Глава 4.

ОБОСТРЕНИЕ ОБСТАНОВКИ В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ. ЗАВИСИМЫЕ СТРАНЫ И УГРОЗА МИРОВОГО КОНФЛИКТА (1937-1939)

В конце 30-х годов было распространено два мнения о том, откуда исходит угроза для стабильности на Дальнем Востоке. Первое указывало в качестве потенциального источника войны на Японию, второе — на Советский Союз. Сторонники первого подчеркивали, что именно Япония является самой сильной державой в этой части мира со времен русско-японской войны 1903-1904 гг. Агрессивность намерений Токио была многократно продемонстрирована ее политикой в Китае в 30-х годах. Сторонники второго указывали на угрозу коммунистической экспансии со стороны СССР, ссылаясь в подтверждение своей точки зрения на рост советского присутствия в Монголии и китайской провинции Синьцзян, а также пристальное внимание СССР к положению в Маньчжурии. В зависимости от специфики собственных интересов в регионе каждая из великих держав ориентировалась на одну из этих двух точек зрения.

Интересы великих держав в регионе. США усматривали главную угрозу своим интересам на Дальнем Востоке в Японии. Отстаивая принцип «открытых дверей» в Китае, они ревниво следили за попытками Токио превратить Китай в зону своего исключительного влияния.

Британия поддерживала принцип «открытых дверей». Но ее интересы были более ограниченными, чем американские. Британская империя слабела, и Лондон был скорее озабочен защитой имеющихся позиций в Китае, чем их расширением. Британские интересы были сконцентрированы в основном в прибрежной зоне и в районах крупных городов — Пекина, Тяньцзиня и Шанхая. Кроме того, британское правительство было озабочено безопасностью своих военных баз в Гонконге и Сингапуре, реальную угрозу для которых могла представлять только Япония. Поэтому в целом Великобритания более терпимо, чем США, относилась к попыткам Японии установить в Китае свое доминирование. Ориентируясь на компромиссы с Токио, британское правительство было восприимчиво к идее использовать японскую военную мощь против советского коммунизма и Коминтерна.

Сходную с британской линию проводила Франция. Ее интересы в Восточной Азии концентрировались в Индокитае. Именно Япония представляла угрозу для интересов Франции в этом районе. Но французское правительство полагало, что оно сумеет сдержать японские амбиции в отношении Французского Индокитая и тоже склонялось к соглашению с Токио по вопросам ситуации в Восточной Азии.

Советский Союз занимал в региональном раскладе особое место. С одной стороны, его вооруженные силы во Внешней Монголии и Приморье воспринимались Японией как постоянная угроза для ее интересов в Маньчжурии: Красная Армия могла при необходимости ударить по японским позициям в Манчжоу-го одновременно с западного и восточного флангов. Подобный удар мог быть очень опасным.

С другой стороны, СССР сам опасался японского удара со стороны Манчжоу-го по Забайкалью и Приморью. С учетом возрастания германской угрозы в этом случае могла сложиться ситуации, когда Советскому Союзу пришлось бы одновременно вести войну на два фронта — против Германии в Европе и против Японии на Дальнем Востоке. В целом, однако, Советский Союз имел основания полагать, что Япония будет по-прежнему развивать экспансию преимущественно на юг, в Китае. Стратегически эта страна выступала в роли гигантской буферной зоны между СССР и Японией по всему периметру восточных границ СССР за исключением Маньчжурии. Созданное на китайской территории марионеточное государство Манчжоу-го полностью контролировалось японской военщиной и фактически было частью Японской империи. Поэтому Манчжоу-го не могла выполнять роль буфера в советско-японских отношениях.

Восточноазиатские государства, включая Китай, в основном продолжали оставаться пассивными объектами политики великих держав. И Великобритания, и Франция, и США сохраняли в отношениях с Китаем режим капитуляций. Но если США к началу 40-х годов пришли к пониманию необходимости его отмены, то Великобритания и Франция были склонны максимально отодвигать решение этого вопроса. СССР формально еще в 1924 г. отменил в отношениях с Китаем режим капитуляций. Однако он не отказался от идеи восстановления своих особых экономических и административных прав в зоне КВЖД в Маньчжурии. Москва также игнорировала признанный ей в 1925 г. верховный суверенитет Китая над Внешней Монголией и фактически контролировала Синьцзян.

«Необъявленная война» Японии в Китае. В течение 1935-1936 гг. Япония активно укрепляла свое военно-политическое влияние в северокитайских провинциях Хэбэй, Чахар и частично в Суйюани. С середины 1936 г. она приступила к подготовке военных планов овладения внутренним Китаем. Разработанный в 1936-1937 гг. генеральным штабом армии план войны предусматривал оккупацию Северного, Центрального и Южного Китая силами 9-11 дивизий. В результате наступательных операций намечалось в качестве опорных пунктов захватить крупнейшие китайские города Пекин, Тяньцзинь, Шанхай, Ханчжоу, Фучжоу и др. Предполагалось, что, овладев этими городами и прилегающими районами, Япония сможет контролировать всю китайскую территорию. Захват всего Китая намечалось осуществить за два– три месяца.

К лету 1937 г. план военной кампании был полностью разработан. В важнейшие стратегические пункты Северного Китая были срочно переброшены японские войска. К концу мая 1937 г. их численность превысила 20 тыс. человек. Расквартированные в городах японские войска вели себя вызывающе, непрерывно проводя маневры, что создавало напряженную обстановку в районе Пекина и Тяньцзиня. В такой обстановке 7 июля 1937 г. у моста Лугоуцяо, в окрестностях Пекина, произошло столкновение японских войск с китайскими.

