Потомок героя

В сентябре 1962 года наша Родина отмечала 150-летие славного Бородинского сражения.

Семья полковника Советской Армии В. Е. Маркевича, моего друга и сослуживца по старой русской и Советской Армии, решила передать Бородинскому военно-историческому музею боевую шашку своего предка, казака Семена Маркевича, участника Бородинского сражения и последующих битв с войсками Наполеона Бонапарта. Шашка, с укрепленными на ее ножнах многими боевыми наградами Родины — заслугами рода, в столетнюю годовщину Бородинской битвы, в 1912 году, экспонировалась на историческом поле сражения.

Сослуживцы полковника Маркевича поддержали решение наследников и доверили мне отвезти и передать реликвию Бородинскому музею.

Еще за три дня до всенародного торжества, 18 сентября, я прибыл в село Бородино и вручил директору музея реликвию. В музее спешно заканчивались последние работы, чтобы распахнуть двери многочисленным посетителям.

По всем дорогам, ведущим к Бородинскому полю, нескончаемым потоком двигались автобусы, автомобили, грузовики, мотоциклы, велосипеды.

Длинной лентой растянулись по шоссейной дороге военные машины. Воины Советской Армии прибывали на историческое место, где дважды решалась судьба нашей Родины, чтобы возложить венки на могилы павших в боях в 1812 году и в Великую Отечественную войну.

А от железнодорожной станции Бородино по дороге шли группами и в одиночку бывшие солдаты и офицеры Советской Армии, съехавшиеся со всех концов страны. У всех на груди боевые награды. В руках цветы. Прибыли делегации зарубежных стран. Здесь, преграждая путь к Москве, в 1941–1942 годах сражались полки 32-й Краснознаменной стрелковой дивизии, курсанты Военно-политического училища им. В. И. Ленина, 18, 19, 20-я танковые бригады.

Здесь на местах побед в Отечественную войну 1812 года советские воины приумножили славу своих предков, защищая Москву.

Все Бородинское поле было заполнено десятками тысяч людей. Они несли венки, букеты живых цветов, чтобы возложить на могилы воинов и этим выразить глубокую благодарность защитникам Отчизны.

У одного из памятников произошла незабываемая встреча. Две пожилые женщины медленно вели под руки старика, грудь которого была украшена многочисленными солдатскими наградами. Они остановились у памятника лейб-гвардии егерскому полку и матросам гвардейского экипажа. Старик был полный георгиевский кавалер, имел медаль за русско-японскую войну и несколько памятных юбилейных медалей. Я приметил серебряную медаль на голубой андреевской ленте. Это была медаль участника боев в Отечественную войну 1812 года. Невольно припомнил я своего учителя истории и его рассказ о семейной реликвии.

Я подошел к ветерану.

— Здравия желаю, георгиевский кавалер!

Ветеран выпрямился, высвободил руки и, как в прошлые, далекие годы, ответил по-военному бодро:

— Здравия желаю.

Он подал мне руку и объяснил, что приехал издалека со своими дочками поклониться праху павших героев. Вокруг быстро собрался народ. Всем хотелось хорошо разглядеть участника прошлых войн. Несколько молодых людей с фотоаппаратами в руках, действуя энергично локтями, проталкивались через плотную толпу.

Я попросил ветерана рассказать о себе. Старик разгладил свою седую бороду и добродушно улыбнулся.

— Говорить долго... Обе ноги были ранены, тяжело стоять... Все награды на моей груди — мои заслуги. Только одна, эта серебряная, — он прикоснулся пальцами к медали 1812 года, — заслуга моего предка. Вот на этом поле он сражался с французами в тысяча восемьсот двенадцатом году... В тысяча девятьсот двенадцатом году, когда праздновали столетнюю годовщину Бородинского сражения, я был младшим унтер-офицером лейб-гвардии Литовского пехотного полка и участвовал в параде войск. Здесь в числе других был награжден памятной медалью тысяча восемьсот двенадцатого — тысяча девятьсот двенадцатого годов и серебряным юбилейным рублем. Медаль прадеда я имею право носить как правнук, — сказал он с особой гордостью.

Все плотнее и плотнее сжималось кольцо собравшихся. Каждому хотелось как можно ближе протиснуться к герою, лучше рассмотреть его боевые награды.

В это время подъехала автомашина. Из нее вышел высокий стройный полковник-артиллерист и, протиснувшись сквозь окружение, вывел ветерана и его дочерей из толпы. Все четверо сели в машину, она медленно двинулась по полю, к Багратионовым флешам и затерялась среди множества людей.

Долго еще стояли люди у памятника.

— Полковник, должно быть, из родни, — заметила пожилая женщина с двумя орденами на кителе.

— Тоже, наверное, из потомков, — басовито откликнулся капитан первого ранга с орденскими колодками на груди и Золотой Звездой Героя Советского Союза. — Видели, орденов-то сколько у него?

— Несомненно, это достойный потомок героя Бородина. Возможно, и он здесь сражался в Великую Отечественную войну.

— Они и похожи друг на друга, — сказала девушка с сумочкой на плече и, обратившись к своему спутнику, курсанту военного училища, спросила: — Сколько ты сделал снимков?

— Только четыре раза успел щелкнуть, — посетовал курсант. — Ведь все стояли вплотную... Не подойти было.

Кто-то вблизи негромко затянул старую солдатскую песню, переложенную с популярного произведения поэта М. Ю. Лермонтова «Бородино». Ее подхватили стоявшие рядом седые ветераны.