Из фашистской неволи

Мы встретили их на прифронтовой дороге. По взрытому следами войны шоссе медленно двигались три телеги. На телегах лежал крестьянский скарб, а сверху сидели матери с грудными детьми и древние старухи. Около телег шло до трех десятков людей.

Много мы видели на фронтовых дорогах таких телег с русскими людьми, возвращающимися из немецкого плена к себе домой. Пешком, толкая тачку, на попутных автомашинах добираясь до железных дорог, они все спешат к себе на родину. Домой, домой! Одно желание, одна мечта: в свои деревни, в свои города.

И несмотря на то что большинство их разуто, одето в тряпье — радость светится во взорах.

Мы остановились, поздоровались. Спросили, откуда они идут, куда, откуда родом.

Перебивая друг друга, стараясь сразу высказать все наболевшее, путники заговорили.

Все они — колхозники Ленинградской области, Дедовачского района, Паревичского сельсовета, деревни Паревичи. Идут домой из-под Иелгавы. С кирпичного завода, с торфоразработок, где они были на немецкой каторге.

Десять месяцев они были на каторжной работе. От восхода до захода солнца.

Каждая женщина вручную должна была ежедневно перетаскать одиннадцать с половиной тонн торфа. Тех, кто не справлялся, били смертным боем. Палкой, кнутом, чем попало.

Директор кирпичного завода немец Бомель, не разлучавшийся с огромной овчаркой, был страшнее полицейских, страшнее солдат. На упавших от непосильной работы женщин он натравливал пса.

Однажды, когда в проливной дождь русские укрылись под навесом, Бомель приехал с собакой и плеткой начал выгонять людей на работу. Михаил Козлов получил десять плеток. Михаилу Козлову 76 лет. После этого он месяц сидел в холодном сарае.

Ивана Яковлева хотели расстрелять. За что? Он ходил с топором. Ему 73 года. Он стоит перед нами, древний старик. Вооруженные автоматами немцы боялись его топора.

Как они жили?

Барак. В нем двести человек. Барак без перегородок. В нем жарко, когда на улице жарко, морозно, когда на улице морозно.

За целый день работы — тарелка баланды и двести граммов хлеба с травой, с опилками.

...Они стоят перед нами, крестьяне деревни Паревичи: Иван Яковлев — 73-х лет, Андрей Антонович Козлов — 83-х лет, их дочери, внуки, правнуки — бывшие немецкие пленники. Они плачут слезами радости, рассказывая о том, как советские артиллеристы дали им трех лошадей, три телеги, дали хлеба, мяса на дорогу.

Прощаемся и мы, желаем им счастливого пути до родной деревни.

Полуслепая старушка на последнем возу оборачивается и крестит нас, и плачет сама, и губы ее шепчут слова благодарности советским воинам.

Трогаются три телеги, и русские люди продолжают путь к себе домой, в Ленинградскую область.