В Брянских лесах

1. Праздник у партизан

Здесь уже зима. Хрусткий снег лежит на поле. Ветер переметает его с места на место. Мороз. Снег искрится под светом крупных звезд. Звезды строго висят над черным гудящим лесом. Лес обступает деревню со всех сторон, надвигается на нее. Лес стережет людей, собравшихся в тесной избе около репродуктора.

Люди слушают Большую землю. Оттуда через леса, через настороженно молчащую линию фронта доносится голос Москвы. Голос знакомый, дорогой, не раз слышимый в торжественные и суровые дни.

Двадцать пятая годовщина Великого Октября...

Колхозники и горожане, учителя и школьники, слесари и лесники, все они — партизаны.

За сотни верст слушают они слова, зовущие к победе. Здесь, в тылу врага, они своими глазами видят то, что никогда не позволит им сложить оружие. Видят звериное лицо врага. Они сидят в избе, рядом с которой десятки других сожжены, остались лишь груды пепла да тоскливо покосившиеся печные трубы. Деревня наполовину выжжена. Нет партизана, сидящего в избе, у которого не было бы потерь в семье, — родители, дети ли, жена или сестры и братья казнены, повешены; больше года лютует немец на родной земле...

— Нашим партизанам и партизанкам — слава! — доносятся слова из репродуктора.

Люди переглядываются — к каждому из них обращены эти слова; каждому из них аплодируют там, в Москве, товарищи по оружию.

Слава партизанская! Изо дня в день увеличивается она, растет и мужает.

Звездное ноябрьское небо... Гудят верхушками сосен леса, заглушая тихий шорох партизанских шагов. Многие из партизан не слышали в эту ночь московской передачи. Звериными тропами, тайными дорожками пробирались они к железнодорожным путям, штабам врага...

Над черными соснами слышалось частое стрекотание мотора. Скоро в населенном пункте запылала фабрика, заметались по снегу поражаемые осколками немецкие солдаты...

Шел партизан с дружками густым лесом. Все реже и реже деревья, и вот уже где-то на разъезде слышится далекий гудок паровоза. Близок железнодорожный путь. Залегли партизаны. Выслали вперед разведку. Установила разведка, что немцы тщательно охраняют полотно железной дороги: часовые стоят близко друг от друга. Как подойдешь? А уже бледнеет небо, скоро рассвет. Скоро эшелон пройдет...

А партизан дал клятву встретить 25-ю годовщину боевым партизанским подарком. И зашептал он друзьям:

— Прощайте, земляки, если что...

В это время показался паровоз с тремя открытыми платформами, на которых густо стояли гитлеровцы. Не успели товарищи ответить другу, как он оторвался от земли и, прижав к груди мину, побежал к насыпи. Загремели выстрелы, свистнули в утреннем тумане пули, но мимо...

Успел добежать партизан, упал на рельсы и грудью прижал мину к насыпи... Вот уже надвигается паровоз, кто-то прыгает с платформы... И захотелось партизану в последнее мгновение жить. И он, почувствовав, что мина плотно лежит на полотне, оторвался от насыпи и покатился вниз. В тот же миг раздался страшный взрыв, и в небо полетели обломки платформ, разорванные тела, тяжело рухнул по другую сторону насыпи паровоз.

Оглушенный, лежал партизан около насыпи. Кровь текла из многих ран, но скоро он очнулся от коротких выстрелов. Это партизаны, залегшие за кустами, не позволяли немцам подобраться к лежащему товарищу. Пополз партизан по снегу, оставляя темные пятна. Дополз, охнул и, подхваченный дружками, скрылся в лесу.

А на железнодорожной насыпи лежали разбитые платформы и больше ста убитых гитлеровцев.

Шли партизаны лесом и видели, как розовело небо на востоке, окрашивая верхушки берез в дымно-алый цвет.

А когда вышли на полянку, увидели они, как над заснеженным полем поднималось солнце. Начинался день — день 25-й годовщины Великой Октябрьской революции.

Несли партизаны своего дружка на плечах, а он, глядя в голубеющее небо, шептал:

— Исполнил клятву, исполнил...

* * *

Отвоеванную от врага землю партизаны зовут Малой землей. А ту, которая отстоит от них за сотни километров, с которой все помыслы и думы советских людей, находящихся в тылу у врага, они называют Большой землей.

Утром 7 ноября Малая земля была залита солнечным светом. Ожили темные леса, будто раздвинулись они, вышли из лесов на поляны люди и направились в деревню. В лесу, заметенные снегом, дымили землянки, и люди шли от них к деревне. На головах у девчат были желтые, красные платки, а из-под кожушков виднелись разноцветные юбки.