Японские войска проводили ночные маневры в непосредственной близости от китайских войск, расположенных у моста Лугоуцяо, и, как было впоследствии установлено, специально спровоцировали перестрелку с китайскими солдатами. На следующий день командующий японским гарнизоном в Пекине предъявил ультиматум местным китайским военным властям, требуя наказания китайских военнослужащих за «нападение» на японцев. Он также потребовал вывести все китайские войска из зоны железной дороги Пекин-Тяньцзинь. Принятие этих требований, по сути дела, означало бы для китайской стороны согласие на полный вывод своих войск из района Пекин — Тяньцзинь, что открывало бы японским силам путь к реализации их давнего плана создания «автономного» Северного Китая под непосредственным контролем Японии. Ультиматум японской стороны был отклонен, что послужило причиной новых вооруженных стычек. Фактически началась продолжавшаяся восемь лет японо-китайская война. Однако и в 1937 г. правительство Чан Кайши, претендовавшее на роль общекитайского правительства, формально состояния войны с Японией не объявило. Между тем японские части, расположенные в зоне Пекина, перешли в наступление и захватили несколько близлежащих населенных пунктов. Хотя и на этот раз части императорской армии действовали на основании приказов армейского руководства, а не японского правительства, токийский кабинет во главе с премьер-министром Ф.Коноэ не принял мер для ликвидации конфликта. Напротив, 11 июля японское правительство согласилось на отправку в Китай дополнительных контингентов. К концу сентября в Северном Китае действовало более 300 тыс. японских солдат и офицеров.

В отличие от периода «маньчжурского инцидента» 1931 г., силы Чан Кайши стали оказывать вооруженное сопротивление японской агрессии. Во-первых, Чан Кайши понимал, что, не встречая сопротивления, японские военные будут только наращивать свое давление. Во-вторых, благодаря заранее проведенным подготовительным мероприятиям, в 1937 г. Чан Кайши в чисто военном отношении чувствовал себя несколько увереннее, чем в 1931 г., хотя в целом по-прежнему китайская армия значительно уступала японской по боеспособности. В-третьих, китайская сторона рассчитывала на военную и политическую поддержку СССР, с которым на протяжении двух предшествовавших лет Китай вел интенсивные переговоры, а также помощь США и Великобритании.

Сосредоточив значительные силы на севере Китая, японские войска перешли в крупное наступление и заняли Пекин (30 июля), Тяньцзинь (31 июля) и, спустя месяц (Калган). 8 ноября был взят крупный промышленный центр Тайюань, а в конце декабря Цзинань в провинции Шаньдун. Одновременно японские войска предприняли операции в Центральном Китае с целью овладения Шанхаем и Нанкином, столицей Чан Кайши. Бои за Шанхай начались 13 августа и продолжались в течение трех месяцев, приняв масштабный и ожесточенный характер. Применив отравляющие вещества, 12 ноября японцы захватили город, создав реальную угрозу Нанкину. 12 декабря после массированного налета японской авиации столица была взята. Ворвавшись в город, японские войска учинили настоящую резню гражданского населения, в результате которой за один месяц было истреблено около 50 тыс. китайских граждан. К январю 1938 г. оккупация Северного Китая была завершена. Правительство Чан Кайши перенесло свою резиденцию в Ухань. Однако в конце октября 1938 г. японские войска взяли Ухань. Почти одновременно был захвачен и крупнейший порт Южного Китая город Гуанчжоу (Кантон). С падением двух этих центров все основные города и линии коммуникаций провинций Северного, Центрального и Южного Китая, составлявших почти половину всей территории страны, оказались в руках японцев. Первый этап японо-китайской войны, когда японские войска вели наступление по всему фронту, завершился.

Правительство Чан Кайши отступило труднодоступные глубинные районы страны, сделав новой столицей расположенный на западном берегу р.Янцзы город Чунцин (оставался столицей до 1945 г.). Японские войска в основном отказались от активных наступательных действий против Чан Кайши, конфликт трансформировался в пассивное позиционное противостояние.

Особенностью японо-китайской войны было то, что ни Япония, ни Китай войны друг другу не объявляли. Такая ситуация сохранялась до декабря 1941 г. Все это время стороны поддерживали между собой дипломатические отношения и предпринимали неудачные попытки заключения мира. Япония именовала происходящее в Китае просто «китайским инцидентом», стараясь принизить значение китайских событий в глазах международного общественного мнения. Вместе с тем расширение агрессии на материке и содержание там огромной оккупационной армии постепенно вырастало в тяжкое бремя для японской экономики. Антияпонские силы в Китае не складывали оружия. Не имея возможности изгнать иностранные войска из страны, они в то же время не давали японским превратить Китай в достаточно надежную базу сырьевого снабжения японской экономики. Война в Китае грозила приобрести форму затяжной войны на истощение.

Рассмотрение вопроса об агрессии Японии в Лиге Наций. Стремительное расширение японской агрессии и успехи японских войск заставили китайское правительство обратиться 13 сентября 1937 г. в Совет Лиги Наций с просьбой применить к Японии меры, предусмотренные в Уставе Лиги. Однако Великобритания и Франция не желали трудностей в отношениях с Токио. Их беспокоила позиция Японии в отношении собственных колоний в непосредственной близости от зоны японской агрессии. У Британии были основания беспокоиться о своих владениях в Китае, а у Франции — в Индокитае. Обе державы стремились избежать обсуждения китайской ситуации в Лиге и добились передачи этого вопроса на рассмотрение Консультативного комитета («комитета 23-х»), созданного Лигой Наций еще в 1933 г. для обсуждения маньчжурского вопроса.

Дискуссии в комитете продолжались несколько дней. Принятая резолюция содержала осуждение бомбардировки японской авиацией китайских городов. Однако призыв китайской делегации об оказании Китаю конкретной помощи нашел поддержку только у представителя СССР. Великобритания и Франция уклонились от обсуждения просьбы Китая по существу, настояли на созыве специальной конференции стран-участниц Вашингтонского договора девяти держав 1922 г. для рассмотрения китайского вопроса. Отчасти европейские державы при этом рассчитывали на то, что присутствие на такой конференции делегата США как представителя мощной морской державы окажет умеряющее влияние на поведение японской дипломатии.

