Мы из Сибири

В небольшом перелеске, где только что прокатилась война, были выстроены в строгий ряд несколько бронемашин с ветками на башнях и стволах орудий. Впереди машин встали экипажи — рослые, широкоплечие люди в новых комбинезонах. На их лицах живо играли тени от листвы берез. Когда на поляне показался командир части, один из них четко вышел вперед и, отдав честь, начал рапорт гордо:

— Мы из Сибири!..

Это был командир бронероты старший лейтенант А. Мартюков. Он рассказал, как у патриотов Новосибирска родилась мысль скомплектовать из добровольцев бронероту и отправить ее на фронт в одну из гвардейских сибирских частей. За короткий срок они собрали необходимые средства, приобрели машины, покрыли их броней, вооружили пушками и пулеметами, снабдили боеприпасами, — одним словом, полностью подготовили к бою.

Выслушав рапорт, командир части передал благодарность сибирякам за их заботу о Красной Армии и объявил, что считает роту вступившей в боевой строй. Тут же он вручил всему личному составу роты гвардейские значки.

— Мы принимаем вас в свою гвардейскую семью, — сказал он, — и надеемся, что вы прославите в боях наше Гвардейское знамя и то оружие, что вручили вам патриоты Сибири.

Через два дня бронерота вступила в бой.

Стояла темная ночь. На западе полыхало большое зарево: горела подожженная фашистами деревня за небольшой речкой. Вечером она была занята нашей пехотой. Но дальше пехота продвинуться не могла: враг вел сильный огонь. Бронерота Мартюкова получила приказ — оказать помощь пехотинцам, расчистить им путь вперед.

В первый бой пошли три машины — гвардии младшего лейтенанта Кропотухина, гвардии старшин Лобковского и Грищенко.

Долина речки болотистая, покрыта кустарником. На каждом шагу здесь окопы, щели, воронки от снарядов и бомб, наполненные водой. Куда ни кинься — бездорожье. Трудно было пробираться темной ночью на тяжелых машинах по этим местам. Но экипажи действовали смело, решительно, настойчиво. Это стоило больших трудов, но экипажи незаметно для противника вывели машины к реке, а потом форсировали ее вброд.

Быстро изучив обстановку, гвардии младший лейтенант Кропотухин на полной скорости вывел машины на окраину горевшей деревни. Машины открыли сильный пулеметный огонь по немецким автоматчикам. Получив поддержку, пехотинцы поднялись и бросились вперед.

Враг был опрокинут и бежал. Преследуя его, взвод Кропотухина во взаимодействии с пехотинцами до рассвета освободил еще две деревни.

На участок, где действовал взвод Кропотухина, на рассвете фашисты подбросили свежие, силы. Они встретили машины Кропотухина и пехоту, что шла за ними, в большой открытой лощине. Заметив врага, Кропотухин подал команду:

— Вперед!

На полном ходу машины полетели через канавы, рытвины, воронки...

В самом начале боя в машине Грищенко произошла небольшая заминка. Башенный стрелок Перискоков за несколько минут до подхода к лощине разрядил пушку. Это закончилось необычайным происшествием: гильза с порохом вылетела из ствола, а снаряд остался там... Что делать? Машины Кропотухина и Лобковского уже рванулись в бой...

— Забивай гильзу обратно! — не колеблясь, приказал Грищенко. — Живо!

Это был большой риск. Но гильза была забита — и Перискоков дал первый выстрел. Машина полетела вперед с такой стремительностью, что каким-то чудом перескочила даже через немецкую траншею.

Ворвавшись в боевые порядки фашистов, бронемашины открыли уничтожающий огонь. Как враги ни обстреливали их, они носились по лощине, сея смерть. Фашисты дрогнули. Заметив, что они начинают отходить, Грищенко выскочил из лощины на левый фланг и отрезал им путь к лесу. Здесь у него опять произошел необычайный случай. Пуля немецкого бронебойщика пробила ствол орудия. Что делать? И опять Грищенко пустился на риск. Он приказал Перискокову:

— Заряжай!

И дал выстрел! Отличный получился выстрел: с немецким бронебойщиком было покончено. Так, не обращая внимания на дырку в стволе, Грищенко продолжал вести огонь, не давая фашистам отходить в лес.

Но тут вражеской пулей в машине Кропотухина был пробит верхний защитный люк мотора и радиатор. Из радиатора вытекла вода. Но Кропотухии, несмотря на это, вывел машину на пригорок, с которого было видно все поле. Здесь его радист гвардии сержант Глебин, сидевший один в башне, здорово поработал: он вел огонь из пушки и пулемета, истребляя в панике бегущих гитлеровцев...

Так бронерота приняла боевое крещение. Она сражалась смело, стремительно и закончила первый бой замечательной победой.

* * *

Бронерота Мартюкова побывала уже во многих боях. Она оправдала то высокое доверие, какое было оказано ей в Сибири и на фронте. Слава о бесстрашной роте гремит в части. Многие из отважных экипажей уже представлены к наградам.