Содержание
«Военная Литература»
Проза войны

Танк-мститель

Знойный июльский день 1941 года. Дымящийся пожарищами Минск, в котором хозяйничают гитлеровцы. Они везде: на улицах, во дворах, в скверах. А берег Свислочи буквально усеян ими: одни купаются и загорают, другие тут же развели костры и жарят награбленных у местных жителей кур и поросят. В парке Горького под деревьями сгрудились автомашины, броневики, кухни. Слышатся хохот, крики, пиликанье губных гармошек. «Завоеватели» чувствуют себя в полной безопасности.

И вдруг в самом центре города раздается сильный грохот. Нарастающий шум мотора и орудийно-пулеметная стрельба заполняют все вокруг. Немцы задирают го-лозы кверху: самолеты? Но в безоблачном небе ничего не видно.

— О, майн гот! — несутся возгласы от реки. — Что это?

А грозный рокот мотора и стрельба все ближе. И вот на главную улицу — Советскую — врывается танк. На большой скорости он мчится вперед, грозно лязгая гусеницами по камням мостовой. Его орудие и пулеметы изрыгают огонь.

— Рус панцер!..

Фашисты в панике заметались. Их разгульной безмятежности как не бывало. Купальщики выскакивают из воды и, забывая одеться, бегут кто куда: в кусты, в кювет у дороги. Но никому из них не удается скрыться, смерть настигает их всюду. Какой-то обезумевший от страха гитлеровец пытается влезть в канализационный колодец, да так и повисает в нем, скошенный пулеметной очередью из танка. Другой втиснулся в сломанную водозаборную решетку и тоже получил пулю. Берег реки покрылся трупами захватчиков.

В парке одна за другой запылали автомашины, цистерны. Начали рваться боеприпасы, что еще более усилило панику. Пытавшиеся спрятаться за деревьями фашисты падали, сраженные выстрелами советских танкистов.

За мостом через Свислочь танк столкнулся с колонной вражеских автомашин и разметал их, покорежил, поджег. Потом раздавил несколько мотоциклов вместе с мотоциклистами, спешившими к месту боя. И помчался дальше.

Отважные воины, укрытые броней, не могли видеть, что за ними со слезами радости на глазах наблюдают местные жители. Однако сердцем чувствовали, как много значит их смелый рейд для попавших в неволю советских людей. Те же буквально воспрянули духом, когда поняли, что творится на улицах. То тут, то там из-за заборов и развалин домов выглядывали ликующие лица. Из окон махали танкистам руками: молодцы, мол, ребята, бейте фашистов, крушите их!

Опомнившись, гитлеровцы открыли по дерзкому советскому танку огонь из противотанковых орудий. Но экипаж смельчаков продолжал свое дело. Вдруг над машиной взвился столб дыма и пламени. Она загорелась, но все еще шла вперед.

* * *

Кто же были эти отважные герои? Как сумел одинокий танк среди бела дня ворваться в город, который кишел фашистами, промчаться почти по всему Минску и нанести врагу огромный урон? Что двигало поступками храбрецов, повергших в смятение фашистов и изумивших своей смелостью все население города?

Долгое время эти вопросы оставались без ответа. Никто не знал, откуда появились в Минске на пятый день после его взятия немцами советские танкисты и какова их дальнейшая судьба. Но горожане помнили их подвиг. С годами вокруг него стали складываться легенды, очевидцы рассказывали о нем молодежи, учителя — детям.

* * *

Прошло более двадцати лет. Как-то по белорусскому радио прозвучал рассказ о бесстрашных танкистах и призыв ко всем, кто знает что-нибудь о них, откликнуться. Это занялись поисками героев сотрудники Музея истории Великой Отечественной войны и юные следопыты 40-й минской школы. Они начали активно выступать по радио, телевидению, в местных газетах. И вот удача: на призыв откликнулся один из членов экипажа легендарного танка.

Им оказался рабочий Минского моторного завода, один из активистов заводской организации ДОСААФ Дмитрий Иванович Малько. Это он был механиком-водителем того танка и вел грозную боевую машину по оккупированному фашистами городу. От него стала известной история этого подвига мужественных советских танкистов. Подвига, рядом с которым меркнут самые фантастические легенды.

Автору этих строк довелось встретиться и беседовать с Дмитрием Малько. Я увидел худощавого мужчину. Все лицо у него изборождено морщинами — следы перенесенных за военные годы испытаний. В разговоре он немногословен, во всем чувствуется исключительная скромность. На вопрос, почему так долго не рассказывал о себе, ответил: «А что я особенного сделал, чтобы хвалиться? Просто представилась возможность поколотить фашистов, вот и воспользовался ею. Думаю, что и любой другой на нашем месте поступил бы так же». Между тем у Малько богатая военная биография. Он участник боев в Финляндии и Западной Белоруссии, а также Великой Отечественной войны с первого до последнего ее дня. За отважный рейд по занятому врагом Минску в июле сорок первого года танкист впоследствии был награжден орденом Отечественной войны I степени.

