Из письма В. Кремлеву от вдовы Э. Ф. Худа-младшего от 25 января 1974 года
«...Вам, конечно, было нелегко найти меня — после Эрика я дважды выходила замуж, меняла адрес и фамилию.
Мне долго не давала покоя судьба Эрика. По совету своего психоаналитика я связалась даже с известным голландским ясновидцем Маринусом Б. Дайкшерном, который нередко помогал полиции стран Бенилюкса и Федеративной Германии восстанавливать историю таинственных убийств и находить могилы солдат, убитых на войне. Говорили, что он умеет читать прошлое, как книгу, но, видно, он просто зарабатывал на горе родственников этих солдат; он так и не мог ничего рассказать мне об Эрике. Это сделали Вы, и я безмерно благодарна Вам.
Вы спрашиваете, мой дорогой друг, о последних днях моего незабвенного супруга Эрика Фишера Худа-младшего. Я несколько раз ездила на его могилу в Арденнском лесу в Бельгии, но что я могу знать о его военной жизни! Только то, что рассказывают очевидцы. Когда его представляли к высокому ордену, представители нашего военного министерства получили следующие письменные показания от мэра селения Мейероде, фотокопию которого я Вам, как его другу, пересылаю.
«1. Я, Жан Поль Пауэльс, бургомистр деревни Мейероде, находящейся в Бельгии, в семи километрах по прямой, северо-западнее города Сен-Вита, сим утверждаю, что мне и всем взрослым обитателям моей деревни известны следующие факты.
2. Войска великогерманского вермахта, совершая свое безрассудное наступление через Арденнские леса и горы, впервые вошли в нашу деревню к вечеру 17 декабря 1944 года.
3. Немцы оставили специальные войска СС, которые быстро убили или взяли в плен почти всех отставших от своих частей американцев.
4. Но очень скоро в нашем лесу появились партизаны из числа невыловленных американцев, которые начали причинять большие беспокойства немцам. Эсэсовцы несколько раз уходили ловить «лесных бандитов», хвастались победами над ними, но всегда возвращались в Мейероде только со своими убитыми и ранеными.
5. Германские войска оставались у нас, по моим официальным документам, шесть недель без одного дня, а именно с 17 декабря 1944 года по 26 января 1945 года, когда их изгнали американские войска. С 21 января 1945 года наша деревня находилась под американским артиллерийским огнем. Один раз ее сильно бомбили.
6. Хотя мною представлен подробный счет, заверенный властями, убытки до сих пор не оплачены. Обстреливали нашу деревню совершенно напрасно, потому что тяжелая зенитная и полевая артиллерия немцев ушла 15 января. Штаб выехал 23 января. Потом пришли американцы, установили у нас гаубицы из 106-й дивизии, благодаря чему нас теперь в ответ обстреливали немцы из Арденнского леса, что тоже учтено в моем счете американскому командованию.
7. Как только американцы пришли в Сен-Вит и Мейероде, я направил А. Шикльгрубера и Ж. Шредера в лес, проверить, нет ли там раненых, и захоронить убитых. Именно они и обнаружили недалеко от партизанской землянки в Буллингенском лесу, являющемся частью Арденнского леса, тело высокого американского офицера с одной серебряной полоской на каждом погоне, в каске и с автоматическим карабином. Весь он был покрыт инеем и походил на статую. А поодаль валялись трупы семи эсэсовцев из дивизии СС «Лейб-штандарт Адольф Гитлер», из тех, что несли охрану в Мейероде.
8. Мы указали эти тела американской похоронной команде. Она и определила, что эти люди погибли дня за два-три до прихода американцев, то есть до 26 января...
...11. Похоронная команда составила акт, копия которого была передана мне. При нем находились его личные бумаги. Документов не оказалось, по-видимому, он их уничтожил, но были семейные фотографии, в том числе фотографии жены и детей, включая карточку маленького мальчика на роликах в индейском костюме с луком в руках.
12. Похоронная команда определила день его смерти 24–25 января, что означает, что этот офицер погиб за день-два до освобождения...
...14. Нам известно, что стоявший у нас на постое генерал СС Дитрих лично руководил борьбой против партизан Буллингенского леса. Но все его усилия ни к чему не приводили. Дитрих много пил, опустошил мой винный погреб (счет я представил американскому командованию). Они уже давно боялись покидать деревню, идти в лес. Только крайняя нужда заставляла их делать это, причем тогда они передвигались большими силами.
15. В нашей деревне стояли очень важные немцы. Их охраняли эсэсовцы, было много зениток (прибыли 20 декабря). Они сбили около 50 самолетов союзников в радиусе 10–15 километров вокруг Мейероде. Мы все еще находим обломки и останки летчиков в лесу. Нашли пять немецких самолетов, сбитых своими зенитками. Последний самолет мы нашли 30 июля 1945 года. Вечером 24 января была большая бомбежка Мейероде. Наши маки предупредили нас, чтобы мы укрылись в подвалах, так как мы не успели эвакуироваться. Американские самолеты разгромили почти всю зенитную оборону. Но важные немцы как раз в то утро выехали, так как стало известно, что русские начали громадное наступление на Восточном фронте.
