Хо Тхыа.

Битва в долине Ядранг

1

Солнце еще не успело показаться на горизонте, как джунгли заполнила нестерпимая духота. И спасения от нее нигде не было. Продираясь в тумане сквозь кусты, мы карабкались на вершину горы. Туман неожиданно рассеялся, и перед нашим взором предстало голубое небо. Горячий воздух проникал в легкие, сушил их. Сегодня особенно жарко. На открытых местах когда-то зеленая и высокая трава полегла. Над нашими головами по веткам деревьев носились белки. Вот испещренный желто-красными пятнами лист сорвался с ветки, покружился в воздухе и плавно опустился на землю. Сезон дождей, когда земля прела от влаги, кончился. Наступил сухой сезон. Окутанные маревом, величественные стволы австралийских каркасов казались легкими и воздушными. Далеко на горизонте над зелеными полями кружилась стая птиц. Рис уже поднялся и начал созревать. Что и говорить, земля в этих краях плодородная.

Сегодня у бойцов Армии освобождения день отдыха. Бойцы восьмого отделения решили отдохнуть в гамаках, а потом искупаться. Инициатором этой затеи, конечно, был Тяу.

Последние дни прошли в непрерывных боях и переходах. Мы пересекли девственные джунгли и вступили в молодые леса. Зеленую траву сменила сухая колючая рыже-красная поросль. Может быть, именно поэтому Тяу сегодня рано проснулся и сразу же бросился в ручей.

— Эй! Товарищ Тяу! — закричал вдруг Тин. Он лежал на траве, сложив руки у подбородка, и смотрел на дальние холмы и поля. — Что за птицы кружатся над самым дальним полем? Уж больно они красивы!

Лежавший рядом с ним Ты сбросил с себя одеяло, встал и недовольно заметил:

— Поспать не дадут спокойно...

-Все-таки, что это за птицы? Посмотрите, как они кружатся. Тяу, ты знаешь этих птиц?

Большая стая пернатых с темно-коричневыми крыльями и красными шеями беспорядочно кружилась на одном месте и громко кричала.

— ...Это фи! Если эти птицы начинают летать над полями, значит, рис скоро созреет.

Фонг, разведчик нашей части, лежавший рядом на гамаке, повернулся к разговаривавшим и сказал:

— Эй, вы, не собирайтесь группами, а то вражеский самолет, чего доброго, засечет вас. Птицы же эти — горные воробьи. У нас на сахарных плантациях таких немало. Кто говорит, что это фи? Поверить этому — значит не иметь глаз разведчика.

— А... Здравствуйте, товарищ разведчик! Куда нам до вас! — Тяу замолк. Потом спросил шепотом: — Скажи, куда мы сейчас идем? Где предстоит нам бой? Только говори правду.

Фонг сухо ответил:

— Идем туда, где есть враг, чтобы бить его.

— Да я о другом спрашиваю. Были у нас, к примеру, стычки у Дык-Ко, у Дык-Сута, а где будет следующее сражение?

— Дык-Ко, Дык-Сут... Там мы уже дрались и второй раз драться не будем. Ясно одно — не сегодня-завтра будет бой. Когда именно?.. Когда придет приказ сверху. — Фонг задумался. — Так или иначе, скоро мы будем бить «маменькиных сынков».

Фонг повернулся к Тяу и спросил:

— Как ты думаешь, в какой провинции мы сейчас находимся?

Тяу растерялся:

— Наверное, в Тэйнгуепе.

— Товарищ Тяу, а это что за странная птица! — не успокаивался Тин.

В это время раздался голос: «Внимание! Слышен шум самолета! Кто сушит на солнце белье, быстро убрать его в тень».

Тяу и Фонг посмотрели на небо и прислушались.

— Опять эта старая базыня{13}, — выругался кто-то. Бойцы окружили Фонга.

Посмотрев на Тяу, Фонг объяснил:

— Это земля Плейку. Американские солдаты уже обосновались здесь. Теперь пришли мы. Я знаю одну очень интересную историю о Плейку. Хотите послушать?

— Конечно, рассказывай, — потребовал Тяу. — Только справедливости ради следует заметить, что это провинция Жарай.

Бойцы зашумели:

— Хватит болтать. Жарай. Плейку. Не все ли равно.

— Мы пришли сюда по приказу командования. В этом районе, — показал Фонг рукой, — сосредоточено большое количество американских войск. Самолеты их целыми стаями летают здесь каждый день.

— А где их пехота?

— Пехоты, как таковой, у них нет, а есть «кавалерия». «Авиакавалерия», — повторил Фонг. — Они приказали марионеточной армии в течение этого месяца занять позиции вдоль дороги, по которой позже начали доставлять грузы. Девять батальонов! По земле ползут машины. В воздухе жужжат вертолеты. По некоторым данным, они перевезли уже около тысячи тонн различного оружия.

