Таллин удивительно спокойный, неторопливый город, здесь очень любят детей, цветы, живую природу. В уютных кафе встречаются друзья, часами ведут неспешную беседу.

И, как и вся наша страна, город растет, молодеет: строятся жилые дома, школы, культурно-бытовые учреждения, уже возникли совсем новые районы. И что особенно характерно — седая древность мирно соседствует с молодыми побегами жизни.

Многое напоминает здесь о давних связях России с Эстонией, о дружбе русского и эстонского народов, революционных традициях. В парке Кадриорг сохранился домик Петра I, тут он жил в 1714 году, занимаясь строительством военной гавани. А если подняться на самое высокое место — древний Вышгород, то там, в кирхе, вы увидите надгробия известных русских мореплавателей адмиралов С. К. Грейга и И. Ф. Крузенштерна.

А сколько сохранилось наглядных свидетельств революционной борьбы русского и эстонского народов! Известное в истории восстание на крейсере «Память Азова» вспыхнуло 8 декабря 1905 года, когда корабль стоял на Таллинском рейде. Из числа зачинщиков восстания 18 матросов расстреляны на Вышгороде — об этом напоминает мемориальная доска у подножия башни Длинный Герман. После победы Октября в Эстонии установилась Советская власть, но просуществовала она недолго. И только в 1940-м, за год до войны, эстонский народ снова поднял знамя Советов. Отныне и навсегда...

Ни стремительный бег времени, ни поток событий не затмили прошлого. Все связанное с Великой Отечественной войной до мельчайших деталей осталось в нашей памяти и сегодня предстает как бы в отшлифованном виде. Друзья познаются в беде. В трудные дни 1941 года плечом к плечу с бойцами Красной Армии сражались с врагом рабочий полк и истребительные батальоны. Они не страшились психических атак, бомбежек, артобстрелов. Они знали одно: выстоять! Выстоять, чего бы это ни стоило! Любой ценой, даже ценой своей жизни сдержать противника, ибо там дальше — Ленинград.

Вместе с русскими, эстонцами, белорусами, украинцами сражались за Таллин и Ленинград воины 1-го латышского стрелкового полка, сформированного в Риге в первые дни войны. Они начали свой путь в Латвии, с боями отходили через Эстонию. Третьим батальоном командовал ныне известный латышский писатель Жан Грива. Будущим летописцам еще предстоит рассказать о нем, герое Испании. Пламенным словом писателя и личной храбростью он увлекал бойцов на подвиги.

Все они, защищая Таллин, сделали первые шаги на пути к далекой нашей победе.

Кажется, давным-давно отгремели громы войны, но память о ней бессмертна. Это время оставило неизгладимый след в сознании старшего поколения и сегодня занимает пытливые умы молодежи.

Оказавшись в Таллине, хотите вы того или нет, из разных уст услышите одно и то же имя — Евгений Никонов! Улица Евгения Никонова, его имя носят школа и множество пионерских дружин, есть даже корабль «Евгений Никонов» в составе дважды Краснознаменного Балтийского флота.

Методист таллинского Дворца пионеров Ольга Николаевна Марченко, молодая энергичная женщина, уже не первый год вместе с ребятами изучает историю своего края, идет по следам героев Великой Отечественной войны. Они не раз бывали в местах, связанных с памятью Евгения Никонова. Кое-что я и сам мог рассказать любознательной Ольге Николаевне.

Нет, я не был знаком с Евгением Никоновым, никогда его не встречал, но имя это отпечаталось в моей памяти с далеких времен 1941 года, когда бои шли уже в окрестностях Таллина. Шоссе были покорежены снарядами, на обочине валялись убитые лошади, в обе стороны двигался поток людей, машин, повозок. Шагали бойцы на передовую, а навстречу им люди в гражданском везли на ручных тележках и в детских колясках домашний скарб.

На развилке дорог я встретил тогда знакомого капитана из бригады морской пехоты, где главным костяком были моряки-добровольцы, сошедшие с кораблей, чтобы сражаться у стен Таллина.

— Фашисты нашего раненого разведчика захватили, привязали к дереву и живьем сожгли. Вот изверги! — рассказывал он.

— Какого разведчика?

— Не знаю фамилии, дело было тут недалеко, на хуторе Харку.

— Как это произошло? — продолжал я.

— Ничего не знаю, кроме того, что вам сказал, — ответил он и пошел дальше.

Вернувшись в тот день в политуправление флота, я заикнулся было об этой встрече с капитаном, но не успел договорить, как полковой комиссар Добролюбов перебил меня:

— Все знаем. Это был артэлектрик с лидера «Минск» Евгений Никонов.

