Работа Временного комитета и его решения были строго секретными. Ни пресса, ни общественность ничего не знали. Но те, кто возглавлял теоретические исследования и практические эксперименты в области создания атомного оружия, получили необходимую информацию.
Среди ученых зрел протест против планов использования атомной бомбы в войне. Они считали, что военное преимущество США, достигнутое путем внезапного применения атомной бомбы против Японии, будет сведено к нулю последующей потерей доверия, ужасом и отвращением, которыми будет охвачен весь мир.
Ученые рекомендовали вначале «продемонстрировать мощь нового оружия представителям всех объединенных наций, организовав испытания в пустыне или на необитаемом острове», а затем предъявить Японии «предварительный ультиматум». Если этот ультиматум будет отвергнут и «если будет получена санкция объединенных наций (и общественного мнения в Соединенных Штатах)», тогда, и только тогда, Соединенным Штатам следует рассмотреть вопрос о военном использовании атомной бомбы.
Еще в марте 1945 г. Сцилард направил на имя президента США Ф. Рузвельта меморандум, в котором высказал глубокое беспокойство по поводу возможной атомной бомбардировки японских городов. Он предупреждал: последствия создания атомной бомбы выйдут далеко за рамки использования ее в войне против Японии. Сцилард отмечал, что взрыв первой бомбы приведет к гонке атомного вооружения. Главное содержание меморандума — оценка опасности для мира, которая может возникнуть, если новую разрушительную силу превратят в инструмент политики правительства.
«Подумайте, что может произойти, если великие державы — США, Англия, СССР, [215] вооружившись чудовищным оружием, будут стоять друг против друга в послевоенном мире! Малейший неосторожный шаг, малейшее необдуманное действие приведут к катастрофе. Только полный отказ от военного применения, только передача новой силы в руки международной организации при участии СССР, Англии и всех прочих стран могли бы спасти положение! Гарантии контроля за возможными злоупотреблениями подразумеваются», — отмечалось в меморандуме.
Сцилард пытался помешать осуществлению планов правящих кругов США и другими путями. Находясь в апреле 1945 г. в Принстоне, он посетил Эйнштейна и беседовал с ним:
— Рассуждая формально, я не имею права говорить с вами о том, о чем я собираюсь говорить. Да, да, формально это так. Но по существу...
И Сцилард напомнил Эйнштейну о его письме президенту США от 2 августа 1939 г. и сообщил, что работы по созданию атомной бомбы находятся в завершающей стадии.
— Встает вопрос, что делать дальше. Германский фашизм сокрушен, это произошло прежде, чем Гитлеру удалось добиться того, что сделано здесь, в Америке.
— Помните, я говорил вам о возможности возникновения такой ситуации? — перебил Эйнштейн.
— Да, помню, — откликнулся Сцилард. — Должен сознаться, что тогда, пять лет назад, я не мог себе представить трагизма этой ситуации! Если тогда все мы тревожились, не опередит ли нас Гитлер, то сейчас вопрос всех вопросов в том, что делать нам с бомбой дальше...
— Для вас это вопрос! — с укоризной в голосе воскликнул Эйнштейн.
— Для меня нет, но ведь дело не во мне, — возразил Сцилард.
И Сцилард рассказал, что в декабре 1944 г. Сакс по просьбе группы физиков беседовал с Рузвельтом об атомной бомбе. Среди предложений, встретивших сочувственное отношение [216] президента, был план, выдвинутый физиками: после окончательных испытаний ученые осуществят публичную демонстрацию нового оружия в присутствии представителей союзных и нейтральных держав, затем они опубликуют от своего имени или от имени правительства краткое коммюнике с изложением сущности открытия, правительство США обратится к правительствам Германии (если война с нею не будет закончена) и Японии с требованием капитуляции. В случае отказа дальнейшим шагом явится оповещение о предстоящей бомбардировке с указанием ее места и времени. Противнику следует предоставить столько времени, сколько нужно для эвакуации из угрожаемых районов всех людей и животных. И только тогда...
— Я против этого «только тогда»! — воскликнул Эйнштейн.
— Я излагаю вам не свою точку зрения, а информирую о разговоре Сакса с президентом.
Сцилард сообщил Эйнштейну, что ученые составили меморандум на имя президента.
