Ветер Балтийского моря
Небо и земля Прибалтики в грохоте и громе. Войска, ожидавшие сигнала к наступлению, люди и техника, сконцентрированные для удара по врагу, — все, что стояло на полях, на широких аэродромах, в древних лесах и молодых рощах, пошло вперед, в едином поступательном движении. На Ригу, к синему Рижскому заливу, к Балтийскому морю! Долгие дни огромной черновой подготовительной работы остались позади. Каждая минута была до отказа наполнена грозной тренировкой. Эта тренировка дала блестящие результаты.
Всего несколько дней назад мы были на учении войск генерал-майора Шкурина. Золотой осенний день, еще зеленые леса. Придорожные канавы, в которых залегли пулеметчики и автоматчики. Потные лица бойцов, сбившиеся от бега набок пилотки. Генерал стоял на КП, непрерывно посматривая на часы. Задача перед войсками была поставлена сложная: после накопления на рубеже атаки овладеть линией укреплений врага. Затем, прочесав лес, штурмом взять хутор. Генерал одобрительно кивал головой: пехотинцы выдерживали темп броска.
Сейчас бой. И пехотинцы Шкурина выдерживают темп наступления. Генерал, как и несколько дней назад, смотрит на часы. Минута в минуту подразделения ворвались во вражеские траншеи. Точно в срок, назначенный командованием, немцев выбили из укреплений. Оборона их была сломлена.
На Рижском шоссе возле стога соломы мы встретили рядового Степана Курова. Здесь происходили сбор и перевязка раненых. Куров был ранен осколком мины. Пока медицинская сестра, быстро разорвав его гимнастерку, перевязывала просеченное левое плечо, Куров меланхолично смотрел на большие часы-луковицу, которые висели у него на длинной медной цепочке, и говорил:
— Ты, сестра, меня задерживаешь. Ты поторопись.
— А куда тебе торопиться, солдат? — спрашивала сестра, ловко перехватывая бинтом руку.
— А в роту. Они уйдут вперед. Поди догони их.
— Тебе в госпиталь идти, солдат.
— Ну, это ты брось. Ты и так мне убыток сделала — гимнастерку разорвала. Я и воевал-то в этом бою всего полтора часа. Мое время еще не истекло.
...Вот они первые только что взятые окопы противника, расположенные вдоль реки Лиелупе. Вот разнесенные в щепы дзоты, бетонированные доты, накрытые нашей тяжелой артиллерией. Словно по свежеотпечатанной книге читаем рассказ о величии русского солдата, о доблести и мужестве наших артиллеристов, пехотинцев, танкистов, саперов, связистов.
Немцы сопротивлялись отчаянно, с упорством смертников, которым нечего терять. Окопы до краев наполнены трупами гитлеровских солдат и офицеров. Мы видели штаб немецкой пехотной дивизии после того, как он попал под огонь советских пушек. Среди бесформенных обломком дерева, исковерканных железных балок лежали трупы десятка штабных офицеров, груды обгорелой бумаги, какие-то ящики, осколки стекла.
По деревянному мосту переезжаем с южного на северный берег Лиелупе. Река не очень глубокая. Видно дно, покрытое илом. Течение быстрое, ил тянется за течением. Вода ледяная. Напротив переправы разрушенный кирпичный завод. Розовато-серая кирпичная пыль еще висит в воздухе. Только недавно здесь закончился бой и перенесся вон к тем хуторкам с черепичными крышами. Над ними вьется черный дым. Еще вчера весь южный берег был в руках немцев. Сейчас немцы отброшены. Гремят оглушительные залпы нашей артиллерии, гвардейских минометов. Все новые и новые части вступают в бой, устремляясь к Риге.