С того дня союзные самолеты летали где и как хотели, на любой высоте, громя отступающих бошей. А по грунтовым дорогам немцы почти не могли отступать — их завалило метровым слоем снега в лесу. Тогда уже они могли передвигаться только ночью — так сильно их бомбили союзники на всех дорогах.
Я под присягой заявляю, что все выше записанное с моих слов является правдой.
(Подпись)
Жан Поль Пауэльс Мейероде, 28 июля 1945».
Подписи свидетелей.
«Вы, конечно, понимаете, дорогой друг, как мне было больно читать этот документ. Но мой сын Эрик берег его как святыню. Мы вместе ездили с ним и Памелой, которая давно замужем, на могилу Вашего боевого друга под Мейероде в Бельгии. Сначала мы посетили прекрасные памятники в Бастони и Сен-Вите, а затем пошли пешком от Мейероде в лес по тропке. Его похоронили там, где он умер от немецких пуль. Могила — ее сделали жители деревни Мейероде — имеет форму креста, покрытого мхом. Посредине — камень, на котором высечено по-английски:
«В январе 1945 года здесь погиб, героически сражаясь против немецких захватчиков, ЭРИК ФИШЕР ХУД-МЛАДШИЙ, первый лейтенант Армии США».
Жители Мейероде каждый день приносят цветы на эту одинокую лесную могилу и ставят цветы в снарядную гильзу.
Мой сын Эрик Худ-третий мечтал быть похожим на отца-героя. Его дед с великой радостью написал нашему сенатору и другим своим знакомым, чтобы они рекомендовали моего сына в Вест-Пойнт. Потом он перешел в Военно-воздушную академию. А теперь он пропал без вести за десять тысяч миль от дома — во Вьетнаме...»
Постскриптум В. Кремлева. Какая же судьба ждала главных действующих лиц Арденнского сражения из лагеря противника?
Фельдмаршал Карл Герд фон Рундшедт, о котором говорили, что он так же стремительно сдал Арденны и Францию, как и брал их, то же можно сказать и о русском городе Ростове-на-Дону, был арестован на курорте в Бад-Тольце в Баварии, где он лечил сердце. Умер он в возрасте 78 лет в феврале 1953 года в доме для престарелых в Виенхаузене, ФРГ. Утверждают, что он до последнего выдоха винил во всех поражениях рейха Гитлера, а себе приписывал все победы.
Фельдмаршалу Вальтеру Моделю, которому удалось уйти от арденнских партизан, жить осталось совсем недолго. Любимый фельдмаршал Гитлера, столько раз нещадно битый Красной Армией, попал вместе со своей группой армий «Б» в рурский котел площадью в четыре тысячи квадратных миль, окруженный 1-й и 9-й американской армиями. 18 апреля в продымленной и прокопченной рощице под Эссеном, когда 325 тысяч его солдат и офицеров выкинули белый флаг, он пустил себе пулю в висок, чем заслужил полное одобрение своего фюрера, яростно осуждавшего другого фельдмаршала, Паулюса, за сдачу в плен.
Еще одного фаворита фюрера, Зеппа Дитриха, под конец войны ждал лютый позор. Его дивизия ЛАГ — она дралась тогда на Верхнем Дунае — бросила фюреру неслыханно дерзкий, оскорбительный вызов. Потерпев тягчайшие потери в атаке против советских войск, предпринятой в страшный дождь по приказу Гитлера, она подвергалась вдобавок еще крайнему унижению — фюрер приказал за это поражение спороть нашивку со своим именем вокруг обшлага мундиров своих лейб-гвардейцев. Взбешенные громилы ЛАГ сорвали не только нашивки, но и кресты и отправили их обожаемому фюреру через Гиммлера в ночном горшке, куда засунули еще и оторванную в бою руку своего товарища с нашивкой — «Лейб-штандарт СС Адольф Гитлер». И все-таки эта 1-я дивизия СС, ставшая корпусом, до конца дралась за своего фюрера.
После войны Зепп Дитрих был осужден на двадцать пять лет тюремного заключения, но отсидел из них только десять благодаря заступничеству американского сенатора Джозефа Маккарти, хотя судили его за расстрелы военнопленных американцев в Арденнах. В 1957 году его снова арестовали по обвинению в убийстве штурмовиков в «ночь длинных ножей» в июне 1934 года при разгроме штаба штурмовиков-коричневорубашечников во главе с Эрнстом Рэмом. Однако Мюнхенский суд приговорил его всего к 18 месяцам тюрьмы. Он умер в 1966 году в Людвигсбурге. Три тысячи сообщников и почитателей устроили этому военному преступнику пышные похороны по высшему нацистскому разряду. Главным оратором на этой эсэсовской панихиде выступил экс-СС-группенфюрер Дитрих, взахлеб восхвалявший грандиозные заслуги покойного. В почетном карауле стояли ветераны СС. Дорогой металлический гроб был покрыт штандартом со свастикой и рунами СС. На бесчисленных подушках несли все награды этого крестоносца, чудом избежавшего деревянного креста в Советском Союзе. «Дело, за которое всю свою жизнь боролся наш Зепп, — говорил оратор, — не перестает быть актуальным и сейчас. Скоро пробьет наш час!..» Через двадцать один год после Победы в Людвигсбурге был раскрыт заговор реваншистов — они собирались взорвать здание Центрального ведомства по расследованию преступлений нацистов, преступной организации СС. Власти конфисковали много оружия и взрывчатки, изъяли материалы, из которых было видно, что арестованные готовили зверскую расправу с врагами СС.
