1

На малолюдной городской улице стоят несколько грузовиков. В их кузовах ровными рядами сидят на скамейках курсанты военного училища. Все радостно взволнованные, оживленные, по-детски шаловливые.

Быстро заполняется кузов машины, замыкающей колонну. Непрерывной цепочкой курсанты подходят к ней, появляясь из дверей здания, на котором широко размахнулась вывеска "Ателье военного обмундирования". Под вывеской — витрины, где за стеклами окаменели по стойке "смирно" манекены, одетые в офицерскую форму для разных сезонов и разных родов войск.

Вот легко перемахнул через борт кузова последний курсант, и колонна трогается с места.

— Равнение налево! — весело командует кто-то в кузове последнего грузовика, и головы всех курсантов одним движением поворачиваются налево. Там идут по тротуару две хорошенькие девушки. Они прыскают смехом, машут курсантам руками.

— Равнение направо! — слышится команда в другой машине.

Курсанты, будто на строевом смотре, четко поворачивают головы и провожают веселыми взглядами стайку девушек с портфелями и папками.

В переднем грузовике вспыхивает песня. Ее подхватывают на всех машинах. Курсанты поют с лихим озорством, наблюдая с мчащихся машин за всем, что попадает в поле их зрения. Грузовики проезжают мимо новостроек, школ, кинотеатров. Курсанты видят здания фабрики, теплоэлектростанции, завода. Вокруг — картины бурливой жизни. На их фоне вспыхивает название фильма, идут вступительные надписи.

Песня утихла...

На одной из тенистых и малолюдных улиц мотор заднего грузовика вдруг поперхнулся, зачихал. Молодой солдат-водитель, рядом с которым сидит в кабине старшина, проворно работает рычагом подсоса, но мотор все-таки глохнет.

Грузовик сворачивает к тротуару и останавливается возле здания, на котором рядом с дверью отливает золотыми буквами вывеска "Медицинский институт".

— Забарахлил, дьявол! — бойкой скороговоркой оправдывается шофер и, выскочив из кабины, открывает капот мотора.

Выходит на тротуар и старшина.

Из кузова машины нетерпеливо-выжидательно смотрит на шофера курсант Иван Кириллов. В его неспокойных глазах светится хитринка. Заметив, что водитель подморгнул ему, Иван перемахивает через борт кузова и подходит к старшине.

— Вынужденная посадка? — спрашивает с веселой беспечностью.

— Заколдованное место, — озабоченно говорит старшина. — Прошлый раз мотор заглох тут же.

— Какие-нибудь лучи действуют, — шутливо замечает Кириллов, кивнув головой на здание института. — Научный центр рядом.

— Возможно, если в схему зажигания вмонтирован фотоэлемент. Старшина подозрительно смотрит в глаза Кириллову. — Проверить?

— Как хотите, — смеется Иван. — А мне позвольте... — и что-то шепчет старшине на ухо.

— На вас тоже лучи действуют? — смеется тот.

Кириллов с конфузливой улыбкой разводит руками:

— Рефлекс...

— Только по-ракетному, — разрешает старшина.

— Есть! — Кириллов оглядывается по сторонам, будто колеблясь, куда ему побежать, затем устремляется к дверям мединститута.

Огромный лекторий-амфитеатр. Сидят в белых халатах студенты, старательно конспектируя лекцию.

За кафедрой — молодой профессор: тоже в халате, в белой шапочке. Молодость и высокое научное звание, видимо, сковывают его. Щуря под очками близорукие глаза, профессор водит указкой по учебному плакату, на котором изображены разрезы печени, и с подчеркнутой выразительностью говорит:

— Прошу вас зарисовать, как выглядит в разрезе печень алкоголика и печень нормального человека.

Бесшумно открывается дверь, и появляется Иван Кириллов, одетый в белый халат а белую шапочку.

— Почему опаздываете, молодой человек? — укоризненно спрашивает профессор, приподняв очки.

— Извините, товарищ полковн... товарищ профессор, — отвечает Кириллов. — Даю вам честное слово, что этого больше никогда не будет.

Студенты с любопытством смотрят на Кириллова, на его кирзовые сапоги.

Прыскает смехом в кулак Аня — миловидная девушка с большими и смелыми глазами, с пышной прической, которая темными волнами падает из-под белой шапочки на ее плечи.

— Садитесь, — великодушно разрешает профессор, тронутый искренним тоном парня. — Делаю вам последнее предупреждение.

Кириллов присаживается рядом с Аней.

— Интересуетесь печенью алкоголика? — насмешливо спрашивает Аня, подсовывая Кириллову лист чистой бумаги. — Срисовывайте.

Кириллов достает из наградного кармана смятый цветок лилии и кладет его перед девушкой, затем одним росчерком карандаша набрасывает на листе пронзенное стрелой сердце.

— Это на печень но похоже, — с притворной серьезностью замечает Аня.

— Прекрати пререкания! — перебивает ее Иван. — Институт получил приглашение к нам на субботу?

— Не знаю.

— В субботу — день выпуска. В воскресенье я уезжаю.

— Куда? — В глазах Анн метнулась озабоченность.

— В дальний округ... Я тебе должен что-то сказать на прощание... Самое главное...

По-прежнему копается в моторе грузовика солдат-водитель. Рядом стоит, посасывая сигарету, старшина.

Из дверей института вылетает Иван Кириллов.

— Ну как? — стараясь погасить на лице радость, спрашивает он у старшины. — Долго еще будем загорать?

— Думаю, что нет, — насмешливо отвечает старшина. — Мотор хоть и железный, но в сердечных делах толк понимает.

— Верно! — соглашается водитель. — Уже порядок!

Кириллов занимает свое место в кузове.

— Ну как, — спрашивает у Кириллова, садясь в кабину, старшина, приедут к нам шефы?..

Курсанты взрываются хохотом.

Грузовик трогается с места...

Территория военного училища, вокруг которого раскинулся лес.

Перед учебным корпусом — большим каменным зданием — замер четырехшереножный строй молодых офицеров. На каждом — новая, с иголочки, форма и лейтенантские погоны. Взволнованно блестят глаза вчерашнего курсанта Ивана Кириллова. Пышат здоровьем и светятся радостью лица его однокашников. Ведь позади три года напряженной учебы, три года пылких мечтаний об этом дне, когда наконец будут присвоены офицерские звания и перед каждым распахнутся неизведанные дали самостоятельной жизни, ответственной службы...

Все молодые лейтенанты устремили любовные взгляды на седого полковника. Одетый в парадную форму, при орденах и Золотой Звезде Героя Советского Союза, полковник стоит в кругу старших офицеров на дощатой, убранной кумачом трибуне и говорит выпускникам прощальные слова:

— ...И хотя вам присвоены офицерские звания, помните, что вы еще люди молодые. Не спешите жениться!.. Это, конечно, не приказ, а добрый совет. Разъедетесь кто куда, послужите год-другой, на практике примените знания ракетной техники, а там решайте — кто в академию, а кто в загс.

По рядам молодых офицеров прокатывается смешок.

— Я понимаю, в вашем возрасте трудно сдерживать сердечные порывы. Да и в вашей песне поется...

Полковник речитативом выговаривает первые строки песни "Ключи от неба", в которой шутливо утверждается, что сердцу ракетчика, властелина космических высей, хочется любви обыкновенной, земной. Потом полковник умолкает и, будто извиняясь, обращается к стоящему рядом офицеру.

— Как она поется?.. Голос-то у меня неважнецкий, — и, словно позабыв о замершем перед ним строе, начинает тихо напевать.

Вдруг, неожиданно для полковника, песню подхватывает строй лейтенантов выпускников, а затем офицеры, стоящие на трибуне. Полковник смущенно умолкает, взволнованно оглядывая шеренги. А песня набирает силу...

Вдохновенно поет Иван Кириллов... Поет лейтенант Филин — высокий, белобрысый, с тонкими чертами лица.

Поют знаменосец и его ассистенты на правом фланге строя...

Задумчиво лицо седого полковника. Он понимает, что эти торжественные минуты на всю жизнь останутся в памяти и сердцах парней, которые стали сегодня офицерами...

Вьется меж лесистыми холмами шоссейная дорога. По дороге мчатся три грузовика. В их кузовах сидят на скамейках девушки и ребята — студенты медицинского института. Они тоже поют о ракетчиках. Хор девушек заглушает голоса ребят.

Задорно поет Аня, держа в руке увядшую лилию. Она задумчиво улыбается, устремив взгляд вперед, где ждет ее свидание с Иваном Кирилловым. Гордая и своенравная, Аня не хочет признаться себе, что полюбила этого упрямого и смышленого парня.

Рядом с Аней сидит ее подружка Тоня — худенькая, большеглазая, русоволосая. Поет она с азартом, размахивая в такт песни руками.

Машины скрываются за поворотом дороги, которую обступили холмы, поросшие лесом. В зеленой гущине звучит протяжное эхо песни. Постепенно оно затихает...

Тихая гладь озера, покрытая островками камыша, кувшинок и лилий.

Недалеко от крутого, заросшего кустарником берега стоит на якоре лодка с приподнятым подвесным мотором на корме. В лодке — парень лет семнадцати. Закинув поплавочные и донные удочки, он ловит рыбу. Чуть в стороне замерли на воде кружки-щуковки.

Дрогнул поплавок, а затем наискось резко пошел в воду. Парень, сдвинув на затылок соломенную шляпу, искусно подсекает и уверенно ведет к лодке упирающуюся рыбу. В это время звякает звонок "донки" и напружинивается леска. Парень левой рукой делает подсечку, продолжая правой поднимать изогнувшееся удилище.

На берег озера выходит из кустов Иван Кириллов. Его новенькая лейтенантская форма тщательно подогнана и наглажена. Иван некоторое время стоит на тропинке, наблюдает за рыбаком, затем поднимает с земли камешек, швыряет его в озеро, а сам прячется за куст.

Парень, бросив на дно лодки не снятого с крючка окуня, берется за "донку", и в это время в воду между поплавками плюхается камешек. Парень негодующе оглядывается на берег и, никого там не заметив, смотрит в небо. Высоко в небе пролетает самолет. Парень машет ему кулаком и продолжает выбирать леску.

— Эй, рыбачок! — зовет Иван Кириллов, выйдя из-за куста. — Лодка нужна на пару минут.

— Всем лодка нужна, — невозмутимо отвечает паренек, подсаживая леща, подведенного к лодке.

— Понимаешь, лилии до зарезу нужны, — поясняет Кириллов, с тревогой взглянув на наручные часы.

— Всем лилии нужны. — Парень смотрит в сторону лейтенанта.

— Да будь же ты человеком! — возмущается Кириллов. — Девушка ко мне приезжает!

— Ко всем девушки приезжают, — безразлично отвечает рыбак, забрасывая удочку.

— Эх ты, куркуль! — взъярился Кириллов. — Лейтенант же тебя просит.

— Все курку... — Парень вдруг опомнился. С сердитым любопытством смотрит на Кириллова. — Эгей, лейтенант, не пугай мне рыбу!

