Рауль Борхес Рива.
Почему я ополченец
Спросили меня однажды:
— Зачем вопреки сединам
надел ополченца форму,
она ведь тебе не по силам?
Слабеет твое здоровье,
в руках твоих нет уж тверди,
увядшие силы не смогут
тебя уберечь от смерти.-
Слова эти словно стрелы
в горячее сердце вонзились,
глаза в полумраке ночи
гневным огнем засветились.
И каждый мускул напрягся,
от боли тело заныло,
и чистую душу кубинца
ярость вдруг охватила:
— Я форму надел ополченца:
меня ведь еще с колыбели
кубинки честные руки
нежно ласкали и грели.
Мне выпала горькая доля
страдать от власти тирана,
от горя и унижений
саднит незажившая рана.
Ведь я же простой рабочий.
По зову Отчизны милой
вступил я в ряды ополченцев,
и это дало мне силы.
Я видел людей в бараках,
лежащих на нарах холодных,
на муки судьбой осужденных,
оборванных и голодных.
Я видел в лачугах жалких
страдания братьев по крови,
в ночном полумраке слышал
стон несмолкаемый вдовий.
Среди кофейных деревьев,
среди тростниковых плантаций
гнули кубинцы спины,
а деньги текли чужестранцам.
Им бедность сковала душу,
и к ребрам прилипла кожа.
От голода плачут дети,
их лица на смерть похожи.
Я видел, как женские груди,
рожденные для материнства,
золото иссушало,
сея кругом бесстыдство.
Торгуя невинным телом,
под свист кнута и угрозы
слышала мать плач ребенка,
глотая горькие слезы.
Я видел, как кровь людская
потоком стремилась в ущелья,
где тени убитых вставали,
прося за себя отмщенья.
С деревьев свисали трупы,
зловонье вокруг источая,
стонали скалистые горы,
овеянные печалью.
Оплакивая погибших,
навзрыд родные рыдали,
напрасно прося о пощаде,
с мольбой к палачам взывали.
Безжалостный чужеземец
закон навязал иностранный,
качая из Кубы-рабыни
богатства ее беспрестанно.
Наш флаг пятнали позором,
невинных в крови топили,
творенья Марти и Масео
бесчестием осквернили.
Но горю конец приходит,
пришел конец и мученьям.
Над Кубой свободной слышу
я птиц веселое пенье.
И, словно сквозь тучу солнце
вонзилось в землю лучами,
явился Фидель отважный
счеты свести с палачами.
Спасти от тирана Кубу,
Отчизну вернуть народу
мечтал он, в бою с врагами
кубинцам неся свободу.
А я, чтобы враг смертельный
на Кубу не смел явиться,
надел ополченца форму
и этим могу гордиться.