О чём рассказывали газеты
В тот же день «Тигра» ввели в сухой док. Нужно было заделать пробоину в корпусе, нанесённую неизвестным пароходом.
Впрочем, пароход этот весьма скоро стал «известным». Он принадлежал одной стране, правители которой желали владеть безраздельно всеми морями и океанами.
Капитан парохода признался, что он является военным офицером этой страны. Историю с просьбой о помощи он придумал для того, чтобы советская лодка подошла к нему поближе: так удобнее было таранить её и пустить ко дну, сославшись на туман.
Офицер принёс свои сожаления по поводу гибели «Тигра» и его экипажа.
Офицеру сказали:
— Экипаж «Тигра» кончает матч в футбол с экипажем подводной лодки «Акула».
— Это происходит на морском дне? — криво усмехнулся офицер.
— Нет. Это происходит вот где, — ответили диверсанту и подвели его к окну.
С высоты четвёртого этажа был отлично виден и «Тигр», по которому уже стучали пневматические молоты рабочих, и стадион, на котором подводники играли в футбол.
— Кто из них боцман? — не разжимая зубов, спросил офицер.
— А вон он, защищает ворота... Видите, как ловко он работает руками и ногами?.. Боцман — старый матрос. В девятнадцатом году он плавал на подводной лодке «Пантера». Она потопила крейсер вашей страны. Это была очень старая лодка. Теперь у нас есть и новые корабли и новые командиры... Впрочем, в этом вы убедились сами.
Больше офицер ни о чём не спрашивал. Его увели...
А команда «Тигра» прямо с футбольного поля, едва отдохнув после победы над «Акулой», явилась на свою подводную лодку. Сачков и Бачков шли первыми.
Не смыкая глаз, всю ночь работали подводники на своём корабле, потому что нет ничего грустнее для моряка, как смотреть на винты родимого корабля, по которым ползают мухи. Винты должны вертеться...
Цапая людей за штанины, Егорка бегал от одного подводника к другому.
Очень он был рад, что Клюев опять с ним, и по-своему веселился. То вставал на задние лапы и раскачивался, то ложился на спину и, поджав все четыре лапы и разинув пасть, ждал, что кто-нибудь почешет ему мягкую шёрстку на брюхе, и цеплялся за эту ласковую руку и лапами и пастью.
Всем мешал Егорка, и его отталкивали довольно невежливо. Даже Клюев щёлкнул в лоб непоседу. Егорка обиделся, угрожающе замотал головой и оскалил зубы.
Но и тут на него никто не посмотрел. Все были заняты. Воспользовавшись стоянкой в доке, командир решил провести генеральную уборку в лодке, кое-что сменить, кое-что подкрасить.
Егорка прошёл к электрикам, стал приставать к ним и добаловался до того, что угодил лапой в ведёрко с белилами.
Прибежал боцман Дымба, разохался, но, как ни вытирал он медвежонка, краска не хотела сходить, и, где ни появлялся с белой лапой Егорка, везде подымались смех и шутки.
Тогда Егорка обиделся окончательно. Сердито фыркая и оглушительно чихая от едкого запаха скипидара, медвежонок забился куда-то в угол и притих.
Солнце без жалости нагревало железную палубу лодки. Подводники обливались потом, но работа не прерывалась ни на секунду.
К обеду на «Тигр» принесли свежие газеты.
Сидя на кнехте и подняв густые брови, выпачканные в краске, боцман читал притихшей команде газету вслух:
— «От нашего специального корреспондента. Командующий Большим флотом в беседе с нашим корреспондентом сообщил ему следующие подробности об известном «столкновении» иностранного парохода «Актиния» с нашей подводной лодкой «Тигр».