После войны генерал Мантейфель заявил, что фюрер прекрасно разбирался в стратегии и тактике лишь до дивизионного уровня, то есть выше, чем на генерал-майора, он не тянул. В мирное время реваншист Мантейфель ударился в политику, стал боннским сенатором, получал солидную пенсию.
Бельгийский суд уже в конце 1944 года приговорил к смерти за государственную измену и зверства предателя бельгийского народа СС-оберштурмбаннфюрера Леона Дегрелля. Дивизия СС «Валлония» была разбита под Штеттином, а затем окончательно разгромлена в битве за Берлин. Но он нашел убежище в Испании, рядом с Отто Скорцени, под крылышком у каудильо. А его сподвижники в самой Бельгии, избегнув вполне заслуженной кары, будут активно сотрудничать в таких неофашистских организациях, как «движение гражданского действия» (MAC), «Фламандское национальное движение» и «Фонд святого Мартина». Само собой разумеется, что Дегрелль станет поддерживать самую тесную связь со своими легионерами из созданной под конец войны на базе легиона 28-й добровольческой мотопехотной дивизии СС «Валлония», чей союз во главе с неким Паулем Конрадом действует до сих пор в ФРГ по адресу: Нюрнберг, Визенштрассе, 63.
Еще один «испытанный солдат великогерманского рейха», Йохен Пайпер, бывший адъютант Гиммлера и СС-штандартенфюрер, палач Белоруссии и итальянского селения Бовес в провинции Пьемонт, убийца более семидесяти американских военнопленных юго-восточнее Мальмеди в Арденнах, будет приговорен в Дахау в мае 1946 года Военным трибуналом США к смертной казни. Однако сенатор Джозеф Маккарти, терроризировавший Америку в годы «холодной войны», добьется его помилования. В 1951 году палача приговорили к двадцати пяти годам заключения, но уже в 1956 году он выйдет из тюрьмы и займет солидный пост в управлении автомобильными заводами «Порше» в Штутгарте.
Узнав о кровавом прошлом Пайпера, рабочие «Порше» повели долгую и упорную борьбу против нацистского военного преступника. Эта борьба увенчалась успехом — в 1962 году директорат «Порше» с сожалением простился с Пайпером. Тот устроился на тепленькое местечко в качестве шефа отдела рекламы не менее богатой фирмы «Фольксваген», с чьей продукцией Пайпер познакомился еще во время войны. Жил он в эти годы на шикарной вилле в фешенебельном пригороде Штутгарта.
У партизан, однако, долгая память. В 1964 году на след Пайпера напали итальянские герильясы. По их требованию его заочно судил военный трибунал в Турине. Власти ФРГ сначала наотрез отказались выдать столь ценного и заслуженного гражданина Федеративной Республики, а затем, через четыре года, в феврале 1969-го, Штутгартский суд признал его невиновным, оправдал «за отсутствием доказательств», причем прокурор отвел 113 итальянских свидетелей из Пьемонта под предлогом незнания немецкого языка!
С особой тщательностью проследил Виктор Кремлев судьбу генерал-лейтенанта Ганса Кребса, который благополучно избежал партизанского возмездия под Мейероде. Потом судьба снова бросила его в самую гущу событий. Он не попал с Моделем в рурский котел, так как в марте 1945 года был отозван в Берлин и назначен Гитлером сначала начальником оперативного управления, а затем и на высокий пост начальника генерального штаба ОКХ — главного командования сухопутных войск. Став преемником Гальдера, Цейтцлера и Гудериана, он вошел уже с чином генерала пехоты в высший круг гитлеровской олигархии. Знавшие его генералы вермахта считали Кребса опытным генштабистом, ловким карьеристом и законченным подхалимом. Недаром его рекомендовал фюреру ведавший кадрами вермахта генерал Бургдорф, по прозвищу «могильщик», тот самый, что снабдил Роммеля ядом. Кребс хотя и был знатным юнкером, но не носил перед фамилией приставки «фон», о чем всю жизнь тоскливо сожалел.
Ни разу не послал Кребс в Оберкоммандо раздражительное донесение. Как старый солдат-дипломат с московским опытом, он всегда рапортовал так, чтобы не испортить ни самочувствие, ни пищеварение начальства. Только такой начштаба и требовался Гитлеру в период агонии «тысячелетнего» рейха.