В итоговых докладах «комитет 23-х» констатировал нарушение Японией обязательств по существующим договорам, заявлял о моральной поддержке Китая и рекомендовал членам Лиги подумать, чем каждый из них индивидуально может помочь Китаю. Комитет поддержал франко-британскую инициативу о созыве конференции стран-участниц «договора девяти держав» с приглашением других государств, имевших интересы на Дальнем Востоке. 6 октября 1937 г. эти положения были одобрены Лигой Наций.

Брюссельская конференция 1937 г. и ее провал. Международная конференция по китайскому вопросу проходила в Брюсселе с 3 по 24 ноября 1937 г. В ее работе участвовали 18 государств, в том числе 13 стран, первоначально подписавших вашингтонский «договор девяти держав» и присоединившихся к нему позже, а также специально приглашенные четыре британских доминиона и СССР. Япония и Германия от участия в конференции отказались.

Американские и британские делегаты полагали, что смысл работы конференции должен был состоять в примирении враждовавших сторон. Применение санкций против Японии вообще не должно было становиться предметом обсуждения. Советская сторона, напротив, накануне открытия конференции прямо заявила о недопустимости ограничиваться лишь моральным осуждением японской агрессии и о необходимости применения к Японии действенных санкций. (Предвидя именно такую позицию Советского Союза, американская делегация первоначально была против приглашения СССР на конференцию.)

При такой расстановке сил трудно было рассчитывать на принятием конференцией эффективных решений. Американская, британская и французская делегации в основном настойчиво предлагали Китаю и Японии согласительные процедуры на базе сложившейся в Китае реальной ситуации. Советский Союз указывал на то, что эта реальная ситуация существенно ущемляет интересы Китая и ставит его в неравное положение с Японией. Соответственно, предлагались варианты решений, которые бы в большей мере учитывали мнение китайской стороны. Кроме того, СССР, несомненно, хотел заручиться политической поддержкой западных держав на случай расширения японской агрессии на Дальнем Востоке. Поэтому он пытался добиться решений, которые позволяли бы ему в будущем активно взаимодействовать с США и Британией в вопросах сдерживания японских амбиций в Восточной Азии.

Пытаясь убедить Токио принять добрые услуги западных стран, участники конференции по предложению США и Британии образовали из своего состава «малый комитет» для посредничества в урегулировании японо-китайского конфликта и пригласили японских представителей вступить с ним в переговоры. 7 ноября в Токио было направлено соответствующее послание. Через пять дней на него пришел отрицательный ответ.

Тогда в «контрнаступление» попыталась перейти китайская делегация. 13 ноября китайский представитель Веллингтон Ку поставил вопрос об экономических санкциях против Японии и об оказании странами-участницами конференции материальной помощи Китаю. Китайскую позицию поддержал только СССР, который выразил готовность присоединиться к любым конкретным мерам для прекращения японской агрессии. Другие делегации от обсуждения точки зрения Китая уклонились. Тем не менее конференция должна была принять какой-то заключительный документ. Им стала декларация от 24 ноября 1937 г., в которой подтверждались принципы «договора девяти держав», и призыв к Китаю и Японии прекратить боевые действия. Никаких конкретных шагов в отношении Японии не предусматривалось.

Не имели успеха и предпринятые во время работы конференции попытки китайских дипломатов добиться помощи от участников конференции на двусторонней основе. Американская делегация оказалась не готовой вести диалог на эту тему. Советская сторона, готовая оказать помощь Китаю в рамках многосторонней акции, также не хотела оказаться втянутой в конфликт с Японией «один на один», хотя в выступлениях ряда делегатов звучала тема оказания поддержки Советским Союзом Китаю в одностороннем порядке в форме предоставления военной помощи, демонстрации военного флота на Дальнем Востоке и мобилизацию войск на маньчжурской или монгольской границе и т.д.

Расчеты западной дипломатии на то, что дискуссии в Брюсселе сами по себе произведут отрезвляющее впечатление на Токио полностью не оправдались. Напротив, конференция продемонстрировала бессилие западных держав перед откровенным нарушением послевоенных установлений. Вашингтонский порядок на Дальнем Востоке был окончательно разрушен.

Отношение западных держав к ситуации в Китае. Политика западных стран в отношении событий на Дальнем Востоке определялась прагматическими соображениями. Хотя всем было очевидно, что агрессором в регионе выступает Япония, ни одной из западных держав партнерство с Китаем в тот период не казалось важнее партнерства с Японией. Поэтому в ситуациях вынужденного выбора между поддержкой независимости и целостности Китая и интересами избежания конфликта с сильной и экономически активной Японией США, Британия, Франция, равно как и Германия, неизменно делали выбор в пользу компромисса с последней — в том числе и за счет потерь самого Китая.

США стремились сохранить в японо-китайском конфликте позицию равноудаленности, хотя морально американское общественно-политическое мнение было склонно поддерживать именно Китай, а отнюдь не Японию. Тем не менее на практике американская политика формировалась под воздействием двух групп соображений. Во-первых, экономические связи с Японией были для США важнее связей с Китаем. Во-вторых, позиции американских изоляционистов были достаточно сильны и администрация президента Ф.Д.Рузвельта была должна считаться с их требованиями избегать вовлеченности в конфликты за пределами «обеих Америк». В итоге Соединенные Штаты в принципе отвергали идею любых коллективных действий с их участием, направленных на прекращение конфликта. В крайнем случае они допускали «параллельные» акции, независимые от других стран. При этом, как уже говорилось, США в принципе сочувствовали Китаю.

Первоначально президент Рузвельт, например, несмотря на требования изоляционистов, отказывался применить к японо-китайскому конфликту закон о нейтралитете, запрещавший продажу вооружения воюющим странам, так как от такого запрета гораздо больше пострадал бы именно Китай. Лишь после того как Япония установила блокаду китайского побережья, президент запретил с 14 сентября 1937 г. кораблям, находившимся в государственной собственности США, перевозить в Китай или Японию вооружения. Сочувствие американской стороны Китаю так же не мешало Японии плоть до 1941 г. закупать в США оружие и стратегическое сырье (нефть, металлолом).

