Автоматчик Павел Бирюков
1
Какое чудесное было то утро! Багровое солнце медленно вставало над горизонтом. Снег розовел и искрился под его лучами. Крапива-ветер обжигал лица, раскачивал звонкие ветки берез и сосен в парке Нарофоминского учебного городка.
Вслед за комбатом и группой автоматчиков из блиндажа вышел Бирюков. Он прищурил от солнца свои серые глаза, на лицо его, открытое и уже немолодое, легла улыбка, с правой стороны не хватало двух зубов: выбиты пулей еще в гражданскую войну. Потомственный слесарь, он был в Красной гвардии, дрался с кадетами-белогвардейцами за Кремль, с деникинцами — под Курском и Белгородом и ранен был два раза — в голову и в руки; служил пулеметчиком на бронепоезде. Улыбаясь и вскидывая свой автомат ППШ на плечо, Павел Бирюков поглядел в сторону и широко раскрыл глаза.
У Дома Красной Армии были немцы. Их было сотни полторы, все в белых касках, а один — в нашей красноармейской шинели. На углу фашисты устанавливали пулеметы.
— Товарищ комбат, немцы! — шепнул Бирюков.
— Где?
— Да вот они!
Бирюков ткнул в сторону немцев стволом автомата и метнулся в кусты, к огромной сосне. Он крикнул лейтенанту Мосьпану, командиру взвода автоматчиков:
— Товарищ командир, давайте скорее, вон их сколько!
Десятка два немцев обернулись на крик Бирюкова, вскидывая автоматы и винтовки. В этот миг Бирюков, стоя за сосной и чуть пригнувшись, дал по ним, на уровне груди, длинную очередь. Рядом прогремела очередь лейтенанта Мосьпана.
Бирюков, ясно увидев, как от его очереди рухнули на снег три немца, бросился к другой тройке, которая уже установила пулемет. Мелькнули перекошенные от ужаса лица врагов. Один немец пытался открыть огонь. Бирюков изо всей силы ударил его прикладом по плечу, и тот упал и завертелся на месте. Другой и третий не успели подняться: пули ударили им в грудь, и они легли трупами на подмосковной земле, на скрипучем утреннем снегу.
Только сейчас Бирюков оглянулся. Лейтенант Мосьпан и автоматчики Терехов, Минеев и Ермоленко расстреливали немцев с этой же короткой дистанции. Уцелевшие немцы, бросаясь зигзагами из стороны в сторону, мчались к домикам в лесу. Комбат взмахнул рукой. Граната разорвалась чуть впереди бегущих. Сквозь дым Бирюков увидел, как падали немцы.
— Бейте! Бейте без промаха, бейте, товарищи! — весело прокричал Бирюков. И встретился взглядом с тем немцем, которого он ударил по плечу. Тот раскрыл было рот.
— Молчи!
Бирюков схватил немца за ремень, оттащил в сторонку, в овражек, связал ему руки ремнем. Потом деловито подобрал и бросил к блиндажу немецкий автомат.
Немцы уже скрылись в окопчиках у домиков. Оттуда свистели пули.
«Тут дела надолго!» — подумал Бирюков и, согнувшись, пробежал за угол Дома Красной Армии, чтобы захватить еще диски своего автомата.
Начальник разведки дивизии сказал ему:
— Молодец, товарищ Бирюков. Лихо действовал. Теперь надо добивать врага, вышибать его оттуда, от домиков. Бери бойцов, действуй.
Десять красноармейцев и автоматчиков тотчас окружили Бирюкова.
— Действовать решительно и смело, товарищи! — сказал Бирюков, оглядывая соратников.
Из-за угла дома выбежал лейтенант Мосьпан. Бирюков обрадовался: есть кому командовать!
Он деловито навесил на себя сумку с патронами, захватил три полных диска, восемь гранат. Лейтенант Мосьпан, получив задачу от подполковника, спросил Бирюкова, как бы он думал действовать.
— Я бы пошел тремя группами: в лоб и в обход, справа и слева.
— Правильное решение. И я так думал! — сказал лейтенант.
— Давайте! Быстро! — приказал начальник разведки.
Бирюкову хотелось узнать от него, как же это вышло, что немцы пробрались в наш тыл, где же была наша разведка, где было боевое охранение? Но со стороны фронта усилился артиллерийский и минометный огонь врага по нашему переднему краю; там, в окопах, были три наши роты, а немцы у домиков находились в тылу у этих рот.
«Вот как! Потом придется разобраться!» — подумал Бирюков.
Через мгновенье три группы уже двинулись вперед, к домикам. Слева шли два автоматчика и три красноармейца, в центре — лейтенант Мосьпан с автоматчиком и четырьмя бойцами. Бирюков с тремя красноармейцами пошел справа, лесом по овражку. В воздухе стоял сплошной вой снарядов и мин, гремели разрывы. Трещали, падали с шумом ветви сосен и берез. Впереди и слева взахлеб лаяли пулеметы и автоматы. Сбоку рявкнула мина, взвыли осколки. Бирюков оглянулся на стон. Красноармеец обхватил левой рукой правое плечо, разбитое осколком, окровавленное. Он пристально посмотрел на Бирюкова и тихо, побледнев, опустился на снег.
