...

Об этом случае мне рассказал знакомый ракетчик, Валентин.

Несколько лет назад он служил и работал в одном ракетно-космическом КБ. И как-то его послали, в числе других сотрудников, на одну из стартовых площадок в Казахстане в качестве гарантийного представителя своей фирмы для испытания новой ракеты, или изделия, как они ее называли.

Испытания, длившиеся несколько месяцев, шли успешно, никаких, как говорится, «сбоев и неполадок в работе бортовой аппаратуры» не было (почти). Но до окончания испытаний покинуть стартовую площадку они не могли. И хотя работы было невпроворот, они заскучали.

Развлечений в степном поселке было немного. Пить было нечего, на стартовой площадке был строжайший сухой закон. Правда, в поселке были два «очага культуры»: Дом офицеров и Дом культуры. Стояли они через дорогу друг напротив друга. В день в поселок привозили один фильм, который в восемь вечера показывали в Доме офицеров и в десять вечера этот же фильм — в клубе. Все командировочные шли сначала, соответственно, в Дом офицеров, а после сеанса, перекурив, в дом через дорогу, для повторного, более углубленного просмотра. Делать после работы все равно больше нечего. Свихнуться можно.

Никто уже не помнит, кто первый тогда предложил:- Мужики, а давайте сделаем из подручных материалов небольшую модель нашего «изделия» и запустим ее. Ведь мы же ракетчики, черт возьми!

Тут же, на обратной стороне секретного чертежа набросали эскиз. Ракета должна была быть одноступенчатой, твердотопливной, высотой около полутора метров. После выгорания топливного заряда через некоторое время, в течение которого ракета набирала бы высоту по инерции, должно было произойти отделение головного отсека. Предусмотрен был даже его спуск на парашюте.

К составлению чертежа потихоньку подключились специалисты всех профилей: механики, электронщики и т. д. Стали вносить свои предложения и уточнения в проект, развернулись бурные технические дискуссии, на скатертях и газетах появились новые расчеты, схемы, чертежи. Наконец, руководитель гарантийной группы решил приостановить стихийное развитие проекта и направить его в организованное русло. Сам, естественно, возглавил этот проект, как и подобает руководителю. Если командир не может предотвратить безобразие, то он должен его возглавить. Он на полном серьезе предложил тут же составить техническое задание и на его основе — технический проект. После чего были назначены ответственные исполнители по каждой части проекта и сроки выполнения.

С этого дня двойные сеансы углубленного просмотра были напрочь забыты. В общежитии прикомандированных установилась напряженная творческая атмосфера. Едва вернувшись со стартовой площадки, люди начинали сверлить, паять, точить, рихтовать. Общежитие все больше походило на монтажно-испытательный комплекс. Скука и уныние на лицах людей исчезли, уступив место озабоченной деловитости.

Под сидением автобуса удалось контрабандно вывезти со старта обрезок длинной оцинкованной трубы — корпус будущей ракетомодели.

Сам Валентин предложил простой немудрящий способ для реализации временной задержки вышибного заряда парашюта с помощью разрядной RC-цепочки с постоянной времени разряда порядка десяти секунд.

— Впрочем, — рассказывал он, — ничего нового тут нет. Так же я делал и на настоящем изделии.

Наконец, в день Д их «изделие» было собрано и готово к запуску. Запускать решили в степи, подальше от домов поселка. На старт собрался смотреть весь поселок, в котором давно уже прослышали о невиданном еще здесь «изделии» ракетостроителей. Ракета стояла вертикально, опираясь на деревянные консоли-направляющие, и была красиво окрашена в розовый цвет лучами заходящего за голые холмы солнца. Инженеры группы в последний раз проверяли исправность ракеты и готовность всех ее элементов к запуску. Подключив провода к электрозапалу и, разматывая по земле, полевой телефонный провод (раздобыли у телефонистов) стали удаляться к холмику, на котором все собрались — вроде как стартовый командный пункт.

Наконец, все готово! Успели до темноты.

— Ложитесь, а то мало ли что, — крикнул руководитель окружающим.

Разумеется, все остались стоять.

— Ключ на старт! — сказал он тогда левитанистым голосом. И подключил концы телефонной полевки к пластинам обычной плоской батарейки КБС.

