Потомки Гражины
Высокая худощавая девушка стоит на берегу залива и задумчиво смотрит на его спокойные, тихие воды. Легкий морской ветер гонит их, они бесшумно ударяются о прибрежную землю и откатываются назад. Чудесный июньский день! Как он похож на тот, что был в прошлом году в это время. Они все веселой ватагой высыпали из школы и пришли к заливу, вот так, как теперь она.
Выпускники!
Перед ними открывались необозримые горизонты, и волнующиеся воды казались безбрежными, словно сама жизнь. Прошел всего год... Все тот же залив, и так же тихи и спокойны его воды. Но как изменился родной край! Никогда еще не был он таким нищим и пустынным, как в эти черные дни.
«Нет сейчас в Прибалтике ни одного клочка земли, не залитого кровью. Повешены Ионас и Владас, — думает она, — и в страшном концлагере под Шауляем томится юная Аньеле». Марите вспоминает судьбу друзей, и до боли щемит сердце.
В Вильнюс — древнюю столицу Литвы — запрещен въезд литовцам. Город, издавна славившийся своей красотой, богатством и изобилием, разорен, жизнь едва теплится в нем. Он почти мертв. Мрачны его дома и пустынны улицы. Лишь изредка можно встретить ссутулившуюся фигуру прохожего. В городе было бы совсем тихо, если б не громовой голос неиствующего диктора в радиорупорах: «Трудовая повинность... Трудовая повинность, — надрывается он, — передаем новый приказ гаулейтера». Фашисты вывозят литовских юношей и девушек в Германию для отбывания трудовой повинности — так они называют каторгу на своих предприятиях... Но правда о германских «фабриках смерти» все больше проникает в Литву, Латвию, Эстонию, и уже нередки случаи, когда молодежь открыто отказывается ехать в Германию. Известный в Прибалтике вербовщик белых рабов Заукель сделал на днях ценное признание — половина вывезенных литовцев не работает или работает плохо. Угрозы и террор не помогают.
«Никогда еще, немец, не было того, чтобы литовец стал рабом...» Эти слова древнего князя Маргиса из страны Дайнава хранит в своей памяти молодежь Литвы. В этом краю сейчас очень популярна сложенная неизвестным поэтом песенка о советской Гражине.
«Марите, Марите, — поется в песне, — ты храбра, словно воин, и тебе не страшна смерть, потому что ты любишь свой народ, как славная, незабвенная Гражина...»
Гражина — это имя национальной героини литовского народа. В давние времена, более шести столетий назад, пришли немецкие крестоносцы в ее дом и сулили много золота мужу, чтобы он предал свою родину. Муж уже начал соглашаться, когда Гражина надела его платье и выбежала из дома. Она собрала войско, повела его на немцев и разбила их. И лишь когда радостные литовцы праздновали победу, они узнали, что в бой их вела Гражина.
Образ этой легендарной женщины, больше своего счастья любившей народ, вдохновил пламенного Мицкевича, и он написал поэму «Гражина». С веками забылось много событий. Но память о самоотверженной Гражине народ хранит, как самое дорогое, горячо любимое. Вполголоса он поет о своей советской Гражине, скромной 19-летней девушке комсомолке Марите. Немцы расстреляли ее отца, сожгли мать, и она ушла с друзьями в партизаны. Теперь для каждого немца страшен отряд, в котором сражается Марите.
Из сел Рокишского уезда Литвы немцы недавно согнали весь скот. Его погрузили на поезд для отправки в Германию. Поезд не дошел до места назначения. Он был взорван и полетел под откос вместе с коровами, быхами и охранявшими их гитлеровцами. Говорят, что это сделал отряд Марите, В канаве близ старинного замка у местечка Биржай на днях нашли тело предателя. Он стал старшиной и с рвением выполнял то, что ему приказывали немецкие господа. Говорят, что и смерть изменника — это дело рук отряда Марите...
На станции близ Каунаса однажды утром прохожие увидели убитого немецкого офицера... Накануне он пистолетом ударил по голове старую женщину. Прохожие шепотом говорили, что фашисту отомстили партизаны Марите.