Великобритания в принципе была весьма обеспокоена происходящим в Китае, опасаясь, что Япония попытается захватить британские колонии и британскую собственность на китайской территории. Однако она ни при каких обстоятельствах не намеревалась предпринимать на Дальнем Востоке шаги, не заручившись мощной поддержкой кого-то из сильных союзников. В начале лета 1937 г. министр иностранных дел Великобритании Иден предложил США и Франции выступить с совместной демонстрацией против японской агрессии. Однако Вашингтон идею Лондона не поддержал, после чего Британия уже более не выдвигала каких-либо коллективных инициатив.

Из европейских держав наиболее заинтересованную позицию в китайском вопросе заняла гитлеровская Германия. Она с самого начала неодобрительно отнеслась к выступлению Японии, так как опасалась ущемления своих (довольно существенных) экономических интересов в Китае. Кроме того, с конца 20-х годов между Берлином и Нанкином развивалось военное сотрудничество. Китай закупал в Германии вооружения и снаряжение, несколько десятков немецких военных специалистов находились на службе в гоминьдановской армии в качестве советников. Германия была заинтересована в прекращении конфликта и неоднократно в 1937 г. и в первой половине 1938 г. предлагала посредничество в его урегулировании. Попытки этого посредничества всякий раз оказывались неудачными.

Со своей стороны Япония пыталась заставить Германию отказаться от поддержки Китая. При этом японская сторона ссылалась на «Антикоминтерновский пакт», дух которого должен был бы исключать возможность Берлина сотрудничать с правительством, враждебным Японии. Тем не менее немецкие фирмы продолжали поставлять вооружения в Китай до середины 1938 г., когда заинтересованность Германии в привлечении Японии к «Тройственному пакту» (Германия-Япония-Италия) вынудила Берлин свернуть военное сотрудничество с Чан Кайши. Из Китая были отозваны и немецкие военные советники, тем более, что их отзыва к тому времени стал домогаться и Советский Союз, который отказывался направить в Китай своих военных советников (этого упорно добивался Чан Кайши) до того, как из Китая уедут немецкие специалисты.

Изменение политики СССР в Китае. Во второй половине 30-х годов угроза безопасности дальневосточным районам СССР в понимании советского руководства безусловно связывалась в первую очередь с наращиванием японского военного присутствия в регионе. Острые политико-идеологические разногласия советского и коминтерновского руководства с Чан Кайши, связанные с утопическими надеждами Москвы на победу социалистической революции в Китае в конце 20-х годов, были заслонены геополитическими соображениями и трезвыми стратегическими расчетами. Японская угроза стала опаснее враждебности гоминьдановского руководства Китая к советскому коммунизму. Соответственно, поддержка Китая против Японии стала превращаться в актуальную внешнеполитическую задачу СССР. Поэтому с такой готовностью Советский Союз выступал в пользу любых коллективных мер, которые были бы прямо или косвенно направлены против Японии.

Следуя этой линии, немедленно после начала японской интервенции в Северном Китае в июне 1937 г. советская сторона попыталась в последний раз поднять вопрос о «тихоокеанском пакте» как многосторонней структуре обеспечения региональной стабильности. Однако и на этот раз эти инициативы не встретили позитивного отклика тихоокеанских стран и после июля 1937 г. вопрос перестал обсуждаться.

Зато последовал всплеск интереса Чан Кайши к немедленному заключению двустороннего пакта о взаимопомощи между СССР и Китаем. Китайская сторона также настойчиво просила советскую о проведении демонстративной передислокации войск на границах с Манчжоу-го в целях отвлечения внимания Японии от Китая. Однако советское руководство опасалось войны с Японией, не чувствуя себя готовым к ней. Принятие предложений Чан Кайши могло иметь слишком серьезные последствия, поэтому оба они были отклонены.

Вместе с тем советское правительство удовлетворило просьбы китайской стороны о военных материалах, в том числе боевой техники и вооружения. В Нанкин была направлена советская военная миссия для ознакомления с военными нуждами Китая. СССР так же в принципе согласился оказать помощь в подготовке летчиков и танкистов в СССР из числа китайских граждан. Однако в качестве обязательного условия развития военного сотрудничества Москва выдвинула заключение советско-китайского пакта о ненападении, который, по мысли советской стороны, стал бы практической гарантией против возможности использования предоставляемого оружия против самого СССР. Советское руководство не доверяло Чан Кайши и не исключало возможности вступления Китая в союзнические отношения с Японией или Германией или ими обеими.

Китайская сторона, по сути дела, не имела возможности особенно широко маневрировать во внешнеполитической сфере — особенно после того, как провал Брюссельской конференции разрушил всякие надежды Чан Кайши на практическую помощь со стороны западных держав. Кроме того, в силу географической близости Советский Союз в крайнем случае мог оказать Китаю весьма действенную помощь в борьбе с Японией. 21 августа 1937 г. договор о ненападении с СССР (сроком на пять лет) был подписан.

Договор был заключен между правительствами, которые еще не забыли недавней вражды. Поэтому они настаивали на взаимных обещаниях воздерживаться в дальнейшем от соглашений, противоречащих букве и духу их договора. Китай взял на себя обязательство не подписывать с кем бы то ни было никаких соглашений о борьбе с «коммунистической опасностью», которые могли бы хоть чем-то быть аналогичны «Антикоминтерновскому пакту». Москва обязалась не заключать пакта о ненападении с Японией, поскольку такой пакт должен был бы неизбежно подразумевать прекращение советской военной помощи Китаю.

Договор о ненападении между СССР и Китаем по смыслу и духу был тесно связан с вскоре вслед за тем подписанным соглашением о советских военных поставках Китаю. Эта тесная взаимосвязь двух документов по дипломатическим соображениям письменно не оговаривалась, но она взаимно признавалась советской и китайской сторонами. В силу этого сугубо политический по форме, советско-китайской договор, по сути, выполнял роль военно-политического пакта взаимопомощи между Советским Союзом и правительством Чан Кайши.