На улице деревни навстречу девчатам попадались пешие и конные партизаны. Молодые и старые, с автоматами и гранатами, они были сегодня особенно приветливы. Улица наполнилась тихим говором. Но вдруг в небе послышался прерывистый гул. Следом раздались частые ружейные выстрелы. На высоте тысячи метров шел немецкий бомбардировщик. Он направлялся к деревне. Ружейная стрельба не прекращалась. Бомбардировщик, блеснув на солнце крыльями, изменил курс и пошел в сторону.

Мимо пронеслись три всадника с автоматами за спиной. Кто-то крикнул:

— Куда?

— За орденами, — отозвался последний, оглянувшись и хлестнув коня.

Из лесов в деревню собирались партизаны. Представитель Большой земли, начальник штаба объединенных партизанских отрядов товарищ Матвеев должен был здесь вручать ордена одному из боевых партизанских отрядов.

Дорога к деревне идет лесом, поскрипывают трофейные седла. Кони идут рысью. Мимо мелькают голые березы, дубы с золотыми листьями, кровяные гроздья рябины.

Поздней осенью прошлого года на опушке леса шли большие бои. Немцы захватили весь район и этот лес. Сейчас этот лес — партизанский и весь район — тоже.

Деревня встречает противотанковым орудием, нацеленным на дорогу. Партизаны в строю. На снегу стоит стол, накрытый сукном защитного цвета. Слышится команда «Смирно!»

Вдали появляются товарищ Матвеев и командиры партизанских подразделений. Короткий рапорт. Затем зачитывается Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении партизан орденами Советского Союза.

Орденом Ленина награждается пожилой партизан. В черном полушубке, в черной папахе подходит он к члену Военного совета фронта... Орден Ленина получает один из организаторов партизанского движения в районе.

Стоят партизаны в четыре ряда. За поясом гранаты-лимонки, на груди трофейные автоматы. Один за другим они подходят к столу...

День уже на исходе. За лесом, на западе, скрылось солнце, и лес кажется подожженным. Верхушки сосен и берез дымятся. От имени награжденных слово получает один из бойцов. Он говорит:

— Ни крови, ни самой жизни не жалеют партизаны, чтобы разгромить ненавистного врага! Да здравствует наша Родина!

Морозный воздух далеко разносит аплодисменты и грозное «ура».

Представитель Большой земли поздравляет всех с 25-й годовщиной Великой Октябрьской революции и награжденных — с наградой.

Вручение орденов закончено. Но день еще не кончился. Праздник продолжается. В тесной избе за столом собираются партизаны. Маленькая керосиновая лампа освещает суровые лица.

Поднята первая чарка:

— За победу!

— Так она же будет, товарищ, — говорит один из присутствующих и выпивает чарку до дна.

— Будет!

— Будет! — дружно звучат голоса...

В окно смотрят ноябрьские холодные звезды. Слышно, как сменяются часовые. Все встают из-за стола — короток пир партизанский. Выходят из избы. Прыгают в седла, и под копытами коней хрустит сухой мерзлый снег...

В леса по тропкам и тайным дорожкам уходят партизаны. Оберегают их высокие сосны и белоствольные березы. Идут партизаны на новые подвиги. Из ночи в ночь растет партизанская слава.

* * *

Большая земля — Родина нерушимыми нитями связана с Малой землей.

Двадцать пятую годовщину Октября они встречали вместе. Большая земля согревала Малую жарким дыханием. Малая земля клялась Большой в мужестве и беззаветной преданности.

2. Грозная сила

— Война еще не кончена! — часто говорит этот партизан, человек, мужество которого отмечено в Октябрьские дни орденом Красного Знамени.

Седина густо посеребрила русые его вихры, но серые глаза остаются такими же веселыми, загораются озорными огоньками. Встретясь с этим человеком, вы безошибочно угадаете в нем любимца товарищей по оружию, к которому тянутся дети и доверчиво относятся женщины. Такой не обманет, не предаст. До самой смерти он пронесет свою улыбку, а придется умирать — не согнется, не зажмурит глаз. И фраза, звучащая в его устах поговоркой, полна глубокого смысла. В ней и предупреждение врагам, и напоминание товарищам по борьбе не успокаиваться, и дума о том, что, может, и ему придется сложить свою русую голову в родных лесах.

В тяжелые дни осени 1941 года немцы в миллионах листовок и по радио повторяли: «Еще несколько дней — и Москва падет! Война кончена!»

— Война еще не кончена! — сказал русый партизан — седых волос тогда у него еще не было, — очутившись в осеннем лесу с небольшой группой верных товарищей.