Беседуем о том дерзком и смелом рейде. И постепенно вырисовывается картина величественного подвига горстки советских воинов.

* * *

Когда началась война, старший сержант сверхсрочной службы Малько заведовал хранилищем автобронетанковых запчастей на складе, находившемся недалеко от Минска. Склад решено было эвакуировать. 28 июня, то есть в день прорыва фашистских войск к белорусской столице, личный состав собрал имущество склада и двинулся на восток по Могилевскому шоссе. В составе колонны был и танк Т-28.

Танк этот недавно прибыл из ремонта и стоял на складе. Экипажа для него не было, и вначале хотели оставить его здесь. Но Малько, служивший раньше механиком-водителем, вызвался вести боевую машину.

В пути случилась вынужденная остановка — отказал мотор танка. Чтобы не задерживать всю колонну, Малько решил сам устранить неисправность. Провозился долго, пока ликвидировал поломку. Колонна за это время ушла далеко, и догнать ее уже не было возможности. К тому же, по рассказам двигавшихся по шоссе бойцов, дорогу на Могилев перерезали фашисты.

Так Малько остался один со своим танком. Но бездействовать он не мог. Присоединился к какой-то части и выполнял задания ее командира: ходил в разведку, уничтожал вражеский десант. Потом, когда часть направилась лесом дальше, устроил засаду в кустах возле дороги.

Тут и произошла у него встреча, определившая все дальнейшие действия. Сидя в кустах возле машины, он вдруг услышал:

— Здравствуйте, товарищ танкист!

Вскочил и видит: стоят перед ним пятеро — майор и четыре курсанта. Майор спросил у Малько, кто он и что здесь делает, посмотрел документы и распорядился:

— Отныне, товарищ старший сержант, вы вместе с танком поступаете в мое подчинение.

Задачу объяснил кратко:

— Возле Минска, в болоте, застряли три наших учебных танка. Надо их вытащить.

Сели в машину и двинулись в обратном направлении — к Минску. Но когда подъехали к тому месту, где должны были находиться застрявшие танки, не обнаружили их. Лишь развороченные гусеницами колеи указывали, где стояли машины. Их уже, оказывается, вытащили раньше.

Отвели Т-28 в лес, переночевали. Наутро майор говорит своему экипажу:

— Ну так вот, товарищи, положение наше трудное. Кругом враги. Надо пробиваться к своим. Можно попытаться пойти тем же путем — по Могилевскому шоссе. А можно и прямо на восток...

— Через Минск? — спросил Малько.

— Да, товарищ старший сержант, вы угадали. Через Минск. Но в нем сейчас полно фашистов.

— Так что же? — опять заговорил Малько. — Фашисты везде. В Минске наше появление будет для них неожиданным. Значит, и бить их там будет легче.

— Правильно говорит танкист, — поддержали курсанты.

— Хорошо, — произнес удовлетворенно майор. — Я тоже так думаю. Ворвемся в Минск и ударим по гитлеровцам, чтобы им жарко стало. Пусть не воображают, что разбили нас. И для населения города это будет огромная моральная поддержка. Проскочим через Минск к Московскому шоссе, а там присоединимся к нашим войскам. Как у вас машина, старший сержант?

— Сейчас вполне исправна, — ответил Малько. — Машина мощная: пушка, пулеметы. Воевать можно. Вот только боеприпасов маловато. Однако я знаю недалеко склад, там остались снаряды и патроны.

— Тогда давайте готовиться, — приказал майор.

Танк внимательно осмотрели, проверили. Затем заехали на покинутый склад, пополнили боезапас и взяли курс на Минск.

Стоял полдень 3 июля 1941 года.

Вот и окраина Минска. На большой скорости танк ворвался в город. У ворот ликеро- водочного завода встретили первую группу гитлеровцев — человек двадцать пять — и расстреляли их из пулеметов. Дальше направились по улице Гарбарной, мимо стадиона, сбивая вражеские заслоны и уничтожая отдельные машины. У Дома Красной Армии танк выскочил на Советскую улицу. Здесь все вокруг было забито живой силой и техникой противника. Не сбавляя скорости танка, экипаж смельчаков вступил в неравный бой с врагом. Малько крепко держал рычаги, ведя машину к мосту через Свислочь. Майор бил в упор из пушки по фашистским автомашинам и танкам, а курсанты из пулеметов косили скопления вражеской пехоты. Пользуясь замешательством противника, наши храбрецы мчались все дальше, давя и расстреливая фашистов. Вырвались на Долгобродскую улицу, и здесь по Т-28 ударила вражеская противотанковая батарея, установленная на кладбище. До Московского шоссе было уже совсем недалеко, когда снаряд угодил в машину. Пройдя еще метров двести, она, объятая пламенем, замерла у Комаровского рынка.

— Покинуть танк! — скомандовал майор.

Курсанты попробовали вылезти через верхний люк, но были сражены бежавшими к танку гитлеровцами.