Военно-экономическая помощь СССР и США Китаю. Договоренность о военных поставках Нанкину в счет долгосрочного советского кредита была достигнута 14 сентября 1937 г. Первоначально предусматривалась огромная сумма кредита — 500 млн. долл. с выделением его частями в течение нескольких лет. Однако в итоге по различным причинам была предоставлена половина указанной суммы, а фактически поставки осуществлены на сумму, немного более одной трети первоначальной. В отличие от обычной международной практики Советский Союз начал осуществлять военные поставки в Китай за несколько месяцев до оформления сторонами самого кредитного соглашения — уже в сентябре-октябре 1937 г. Первым делом направлялись самолеты (с боекомплектами и экипажами из числа советских «добровольцев»), чуть позже — танки, зенитные и противотанковые орудия, боеприпасы и др. СССР стал главным источником поставок для китайской армии.

Первое кредитное соглашение между СССР и Китаем на сумму 50 млн. долл. с начальной датой отсчета 31 октября 1937 г. было подписано 1 марта 1938 г. 1 июля 1938 г. последовало второе аналогичное. Оба кредита были полностью использованы китайской стороной на приобретение военных и иных материалов, после чего 13 июня 1939 г. было заключено третье соглашение на сумму 150 млн. долл. Но оно оказалось реализовано только наполовину и перестало выполняться в 1941 г. в связи с началом войны Советского Союза с Германией. Всего в 1937-1941 гг. СССР поставил Китаю около 1300 самолетов, 82 танка, примерно 1550 артиллерийских орудий, свыше 15,3 тыс. пулеметов, около 180 млн. патронов, 31,6 тыс. авиабомб, около 2 млн. снарядов, 1850 автомашин и тракторов, а также другое вооружение и материалы.

В эти годы в Китае сражались свыше 700 советских летчиков (более 200 из них погибли). В 1937-1939 гг. советские пилоты сбили около 1 тыс. японских самолетов, составляя главную боевую мощь китайских ВВС, потерявших в это время в боях почти весь свой арсенал авиации, закупленной в предшествовавшие годы у западных держав. Летом 1938 г., после отзыва из Китая германских военных советников, туда прибыли первые советские. К началу 1941 г. их насчитывалось 140 человек. Среди них были будущие крупные военачальники Великой Отечественной войны: В.И.Чуйков, П.И.Батов, П.Ф.Батицкий. (В их числе находился представитель советской разведки и будущий командир сотрудничавшей с гитлеровцами «Российской освободительной армии «А.А.Власов.) К началу 1939 г. количество советских военных специалистов в Китае составляло 3665 человек. В 1940– 1941 гг. их число стало уменьшаться.

Советское правительство стремилось повысить сопротивляемость Китая в войне с Японией и не допустить его капитуляции. Пока китайская армия связывала своим сопротивлением японские войска, Москва могла считать себя более гарантированной от нападения Японии. В случае же поражения Китая стратегическая обстановка для СССР могла резко ухудшиться. Японские силы не только получили бы свободу маневра, но и получили бы колоссальное приращение сил за счет ресурсов побежденного Китая.

Сотрудничество Москвы с Чан Кайши имело четко оговоренные советской стороной пределы, за которые оно не выводилось из опасения спровоцировать конфликт с Токио. Советский Союз последовательно отклонял все просьбы китайской стороны оказать ей прямую помощь посредством вооруженного выступления против Японии.

Вооруженный конфликт в районе озера Хасан. С лета 1938 г. японские силы стали готовить крупное наступление на Ухань. В высших армейских кругах опасались, что СССР, расширивший военную помощь Китаю, может предпринять действия, направленные на срыв этой операции. Ввиду этого японские войска повысили свою активность на советско-маньчжурской границе с целью «прощупать», выяснить намерения советской стороны на одном из участков советской границы. В качестве такового был избран стратегически важный район озера Хасан в Приморье. В начале июля 1938 г. туда прибыл отряд японских солдат, которые стали проводить фортификационные и разведывательные мероприятия и эвакуировать местное маньчжурское население. Эти действия вызвали у советских пограничников опасение, что готовится захват высот Заозерная и Безымянная. Для предотвращения этого командование пограничных войск Дальневосточного округа отдало приказ своим войскам охранять сопку Заозерная силами постоянного отряда.

Меры советских пограничников в свою очередь послужили причиной эскалации конфликта в последующие дни, поскольку обе стороны считали сопки своей территорией. Больше двух недель СССР и Япония пытались дипломатическим путем урегулировать этот малосущественный спор о нескольких сотнях метров фактически ничейной и неразделенной земли, одновременно в спешном порядке готовясь к применению силы. Это было очередное звено в бесконечной цепи советско-японских вооруженных инцидентов на границах, начиная с момента оккупации японцами Маньчжурии — однако гораздо более серьезное. Стороны были настроены решительно, не намереваясь уступать и выдвигая взаимные обвинения.

Не добившись от СССР дипломатической уступки, японская сторона прибегла к вооруженной силе, захватив в течение 29-31 июля обе сопки. 6-10 августа Красная Армия, используя довольно крупные формирования, провела контрнаступление, вынудив японцев отступить. 11 августа конфликт был урегулирован на условиях сохранения советского контроля над обеими сопками. Объективно конфликт вылился в демонстрацию относительной прочности позиций СССР в регионе и свидетельствовал о недостаточной готовности Японии к серьезному военному конфликту с ним.

Военный конфликт у реки Халхин-Гол. В мае 1939 г. в отдаленных степях МНР, в районе реки Халхин-Гол, неподалеку от монголо-маньчжурской границы возник вооруженный конфликт между японо-маньчжурскими и советско-монгольскими войсками, вылившийся в «малую войну», продолжавшуюся вплоть до середины сентября того же года. (Советские войска находились в Монголии в соответствии с советско-монгольским протоколом 1936 г.) Этот конфликт, подобно хасанскому, возник как очередной пограничный инцидент в связи с расхождениями сторон в определении линии прохождения границы. Спору способствовало наличие множества содержавших разночтения карт района, которые трактовались каждой из сторон в свою пользу, а также сам характер местности — пустынной и малолюдной с неопределенными пограничными указателями, отстоявшими друг от друга на многие километры.