В ночь на 7 ноября 1941 года немцы в окрестных деревнях устроили пьянки по случаю предстоящего «падения Москвы».

Через день в эти деревни партизаны принесли листовки с докладом товарища Сталина о 24-й годовщине Великой Октябрьской революции и речью, произнесенной им 7 ноября на Красной площади.

Это было первое грозное оружие, которое получила небольшая группа партизан. И тогда в лесу они дали друг другу клятву верности:

«Клянусь защищать родную землю до последней капли крови. Если я изменю или струшу, пусть меня покарает рука моих товарищей! Пусть смерть будет мне расплатой!»

Через лес проходила дорога, по ней то и дело сновали немецкие машины, мотоциклы. Сквозь заросли партизаны видели немцев совсем близко. Ненависть, обида, желание действовать переполняли сердца людей, скрывавшихся в лесу. Но не было оружия. Его надо было достать. Сначала все думы сходились на винтовках — это было пределом мечтаний. Однажды группа партизан принесла из разведки несколько немецких мин.

На одном из перекрестков заминировали дорогу. Устроили засаду. В первой линии находились люди, вооруженные винтовками, во второй — безоружные.

Послышался гул автомобильного мотора, и скоро показался грузовик. У перекрестка машина остановилась. Русый партизан раздвинул кусты и приподнялся. В кузове сидело шестнадцать немцев с винтовками и автоматами. Они безучастно следили за тем, как шофер возился с мотором. Затем немец сел в кабину и дал задний ход. Партизан закусил губу. Неужели уйдут? Но в этот момент машина, переключенная на передний ход, подошла к перекрестку. Раздался взрыв, крики, в воздухе замелькали обломки. Около партизана, сбивая тонкие ветки, шлепнулась каска. Затем все стихло.

Партизаны выскочили из засады на дорогу. Все шестнадцать немцев вместе с шофером лежали убитые. Вокруг валялись щепы, оружие. Без единого выстрела партизаны получили в руки винтовки, автоматы и ручной пулемет.

Забрав трофеи, партизаны пошли в гущу леса, туда, где среди поваленных бурями и временем полусгнивших сосен были вырыты их землянки.

С этого дня одна удачная операция сменялась другой. В каждой из них приобретались опыт, умение, уверенность.

В отряде как-то сразу определились способности каждого. Одни стали разведчиками, другие — мастерами засад, третьи — минерами. За одну ночь удалось однажды поставить двадцать восемь мин. На следующий день на них подорвался грузовик с солдатами. Немцы усилили охрану. Но взорвались еще два грузовика. Взбешенный, приехал к этому участку комендант на легковой машине и... вместе с нею взлетел на воздух. Немцы искали партизан, но их здесь уже не было. Минеры обрабатывали другой участок.

Отряд непрерывно увеличивался. Из разоренных и сожженных деревень стекались к партизанам колхозники — мужчины и женщины, старики и подростки.

Зимой в отряд пришел небольшого роста старик. Партизаны узнали про его горе. Он думал, что немцы не тронут его, и остался в деревне. Но немцы расстреляли всю семью старика. Тогда знакомыми дорожками он ушел в лес и разыскал отряд.

У него всегда слезились глаза, и казалось, что он постоянно оплакивает своих погибших. Лет ему было много, но он всегда рвался в дело. Сначала его гне пускали, уговаривали, но потом махнули рукой, и старик стал ходить с партизанами на все операции. Обычно он таскал мешок с продуктами, а на месте боя, заметив, что кому-нибудь из бойцов не хватает патронов, подбирался и торопливо вытряхивал их из карманов старого, городского покроя, пальто.

Был старик с партизанами и в тот день, когда разведка сообщила, что по направлению к селу, расположенному на берегу реки, движется батальон эсэсовцев.

Морозным утром группа из двадцати четырех партизан укрылась на окраине села, за домами да изгородями. Старик прилег за бревном. Скоро показалась немецкая разведка. Три солдата шли посреди дороги и тянули за собой на санках пулемет. За ними в пешем строю шла пехота.

Партизаны притаились. Немцы подходили все ближе. Ясно было, что солдаты еще не обстрелянные. Шли они беспечно и, видимо, хотели скорее добраться до села. Когда они были уже в нескольких десятках метров, из засады раздались первые выстрелы. Двое разведчиков уткнулись в снег, третий побежал прихрамывая.

Партизаны перенесли огонь на немцев, залегших в поле. Те открыли ответный огонь. Скрытые за домами, партизаны были неуязвимы. Оставшийся на дороге пулемет привлек их внимание. Обращенный дулом к немцам, он как бы звал воспользоваться им. Старик пополз к дороге. Это увидел один паренек. Разгадав намерение старика, он перебежал из своего укрытия в придорожную канаву и пополз, перегоняя деда. Под обстрелом паренек оттянул пулемет в канаву и открыл огонь. Старик снова отполз за бревно.