Кириллов, расстелив на траве газету, нехотя начинает раздеваться и говорит:

— Не только распугаю... Я так шугану ее, что и чахоточного ерша не поймаешь, куркуль несчастный! — Он аккуратно складывает на газете новенькое обмундирование, бережно смахивает с гимнастерки невидимую соринку.

Оставшись в одних трусах, тоже новеньких — еще со складками, направляется к воде. Вдруг останавливается. С сожалением смотрит на трусы, а затем оглядывается вокруг. Пустынно...

Кириллов прячется за куст: не трудно догадаться, что он снимает трусы.

— Эй ты, не хулигань! — кричит парень, видя, что лейтенант с силой бьет руками по воде, плывя к лодке. — Я место подкормил!

— Все место подкормили! — смеется Кириллов и умышленно проплывает среди кружков. — Ты у меня теперь поймаешь, кулак недобитый! — затем направляется к камышам.

Рыбак провожает Кириллова недобрым взглядом, смотрит на неподвижные поплавки и досадливо морщится: рыба перестала клевать. Бросает взгляд на берег и, заметив там лейтенантское обмундирование, злорадно хихикает:

— Я тебе покажу и куркуля и лилии. — И торопливо начинает сматывать снасти.

Белыми звездами сверкают под солнцем лилии. Они густо усеяли укромный уголок среди камышей. К большому цветку протягивается рука и скользит по стеблю вниз: это Иван Кириллов готовит букет для Ани...

Тем временем рыбачок выбрался на берег. Он оглядывается в сторону Кириллова и с ехидной улыбкой небрежно сгребает его обмундирование. Несет его за тропинку и прячет в кустах.

Плывет к берегу с огромным букетом лилий Иван Кириллов. Насмешливо смотрит на парня, который уже успел поставить лодку на прежнее место и забросить несколько удочек.

— Ну как, клюет? — спрашивает Кириллов.

— Сейчас клюнет, — с веселой многозначительностью отвечает парень и бросает в воду подкормку.

Кириллов стоит на берегу и, прикрываясь букетом лилий, растерянно осматривается вокруг. Устремляет взгляд на рыбака:

— Эй, дружок! Я таких шуток не люблю!

— Все не любят таких шуток, — спокойно отвечает парень и пренебрежительно сплевывает за борт.

— Ванюша! — слышится где-то наверху крутого берега голос Ани. Ваня!

Кириллов испуганно шарахается к кустам, приседает.

По тропинке, вьющейся среди кустарника, спускаются к озеру Аня, Тоня и лейтенант Филин. Тоня восторженно рассматривает офицерскую форму на Филине.

— Я раньше не замечала, что военная форма так идет ребятам.

— Сейчас я вам представлю Ивана в полном параде, — самодовольно говорит Филин. — Красавец!

— Может, здесь обождем? — предлагает Аня. — У меня туфли на шпильках.

— Куда спрятал обмундирование?! — с мольбой и яростью спрашивает Кириллов у рыбака. — Прошу как человека!

— И я просил как человека, чтоб не пугал рыбу, — со спокойным безразличием отвечает тот.

— Ва-ня-я! — совсем близко хором зовут Аня и Тоня.

— Слушай... — шипит Кириллов, делая зверские глаза. — За такие штучки...

А голос Ани уже рядом:

— Почему он не откликается?

На берег выходят Аня, Тоня и Филин. Кириллов проворно убегает в кусты.

— Должен быть здесь, — недоумевает Филин, оглядываясь. — Сюрприз тебе, Аня, готовит.

Иван Кириллов, притаившись в кустах, с жалкой улыбкой, почти гримасой плача, смотрит на букет лилий.

— Товарищ лейтенант! — с напускной серьезностью зовет Филин, затем обращается к рыбаку: — Молодой человек...

— Да он сюрприз стесняется показывать, — перебивает его рыбак. Лейтенант, не стесняйся! Тут все свои! Вылазь!

— Где он? — удивляется Аня.

— Вон за тем кусточком, — рыбак указывает пальцем. — Прячется... Вот шутник!

— От кого прячется? — насторожилась Аня.

— А-а... — "догадался" Филин. — Сегодня начальник училища дал указание не спешить с женитьбой. Вот Иван и прячется, чтоб в загс его не уволокли.

— Ну, знаете! — сердится Аня. — Что за шутки?..

Ничего не подозревая, она крадется к кусту, но Кириллов успевает перебежать дальше.

— Нет-нет, вот за тем! — указывает рыбак, потешаясь. — Ваня, выходи!

Кириллов стискивает зубы, вытирает со лба холодные капли пота, страшно вращает белками глаз. По его лицу бьют ветки: он мечется среди кустов.

— Да вы с двух сторон зайдите! — советует рыбак.

Аня и Тоня заговорщицки перемаргиваются и начинают обходить куст с двух сторон.

— Так-так так! — потирает руки рыбак. — Теперь попался... Быстрее! Быстрее!

Нервы Кириллова не выдерживают. Он отшвыривает от себя букет и, вырвавшись из кустов, на глазах у всех белым оленем устремляется к озеру и ныряет в воду.

Растеряны и изумлены глаза Ани. Она круто поворачивается, закрывает руками лицо. Некоторое время стоит, а затем, сняв туфли и взяв их в руки, бежит по тропинке вверх. Вслед за ней устремляется Тоня...

Иван Кириллов с исступлением плывет к лодке.

Испуг на лице рыбака. Он суматошно бросает в лодку удилища и пытается поднять якорь. Но видит, что не успеет, и ударом ножа обрезает веревку. Тут же садится на весла и начинает изо всех сит грести.

Однако лодка тяжелая, а лютость придает Кириллову сил. Расстояние между ним и лодкой заметно сокращается.

Тогда рыбачок, бросив весла, кидается к мотору. Открывает топливный кран, поворачивает рычаг дросселя и дергает за заводной шнур. Но мотор не заводится. Еще и еще рвет на себя рукоятку шнура. Мотор мертв.

А Кириллов уже рядом. И в это время мотор, громко чихнув, заработал. Лодка рванулась вперед.

Рыбак, вытерев рукавом взмокший лоб, торжествующе смотрит на Кириллова, описывает лодкой круг и с издевкой кричит:

— Привет, Ваня!..

Затемнение. На экране вспыхивают буквы:

"Прошло время".

Командир зенитно-ракетного полка полковник Андреев — человек, уверенный в себе. Отдает ли приказ или объясняет что-нибудь подчиненным — каждое его слово звучит твердо, властно и в то же время произносится свободно, будто давно заученное.

Вот и сейчас он прохаживается перед строем дивизиона майора Оленина — высокий, прямой, широкогрудый. На его кителе — лесенка орденских планок и академический значок. Темные глаза смотрят сквозь очки спокойно, требовательно и с мудрой лукавинкой.

Строй стоит на ракетной позиции у кабин с электронной аппаратурой. На правом фланге выстроились офицеры во главе с майором Олениным.

— Вы только что сменились с боевого дежурства, поэтому можете заняться новым пополнением серьезно. Кроме того, все вы — опытные ракетные волки, — размеренно говорит полковник Андреев, скользя взглядом по лицам ракетчиков. — Умеете работать лихо и со знанием дела. Вот эту лихость и мастерство покажите новобранцам. В самом же начале надо вытравить из молодых солдат страх перед ракетами и перед сложностью нашей аппаратуры. Во-вторых, надо разжечь у них зависть к вашему умению и горячее желание стать такими же, как вы.

Полковник Андреев останавливается перед лейтенантом Кирилловым. Иван Кириллов заметно возмужал, отрастил небольшие усы. Он стоит по стойке "смирно" и держит в руке книжку — учебник по радиотехнике.

— Ну как, лейтенант Кириллов, — весело спрашивает полковник, сдюжим эту задачу?

— Так точно, товарищ полковник! Сдюжим! — в тон ему отвечает Кириллов

На ракетную позицию издалека доносится солдатская песня "Ключи от неба".

— Ну вот, идут будущие ракетчики! — замечает Андреев, прислушиваясь к песне.

По асфальтированной дороге, ведущей из военного городка на огневую позицию, идет с песней солдатский строй. В кадре — лицо запевалы рядового Семена Лагоды. В нем мы узнаем парня-рыбака, сыгравшего год назад злую шутку с лейтенантом Кирилловым. Звонкий голос Семена с озорством выговаривает слова песни.

Впереди строя шагает старшина Прокатилов — высокий юноша с интеллигентным лицом и строгими глазами. Он поет с усердием и с искусством бывалого строевика четко печатает шаг.

Эхо песни прокатывается по дремотному лесу, обступившему "владения" ракетной части.

На стартовой позиции — пустынно. Только часовой у шлагбаума, да в тени от антенны радиолокатора — полковник Андреев, майор Оленин, лейтенант Кириллов и Самсонов.

Иван Кириллов наблюдает, как старшина Прокатилов проводит мимо часового, поднявшего шлагбаум, строй поющих солдат и не замечает, как из его книжки на траву падает фотоснимок.

Полковник Андреев наклоняется, поднимает фотографическую карточку и с любопытством рассматривает ее. На снимке — улыбающаяся Аня с букетом ромашек в руке.

Андреев переводит взгляд на Кириллова, порывается отдать ему снимок, но затем, поразмыслив, зачем-то прячет его в нагрудный карман кителя.

А строй солдат все ближе. Семен Лагода азартно запевает новый куплет.

Полковник Андреев с восхищением прищелкивает языком:

— Вот это голосина! Находка для полка.

— К нам бы его заполучить, — шепчет Оленин Кириллову так, чтобы не слышал Андреев.

— Постараюсь, — подмаргивает Кириллов.

Строй подходит к центру позиции, где стоят полковник Андреев с офицерами. Солдаты, продолжая песню, с любопытством смотрят на начальство. Семен Лагода вдруг осекается и умолкает: он узнает Кириллова. С изумлением пялит на него глаза, прикусывает губу...

— Отставить песню! — командует Прокатилов, выйдя из строя. Группа-а... Стой! На-пра-во!.. Равняйсь!.. Смир-рна-а!..

Прокатилов, лихо печатая шаг, подходит к Андрееву, вскидывает к козырьку руку и докладывает:

— Товарищ полковник, группа пополнения прибыла для знакомства с ракетной техникой! Докладывает старшина Прокатилов!

— Здравствуйте, товарищи ракетчики! — здоровается Андреев.

— Здра... желаем... товарищ полковник! — не совсем стройно отвечают солдаты.

Семен Лагода стоит в середине строя и, боясь попасться на глаза лейтенанту Кириллову, прячется за спины товарищей. Но этого ему кажется мало, и он после того как полковник разрешает "Вольно!", а Прокатилов дублирует эту команду, перекашивает рот, чтоб быть не похожим на самого себя.

— Плоховато здороваетесь, — с доброй укоризной замечает полковник Андреев, прохаживаясь вдоль строя. — Но ничего, научитесь... Научитесь и более сложным делам.

Полковник останавливается перед рослым солдатом, стоящим в первой шеренге:

— Какое образование?

