Лесная армия
Кто они? Колхозник в вышитой украинской рубахе, тракторист из зерносовхоза, очкастый бухгалтер, докторша с аккуратной прической, кузнецы из МТС, девушки из городских десятилеток, учителя в сереньких пиджаках, председатели сельсоветов, только что променявшие пухлые портфели на автоматическое оружие, пастухи, вооруженные ручным пулеметом, старики — колхозные сторожа, бывалые люди, знающие все тропы и дороги в округе, подростки с белокурыми вихрами, приносящие пищу в расположение партизан. Солдаты лесной народной армии — тайной, подвижной, внезапной и неуловимой.
Весь фронт полон рассказов об их подвигах. Слышали? Отряд «Красная молния» опять взорвал три моста... Корниец вчера прервал линию связи на юго-запад от нас. Под носом у немцев разбиты железнодорожные пути, рельсы на стыках подорваны, воинский эшелон спущен под откос, сожжены шесть цистерн с горючим, машины обстреляны зажигательными пулями, весь бензин взорван. А в отряде «Смерть фашизму» группа партизан за десять дней обросла местным народом.
Народная война ширится с каждым днем. Немцы бросили в огонь боев все, что у них было. Все их силы продвинуты вперед. В тылу у них — безлюдные дороги, разоренные села, пожарища городов. В пустыне, которую населяет ожесточившееся, безгранично ненавидящее немцев население, активно действуют советские партизаны.
Сначала немцы не принимали их всерьез: «Отдельные вспышки сопротивления в тылах суть обычные явления первых дней оккупации», — сообщал фашистский листок «Восточный фронт». Потом они начали нервничать, расклеивать в занятых селениях приказы, угрожать «смертной казнью за каждый вид неповиновения как единичного, так и множественного». Наконец, ими овладела маниакальная мнительность. Они засыпают свои войска инструкциями, приказами: как распознавать партизан, как вести проверку прохожих на дорогах, как охранять автоколонны и маршруты с боеприпасами от нападений «со стороны невоенных групп», как выставлять караулы, чтобы «никакое лицо, даже женщина и ребенок», не могло приблизиться к лагерю, даже как «оправляться возле грузовиков, ибо партизаны могут использовать временную беспомощность нашего солдата и офицера»...
Мы не раз встречали на фронте бойцов и командиров партизанских отрядов. Это было при разных обстоятельствах: на опушке леса, где появлялся бородатый крестьянин с косой на плече, пришедший в расположение Красной Армии; на траве у полевой кухни, где партизаны кормились после нескольких дней блужданий по лесу на самой линии фронта; в деревенской хате перед обратным уходом «туда»; ночью, при свете пылающего пожара, на окраине села, в трагический и полный величия момент, когда только что организованный отряд колхозников прощался с красноармейцами, переходившими на новые позиции...
В соседнем селе гремел бой, за деревьями были слышны приглушенные ветром пулеметные очереди. В отблесках огня по воздуху кружились хлопья сажи, оседая на ветки, на траву и на спрятанные в кустах грузовики.
Отряд был сформирован. Оружие у всех на руках, за плечами у многих самодельные мешки и скатанные, как шинели, суконные тужурки. Для отряда заготовлены продукты, в лес свезены мед и зерно. До выступления в поход, назначенного на два часа, оставалось не более сорока минут. Ждали командира отряда, находившегося на хуторе. На близком расстоянии ударили три артиллерийских снаряда.
Прислушиваясь к ночному шуму фронта, партизаны сосредоточенно курили. Это были важные минуты в их жизни. Минуты, которые запомнятся навсегда... Сейчас они мирно сидели на окраине села у колхозных хат. Рядом с ними была Красная Армия. Но скоро они притаятся в лесу и пропустят мимо себя фашистские колонны.
Из хутора прибыл командир отряда, мужчина лет сорока, с подвижным и выразительным лицом, одетый в потертый пиджак с перекинутым на ремне трофейным немецким автоматом. Остановившись перед горящим домом, он скомандовал отряду строиться.
— Назад дороги нет... только вперед, чтоб фашистам тошно стало на земле... — прибавил он.
Мы простились, и отряд скрылся во тьме. Это было 19 июля.
Дней десять спустя нам удалось снова встретить двоих из этого отряда. В дубовом лесу, невдалеке от переднего края, они сидели на траве. Парень и девушка. Парень читал затрепанный номер фронтовой газеты. Девушка, закинув руки за голову, смотрела вверх на синее июльское небо с дымками дальних разрывов на горизонте. Сегодня ночью они пришли из фашистского тыла. Через час им предстояло снова вернуться к своим.
