Через нашу проходную или режим есть режим.
1. Здесь вам не тут.
И вот устроился я тогда работать по своей институтской специальности, в цех, выпускающий радиоэлектронное оборудование. Цех находился в ну оч-ч-чень строгом режимном предприятии.
Тяжко мне было привыкать к строгостям режима. Как-то так сложилось, что прежние мои места работы никак не способствовали строгой организованности и дисциплине. Не, прогулов и опозданий на работу у меня не было, но разным там проходным-пропускам не привык. Судите сами: тракторист в колхозе, шофёр в карьере, крановщик на стройке — всё это как-то не накладывало ограничений на свободу перемещений. Да и служба в стройбате, на лесоповале, тоже не ограничивала нас. Ближайший КПП от нашей части был в 50 километрах... на государственной границе с Финляндией. Иди куда хочешь, военный строитель, хоть в самоход — кругом лишь тайга и болота.
И вдруг — режимное предприятие. Не то, чтобы злостно забивал на внутренний распорядок — попросту не знал всех его многочисленных заморочек. Сам тогда учился на вечернем отделении Политеха, после работы бежал на лекции и лабораторки. Потому с собой в холщовой сумке (дипломат — низ-зя, тока сумку, типа пакета для продуктов) носил учебники, конспекты, ручки-карандаши, калькулятор. Вот с калькулятором-то и попался. Полгода носил его с собой в сумке, пока не прихватили с ним. Оказывается — низ-зя! И составили на меня рапорт. Да ещё хотели хищение пришить мне по акту, но я принёс потом из дому паспорт калькулятора со штампом продавшего его магазина вместе с кассовым чеком (слава те яйца, что не выбросил!) и тем отмазался.
2. «Кошелёк, кошелёк... какой кошелёк?»
Дальше — хуже. На работе нам еженедельно выдавали спирт, наладчиком тогда работал. Вот получил его на складе, положил в сумку, да-да ту самую, с которой в Политех ходил! А выложить спирт в цеху забыл. Так и попёрся с этим спиртом на проходную, как осёл!
Признаюсь, как на исповеди: если б захотел его вынести — вынес бы, не вопрос. Спрятал бы понадёжней, хоть за пазуху, всего-то 200 грамм там было. Но я ж не собирался выносить, потому и лежала у меня бутылочка с шилом в сумке прямо сверху, открыто. Разумеется, попался на проходной. А чего не попасться — спирт на виду лежал.
Ох, как обрадовались вохра! Тут же акт составили, о хищении. Но к тому времени я уже учёный был — твёрдо стоял на своём: выносить не собирался, просто забыл выложить. А потому — нет никакого хищения, обыкновенная халатность. Уж как прыгали вохры вокруг меня: и по-хорошему уговаривали акт о хищении подписать, и угрожали, что начальнику цеха сообщат (как будто он и так не узнает!) Но я твёрдо стоял на своём: умысла на хищение не имел, а нет умысла — нет и хищения, простая халатность. Так и не подписал им ничего. Да, самое главное, при задержании у меня сразу изъяли пропуск. Я же, лох этакий, сразу отдал его им, когда строго так потребовали. И всё — без пропуска ты никто и звать тебя никак, ты теперь улитка без раковины, черепаха без панциря. Никуда ни денешься, пока тебе пропуск не отдадут — даже уйти домой не сможешь, не выпустят. Но выводы из этого сделал. Вообще, при каждом столкновении с Режимом извлекал из этого полезные уроки.
Потом, понятно, в цех телега пришла, цеховым товарищеским судом меня разбирали. Там уже начцеха с замом и примкнувшие к ним мастер с профоргом коронные разряды высекали, кипятком писали, кричали «Расхититель социалистической собственности!» Но я упёрся рогом: забыл выложить спирт, умысла на его вынос не было. Так и порешили: вынести выговор за халатное хранение материалов. Хотя и не поверили они моим объяснениям.
