Показательный бой
После боя у селения Камские Полянки путь вверх по реке Каме стал свободным.
Утром на следующий день на рее флагманского корабля «Буйный» взвился сигнал: «Всем судам следовать за мной».
Загремели по клюзам якорные цепи, забегали по палубам моряки, весело загудели пароходные гудки. В кильватерную колонну построились боевые корабли, сзади длинным хвостом вытянулись вспомогательные суда и баржи.
Волжская военная флотилия двинулась вверх по реке освобождать захваченные врагом родные земли.
Невдалеке от устья реки Вятки движение судов застопорилось, «Буйный» поднял сигнал: «Судам встать на якорь «.
Идти дальше без разведки было нельзя. Перебежчики сообщили нам, что немного выше устья реки Вятки находится сильная флотилия белых, а река в районе устья перегорожена минным заграждением. «Мин там набросано до чёрта! Сквозь воду их хорошо видно, — говорил старик рыбак. — Чёрные большущие шары, вроде как лягушачья икра «.
Чтобы выяснить обстановку, мы пошли в разведку на двух судах — канонерских лодках «Буйный» и «Волгарь-доброволец». На борту флагманского судна «Буйный» находились только что приехавшие из Москвы командующий флотилией Пётр Иванович Смирнов и член реввоенсовета Николай Фёдорович Измайлов. Их приезд порадовал моряков. Все мы были балтийцы, а кто на Балтике не знал отважного и непримиримого председателя Центробалта Измайлова!
Скоро по правому берегу Камы открылась широкая долина.
— Слева по носу устье реки Вятки! — крикнул вперёдсмотрящий.
Надсадно зазвонили колокола громкого боя. Боевая тревога... По трапам затопали торопливые матросские ноги, моряки занимали свои боевые посты, сигнальщики прильнули к дальномерам...
— Прямо по носу, в конце плёса, неприятельские суда! — доложил сигнальщик начальнику отряда. — Двенадцать судов, на всех подняты царские флаги!
Мы схватили бинокли. Вражеские корабли были хорошо видны. На их мачтах развевались андреевские флаги — косой синий крест на белом поле. Суда проделывали какие-то странные манёвры, перестраиваясь в кильватерную колонну. Борта их опоясались огоньками и окутались клубами дыма. Неприятель открыл по нашим кораблям беглый огонь.
Вокруг поднялись невысокие всплески от падающих снарядов. Но большинство вражеских снарядов падало в воду, не долетая до нас. Суда белых, как мы потом узнали, были вооружены обыкновенными полевыми пушками, в то время как на наших кораблях стояли дальнобойные морские орудия. Мы могли вести бой на дистанциях, недосягаемых для пушек неприятеля.
— Как лягушки квакают! — презрительно заметил Родион, стоящий на мостике. Его начальник отряда держал в качестве рассыльного. — Скорей бы наши ахнули! Эва какие от ихних снарядов брызги! От наших выше мачт столбы поднимаются!
— Поднять сигнал: «Идти строем фронта!» — приказал начальник отряда.
Корабли выровнялись в линию и полным ходом шли на противника. Моряки-комендоры с нетерпением поглядывали на флагманского артиллериста Василия Жирова. А он, облокотившись на поручни, что-то с жаром доказывал командующему.
— Василий Георгиевич, не пора открывать огонь? — окликнул Жирова начальник отряда.
— Огонь?! — Артиллерист быстро взглянул на неприятельские корабли. — Сколько на дальномере? Семьдесят? Залп! — скомандовал он.
Две носовые пушки изрыгнули из себя пламя и оглушительно рявкнули. Чуть дальше белогвардейских кораблей поднялись водяные фонтаны.
— Во как здорово! — обрадованно крикнул Родька. — Маленько не попали!
— Перелёт! — заметил Смирнов, смотря в бинокль. — По целику хорошо!
— Два меньше! — в рупор крикнул Жиров. — Залп!
Сердито громыхнули морские орудия, и вновь снаряды упали за вражескими судами.
— Ещё два меньше! Залп!
— Прекрасно! — воскликнул Смирнов, увидев, как под носом головного судна медленно поднялись высокие водяные столбы.
— Беглый огонь! — последовала быстрая команда.
Две носовые пушки, словно соревнуясь в быстроте, открыли частую стрельбу. Снаряды рвались теперь между судами белых.
На одном судне вдруг вспыхнуло пламя, и судно окуталось чёрным дымом.
