Эпилог

Смолкли артиллерийские залпы в Заполярье. Отдыхает небо от гула моторов, треска пушечно-пулеметных очередей. Так тихо, что кажется, земля спит после пережитого. Даже солнце, как будто стесняясь тревожить ее отдых, опустилось за зубчатый горизонт и не появляется много-много дней. Земля окуталась полярной ночью.

Февральским днем 1945 года гвардии майор Комлев со своими боевыми друзьями отправился в небольшой пограничный норвежский поселок. У дома Мартина Вадсена Комлев увидел мальчика лет четырех и совсем малюсенькую, только что вставшую на ножки девочку. Одетый в теплый вязаный костюм мальчуган неуклюже карабкался на горку и уверенно скатывался на лыжах. Девочка громко визжала, глядя ему вслед.

— Турик! — нерешительно произнес Комлев, подходя ближе.

Юный лыжник посмотрел на незнакомого человека, опустил голову и молча начал передвигать из стороны в сторону лыжу.

— Турик! — повторил Никита Кузьмич и, схватив ребенка на руки, расцеловал его в пухлые щеки.

Из дома выбежала женщина в свитере с красной полосой на груди, в радостном изумлении всплеснула руками.

— Русеиск флюгер! Кузьммш! Мы ждали вас!

— Ранди, ты! А я боялся даже спрашивать Турика... Ранди кинулась к Комлеву, расцеловала его, потом повернулась лицом к дому и что-то громко начала кричать и махать руками. На крыльце появился мужчина на костылях.

— Мой муж, Кнут Танг, вернулся, — Ранди потащила Комлева к нему. Комлеву не терпелось узнать, как Ранди удалось ускользнуть от погони.

— О, я тогда много боялась... Оскар ушел вперед, сзади наци, лыжа сломана... Поправила, побежала, свернула другой сторона. Наци след потерял. Ушла.

Из домов выходят люди, возбужденно переговариваются между собой, жмут летчикам руки, хлопают по плечам, улыбаются.

Прибежал Мартин Вадсен. Он, казалось, помолодел.

— Э-о-о! Гость! Прошу, прошу, — не устает он твердить. — Мой дом — ваш дом.

Шумною гурьбою ввалились в дом Мартина.

Вот памятная для Комлева комната. Плетеного кресла и круглого столика нет. Полупустой выглядит и гостиная. Видя удивление русского друга, Мартин объяснил:

— Наци бежал, все хватал, домой не нес — рубил, ломал. Будем жить сначала.

Норвежцы о чем-то заговорили между собой и, подталкивая друг друга, вышли из дома, а через несколько минут вернулись неся стол, стулья, кресла.

Весть о прибытии русских гостей долетела до одинокого домика на берегу озера. В комнату вошли Эдгарди Лотта Хансен.

— Не забыли? — спросил Эдгард, пожимая руку Комлева.

— Никогда!

— Посмотри, моя жена моложе стала. У нас радость. Большая радость! Ждем домой сына.

Когда гости и хозяева расселись и в рюмки было налито вино, в комнату ввалился Оскар Мунсен.

— Я тут! — звучно возвестил он.

Комлев вышел из-за стола навстречу другу. Они крепко обнялись.

— Друзья! — обратился к летчикам Никита. — Этот человек — тот самый Оскар Мунсен, о котором я так много вам рассказывал.

Оскар сбросил с себя шляпу, кожаную куртку, поздоровался со всеми за руку и занял место между Комлевым и Локтевым. Рядом с Локтевым — Дедов. Справа от Комлева занял место Кнут Танг. Комлев взял с рук отца маленького Турика и посадил к себе на колени. Мальчик, ласкаясь, прижался к его груди.

Выпили за свободу Норвегии, за победу Красной Армии, за радостную встречу.

Хозяева угощали дорогих гостей чем могли. Советские офицеры не оставались в долгу.

За обедом много и оживленно разговаривали, хорошо понимая друг друга. Летчики поведали норвежским друзьям о судьбе Бозора Мирзоева, Сомова, Тиши маленького. С грустью узнали, что Петер Лихтсен в 1944 году был схвачен гестаповцами на явочной квартире в Осло и следы его затерялись.

— Оскар, а не знаешь о судьбе Малыша? — спросил Комлев.

— Россию увез на лодке. Ищи дома, — ответил тот.

— Как же я его найду, коли никогда не видел, да и имя и фамилию не знаю.

— Такой, — проговорил Оскар и одновременно обеими руками показал приметы: левую руку вытянул вперед, дескать, невысокого роста, а указательным пальцем правой руки приподнял кончик носа: курносый.

За столом все весело засмеялись, а Локтев заметил:

— В России половина курносых и среднего роста. За столом присутствует незнакомый Комлеву человек.

Это управляющий только что организованного государственного хозяйства. Он спросил, большую ли часть норвежской территории возьмут русские и как долго их армия будет находиться в Норвегии. Дедов ответил, смеясь:

— У нас достаточно своей земли. Вывод частей из Норвегии начнется на днях.

— Я всегда говорил, что русским наша земля не. нужна. Мы никогда не забудем, что они сделали для нас, сколько пролили крови ради нашей свободы, — сказал Эдгард Хансен.

Долго длилась задушевная беседа. Стемнело, когда стали прощаться. У автомашины, принимая из рук Комлева уснувшего Турика, Ранди тихо проговорила:

— Кузьмиш! Отца Турика русские спасли от наци. Передай своему сыну, что Туре никогда не поднимет руки на русского парня.

— Передам, обязательно передам, Ранди! Машина вышла со двора. Вслед за ней шли норвежские патриоты, прощально махали руками.

...Тихо бьется о берег фиорда волна. На скале, нависшей над водой, высечена огромная пятиконечная звезда. Ниже звезды — слова: «НОРВЕГИЯ БЛАГОДАРИТ ВАС!».