Когда лодка, получив пробоины, стала погружаться, командир задраил за собой люк боевой рубки и спустился вниз. Семь наших подводников остались на плаву. Они были подобраны эскадренным миноносцем «Гневный». Миноносец сообщил о случившемся командованию флотом. Получив приказ послать на борт иностранного парохода краснофлотцев и арестовать капитана парохода и его команду, «Гневный» остался на месте погружения «Тигра». Вскоре на воде появились пузыри и расплылось масляное пятно. Была налажена связь «Гневного» с «Тигром». Командир «Тигра» сообщил миноносцу, что на лодке недосчитываются девяти человек. Семь человек миноносцем были подобраны. Не хватало краснофлотцев Сачкова и Бачкова. Эти два героя...» А ну, где эти два наших героя? — поднял смеющиеся глаза от газеты боцман Дымба.
Сачков и Бачков, полусогнувшись в душной цистерне, счищали с неё скребками ржавчину.
Приятелей вытащили наверх и заставили слушать боцмана.
Дымба продолжал:
— «Эти два героя остались в затопленном отсеке. Тела их были в воде, лишь головы находились в образовавшемся воздушном пузыре. Два краснофлотца знали, что запаса этого воздуха им хватит ненадолго. Но не о своей смерти думали герои. Они решили спасти своих товарищей. Клапаны от баллонов сжатого воздуха находились в отсеке, где отсиживались краснофлотцы Бачков и Сачков.
Не теряя времени, товарищи стали нырять, отыскивая под водой, во тьме, клапаны. Они больно ушибались, еле дышали, но клапаны нашли. Спасительный воздух был послан во все помещения лодки.
Прошло пять томительных минут. Море молчало.
Наверху шумел винтами «Гневный». Два краснофлотца начали чувствовать себя плохо от недостатка воздуха.
Бачков заплескал водой.
«Ты чего, друг?» — спросил его Сачков.
«Давай-ка попробуем вынырнуть», — ответил Бачков.
Краснофлотцы так и сделали. Нашли ощупью пробоину, вынырнули на поверхность и были подобраны.
Через несколько часов спасательное судно «Казбек» освободило «Тигра» из морского плена. Пробоина была заделана водолазами, команда лодки стала на места, и «Тигр» пришёл в базу самостоятельным ходом. Пароход «Актиния» задержан в нашем порту...»
Тут боцман вдруг запнулся и сказал, свёртывая газету:
— Ну, вот и всё, товарищи! Бачкову и Сачкову слава и «ура», и всем нам на работу пора!
Но командир остановил боцмана и взял у него газету:
— Сдаётся мне, будто ещё что-то напечатано сегодня в газете. А ну, почитаем!
И командир начал читать:
— «Необходимо отметить, сказал командующий нашему корреспонденту, мужественный поступок боцмана «Тигра» товарища Дымбы. Когда появился из-за тумана громадный нос парохода, товарищ Дымба не растерялся, как и подобает старому матросу революции, и, положив руль на борт, отвёл от лодки неминуемую гибель...» Видите, боцман, а вы говорите, что больше в газете ничего нет! — засмеялся командир, торопливо складывая газету, и у него вдруг почему-то покраснели щёки.
— Ах, виноват, товарищ командир! — сказал Дымба, хитро щуря глаза. — Разрешите уж до конца дочитать!
Боцман взял газету и громко прочитал:
— «Заканчивая беседу, командующий сказал нашему корреспонденту: командование флотом не сомневалось, что экипаж «Тигра» с честью выйдет из испытания. Командир лодки сумел воспитать подлинных советских патриотов. Командующий заявил, что весь флот гордится героями «Тигра». Флот уверен, что «Тигр» с честью выполнит новое задание командования — отправится в дальнее плавание».
Тут полетели в воздух бескозырки, подводники крикнули «ура» и бросились качать и командира, и боцмана, и Сачкова с Бачковым. Когда радость улеглась и нужно было приниматься за работу, Клюев сказал:
— Товарищи, всех качали-качали, а Егорку?
Вдруг из самой глубины лодки раздался испуганный визг медвежонка. Казалось, он заснул и увидел во сне, что его кусают пчёлы величиной с волка.