— Среднее! — бойко отвечает тот.

— Хорошо, — Андреев одобрительно улыбается. — А у вас? — спрашивает он у стоящего рядом.

— Высшее.

— Тоже неплохо, — шутит полковник под смешок строя. — А запевала что окончил? Кто запевала?

Товарищи толкают Семена Лагоду под бока.

— Я запевала, — гундосит Семен, скорчив рожу. — Образование — десять классов.

Кириллов пристально всматривается в лицо Лагоды...

Полковник Андреев тоже удивлен необычным выражением лица солдата.

Рядом с Семеном прыскает смехом рядовой Юрий Мигуль — широколицый, курносый.

— Что это у вас?.. — деликатно спрашивает у Семена Андреев.

Тот не успевает ответить. Над ракетной позицией взвыла сирена сигнал тревоги.

Полковник Андреев поворачивается к майору Оленину и приказывает:

— Действуйте!

Из леса стремительно бегут по сигналу "Тревога!" солдаты, сержанты, офицеры. Стартовики направляются к окопам с ракетными установками, радиотехническое подразделение занимает места в кабинах с электронной аппаратурой.

В кабину наведения последним взбегает по решетчатой лесенке лейтенант Кириллов. В дверях он останавливается и отыскивает глазами среди молодых солдат Семена Лагоду. Напряженно смотрит...

Семен, почувствовав на себе взгляд, поворачивается, встречается с глазами Кириллова и с запозданием корчит рожу.

Кириллов хмыкает, недоуменно пожимает плечами и скрывается в кабине.

...Покоится на транспортно-заряжающей машине длинное серебристое тело ракеты.

— Перед вами ракета типа "земля-воздух", — неторопливо рассказывает лейтенант Самсонов солдатам, сгрудившимся на бруствере широкого окопа.

Самсонов молод и красив, обмундирование на нем подогнано с большой тщательностью. Видно, что он очень доволен собой и немного рисуется перед новичками.

— Вы сейчас видите подготовку ракеты для стрельбы.

— А она не бабахнет прямо здесь? — с опаской спрашивает Семен Лагода. — Не взорвется?

— Наши ракеты взрываются там, где мы им приказываем, — с некоторой театральностью отвечает Самсонов.

Между тем водитель тягача, на прицепе которого заправленная ракета, включает мотор, лихо съезжает в окоп и тормозит точно в заданном месте.

Солдаты-стартовики быстро состыковывают ракету со стрелой пусковой установки. Еще мгновение, и ракета плавно скользит по стреле, а тягач уезжает из окопа.

Дрогнула антенна радиолокатора и начала разворачиваться...

Над окопами медленно поднимаются ракеты — будто ожил один огромный механизм. Только группа людей кажется здесь лишней. Видно, как лейтенант Самсонов, указывая рукой то на антенну локатора, то на ракеты, что-то оживленно объясняет солдатам.

Наезд аппарата, и мы уже слышим Самсонова:

— А теперь посмотрим кабину наведения — электронный мозг всего ракетного комплекса.

В кабине наведения — привычная полутьма. Сквозь узкий проход, за спиной сидящих у пультов операторов, протискивается цепочка молодых солдат. Впереди — Семен Лагода. Он растерянно смотрит на панели электронных шкафов, где множество индикаторных лампочек, тумблеров, кнопок, переключателей, видит светящиеся экраны перед операторами.

— Мать моя родная! — сокрушается Семен. — Тут же профессором надо быть, чтоб в такой чертовщине разобраться!

Операторы самодовольно посмеиваются.

Из за угла шкафа, где находится место офицера наведения, смотрит на Семена Иван Кириллов. Семен не замечает лейтенанта и продолжает искренне интересоваться устройствами кабины:

— Верное слово, академиком надо быть.

— Вы правы, тут каждый в своем деле академик, — говорит Кириллов.

Лагода, увидев лейтенанта, пытается скорчить рожу, но, поняв, что поздно, конфузливо улыбается.

— Вы мне кого-то напоминаете, — говорит Кириллов Семену.

— Да, понимаете, какое дело... Я это... Я похож на одного киноартиста... Малоизвестного... Вот и путают меня с ним.

— Возможно,— задумчиво говорит Кириллов.

Столовая в квартире полковника Андреева.

Андреев, в расстегнутой форменной рубашке с погонами, сидит за накрытым столом и торопливо ест суп. Входит его жена Елена Дмитриевна — еще молодая, красивая женщина. С привычной изящностью она ставит на стол тарелку с голубцами и говорит:

— Позвонил бы хоть, что домой приедешь обедать.

— Так получилось, Леночка! — Андреев с виноватой улыбкой смотрит на жену и принимается за голубцы. — Понимаешь, потребовалось съездить в подразделение. Решил переодеться в полевую форму.

— Вечно у тебя что-то получается, — с любовной насмешкой замечает Елена Дмитриевна и указывает на кушетку, где лежат аккуратно сложенные гимнастерка и бриджи. — Переодевайся, с утра приготовила.

— Откуда ты знала? — удивляется Андреев.

— Я о тебе все наперед знаю.

— Ты у меня хиромант, — посмеивается Андреев. — Переложи, пожалуйста, документы из кителя в гимнастерку.

Елена Дмитриевна подходит к креслу, на спинке которого распят китель, забирается рукой в нагрудный карман...

Андреев с аппетитом ест голубцы. Вдруг его что-то встревожило: он смотрит прямо перед собой застывшими глазами, затем кладет на стол вилку, нож, с трудом проглатывает еду и опасливо поворачивается к жене.

Так и есть: Елена Дмитриевна уже рассматривает обнаруженную в кармане фотокарточку Ани.

— Саша!.. — с изумлением восклицает Елена Дмитриевна. — Да ты с ума сошел!.. Пли верно говорят: седина в висок, а бес в ребро?!

В столовой появляется чопорная старушка в белом переднике. Это мать Елены Дмитриевны. Она несет на блюдце стакан с компотом. Увидев в руках дочери фотокарточку, сбоку рассматривает ее и восторженно восклицает:

— Какая славненькая! Как ягодка! Кто это, Леночка? — и ставит на стол компот.

— Это моя подруга, мама, — с напускным безразличием отвечает Елена Дмитриевна и прислоняет фотокарточку к вазе, стоящей на верхней крышке пианино. Затем опять к матери: — Отнеси, пожалуйста, тарелки на кухню.

Старушка собирает со стола тарелки и, еще раз посмотрев на фотографию, уходит.

— Зачем ты сказала маме неправду? — спокойно спрашивает Андреев, придвигая к себе компот.

— А что я должна была ей сказать, если ты молчишь?

— Да я и подумать не успел!

— Подумать или придумать? — Елена Дмитриевна смотрит на мужа с такой улыбкой, что тот невольно чувствует себя виноватым.

— Да не глупи ты, Леночка! — Андреев без всякого аппетита отхлебывает из стакана компот. — Там на обороте есть какая то надпись.

— Не имею привычки читать чужие надписи.

— Понимаешь, на огневой позиции поднял, — Андреев объясняет так, будто действительно сочиняет. — Лейтенант один выронил из книги... Хотел тут же отдать, но ему надо было садиться за электронную аппаратуру. Думаю, разволнуется... А потом позабыл...

Комната общежития офицеров-холостяков. Вечер. Горит электрический свет.

Перед небольшим зеркалом, приставленным к стопке книг на тумбочке, сидит в майке лейтенант Самсонов и аккуратными кольцами укладывает на мокрой голове волосы.

— Зачем терзаешь себя каждый вечер? — насмешливо спрашивает лейтенант Маюков — розовощекий крепыш в очках. Он склонился над столом, на котором лежат различные инструменты, запчасти, радиолампочки. На краю стола — обнаженный блок обучающей машины, из которого выбиваются жгуты разноцветных проводов. Кажется что Маюков плетет из этих проводов хитроумную паутину.— Если хочешь быть курчавым, сходил бы в дамскую парикмахерскую.

— Какой же уважающий себя мужчина так низко падет? — посмеиваясь, отвечает Самсонов. — Давай лучше сообразим какой-нибудь электронный прибор для завивки волос.

— Эврика! — восклицает Маюков. — Родилась идея создания нового кибернетического устройства! Ваня, сделай где-нибудь зарубку для истории! — обращается Маюков к лейтенанту Кириллову, который озабоченно перелистывает на своем столе книгу за книгой. Он ищет пропавшую фотокарточку и не слышит обращенных к нему слов.

— Лейтенант Кириллов! — снова окликает его Маюков.

— Га?! Что?..— очнулся Кириллов.

— О чем так обстоятельно размышляешь? Может, стабильность параметров нарушена?

— Да нет, — вяло улыбается Кириллов и, поднявшись с места, подходит к Маюкову.

— Включи красный провод. — просит Маюков.

Кириллов берет красный провод со штепселем на конце и ищет нужное гнездо на щитке.

В это время под окном призывно сигналит машина.

Лейтенант Самсонов с повязанным на голове полотенцем подходит к окну, распахивает его и тут же испуганно отшатывается.

На асфальтовой дороге, проходящей мимо дома, где живут молодые офицеры, стоит "Волга".

— Лейтенант Кириллов дома? — слышится из машины голос полковника Андреева.

Андреев сидит на переднем сиденье, рядом с держащей в руках руль женой. Елена Дмитриевна безразлична ко всему происходящему.

К машине подбегает Иван Кириллов.

— Товарищ полковник, по вашему приказанию лейтенант Кириллов...

— Отставить! — хмуро обрывает его Андреев и протягивает в открытое окошко фотоснимок Ани. — Ваша?

— Так точно, товарищ полковник! — Кириллов удивлен и обрадован. Он берет фотографию и не знает, куда деть себя от смущения.

— Кто это? — интересуется Андреев.

— Моя... знакомая... бывшая, — с чувством неловкости отвечает Кириллов.

— Почему бывшая?

— Да так... Одна дурацкая история... Разошлись дорожки.

— Вот именно — дурацкая история, — Андреев закуривает папиросу.

Елена Дмитриевна, не дождавшись конца разговора, заводит мотор и, дав газ, включает скорость.

Иван Кириллов растерянно смотрит вслед удаляющейся машине.

Солдатская казарма после отбоя. В тусклом свете дежурной лампочки поблескивают смешливые глаза Юрия Мигуля. Он лежит в постели и ехидно спрашивает:

— Сеня, ну скажи, зачем ты так мило позировал сегодня перед начальством?.. Я чуть заикой не стал из-за тебя.

— Это у меня нервный тик, — серьезно отвечает Семен Лагода. Его кровать стоит рядом с кроватью Юры.

— А почему в столовой тебя этот тик не трогает?

— В столовой нервы обедают... Спи! — Семен поворачивается на спину, задумчиво смотрит в потолок. Его постепенно одолевает сон.