— 2 августа 1939 г. я просил вас подписать письмо, содержавшее ходатайство действовать как можно скорее... А сейчас — в апреле 1945 г. — я хочу уговорить вас подписать другое письмо к президенту с просьбой воздержаться от поспешных действий! — Сцилард подал письмо Эйнштейну. Тот, прочитав, молча поставил свою подпись.
Сцилард решил действовать через жену президента. Элеонора Рузвельт назначила день встречи. Но... в 8 час. утра 12 апреля 1945 г. обвитый крепом флаг, приспущенный над Белым домом, известил о смерти президента США.
Сцилард пытался попасть к Трумэну. Секретарь нового президента неофициально посоветовал ему обратиться к Бирнсу. Бирнс ознакомился с меморандумом. Устно Сцилард сообщил Бирнсу, что в обстановке краха гитлеровской Германии и близкого поражения Японии он и его коллеги не видят необходимости в применении атомной бомбы. В заключение он попросил дать ему возможность изложить свою точку [217] зрения правительству США. Бирнс дал Сциларду понять, что ученые сделали свое дело, а остальное их не касается.
Впоследствии Бирнс так описал свое впечатление от беседы с ученым: «Вся его манера держаться и его желание участвовать в решении вопросов высокой политики произвели на меня крайне неблагоприятное впечатление».
Среди документов, составленных противниками применения бомбы и попавших в руки президента Трумэна, было письмо, написанное 24 мая 1945 г. О. Брюстером — сотрудником Манхэттенского проекта.
Брюстер утверждал, что если Америка первой применит атомное оружие, то «какой-нибудь низкий и злобный демагог в порыве безумной жажды власти» когда-нибудь попытается покорить мир с помощью атомных бомб. И далее в письме говорилось: «Нельзя допускать, чтобы эта штука существовала на Земле. Какими бы благими ни были наши намерения, мы не должны стать народом, который будут ненавидеть и бояться больше всех. Теперь, когда угроза со стороны Германии устранена, мы должны прекратить работу над этим проектом».
4 июня в металлургической лаборатории в Чикаго семь ученых-атомников собрались под председательством Франка, чтобы решить, каким образом можно было бы воспрепятствовать применению бомбы против Японии. В течение недели они созывали многочисленные собрания, чтобы составить документ, который мог бы произвести надлежащее впечатление на Белый дом.
11 июня 1945 г. лауреат Нобелевской премии Дж. Франк направил военному министру США меморандум «Социальные и политические последствия развития атомной энергии». Основываясь на принципах гуманного отношения к японскому народу, ученые просили отказаться от внезапного атомного удара, предлагали выступить с ультиматумом или дать японцам возможность эвакуировать население из районов, подлежащих уничтожению [218].
«Мы знаем об огромной опасности, угрожающей будущему Соединенных Штатов и других стран, о которой еще не ведает человечество», — говорилось в меморандуме.
Ученые предупреждали: секрет атомной бомбы не может сохраниться; через несколько лет эта бомба будет и у других государств. Они подчеркнули, что неосмотрительное применение атомного оружия подорвет престиж Соединенных Штатов, «волна ужаса и отвращения прокатится по всему миру». Ученые предлагали: «Демонстрацию нового вида оружия лучше всего провести в пустыне или на необитаемом острове в присутствии представителей всех стран...
Если бы Соединенные Штаты оказались первыми, применившими это новое средство слепого уничтожения, они потеряли бы поддержку мирового общественного мнения, ускорили бы гонку вооружений и потеряли бы возможность заключения международного соглашения относительно будущего контроля над подобным оружием...
Условия, необходимые для заключения такого соглашения, значительно улучшились бы, если бы весь мир сначала был поставлен в известность о существовании ядерных бомб путем проведения демонстрационного взрыва на надлежащим образом выбранной необитаемой территории...».
Лейтенант Арнесон, секретарь Временного комитета, обсудил этот меморандум Франка с Комптоном, Бирнсом и Гаррисоном и затем записал в журнале: «Гаррисон решил, что не комитет, а совещательная группа ученых должна рассмотреть меморандум чикагских ученых».
21 июня Гаррисон сообщил комитету, что такая группа обсудила возражения чикагских ученых, но решила, что нет «приемлемых альтернатив прямому военному использованию бомбы».