Не имея в прошлом боевого опыта, они стали отличными партизанами. Они приобрели все навыки бойцов «потайной войны». Они научились ориентироваться в темноте, спали под дождем, укрывшись ветками, пили болотную воду, перекликались друг с другом птичьими криками, сообщались, пользуясь знаками на деревьях, принимали неожиданные и смелые решения...
Они шли всю ночь сквозь лес, занятый врагом. Дорогу находили ощупью. «Пришлось стать следопытами, — застенчиво говорит девушка, — приметы есть безошибочные. К примеру, черный дрозд... Если он начинает кричать, значит где-нибудь близко люди. Тогда — ложись в кусты и лежи смирно. Есть еще маленькая птичка, похожая на синицу. Она кричит так: «пинь-пинь-пинь», и следует за тобой, просто демаскирует. Мы ее прозвали «птица-шпион»...
Они заготовили для отрядов продукты. Каждый из бойцов их небольшого отряда «славно повеселил германа». Бывший конюх Овражец, пользуясь только компасом и не зная топографических знаков, составил схему расположения врага; ориентируясь по ней, партизаны несколько дней спустя уничтожили немецкую мотомехколонну.
Вот описание первых боевых действий, которыми отряд начал поход во вражеский тыл. Покинув село, партизаны заняли позицию по сторонам идущей сквозь лес грунтовой дороги. Они вырыли «волчью яму» — громадный выем, глубиной в три метра, прикрыли его легким настилом из веток и аккуратно заровняли землей. Когда колонна с боеприпасами на ночном марше вышла из-за поворота дороги, партизаны, лежавшие в засаде, пропустили ее на полкилометра вперед. Передняя машина провалилась в яму. Началась сутолока, крики, беспорядочная стрельба. Середина колонны стала отходить, считая, что засада ждет их впереди. Тогда партизаны ударили сзади, «с хвоста»... Колонна была уничтожена, захвачены автоматы и пулеметы.
Скрывшись в лесу, отряд сделал большую петлю вглубь немецкого тыла. Партизаны ворвались в село, где фашисты оставили небольшой гарнизон, убили немецкого коменданта, сожгли базу горючего, сорвали расклеенные фашистами приказы, где командование вооруженных сил сообщало всем — «соединенные армии Германии и Финляндии заняли Москву. Прекратите же пролитие крови»... На месте приказа они расклеили номера газеты «За Радянську Украину!» На обратном пути они взорвали мост через ручей, сожгли запас сена, внезапно напали на штаб немецкого соединения и захватили дивизионную рацию... Все это вместе они скромно именуют «разведывательный поход в район фашистской комендатуры».
— Рассказать вам, как мы взорвали мост?.. Очень просто. Представьте — глубокая темнота. Вокруг лес, болото. Только озеро отсвечивает на поверхности. Возле моста — большая охрана. Эсэсовцы — отборная сволочь, ну, мы их тактику знаем хорошо. Мы подползли и — сразу бутылками с горючим и связками гранат!.. Взорвали. Охранники всполошились. Не буду рассказывать подробностей, но действовали так, что у них была мысль о полном окружении. Начали стрелять наугад. Мы отошли и взяли пленного. Самое трудное, знаете, было ползти по земле вместе с пленным, пятый день болят мускулы, и лицо все в ссадинах от корней и веток. В ту ночь как раз подбили Сережу. Вы, может быть, помните — черненький, в толстовке, счетовод. Его ранили: было ему худо. Он полз рядом и стонал. Опасность была, что услышат. Он тогда попросил меня — завяжи мне рот. Я снял рубашку и завязал ему голову, чтобы он не стонал. Он умер через полчаса. Замечательный был человек и друг. Потом мы перешли на новое место... Ну, дальше вы знаете.
Он кончил рассказывать. Его лицо, резкое и юношеское, было сурово.
— Когда идете обратно к своим!
— Через десять минут.
Тщательно и неторопливо он вывернул карманы своих серых брюк. Разорвал несколько бумажек. Надел картуз. Глубоко за пояс засунул маузер. Сел на траву. Посмотрел в сторону реки, за которой лежала колхозная Украина. Потом встал и, кивнув нам головой, быстро исчез в кустарнике.
В глубоком волнении мы глядели ему вслед. Придет время — его имя и имена его боевых товарищей будут названы перед лицом всего народа — на вечную славу...