Потом я из цеха в отдел перешёл, разработчиком (хотя и был ещё на 4-м курсе), дочку в ведомственный садик устроил, рядом с проходной. Да, тут такой нюанс, моя жена вслед за дочкой в садик устроилась, нянечкой, в одну группу с ней, чтоб присматривать за ней. Так что в садик дочку жена возила, и забирала тоже. Устроился, короче, неплохо: Политех рядом с работой, и садик дочкин рядом, жена тоже рядом, за дочкой в садике приглядывает. Всё нормально. Пока не наступил день Д.
2. Диспозиция.
У нас было две проходных. Одна ближе к метро, другая — возле ведомственного садика. Через какую проходную входить-выходить — без разницы было. Поначалу. Но вот внедрили новшество: ячеечная система хранения пропусков. То есть, сразу за турникетом оставить пропуск в ячейке хранения. И всё, писец, каждый закреплён за своей ячейкой и за своей проходной. А от одной до другой — на троллейбусе добираться, или пешком. И так вышло в тот день, что надо мне было в обеденный перерыв сбегать в родной Политех, выкупить там в книжном магазине заказанную дефицитную тогда книгу «Популярные цифровые микросхемы» (фамилия автора — Шило, как ни удивительно. Напомню — шилом военные называют спирт.), заодно купить дочке альбом для рисования в детский сад (всё тогда было дефицитом, кто-нибудь помнит про это?) А сразу после этого надо было смотаться к дочке в садик, это уже к другой проходной, отдать ей альбом, обратно на троллейбусе, и через первую проходную, через всю территорию предприятия, обратно в отдел. И всё за часовой обеденный перерыв, не успеешь к проходной — всё, попался, злостный нарушитель трудовой дисциплины, со всеми последствиями. Жить в советской стране было трудно, но не скучно.
3. Везде режим.
Когда подошёл, точнее прибежал, времени-то мало, к Политеху, то узнал неприятную новость. В связи со вступительными экзаменами свободный вход в Главный корпус Политеха временно прекращён, только по специальным пропускам. Поскольку из-за летних каникул студенты не учились, то входили туда лишь абитуриенты, преподаватели и обслуживающий персонал. Но мне ж надо заказанную книгу выкупить, не успеешь — продадут, оторвут с руками! Дефицитная литература. Авотхуй, без пропуска не войти, и по фигу им мои книжные страдания.
Блин, и тут режим! На входе сидел какой-то парень, читавший книгу, явно не по электронике.
— Пропуск? — Спросил он у меня.
Я небрежно махнул перед его носом своим рабочим пропуском и строго так ему:
— Не читайте на посту!
Парень сразу захлопнул книгу, но палец на прочитанной странице заложил, чтоб потом снова её открыть в нужном месте. И я прошёл в здание. Наглость — второе счастье, а для кого-то — единственное. По длинному коридору в самый конец — опять бегом, выкупил свою книгу, купил альбом, снова бегом — обратно по коридору, потом на улицу, на троллейбус, доехал до другой — главной проходной, оттуда к садику, отдал дочке альбом... Ух, забегался! Глянул на часы — до конца перерыва 10 минут. А главная проходная — вот она, в ста метрах. А от неё ещё сто метров — и здание, в котором я работаю. Но вместо этого придётся ехать обратно к метро, а оттуда снова через всю площадку практически обратно. М-м-мар-р-разм-м-м!!!!
А, была — не была! Рвану со своим пропуском через эту проходную, один раз повезло мне сегодня уже, пробился в Политех, может, и в этот раз повезёт?
4. «Круто, ты попал...»
Обеденный перерыв заканчивался, через проходную валом пёр народ. Люди выходили на перерыв за проходную, чтобы успеть чего-нибудь прикупить в магазинах из продуктов. Дефицит, ети его за ногу. Это хорошо для меня, что через вертушку толпа прёт, может вахтёрша не просечёт, что пропуск у меня не кошерный, с другой проходной.
Она и не заметила, спокойно прошёл я через вертушку, возликовав в душе. Но как справедливо гласит украинская поговорка — не кажи гоп, поки не перескочешь (прошу прощения за русский акцент, забывать стал мову). За вертушкой для усиления наряда стояла сама начальница караульной смены. Она то и усекла, что пропуск моей не с этой проходной.
— Стоять!
И она вцепилась руками в мой пропуск.