С начала 1939 г. в этом районе произошло несколько инцидентов между монголами и японо-маньчжурами. Примечательно, что в начале халхингольского конфликта стороны рассматривали его как обычный инцидент, вызванный нарушением границы, по поводу которого они обменялись несколькими взаимными протестами, причем первый из них был адресован правительству МНР. В Москве вообще узнали о случившемся лишь спустя несколько дней после его начала.

Но нельзя считать этот конфликт случайным. Он назревал не только потому, что частые и мелкие пограничные инциденты накапливались и создавали благоприятную почву для крупного взрыва, но ввиду появления в этом районе частей Квантунской армии, начавших крупные подготовительные мероприятия, расцененные в МНР и СССР в качестве подготовки для военных действий против Монголии и СССР (железнодорожное строительство, установка линий связи, накопление людских и материальных резервов).

Формально конфликт был четырехсторонним (МНР и СССР против Манчжоу-го и Японии), но фактически это было выяснением отношений между СССР и Японией. Советскую армейскую группировку возглавлял Г.К.Жуков.

Хотя на протяжении всего конфликта японское правительство в Токио категорически запрещало командованию Квантунской армии расширять зону конфликта и распространять боевые действия за рамки приграничного района Монголии, боевые действия представляли большую опасность для безопасности МНР. В заключительной стадии конфликта с обеих сторон в нем приняли участие свыше 130 тыс. солдат и офицеров.

Конфликт на Халхин-Голе помимо военно-силового имел явное политико-дипломатическое измерение. И Советскому Союзу, и Японии было важно продемонстрировать свою боеспособность перед потенциальными союзниками, поскольку в Европе и в США существовали довольно серьезные сомнения в способности СССР и Японии выступать в качестве надежных и боеспособных союзников в предстоящих коалициях, состав и конфигурации которых еще не были прояснены. Именно в эти месяцы японская дипломатия вела ожесточенный торг об условиях сотрудничества с Германией и Британией. Не менее тяжелые переговоры вели и делегаты СССР с представителями военных миссий Британии и Франции в Москве.

В течение мая-августа японские войска удерживали участок оспариваемой монгольской территории. Но к концу августа 1939 г. в ходе тщательно подготовленной операции Красной Армии удалось практически полностью очистить захваченный район. Японская сторона потеряла около 61 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными и 660 самолетов. Советско-монгольские войска — свыше 18,5 тыс. человек убитыми и ранеными и 207 самолетов.

Успех советских войск еще не гарантировал окончание конфликта. Руководство Квантунской армии и высшее военное командование в Токио в сентябре 1939 г. все еще намеревались продолжить боевые действия до зимы или даже до весны 1940 г. Однако по настоянию Берлина, заключившего 23 августа 1939 г. договор о ненападении с Москвой, японское правительство постепенно пересмотрело свою «советскую политику». С середины сентября боевые действия на Халхин-Голе были прекращены, и 15 сентября 1939 г. было подписано соответствующее перемирие.

Соглашение «Арита— Крейги». В апреле 1939 г. на территории международного сеттльмента в Тяньцзине был убит директор морской таможни — прояпонски настроенный китаец. Поскольку обвиненные в убийстве китайские граждане укрылись на территории английской концессии, местные японские власти потребовали их выдачи, но получили отказ под предлогом отсутствия улик. Спор продолжался около двух месяцев и постепенно вылился в серьезное принципиальное противостояние по вопросу о британских интересах в Китае вообще.

Тяньцзиньский сеттльмент являлся финансовым центром Северного Китая, и от него зависела экономическая ситуация в этом районе. Поскольку как раз весной 1939 г. в оккупированных японскими силами зонах начался финансовый кризис, японские военные власти и попытались его решить за счет британского сеттльмента.

В связи с отказом британской стороны принять условия ультиматума японские войска 14 июня предприняли блокаду британской концессии в Тяньцзине. Через колючую проволоку вокруг концессии был пропущен электрический ток, пересекавших разграничительную линию британских подданных обыскивали и допрашивали, тогда как граждан других стран (за исключением китайцев) пропускали беспрепятственно. Когда и после этого британская администрация не пошла на уступки, японская сторона прибегла к антибританским насильственным акциям в других частях страны. Помимо прочего теперь от Британии стали требовать отказа от оказания помощи Чан Кайши и согласия на сотрудничество с Японией в создании «нового порядка» в Восточной Азии, провозглашенного еще в ноябре 1938 г. правительством принца Фуминаро Коноэ.

Частный вопрос о тяньцзиньской концессии вылился в дискуссию о японо-британских отношениях в Китае. Испытывая сильное давление японской стороны, британские власти начали уступать. Они согласились начать переговоры сначала только по тяньцзиньскому вопросу. Но в Токио требовали гораздо большего — признания японских интересов во всем Китае. Британскому послу в Токио Р.Крейги было прямо заявлено японским министром иностранных дел Хатиро Аритой, что блокада в Тяньцзине будет продолжаться до тех пор, пока Лондон не начнет сотрудничать с Японией по китайским делам.

15 июля 1939 г. между Х.Арита и Р.Крейги начались переговоры, в ходе которых японский министр предложил обсудить сначала положение в Китае и в Азии в целом и лишь после этого перейти к тяньцзиньскому вопросу. Он представил японский проект соглашения, по которому британское правительство обязывалось признать сложившееся в Китае положение, т.е. факт оккупации его японскими войсками, и право этих войск на подавление сопротивления китайского населения. Британия должна была также воздерживаться от оказания любой помощи Китаю, которая могла бы пойти во вред японским войскам. Крейги уклонился от обсуждения проекта соглашения и предложил сначала обсудить тяньцзиньский вопрос, но Арита не согласился.

Принятие японских условий означало фактически ликвидацию британских прав и интересов на оккупированной территории Китая. Однако взвесив реально свои возможности противостоять натиску японских вооруженных сил в условиях надвигавшегося военного кризиса в Европе, британское правительство премьер-министра Н.Чемберлена посчитало необходимым пойти на уступки.