— Живей, товарищи, на помощь! — приказал боцман.
Но подводники и без команды уже торопились к Егорке.
Непоседу скоро нашли. Медвежонок по пояс провалился в какую-то отдушину цистерны, торчал вверх задними лапами и визжал.
Медвежонка с трудом вытащили. На руках у Клюева он жалобно скулил. Командир приказал Клюеву уложить медвежонка и угостить сладким.
Когда это было исполнено, Егорка моментально смолк. Может быть, он и ещё бы поскулил, но пасть у него была полна сахара.
Всю ночь стучали пневматические молотки по корпусу лодки. Во всех цистернах яростно скребли скребки.
«Тигра» чистили и красили. Укреплённый на подпорках в сухом доке, корабль, казалось, поёживался и мурлыкал от удовольствия.
Егорка крепко спал, забившись под мягкую ветошь.
Лететь так лететь!
Командир самолёта «Н-105» старший лейтенант Васин и его экипаж возвращались домой. Моторы работали отлично, погода была на редкость тихая и ясная.
Море лежало под самолётом, как голубая шёлковая шаль с тонкими и пышными кружевами по краям, — то курчавилась под берегом пена.
Ну и славно же было покачиваться в вышине, зная, что, если захочешь, подымешься ещё выше или камнем ринешься к морю и почувствуешь на своём лице его вкусные и весёлые брызги!
Самолёт гудел. Его вела твёрдая рука Васина. Но старший лейтенант не был доволен ни ясной погодой, ни кружевными берегами.
Правда, задание командования было выполнено, бомбёжка прошла хорошо, все бомбы попали в цель, но Васину и этого было мало.
— Ни одного корабля что-то не видно, — морщился Васин, — а не то бы славную учебную атаку можно было провести!
— Товарищ старший лейтенант, — вдруг заговорили наушники голосом летнаба, — на горизонте наша подводная лодка идёт в море!
— Отлично! Приготовиться! Иду в атаку! — приказал Васин.
Плечи его расправились, и в чёрных глазах зажглись колючие искорки...
Бывает так, что одни и те же мысли приходят в голову разным людям в одно и то же время. Так случилось и на этот раз.
Давно уже пропали за горизонтом родные берега. «Тигр» продвигался вперёд на полном ходу» и кормовой флаг его бился на ветру, словно хлопал в ладоши от радости.
Радостно было и в сердцах подводников. Их имена повторяла вся страна.
Недавно дали сигнал к обеду. Подводники расположились с тарелками на верхней палубе. На вольном ветру аппетит у всех разыгрался. Кок не успевал орудовать чумичкой.
Клюев поспешил окончить обед раньше всех. Он подстелил на кнехт носовой платок, сел и заиграл на двухрядке одну песню за другой.
Командир и штурман, стоя на мостике, беседовали о том же, о чём думал там, в искрящейся вышине, старший лейтенант Васин.
— Я замечаю, — сказал боцман Дымба Клюеву, — что под музыку у Егорки аппетит куда лучше. Гляди, он уж второй бачок компота кончает!
— Он и без музыки не растеряется, — засмеялся кок, высунувшийся из люка в своём белом, как сахар, колпаке. — Я его спрашиваю: «Егорка, компот ел?» А он отвечает: «Ей-ей, не я!» — «А ещё, говорю, хочешь?» Он как заревёт: «Хочу-у-у!»
На палубе весело засмеялись.
— Товарищ командир корабля, — быстро доложил сигнальщик, — прямо по курсу наш гидросамолет. Летит на базу!
— Добро! — ответил командир «Тигра» и тихо сказал штурману: — Даю боевую тревогу. Никто не ждёт её. Может, и выявим какие недостатки. Вообразим, что нас бомбят...
Командир корабля тут же нажал кнопку ревуна и крикнул:
— Атака неприятельского самолёта!