В день рождения Адольфа Гитлера 20 апреля, который праздновался в бункере близ рейхсканцелярии в Берлине, Кребс удостоился великой чести поздравить своего вождя и верховного главнокомандующего вслед за Геббельсом, Гиммлером, Герингом, Борманом, Риббентропом, Шпеером, Кейтелем, Деницем, Йодлем.
В канун последнего дня своей жизни Гитлер узнал о расстреле Муссолини итальянскими партизанами, о том, что его труп и тело любовницы дуче Клары Петаччи народ повесил вверх ногами на площади в Милане. Основатель третьего рейха не хотел, чтобы и его труп попал в руки врагов. Он решил погибнуть вместе с Евой Браун, сделав ее своей женой после пятнадцатилетней любовной связи. Так хотела и сама Ева.
Крысы удирали с тонущего корабля третьего рейха. Бежали даже Геринг, Гиммлер, Риббентроп. Кребс, этот свидетель истории, решил остаться до конца. Вместе с Кейтелем, никогда не бывавшим на передовой, испарились Йодль и Дениц. Кребс стал главным военным советником фюрера. Генерал Кребс — какая честь! — был приглашен на свадебный завтрак. Оказывается, ночью фюрер сочетался гражданским браком с Евой. Кребс с чувством поздравил новобрачных — Адольфа и Еву Гитлер, урожденную Браун. На завтраке пили шампанское рейхслейтер Борман и Геббельс. До 29 апреля Кребс еще надеялся спасти Гитлера и самого себя. Вместе с комендантом Берлина генералом Вейдлингом он готовил прорыв из осажденной столицы рейха, но Гитлер похоронил этот план, не решаясь выйти за пределы фюрербункера. И еще кое на что рассчитывал, надеялся, уповал генерал Кребс — на жезл фельдмаршала. Ведь должен же был Гитлер вспомнить, что жезл принадлежит ему, как начальнику штаба, по праву.
На следующий день — 30 апреля — Кребс доложил Гитлеру, что русские уже совсем близко от фюрербункера — на Потсдамской площади, в одном квартале от рейхсканцелярии. Простившись с Геббельсом, Кребсом, Бурдорфом, не видя выхода, Гитлер принял крысиный яд, потом выстрелил себе в рот из пистолета. Это произошло в 15.30. Труп рейхсканцлера и труп Евы Гитлер на глазах Кребса облили бензином и сожгли в глубокой воронке в перепаханном русскими бомбами саду рейхсканцелярии, откуда двенадцать лет и три месяца грозил он миру. Не вспомнил он о жезле фельдмаршала для верного Кребса. По свидетельству генерала Вейдлинга, Кребс радировал Сталину о самоубийстве Гитлера.
Первого мая советские войска встретились в Торгау на Эльбе с солдатами и офицерами 1-й американской армии. В тот же день Геббельс отправил последнюю шифрограмму по «Энигме» гросс-адмиралу Деницу, назначенному в завещании фюрера рейхспрезидентом: «Фюрер умер вчера в 15.30...» По этому завещанию сам Геббельс стал рейхсканцлером, Борман — министром по делам партии.
В ночь на 1 мая Кребс отправился с тремя офицерами-парламентерами на КП 8-й гвардейской армии к генералу Чуйкову, чтобы сообщить противнику, что Геббельс и Борман просят о перемирии и готовы сдать Берлин, если их беспрепятственно выпустят из Берлина. Кребс отдавал русским честь не по-нацистски, а по-вермахтовски. Пока шли переговоры в штабе генерала Чуйкова, Кребс утирал платком лысину, почти слезно вспоминал вслух первомайские парады в Москве, на которых он не раз присутствовал, стоя среди военных атташе около Мавзолея Ленина.
И не раз спрашивал он, арестуют ли его русские...
Тем временем генерал Чуйков доложил Маршалу Советского Союза Жукову о встрече с Кребсом. Маршал немедленно позвонил Сталину, который был на подмосковной даче в Кунцеве. Услышав о самоубийстве Гитлера, Верховный сказал:
— Доигрался, подлец. Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?
— По сообщению Кребса, — ответил Жуков, — труп Гитлера сожжен на костре.
Из журналистского блокнота Виктора Кремлева
13 марта 1975 года
«Возвращаясь из Парижа, читал на борту лайнера газету «Либерасьон». Снова Скорцени! Его рука видна в событиях 11 марта в Португалии!