22 июля 1939 г. между Х.Аритой и Р.Крейги состоялся обмен нотами, оформивший соглашение, вошедшее в историю как «соглашение Арита — Крейги». Британское правительство признало фактически сложившееся положение дел в Китае, согласилось до прекращения боевых действий на китайской территории уважать особые права японской армии в наведении порядка в стране и обещало воздерживаться от действий, которые наносили вред японским вооруженным силам или были бы выгодны противостоящим им силам. Фактически Лондон признал свободу рук Японии во всем Китае. Взамен японская сторона обещала не предпринимать против британских интересов в Китае враждебных действий.

Существует мнение, что, уступив требованиям Токио, британский кабинет способствовал укреплению позиций Японии в Восточной Азии, но укрепил собственные позиции в Европе перед лицом германской угрозы. Во всяком случае нацистское руководство высказало раздражение Японии по поводу компромисса с Британией. Японо-британский компромисс также дал германской дипломатии повод пойти на быстрое сближение с Советским Союзом в августе-сентябре 1939 г., не испрашивая мнения своего японского союзника на этот счет.

Как и предполагали в Лондоне, японо-британский компромисс подвергся резкой критике в Вашингтоне, результатом чего стало немедленное объявление американским правительством о денонсации через 7 месяцев японо-американского торгового договора 1911 г. С лета 1939 г. политика США в отношении Японии стала заметно жестче, между двумя странами стало быстро нарастать недоверие.

Компромисс с Японией не принес долгосрочных выигрышей и Британии. Добившись от Лондона политического признания свободы рук в Китае, японская сторона фактически не прекратила попытки положить конец британскому присутствию в зоне, которую в Токио считали сферой своих интересов на китайской территории. Споры и конфликты между Британией и Японией в Китае продолжались.

Это вносило дополнительную напряженность в ситуацию. Предвоенный кризис, достигший к этому времени в Европе своей высшей точки, стал все сильнее ощущаться в других частях мира.

Общая расстановка сил в регионе накануне второй мировой войны. Краеугольным камнем ситуации, таким образом, в Восточной Азии оставался китайский вопрос. В различных районах Китая власть принадлежала разным режимам, из которых только правительство Чан Кайши могло с оговорками считаться законным. Генералиссимус Чан Кайши занимал пост президента Национального собрания, главнокомандующего вооруженными силами, а с 1943 г. — и премьер-министра Китая. Он являлся председателем ЦИК гоминьдана — правящей Национальной партии Китая. Однако реально контроль этого правительства не распространялся и на половину китайской территории. Из своей столицы в г.Чунцин (пров. Сычуань) он управлял лишь наиболее бедными и отсталыми глубинными материковыми районами Северо-Западного и Юго-Западного Китая.

Формально власть Чан Кайши распространялась и на Синьцзян. Но реального влияния на ситуацию в этой отдаленной, населенной неханьскими народами (уйгурами, казахами, киргизами) провинции у среднеазиатских границ Советского Союза Чан Кайши не оказывал. Провинциальные власти Синьцзяна и вся экономическая жизнь этого обширного района находилась под неограниченным влиянием Советского Союза. Но официально СССР не ставил под сомнение принадлежность Синьцзяна Китаю.

Иначе дело обстояло во Внешней Монголии. Чан Кайши продолжал считать ее автономной провинцией Китая. Однако Советский Союз фактически рассматривал Монголию как независимое государство и добивался признания этого факта мировым сообществом.

Вся огромная территория собственно Китая к северу и востоку от Нанкина полностью находилась вне контроля Чан Кайши. Как уже говорилось, отторгнутая от Китая Маньчжурия была превращена в не признаваемое международным сообществом «государство» Манчжоу-го, а власть над Северным Китаем Чан Кайши потерял в середине 30-х годов. В 1935 г. из ряда его провинций были выведены китайские войска, и в этой части страны была установлена власть заседавшего в Пекине так называемого Политического совета Северного Китая. Формально совет был создан с согласия Чан Кайши, но фактически он ему не подчинялся и находился под японским влиянием.

Зимой 1938 г. на территории Центрального и части Южного Китая, откуда в ходе наступательных операций 1937-1938 гг. японские войска вытеснили Чан Кайши, японские военные власти провозгласили власть китайского коллаборационистского режима. Великие державы не признали его. С марта 1940 г. этот режим возглавлял Ван Цзинвей — бывший министр иностранных дел в правительстве Чан Кайши, перешедший на сторону японцев.

Кроме того, во внутренних районах существовали так называемые освобожденные районы, власть в которых принадлежала китайским коммунистам во главе с Мао Цзедуном. Центр коммунистической власти находился в г. Яньань. К началу второй мировой войны силы коммунистов перебазировались ближе к китайско-монгольской границе, куда им легче было доставлять помощь из Советского Союза. Коммунисты вели борьбу с японскими войсками и одновременно находились во враждебных отношениях с Чан Кайши. Советский Союз, поддерживая правительство Чан Кайши, одновременно оказывал помощь и китайским коммунистам.

Борьба против японской агрессии в восприятии китайского населения накладывалась на антииностранные настроения в целом. И Чан Кайши, и китайские коммунисты по-своему учитывали это обстоятельство в своей политике. Но Чан Кайши под давлением необходимости привлечь Запад и СССР к обороне против японской агрессии стремился приглушить антииностранные моменты своей программы. Не имевшая официальных отношений с зарубежными правительствами КПК, напротив, акцентировала патриотическое звучание своих лозунгов, противопоставляя их политике «пресмыкания перед иностранцами», в проведении которой обвинялся Чан Кайши. Контроль над националистическими настроениями в ходе войны стал приобретать одну из решающих ролей с точки зрения расстановки сил внутри Китая и способности заинтересованных иностранных государств влиять на нее. Великие державы пришли к пониманию этого не сразу.

Проблема национального самоопределения зависимых стран. Европейские события, проецируясь на неевропейскую почву, сильно окрашивались местной спецификой. Главное отличие европейской ситуации от ситуаций в других частях мира состояло в том, что война в Европе была борьбой между в основном сложившимися независимыми национальными государствами, на свободу которых и стремились посягнуть тоталитарные державы — прежде всего Германия, Япония, Италия и, применительно к Восточной Европе, СССР.