С самого начала все пошло как-то не так. Вначале вообще ничего не произошло, не было ни дыма, ни огня. Потом вдруг посыпались искры и появилось несильный факел пламени, но почему-то в сторону. При этом ракета оставалась на месте и никуда, похоже, вообще лететь не собиралась. Потом она вдруг упала набок и сначала медленно, а потом постепенно набирая скорость, с ревом устремилась к холму, на котором собрались зрители. К чести присутствующих, они хоть и испугались, но не растерялись. Все моментально попадали на землю, прикрыв затылки ладонями. Бывалых ракетчиков видно сразу.

Тем временем ракета, ударившись о подножие холма, взлетела вверх и, описав красивую огненную дугу с дымным шлейфом, снова ударилась о землю. Потом она закрутилась на месте, разбрасывая искры, огонь и, похоже, некоторые части своей обшивки. Корпус из трубы подвел-таки конструкторов. Наконец, с грохотом и яркой белой вспышкой, отделился «головной отсек».Все стихло, хотя в это и не верилось сразу. Все повставали с пыльной и жесткой земли, отряхиваясь и вытаскивая колючки из своей кожи и одежды. Самые смелые направились к лежащей на земле, словно притаившейся, ракете. Вокруг нее еще кое-где горела редкая трава.

И в этот момент грохнуло еще раз! С лежащего в стороне головного отсека сорвало кожух из него выстрелил парашют из простыни, на котором «спускаемый аппарат» должен был вернуться на землю. Все попадали вновь. И на этот раз не вставали значительно дольше.

Но встали все же. К ракете больше никто не пошел, ну ее, вдруг еще чего-нибудь отчебучит. Ракетчиков ругали самыми последними словами. Те же были слишком подавлены неудачным запуском, чтобы огрызаться, а потому молчали.

— А все-таки твое временнОе устройство для выброса парашюта сработало, — сказал главный Валентину. — У меня всегда все работает, — ответил Валентин, — в отличие от других.

Это происшествие неожиданно получило резонанс и имело большие последствия. На место прибыла комиссия из Москвы для расследования происшедшего. У всех участников этого запуска проверили знание правил безопасности при пуско-наладочных и стартовых работах, а также посмотрели журнал по ТБ — все ли проходили инструктаж ежемесячно с росписью в журнале. Руководитель группы получил выговор за несанкционированный внеплановый запуск ракеты-носителя. А если бы вражеский спутник, «Феррет» какой-нибудь, засек бы несогласованный запуск и в Пентагоне подняли бы ядерную тревогу — что тогда? Вы представляете себе? Это вам не хухры-мухры!

И наконец, в министерстве и в армии были изданы грозные приказы о категорическом запрещении всяких посторонних запусках в районах стартовых комплексов.

Знойное лето 1979-го.

В пятницу, когда я уже помылся и собрался домой, ко мне подошел механик гаража.

— Ты у нас числишься водителем автопогрузчика? — спросил он.

— Да, — говорю, — хотя на самом деле работаю трактористом.

На должность тракториста была оформлена кладовщица.

— Неважно, завтра тебе придется поработать на автопогрузчике.

— Завтра суббота, вообще-то, — произнес я с нотками надвигающегося скандала.

— А ты что, только пять дней в неделю патриот своей Родины? Нужно поработать на пятнадцатом заказе.

М-мда. Раз речь зашла о Родине и пятнадцатом заказе — лучше не лезть в бутылку. А то с Первым отделом будешь объясняться. Да и для дальнейшей работы это вредно.

— Как хоть работать на этом погрузчике? — говорю, — я ни разу не управлял им.

-Это просто, — сказал механик, — пошли, покажу.

Мы подошли к стоянке машин и залезли в кабину автопогрузчика.

— Значит так: это — вверх, это вниз, это — вилку на себя, а это — от себя. Передачи включаются как у ГАЗ-51, а это реверс. Подъезжай завтра к достроечному причалу к десяти утра.

На этом мой инструктаж закончился, я считался вполне подготовленным к управлению автопогрузчиком. На следующее утро я, придя на завод, завел погрузчик и подъехал к достроечной стенке. У стенки стоял СКР проекта 1135 с гордым именем «Безукоризненный» и красивым, стремительным профилем. На пирсе стоял кап-два — командир строящегося заказа. Я доложил ему, что прибыл для разгрузки.

— Ёж твою за ногу! Салагу прислали! Да они что, загубить оборудование хотят? — воскликнул он. — Ты, салага, если грохнешь мне волновод, я тебе яйца оторву! — пообещал он мне жизнерадостно.