Вскоре мы уходили из Таллина, и в спешке не довелось узнать какие-либо подробности. Знали только одно: враги пытали парня огнем, а он слова не вымолвил. Внезапно налетев, краснофлотцы штыками и прикладами прикончили истязателей. Евгения Никонова друзья сняли обгоревшим. Уже потом имя Евгения Никонова высветилось из массы других героев, обрело известность.

То немногое, что я знал о Никонове, заинтересовало Ольгу Николаевну, она тут же записала мои воспоминания, а затем мы поехали через центр города на Пиритское шоссе, свернули там направо, поднялись в гору и остановились возле светло-серого обелиска, стрелой взметнувшегося к небу, — памятника участникам знаменитого ледового похода кораблей Балтийского флота в 1918 году. Рядом с ним стоит старое дерево — ясень, высохшее, обнаженное, без единого листочка, хотя кругом шумит пышная зелень. И вот это голое дерево как бы покоится рядом с прахом моряка. Смотришь с высокого холма на Таллин, портовые краны, башни, заводские трубы и думаешь: «Вот за то, чтобы все это было, и отдал свою жизнь Евгений Никонов».

Неутомимая Ольга Николаевна повезла меня в другой, совсем противоположный конец города, в новый район Таллина Ыисмяэ, застроенный разноликими веселыми на вид жилыми домами. Остановились у здания, раздавшегося вширь, — это и есть школа имени Евгения Никонова.

Перемена. Дети есть дети. Шум, беготня... Останавливаю на лестнице шустрого белобрысого мальчика лет десяти, показываю на портрет матроса в деревянной раме на стене.

— Кто это?

— Неужели вы не знаете?! — он вскидывает голову, с удивлением смотрит на меня.

— А ты знаешь?

— Конечно! Евгений Никонов, Герой Советского Союза, — победно отчеканил мальчуган и понесся дальше.

Судя по улыбкам и дружеским рукопожатиям, которыми встречали Ольгу Николаевну, она здесь свой человек. Хотя директор школы Малле Эвертсоо старше ее по возрасту, но в жизнерадостности, темпераменте она не уступает своей коллеге: на первый взгляд может показаться, что жизнь ее была усеяна цветами. А ведь эта женщина в войну оказалась чуть ли не на краю гибели. Рассказывая мне, что ребята и педагоги высоко чтят память Евгения Никонова и ежегодно в день его рождения, 18 декабря, устраивается школьный праздник, на который обязательно приглашают моряков, Малле с заметной грустью обронила такую фразу:

— В моей судьбе есть кое-что общее с Никоновым... — Малле объясняет, что значит это «кое-что». Оказывается, и она с матерью стояли бы под дулом фашистского пистолета, если бы отец вовремя не укрыл их в лесу. Сам же он был схвачен и 13 июля 1944 года расстрелян гитлеровцами.

Я смотрел в ее светлые глаза и думал: «Да, такой человек способен ценить жизнь и быть верным памяти тех, кого унесла война».

Малле и ее товарищи — люди скромные, не любят хвалиться своими делами и работают не на показ. Однако достаточно побыть тут, узнать, как кропотливо собирается материал для экспозиции, поговорить с ребятами и учителями, чтобы понять, что все тут делается на совесть и, главное, от чистого сердца. В день рождения Никонова, о чем почти что вскользь упомянула Малле, ребята приносят цветы к подножию монумента, по очереди стоят в почетном карауле, и весь этот день проходит под знаком увековечения памяти героя: уроки мужества, а потом соревнования на приз его имени, литературный вечер. В будни же ведется поиск новых документов или источников.

Приезжал по приглашению школы из Горького брат героя, Виктор, рассказал о детстве Жени, а моряки вспоминали, каким он был в пору службы на флоте. Так накапливается материал для будущего музея. И во всем этом участвуют сами ребята и их наставники. Вот почему дети, начиная от мальчугана, встретившегося мне на лестнице, и до десятиклассников, пишущих сочинение о Никонове, озаглавленное «Каким он парнем был», так ясно представляют себе образ моряка-героя и с каким-то особым благоговением произносят его имя.

Я ходил по улице Евгения Никонова. Она рядом с центром города, чистенькая, зеленая, с аккуратными двухэтажными домиками старой постройки, на фасадах таблички с его именем, и возникает ощущение связи прошлого с настоящим.