...Растворяется в сумраке казарма. Где-то рождается мелодичный звон, будто крохотные молоточки ударяют по серебряным наковаленкам... Нет, это позванивают колокольчики на палочках-сторожках, к которым прикреплены лески донных удочек. Такого клева Сеня еще не видел. Кругом клубится непроглядный туман, а Семен Лагода, одетый в свои старые рыбацкие доспехи, суматошливо выбирает из воды натянутую леску, на конце которой бьется огромнейшая рыба. Кольца лески закрывают все днище лодки, опутывают ноги Семена. И вот наконец рыба делает "свечу". Однако это не рыба! Это лейтенант Иван Кириллов вынырнул из воды и, оглашая все вокруг демоническим хохотом, медленно надвигается на Лагоду. Семен чувствует, как на голове у него шевелятся волосы, а глаза лезут на лоб. Он хватает весла и гребет, гребет... Но что это? Лодка оказывается не на озере, а на суше, на знакомой ракетной позиции. А Кириллов все ближе. И больше не смеется, а смотрит хищно, будто собирается убить Семена, уже одетого в солдатскую форму.

— На кухню колоть дрова! — трубным гласом звучат слова лейтенанта...

...Семен у огромного штабеля дров тянет за ручку пилы. Градом катится с его лба пот. За другую ручку тянет какое-то железное чудище человек-робот. И распиливают они не бревно, а... лодочный мотор Семена.

— Быстрее! Быстрее! Ха-ха-ха! — оглушающе гремит голос Кириллова.

Кириллов исчезает, и Семен видит, что он распиливает с роботом не мотор, а огромное бревно. Семену больше не хочется работать. Он втыкает в землю пружинистый металлический прут и привязывает к нему ручку пилы. Робот заметил хитрость Семена и хрипло орет:

— Ищи дураков в другом месте!

Семен дает роботу закурить. Тот, довольный, затягивается папиросой и с бешеной скоростью начинает пилить один. Растет гора чурбаков.

Семен берет топор и подает его роботу. Коли, мол. Тот отворачивается:

— Теперь ты вкалывай!

Семен начинает колоть чурбак. Но сил у него не хватает. Тогда он достает из кармана конфету, с трудом раскалывает чурбак и показывает роботу конфету, которую будто бы нашел внутри чурбака. Робот проглатывает конфету, отнимает у Семена топор и суматошливо начинает колоть дрова. Все чаще и чаще мелькает в воздухе топор.

Робот переусердствовал. Из него вдруг повалил дым, потом взрыв!.. На месте робота — груда обломков.

Появляется лейтенант Кириллов.

— Десять суток гауптвахты! — громоподобным голосом объявляет он и, взяв Семена за шиворот, толкает его в какую-то яму...

Семен сидит в камере гауптвахты. В зарешеченное окно заглядывает Кириллов и, зло захохотав, улетает куда-то в облака.

Семен видит, что мимо окна медленно проезжает тягач с причудливой ракетой. Он распускает толстый канат, который служил ему вместо табуретки, делает петлю и ловко забрасывает ее на нос ракеты, а второй конец каната прочно привязывает к железной решетке.

Канат натягивается все больше и больше, вот уже гнутся толстые прутья решетки, по не поддаются, и камера гауптвахты начинает ползти вслед за трактором. К своему ужасу, Семен замечает, что находится в клетке.

Рядом с клеткой идет лейтенант Кириллов, и его демонический хохот, кажется, заполняет всю вселенную. Лейтенант подбегает к ракете, что-то крутит, и она грозно вздыбливает нос к небу. Кириллов хохочет еще громче, и уже не хохот слышит Семен, а гром ракеты, из сопла которой яростно хлещет пламя. Еще мгновение, и ракета уносит клетку с Семеном в небо...

Далеко внизу видит Семен землю... Ракета проносит его сквозь облака. И тут он замечает, что канат на решетке вот-вот развяжется. Но решетка теперь на потолке. Как дотянуться? Семен начинает махать руками, будто крыльями. О чудо! Он подлетает к потолку клетки и хватается за канат в тот самый миг, когда узел развязался... И уже нет клетки только мчащаяся ввысь ракета и он, Семен Лагода, на конце каната.

Семен начинает подтягиваться по канату вверх. Выше и выше... Ракета все ближе к нему. Семен уже видит дверцу в ракете и окошко рядом с ней. В окошко выглядывает старшина Прокатилов. Но сил больше нет. Руки отказываются повиноваться. Семену очень страшно. Он отпускает канат и начинает падать, судорожно извиваясь в воздухе...

— Рядовой Лаюда! — кричит ему вслед старшина. — Подъем!..

Семен открывает глаза, дико осматривается. Наконец приходит в себя. Видит казарму и спешно одевающихся по команде "Подъем!" товарищей.

— Чего вы так мычали во сие? — с удивлением спрашивает Прокатилов, стоящий возле кровати Семена.

Семен, счастливый от того, что кошмар был лишь сном, вытирает мокрый лоб и молча начинает проворно одеваться. Он даже обгоняет товарищей, поднявшихся раньше него.

Старшина Прокатилов доволен.

— Хорошая у вас сноровка, — замечает он. — Если и грамотность подходящая, быть вам оператором.

Семен, затягивавший на гимнастерке ремень, вдруг будто деревенеет.

— А кто над операторами начальник? — настороженно спрашивает он. — Не лейтенант Кириллов?

— Да, — подтверждает старшина. — В нашем дивизионе он... Если покажете сноровку на всех занятиях, попадете к нему.

Идут занятия по физподготовке в спортивном городке. Их проводит лейтенант Самсонов. Молодые солдаты поочередно прыгают через "коня".

— Очередной, к снаряду! — командует Самсонов.

Юра Мигуль разбегается, делает толчок ногами о трамплин и, прикоснувшись руками к кожаной спине "коня", легко перелетает через него.

— К снаряду!.. К снаряду! К снаряду!

Солдаты прыгают один за другим, показывая в общем не плохую физическую подготовку.

— К снаряду!

Бежит Семен Лагода. Толчок на трамплине он делает неумело и прыгает "коню" на спину.

До солдат доносится взрыв девичьего хохота. Семен оглядывается и, к великому своему огорчению, видит, что в раскрытом окне соседнего здания стоят несколько миловидных девушек в военной форме: они смотрят на него и весело смеются.

— Повторить! — приказывает Самсонов Семену.

Семен снова разбегается, но перед самым трамплином пасует и под хохот девушек сворачивает в сторону.

— Повторить!

Но и на этот раз Лагоду постигает неудача. Неуверенный толчок, и он, прыгнув на противоположный край снаряда, плюхается на землю, вызвав новый взрыв девичьего смеха. Похохатывают и солдаты.

— Отставить смех! — строго требует лейтенант, а затем обращается к Семену: — Рядовой Лагода, вы что, в школе не занимались спортом?

— Занимался, но у нашего коня ноги короче.

— Подойдите к перекладине.

Семен послушно подходит к турнику.

— Подтянитесь на руках, сколько можете.

Семен подпрыгивает, хватается за перекладину, Дрыгая ногами, пытается подтянуться, но опять полный конфуз перед девушками и товарищами. Беспомощно соскакивает да еще подворачивает ногу.

Самсонов укоризненно качает головой:

— Становитесь в строй. Придется с вами поработать отдельно.

— Не способен я к спорту, — отвечает Семен и, хромая, становится на левый фланг строя.

— Научим. — Лейтенант смотрит на часы. — Закончить занятия!

Услышав эту команду, девушки-солдаты, выглядывавшие в окно, скрываются в глубине комнаты.

Радиотехнический класс. Девушки торопливо заканчивают развешивать на подставках схемы.

В класс заходит лейтенант Кириллов.

— Все готово, товарищ лейтенант! — бойко докладывает одна из девушек.

А лейтенант Самсонов тем временем ведет из спортивного городка в радиотехнический класс строй молодых солдат.

Семен Лагода, прихрамывая, идет последним. Он отстает, будто поправляет выбившуюся из сапога портянку, и, видя, что никто не замечает его отсутствия в шагающем строю, вдруг быстро бежит к "коню", легко перемахивает через него с одной стороны, затем с другой. Потом подбегает к турнику, одним жимом вылетает на перекладину, делает красивый переворот, затем — соскок-ласточку и с видом победителя оглядывается на окно...

Но... девушек там нет. На их месте стоит лейтенант Кириллов, пускает колечками табачный дым и с недоумением глядит на солдата.

Некоторое время Семен, выпучив глаза, растерянно смотрит на лейтенанта, затем лихо отдает ему честь и бежит догонять строй.

— Где я видел эту плутоватую рожицу? — задумчиво говорит Кириллов.

В радиотехнический класс, где прохаживается между столами с аппаратурой лейтенант Кириллов, вливается говорливый поток молодых солдат.

— Товарищи, до начала занятий еще пять минут! — объявляет Кириллов. — Можно курить.

Многие солдаты тут же возвращаются в коридор.

— Рядовой Лагода, — обращается Кириллов к зашедшему Семену. — Что вы сейчас?..— и кивает головой за окно.

— Да то я... — от смущения Семен не находит слов. — Да я, понимаете, при людях стесняюсь... Вот и решил один попробовать.

— Смотри ты, какой застенчивый! — смеется Кириллов. — Может, по этой причине не клеится у вас и со зрительной памятью?

— Не знаю, — Семен пожимает плечами.

— А ну-ка, товарищи, — обращается Кириллов к оставшимся в классе солдатам, — идите курить!

Когда солдаты выходят, Кириллов подзывает Семена к одному из блоков станции наведения. На панели блока — множество тумблеров, лампочек, переключателей, кнопок. Кириллов опытной рукой щелкает тумблерами, меняет положение переключателей, нажимает кнопки, от чего загораются индикаторные лампочки.

Семен внимательно следит за каждым движением рук лейтенанта.

— Посмотрите внимательно, — приказывает Кириллов.

Семен изучает панель.

— Посмотрели? Теперь отвернитесь. — И Кириллов, после того как Семен отвернулся, быстро переводит переключателя в первоначальное состояние. — Теперь сделайте все, как было.

Семен криво улыбается и начинает щелкать тумблерами и рычагами совсем не теми, которыми нужно.

— Да-а, — сокрушается Кириллов. — Плохо дело.

— Оператор из меня не выйдет, — охотно соглашается Семен.

— Жалко назначать вас в другое подразделение.

— Почему жалко? — Семен с хитрецой глядит на лейтенанта.

— Как же! Лучший запевала!

— Только поэтому? — удивился Семен.

— А почему же еще?

— Я думал потому, что кого-то напоминаю вам.

— Мало ли похожих людей встречается, — Кириллов смотрит на часы. — Пора начинать занятия.

— Минуточку! — Семен в смятении. Он напряженно смотрит в лицо лейтенанта, переживая какую-то внутреннюю борьбу. Наконец решается: Товарищ лейтенант, а у меня не так уж плохо со зрительной памятью.

Тут же он поворачивается к панели и уверенно щелкает переключателями, тумблерами, нажимает на кнопки, в точности повторяя все, что делал Кириллов.

Кириллов с радостным изумлением смотрит на Семена...

Затемнение... На экране вспыхивают слова:

"И еще прошло время".