— Отведите его назад! — приказал Бирюков и в этот миг увидел: на той стороне овражка здоровенный немец устанавливает на бугорке ручной пулемет.
— Ах, фашистская нечисть!
Бирюков старательно прицелился, опершись о ствол березы, и с чувством облегчения расстрелял немецкого пулеметчика.
Скользя и спотыкаясь, Бирюков скатился в овражек. Поднялся на бугорок и, забрав пулемет, вернулся к бойцам.
— Давайте идите в Дом Красной Армии! — И он отдал бойцу трофейный пулемет.
Бойцы ушли назад. Бирюков проводил их взглядом, в то же время не упуская из виду ничего вокруг. Ему было нестерпимо жарко. Он бросил в рот горстку снега. «Покурить бы!» — подумал он. И пошел по склону овражка — осторожно, скользя от дерева к дереву. Впереди между деревьев мелькнула зеленая шинель. Бирюков мгновенно залег в небольшой ровик, изготовился к бою.
«Вот как хорошо выходит!» — вдруг удивился он и как будто со стороны увидел и себя в ровике на снегу, и тех — двух немцев, которые шли прямо на него с черными автоматами наготове. Когда они подошли шагов на двадцать, Бирюков перерезал их короткими очередями — одного и другого.
— Туда вам и дорога!
Потом он быстро пробежал с полсотни шагов вперед. Домики теперь были уже слева, и окопчики, в которых засели немцы, были тоже слева. Теперь надо было смотреть еще зорче. Вон между стволов пробежал немец к военному городку. Неужели заняли военный городок? Вот бы прочесать их там из автомата.
Над ухом Бирюкова свистнули пули. Холодная тошнота страха вдруг обдала его. Обернувшись, Бирюков увидел немецкого офицера в очках, стрелявшего в него, и в этот же миг его безотказный ППШ ударил жаркой горстью пуль в живот фашиста. Офицер с воплем, оскалив зубы, упал. Бирюков перебежал на десяток шагов дальше, стал за сосной. Впереди был бугор. Вот сейчас надо бы броситься туда и ударить по немцам уже с тыла. Тут он услышал, как чей-то голос окликнул его: «Бирюков, не ходи!» Вокруг никого не было. У Бирюкова перехватило дыхание. И тут же он взял себя в руки.
— Да что же я — струсил, что ли? Броском на этот бугорок, большевик Бирюков!
Пригнувшись, он метнулся на бугорок и замер за деревом. Впереди между кустов стояла группа немцев. Тут же были окопчики. Передний немец поднял винтовку. Рыжий, щетинистый, он смотрел, не мигая, наглыми глазами.
— Русс, сдавайс!
Стиснув зубы, Бирюков вскинул свой автомат и застрочил-застрочил. На снегу сразу возник завал трупов и раненых. В глазах Бирюкова нестерпимо ярко мелькали пятна крови на вмятом снегу. Живые немцы скрылись в окопчиках. Бирюков упал на колени и стал бросать в окопчики гранаты — одну за другой, припадая и залегая перед каждым взрывом. Когда же из окопчиков высовывались головы, он вскидывал автомат и посылал очередь.
Оглянувшись, Бирюков увидел подбегавших бойцов седьмой роты.
— Я здесь! Сюда, товарищи!
Через мгновенье в окопчики полетели десятки гранат, черными столбами встала земля...
2
К Дому Красной Армии собрали трофей — Восемь пулеметов, минометы, винтовки, пистолеты. Подошли пятнадцать пленных. И Бирюков привел одного немца. Потом со всех ног бросился в овражек. Связанный немец лежал там же, где его оставил Бирюков. В глазах его был ужас, на лице — жалкая косая улыбка.
— Ты не бойся, чертова голова. Гут, гут! А Гитлеру будет вот! — и Бирюков показал руками, как будет сломано Гитлеру горло.
Товарищи окружили его, и от них он узнал, что лейтенант Мосьпан, раненный в грудь навылет, скончался. Это он кричал, предупреждая Бирюкова за мгновенье до смертельной раны. За товарища боялся...
Бирюков слышал грохот орудий, треск винтовок и пулеметов. Великий бой за Москву, за Родину продолжался. На душе Бирюкова было светло, спокойно. И в мыслях была стройная ясность. Он слышал шумные одобрения товарищей. В памяти его — удивительно сразу! — стояли все картины, все подробности сегодняшнего боя. Да, он, Петр Акакиевич Бирюков, автоматчик 1-й Московской гвардейской дивизии, член московской организации ВКП(б), доброволец гражданской и Отечественной войны, вел себя в этом бою достойно. Как здорово побили сегодня немцев! И он, Бирюков, отлично уничтожал немецких захватчиков. Но ведь и все боевые друзья, смелые соратники, тоже отлично истребляли врага. Да ведь это значит, что начался новый этап борьбы. Начался разгром фашистских полчищ.
— Отдохни немного! — с нежной и заботливой улыбкой сказал Бирюкову начальник разведки дивизии.
— Отдохнуть? — изумился Бирюков. — Слышите?
Справа, из-за огромного парка, доносился грохот ожесточенного боя, слитный гул танков.
— На соседа нажимают! — сказал тихо начальник разведки.
— Где же тут отдыхать? Надо немцев лупить! — коротко и бодро отозвался Бирюков. Вскоре с группой бойцов он исчез за деревьями.