных команд и спецкоманд НКВД, особых команд по прочесыванию территорий, по быстрому «перемещению» враждебных элементов среди местного населения в восточные районы СССР и прочее, уже [134] прекрасно отработанное в Польше, Прибалтике и Бессарабии. Ради этого плана и рисовались Белостокский и Львовский балконы.
После капитуляции Франции стало ясно, что план устарел, поскольку при всех своих достоинствах предусматривал ведение военных действий только против Германии. Ныне, когда перед СССР лежала беззащитная и растерзанная Европа, Сталин решил план изменить.
Главной задачей после вторжения немцев в Англию будет захват Балкан, т.е. оккупация Румынии, Болгарии, Венгрии, Югославии, северных районов Греции и турецких проливов. Одновременно широким фронтом Красная Армия выходит на южные границы Германии и вторгается в эту страну как с юга — через территорию Австрии и Чехословакии, так и с востока, по первоначальному плану, используя для стремительности «балконы».
Какова же будет первоначальная реакция Германии на наше вторжении на Балканы? Тут может быть несколько вариантов. Поскольку основные силы немецких вооруженных сил, включая подавляющую часть авиации и флота, будут заняты боями на территории Англии, а есть основания полагать, что бои эти будут очень жестокими и кровопролитными, то Гитлер вряд ли решится на быстрое и резкое реагирование на самих Балканах, которые надо пройти стремительно и оперативно, не давая никому времени опомниться, сметая любое сопротивление. Предпосылки к этому созданы: Красная Армия имеет преимущество перед всеми потенциальными противниками на Балканах примерно 10-15 к 1. Кроме того, мы ожидаем, что по мере продвижения Красной Армии во многих странах, в частности, в Румынии, Венгрии, Болгарии, Югославии и Греции произойдут социальные революции, и народы этих стран сами попросят нашей помощи против Гитлера.
Таким образом, непосредственно на Балканах Гитлер чего-либо реального противопоставить нам не сможет, а мы [135] посмотрим, стоит ли нам связываться с ним. По обстановке. Но! Вождь поднял палец: Гитлер может отреагировать, и я думаю, что он так и сделает — на наших западных границах, если мы сами до этого не перейдем в наступление с «балконов», как предлагают Борис Михайлович и товарищ Мерецков. Тогда мы переходим и тут в наступление по старому плану. Но главное теперь — это Юго-Западный фронт и Киевский Особый военный округ. Чтобы помочь товарищу Жукову, надо направить туда представителей наркомата обороны и привести к сентябрю-октябрю округ в состояние наивысшей боевой готовности.
Немцы уже начали крупномасштабную операцию по «распылению» английского флота. Генерал Голиков зачитывает сводку: на океанские коммуникации один за другим прошмыгнули, замаскированные под торговые суда, подняв флаги нейтральных стран, немецкие вспомогательные крейсеры. 11 марта в океан вышел и, по нашим сведениям, успешно действует рейдер № 16 «Атлантис»; 7 апреля за ним последовал рейдер № 36 «Орион». Тогда они еще имели приказ оттянуть как можно больше сил английского флота от Норвегии. В мае и июне в океан прорвалась вторая очередь вспомогательных крейсеров. Эти рейдеры уже утопили не менее 300 тысяч тонн английского торгового флота, что заставляет англичан держать вдали от метрополии крупные крейсерские соединения.
Необходимо отметить, что вспомогательные крейсеры в борьбе против английской торговли оказались гораздо более эффективными, нежели крупные боевые корабли, чей выход в море трудно скрыть, которые легче обнаруживаются, а с учетом общего соотношения сил на море — легко нейтрализуются. Так, линейный крейсер «Гнейзенау», действовавший в районе Исландии, был 26 июня торпедирован английской подводной лодкой и надолго вышел из строя. В связи с этим Голиков напоминает Сталину, что немецкий вспомогательный рейдер № 45 «Комет» уже около [136] месяца стоит на якоре у острова Колгуев и ждет, когда его проведут Северным морским путем в Тихий океан — в глубокий тыл английской морской торговли, где он наделает дел, как лиса в курятнике.
