Фронтовая дружба
На зеленом пригорке, в воронке от разрыва авиационной бомбы, разместился штаб монгольского кавалерийского полка. У стереотрубы согнулись два человека — капитан Шагдаржав и старший лейтенант Сударев.
— В каком направлении движутся? — спрашивает Сударев.
— На мохнатый бархан, товарищ инструктор, — отвечает капитан.
Через минуту оба углубляются в карту. Сударев медленно и тихо говорит:
— По левому флангу открыть огонь полковой батарее. Второму эскадрону продвинуться метров на пятьдесят вперед...
Капитан разгадывает смелый замысел инструктора. Широкая мгновенная улыбка озаряет бронзовое лицо. И он продолжает начатую Сударевым мысль:
— Пользуясь тем, что внимание противника будет приковано к левому флангу, бронеэскадрон и третий эскадрон бросить в обход правого фланга, разобщить силы японцев и конной атакой уничтожить поодиночке...
Сударев улыбается. Он доволен, что капитан понял его.
— Правильно, капитан? Согласен?
— Согласен, хорошо. Так надо делать...
Вскоре фронт японской обороны был прорван, силы противника разъединены и уничтожены...
Радуется победе капитан Шагдаржав, радуется ей старший лейтенант Сударев. Они поздравляют друг друга, жмут руки. И видно, что крепкая, глубокая дружба объединяет этих людей. Стоят они, обнявшись, говорят без умолку. Монгольские слова смешиваются с русскими, русские — с монгольскими.
Вечером Сударев учит капитана русскому языку.
Опускается ночь. Сударев не спит. Когда спит один из друзей — бодрствует другой.
Но не суждено было друзьям закончить вместе бой, начатый 20 августа. Старший лейтенант Сударев был тяжело ранен. Капитан сначала растерялся. Боль резанула по сердцу. Как родного брата, обнял он инструктора. Стоны Сударева привели его в себя, и капитан быстро начал перевязывать товарища. Потом под градом пуль перетащил в безопасное место, встал на колени, хотел проститься и вдруг услышал:
— Отступать, капитан, нельзя... Надо держаться. Иди скорее в полк, — говорил Сударев, пересиливая боль и слабость от потери крови.
Капитан вскочил, попрощался с другом и побежал. Слова инструктора все время звучали в его ушах.
— Не отступлю, дорогой! Ни за что не отступлю! — повторял капитан.
К раненому подъехала санитарная машина. Когда санитары подняли Сударева, до его слуха донесся далекий шум боя. Полк шел в контратаку...
Инструктор взвода младший командир Кныш был послан вместе с пятью цириками в разведку. Разведчики зашли в тыл японцам. Много узнали ценного, много увидели. Обо всем сообщили в свою часть. И пошли назад.
Уже недалеко были позиции полка, когда разведка неожиданно наткнулась на группу японцев из пятнадцати человек. Кныш увидел офицера. Он лежал в траве и, о чем-то говоря, показывал в нашу сторону. «Вот бы живым взять», — подумал младший командир. Шепотом посоветовался с цириками. Те предложили атаковать японцев.
Разработали план: трое цириков с Кнышем во главе подползают ближе к японцам и забрасывают их гранатами. Когда самураи побегут, Олзвай открывает по ним огонь из ручного пулемета, и под прикрытием его Кныш и остальные захватывают офицера.
Олзвай занял удобную позицию. Кныш пополз вперед. Вот японцы совсем близко. Разведчики на миг встают во весь рост, и во врага летят четыре гранаты. Две разорвались среди японцев. Человек десять вскочили и бросились бежать. Офицер закричал им вслед. Олзвай успел скосить четырех японцев. Остальные повернули к своему командиру.
Кныш рванулся вперед, подскочил к офицеру и вышиб клинком саблю из его рук. Только хотел сбить его с ног, как вдруг почувствовал, что чьи-то пальцы сжали ему горло.
Олзвай в это время уже бежал к месту схватки. На ходу выхватил клинок и, когда увидел, что инструктор упал, закричал что было мочи:
— Ирне! Иду!
Он был готов умереть, только бы спасти советского товарища. Одного японца ударил на ходу, а потом со всей силой обрушил клинок на офицера. У ног лежал Кныш. Олзвай поднял его.
— Абыгты? Больно?
И, не услышав ответа, начал перевязывать его раны.
Кныш пришел в себя только в санитарной части. И первый, кого он увидел, был Олзвай.
— Жив?
— Жив, товарищ инструктор! а японец убит, там...
Олзвай счастливо улыбается. Инструктор спасен, и врач говорит, что он будет жив.