Полковник Андреев смотрит на Аню с загадочной улыбкой, которая как бы говорит: "А я о тебе знаю нечто такое..."

Они сидят в кабинете Андреева друг против друга и ведут разговор.

— Вы в городе остановились? — утвердительно спрашивает полковник.

— Да. У подруги, — отвечает Аня.

— Через неделю предоставим комнату.

— Спасибо...

— Простите за любопытство, Анна Павловна, — Андреев наклоняется над столом, будто бы стараясь глубже заглянуть в глаза девушки. — Вы, конечно, назначены не случайно в нашу часть?..

— Да, не случайно, — соглашается Аня, несколько смутившись. Тут, в городе, подруга моя живет. Она жена офицера. Я списалась с ней и в Министерстве обороны попросилась к вам.

Андреев лукаво щурит глаза, улыбается.

— Чему вы улыбаетесь? — Аня недовольно хмурит брови.

— Извините, — полковника не покидает добродушное настроение. Мне просто захотелось немножко пофилософствовать на тему о семье и браке.

— Не понимаю вас, товарищ полковник, — Аня смущена и не знает, как себя держать. — Я врач. И приехала к вам как служащая Советской Армии, а не замуж выходить.

— Ну, не будем зарекаться, — смеется Андреев и, поднявшись из-за стола, начинает прохаживаться по кабинету. После паузы останавливается перед Аней и доверительно говорит ей: — Еще не родилась девушка, которая б в принципе отказывалась от замужества. Но я о другом хочу сказать... Только по секрету... Быть женой ракетчика — трудное дело.

— Вы меня заставляете краснеть, — Аня отворачивается к окну. — К чему этот разговор?

— Послушайте — поймете, — спокойно продолжает Андреев. — Трудно быть женой ракетчика потому, что и в мирное время ракетчик на войне... Вот я, — полковник смотрит на часы, — через десять минут одному подразделению объявлю тревогу. Учебную, конечно. И никто из ракетчиков не знает, какая это будет тревога. Каждую минуту подразделения готовы дать залп по воздушному противнику. А знаете, что это значит?.. Надо знать. Вы врач ракетной части. На примере скажу: у нас недавно была свадьба без жениха.

— Как это — без жениха? — удивляется Аня.

— А вот так. Подняли первый бокал за молодоженов. Не успели крикнуть "горько", как жениху доложили, что и его кабине забарахлил один из блоков. Жених поставил бокал и ушел на огневую...

— Ну и что? — Аня смотрит на Андреева чуть насмешливо.

— Ничего, по-вашему? — удивляется Андреев.

— Конечно, ничего особенного. И меня, как врача, в любую минуту, даже со свадьбы, могут вызвать. А сколько таких профессий? Врачи, электрики, пожарники, водопроводчики, газовщики... Да мало ли!

Андреев смотрит на Аню с удивлением, раздумывая над услышанным.

— А мне нравится, что вы так рассуждаете, — наконец говорит он.

— Товарищ полковник, — Аня переводит разговор на другую тему, — я бы хотела начать свою работу с медосмотра моих будущих пациентов.

— Хорошо. Сейчас дам указание дежурному. — Андреев нажимает на столе кнопку.

В кабинет входит лейтенант Маюков. У нею на рукаве повязка с надписью: "Дежурный по части".

Идут занятия в классе программированного обучение.

— Какова функциональная схема индикатора наведения? — задает вопрос лейтенант Кириллов и передвигает подставку, на которой закреплено полотнище с чертежами.

Таких схем в классе много — одни на подставках, другие на стенах.

— Ясен вопрос?

— Ясен, — отвечают солдаты-ракетчики.

Семен Лагода (он уже ефрейтор) сидит за столом, внимательно смотрит на схему и кладет руку на рычаг обучающей машины. Чтобы узнать, правильно ли дан ответ на вопрос, надо поворотом рычага набрать нужную группу цифр. Рядом с Семеном — Юрий Мигуль. У обоих гладко причесанные волосы.

На каждом столе — по две машины. За всеми машинами сидят солдаты.

В классе раздается град щелчков. Ракетчики начали работать на машинах.

Семен уверенно поворачивает рычаг: от цифры к цифре...

На кафедре, перед глазами лейтенанта Кириллова — световое табло. На нем столбиком расположены номера обучающих машин и рядками, под порядковыми цифрами, — лампочки. По мере того как солдаты отвечают на вопрос, лампочки вспыхивают. За ними внимательно наблюдает Кириллов.

— Кончили! — приказывает Кириллов, и щелчки машин утихают. — Неправильно ответили седьмой и девятнадцатый. — Кириллов переключает на кафедре тумблер, и вспыхивают световые табло по бокам классной доски.

За столами поднимаются Юрий Мигуль (у него машина под номером "7") и еще один солдат.

— Посмотрите хорошенько на схему, — приказывает им Кириллов.

Солдаты внимательно рассматривают схему.

— А теперь попробуйте исправить ошибки.

"Седьмой" и "девятнадцатый" щелкают переключателями. На табло вспыхивают лампочки...

— Правильно. Садитесь, — разрешает Кириллов. — А теперь второе задание: нарисовать схемы формирования развертки угла и формирования развертки дальности и проверить правильность схем при помощи обучающих машин.

Солдаты зашелестели тетрадями.

Начинает чертить на тетрадном листе Семен Лагода. У сидящего рядом с ним Юрия Мигуля сломался карандаш.

— Семен, ножик нужен, — просит Юра.

— Всем ножик нужен, — невозмутимо отвечает Лагода.

К разговору друзей прислушивается лейтенант Кириллов. До его слуха доносится:

— Карандаш сломался.

— У всех карандаш сломался.

— Ну дай ножик, починить нечем.

Лицо Кириллова преображается. Застывшие глаза смотрят так, будто лейтенант глотнул горячительного и задохнулся.

А между тем доносятся слова Семена:

— У всех починить нечем... Ножик забыл в тумбочке. На карандаш.

"Рыбачок!" — шепчет про себя Кириллов и зажимает рот рукой, чтоб восклицанием не выдать своего удивления. Перед его мысленным взором рисуется полузабытая картина: озеро, в лодке сидит паренек и удит рыбу, а он, Кириллов, стоит на берегу и просит лодку. И будто слышит ответы рыбачка: "Всем лодка нужна"... "Всем лилии нужны"... "Ко всем девушки приезжают".

"Точно. Рыбачок", — говорит сам себе Кириллов и не отрывает напряженного взгляда от Семена, который, ничего не подозревая, чертит в тетради схему.

Юрии Мигуль затачивает на коробке спичек грифель карандаша. Он бросает случайный взгляд за окно, мгновение с любопытством продолжает смотреть туда, затем тихо, но так, чтоб услышали многие, шепчет Семену:

— Равнение налево!

Солдаты, следуя команде, одновременно поворачивают головы к окнам...

За окнами по асфальтированной дорожке идут Аня и лейтенант Маюков.

— Не отвлекаться, — деревянным голосом делает замечание Кириллов и сам бросает взгляд за окно.

Солдаты с хитрыми улыбками наблюдают за Кирилловым. Вид у него совершенно ошалелый. Лейтенант делает шаг к окну, встряхивает головой, будто пытается прогнать видение, и не отрывает растерянного, недоумевающею взгляда от Ани.

— Продолжать занятия самостоятельно, — приказывает Кириллов и кидается к дверям.

Но как только захлопнулась за лейтенантом дверь, солдаты, гремя стульями, устремляются к окнам.

Лейтенант Кириллов не замечает, что к стеклам окон, мимо которых он пробегает, прильнули хитро улыбающиеся лица солдат. Он напряженно смотрит вперед...

Идут, о чем то разговаривая, Маюков и Аня.

Кириллов вот-вот настигнет их. И вдруг раздается пронзительный рев сирены. Кириллов будто спотыкается и останавливается: тревога!

Резко поворачивается и изо всех сил бежит назад.

Стремительно выбегают из учебного корпуса солдаты...

Гудит земля под солдатскими сапогами. Ракетчики мчатся в направлении огневых позиций. Напряженные лица Семена Лагоды, Юрпя Мигуля, старшины Прокатилова.

Бегут, сурово сдвинув брови, офицеры — Кириллов, Самсонов, Оленин...

Вместе со всеми стремительно несется камера. Мелькают здания военного городка, видны встревоженные лица женщин и детей в окнах офицерских квартир, мелькают деревья.

А сирена не утихает...

— Готовность номер один! — звучит над стартовой позицией команда, переданная по внутренней связи.

— Готовность номер один! — будто с радостью, лихо вторит командир стартового взвода лейтенант Самсонов. Он любуется собой и слаженной работой стартовых расчетов.

А солдаты-стартовики знают свое дело. Мгновенно снимают с ракет брезентовые чехлы и "колдуют" у механизмов. Тут же слышатся четкие, отрывистые доклады:

— Второй готов!

— Первый готов!

— Третий готов!

Самсонов на каждую команду резко поворачивает голову, довольно улыбается.

— ...готов!

— ...готов!

— В укрытие! — звонкоголосо командует Самсонов.

Мимо лейтенанта быстро пробегают солдаты-стартовики.

Огневая позиция опустела. Ракеты, лежащие на пусковых установках, кажутся мертвыми. Но это так кажется...

Стремительно убегает от них в укрытие лейтенант Самсонов.

— Включить дизели! — твердо командует в микрофон лейтенант Иван Кириллов.

Его лицо, еще взволнованное, — во весь экран.

— Включаю станцию! — снова звучит голос Кириллова.

Лейтенант поднимает вверх руку и нажимает на электронном шкафу кнопку.

Иван Кириллов — офицер наведения. В тесной кабине в настороженной полутьме замерли фигуры людей, сидящих у шкафов с аппаратурой — электронным мозгом ракет. В тусклом свете разноцветных лампочек узнается непривычно сосредоточенное лицо Семена Лагоды. Рядом с ним — Юрий Мигуль.

За спиной лейтенанта Кириллова стоят с часами в руках полковник Андреев и майор Оленин.

Перед Кирилловым светится экран локатора. На нем виднеется белая пульсирующая черточка — отметка цели.

Кириллов крутит внизу штурвалы, подводя перекрестие меток на экране к цели. Затем отдает от себя щелкнувшие штурвалы и энергично командует операторам:

— Взять цель!

Сосредоточенное лицо Семена Лаюды... Он проворно нажимает на кнопку, и тотчас перед ним высвечивается экран.

Ниже центра экрана белеет черточка. Семен ловко работает штурвалом, и белая черточка послушно плывет к центру экрана, к меткам.

— Есть цель! — докладывает Семен.

Кириллов кидает на него строгий взгляд, а затем нетерпеливо смотрит на Мигуля. Юрий суетливо вращает штурвал. Наконец докладывает:

— Есть цель!..

— Есть цель! — сообщает третий оператор.

На огневой позиции ожили ракеты. Они начинают подниматься вверх и в направлении цели, куда смотрит антенна локатора... Ракеты, грозно вздыбившись в небо, замерли...