После войны Отто Скорцени ждала долгая и бурная жизнь. К своим прежним свершениям — подготовка аншлюса Австрии и арест канцлера Шушнига (забытый всеми, тот кончил свою жизнь в США), поход в Бельгию, Францию и Голландию в 1940 году, кровавый путь в Югославии и СССР с дивизией СС «Дас Рейх», производство фальшивой иностранной валюты, спасение Муссолини в горах Гран Сассе 12 сентября 1943 года, руководство службой СС по созданию «оружия особого назначения» (планировалась даже бомбежка Нью-Йорка ракетами «Фау-2»), расправа в Берлине с заговорщиками 20 июля, похищение в качестве заложника сына диктатора Венгрии Хорти и, наконец, шпионско-диверсионный фарс в Арденнах и зверства в чехословацкой деревне Плоштине — обер-диверсанту Гитлера суждено было стать одним из шефов последнего бесславного редута третьего рейха: «Альпийской крепости». В дни агонии рейха ему удалось прибрать к рукам ключи от огромных богатств СС, а затем выйти из воды сухим, добившись оправдательного приговора американского суда в Дахау в обмен на важнейшие тайны германской секретной службы. В 1947 году Черчилль прославил этого бандита, провозгласил в палате общин, что действия Скорцени в Арденнах были равнозначны военному подвигу. А на союзном суде выступил английский офицер-коммандос, показавший, что и британские коммандос переодевались в форму противника, что и привело к оправданию Скорцени.
В 1948 году он бежал из дармштадтского денацификационного лагеря, опасаясь, что американцы выдадут его правительству одной из стран, где он совершал свои зверства, — например, Чехословакии. Первым убежищем его был американский штат Джорджия, где он обучал американских разведчиков и диверсантов эвакуироваться на самолете без посадки с помощью специальных штанг и трапециевидного троса, захватываемого с самолета специальным крюком. Затем — Франция, Андорра, ФРГ, издание мемуаров в Мюнхене под названием «Секретная команда Скорцени». Потом он всплыл в Италии, где гостил у старого приятеля князя Юнио Валерио Боргезе, во время войны командовавшего итальянскими диверсантами-подводниками. Князь возглавлял тогда неофашистов, вел дело к неудавшемуся путчу 1970 года. Все это время Скорцени играл важную, если не главенствующую роль в создании тайных фашистских организаций, таких, например, как ОДЕССА, ставшей ангелом-хранителем бывших эсэсовцев.
Именно эта организация, не имеющая ничего общего со славным черноморским городом, снабжала Скорцени поддельными документами и визами. Какие только имена не носил этот человек: Мюллер, доктор Вольф, Золяр, Эйбл, Рольф Штайнер, Пабло Лерно, Антонио Скорба! В Испанию он прибыл в 1951 году под именем Роберта Штайнбауэра. Там ему не надо было скрываться. Нацистская колония в Мадриде насчитывала более 16 тысяч фашистских недобитков, включая руководителей СС! Скорцени даже не стеснялся носить в Мадриде свой Рыцарский крест. На особых базах близ Севильи и под Константиной его можно было увидеть в обществе многих видных экс-эсэсовцев — например, рядом с Вальтером Шелленбергом и Леоном Дегреллем. Военный преступник первого калибра Шахт, его тесть, сделал Скорцени представителем монополий ФРГ в Испании. Сам Шахт, бывший президент Рейхсбанка и рейхсминистр Гитлера, член «кружка друзей рейхсфюрера СС», выйдя из концлагеря, куда засадил его фюрер, избежал справедливого возмездия на Нюрнбергском процессе и вскоре снова стал финансово-экономическим тузом, владельцем банкирского дома «Шахт и К°» в Дюссельдорфе. Еще очень мало известно о тайном союзе тестя и зятя, «финансового гения» и «героя СС», награбивших неслыханные богатства.
Проявляя кипучую энергию, Скорцени плел коричневую паутину (недаром одна из его тайных организаций называлась «Паук»). Разъезжая по многим странам мира, он добивался и в конце концов добился спасения Иохена Пайпера от смертной казни, грозя прекратить сотрудничество СС с ЦРУ. Акции Скорцени и ему подобных были так высоки у «агентства» в годы «холодной войны», что даже Черчилль побаивался его — бывший британский премьер знал, что Скорцени располагает фотокопиями секретных писем Черчилля к Муссолини, написанных вплоть до 1944 года, в которых Черчилль неосмотрительно выражал свое восхищение дуче... (Эти письма были сфотографированы людьми Скорцени во время похищения дуче из Гран Сассо.)
В штабе Рейнгарда Гелена в Пулахе, под Мюнхеном, Скорцени возобновил старую связь с новоявленным шефом западногерманской разведки. Там же, в ФРГ, Скорцени приветствовал по выходе из тюрьмы своих незабвенных камерадов по СС — Зеппа Дитриха, Иохена Пайпера, Феликса Штайнера, Герберта Гилле, Пауля Хауссера, Карла Вольбра. Много раз бывал Скорцени и в Латинской Америке. В Аргентине он, представляя фирму Круппа, встречался с главарем заокеанских нацистов асом Гансом Ульрихом Руделем, с палачами Эйхманом и Менгеле. Чем ниже опускалась температура «холодной войны», тем вольготнее жилось «камерадшафту» — товариществу СС. Позднее подпольная ОДЕССА превратилась в легальную ХИАГ — Федеральный союз солдат бывших войск СС с объединениями во всех землях ФРГ, с полусотней союзов различных корпусов и дивизий СС, включая иностранные формирования, которые бывший командующий Ваффен СС Пауль Хауссер объявил «прообразом НАТО и объединенной Европы».
