Содержание
«Военная Литература»
Проза войны

О том, что живо

Наша литература уже имеет богатую традицию художественного освоения темы Великой Отечественной войны. И каждое произведение встречается и прочитывается с особым вниманием. Потому что тема эта неисчерпаема. Уверен: останется, что сказать и писателям будущего. Может быть, в чем-то они будут раскованней и даже объективно глубже тех, кто не отделяет события войны от событий своей жизни, от личной памяти, от обжигающих невыдуманными деталями конкретной судьбы, конкретного боя.

Книги писателей-фронтовиков о войне изначально достоверны как свидетельства очевидцев. Они написаны на материале, за которым названия реальных воинских частей, имена реальных героев, места, реально обозначенные на географической карте. Это чувство фактической достоверности, подлинности описанных событий остается по прочтении повестей свердловского писателя Анатолия Трофимова «Угловая палата» и «Лейтенант Пятницкий». В их основе — память писателя-фронтовика, прошедшего тот же путь, что и его герои.

Анатолий Иванович Трофимов родился 20 декабря 1924 года в многодетной крестьянской семье в селе Киселево Тюменской области. В раннем детстве переехал в Свердловск, после школы работал прокатчиком на Верх-Исетском металлургическом заводе. В августе 1942 года, когда ему шел только восемнадцатый год, был направлен в военное артиллерийское училище. Свой боевой путь начинал командиром взвода артразведки, потом командовал батареей. Был ранен, лечился в госпитале в Вильнюсе. Потом опять воевал на 3-ем Белорусском фронте, 1-м Украинском, участвовал в штурме Берлина, освобождении Чехословакии.

После войны Анатолий Трофимов много лет отдал журналистике: работал в армейских газетах, после увольнения в запас — редактором заводских многотиражек, заведующим отделом областной газеты «Уральский рабочий».

Его первые публикации в печати относятся к 1944 году. Сначала это были стихи, потом очерки. Многолетняя газетная работа стала школой для писателя. Он научился ценить факт, отталкиваться от него, видеть за фактом определенное явление. И первая изданная им небольшая книга была очерковой — рассказ о народных дружинниках «Визовские» (1960).

В этом движении автор увидел не только практическую форму участия рабочих в наведении общественного порядка. Оно оказывало воспитательное воздействие и на самих дружинников, выявляло их активную жизненную позицию, укрепляло чувство рабочей ответственности.

Писательский опыт А. Трофимова накапливался в работе над рассказами, вошедшими в его книги «Просто соседи» (1962), «Одному идти трудно» (1964), «День рождения» (1966)

В 60-е годы Анатолий Трофимов работал в областном управлении внутренних дел, руководил кабинетом передового опыта. И надолго тема солдат правопорядка, их тревожных буден, тема воспитания человека стала в его творчестве ведущей. Он написал ряд документальных очерков, в которых восстановил страницы истории свердловской милиции. На материале подлинных событий построены детективные рассказы и повести: «409 рубинов» (1971), «Пять вопросов и один» (1972), «Сто белых слонов» (в первом варианте — «Вхожу без стука») (1973), «Чертова дюжина» (1983). Трижды повести отмечались дипломами на конкурсах Союза писателей, МВД и КГБ СССР, он лауреат премии им. Н. И. Кузнецова.

А память о военной юности жила: героями очерков, рассказов и повестей А. Трофимова становились фронтовики.

Память разматывала ленту прожитого, когда приходили письма от однополчан. Она тревожила ночами, когда вдруг снились лица погибших товарищей.

«Памятные места Великой Отечественной... Можно забыть какие-то другие, но эти...» — так Анатолий Трофимов начал рассказ о поездке по местам военной юности «Встречи через тридцать лет» (Урал, 1977, № 5). Изменились места былых боев, совсем незнакомые люди населили их. Неуютно чувствовал писатель себя сначала, словно пришел из прошлого. Но вот его взгляду открылась излучина реки, вот примстился столетний дуб, вот отыскался подвал с обвалившимся сводом...

И уже слышатся голоса, уже ожили — нет, не в писательском воображении, а в памяти фронтовика — товарищи: ездовой Огиенко, связист Женя Савушкин, санинструктор Липатов, командир батареи капитан Будиловский... Не там ли, у этих памятных мест, уже писались страницы повести «Лейтенант Пятницкий»? Ведь названные в очерке реальные бойцы и командиры под своими подлинными именами вошли и в повесть. Тогда же, рассказывая о поездке и творческом замысле, Трофимов писал: «Она не будет документальной, эта повесть. Просто постараюсь рассказать о своих сверстниках, шагнувших со школьного крыльца прямо в войну, — о рядовых солдатах и о тех, кто в девятнадцать лет командовал взводами и батареями. Они не будут реально существовавшими Савушкиными, но я по возможности наделю их всем тем, что было хорошего и не совсем хорошего в моих друзьях, не щадивших жизни во имя Родины».