— Не бзди, военный, — фамильярно ответил я ему. — Не впервой, справимся.

Наконец, маневровый тепловоз притолкал к достроечной стенке вагон с электроникой и платформу с антенной локатора. На платформе и тормозной площадке вагона стояла вооруженная охрана, достроечный причал тут же оцепили ВОХРы. Разгружали оборудование в субботу именно потому, чтоб вокруг было поменьше любопытных глаз. Словом, режимные меры были беспрецедентные.

Но мне тут же поведали на ухо интересные вещи про эти вагоны. Оказывается, раньше, пару месяцев назад, где-то на узловой станции переформировывали состав, с которым этот груз следовал с завода в Керчь. Составитель поездов прочитал запись «Керченский завод Залив» как «Нерчинский Завод». Составитель был человеком образованным, начитанным, о декабристах, которые добывали цветмет «во глубине сибирских руд», он читал. Да и по работе хорошо знал станцию Нерчинск и поселок Нерчинский Завод неподалеку от нее. А слову «Залив» он не придал значения. Мало ли какие объекты могут там скрываться под этим именем. Так вагон со корабельной электроникой и платформа с локаторной антенной отправились в Забайкалье, где и стояли в тупике долгое время, прикинувшись ветошью. Никакой охраны тогда у этих грузов не было — обычные вагоны, так меньше привлекают внимания. Да и всегда так делали. А тем временем пропавшую сверхсекретную электронику разыскивали по всему Союзу, подозревали в пропаже происки империалистов. Огромными усилиями, ценой многих инфарктов и нервных расстройств ответственных лиц, нашли вагоны лишь через пару месяцев. Отправили их срочно в Керчь, к заждавшемуся строящемуся СКР, на этот раз уже под вооруженной охраной.

Медленно сдвинулась в сторону дверь вагона, я тихо подогнал погрузчик к дверному проему и поддел вилами погрузочного механизма первый ящик, приподнятый ломами грузчиков. Работал спокойно, не спеша, будто это было не супер-пупер навороченное электронное оборудование, а бочки с керченской хамсой. Командир «Безукоризненного» напряженно следил за разгрузкой, непрерывно дымя сигаретами. Пожалуй, если он будет всегда так нервно курить и переживать, то скоро заработает язву.

Когда я, наконец, разгрузил за полдня все ящики своим погрузчиком с вагона, кап-два, все это время неотрывно следивший за разгрузкой, успокоился. Облегченно вздохнул, отошел душевного, подобрел.

— Молодец, — похвалил он меня ободряюще, — сам-то давно на погрузчике работаешь?

— Первый день, — говорю ему обыденно.

И в следующую секунду в воздух вдруг взмыли сотни чаек, напуганные страшным ревом и матом, которыми командир строящегося СКРа потряс воздух.

PS: При написании этого рассказа не был разглашен ни один секрет. Сторожевики проекта 1135 давно не выпускаются, а завод «Залив» теперь находится на территории иностранного государства — на «незалежной» Украине.

С днем защитника Отечества!

На проходной нашего НИИ часто лежат поселковые газеты, доступные бесплатно для всех желающих. На 23 февраля там лежал специальный праздничный выпуск, посвященный Дню Защитнику Отечества. В передовице было торжественное поздравление всех военных, настоящих и бывших, а также всех примкнувших и сочувствующих. Над статьей был рисунок защитника Отечества — в каске, в камуфляже, с автоматом в руке. Короче, сдайся враг, замри и ляг!Грешен, не я первый заметил ляп в рисунке, на это обратил внимание мой товарищ по работе (не служивший срочную службу!) Воин почему-то был в угловатом кевларовом шлеме, а в руках держал... американскую автоматическую винтовку М-16. Короче, это был американский солдат! Защитник, блин, нашего Отечества.

По телефону, указанному в выходных данных газеты, я позвонил редактору и рассказал этом об этом. Он ответил, что с утра ему уже звонили, и дизайнер получит взбучку. После чего оба посмеялись над ляпом.

Слава богу, сейчас не сталинские времена, а то бы мы смеялись в другом месте.

* * *

Вот такая байка ходит в нашем НИИ. Фамилия нашего директора — Глухих, а фамилия его заместителя — Баранов (фамилии настоящие).

И вот как-то собрались они ехать по делам в Москву. А что бы их встретили там, на вокзале, отправили телеграмму:

«выезжаем … числа, поездом..., вагоном..., встречайте глухих баранов»