Вождь задумывается. Немножко подождем, как пойдут дела. Северные проблемы сидят у него в печенках. Несмотря на все меры секретности, английская разведка пронюхала про «Базис Норд». Английские корабли все чаще появляются в Баренцевом море. Английская пресса изо дня в день шумит, что СССР не нейтральная страна, а «фактически воюющая», и угрожают принятием мер.
Меры эти понятны. Баку, Грозный и Гурьев — наши драгоценные и, увы, пока единственные источники нефти...
Оставшись один, Сталин задумчиво подходит к книжному шкафу. Автоматическим движением вынимает 42-й том сочинений Ленина, открывает на закладке и в который раз перечитывает любимые строки:
«...Пока мы не завоевали всего мира... использовать все возможные противоречия и противоположности между империалистами... Если мы вынуждены терпеть таких негодяев, как капиталистические воры, из которых каждый точит нож против нас, прямая наша обязанность двинуть эти ножи друг против друга...»
Он, Сталин, осуществил пророчество гения. Ножи двинуты друг против друга. Германия и Англия вскоре уничтожат друг друга. Сейчас мы помогаем Германии, но вскоре станем союзниками Англии, сменив на побережье Ла-Манша немецкие войска, и вот тогда всей мощью нашей армии и флота обрушимся на последний оплот мирового империализма —Великобританию...
5 августа, начальник штаба 18-й армии генерал Маркс, выполняя устное приказание фюрера, представил первый вариант Оперативного проекта «Ост» — плана войны против [137] СССР. В основу своего плана генерал Маркс положил опыт войны с Польшей. Исходя из опыта этой войны и оценки местности и начертания дорожной сети в Советском Союзе, он предложил создать две ударные группы, нацеленные на Москву и на Киев. Этим Маркс отражал мнение генерального штаба, считавшего, что Москва — центр Советского Союза — играла гораздо большую роль, чем столицы других стран. Генштаб не сомневался, что Сталин выставит главные силы Красной Армии на московском направлении. Формулируя замысел своего плана, Маркс указывал, что целью предстоящей войны является необходимость «разбить русские вооруженные силы и сделать Россию неспособной в ближайшее время выступить в качестве противника Германии.
Для обеспечения защиты Рейха от ударов советской авиации Россия должна быть оккупирована до линии: нижнее течение Дона-Средняя Волга-Северная Двина».
Гальдер одобрил план Маркса. Генштабисты знали, что в ОКВ под руководством Йодля разрабатывают свой план, известный как «Этюд Лоссберга». В отличие от плана Маркса «Этюд» предусматривал создание трех ударных групп и тесное взаимодействие с финнами при наступлении на Ленинград, захвату которого придавалось особое значение.
Военные профессионалы ждали решения Гитлера.
А Гитлер с нетерпением ждал начала воздушного наступления на Англию, попав под обаяние безответственных заверений своего друга Геринга.
Внутри огромного плана по введению Сталина в заблуждение существовали свои собственные цели: Англия, не выдержав ударов люфтваффе, запросит мира и получит его, но на гораздо худших условиях, чем он предлагает сегодня. Сведения, поступающие из южных районов Англии, внушают оптимизм. Паника. Армии практически нет. Дороги на север забиты беженцами. Королевская семья и правительство готовы бежать в Канаду .Все источники информации как бы [138] приглашают немцев немедленно осуществить вторжение. Но в проливе стоит английский флот, и пока никак не удается живыми силами немецкого флота убрать его оттуда. А итальянцы?
Когда в день объявления Италией войны средиземноморская эскадра англичан вошла в Адриатику, итальянцы тише мышей сидели на своих базах, боясь высунуть нос. В июле грозными приказами самого дуче удалось несколько раз выпихнуть в море итальянские корабли, но при первом виде англичан они поворачивали назад.
Дуче лично уверял Гитлера, что его флот выметет англичан из Средиземного моря. Прекрасные линкоры «Рома», «Литорио», «Витторио Венетто», «Джулио Чезаре», «Кавур», — что против них английские средиземноморские корабли — старушки времен Ютланда? Но давит, давит грозная репутация «правительницы морей», чей флот более ста лет не имел соперников.
Дуче влез в войну в полной уверенности, что максимум к сентябрю все закончится, и он с полным правом будет присутствовать на мирных переговорах, участвуя в послевоенном разделе Европы и мира. Дуче еще не знает, что все планы "сокрушения" Англии нужны фюреру главным образом для того, чтобы Москва поверила в подлинность замыслов операции «Морской лев».