Миг — и подводники надели противогазы. Другой миг — и подводники с ловкостью жонглёров в цирке, не выпуская из рук тарелок, ложек, вилок, хлеба и салфеток, стали проваливаться в люки.
Перед Егоркой всё вдруг забегало, затопало, замелькало. И опять, как тогда на «Маршале», лица людей исчезли за серыми масками и немигающими глазами противогазов.
А Егорка только-только добрался до самых сладких ягод. Вдруг бачок у него начали вырывать и самого медвежонка тянуть то за одну, то за другую лапу.
Егорка решил не сдаваться.
Одной лапой он крепко держал бачок, а всеми другими отбивался налево и направо. А уж задраен был носовой люк, задраивали и кормовой.
Ещё не все подводники успели спуститься в лодку, а уж нос «Тигра» погружался в воду, и она надвигалась на рубку.
Управление «Тигром» перешло вниз. На мостике остались командир и зенитный пулемётчик. Он без промаха прошивал самолёт Васина из строенного пулемёта дальнобойными воспламеняющимися пулями. Разумеется, холостыми.
Без устали работали все помпы лодки. Самотёки её жадно всасывали воду в цистерны. «Тигр» тяжелел, вода уже лизала рубку и подбиралась к корме.
Командиру и зенитчику пора было уходить вниз. Командир оглянулся на корму лодки и замер. Егорка, облапив бачок, яростно отбивался задними лапами от краснофлотца, старавшегося стянуть медвежонка в люк.
Больше на палубе уж никого не было. Вода шумела совсем рядом. Командир узнал краснофлотца и в противогазе и крикнул:
— Клюев, вниз! Задраить люк!
— Егорка, пропадёшь! — крикнул в маску Клюев и исчез в лодке.
Тяжёлая крышка люка захлопнулась перед самым носом Егорки. Захлопнул за собой и третий, последний люк командир.
Теперь на палубе остался один Егорка. Палуба уходила из-под его лап, но медвежонок, не чуя опасности, спокойно сунул нос в бачок.
Вдруг тугая волна одним ударом выбила бачок из Егоркиных лап и выкинула его далеко в море.
Егорка опешил. Он хлопал глазами и ничего не понимал.
Вторая волна одним щелчком сбросила в море и Егорку.
В водовороте, образовавшемся на месте погружения «Тигра», Егорку закрутило так быстро, как будто бы он сел на патефонную пластинку.
Вот в последний раз мелькнули над водой холодные глаза перископа, и «Тигр» пропал под водой.
Командир «Тигра» провёл срочное погружение великолепно. Учебная бомбёжка лётчикам не удалась.
Васин, покусывая губы, хотел повернуть самолёт к базе, но лётчик-наблюдатель закричал в наушники:
— На месте погружения лодки остался плавающий предмет! Чучело, что ли, какое?
— Сам ты, Саша, чучело, — ответил командир самолёта, внимательно вглядевшись в море. — Смотри хорошенько. Кто-то плывёт. Сажусь на воду! Приготовиться к спасению человека за бортом!
Выключив моторы, Васин искусно посадил самолёт на воду и стал подруливать к Егорке.
— Товарищ! Давай руку! — крикнул лётчик-наблюдатель, перегибаясь через борт самолёта, и вдруг удивлённо засмеялся: — Товарищ Васин! Это ж медведь!
— Тащи его в нашу берлогу! — отозвался Васин.
Крепкая рука ухватила Егорку за загривок, и медвежонок очутился в ногах человека, пахнувшего кожей, бензином и морем.
Развеселившийся Васин хотел уж включить моторы и поднять самолёт, как вдруг из-под воды вынырнули два стеклянных глаза перископа «Тигра», потом показались рубка и мостик.
Ещё вся остальная палуба была покрыта пенящейся водой, когда центральный люк мягко открылся и на мостик вышел командир подводного корабля. И он тут же увидел потешную мордашку Егорки, сиротливо высовывающуюся из-за стального борта самолёта.