Отношение стран и территорий Африканского континента к надвигавшейся мировой войне определялось тем обстоятельством, что фактически все африканские страны входили в ту или иную колониальную империю европейских держав. В сферу фашистского блока входили захваченные Италией Триполитания и Эфиопия и колония Германии — Танганьика.

Противостоящий блок представляли британские и французские африканские владения. Интересы Британии в Африке представляли ее колонии (Судан, страны южной части Африки), союзный Британии Египет, а также британский доминион Южно-Африканский Союз. Франция контролировала Марокко, Алжир, Тунис и территории Французской Западной Африки. Впоследствии, уже в ходе второй мировой войны зона британского контроля в Экваториальной Африке в основном не пострадала. Однако французские колониальные власти после поражения Франции в 1940 г. и установления режима Виши, по большей части были вынуждены оставаться лояльными по отношению к Германии и ее агентам. Лишь администрации островных территорий (о-ва Новые Гебриды, о. Таити) и ряда материковых владений (Чад, Камерун, Среднее Конго) встали на сторону движения «Свободная Франция».

Как и в Африке, национальных государств в полном смысле слова было мало и в Азии. Большинство и в этой части мира составляли колонии и зависимые от великих держав территории — арабские страны, Индия, страны Юго-Восточной Азии. Помимо Японии только Турция и в какой-то степени Таиланд были азиатскими странами, способными проводить в тот период независимую внешнюю политику.

Для других стран Азии (Малайи, Вьетнама, ряда арабских стран и др.) столкновение более сильных держав (Германии, Японии, Франции, Британии, Нидерландов) между собой могло представлять собой одновременно и реальную военную угрозу, и шанс добиться независимости в условиях, вызванных войной ослабления позиций власти старых колониальных держав. Националистические движения во многих странах Азии нередко лавировали между взаимно враждебными европейскими державами, не желая становиться на сторону кого-либо из них или обусловливая свое выступление на стороне «своей» метрополии обещанием независимости по завершении войны.

Владения великих держав в Южной, Юго-Восточной Азии и на Тихом океане к началу войны были представлены Голландской Ост-Индией (Индонезия), Французским Индокитаем (Лаос, Камбоджа, Тонкин, Аннам и Кихинхина — три последние образовали после второй мировой войны единый Вьетнам), Британской Индией, Бирмой, Малаей (совр. Малайзия и Сингапур) и Гонконгом. США с 1898 г. владели отнятыми у Испании Филиппинами, которым в 1934 г. была предоставлена автономия. Япония контролировала в регионе на основании мандата Лиги Наций Микронезию (Марианские, Каролинские и Маршалловы о-ва). С 1910 г. в состав Японской империи входила захваченная ею Корея.

Единственным независимым государством в ЮВА оставался Таиланд, в котором с 1932 г. установилась конституционная монархия. Эта страна, следуя собственным устремлениям, добивалась расширения своей территории в первую очередь за счет приобретений во Французском Индокитае. Однако Таиланд был слишком слаб, чтобы самостоятельно бросить вызов 100-тысячной армии, находившейся под началом администрации этой колонии, из которой 20 тыс. составляли регулярные французские войска. Таиландское правительство склонялось к тому, чтобы добиться осуществления своих планов при поддержке какого-то сильного союзника. На эту роль реально претендовала Япония.

Перспектива японского вторжения, конечно, неизбежно была связана для местного населения с большими потерями. Но она могла означать и уничтожение правления чуждой европейской власти. В туземной элите азиатских стран — даже в Индии и Бирме — назревал «кризис лояльности» по отношению к метрополиям. Местные национальные силы колебались. Определенная их часть была готова поддержать Японию против старых колониальных правителей при условии удовлетворения требований о национальном самоопределении.

Британские доминионы и мировая война. Особо стоял вопрос об отношении к мировой войне для британских доминионов. Согласно Вестминстерскому статуту 1931 г. парламенты британских доминионов самостоятельно решали вопросы вступления в войну или заключения мира независимо от метрополии. С того времени доминионы фактически стали вполне автономными государственными образованиями, равными и не подчиненными Британии. Такими правами пользовались Австралия, Канада, Новая Зеландия и Южно-Африканский Союз.

Из них последний проявлял известные симпатии к Германии и выступал против участия Британии в войне в Европе. Однако при этом южноафриканское правительство опасалось японских амбиций в Мозамбике и Эфиопии и полагало, что в случае захвата Японией Сингапура следующим объектом японских посягательств может быть ЮАС. В целом на протяжении 30-х годов в британских доминионах выкристаллизовалось общее ощущение угрозы от Италии и Германии в Африке и Японии в Восточной Азии на Тихом океане.

Однако единство взглядов на внешнюю политику предвоенного периода между доминионами и Британией не было. Начиная с 1937 г., все доминионы стали предостерегать британский кабинет против участия в войне на континенте. Они считали британскую политику чрезмерно профранцузской и игнорирующей возможности для компромисса с Германией. В то же время доминионы болезненно реагировали на идею возвращения Германии ее африканских колоний, которая время от времени обсуждалась в британских политических кругах. Правительства Канады и ЮАС поддерживали активные политические связи с Германией. Было ясно, что об автоматическом включении членов Содружества в войну на стороне Британии думать не приходилось. Доминионы открыто заявляли, что будут исходить прежде всего из собственных национальных интересов. Следуя этой линии, они отказались принять единую оборонную схему для Содружества, которую Лондон предложил в 1937 г. Однако после неудачи мюнхенской политики, начиная с декабря 1938 г., доминионы резко повернули к военным приготовлениям. С этого времени Австралия и Новая Зеландия, страны для которых японская опасность приобретала наиболее реальные очертания, уже определенно примкнули к политике метрополии. И только к маю 1939 г. стало ясно, что все доминионы вступят в войну на стороне Британии и не останутся нейтральными.