И еще одна проблема тревожит Гитлера. Разведка с тревогой сообщает о концентрации советских войск на границах Румынии и Болгарии, об активности советских дипломатов в Софии и Будапеште, о действиях советской разведывательной сети в Белграде и Афинах, о частых появлениях советских боевых кораблей у Босфора. Это буквально информация последних дней. Сталин неожиданно перенес центр тяжести своих вооруженных сил на юг, и совершенно очевидно, что он собирается делать.
Советская пресса полна сообщений о «гнусных провокациях румынской военщины» на советской границе. То же самое [139] было перед вторжением в Польшу, Финляндию и даже в Прибалтику. Сталин готовится по меньшей мере отхватить еще кусок Румынии. На этот раз с Плоештинским нефтяным бассейном — единственным источником сырой нефти, на который может рассчитывать Германия, не считая, конечно, огромных поставок из СССР. Но Сталин эти поставки может прекратить в любую минуту. Если румынская нефть будет захвачена Сталиным, вся немецкая военная машина рискует превратиться в груду мертвого железа.
Этот вопрос требует незамедлительного решения — ни в коем случае нельзя дать возможность Сталину сделать ход первым, а раз он двинулся к югу, нужно расширить фронт будущего удара по нему, т.е. развернуть войска в Румынии, Венгрии и Болгарии. Может быть, даже в Турции.
Немецкая разведка в Англии недавно добыла интересную информацию из источника, близкого к советскому послу Ивану Майскому. Суть этой информации сводится к следующему: «Сталин не начнет активных действий до высадки вермахта в Англии».
Другими словами, он ждет нашего вторжения в Англию, чтобы нанести нам удар в спину. Если это не очередная «деза» англичан, которые таким образом пытаются нарушить наши планы вторжения на их остров, то значит, нам можно чувствовать себя увереннее. Только постоянно давать Сталину понять, что наши планы вторжения в Англию окончательны и ничто в мире не может нас остановить. Даже английский флот...
В Киевском Особом военном округе генерала армии Жукова идут летние маневры, максимально приближенные к боевой обстановке. На пограничных аэродромах концентрируются бомбардировщики и истребители. Один округ Жукова имеет их больше, чем все три воздушных флота Германии, выделенные [140] Герингом для воздушного наступления на Англию. На придвинутых к границе полигонах день и ночь ревет артиллерия, отрабатывая все виды боевых стрельб. По дорогам благоприобретенной Бессарабии и Буковины пылят танки. Они стремительно идут к новой границе, и никто не знает, остановятся они или нет. Прибывшие новые стрелковые дивизии в лихорадочной спешке переучиваются в горно-стрелковые. Впереди много гор — от Карпат до Альп. Грозный силуэт линкора «Парижская Коммуна» в окружении ощетинившихся крейсеров и эсминцев маячит вблизи румынских территориальных вод. Шоссе от Констанцы на север забиты беженцами.
Сталин, ожидая высадки немецких войск в Англии, сместил центр тяжести «Грозы» на юг, руководствуясь сразу несколькими соображениями.
Во-первых, удар через Румынию и Болгарию давал возможность не входить сразу в непосредственную конфронтацию с немецкими войсками, осуществляя одновременно и их глубокий охват, что делало немецкий контрудар в районах Львова и Белостока малоперспективным.
Во-вторых, захват Плоештинской нефти ставил немцев в столь трудное положение, что даже теоретически не виделось, как Гитлер смог бы из этого положения вывернуться, имея свои лучшие войска завязшими в кровопролитных боях на плацдармах южной Англии. Даже если бы он такой способ нашел, наступления советских войск огромными клещами через центральную Польшу с востока и через Австрию с юга — при условии продолжения блокады Германии английским флотом — так или иначе привели бы к крушению Рейха.
В-третьих, если при этом учесть неизбежность пролетарских революций во многих, пусть даже не во всех, странах, то это бы привело к долговременной и прочной гегемонии СССР и коммунистической идеологии в Европе, а с учетом последующего быстрого развала Британской империи — и во всем мире. [141]
Каждый свой шаг Сталин тщательно взвешивал, планировал и рассчитывал — аж до третьего знака. Кое-что за него вчерне просчитал Ленин, который, справедливости ради надо сказать, был куда более авантюристом, чем его все просчитывающий ученик. Особенно по части пролетарских революций.