— Здравствуйте, товарищ старший лейтенант! — сказал командир подводной лодки. — Ну, как летается?
— Здравствуйте, товарищ старший лейтенант! — ответил Васин. — Летается хорошо. А как вам ныряется?
— Тоже неплохо! — улыбнулся командир «Тигра».
— Ну, давайте продолжать: вы — нырять, мы — летать, — улыбнулся и Васин.
— У вас на борту, кажется, медвежонок? — спросил командир «Тигра» равнодушным голосом.
— Кажется, что так, — ещё равнодушнее ответил Васин. — Глупый ещё, наверно.
— Нет, он не глупый. Он учёный. Его Егоркой звать.
— Вот спасибо! — усмехнулся Васин. — А я думал, что его Тигром звать. У него так и на ленточке обозначено: «Тигр».
— Теперь вы сами понимаете, товарищ старший лейтенант, — сказал командир «Тигра», — что медвежонок наш. Я прикажу спустить шлюпку и возьму его.
— А что он у вас тут один на море делал, Егорка-то ваш? — хитро прищурился Васин.
— Гм!.. — замялся командир «Тигра». — Мы его, видите ли, плавать учили...
— Угу! — сказал Васин. — Ну, а теперь, видите ли, мы Егорку будем учить летать. До свиданья!
И Васин запустил моторы. Самолёт присел на корму. Расталкивая море, поднимая брызги и голубую пену, он двинулся вперёд.
Ещё несколько раз толкнулся самолёт на волнах, потом, поднимая прозрачные брызги, оторвался от воды и взмыл к небу.
Егорке показалось, будто сердечко его оторвалось от своего места и покатилось к пяткам. «Тигр» становился всё меньше и меньше, а скоро и совсем затерялся среди моря.
А море начинало чернеть. Тучи, как косматые волкодавы, нежданно-негаданно вставали из-за горизонта. Потянуло холодком. Ветер погнал по морю седую метелицу.
Стремительные воздушные потоки подняли самолёт Васина и, сотрясая его, бросили в воздушную яму.
Как ни был велик и крепок самолёт, он дрожал, словно в ознобе, и кренился то на один, то на другой борт. Всё вокруг него ревело, звенело и бушевало внезапной грозой.
Зигзаги молнии раскалывали небо на две части, гром рокотал. Егорка прижался к качающемуся полу и замер в страхе.
Летнаб на секунду отвернулся. Самолёт резко упал на крыло. Егорка почувствовал, что падает в бездну.
— Товарищ командир! — услышал Васин в наушники сдавленный голос летнаба и обернулся.
Летнаб еле удерживал медвежонка за хвост. Егорка скрёб когтями по стальному борту и вот-вот должен был упасть в море, как живая бомба. Яростный ветер закупорил медвежонку и рот и нос. Он задыхался.
Васин круто положил самолёт на борт, Теперь то, что казалось для Егорки отвесной стеной, стало полом, и летнаб без труда втащил медвежонка в самолёт.
— В порядке? — спросил Васин.
— В порядке! — ответил летнаб, вытирая потный лоб.
Егорка был смертельно испуган. Лапы у него дрожали.
Теперь Егорке было всё равно: лететь так лететь!
Васин Большой и Васин Маленький
Собаки показывали клыки, кошки осатанело шипели и удирали от беды подальше, когда Егорка, пошатываясь от воздушной болтанки, с пожелтевшими глазами ковылял между двумя лётчиками.
Один лётчик был Васин, другой — его неизменный друг, по фамилии тоже Васин и тоже старший лейтенант. В эскадрилье их называли Васин Большой и Васин Маленький, потому что тот Васин, на самолёте которого прилетел Егорка, был низкого роста, а его друг — на три головы выше его.
Егорка не знал, что идёт он не только между двумя неразлучными друзьями, но и между двумя героями.