В парке Кадриорг установлен памятник герою. Матрос навсегда замер на высоком гранитном постаменте. Из-под бескозырки выбивается чуб. На плечи наброшена плащ-палатка, развевающаяся на ветру. В одной руке бинокль, в другой автомат. Он устремлен вперед, точно душа его жаждет боя. Здесь обычно тишина, подходят люди, положат цветы, молча постоят, отдавая дань мужеству верного сына Родины.

А поблизости от монумента, тоже в Кадриорге, кипение жизни. Там морская школа ДОСААФ. При входе — портрет Никонова, описание его подвига. С этого, вероятно, и начинается та самая школа жизни, в которую вступают юноши призывного возраста. Прежде чем идти на военную службу в армию или на флот, они получают здесь основательную специальную подготовку и моральную зарядку на долгие годы вперед.

Сначала теория: занятия в классах, где, кажется, представлен весь наш флот в макетах современных крейсеров, подводных лодок, торпедных катеров. Но главное, конечно, — учебные кабинеты, пособия, электрифицированные схемы, корабельный мостик со штурманскими приборами, даже дизели, что называется в натуральном виде, и другие работающие механизмы, как на боевом корабле. Есть и водолазный кабинет: универсальное снаряжение для подводных работ, дыхательные аппараты, обязательно изучаются правила техники безопасности. Надо все это знать назубок, прежде чем идти под воду. Отсюда, из кабинетов, рукой подать до залива, а там катера, шестивесельные ялы и даже яхта в распоряжении будущих моряков. Обучают юношей не новички в военно-морском деле, а умелые моряки, у которых за спиной годы и годы службы, такие, как Эрий Михайлович Блюмов, который отслужил действительную на торпедных катерах боцманом, а потом уже окончил военно-морское училище. Теперь, уйдя в отставку, он передает свои знания и навыки молодежи. Или старший лейтенант запаса Владимир Иванович Гребенников, тоже с дипломом Высшего военно-морского инженерного училища имени Ленина. А уж Геннадий Александрович Сильвестров, как утверждают, природный водолаз, любит свое дело и как никто другой умеет заинтересовать учеников, приобщить их к сравнительно редкой специальности.

Школа существует не так уж давно, но и у нее есть свои традиции и свои герои, их имена — на доске Почета:

Хянг

Хареид

Сепамяги

Нурк

Отличные ребята! Можно не сомневаться, что в них живет дух героев Великой Отечественной войны.

Во многих местах я побывал, многое увидел, прежде чем добрался до корабля, на корме которого отсвечивает знакомое дорогое имя «Евгений Никонов». Тральщик кажется лилипутом рядом с современным ракетным крейсером, но как говорится в народе, мал да удал.

Он только что вернулся из Финляндии. Ходили балтийцы с визитом в дружественную страну и полны впечатлений от похода и встреч в северном порту Оулу, куда приезжал сам президент республики в день своего рождения, чтобы поприветствовать советских моряков. Финские газеты так описывали это маленькое торжество на борту нашего военного корабля: «3 сентября Урхо Калева Кекконену исполнилось 76 лет. Президент республики встретил эту дату на советском корабле, познакомился с техникой, матросами. Сидел за торжественным обедом в подаренной ему бескозырке...». Нужно ли говорить, что даже такой небольшой поход, уложившийся в одну, всего в одну неделю, был хорошей школой для впервые стоявшего на ходовом мостике в роли командира корабля старшего лейтенанта Виктора Анатольевича Шельпякова и для всей команды. Многое довелось увидеть и испытать молодым морякам: шторм, во время которого небольшой кораблик клало на борт, поход по Ботническому заливу очень сложными извилистыми фарватерами. А торжественные минуты при заходе в порт: салют наций, флаги расцвечивания, гром оркестров и едва ли не самое трогательное зрелище — улыбки финнов, стоявших под дождем с зонтиками и букетами цветов. Об этом с восторгом рассказывал мне секретарь комсомольской организации радиометрист Николай Свечко, тут же демонстрируя сувениры, подаренные ему финскими девушками. Но еще больше радовался он тому, что и там, в Финляндии, уже известно имя Евгения Никонова, и нашим морякам оставалось лишь рассказать о его подвиге.

Известное дело тральщики. Недаром их называют тружениками моря. Если крупные корабли отстаиваются в базе или совершают далекие океанские плавания, то тральщики делают всю повседневную работу: несут дозорную службу, изо дня в день «утюжат» море, проверяя квадрат за квадратом, — это боевая учеба.

Не один год в строю «Евгений Никонов». И не одно поколение моряков получило на нем морское крещение, и многие молодые ребята еще не раз услышат команду: «По местам стоять, с якоря и швартовов сниматься!».