Гитлер поначалу явно недооценил своего московского сообщника по разбою. Он опрометчиво признал сферой интересов СССР юго-восточную Европу, позабыв в горячке о драгоценной румынской нефти и не увидев то, что ясно видел Сталин. А Сталин увидел прекрасную возможность раздела Румынии, который по красоте исполнения должен был превзойти недавний раздел Польши,
Дело в том, что Румыния, если можно так выразиться, имела несчастье попасть в число стран-победительниц первой мировой войны и как таковая приобрела обширные земли своих соседей, проигравших эту злополучную войну.
Венгрия, которая входила в состав Австро-Венгерской империи, расплатилась за грехи рухнувшей престарелой монархии, отдав румьшам-победителям Трансильванию.
Болгария, которая, испохабив все идеи панславянизма, воевала против России на стороне Германии, отдала Румынии свою провинцию Добруджу.
Та неимоверная легкость, с которой Сталин отнял у румын Бессарабию и Северную Буковину, используя только угрозы и ультиматумы, ввела в искус всех других соседей Румынии, предъявивших Бухаресту такие территориальные претензии, что будь они выполнены, от Румынии осталось бы одно воспоминание, как от какого-нибудь Урарту.
Огромная работа, проведенная в Греции и Югославии, несколько тормозилась происками английской разведки, чьей агентурой Балканы были забиты.
Но у Венгрии — давние территориальные претензии к Югославии, а у болгар — к грекам, которые оккупировали болгарскую Фракию. [142]
Итак, умелые интриги советской разведки, столь же целенаправленные, как и в смутные годы Балканских войн, когда Россия, натравливая Болгарию, Сербию и Грецию на Турцию, добилась в итоге того, что Греция в союзе с Сербией разгромили Болгарию, вновь подготовили Балканы к ситуации, когда все страны региона готовы были вцепиться друг в друга, подготавливая обстановку для пролетарских революций и освободительных походов Красной Армии.
Самым большим недостатком Гитлера была его совершенно неконтролируемая способность принимать желаемое за действительное. Несмотря на все уроки прошлого и настоящего, он продолжал верить, что его верный союзник Муссолини сможет выполнить те задачи, которые Гитлер по своей романтической наивности возложил на него. Среди этих задач, помимо нейтрализации английского флота в Средиземноморье и захвата Суэцкого канала, была и задача следить за обстановкой на Балканах.
Еще в декабре 1939 года Большой Фашистский совет Италии объявил: «Все, что относится к Дунайскому бассейну на Балканах, непосредственно интересует Италию».
Зять Муссолини, министр иностранных дел Италии граф Чиано, публично обещал Румынии военную помощь, напыщенно назвав ее «охранительным валом против Советского Союза». Однако, как обычно, Италия оказалась не в состоянии что-либо сделать. Дорогу на Балканы ей преграждали Греция и Югославия, которые без всякого восторга наблюдали за распетушившимся дуче.
Гитлеру опять пришлось все делать самому. Для начала ему удалось усадить румын за стол переговоров с венграми и болгарами, хота было очевидно, что эти переговоры ни к чему вс приведут. Но нужно было выиграть время, хотя бы пару недель, чтобы подтянуть поближе войска, а это было не так просто в паутин ложных перевозок и мероприятий, выполняющихся в рамках готовящегося шоу — [143] "наступления на Англию" — разыгрываемого для Сталина...
12 августа Геринг дал приказ начать операцию «Орел». Предварительному удару подверглись в этот день двенадцать радиолокационных станций англичан. Наличие у англичан радаров явилось для немцев полной неожиданностью. Гитлер, хотя и цитировал Ницше при каждом удобном случае, в душе был какой-то странной помесью гегельянца и марксиста, искренне считая все связанное с электроникой и ядерной физикой «еврейскими штучками». Плохо понимая важность радаров в системе ПВО, немцы все-таки решили их побомбить. Бомбили как-то лениво: одну станцию уничтожили, пять повредили и решили, что довольно тратить боезапас на всякие пустяки.