В кабине наведения — напряженная тишина.

— Первая...— протяжно командует лейтенант Кириллов. Его рука тянется к черной кнопке, по ободку которой белеет грозная надпись: "Пуск".

— Отбой! — неожиданно раздается голос полковника Андреева. И после паузы: — Молодцы, товарищи ракетчики!

Полковой медпункт. Светлая комната с простынной перегородкой.

— Лагода Семен Иванович! Ефрейтор! — чеканит слова Семен, сидя на табурете. Он раздет по пояс. После паузы вкрадчиво спрашивает:

— Извините, а вас как зовут?

За столом сидит в белом халате Аня. Не поднимая головы, она отвечает:

— Аня... — И тут же поправляется: — Анна Павловна.

— Вы у нас новенькая?

— Да. Новенькая.

Семен с любопытством рассматривает врача, которая что-то бегло записывает в медицинскую книжку и не удостаивает его ни единым взглядом.

Семен хмурится от досады.

— На что жалуетесь? — спрашивает Аня.

— На сон! — обиженно отвечает Семен.

— Плохо спите? — только теперь Аня поднимает глаза — большие, опушенные длинными ресницами.

Семен не в силах оторвать восхищенного взгляда от красивого лица врача.

— Не можете уснуть? — повторяет вопрос Аня.

— Нет, проснуться не могу! — Семен опомнился.— По команде "Подъем!" хлопцы за ноги стаскивают с постели.

— Вылечим.— Аня снисходительно улыбается, обнажив блестяще-белые ровные зубы. — Могу выписать рецепт.

— Пожалуйста! — Семен с серьезным видом продолжает валять дурака. — Премного вам буду благодарен.

— Только с рецептом не в аптеку придется идти, а к старшине, поясняет врач.

— К старшине? — удивляется Семен. — Что-то не слышал, чтобы у старшины лекарства водились.

— А наказания?! Или, как они у вас, взыскания! — Аня опять ослепляет его мягкой белозубой улыбкой. — Наряд за опоздание в строй — лучшее лекарство.

— Так наряди ж подрывают солдату здоровье! — с притворным недоумением восклицает Семен.

— Каким образом?

— Самым что ни на есть плохим, — с убеждением отвечает Семен, продолжая бесцеремонно рассматривать собеседницу. — У солдата после наряда беда с аппетитом... Зверский!.. Минимум двойной обед нужен.

— Это старо, — Аня обдает Семена дружелюбным взглядом и, отложив в сторону ручку, поднимается, выходит из-за стола — высокая, гибкая. Белый халат, надетый поверх платья, придает ей особую обаятельность, хотя и скрадывает стройную девичью фигуру.

Она заставляет Семена закинуть ногу на ногу, стучит по коленке миниатюрным молоточком. Затем ручкой молотка крест-накрест проводит по его обнаженной груди. Семен ежится от щекотки и по-прежнему не отрывает восхищенного взгляда от милого лица Ани.

Аня обращает внимание на гладко причесанные волосы Семена. Притрагивается к ним и испуганно отдергивает руку.

— Чем это вы намазали?

— Сахаром, — отвечает Семен.

— Зачем?

— Чтоб не заметно, что длинные.

— Не полагаются длинные. — Аня пытается взлохматить шевелюру, но она как панцирь. — Не гигиенично! Сейчас же помойте и в парикмахерскую!

— Помыть-то я помою, но понимаете... — Семен не находит слов.

— Что?

— Надеюсь, скоро в отпуск, домой... А девчата, когда голова у хлопца вот такая, — Семен, взяв со стола ручку, мгновенно набрасывает на листе бумаги свой портрет с наголо остриженной головой, — не то что разговаривать — смотреть не хотят.

— Плохо вы знаете девчат, — посмеивается Аня, с любопытством рассматривая рисунок.

— Плохо? — переспрашивает Семен. — А думаете, вы бы понравились хлопцам, если б были вот такой?

И он тут же изображает на рисунке голову Ани без волос.

Аня изумленно смотрит на свой обезображенный портрет.

— Другое дело, когда голову украшает растительность, — продолжает Семен, и его перо дорисовывает пышную шевелюру сначала на портрете Ани, а потом на своем.

— А вы, оказывается, художник!

— Признаете? — ухватился за новую мысль Семен.

— Признаю, — смеется Аня.

— А все художники носят во какие гривы! — Семен показывает руками, какие прически носят художники. — Я такой не прошу. Разрешите мне мою носить. И точка.

— Это как же? — Аня поражена.

Семен блудливо отводит глаза в сторону и мудро изрекает:

— Мало ли какие медицинские соображения могут быть. Главное, чтобы справка по-латыни была написана. Старшина вникать не станет.

— Может, у вас голова болит при коротких волосах? Такое бывает. Аня еле сдерживает смех.

— Конечно! Ужасно болит! — хватается Семен за поданную мысль. — И не только голова. Сердце может треснуть, когда начнут укорачивать такую шевелюру.

Аня, запрокинув голову, хохочет, как школьница.

— Да вы же симулянт, Лагода! — говорит она сквозь смех, глядя на Семена с откровенной симпатией, как на забавного шаловливого ребенка.

Семен обнаглел еще больше.

— Какой симулянт? — в его голосе звучит неподдельное возмущение. — Да я как только подстригусь — голова разрывается от боли. И все формулы начисто забываю!..

А в коридоре санчасти, у дверей кабинета врача, ждут своей очереди с десяток солдат. Все с удивлением прислушиваются к заразительному смеху Ани, который доносится из-за двери.

— Братцы, он, наверное, ее щекочет! — говорит Юрий Мигуль и, подойдя к двери, подсматривает в замочную скважину.

И тут же отлетает: дверь распахивается, и в коридор выскакивает Семен Лагода. Обалдевший от счастья, он показывает всем справку. Подзывает даже случайно проходившего солдата и сует ему под нос бумажку:

— Разрешила длинный чуб носить!

Мигуль хватается рукой за свою чуприну и умоляюще спрашивает Семена:

— На что жаловался?

— Говори: глаза свербят перед экраном осциллографа, когда голова лысая, — с серьезным видом шепчет ему на ухо Семен. — Открыли такую болезнь среди ракетчиков... Только молчок!

— Могила! — клянется Юра.

Тот же кабинет врача. Аня сидит за столом и что-то записывает в медицинскую книжку. На ее лице еще не угасла улыбка, не успели потухнуть веселые огоньки в больших глазах.

— Следующий! — зовет она.

Открывается дверь, и в кабинет влетает Юрий Мигуль. Преисполненный радужных надежд, он бодро докладывает:

— Рядовой Мигуль прибыл на медицинский осмотр!

— Раздевайтесь, пожалуйста.

— Слушаюсь.

Митуль с акробатической быстротой снимает с себя ремень, гимнастерку, нательную рубашку.

— Готов? — кукарекает он так бойко, что у Ани испуганно взметнулись брови. Но она тут же улыбается и задает стандартный вопрос:

— Жалобы имеются?

— Так точно! Чешутся глаза! — уверенно отвечает Юрий.

Аня смотрит на солдата с недоумением.

В быстром и веселом ритме звучит музыка... Во весь экран — злые глаза Юрия Мигуля. На голове у Юры от пышной прически осталась лишь жиденькая щетинка. Он украдкой притрагивается к ней рукой и с неприязнью смотрит на отбивающего в кругу солдат чечетку Семена Лагоду, у которого буйно курчавится шевелюра.

В фойе полкового клуба людно. Здесь солдаты, сержанты, офицеры с женами.

Особняком стоит группа молодых офицеров. Среди них — Кириллов, Самсонов и старшина Прокатилов. Они наблюдают за Семеном.

"Ну, рыбачок, ты у меня еще попляшешь", — замечает про себя Кириллов.

— Вот так больной! — с ухмылкой говорит Прокатилов.

— Это Лагода-то больной? — удивляется Самсонов.

— Ага. Принес справку от нашей новой врачихи. Разрешила ему длинный чуб носить... С коротким, видите ли, у него формулы в голове не держатся.

Офицеры смеются. Только Кириллов строг; он смотрит на Семена со смешанным чувством досады и недоумения.

— А врачиха новая — королева! — восхищенно говорит только что подошедший лейтенант Маюков.

К нему кидается Кириллов.

— Слушай, расскажи! Аня к нам работать приехала? — взволнованно спрашивает он. — Где она?!

— Аня? — удивляется Маюков и обращается к товарищам: — Вы слышали? Она уже для него "Аня", — и перед носом Кириллова машет пальцем: Нет, шалишь, брат. Сегодня я ее пригласил в клуб и прошу соблюдать дистанцию.

— Придет? — хмуро спрашивает Кириллов.

— Вот-вот должна осчастливить своим появлением.

Кириллов молча направляется к дверям.

Ярко горят электрические фонари у входа в клуб, освещая афишу, на которой крупно выделяется слово "Концерт". Рядом проходит асфальтированная дорога. На ней тормозит "Волга". Из машины выходят полковник Андреев и его жена Елена Дмитриевна, как всегда красивая, элегантно одетая.

— Леночка, извини, — говорит Андреев, обращаясь к жене, — я на концерт опоздаю. Дела.

— Очень хорошо! — с лукавинкой в голосе отвечает Елена Дмитриевна. — Я хоть потанцую перед концертом. При тебе же офицеры шарахаются от меня.

— Ладно, танцуй, — милостиво разрешает Андреев.

Елена Дмитриевна направляется к дверям клуба, а полковник Андреев — к зданию штаба.

"Волга" уехала, а на ее месте останавливается "газик". Из него выскакивает высокий лейтенант в авиационной форме{1}. В нем мы узнаем Филина, который в начале фильма вместе с Аней и Тоней разыскивал на берегу озера Ивана Кириллова. Филин открывает заднюю дверку "газика", и из машины показывается Аня...

В фойе клуба возле дверей Кириллов сталкивается с женой полковника Андреева.

— Здравствуйте, Елена Дмитриевна, — здоровается он, стараясь пройти мимо.

— Добрый вечер, Иван Федорович, — приветливо отвечает Елена Дмитриевна и, услышав, что заиграла танцевальная музыка, спрашивает: — Надеюсь, вы не дадите мне скучать?

— Да... Конечно... — Кириллов растерянно улыбается.

— Я хочу танцевать.

Кириллов мгновение колеблется, смотрит в распахнутую дверь, затем протягивает руку:

— Прошу.

Кружатся в танце пары. Танцуют Кириллов и Елена Дмитриевна.

Одиноко стоит Семен Лагода. Он ищущим взглядом высматривает себе партнершу. Вдруг слышит приветливый девичий голос:

— Добрый вечер, товарищ Лагода.

Удивленный, Семен поворачивается и видит перед собой Аню: светлую, улыбающуюся, по особому красивую в зыбком свете люстр.

— Вы танцуете? — с улыбкой спрашивает она.

— Так точно! — лепечет растерянный Семен.

— Тогда приглашайте.

— Есть!

— Зачем же так по-уставному? — смущенно замечает Аня, подавая Семену руку. Они идут в круг.