«Будь Гитлер жив, я был бы рядом с ним!» — нагло вещал Скорцени. Вот он, истинно германский дух, чьим выразителем был Скорцени — творение рейхсминистерства пропаганды доктора Геббельса!
В Лондоне у него был на редкость обширный круг знакомств: от фюрера британских фашистов до мирно поладившего с ним Черчилля. Его прославляло телевидение Би-би-си. Вскоре Скорцени учредил нацистский филиал в Ирландии. Плацдарм фашистской паутины в Ирландии, казалось, нимало не беспокоил Черчилля.
Западногерманская юстиция не только закрывала глаза на все «проказы» Скорцени — она восхищалась им. Ведь правосудие находилось в руках таких людей, как Вилли Штегман, — сначала он был прокурором в суде берлинской комендатуры, затем, в 1944 году, старшим советником военного суда при командующем германскими войсками в Бельгии и Северной Франции, а еще позднее — судьей корпуса войск СС!
Мировая печать много писала о связях Скорцени с оасовцами в Алжире и Франции, с генералом Раулем Саланом и командирами французского «Иностранного легиона». Он стоял за организацией взрывов пластиковых бомб и путчами, за бесчинствами «ультра» Жака Сустеля, за попыткой фашистов прийти к власти во Франции, в ФРГ, в Италии, за сожженными 600 000 книг Алжирского университета. Чем дальше шло время, тем активнее сотрудничали люди Скорцени с НАТО. «Дайте мне тысячу человек и полную свободу действий, — хвастал Отто Скорцени в Нюрнберге, — и любой противник потерпит поражение в новой войне». И НАТО, разумеется, не могла отказаться от такого специалиста по диверсионным чудесам. Подвиги самого Скорцени вошли в анналы бундесвера.
Совсем недавно, после мартовского заговора в Португалии, выяснилось, что 67-летний бандит еще вовсе не ушел на «заслуженный отдых». Как сообщала португальская пресса, Скорцени стоял и за профашистской «Армией португальского освобождения» (ЭЛП). Установлена связь контрреволюционной ЭЛП с ЦРУ. Легальной крышей ЭЛП была мадридская фирма «Текномотор», принадлежащая престарелому «крестному отцу» всех «пятых колонн» Отто Скорцени. ЭЛП удивительно смахивает на организацию чилийских фашистов «Патриа и либертад» и бразильскую «Команду охотников за коммунистами». Нет, положительно не зря ездил Скорцени столь часто в Южную Америку! События в Португалии сильно беспокоят старого друга каудильо Франко. Ведь сам Франко дышит на ладан, и миллионы испанцев хотели бы последовать португальскому примеру. Все ждут больших перемен. Но Скорцени не желает перемен. Старый охотник за коммунистами держит порох сухим. Провалился один мятеж, значит, надо готовить новый заговор...
Многие годы не переставал я удивляться трогательной дружбе Скорцени — антисемита, участника «Хрустальной ночи», за которую Гитлер наградил этого погромщика «ариизированной виллой», — с его пылкими поклонниками в Израиле. В Тель-Авиве сионистское издательство опубликовало на древнееврейском языке его мемуары «Отто Скорцени — командир бригады». Спрос на них был так велик, что за первым массовым тиражом последовало еще несколько тиражей. В предисловии к этим воспоминаниям эсэсовского палача, с которым мне впервые пришлось встретиться на мосту через реку Снопоть в сентябре 1941 года (взорвав этот мост, мы задержали дивизию СС, рвавшуюся с Отто Скорцени в головном дозоре к Москве), сионист Ари Хашевия умиляется: «Подвиги Отто Скорцени, описанные в книге со слов автора, приобрели всемирную известность как во время второй мировой войны, так и в послевоенное время. Скорцени был немецким д'Артаньяном (?!), борцом, который ненавидит все отжившее, любит приключения, обладает мужеством и уверенностью в победе. Наши отряды особого назначения, подводно-диверсионные группы и воздушно-десантные подразделения пользуются этой книгой как инструкцией».
Думал ли СС-оберштурмфюрер Скорцени, что старость его скрасят щедрые гонорары сионистских издательств! Дитрих, Эйхман, Менгеле, наверное, не раз перевертывались в своих могилах.
На протяжении всех послевоенных лет мировая пресса постоянно писала об этом прохвосте. С одной стороны, за этим вниманием к нему стояла журналистская бдительность: фашизм не пройдет. С другой, невольно раздувалась слава обер-диверсанта фюрера.
В итоге шпион и диверсант получил грандиозную рекламу. О нем, вояке побежденной стороны, написано во много раз больше, чем о замечательных разведчиках-победителях. На Западе только специалисты знают Берзина, Кузнецова, Медведева, Орловского, Зорге, Радо, Заимова. Как журналист, я обязан сделать из этого парадокса все должные выводы...»