— В чём дело? — Включил я дурочку, но также цепко вцепившись в пропуск за другой конец.
Хорошо, что пропуск был в пластиковом футляре, а то разорвали бы его.
— У вас пропуск с другой проходной, не имеете права здесь входить!
— Пропуск-то отдайте.
— Не отдам, вы задержаны!
И она снова попыталась вырвать его у меня. Ну, это не так то просто.
— Отдайте мне пропуск!
— Не отдам, это мой пропуск.
— Но вы задержаны!
— Вот и держите на здоровье, а пропуск я вам не отдам.
— Почему?
— Это пропуск на режимный объект, и я отвечаю за него головой. И если отдам его вам, то вы можете его порвать, потерять, продать, передать шпионам или диверсантам, а те проникнут на объект и совершат диверсию. А отвечать за это буду я, это же мой пропуск.
Пока ей втолковывал это, она ещё пару раз пыталась вырывать у меня многострадальный пропуск, но безуспешно.
— Но вы — задержаны! И обязаны отдать пропуск мне, начальнику караула! — она уже перешла на визг.
— С чего это вы взяли? Где это написано? Вон на стене висит выписка из Приказа о проходной, там это не сказано.
— Это я вам сказала, начальник караула.
— Ах, вы сказали... Ну, вы можете сказать, что я вам и часы свои должен отдать, и бумажник, и ключи от своей квартиры, и ещё много чего. Ваши полномочия строго расписаны Приказом, а там об изъятии пропуска у задержанных ничего не сказано. Всё, что не предусмотрено Приказом — превышение вами служебных полномочий.
— Так вы не отдадите мне пропуск? — Её голос стал угрожающим. — Вы нарушили режим, да ещё и не подчиняетесь начальнику караула?
— Вам — не отдам! И вообще, этот пропуск я получил не у вас, а в бюро пропусков. Вы к пропускам вообще не имеете отношения. Вот в бюро пропусков я его и отдам.
— Ладно, — сбавила она тон. — Идёмте в бюро пропусков.
И мы пошли обратно через вертушку, к бюро пропусков, вход туда был с улицы. При этом начкар крепко держала меня за рукав, чтоб не убежал. Ох, родная, бежать-то я не собираюсь, но тебе от этого будет не легче! И как только мы вышли на улицу, я сразу плюхнулся седалищем на асфальт.
— Ты чего? — Строго прикрикнула она, уже перейдя на «ты».
— Да что-то сердце схватило, переволновался, наверное. Дальше не могу идти.
Она топнула ногой, теряя терпение:
— А ну, вставай сейчас же, ты задержан, не смей бежать!
— А я никуда и не бегу. И собственно говоря, я уже больше не задержанный.
— Это ещё почему?
— Задержанный я был на территории, а сейчас вы меня сами выпустили, выведя на улицу. За проходной режим не действует.
На неё было жалко смотреть. До неё только сейчас дошло, как крупно она лоханулась.
— А ну вставай, а то счас оттащу тебя сама, по асфальту.
— Тащите, если здоровья хватит, — процедил ей в ответ уже с нескрываемым цинизмом.
Мой вес уже тогда был этак за сто килограммов. Запаришься тащить.
— Я счас приведу весь караул, и мы тебя все вместе затащим! — крикнула она уже от безысходности.
Поскольку понимала, что пока сбегает за караулом, я на месте сидеть не буду. И пригрозила напоследок:
— Учти, я тебя запомнила.
В ответ — молчание. Сразу после её ухода побежал к телефонной будке, позвонил завлабу:
— Меня сегодня после обеда не будет, подробности потом.
— Хорошо, — ответил шеф.
5. «Империя наносит ответный удар».
Если вы думаете, что на этом всё закончилось, то сильно заблуждаетесь. Как верно заметил один знакомый: любого одиночку, даже самого шустрого, любая контора бьёт в два хода, в силу своей организованности и массовости. И последнее слово осталось за вохрой: через неделю на обеих проходных вывесили новые выписки из Приказа. Последним пунктом там стояло:
«Задержанные нарушители режима должны отдавать свой пропуск контроллеру».
Через нашу проходную или режим есть режим — 2.