Много лет спустя американские публицисты Ф. Нибел и И. Бейли, использовав материалы секретных архивов США, опубликовали в журнале «Лук» от 13 августа 1963 г. статью. В ней [219] говорилось, что накануне атомной бомбардировки Хиросимы «ученые обратились с несколькими петициями и заявлениями, в которых в большинстве случаев отвергалась мысль о военном использовании бомб против Японии, но ни один из этих документов так и не попал к президенту Трумэну, для которого они предназначались в этот решительный час». Они были запечатаны в коричневый конверт, содержимое которого до сих пор не опубликовано.
25 июля 1945 г. на имя Трумэна из Чикаго поступило несколько петиций идентичного содержания. Петиции были переправлены начальнику Манхэттенского проекта генералу Гровсу.
Самым важным было письмо-призыв к Трумэну, подкрепленное подписями более 50 ученых, среди которых были Р. Лэпп, Ю. Вигнер и У. Бартки.
Сцилард и его коллеги убеждали Трумэна не использовать бомбу, «во-первых, до тех пор пока условия, которые будут предъявлены Японии, не будут опубликованы во всех подробностях и пока она, зная эти условия, откажется капитулировать. Во-вторых, вопрос о том, использовать ли атомную бомбу, должен быть решен в свете соображений, изложенных в этом письме, равно как и всех других соображений, связанных с моральной ответственностью».
В коричневом конверте находился также документ, подписанный учеными Ок-Риджа, которые хотели, чтобы, «перед тем как это оружие будет неограниченно использовано в настоящем конфликте, его сила была убедительно описана и продемонстрирована и чтобы японский народ получил возможность взвесить последствия отказа капитулировать».
Там был еще один документ, подписанный 18 чикагскими учеными. Они в общем соглашались со Сцилардом.
В коричневом конверте хранились также результаты опроса, проведенного руководителем лаборатории Ф. Даниелсом, предложившим 150 ученым Чикаго выбрать между пятью возможными курсами действий [220]:
1) применить оружие так, чтобы принудить Японию к быстрой капитуляции с минимальными потерями наших собственных вооруженных сил (23 голоса);
2) организовать в Японии военную демонстрацию нового оружия и затем повторно предоставить ей возможность капитулировать перед тем, как применить оружие на полную мощность (69 голосов);
3) организовать демонстрацию нового оружия в США в присутствии японских представителей и затем предоставить Японии возможность для капитуляции до применения оружия на полную мощность (39 голосов);
4) отказаться от военного применения этого оружия, но публично продемонстрировать его эффективность (16 голосов);
5) сохранить по мере возможности в секрете все данные о разработке нами нового оружия и воздержаться от применения его в ходе войны (3 голоса).
После атомной бомбардировки Хиросимы Сцилард попросил разрешения опубликовать свою петицию президенту Трумэну, в которой убеждал президента не использовать бомбу. Сцилард получил ответ в виде телеграммы от одного из офицеров службы государственной безопасности, подчиненных Гровсу: «Просьба отклонена».
Те, кто дал Америке бомбу, стали теперь противниками своего детища. Но на сей раз к их голосам уже никто не прислушивался.
Сам Трумэн об этом говорил достаточно ясно:
— Я сознавал, конечно, что взрыв атомное бомбы вызовет разрушения и потери, выходящие за пределы воображения.
Долго оставалось в тайне содержание коричневого конверта. И только спустя 18 лет Сцилард узнал, что президент Трумэн так и не увидел посланных ему петиций.
Америка стала обладательницей атомного оружия. И совершилось то злодеяние — бомбардировка Хиросимы, Нагасаки — от которого до сих пор не может оправиться человечество [221]. В одном из интервью, данном газете «Нью-Йорк таймс» (июнь 1956 г.), Эйнштейн говорил: «Перед рейдом на Хиросиму ведущие физики настаивали перед военным департаментом не использовать бомбу против беззащитных женщин и детей. Война выигрывалась и без того. Решение было принято из соображений возможных потерь жизней американцев в будущем в ходе войны; теперь же мы должны считаться с возможными потерями миллионов жизней в будущих атомных бомбардировках. Американское решение было фатальной ошибкой, стало привычным полагать, что один раз примененное оружие может быть применено снова.
Пророческие слова! И теперь человечество с тревогой ждет наступления этого «снова». Но речь идет уже не о миллионах, а, возможно, о миллиардах жизней.