Из журналистского блокнота Виктора Кремлева
1 мая 1975 года
«Скоро исполнится тридцать лет после великой нашей Победы «со слезами на глазах».
«Зачем тратить деньги, усилия, нервы на преследование этих старичков — бывших военных преступников? — сказал Кремлеву корреспондент шпрингеровской газеты «Ди Вельт», аккредитованный в Москве. — В самое скорое время вопрос этот решится сам собой, биологически. Гессы и пайперы вымрут, как динозавры».
Но ведь и сегодня живучий бельгийский квислинг Леон Дегрелль, закадычный дружок покойного Скорцени, стоит во главе реваншистского, фашистского «Черного интернационала» и организации «Новый порядок», где тон все еще задают эсэсовцы. Сборища их мало смахивают на геронтологические посиделки, потому что растет из года в год число неонацистов из молодежи. В заместителях у Дегрелля ходит небезызвестный Ральф Герен-Серак, экс-фюрер французского эсэсовского полка «Шарлемань», разбитого дивизией полковника Полосухина на Бородинском поле, бывший капитан ОАС...
14 июля 1975 года
Только что узнал о «безвременной» смерти Скорцени. Он прожил 67 лет, этот эсэсовец под номером 29 579. Как и фюрер, он предпочел похороны викинга — его тело сожгли в мадридском крематории. На его сообщниках, присутствовавших на этой запоздалой церемонии, блистали кресты — просто железные и железные с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. Они салютовали по-нацистски и кричали «Хайль!».
Еще один дохлый паук не означает, что погибла коричневая паутина. На мой век хватит борьбы с ней...
8 мая 1976 года
Ничто с утра не предвещало в тот день начала целой цепи необыкновенных событий, которые потрясли в тот день сначала семью и друзей Поля Кашэ, затем весь городок Везуль и провинцию Франш-Конте, а затем и всю Францию, Бельгию, Италию, взбудоражили всю Европу и все континенты.
В лавку скобяных товаров в Везуле, принадлежащую Полю Кашэ, заглянул иностранного вида господин лет шестидесяти. Слегка прихрамывая, подошел он к прилавку, скользнув небрежным взглядом по выставленным товарам.
— Шесть метров железной проволоки сечением в пять миллиметров, — проговорил он с сильным немецким акцентом. — Запишите мой адрес: деревня Трав, вилла «Бастион», Пайпер.
Шариковая ручка остановилась в руке Поля Кашэ.
— — Пайпер! — тихо воскликнул он. — Уж не Иохен ли Пайпер?
Голубые глаза незнакомца метнулись в сторону Поля Кашэ. Ни слова не говоря, он резко повернулся через левое плечо и солдатским шагом вышел из лавки.
Кашэ, выглянув в окно, запомнил номер машины — черного «ситроена».
Закрыв лавку раньше обычного, Кашэ поехал с проволокой в деревню Трав. Какой-то старик объяснил ему, как добраться до виллы «Бастион». О Пайпере он толком ничего не знал. В деревушке все считают его немцем. Большой чудак. Поселился в Трав лет шесть тому назад, неизвестно откуда приехав. Купил лесистый участок земли на берегу реки Сона, отгрохал модерновую каменную виллу. Но вот что странно: обнес ее высокой оградой с двумя рядами колючей проволоки. Живет с семьей — с женой и взрослой дочерью. Говорят, все они немецкого роду-племени, что уже само по себе привлекает к ним внимание. Но они держатся в стороне, в деревушке бывать избегают, ни с кем тут не водят знакомство, никого к себе не приглашают. Почтальон рассказывал, что на участке бегают два огромных волкодава невиданной породы. Гости у боша бывают редко, по виду — его же земляки из фатерланда.
Поль Кашэ не случайно заинтересовался Пайпером. Во время Сопротивления он дрался в партизанском отряде, вступил в компартию, помнит, сколько крови боши пролили в его стране.
Вернувшись домой, он позвонил товарищам. Кто-то сказал:
— Молодец, что запомнил номер машины. Постараемся по машине и вилле проверить полное имя владельца.
Уже на следующий день Полю Кашэ позвонили в лавку:
— Зовут его Иохен Пайпер. Гражданин ФРГ. Прежний адрес: Штутгарт, вилла на Шнелльбахштрассе. Профессию указал — «военный переводчик». Не мог же он написать «военный преступник». Мы тут в федерации решили обратиться к товарищам в «Юманите». Там им в редакции ничего не стоит поднять старые газеты. Говорят, Пайпер был оправдан, но какая наглость у этого эсэсовца и палача поселиться во Франции, да еще в бывшем партизанском районе!
В редакции «Юманите» сразу взялись за дело. Уже через несколько дней один из работников газеты, Пьер Дюран, бывший партизан и участник восстания узников Бухенвальда, позвонил в местную федерацию ФКП в Везуле:
— Ничего себе рыбку вы поймали на крючок! Иохен Пайпер получил вид на жительство у вас в 1970 году. Проверка показала, что этот преступник не только работает на нацистское издательство в Ганновере, но и связан с эсэсовскими организациями ФРГ и Европы.