— Урра-а! Есть один! — дико завопил Родион. — Горит! Пошёл к берегу! Даёшь следующего!
Горящий пароход ткнулся в берег, чёрный столб густого дыма пополз к небу. Строй вражеских судов смешался. Беспорядочно стреляя, они стали отходить к мысу, за которым был расположен город Елабуга.
— Даёшь вперёд! Даёшь Елабугу! — неслись по кораблям ликующие крики. — Смерть белякам!
Но преследовать врагов мы не могли: впереди были мины, и их надо было протралить.
— Интересный бой получился! — улыбаясь, заметил Измайлов. — Прямо показательный! Вот как надо пользоваться дальнобойной артиллерией! Надо быстрей очистить от мин реку и двигаться дальше. Видите, какое настроение у команды! Теперь только вперёд и вперёд! — продолжал он. — Ваше мнение, Пётр Иванович? — Тот молча кивнул головой.
— Дайте распоряжение третьему дивизиону немедленно приступить к тралению фарватера! — приказал Смирнов.
Начальник отряда козырнул.
— Будет выполнено. Разрешите идти на базу, товарищ командующий?
На судах флотилии слышали пушечную стрельбу и с нетерпением ждали нашего прихода. Когда моряки узнали, как легко наши пушки вывели из строя белогвардейское судно, то словно шквал пронёсся по кораблям!
— Вперёд, вперёд! Даёшь Елабугу! Нечего бояться мин, пройдём как-нибудь! — возбуждённо кричали моряки...
Вечером на флагманском корабле «Буйный» собрались командиры кораблей. Наутро предполагалось наступление на Елабугу, и необходимо было наметить план совместных действий. Ведь, кроме пяти кораблей флотилии, в операции принимали участие 28-я Азинская дивизия и отряды моряков Кожанова.
Совещание ещё не закончилось, как в дверь кают-компании кто-то постучал. Вошёл помощник командира судна.
— Товарищ командующий! — сказал он. — Наши задержали какого-то человека. Он сказал, что нарочно к нам перешёл, чтобы передать важные сведения командованию. Разрешите привести?!
— Давайте! — кивнул головой командующий. — А вы, товарищи, — обратился он к нам, когда дверь за помощником закрылась, — попробуйте определить, что это за перебежчик — шпион или наш человек? Для нас это очень важно понять. Ведь мы ничего не знаем о силах неприятеля в Елабуге.
— Разрешите войти?! — раздался весёлый голос, и в дверь кают-компании как-то боком втиснулся высокий черноволосый моряк. Он держал за плечо невзрачного понурого человечка. Из-под нависших бровей его на нас быстро взглянули зоркие глаза.
— Вот, Пётр Иванович! Поймали мы его на краю деревни, прямо на нашу заставу напоролся!
— Никто меня не ловил! — сердито сказал незнакомец. — Я сам пришёл, с белыми мне не по пути! Я рабочий!
— Обожди, друг! — остановил его моряк. — Тебя спросят, тогда и отвечай.
— Документы у него в порядке. Живёт в Елабуге, а зачем к нам подгрёб, пусть сам объяснит!
— Скажите, — спросил Смирнов, — какие части стоят в Елабуге? И сколько у белых вооружённых пароходов?
— Солдат в городе мало, наверное, меньше полка. А пароходов было двенадцать. Все они ушли вверх по реке, в городе осталось два парохода. Наверное, и их нет теперь.
— Скажите, какой пароход мы подбили и какое у него вооружение?
— Пароход «Грозящий», вооружён, как и другие, — четыре полевых трёхдюймовых пушки и два пулемёта.
— Кто командует флотилией? — спросил Измайлов.
— Какой-то Старк. Говорили, генерал, флотский.
— Верно! Старый царский адмирал! — подтвердил командующий. — Ну, что же, всё ясно! Уведите его!
— Господин начальник! Это что же? Под расстрел? — горестно завопил пленный.
— Успокойтесь! Придём в Елабугу, там разберёмся! Ну вот, товарищи командиры! — заговорил Смирнов, когда пленного увели. — Как будто всё в порядке. Сведения, по-видимому, верные! Что пароходы белых вооружены четырьмя полевыми пушками, мы знали и раньше, а что они ушли из Елабуги, очень вероятно. Поняли, что с нашими пушками им не тягаться! Итак, канонерки «Терек» и «Рошаль» выходят на позиции в два ноль-ноль, остальные — с рассветом. Всё!