13 и 14 августа более 1500 самолетов люфтваффе нанесли удар по базам истребительной авиации англичан. Хотя победные сводки немцев с ликованием вещали, что пять аэродромов противника полностью уничтожены, в действительности нанесенный ущерб был ничтожен. Англичане потеряли 13 машин, ущерб Германии был значительнее — 47 самолетов.
В Москве с воодушевлением восприняли начало наступления на Англию. Поскольку Сталину принесли сводку, основанную на немецких данных, где говорилось об уничтожении 134 английских самолетов и признавалась потеря 34 своих, было ясно, что, если дела пойдут так и дальше, английская авиация будет смята и уничтожена, как и обещал Геринг, в течение двух ближайших недель.
В Киевский и Одесский округа полетела шифровка с предписанием закончить подготовку «к крупным перемещениям войск» не позднее 15 сентября. Времени оставалось мало, а проблемы громоздились одна на другую.
Еще месяц назад был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности за выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции и за несоблюдение [144] обязательных стандартов промышленными предприятиями». Указ, состоящий из двух пунктов, был сформулирован настолько просто и ясно, что было совершенно непонятно, почему он не дал никаких результатов. Брак продолжал корежить военную технику.
Сталин затребовал Указ к себе и еще раз внимательно его прочел:
«1. Установить, что выпуск недоброкачественной или некомплектной промышленной продукции и выпуск продукции с нарушением обязательных стандартов является противогосударственным преступлением, равносильным вредительству.
2. За выпуск недоброкачественной и некомплектной продукции и за выпуск продукции с нарушением обязательных стандартов — директоров, главных инженеров и начальников отделов технического контроля предавать суду и по приговору суда подвергать тюремному заключению сроком от 5 до 8 лет».
Читая указ, Сталин понял свою ошибку. Макнув ручку в чернильницу, он резким движением зачеркнул последние цифры и написал сверху «от 10 до 15 лет».
15 августа немцы подняли в воздух наличные силы всех трех воздушных флотов: 801 бомбардировщик и 1149 истребителей. 5-й Воздушный флот, действовавший со скандинавских аэродромов, послал в бой около 150 машин, почему-то считая, что северо-восток Англии будет совершенно беззащитным. К великому удивлению немцев, на их перехват ринулось не менее семи эскадрилий английских истребителей. Тридцать немецких бомбардировщиков в считанные минуты боя были сбиты. Остальные повернули назад, не сумев сбить ни одного англичанина. На этом боевые действия 5-го флота в небе Англии закончились.
На юге немецкие летчики действовали более успешно, прорвавшись через английскую систему ПВО почти до Лондона. [145] Четыре авиазавода в Крайдоне были разрушены бомбами, пять аэродромов выведены из строя. Но все это стоило дорого. Немцы потеряли 75 самолетов.
17 августа немцы потеряли 71 самолет. Пикирующие бомбардировщики «Ю-87» и «Штука», блестяще проложившие дорогу танкам в Польше и во Франции, здесь оказались «подсадными утками», легкой добычей английских истребителей. Герингу ничего не оставалось, как вывести эти тихоходные бомбардировщики из боя, что уменьшило силы немецкой бомбардировочной авиации примерно на треть.
За всеми этими событиями пристально следила Москва.
По мнению Сталина, настала пора выполнить взятые на себя обязательства по «распылению» английского флота перед вторжением. Ничего никогда не забывая, Сталин помнил, что у острова Колгуев уже месяц стоит на якоре немецкий вспомогательный крейсер «Комет», который он обещал провести Северным морским путем в Тихий океан.
Он понимал ту ответственность и риск, которые он берет на себя проводкой гитлеровского боевого корабля вдоль всего сибирского побережья накануне неизбежного столкновения с Германией за гегемонию в Европе, и потому медлил, ожидая дальнейшего развития событий.
Пока Сталин колебался, экипаж «Комета», через день меняя место стоянки, усиленно тренировался. Наконец, Сталин в целях маскировки своих будущих намерений решил еще раз продемонстрировать свою дружбу Гитлеру и приказал начать проводку крейсера.
18 августа, согласно полученному от Папанина распоряжению, «Комет» снялся с якоря и направился в Маточкин Шар, где его ждал ледокол «Ленин». Историческое плавание вспомогательного крейсера «Комет» началось! [146]