Ш. Сурэнжав.
Сказ о девяноста баторах
На берегу Халхин-Гола
Родились девяносто баторов,
На берегу Халхин-Гола
Уснули навеки девяносто баторов,
На берегу Халхин-Гола
Засветлели девяносто обелисков...
Я сейчас расскажу об одном.
Он в далеком Свердловске родился,
В час тот грозный с родными простился,
С деревцом, что растет под окном.
Здесь он спрашивал у отца
О таинственном мирозданье,
Здесь надел он форму бойца,
Получил боевое заданье.
Здесь простился с отцом, с любимой,
Обещая вернуться скорей...
Паровоз заклубился дымом,
Он у тамбурных встал дверей
И смотрел, смотрел неотрывно
На любимую, на родню...
Десять дней до шрапнельных разрывов,
Если верить календарю!
Двадцать лет у него за плечами,
Пять пайков до земли монгол...
И колеса стучали, стучали:
Халхин-Гол, Халхин-Гол, Халхин-Гол...
Рисовал он сражений дым,
Знамя алое над храбрецами,
Был пронзительно молодым
Паренек с голубыми глазами...
И старик, проводивший внука,
И отец, проводивший сына,
И жена, и мать, и любимая —
Как они ожидали писем
Из Монголии!
В тот суровый и памятный день,
Когда родились девяносто баторов,
Я только появился на свет:
Девяносто женщин
Оплакивали девяносто мужчин,
Девяносто скорбящих отцов,
Девяносто матерей неутешных
О своих сыновьях вспоминали...
Побратим я! По этому праву
Я решил воспеть их подвиг,
Их бессмертную ратную славу,
Чтобы знали их люди сегодня.
Молча вчитываюсь в имена:
Рябцев В. И. 25.8.1939;
Степанюк И. С. 25.8.1939;
Желудков А. В. 28.8.1939;
Прядко А. Н. 30.8.1939...
Выше сфинксов и пирамид
Обелиски поднялись в небо.
Облака проплывают немо,
Лес негромко листвой шумит,
И вбирает в себя река
Обелиски и облака
И качает их отраженья.
Я иду по местам сраженья...
В неоглядном степном просторе
Через реки легла и леса
Пограничная полоса —
Обелиски стоят в дозоре!
Люди, помните тех солдат!