Пытаясь выгнать партизан на открытое место, немцы били по хатам трассирующими пулями, и скоро несколько строений загорелось. Поднявшись, немцы пошли было в атаку, но, встреченные пулеметным и ружейным огнем, повернули и побежали, бросая оружие.

По снегу метались кровавые отблески пожара. Ветер перебрасывал искры с крыши на крышу. Черно-красным факелом горела скирда соломы. Но из огня и дыма продолжали греметь частые выстрелы. Партизаны выбежали из укрытий и начали преследовать немцев. А старичок стоял на поваленных бревнах без шапки, освещенный багрянцем пожара, и пел «Интернационал».

В этом бою враг потерял свыше 150 человек убитыми и ранеными. Партизаны захватили 11 пулеметов, 3 миномета, пушку, 7 автоматов и 70 винтовок.

У партизан потерь не было.

Старику надели его овчинную шапку, а он все еще стоял на бревнах, и по его щекам катились слезы. Совсем недавно, когда в деревне расстреляли семью старика, он чувствовал себя ничтожным, потерянным, слабым. Здесь же небольшая группа его земляков разогнала несколько сот солдат в серо-зеленых шинелях. Он почувствовал себя сильным.

Со дня, когда на первой мине взлетела в воздух немецкая автомашина, до дня, когда немецкое командование за неудачные действия против партизан разжаловало одного из офицеров, заменив его новым, многое изменилось в соотношении сил. Но партизаны помнят каждый день своей истории. Они оглядываются назад для того, чтобы смелее идти на врага.

Война еще не кончена — и летят под откосы немецкие эшелоны.

Война еще не кончена — и гранатами уничтожаются немецкие штабы.

Когда партизаны уходили в район одного разъезда, чтобы взорвать там склады боеприпасов, они знали, что в гарнизоне противника четыреста солдат.

Им было известно, что немецкий гарнизон поддерживается средним танком и бронемашиной.

Холодны теперь ночи в лесах. Шумят деревья от ветра. Холодно и страшно немцам. Они жгут костры. Не поленья, а целые бревна зажигают и сидят у костров или ходят возле них. Греются и прислушиваются. Глухо шумят лесные дебри. Летят в небо искры от костра, будто перед смертью русская березка дает сигнал партизанам.

И партизаны уже здесь. Со всех сторон подошли они к разъезду, окружили его. Кричит смертельно раненный немец, но успевает нажать курок. Выстрел отзывается десятками других. И начинается бой.

Партизанские гранаты летят в окна, в дзоты. К немцам идет на выручку бронемашина, но ее ожидает бронебойщик. Подходит средний танк, но его встречает бронебойщик. Горят бронемашина и танк. А бронебойщик-партизан вскакивает на танк и бросает в открытый люк гранату.

Много немцев засело в полуразрушенном здании разъезда, они ведут оттуда стрельбу. Несколько партизан убито и ранено. Но остальные сужают круг и забрасывают здание гранатами.

Разъезд занят. Но партизанам нужны и склады с боеприпасами. Через пять минут столбы огней разрывают черную завесу ночи. Вздрагивает измученная земля.

Партизаны уходят, насчитав свыше ста пятидесяти убитых немцев. Они забирают с собой трофеи: пулеметы, минометы, автоматы, винтовки. Пришедшие пешком вскакивают на немецких лошадей, связывают ремнями ящики с патронами и минами, перебрасывают их через крупы коней...

Грозной силой стали партизаны. Карательные экспедиции, ловушки, листовки — все пускают в ход немцы, чтобы закрыть фронт у себя в тылу.

Но эшелон за эшелоном взрывается на минах. Один средних лет партизан, вернувшись недавно в отряд, сказал:

— Ну, братцы, девятый кончился! Следующий будет юбилейный.

Девять эшелонов пустил он под откос. И пустит еще.

Хочется немцам уберечь железную дорогу от налетов. От большой станции по обеим сторонам железнодорожного полотна они построили на сто семьдесят километров в длину заборы с вышками. Но и это не изменило дело.

Под забором — русская земля, она охотно пропускает партизан к насыпи, и эшелоны летят под откос.

Как не заглушить шума высоких сосен, не смести зимой белые снега с русских полей, не остановить могучего порыва степного ветра, так никогда не подавить грозной силы советского народа, поднявшегося на борьбу с немецкими захватчиками!

Война еще не кончена! И закончится она уничтожением гитлеровского государства.

Партизаны помогают приблизить этот час.