Так и появились сначала «Лейтенант Пятницкий» (1978), а пять лет спустя «Угловая палата».

Действие повестей Анатолия Трофимова («Угловая палата», «Лейтенант Пятницкий» — в такой последовательности их ставит хронология сюжетного содержания) происходит в Прибалтике и Восточной Пруссии летом и осенью 1944 и в начале 1945 года. Они разные по своему сюжетному материалу. В первой автор повествует о буднях военного госпиталя, о труде врачей и медсестер, о возвращении к жизни раненых. Действие разворачивается неторопливо, писатель старается быть внимательным к настроению, переживаниям своих героев, к деталям быта. Во второй повести Трофимов рассказывает о нескольких днях наступления, о жарких боях и потерях. Здесь действие развивается стремительно, повествование хроникально. Буквально десятки лиц — солдат и командиров, пехотинцев и артиллеристов — проходят перед нами, и мы не всегда успеваем вглядеться в них, запомнить, потому что стремительна сама смена ситуаций и событий в ходе сражений.

Но повести связаны между собой. И не столько хронологически и немного фабульно, сколько сквозной идеей. Она видится мне в утверждении необоримости жизни. Писатель воскрешает трагические обстоятельства: смерти, кровь, страдания людей. Но герои вспоминают мирное время, мечтают, как сложатся их судьбы после войны, влюбляются и радуются. И мы видим, как человеческое противостоит тому, что несет в себе война, оно побеждает в душах людей, возвышает их, наполняет жизнь высоким смыслом.

В каждой из повестей в основе сюжетного движения — судьба молодых людей. В водовороте событий, калейдоскопе встреч, неизбежных в условиях войны расставаний и потерь они — Маша Кузина и Роман Пятницкий — невольно оказываются центром притяжения. Конечно, как убеждает нас писатель, и в силу каких-то личностных качеств. Но, думается, и потому еще, что в самой их молодости — надежда жизни, та надежда, которая и помогла выстоять.

Медсестре Маше Кузиной из повести «Угловая палата» нет еще и восемнадцати, а она уже многое испытала, всего насмотрелась. Но не очерствела, не потеряла интереса к людям, не разуверилась в лучших чувствах и надеждах. Ее любят врачи и сестры, раненые, все, кто оказывается рядом с ней. Любят за доброту, открытое сердце, душевную теплоту, обаяние юности. И за какую-то необъяснимую, природой в ней заложенную способность сострадать. Вспомним, как она появилась в госпитале: крохотная, худенькая, в чем только душа держится. И терпеливо втолковывали девчушке, как трудно работать санитаркой: купать-умывать, подавать-убирать, кормить-поить раненых и контуженых. И вспомним ее ответ: «Что тут трудного?.. Такие же дети, только большие».

В суждениях Маши Кузиной, ее поступках, отношениях с ранеными, старшими и сверстниками, в ее девичьих тайнах, радостях и страхах писатель отмечает нечто исконно народное, корневое. «Все-все у Машеньки, — пишет Анатолий Трофимов, откровенно любуясь своей героиней, — было от плоти земли, от избы, в которой рождаются, живут и умирают: взгляды на жизнь, на отношения между людьми, на правду и неправду, добро и зло».

На первый взгляд действие «Угловой палаты» в основном локально. Но перед нами не история выздоровления, а судьбы людей. Раненые обитатели угловой палаты госпиталя постоянно размышляют, оценивают, переоценивают прожитое, вглядываются в будущее. В их судьбах, переживаниях — боль и надежда всей страны.

Поздно, к самой смерти мужа, младшего лейтенанта Василия Курочки, приезжает из глухой рязанской деревни его жена Арина Захаровна. Сам ее приезд еще больше укрепляет всех в борьбе за жизнь, в преодолении страданий, в желании вернуться в строй. Стены палаты как бы раздвигаются, раненые не оторваны от того, чем живет армия и тыл. И это тоже лечит. Лечит замкнутого, угрюмого командира батальона Петра Щаденко, утверждает в его мальчишеской правоте вчерашнего детдомовца, солдата Борю Басаргина, поднимает на ноги рассудительного начальника штаба артиллерийского полка Агафона Смыслова, помогает снова обрести веру в себя оставшемуся без руки художнику Владимиру Гончарову. И вылечит, поможет вернуться в строй Ивану Малыгину, изнуряющему себя суровым внутренним судом. Он один остался жив из разведгруппы, совершившей дерзкий рейд во вражеском тылу. Последним погиб его друг и земляк Вадим Пучков. Тяжело раненный, Малыгин в трагической ситуации, требовавшей терпения и выдержки, толкает Вадима на неосторожный шаг. На госпитальной койке, когда вернулось сознание, когда стала возвращаться жизнь, Малыгин мечтает лишь об одном: «Я еще поднимусь, я еще...»