Остановился на полпути лейтенант Маюков, с опозданием заметивший Аню. Он обескуражен. Услышав позади язвительный смех офицеров, Маюков досадливо морщится.

С другой стороны фойе стоит Прокатилов. Его восхищенные глаза устремлены на Аню. Кажется, никого другого сейчас не существует для старшины.

Кириллов не замечает Ани.

— Какими судьбами вас из города сюда занесло? — спрашивает он у Елены Дмитриевны, продолжая танец.

— Сестренка моя будет сегодня выступать в концерте. Вы подумайте: недавно в куклы играла, а уже артистка.

— Ваша сестра? — удивляется Кириллов.

— Представьте себе! Училась в Киеве, а работать приехала в наши края. Мама у меня живет. Чтоб рядом с мамой, со мной.

— А мужа вашего... Товарища полковника что же не видно?

— Муж, — хмыкает Елена Дмитриевна. — Я бы военным вообще запретила жениться.

— За что же нам такое наказание?!

— Вам ракеты милее жен, детей, семьи... Вот мои... Сегодня суббота, а к нему, видите ли, начальство из округа приехало... Как будто у начальства тоже нет жен...

...Положив Семену на плечо руку, Анна Павловна будто гипнотизирует его улыбчивыми глазами. А у Семена лицо каменное. Он чувствует на себе десятки любопытных глаз и робеет.

— Вы почему так скованно себя чувствуете? — спрашивает Аня.

— Мне и не спилось, что буду танцевать с врачом полка, — растерянно шепчет Семен.

— Да? — улыбается Аня. — А если б вы еще знали, что я...

— Что?

— Зовите меня вне службы Аней. Я не обижусь.

— Гы-гы... — глуповато смеется Семен.

— А что смешного?

— Интересно, сколько бы нарядов влепил мне наш старшина, если б я даже вне службы назвал его Игорьком?

Аня смеется и вдруг умолкает. Лицо ее делается серьезным, напряженным. Она увидела Кириллова, танцующего с Еленой Дмитриевной...

Семен перехватывает взгляд Ани и тоже смотрит на лейтенанта

— Что это за дама? — с чувством неловкости спрашивает Аня.

— Это жена нашего командира, — отвечает Семен.

— Жена?! — Аня поражена. И после мучительной паузы снова спрашивает: — А... а давно они поженились?

— Я приехал на службу, уже были женатыми, — беспечно отвечает Семен.

Музыка умолкла. Сквозь толпу поспешно протискивается к Ане лейтенант Маюков.

А Аня лицом к лицу столкнулась с Иваном Кирилловым, которого держит под руку Елена Дмитриевна. Елена Дмитриевна, не замечая Ани, разговаривает с кем-то из женщин.

— Аня... — дрогнувшим голосом произносит Кириллов.

— Анна Павловна, — спокойно поправляет его Аня.

В это время между ней и Кирилловым становится Маюков.

— Добрый вечер, Анна Павловна! — бодро здоровается он. — Извините, что не встретил вас. Проморгал.

— Ничего, — с улыбкой отвечает Аня.

Снова заиграла музыка.

— Следующий танец мой! — Маюков уверенно подставляет Ане изогнутую руку.

— Я уже занята, — и Аня берет под руку Семена, который неловко топчется рядом.

— Простите, — сникшим голосом извиняется Маюков и, обескураженный, отходит. А Семен, сам не зная для чего, громко щелкнул ему вслед коваными каблуками.

Кириллов, оставив где то Елену Дмитриевну, протискивается через толпу к Ане и Семену.

— Могу вас пригласить? — спрашивает он у Ани, делая вид, что не замечает Семена.

— Я уже приглашена, — холодно отвечает Аня.

— Простите. — Кириллов мрачнее тучи.

Аня увлекает Семена в круг, но он упрямится, растерянно смотрит на лейтенанта.

— Пожалуйста, пожалуйста! — хмуро говорит ему Кириллов и с напускным безразличием отворачивается.

Аня с улыбкой выжидательно смотрит на Семена. А он, повернувшись к ней, вдруг шарахается в толпу, оттискивает от первой встретившейся на пути девушки ее партнера-солдата и с подчеркнуто деловым видом начинает с ней танцевать.

К смутившейся было Ане подлетает лейтенант Самсонов и галантно приглашает ее к танцу.

— Ну, хлопцы, пропал ракетный полк! Амба! — говорит один из офицеров в кругу хохочущих товарищей, наблюдая за обескураженным Маюковым и подавленным Кирилловым.

Кабинет полковника Андреева.

У рельефной карты, распластавшейся в огромном ящике-столе, стоит, что-то напевая, генерал — поджарый, стройный, седовласый. На его кителе, над высокой лестничкой орденских планок — Звезда Героя Советского Союза. Возле генерала поблескивает очками полковник Андреев.

— Кто наведенец у Оленина? — спрашивает генерал.

— Лейтенант Кириллов,— отвечает полковник.

— Зрелый ракетчик?

— Романтик... По уши влюблен в электронику.

— Похвально. Ракетчик без любви к технике, что скрипка без струн, — Генерал достает из кармана миниатюрную табакерку, открывает ее, берет щепотку табаку и нюхает. С аппетитом чихает. — Пригласите представителя мишенной эскадрильи.

Полковник Андреев выходит за дверь и тут же возвращается с лейтенантом Филиным. Филин четко докладывает:

— Товарищ генерал, штурман эскадрильи управляемых мишеней лейтенант Филин прибыл по вашему приказанию.

— Я вас вызвал, — говорит генерал, — чтобы вы лично объяснили командиру ракетного полка о "сюрпризах", которые приготовили для предстоящих стрельб.

— Можно объяснять?

Генерал утвердительно кивает головой и бросает хитрый взгляд на Андреева.

Филин достает из кармана маленький самолетик и подходит к рельефной карте:

— Управляемые по радио мишени подойдут к полигону с неожиданной стороны... Допустим, вот отсюда, — проносит над краем карты самолетик. — Будут разные варианты маневра по высоте и курсу. Например, один: при очень большом потолке и скорости, — самолетик в руке Филина стремительно проносится над картой.

Полковник Андреев нетерпеливо поводит плечами и перебивает Филина:

— Вы б еще по ракетам заставили нас стрелять!

— Нет, товарищ полковник, — виновато улыбается Филин. — Скорость наших мишеней уступает скорости ракет.

— Слава богу, — хмыкает Андреев.

— Будет и такой вариант, — продолжает Филин, делая над картой эволюции самолетиком. — Цель подойдет к зоне ракетного огня на большой высоте, а затем получит команду спикировать и пронестись впритирку над полигоном.

— Но в боевых условиях противник не знает, где начинается, а где кончается зона действий ракет, — замечает Андреев.

— Верно, — соглашается Филин. — Поэтому мы и предупреждаем, что, если ракетчики допустят хоть малейший просчет, они не обстреляют цели. Пропустят.

— Товарищ генерал, — полковник Андреев встревожен. — Я не совсем понимаю: нам предстоит боевая стрельба согласно программе обучения или мы на сей раз должны быть подопытными кроликами изобретателей из мишенной эскадрильи?

Генерал смеется, машет на Андреева рукой и отвечает:

— Зато в самых сложных условиях проверите боевые возможности комплексов и выучку расчетов... — Он опять достает табакерку, нюхает табак. Смачно чихает в платок и протягивает табакерку Филину.

— Не употребляю, но ради любопытства... — Филин берет щепотку табаку, нюхает, морщит нос, но не чихает.

— Предупредите о "сюрпризе" Оленина и Кириллова, — говорит генерал Андрееву.

— Кириллов будет стрелять? — насторожился Филин.

— Да, — генерал удивлен. — А почему вы встревожились?

— Однокашник мой по училищу. Не хотел бы подводить его, — отвечает Филин.

— Неужели так убеждены в неуязвимости мишеней? — озабоченно спрашивает Андреев.

— Убежден, — уверенно отвечает Филин.

А в фойе клуба продолжаются танцы. Кружатся в вальсе лейтенант Самсонов и Аня, Семен и девушка-солдат. Танцует с Еленой Дмитриевной сумрачный Кириллов.

Раздается звонок, зовущий в зрительный зал. Музыка умолкает.

Во входных дверях появляется лейтенант Филин. Он ищущими глазами осматривает фойе и вдруг, открыв рот, начинает комично морщить нос:

— Апчхи!.. Апчхи!..

Филин зажимает нос платком, обливается слезами и продолжает под насмешливыми взглядами неудержимо чихать.

К нему спешит, проталкиваясь сквозь устремившийся в зал людской поток, Аня.

— Вот злой табачище! — оправдывается перед ней Филин, вытирая платком слезы. — Генерал угостил.

— Запоздалая реакция? — грустно улыбается Аня.

Филин внимательно смотрит на нее и спрашивает:

— А ты почему такая кислая?

— Голова дико разболелась...

— А где Ваня?

— Потом все расскажу... — Аня прячет глаза. — Поедем, Вася, домой. Прошу тебя.

— Поедем... — протяжно отвечает Филин и растерянно разводит руками.

Иван Кириллов не отрывает изумленного взгляда от Анн и лейтенанта Филина. Он порывается к ним, но ему преграждают путь толпящиеся у входной двери в зал солдаты, сержанты, офицеры.

...В свете уличных фонарей появляются вышедшие из клуба лейтенант Филин и Аня. Они направляются к стоящему недалеко "газику". Филин усаживается за руль. Аня — рядом с ним.

"Газик" трогается с места и едет по асфальтовой дороге к контрольно-пропускному пункту.

У дверей клуба стоит лейтенант Кириллов и смотрит вслед удаляющейся машине...

Падает под колеса "газика" ночное, освещенное фарами шоссе. Машина мчится на большой скорости.

— Что же случилось? — спрашивает Филин у Анн, не отрывая взгляда от дороги.

— Ты давно встречался с Ваней? — будто с усталостью отвечает вопросом на вопрос Аня.

— Месяцев восемь-десять назад... Мы же в разных частях служим.

— Он женился...

— Не может быть! — Филин так потрясен, что управляемая им машина завиляла по шоссе.

...Вслед за "газиком" несется мотоциклист. Это Иван Кириллов. Сумрачно смотрят на красные огоньки мигающих впереди стоп-сигналов его глаза. Козырек фуражки низко надвинут на лоб, ремешок перехватывает подбородок.

— Дела, — протяжно говорит за рулем Филин. — После стрельб выясним... Прибежит ко мне, не выдержит. Нам ученые такую новинку приготовили... Ни одной мишени их ракеты не собьют.

— Все это уже не имеет значения, — с жалкой улыбкой отвечает Аня.

"Газик" теперь едет по городской улице. За ним неотступно следует на мотоцикле лейтенант Кириллов.

"Гастроном" — крикливо светится на здании надпись. Ярко освещены витрины.

Возле "Гастронома" машина тормозит. Филин и Аня выходят из нее и скрываются в дверях магазина.

Останавливает поодаль мотоцикл Иван Кириллов.