Вот что навсегда сдружило их.
Васин Большой и Васин Маленький сражались на фронте с белофиннами на истребителях, или, как они сами ласково называли свои машины, на «ястребках».
Однажды, добросовестно обстреляв колонну врага из пулемётов, Васин Большой и Васин Маленький возвращались на базу.
Вдруг из серых туч на них набросились пять истребителей белофиннов.
На одном самолёте наши лётчики заметили нарисованную синюю сову. Они узнали в лётчике этого самолёта знаменитого воздушного аса, О нём все иностранные газеты шумели как о непобедимом истребителе.
Одна гадалка, как писали газеты, сказала этому лётчику: «Если у тебя на самолёте будет нарисована синяя сова, ты будешь губить все вражеские самолёты, но никогда не погибнешь сам»..
Лётчик так и сделал. Он нарисовал на самолёте синюю сову. Сегодня ему и на самом деле сразу повезло. Советских самолётов было всего два, да и патронов у них после боя, наверно, осталось немного, а белых было пять самолётов, и они только что вылетели с аэродрома.
И ас смело пошёл на советских лётчиков.
Налгала лётчику старая гадалка! Не успел он и двух очередей выпустить по советским истребителям, как синяя сова была прострочена ответными пулями, а через две секунды и сам ас падал на горящем самолёте в студёный снег.
Четыре других белофинских самолёта растерялись было от такого решительного ответа, но быстро оправились. Дождь свинца обрушился на Васина Большого и Васина Маленького.
Туго приходилось советским лётчикам. Белофиннов было четверо против двух наших. Вверх и вниз мелькали красные звёзды на крепких крыльях, описывая стремительные петли. Вот в одну такую петлю угодил второй вражеский самолёт. Развевая хвост чёрного дыма, он штопором пошёл догонять аса.
Теперь и совсем отлично можно было драться — двум против трёх. Васин Большой и Васин Маленький удесятерили свой напор и боевую ярость.
Вдруг на самолёте Васина Большого вспыхнуло жёлтое пламя.
Самолёт лёг на крыло, потом перевернулся и начал падать пылающим факелом.
— Прощай, друг! — стиснув зубы, сказал Васин Маленький.
Досадуя на слёзы, затуманившие глаза, он ловко зашёл в хвост концевому самолёту вражеской тройки и, чуть не коснувшись его лыжами, выпустил по цели смертельную очередь.
Третий белофинн вспыхнул, как шутиха, и провалился вниз.
Оставалось два против одного.
— Чья очередь? — крикнул Васин Маленький и повернул на врагов. На секунду взглянув вниз, он похолодел.
Васин Большой спускался на парашюте. Вражеский самолёт нёсся к нему, чтоб уничтожить беззащитного парашютиста. Другой белофинн нажимал на Васина Маленького, не давая ему пойти на помощь к товарищу.
«Спокойно, только спокойно!» — сам себя успокаивал Васин Маленький.
Он собрал все силы и всю свою боевую выучку в один комок, ложным манёвром обманул врага, прошёл под ним и нажал на гашетку пулемёта. В короткое мгновение боя он успел заметить, как неприятельский лётчик взмахнул руками и опустил голову.
«Ага, задумался! В другой раз не налетайте пятеро на двоих!» — торжествовал Васин Маленький и с рёвом понёсся на помощь к Васину Большому.
«Только бы успеть, только бы успеть!»
Вот он — пятый, последний самолёт. Он коршуном кружил над Васиным Большим и стрелял по нему из пулемёта.
Васин Маленький стремительно нёсся на неприятельский самолёт. Чтобы избежать тарана, белофинн пошёл вверх. Васин Маленький — за ним.
И они чуть не коснулись Друг друга лыжами, будто хотели схватиться врукопашную.
Васин Маленький нажал на гашетку и крякнул от досады: больше не осталось ни одного патрона...
А вражеский самолёт опять шёл к Васину Большому.