Событийно «Угловая палата» заканчивается в преддверии нового наступления Советской Армии. В ней примут участие и многие герои повести. Но перенося действие на фронт, в окопы переднего края, Трофимов в «Лейтенанте Пятницком» знакомит нас с другими солдатами. Он рассказывает о том, как в Восточной Пруссии, на подступах к Кенигсбергу, они продолжат то же святое дело, что и в боях за освобождение родной земли.

Хроникальное начало в военных повестях Анатолия Трофимова придает динамизм повествованию, держит читателя в напряжении. Трофимов не дает развернутых портретных характеристик, не углубляется в биографии, не задерживается на описании внутреннего состояния. Его герои раскрывают себя через поступок, открываются читателю в действии. И этим остаются в нашей памяти.

Но пройденный каждым военный путь — это не только походы и бои. Он и по времени может быть разным: и все четыре года, и несколько дней, а то и часов до первого боя. Но в каждом миге своем война испытывала на нравственную стойкость, на чистоту помыслов, на подлинную человечность. И Трофимов рассказывает, как люди выдерживали это испытание.

«Повесть о лейтенанте Пятницком» оставляет светлое впечатление. Мы не можем не почувствовать открытой, искренней симпатии писателя к своим героям. И несправедливым будет возможный упрек в приукрашивании, идеализации. Трофимов пишет о том, что в судьбе его поколения стало самым значительным, определяющим. И таково уж свойство человеческой памяти, и индивидуальной, и всего народа, что в прожитом, особенно если оно дорого и свято, отбирается самое светлое, одухотворяющее, позволившее выстоять, сконцентрировавшее в себе лучшие качества тех, с кем был рядом. Да, писатель романтизирует своих героев. Они у него молоды, порывисты, чисты в помыслах, храбры. Время, это увеличительное стекло памяти, укрупнило их черты, слило их облик с тем почти легендарным образом, каким извечно благодарные потомки представляют солдата-защитника. Но у Трофимова не дань традиции, а свое, на десятилетиях настоенное, терпкое и романтическое знание себя в обстановке тех лет и своих сверстников, павших и выживших. Это и дает ему право на романтизацию.

Вот как представляет писатель связиста Женю Савушкина: «Молоденький, до глянца умытый и жизнерадостный». Женя нежно привязан к своему командиру. Отправляясь с Пятницким и ординарцем командира батареи Степаном Торчмя в передовые окопы, к пехоте, чтобы непосредственно с поля боя корректировать огонь, он берет себе ту катушку с проводом, что потяжелее. В бою он искренне радуется, что у него все ладится, что успевает без напоминания сделать все, что положено. Когда под минометным обстрелом, в придорожной канаве, Пятницкий взглянул в его лицо, то «встретил такой радостный, озорной взгляд чистых голубых глазищ, такой блеск молодых зубов, обкусывающих липовую веточку, что растерялся даже. Он играл, забавлялся, этот пацан! Женька не тянул сейчас проклятый кабель, не тащил на себе ломающую ребра тяжесть катушек, не обдирал ладоней торчащими из паршивой изоляции стальными жилками, не вгонял их под ногти, не обмирал со страха за целость аппарата...» В детской непосредственности Савушкина та бесшабашная молодость, когда беда не беда.

Двадцатилетний лейтенант Роман Пятницкий на батарею прибывает из штрафного батальона. Но нет в душе его озлобленности, нет смертной обиды и на того, по чьей вине оказался в штрафбате.

Юношескую чистоту помыслов, надежду на мирное будущее, в котором человек должен быть счастлив, выражает целомудренная любовь Пятницкого к Настеньке. Эта девушка для Романа и в штрафбате, и, после восстановления в звании, на батарее талисман и броня против озлобленности. Нет, в бою лейтенант крут и по-солдатски ожесточен, особенно в эпизоде, когда группка фашистов выкинула белый флаг, а потом предательски открыла огонь. Но и в этом бою он не забывает, что ведет его ради добра и жизни.

В повестях Анатолия Трофимова немало деталей, которые щемящей болью напоминают о суровой правде войны. Как бы со стороны рассказано о девушке-снайпере, она сама так и не появляется перед читателем. Но вот, говоря о ней, бывалый солдат Хомутов проговаривается: «Веселая такая, красивенькая, а людей убивает». Одна фраза, и сказанная вовсе не в осуждение.

Но, думается мне, не случайная.

Война шла и за красоту, красоту родной земли, людей и жизни. Победить можно было, лишь осознав, что каждый в ответе за эту красоту. Не кто-то посторонний, по должностной обязанности, по воинской присяге, а именно каждый, по внутреннему порыву, защищал ее. «Давайте, люди, никогда об этом не забудем», — призывал поэт. Этот призыв и слышится в военных повестях Анатолия Трофимова. И обращен он не только к тем, кто прошел фронтовыми дорогами, но и к тем, для кого такой дорогой ценой был завоеван мир. Обращен он к каждому из нас.

Юрий Мешков
Примечания