Все вперед и вперед

Бой за эту небольшую, скрытую среди сосен и елей железнодорожную станцию был упорным и жестоким. Чувствуя, что каждый шаг приближает их к Риге, бойцы подразделения Добровольского забыли об усталости. Два дня и две ночи шли они с боями, стараясь вырваться как можно дальше вперед.

Горели крашенные желтой краской станционные здания, обвалилась кирпичная стена, подорванная немцами. Возле кассового окошечка лежал немецкий пулемет с исковерканным стволом, а рядом валялись два убитых немца-автоматчика.

Мимо вражеских трупов прошел с перевязанной шеей рядовой Петр Сенечко, небольшого роста парень, родом из-под Днепропетровска. Он мельком взглянул на мертвых немцев. Во время боя он не рассматривал их. Когда, забравшись на чердак здания, Сенечко кинул в них противотанковую гранату, он видел только, как оба гитлеровца опрокинулись на спину.

Сенечко жалел, что взрывом исковеркало пулемет. У него была страсть добывать трофейное оружие. Принесет ручной пулемет, два-три автомата, подойдет к Добровольскому и скажет:

— Вот еще добыл... Прошу зафиксировать, товарищ лейтенант.

Во взводе шутили:

— Придется организовать музей трофеев имени гвардии рядового Петра Сенечко.

Проходя мимо кассового окошечка, Добровольский заметил выражение недовольства в глазах Сенечко.

— Пулемет жалко, товарищ лейтенант. Может, сгодился бы, — сказал боец. — Неаккуратно я их стукнул, — и он указал на немцев.

Через полчаса подразделение лейтенанта Добровольского снова выдвинулось на боевой рубеж. Если до этого бойцы двигались строго на запад, то теперь они шли на северо-запад, следуя изгибам Западной Двины.

Чувствовалось приближение большого города. Красивые дачи на возвышенности, среди зеленых сосен, среди золотой осенней листвы. Из ворот не раз выходили женщины и дети и дарили бойцам букеты цветов.

* * *

Отступая под напором наших войск, немцы отчаянно пытались закрепиться на ближних подступах к Риге. На дороге, идущей через лес, оказались завалы с бойницами. Впереди, на высотках, были поставлены пулеметы, усиленные пехотой. Автоматчики залегли в траншеях, расположенных впереди соснового леса.

Ложная атака, предпринятая Добровольским, вызвала яростный огонь пулеметов, автоматов и минометов.

Во время атаки Добровольский успел заметить укрытые на высотках два пулемета. Он вызвал к себе Кузьмина и Сенечко и, указав на смутно видневшиеся в вечерних сумерках высотки, сказал:

— Там пулеметы. Нужно вывести их из строя. Поручаю это вам, Кузьмин, и вам, Сенечко.

— Когда прикажете приступить? — спросил Кузьмин.

— В семь часов, как стемнеет. О выполнении задачи известите красной ракетой. Мы будем вести отвлекающий огонь... Часа вам довольно на это?

— Вполне, товарищ лейтенант!

Бойцы ушли.

Было без пяти минут восемь, когда Добровольский отдал приказ открыть огонь. Не отрываясь, следил он за светящимся циферблатом. Стрелка дрогнула на восьми... Пять минут девятого... Десять минут. Ракеты не было... Четверть девятого. Тогда, вскинув автомат на грудь, лейтенант крикнул:

— За Советскую Ригу, товарищи! Бей немцев!

Заиграл призывно горн. Подразделение поднялось в атаку и с криком «ура» устремилось за командиром.

И в этот момент над лесом взлетела красная ракета.

— Вперед! — закричал Добровольский.

Траншеи, окопы, пулеметные ячейки немцев были уже недалеко, когда лейтенант явственно услышал с высотки голос немецкого пулемета. Но, странное дело, огонь этого пулемета не задевал бойцов. Они врывались в траншеи, бросали гранаты, схватывались врукопашную.

Рубеж был преодолен. Бойцы закреплялись на новых позициях. Но немецкий пулемет все еще бил. И тогда Добровольский побежал на его голос к высотке. Поднявшись на холм, он увидел при лунном свете припавшего к пулемету Сенечко, который стрелял вслед отходившим в лес немцам.

— Стойте, Сенечко! Довольно! Почему вы так поздно дали ракету?

Сенечко молча указал на лежавшего на траве ефрейтора.

— Кузьмин убит?

— Тяжело ранен.

Пока санитары уносили раненого, Сенечко рассказал, как было дело.

Они благополучно проникли к лесок, в тыл к немцам, подползли к высоткам. Сенечко гранатой убил немецких пулеметчиков на «своей» высотке. Кузьмину же удалось убить только одного гитлеровца, а второй кинулся на ефрейтора и ударил его ножом в грудь. Но Сенечко, перебравшись на соседнюю высотку, пристрелил и второго немца.

— К счастью, товарищ лейтенант, — сказал Сенечко, — пулемет на высотке Кузьмина уцелел. Свой же я опять повредил. Противотанковые гранаты портят трофеи. Вытащив ракетницу, я дал сигнал, а сам — к исправному пулемету...

— Хорошо, товарищ Сенечко! — сказал лейтенант. — Я вижу, вы помните, что у вас впереди Рига.