Не зная, что ещё предпринять, Васин Маленький бросился на врага.
«Буду оттирать его, пока Васин не спустится», — решил Васин Маленький.
Белофинский лётчик был ошеломлён тактикой советского пилота, который напирал на него, не стреляя и в то же время с удивительной ловкостью отворачивая свой самолёт от пулемётов.
Так продолжалось до тех пор, пока Васин Большой не спустился благополучно.
Белофинн видел гибель своих четырёх спутников. И он не захотел быть пятым. Он дал полный газ и скоро исчез за лесом.
Теперь Васин Маленький один кружил над Васиным Большим. Казалось, рёвом мотора он спрашивал товарища, как же быть дальше.
Истребитель — одноместная машина; стало быть, спуститься и взять друга на борт было невозможно.
Лететь за помощью? Но до тех пор Васина Большого заберут финские егеря. Вон они спешат к нему на лыжах с горы. Они замучат лётчика, как они мучили наших пленных красноармейцев.
Что делать? Что делать?
Самолёт кружил и ревел. Вдруг у Васина Маленького чуть не зашевелились волосы под шлемом: прибор предупреждал лётчика о том, что горючее кончается.
Егеря были совсем близко. Васин Большой стоял на коленях. Он был ранен в ноги. Он замахал Васину Маленькому рукой, чтоб тот улетал, и выхватил наган...
Значит, пять пуль из нагана во врага, а шестую в себя? Значит, погибать товарищу? Нет, не бывать этому никогда!
Васин Маленький выключил мотор и пошёл на снижение. Он так хорошо наметил спуск, что истребитель остановил свой разбег прямо около Васина Большого.
Васин Маленький выскочил из самолёта на снег.
— Ранен? — крикнул он товарищу.
— Ну и что ж такого! — ответил Васин Большой. — Садись и улетай! Не губи себя и самолёт. Улетай и отомсти за меня гадам! Прощай!
— Нет, здравствуй! — сказал Васин Маленький.
Он подставил спину Васину Большому и приказал:
— Садись!
— Так ведь некуда!
— Садись, тебе говорят! — взревел Васин Маленький и тихо добавил: — Ведь ты и сам так же бы поступил...
Васин Большой вцепился в плечи Васина Маленького. Теперь он мог ворчать сколько ему было угодно: Васин Маленький нёс товарища к своему истребителю.
Нужно было торопиться — егеря уже кричали что-то, сжимая автоматы.
— Вот чудо-юдо, рыба-кит! — поморщился от боли в ногах Васин Большой. — Васин на Васине едет...
— Это ещё что! — задыхаясь под тяжестью грузного товарища, отшутился Васин Маленький. — Это ещё что! Сейчас Васин на Васине полетит! Понимаешь?
Но Васин Большой уж ничего не понимал. От потери крови и холода он потерял сознание. К счастью, это произошло около истребителя. Иначе, может быть, и не дотащить было Васину Маленькому Васина Большого. К тому же пули егерей уже подымали снежные фонтанчики вокруг самолёта.
Задыхаясь, весь мокрый от горячего пота, Васин Маленький втащил товарища в самолёт. Он посадил его на своё сиденье, а сам сел на бесчувственного Васина Большого.
Как ухитрился Васин Маленький поднять самолёт, лететь на нём и посадить на своём аэродроме, он и сам не знал.
Запомнились ему лишь синее от холода и злобы лицо егеря да напрасный взрыв гранаты врага.
Пустой бензиновый бак да штук двадцать пулевых пробоин в самолёте — вот всё, что осталось на память от всей этой небывалой истории.
Нет, осталось и ещё кое-что.
Васин Большой и Васин Маленький стали неразлучными друзьями. Они и дня не могли прожить друг без друга.
И Васин Большой мечтал лишь об одном: жить и дальше так с другом, рука с рукой, а если грянет священный бой, то биться в этом бою вместе с другом, опять крыло с крылом...