Самые интересные ситуации бывают в организациях типа НИИ летом в пору отпусков. Помнится, в 1990 году я работал на «Позитроне» инженером-разработчиком. Официально я числился инженером еще с четвертого курса Политеха (учился на вечернем отделении), но именно в том году я получил диплом и одновременно был повышен в должности до инженера 1-й категории. Половина инженеров нашей лаборатории была в командировках, другая половина — в отпусках. Коридоры, лаборатории и испытательные стенды обезлюдели. Что поделаешь — лето! А тут сидишь и гниешь над измерительным комплексом изделия «Витим».
Меня подозвал к себе завлаб и сообщил, что в понедельник он уходит в отпуск и я, как единственный оставшийся инженер, должен исполнять его обязанности в это время. Мне сразу вспомнился рассказ Леонида Соболева о том, как один мичман таким же образом, за счет выбывающих отпускников, за один день стал врио комфлота. Лучше бы я не вспоминал. Как на грех, в лабораторию заглянул завотдела и пригласил в свой кабинет. Я уже не удивился, когда он сказал мне в своем кабинете, что я должен исполнять обязанности завотдела, пока он будет в отпуске. Я получил от него ключи от его кабинета и тут же закрыл его и опечатал, от греха подальше. И пошел в свою лабораторию дальше колдовать над своим микропроцессорно-измерительным блоком. Хрен ли для меня это руководство отделом — мне представителям заказчика работу через три недели сдавать! Тем более, что и подчиненных — с гулькин нос, все в отпусках. Да и чего ими руководить — все и так знают что делать, не дети, в конце концов. В это время в комнату заглянула наша техник Люда:
— Саша, там замдиректора по науке ищет завотдела или кого-нибудь вместо него. Причем срочно, ему надо в отпуск уходить.
Я мысленно прикинул свой возможный временный карьерный рост и решил отмазаться. А то работать над заказом станет совсем уж невозможно.
— Ответь ему, что я в научную библиотеку пошел. Короче — нету меня, пускай в других отделах себе врио поищет.
— Да он говорит, что во все отделы подряд звонил.
— Его проблемы, пошли они все нафиг — работать не дают!
Но это было всего лишь отступление. А в 1994 году в связи с отпусками и командировками сложилась другая история. Я работал в этом НИИ всего лишь полгода, после того как ушел с Эрмитажа.
Придя на работу, зашел в комнату хранения ключей, чтобы получить ключ от своей комнаты и снять ее с сигнализации.
Мысленно радовался, что буду в комнате сегодня один и никто не помешает мне спокойно работать.
Но не тут-то было.
— Вас нет в списке лиц, которым можно выдавать ключи от этой комнаты. И сотрудник охраны предъявила мне книгу со списком лиц, допущенных к получению ключа.
— Все правильно, — говорю. — Списки составляют раз в год, а я всего лишь полгода работаю.
— Не дам ключ, не имею права.
— А что же мне делать? Мне работать надо, а все остальные из этого списка в отпусках и в командировках.
— Идите к начальнику охраны. Если он разрешит — тогда другое дело.
И я пошел к «главному по ключам». Когда я объяснил ему ситуацию и попросил посодействовать в получении ключей он задал мне вопрос, который потряс меня до глубины души! Не, ну до сих пор спокойно вспомнить не могу, за валидол хватаюсь:
— А ваше присутствие действительно необходимо на работе? Может вы лучше домой пойдете?
Сказал, так сказал! В первый раз в жизни мне пришлось прорываться на работу, доказывать, что мне нужно работать. Но мне было тогда не до смеха. И я униженно доказывал, что мне таки да, очень нужно в лабораторию, что у меня масса срочной работы. А режимщик уговаривал меня: — «Да идите вы домой, я вам и бумагу соответствующую напишу, что не по своей вине пропустили рабочий день». Ну не хотелось ему брать на себя ответственность и приказать выдать мне ключи в нарушение грозных приказов. С режимом у нас лучше не шутить. А то будешь потом в Магадане шутить. «Режим есть режим!» (с) Варлам из фильма «Покаяние».