С пятнадцатого июля по всей Латвии проводится перепись посевных площадей, сельскохозяйственных культур и рабочей силы. Как объявили немецкие власти, переписи подлежат все посевные площади, фруктовые сады, огороды, рыбные пруды. Подробно регистрируется, сколько и что именно посеяно, чтобы впоследствии крестьяне не смогли скрыть что-либо для себя. «Перепись дает весьма важные данные, — говорят гитлеровцы, — о положении сельского хозяйства и будет использована для дальнейшей сельскохозяйственной политики». В каждом дворе заводится инвентарный лист — в него заносится все, начиная от кухонного, ножа и кончая цыпленком. Почти всю домашнюю птицу гитлеровцы сожрали. Теперь они бросили лозунг — «Каждый цыпленок должен вырасти в курицу, — а яйца должны сдаваться». Резать цыплят строго запрещено, резать курицу можно лишь с разрешения местных властей, которые принимают решение в каждом отдельном случае...
Советская власть раздала крестьянам землю помещиков. Ныне эта земля отобрана и поместья восстановлены. В Латвию приехали и начали хозяйничать бывшие бароны Дрехслер, фон Медем, Фуст, Ханзен и десятки других сановных грабителей.
С восхода солнца до вечера работают на их полях изможденные крестьяне. Каждый из них по-своему выражает недовольство. Все вместе они саботируют приказы властей.
Немецкая газета жалуется: «Крестьяне не хотят понять, что теперь надо работать и надо терпеть. Войну они рассматривают как дело самих немцев». «В. Восточных областях, — пишет эта же газета, — еще встречается достаточно людей, которые не хотят понимать нынешнюю борьбу за Новую Европу. Они каждое лишение воспринимают со своей личной точки зрения…»
Гитлеровцы жалуются и вместе с тем все туже затягивают петлю на шее народа. Теперь стало известно, что нынешним летом все мальчики и девочки мобилизуются на сельскохозяйственные работы. Власти им заявили: «Если не будете работать или будете плохо работать, вас не переведут в следующий класс...» И дети работают на помещиков, как взрослые, от зари и до захода солнца. Им обещали хорошую жизнь и отдых в деревне. Они получили голод и болезни.
Недовольство новыми порядками выражают не только взрослые, но и дети. На днях в рижских гимназиях состоялся выпуск учеников. В связи с этим фашистская пропаганда решила организовать репортаж по радио.
Слово получил один из выпускников. Он благодарил от имени учеников своих преподавателей и обещал, что он и его товарищи отдадут все силы и энергию на благо родной страны. Юноша говорил:
— Мы знаем, что многое потеряли, — взволнованно звенел его чистый голос, — но мы верим в себя и в то, что сможем вернуть потерянное...
Это прозвучало более, чем двусмысленно. Какую-то секунду было тихо. А потом разразились аплодисменты. Ведущий постарался по-своему истолковать их, но вот в репродукторе что-то щелкнуло, и голос репортера оборвался на полуслове... Прошло несколько минут. Не последовало никаких пояснений. Без объявления загремел в репродукторе барабанный марш.
...Стонет, изнывает Прибалтика под игом немецких захватчиков. Вместе с новым порядком гитлеровцы принесли голод и эпидемии. Кровью залиты поля и улицы городов. Недавно в Литве и Эстонии прошла новая волна арестов и казней. Но партизанское движение не уменьшается, а растет.
...Высокая худощавая девушка стоит на берегу залива и все всматривается вдаль.
— Что-то они запаздывают, — тихо говорит она. Ветер уже поднялся в заливе. С запада идут одна за другой черные тучи. В море, наверное, шторм. Марите снова вглядывается вперед. А большие волны бегут к берегу и с шумом откатываются назад. «Да где же они!?» — с волнением думает девушка. Но вот среди волнующихся вод мелькнула точка. Ветер легко вынес маленькую рыбачью шхуну на гребень волны.
— Наконец-то, — промолвила Марите.
Шхуна с разгона врезалась в берег. Из-за бортов ее выскочило несколько молодых, сильных парней. Они поздоровались с Марите, а она их торопила — скорее, скорее. Они выгружали со шхуны тяжелые ящики, потом понесли их куда-то: это были боеприпасы для отряда Марите…