Сквозь витрину "Гастронома" он видит, как Филин и Аня рассматривают прилавок с винами. Затем Филин подходит к кассе, платит деньги, получает чек.

Кириллов возвращается к мотоциклу.

Из "Гастронома" выходит, неся в руках завернутую бутылку с вином, Аня, а за ней Филин. Они садятся в машину и уезжают.

Кириллов заводит мотор мотоцикла и несется вслед за ними...

На тихой улочке, возле четырехэтажного дома, "газик" останавливается. Аня и Филин выходят на тротуар. Закрыв машину, Филин берет Аню под руку и ведет в подъезд.

Тормозит мотоцикл Кириллова. Иван горячечным взглядом провожает Аню и Филина. Дверь подъезда захлопнулась...

Запрокинув голову, Кириллов смотрит на окна дома. Видит, как в одном окне вспыхивает свет.

...От выключателя опускается маленькая женская рука. Аппарат отъезжает, и мы видим Тоню — институтскую подругу Ани. Она сидела в столовой у телевизора и сейчас, когда в передней послышался шум, включила свет и, застегнув халат, спешит навстречу вошедшим.

— Малыши уже спят? — спрашивает Аня, подавая Тоне бутылку с вином.

— Еле усмирились, — жалуется Тоня, вопросительно глядя то на мужа, то на подругу.

— Можно, я посмотрю? — и Аня, видя, что Тоня не возражает, на цыпочках идет в спальню.

В двух кроватках, стоящих встык, сладко спят мальчики-близнецы. Аня рассматривает их с грустной нежностью. В полутьме видно, как ее глаза наливаются слезами.

Кириллов, с трудом оторвав от светящегося окна обезумевшие глаза, дает газ, включает скорость, и мотоцикл бешено уносит его в темень улицы...

А в полковом клубе продолжается концерт. Зал переполнен. В одном ряду напротив бокового выхода сидят Семен Лагода, Юрий Мигуль, старшина Прокатилов, лейтенанты Маюков и Самсонов. Они лениво аплодируют кому-то и переговариваются.

— Юра, мне, кровь из носу, надо срочно с какой-нибудь девушкой познакомиться, — озабоченно говорит Семен.

— Почему срочно?

— Надо глаза нашим лейтенантам намозолить.

— А ты с врачихой. — Юра ехидно ухмыляется.

— Хватит! — Семен не замечает иронии друга. — Ее надо остерегаться, как комендантского патруля на улице.

— Во! Люблю здравые рассуждения, — Юра хмыкает и толкает Семена локтем под бок.

На сцену выходит конферансье.

— Солистка окружного ансамбля Полина Ячиченко! — объявляет он.

На сцене появляется молоденькая актриса в сверкающем подвенечной белизной платье. Лицо ее отмечено той странной и дикой красотой, которая нередко встречается на юге Украины, аспидно-черные, по-монгольски чуть раскосые глаза, над которыми круто взметнулись надломленные брови, пухлые губы. Она улыбается, раскланивается, смотрит на сестру (Елену Дмитриевну), сидящую в первых рядах, слегка кивает ей головой.

— Лирическая песня "Солдатская невеста"! — объявляет конферансье.

— Хе! Солдатская! — ухмыляется Маюков. — Такая и офицеру не по зубам.

— И где рождаются такие красивые? — вздыхает Самсонов.

Раздаются вступительные аккорды рояля, и Полина начинает петь. Ее песня, вначале легкая, еле уловимая, постепенно набирает силу и заставляет трепетно биться сердца слушателей. Трогательно-чистый голос певицы стыдливо рассказывает о верной любви девушки к парню, который где то на холодном и далеком краю земли сторожит покой страны. Какая-то мучительная нежность, детская непосредственность и теплота, которыми насыщен голос певицы, заставляют думать, что она и есть та самая влюбленная девушка, тоскующая по милому.

Зал будто перестал дышать. Мечтательно смотрит на певицу лейтенант Самсонов. Сияют восторгом глаза Маюкова. Едва шевелятся от волнения губы Прокатилова.

Семен Лагода и Юрий Мигуль тоже слушают песню так, будто утоляют страшную жажду: на лицах солдат восторг и необыкновенная нежность, стыдливая нежность ко всем девушкам на свете.

Взволнованно лицо Елены Дмитриевны, слезы туманят ей глаза: она растрогана и ошеломлена успехом сестры.

Умолкает последний аккорд, и зал вкладывает все свои чувства в аплодисменты.

— Ракетчики на отдыхе! Солдатский перепляс! — объявляет конферансье

С двух сторон вылетают на сцену с гармошками лихие парни в солдатской одежде. Начинается много раз виденное, но неизменно волнующее состязание ловких и веселых ребят...

Юрий Мигуль случайно обращает внимание на боковую дверь, в которую кто то вошел, и замечает, что в фойе прогуливается певица Полина Ячиченко.

— Мне надо выйти, — шепчет он Семену и, согнувшись, пробирается к дверям.

Пустынное фойе полкового клуба. Притушены люстры. Дремлют на стенах огромные картины в массивных рамах. Сюда доносится приглушенный шум зрительного зала.

Открывается дверь, и из зала, откуда выплеснулся шум, выходит Юрий Мигуль. Не сдерживая плутоватой улыбки, он осматривается и видит Полину. Она уже переодета в скромное платье, на плечи накинут пуховый шарфик. Девушка остановилась перед картиной, на которую падает свет дежурной люстры, и внимательно рассматривает полотно.

Юра некоторое время наблюдает за ней, затем одергивает на себе гимнастерку, поправляет на груди спортивные значки.

— Разрешите представиться, — обращается он к девушке с напускной смелостью. — Юрий Мигуль!

Полина смотрит на Юру с недоумением.

— Вам не скучно одной?

— Наоборот. После концерта я люблю быть только одна, — и Полина снова начинает рассматривать картину.

— Извините, — Юра обескураженно улыбается и отходит в сторону.

А на сцене в разгаре перепляс. В зал тихо возвращается Мигуль и садится на свое место рядом с Семеном.

— Сеня, поздравляю! — шепчет Юра. — Ты приглянулся артисточке.

Семен, повернувшись к Юре, с недоумением хлопает глазами.

Прогуливается в фойе. Я подошел, спрашиваю, как ей здесь нравится. А она отвечает: очень славные ребята. А один, говорит, тот, который с шевелюрой, — глаз нельзя оторвать от него!

— Ври больше, — отмахивается Семен

— Не веришь? Говорит мне: прогуляйтесь со мной, а то одной скучно. А я вспомнил, что тебе надо познакомиться с девушкой, и убежал.

— Перестань трепаться!

— Серьезно тебе говорю!.. Если не хочешь идти, я опять пойду, — и Мигуль порывается с места.

Семен удерживает Юру за руку, испытующе смотрит ему в глаза.

— Если врешь... — и Семен, показав Юре кулак, уходит из зала.

Когда за Семеном закрылась дверь, Юра, не сдерживая смеха, шепчет что то старшине Прокатилову Тот слушает с веселым интересом, потом передает новость Самсонову. Лейтенант Самсонов довольно хохочет и тихо рассказывает о проделке Мигуля Маюкову. Все, предвкушая поражение Лагоды, с нетерпением посматривают на дверь.

А Семен уже "описывает круги" по фойе. Ему хочется подойти к девушке, но он робеет. Ведь не простая девушка — актриса!

Полина останавливается перед картиной "Сватовство майора".

Семен наконец решается. Поправляет шевелюру, одергивает гимнастерку и, остановившись рядом с девушкой, начинает с преувеличенным интересом рассматривать картину.

— Между прочим, — бойко замечает Семен, — автор этой картины тоже был военным человеком.

Полина, скользнув по Семену беглым взглядом, продолжает смотреть на полотно.

— Федотов его фамилия, — не сдается Семен — Павел Андреевич. Выдающийся живописец, основатель демократического, сатирического обличительного жанра в русском искусстве. Едко высмеивал язвы крепостничества, нравы дворян и купцов. Его картины отличаются глубоким психологизмом...

— Почему же вы не слушаете концерт? — холодно перебивает его Полина.

— А мне после вашего выступления ничего больше не интересно, льстит Семен напрямик.

Полина взглянула на ефрейтора с сомнением.

— Тем более, — продолжает он, — что такие фамилии, как ваша, у нас в каждом селе есть.

— А вы откуда? — в мягком голосе Полины послышалась заинтересованность.

— Из Винничины, — с готовностью отвечает Семен.

— Ой! — с радостным удивлением восклицает Полина.— И я винничанка! Я из Немирова.

— Из Немирова?! — Семен даже задохнулся от избытка чувств. — Так это же в двух шагах от моей Чижовки!

— Вы из Чижовки?! — Полина смеется восторженно, по-девчоночьи. В нашу школу девчата из Чижовки ходили. Надю Лагоду знаете? У нее брат Семен...

Семен потрясен еще больше. Он во все глаза смотрит на Полину, шевелит губами, силясь что-то сказать. Наконец шепчет:

— Ты... вы... Полюнька Трохимова?.. Так я ж...

— Сенька!.. — Полина бросается Семену на шею. — С ума можно сойти!..

— Антракт! — объявляет конферансье. В зрительном зале вспыхивает свет. Публика встает, заполняет проходы.

Из дверей зрительного зала выливается в фойе публика. В толпе солдат выходят Юрий Мпгуль и старшина Прокатилов. Юрий вдруг устремляет перед собой крайне удивленный взгляд, трагикомическим жестом хватается рукой за сердце и шепчет:

— Хлопцы!.. Держите меня, а то сейчас врежу дуба!

Солдаты и Прокатилов замирают на месте и, потрясенные, смотрят на... Семена Лагоду, который под руку с Подиной прохаживается по фойе — гордый и недоступный, делая вид, что никого не замечает.

Полина оживленно о чем-то ему рассказывает, заразительно хохочет.

Застыли у колонны лейтенанты Самсонов и Маюков. Они смотрят на Семена и Полину так, будто не верят своим глазам.

— Ущипни меня, Маюков, — растерянно шепчет Самсонов.

— Нет, друг мой, это не сон, — отвечает Маюков. — Это все та же загадка человеческого характера... Как он ухитрился, стервец?!

— Когда ты успела вырасти? — с удивлением спрашивает Семен у Полипы. — Я тебя помню пигалицей с двумя косичками.

— Сам ты пигалица. Я ж три года потом в Киеве жила! Училась.

— Я тоже собираюсь на учебу. В офицерское училище.

— Сеня, — Полина вдруг делается озабоченной. — Лене надо уходить, а мы с тобой и не поговорили.

— Ну давай еще встретимся, — предлагает Семен.

— Давай, — соглашается Полина. — А знаешь что? — Она засматривает ему в глаза. — Мы завтра уезжаем с концертами в другие части, а через три недели вернемся. Тогда и встретимся. Хорошо?

Со стороны завистливо смотрит на Семена и Полину Юра Мигуль, проводит рукой по своей стриженой голове, тяжко вздыхает...

Затемнение.