«...Лишь бы машина была»
На аэродроме только что приземлились истребители. Они подруливают к своим местам. Из машин выскакивают летчики в черных кожанках. Вот они идут по траве, разминая затекшие ноги. От земли отвыкаешь очень быстро! Пятнадцать минут назад эти люди участвовали в бою. Здесь на лугу их встречает начальник штаба с аккуратным блокнотом в руках. Возле штабной палатки между летчиками завязывается оживленный, беспорядочный разговор.
Незабываемую картину представляют собой эти сильные, ясноглазые, загорелые люди, которые, перебивая друг друга, обсуждают подробности недавнего сражения.
— Ну, это интересный случай в моей жизни. Понимаешь, с первой очереди сбил самолет...
— Я видел. Мы еще только подходили, смотрю — парашютист висит. Японец. Скажи, это ты ко мне пристроился за облаками?
— Нет, я за Павлом Терентьичем. Мне, понимаешь, понравилось сегодня, как монопланы нам помогали. Мы жмем японцев сверху, а они принимают их под облаком. Получилось неплохо.
В этой шумной и веселой группе можно заметить среднего роста человека в кожаной безрукавке. Он что-то с улыбкой рассказывает своему соседу. Это Леонид Орлов, которому недавно присвоено звание Героя Советского Союза, один из замечательных летчиков Халхин-Гола.
Орлову 28 лет, но он выглядит на десять лет моложе в своем сдвинутом на затылок шлеме, с мальчишеским лицом и зачесанными назад волосами. Он мастер летного дела. Свойственная ему веселая отвага не раз помогала в воздухе. В конце августа он отпраздновал свой день рождения, участвуя в большом воздушном бою над монгольской границей.
Орлов никогда не выходит из боя раньше других. Он стремится продолжать его при всех обстоятельствах. Даже пробоина в фюзеляже самолета не выводит Леонида из строя. 22 июля самолет Орлова загорелся во время боя. Японским истребителям удалось пробить на нем масляный и бензиновый баки. От разрывных пуль начался пожар. Брызги горящего масла летели в лицо Орлову. Он увернулся от вражеских истребителей, продолжавших стрелять из пулеметов. Комбинезон начал на нем тлеть. Очки сдуло ветром.
Кинувшись в облака, Орлов принялся швырять машину из стороны в сторону. Он качал крыльями, переворачивался, камнем летел вниз. Наконец струя воздуха сбила пламя с самолета.
Что же сделал Орлов? Ушел на аэродром? Спустился вниз? Ничуть не бывало — он «пробил облачность» и ринулся в атаку, наводя своим дымящимся, закопченным самолетом ужас на врагов.
Несмотря на свою молодость, Орлов — опытный летчик-истребитель. Бои над Халхин-Голом не первые в его жизни. Один из орденов он получил за выполнение особых заданий. Он знает повадки японских летчиков не хуже их собственного штаба. Вступая в бой, он быстро разгадывает тактику противника и старается поразить его внезапностью удара.
Неожиданно лицо его омрачается. Скорбная морщинка прорезывается на лбу Орлова от шлема к переносице. Глаза его смотрят сосредоточенно и печально.
— Я здесь брата потерял, — кратко говорит он. — Чудесный у меня братишка. Отличный был летчик. Сильно дрался. Я взял его к себе в звено. Женить его думал в феврале, когда будет отпуск.
...Несколько фактов из биографии Орлова. Он родился в 1911 году в Ярославской губернии. Отец был плотником, потом лодочником-перевозчиком на Волге.
В 1928 году комсомолец Орлов работал слесарем в Рыбинске. Через несколько лет он вступил добровольцем в Черноморский флот. Море закалило Орлова и придало его характеру твердость, хладнокровие и быстроту ориентировки. После демобилизации он снова в Рыбинске, где теперь живет его отец, старый волжанин. Здесь Орлов начинает заниматься в аэроклубе. Он помещался далеко за городом. Каждое утро Орлов пешком спешил на аэродром.
Успешно пройдя учебу, он поступил в Ворошиловградскую школу военных пилотов. Сначала море и затем воздух — две стихии, в которых Орлов чувствует себя как дома.
Он рассказывает о воздушных боях с увлечением и радостной уверенностью человека, хорошо знающего свое дело.
— В первых боях, знаете, носишься, как шальной; главное, думаешь, скорее, скорее бы догнать врага. А вступишь в бой — забыл все на свете — только бы его сбить... Ну, а потом пошло как по маслу. Летишь. Оглянешься, нет ли врагов с хвоста, и спокойно вступаешь в бой.
Орлов испробовал в бою всевозможные самолеты. «Лишь бы машина была, чтобы подраться», — смеясь, говорит он.
«Я как-то приехал на чужой аэродром. Моя собственная машина была в ремонте. Смотрю — на аэродроме никого нет. Все вылетели по тревоге на фронт. Думаю — как тут быть. А лететь, понимаете, очень хочется. Вижу, стоит истребитель командира, прошу разрешения вылететь, и сразу на нем — на фронт. Тут бой в полном разгаре, он идет от 6000 метров до самой земли. Как раз замечаю в облаках всю нашу группу и сейчас же пристраиваюсь к ней, понимаете — вместе со своими действовать лучше. Семь японцев впереди, два наверху, пять с боков — мы против них работаем пятеркой. Тут, кстати, облачность — выскочишь из-под облачности, налетишь на них, потом скрываешься обратно. А уж темнеет. Трассирующие пули хорошо видать. Мы все жмем врагов по одному, к земле. Сбили впятером пять истребителей. Результат, понимаете, неплохой. Да вот несчастье. Последний японец, которого мы жали к земле, разбил мне пулей бензиновый бак. Прилетел на аэродром — опять машины у меня нет, надо вести в ремонт. А тут, понимаете, самые горячие дни. Такая досада. Ну, к счастью, наши техники нажали и выпустили мою машину через день. Так что все в порядке.
И что же вы думаете — кончились мои пересадки с самолета на самолет? Ничуть не бывало. Утром рано нашему звену было поручено сбить японского разведчика, который все время шлялся над нашими позициями. Ну, мы гнали его километров тридцать, вогнали-таки в землю, он задел за холм, и — в куски, только шары от него полетели.
Сбили три японских бомбардировщика, разведчика, три истребителя. У нас — двое раненых, машины целы».
...У Героя Советского Союза Орлова горячее сердце и верная рука. В любом небе, на любой высоте, когда прикажет Родина, его быстрый и грозный истребитель будет настигать вражеские самолеты.