Вобщем, не уговорил я его. Но в лабораторию попал, несмотря на отсутствие ключей и охранную сигнализацию в помещении. Как? Ну, знаете ли... Я ведь до этого в Эрмитаже не кем-нибудь, а инженером охранной сигнализации работал.
Через нашу проходную (сериал) или режим есть режим — 3.
Всю ночь шел обильный снегопад и с утра мне пришлось откапывать свою машину из-под сугробов. Пришлось также прокопать дорожку под колесами до накатанной колеи. Пока копал — нашел в снегу чей-то паспорт. Заглянул в прописку — может удастся отдать его прямо хозяину?
Не удастся, хозяин паспорта — москвич. Не поеду я в Москву паспорт отдавать, отвезу его лучше в наше 52-е отделение милиции. Когда я, наконец, после хлопот со снегом и чужим паспортом, приехал на работу, выяснилось что мои приключения в этот день еще далеко не закончились. Оказывается, пока я копался в снегу, я не только нашел чужой паспорт, но и потерял свой пропуск. Вот как бывает — кто-то теряет, а кто-то находит. Причем этот кто-то — в одном лице.
Развернулся и поехал домой (26 километров), чтобы поискать в снегу утерянный пропуск. Но это явно был не мой день. Во дворе уже поработали трактора, расчистившие снег и никакого пропуска я уже найти не смог.
Да, блин. Скверная ситуация. Ну что ж, надо снова ехать на работу и сдаваться с повинной в отдел режима, у нас его еще называют «отдел пыток и расстрелов». Утеря пропуска на режимный объект — это вам не хрен собачий. А собачачий. Но делать нечего — как честный человек я должен или застрелиться или испить свою чашу позора. Позвонил с проходной режимщику.
Меня пропустили, взяв с меня объяснительную и пригласили на час дня к начальнику режима. Про него рассказывали такие страсти, что лучше было бы все же застрелиться. Зверь, а не режимщик. Схавает живьем и не поморщится.
В час дня я позвонил начальнику режима и доложил, что готов придти к нему по поводу утери. Начальник строгим голосом ответил, что сейчас он очень занят, я должен перезвонить через час.
Неплохой психологический прием. Ожидание казни страшит не меньше самой казни. Обработка нарушителя режима продолжается. Сейчас меня будут жрать с потрохами. А что делать — сам виноват.
Через час я снова позвонил и режимщик сказал, что я должен зайти к нему в кабинет со своей объяснительной.
— Так я написал ведь уже!
— Перепишите! Вы число не проставили и место утери пропуска.
Ага, думаю. Надо было, наверное, написать, что он упал у меня на глазах прямо на вторую ступеньку лестничной площадки шестого этажа. В 07.34 утра по московскому времени. Ладно, чего там. Переписал и пошел к режимщику.
И вот я стою со смиренным видом и раскаянием во взоре перед массивной дверью с надписью: «Заместитель генерального директора по режиму и кадрам». Негромко постучался. А надо было бы громко, а еще лучше — ногой. Потому как все равно за дверью никого не было. Во дела — пригласил меня, а самого нет на месте. Видимо, следующий этап моей психологической обработки.
Я огляделся, где ж теперь искать его? И увидел режимщика в конце коридора, выходящего из умывальника. Подойдя ко мне ближе, он вдруг радостно, сердечно заулыбался, словно увидел давнего хорошего знакомого, и протянул рук для рукопожатия.
«Ну вот», — думаю. — «Нормальный дядька, очень даже душевный. А то пугали все: зверь, зверь».
Я поспешил пожать протянутую руку. Но режимщик вздрогнул и изумленно уставился на меня. Потом выдернул свою руку из моей, обошел меня и поздоровался с каким-то мужиком ПОЗАДИ меня. Не заметил я, как он подошел. Это ему режимщик улыбался. А я-то, лох, не понял. Они начали оживленно беседовать: привет, сколько лет, сколько зим, ну как ты, а помнишь этого, ну ты заходи почаще и т. д.
Через несколько минут они наговорились и расстались. После чего режимщик повернулся ко мне и ледяным голосом произнес:
— Прошу ко мне в кабинет.
… А что было потом я не то, рассказывать — даже вспоминать не хочу.