Малько, раненный осколком в голову, выбрался через передний люк, перемахнул через забор и бросился в сад. Майор выскочил за ним и, отстреливаясь, тоже перебрался в сад. Однако больше его Малько не видел.

В каком-то доме старушка перевязала Дмитрия Ивановича и с наступлением темноты проводила дальше. За городом Малько встретил группу бойцов. Вместе с ними несколько недель пробирался на восток. Вышел к своим войскам в районе Рославля.

Потом Малько участвовал в боях под Москвой, Харьковом, освобождал Минск, воевал на польской земле и встретил победу в поверженном Кенигсберге. Закончил войну гвардии старшим лейтенантом, заместителем командира роты по техчасти. На фронте стал коммунистом.

Фамилий товарищей по экипажу Малько не знал. Помнил, что курсанты были якобы из минского пехотного училища — упоминали они училище в разговорах, но как их фамилии — не спросил тогда. Не узнал он имени и фамилии майора, взявшего на себя командование одинокой машиной и принявшего дерзкое решение — прорываться через занятый врагом город. Не ясна и его судьба — погиб ли он тогда или остался в живых.

В разговоре Дмитрий Иванович высказал предположение, что глава их экипажа был не строевым командиром, а скорее всего политработником, хотя курсанты и называли его «товарищ майор». Малько слышал, как тот несколько раз упоминал политотдел 3-й армии, которая отходила от границы. К тому же и знаки различия у него — два прямоугольника на петлицах — могли означать «батальонный комиссар».

У Малько осталась обгоревшая топографическая карта, врученная ему майором перед рейдом в Минск. На полях карты можно прочитать надписи: «Оперативный отдел, 3 этаж», фамилии: «Михайлов, с-на Сошников, л-нт Волков, Переслов». Что означали эти пометки — фамилии членов экипажа или людей, знавших майора?

Дмитрий Иванович стал часто выступать по радио, в печати. И вдруг после одного из таких выступлений пришло письмо с Украины. Электрик совхоза «Красный забойщик» Криворожского района Николай Евсеевич Педан сообщил, что среди членов экипажа — курсантов — был и он. Вскоре боевые друзья встретились в Минске и узнали друг друга. Состоялось их выступление перед телезрителями. Педан рассказал, что когда танк загорелся, он открыл люк и успел сделать несколько выстрелов из пистолета по бежавшим к машине гитлеровцам. В это время раздался сильный взрыв. Николая Евсеевича контузило. Очнулся он в сарае, какая-то женщина вытирала ему лицо. Только она ушла, в сарай ворвались фашисты, схватили его и увели. Начались допросы, страшные пытки, потом концлагеря. Освобожден он был в 1945 году, служил в артполку, через год демобилизовался.

Так был найден еще один участник героического экипажа. Судьба других осталась неизвестной.

* * *

Знаменательно, что этот подвиг был повторен спустя ровно три года. Только уже не в горькие дни нашего отступления, а во время победоносных боев по освобождению советской земли от фашистских захватчиков.

В ночь на 3 июля 1944 года командир одного из танковых соединений, готовившегося к наступлению на Минск, отдал приказ экипажу танка Т-34 произвести в городе разведку боем. Рано утром 3 июля танк на большой скорости ворвался в Минск. Снова, как и три года назад, грозная советская боевая машина промчалась по улицам занятого врагом города, сея смерть и панику в стане гитлеровцев. А когда взошло солнце, по огневым точкам противника, выявленным нашими танкистами, ударили артиллерия и авиация. Днем советские войска освободили столицу Белоруссии.

Поначалу народная молва связывала воедино оба этих подвига. В легендах рассказывалось о советском танке- мстителе, который снова вернулся в родной город, чтобы покарать фашистов. Утверждалось, что и в первом, и во втором рейде действовали одни и те же люди.

В результате поисков участников обоих рейдов установлено, что во втором случае действовал другой экипаж во главе с гвардии младшим лейтенантом Дмитрием Георгиевичем Фроликовым, которому было присвоено звание Героя Советского Союза. Танк этот и поныне стоит на высоком постаменте возле окружного Дома офицеров как памятник мужества отважных сынов Отчизны. Дмитрий Иванович Малько, хотя и участвовал в освобождении Минска, действовал на другом направлении и вошел в город вместе со всеми нашими частями.

Много времени прошло после тех памятных событий. Малько, работая контролером на моторном заводе, приумножил свою ратную славу успехами в труде. За отличные показатели в работе был награжден медалью «За трудовую доблесть». А сколько раз он выступал с рассказами о ратных делах, о наших славных боевых традициях — и не счесть. Его узнали не только в Минске, но и далеко за пределами республики. Дмитрий Иванович — желанный гость в школах, на сборах юных следопытов, в рабочих коллективах, воинских частях. Часто его можно встретить в первичных организациях ДОСААФ, где он помогает вести оборонно-массовую и военно-патриотическую работу. За ним прочно закрепилось звание — «герой из легенды».

Дальше