Вскоре коммунисты организовали в Везуле массовую демонстрацию, какой давно не видел тихий городок. Демонстранты пронесли по главной улице плакаты: «Вон эсэсовского палача Пайпера из Франции!», «Долой ненаказанных гитлеровских преступников!» Шли ветераны Сопротивления, шла молодежь.
Секретарь местной департаментской федерации Анри Вюльен обратился к демонстрантам с гневной речью:
— Сначала они, реакционеры, вздумали реабилитировать маршала Петэна, отменили во Франции официальный праздник победы над Гитлером, а теперь они берут под защиту матерого палача — адъютанта Гиммлера!.. Мы не потерпим происков «ультра»!..
Большинство жителей Везуля дружно подписали петицию правительству, протестующую против такого соседа. Но правительство отмалчивалось. Зато Пайпер раздавал направо и налево нахальные интервью, корча из себя невинную жертву коммунистов:
— Я всего-навсего выполнял долг солдата и не испытываю никакого раскаяния... Я сполна уплатил за все, в чем меня упрекали...
«Франс-саур», «Пари-матч» и другие газеты правого толка охотно предоставили ему свои страницы. Они не вспоминали о его преступлениях в Италии, не говоря уж о злодеяниях на Украине и в Белоруссии.
События стремительно развивались.
14 июля 1976 года
В день национального праздника по Франции разнеслись срочные телеграммы из Везуля:
«Таинственное убийство бывшего полковника СС!», «Разгул коммунистического террора в Везуле!»
По радио передали сообщение:
«В ночь на 14 июля сгорела вилла «Бастион». Обнаружен обугленный труп ее владельца Иохена Пайпера...»
Диктор читал новости по парижскому телевидению:
«Полиция убеждена, что убийцы Пайпера скрываются среди жителей деревни Трав. Вся деревня оцеплена, как и сгоревшая вилла. По достоверным данным, полиция, допросив десятки жителей, вот-вот произведет аресты убийц. Уже стало известно, что коммунисты в Везуле отыскали номер телефона Пайпера и подслушивали все его переговоры, включая переговоры с Германией. Общественность возмущена до крайности. Пьер Дюран и Поль Кашэ не подходят к телефону — друзья Пайпера грозят им расправой. В Везуле разбросаны листовки: «Дюран и Кашэ — первые из коммунистов, кого следует прикончить!»
Из передовой газеты «Юманите» «Дело Пайпера: нацист и его адвокаты»
«Кто это был? Пайпер? Но в извлеченной из военных архивов медицинской книжке эсэсовца указано, что он носил на зубе золотую коронку и что у него был перелом ноги. Ни одну из этих достаточно ярких «примет» рентген не обнаружил. Известно далее, что накануне пожара Пайпер отправил свою жену и дочь в Базель. Зачем? На территории виллы было найдено принадлежащее хозяину охотничье ружье и три пустые обоймы. Кто стрелял в кого? И чем объяснить, что между взрывами, которые слышали соседи, но приняли за взрывы праздничных петард, и началом пожара прошло более часа? Почему, наконец, оба сторожевых пса были найдены вдали от «Бастиона»?»
Из журналистского блокнота Виктора Кремлева
23 июля 1976 года
Одно ясно: рано закрывать досье Иохена Пайпера, бывшего командира 1-го полка дивизии СС «Лейб-штандарт Адольф Гитлер», чьи эсэсовцы убили Эрика Худа. Но ведь шеф гестапо Мюллер тоже исчез, оставив после себя кости трех разных скелетов в «своей» могиле. И командир «бригады убийц» СС Оскар Дирлевангер тоже состряпал себе могилку...
Что стоило Пайперу убить человека и оставить его на сгоревшей вилле вместо себя? Да он и глазом не моргнет, совершая очередное убийство! Операция «Мрак и туман» вполне в духе СС. Где он теперь всплывет? В Южной Америке? Или в Швейцарии под чужой фамилией?
Да не в нем одном дело. Многим в мире за последнее время стало казаться, что время растворило зловещие тени прошлого, что военные преступники из СС и гестапо сошли со сцены, умерли естественной смертью. Кое-кто хотел бы забыть, что в конце войны в СС насчитывалось до миллиона членов, и многие из них были еще молоды. Шумиха вокруг дела Пайпера показала: неонацизм жив и опасен. Реваншистские газеты в ФРГ проливают крокодиловы слезы над «трагической кончиной отважного солдата, ставшего жертвой коммунистической кампании». «Франс-суар» предложила даже в День взятия Бастилии приспустить национальные флаги в связи с убийством этого «невиновного» — адъютанта Гиммлера и достойного его ученика. «Ты заплатишь за смерть нашего товарища!» — пишут Полю Кашэ анонимные фашисты.