Два часа била перед наступлением советская артиллерия. На каждый километр фронта приходились десятки орудий и тяжелых минометов. Это был лес стволов! Артподготовка длилась два часа: 75 минут — период разрушения и 45 минут — период подавления. Мы слышали звучание и первого, и второго периода. Мы видели тысячи блесков, тысячи разрывов за лесами, в полосе укреплений немцев. Отблеск этих залпов мы видели в глазах сотен пленных, бредущих под конвоем в наш тыл.
Германское командование твердо рассчитывало на неприступность своих позиций. В течение ряда месяцев немецкие инженерные войска и тысячи насильно мобилизованных местных жителей строили укрепления. Известен приказ германского командующего в Прибалтике, угрожавшего своим солдатам смертной казнью за отход с занимаемых рубежей. Сила нашего натиска сокрушила германские твердыни. Долговременная оборона немцев юго-восточнее Риги прорвана.
Вперед, только вперед! С этим лозунгом идут в бой наши войска. О духе советских солдат можно судить хотя бы на примере передовых подразделений генерала Васильева. Перед ними была поставлена задача форсировать водный рубеж, закрепиться и ждать подхода основных сил. Но голос нашей артиллерии и авиации был настолько мощен, зовущ, что пехотинцы, перейдя реку вброд, словно подгоняемые ветром, перешли в атаку. И не было такой силы, которая могла бы удержать их.
Пехотинцы генералов Кучерявенко, Диброва штурмом прорвали три полосы укреплений противника и вышли на дорогу, устремленную к Риге, как стрела. Города Иецава и Текава лежали на их пути. А затем — желанный берег Западной Двины. Движение пехоты было настолько стремительным, что летчикам-штурмовикам в воздухе, так сказать, «на лету», приходилось менять боевые задачи и штурмовать не полученные по заданию квадраты, а следующие, так как на старых уже была наша пехота и ракетами сигнализировала летчикам: переносите огонь дальше.
Когда в студеные воды Лиелупе вошли танки, самоходные пушки, бронетранспортеры, река вышла из берегов. Рядом саперы с непостижимой быстротой заканчивали постройку моста. По дощечкам, прыгая и выбирая места, бежали пехотинцы. Танкисты Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Обухова развивали успех пехоты. Еще недавно они стремительным маршем прошли по Белоруссии, перерезали Литву, круто повернули на север, взяли Митаву. Они прославились не только в наступлении, но и в обороне, отразив с большими потерями для врага несколько яростных контратак. Сегодня они неуклонно пробиваются к Риге.
На опушке березового леса мы встретились с группой танкистов в тот момент, когда сосредоточенный молоденький радист, что-то записывая, кричал в трубку:
— «Иголка», «Иголка», «Иголка»! Я — «Ангар один», «Ангар один»! Повтори. Еще повтори. Противник отходит к северу. Повтори по буквам. Повтори.
Стоявший рядом с бронетранспортером с картой в руках штабной офицер объяснил:
— Это последнее боевое донесение от Кремера. Противник под его ударами откатывается по Рижскому шоссе.
...Все дальше в глубь обороны противника проникают наши войска, все шире становится фронт прорыва. Сегодня он достиг ста двадцати километров. Противник контратакует, подбрасывает резервы, пытается перегруппироваться. Все эти попытки не приносят немцам никакого успеха, разлетаются прахом. Уже далеко позади осталась река Лиелупе. Летчики генерала Папивина «не слазят» с неба. Штурмовики, пикировщики, истребители десятками и сотнями висят над головой немцев. Мы видели, как при появлении наших штурмовиков несколько пленных бросились в канаву, лицом вниз. Бородатый конвоир, усмехаясь, сказал:
— Не любят. Ишь, сердце зашлось от страха...
Ветер Балтийского моря дует в лица наступающих солдат. Соленый запах моря, хвойный запах сосновых лесов на побережье Рижского залива чувствуют они все острее, все ближе. По Рижскому шоссе, по изрытым дорогам идут советские солдаты все вперед, все дальше — на Ригу.
Действующая армия
19 сентября 1944 г.