— Так мало?

— Мало?!

— Но мы все равно возьмем его. Американцы заставляют население строить взлетные площадки для вертолетов. Потом направят сюда свои войска. Целую бригаду.

— И все? — вмешался в разговор Тин. — Надо посоветовать им ввести сюда целиком всю дивизию. Вот тогда будет дело.

— Я слышал, что первое время они вели себя прилично. Перед тем как отправить подразделения марионеточной армии в другое место, чтобы занять их дома, они давали двадцать четыре часа, в течение которых те имели право грабить, убивать и насиловать людей. Когда же они сами вошли в город, то поначалу воздерживались от грубостей. Только целыми днями горланили на улицах песни. Маленьким ребятишкам давали конфеты.

— Неужели ребятишки ели эти конфеты?

— Что значит ели? Разумеется, они их бросали или отдавали собакам. Кому нужны резиновые конфеты? — вместо Фонга ответил Тяу и продолжал: — Когда они встречали пожилого человека, справлялись о его здоровье, увидев девушку... пялили на нее глаза.

— И сколько же дней они так вели себя? — спросил кто-то из бойцов.

— Дня три-четыре. А потом, как рассказывают жители, каждый вечер пять — десять автомашин с девушками ехали в лагеря к американским солдатам. — Фонг задумался. — Так вот, Плейку забита боеприпасами, оружием, самолетами, бронетранспортерами и американскими солдатами. Поэтому-то и подпрыгнули цены на рис и другие продукты. Многие магазины и лавки закрылись. Если кто хочет купить что-нибудь, должен войти в дом к торговцу, потихоньку поговорить с ним, а потом, спрятав купленное, бежать домой.

— Это почему же так? — спросил Тин.

— Боятся, что американские вояки ограбят.

На какое-то время разговор оборвался. Каждый думал о своем.

— Я слышал, — начал Фонг, — что не так давно американцы и марионеточные солдаты подрались.

— Из-за чего же?

— Говорят, вечером заносчивые американские солдаты заполонили все улицы. Машины шли одна за другой. Солдаты эти искали девушек, искали вина, но на улицах не было ни души. Вдруг они увидели лейтенанта марионеточной армии, гулявшего со своей молодой женой. Два американских капрала пошли им навстречу и преградили дорогу. Женщина, испугавшись, спряталась за спину мужа, который стал говорить с американцами по-английски: «Господа должны проявить вежливость. Это моя жена». Американцы расхохотались. Один из солдат сделал шаг вперед, схватил вьетнамского офицера за плечо и оттолкнул в сторону. Потом, показав ему язык, нагло бросил: «Нет, это моя жена». Тем временем другой американец полез к женщине целоваться. Видя, что муж не может ничего сделать, она закричала: «Спасите!»

На ее крик сбежались прохожие. Лейтенант выхватил пистолет, но не успел выстрелить — американец обрушил на него град ударов. Испугавшись огромной толпы, американцы бросились бежать. В тот вечер солдаты лейтенанта отправились бить американцев. Но один американский солдат, стоявший на посту, услышал подозрительный шорох и увидел, как мимо него промелькнула чья-то тень. Он мгновенно вскинул автомат и выстрелил. На выстрел американца один из солдат ответил выстрелом. И началось. В результате — несколько десятков убито и еще несколько ранено.

— Имя этого лейтенанта Чунг Ха Фонг? — спросил кто-то.

— Да.

В это время с опушки леса донесся голос одного из бойцов:

— Товарищи, здесь полно молодого бамбука! Идите скорее сюда! Мы быстро нарежем на суп...

Тин повернулся и побежал навстречу бойцу, несшему в руках связку нежно-зеленых молодых побегов...

В обед пришло сообщение о созыве всех кадровых работников на собрание.

Перед тем как уйти, товарищ Дан собрал командиров взводов и отделений и сказал им:

— Распорядитесь, чтобы сегодня вечером бойцы еще раз проверили оружие и боеприпасы, запаслись продовольствием. А если останется время, начинайте копать траншеи. Ночью мы вернемся и тогда детально обсудим нашу задачу.

2

В Тэйнгуене лето было в самом разгаре. На синем небе — ни облачка. Стаи разноцветных птиц с шумом носились в воздухе. Над цветами кружились бабочки и пчелы. По деревьям бегали неутомимые белки. Кричали фальшивыми голосами попугаи. Окутанный жарой, шумел лес. Только деревья сен не чувствовали жары — их темно-зеленые листья продолжали сохранять холод минувшей ночи. Лесная дорога вся сплошь испещрена солнечными бликами, пробивавшимися сквозь густую листву.

Рис на горных полях уже созрел. По лимонно-желтой дороге с мешками на плечах шли девушки. Стаи дроздов по-прежнему с криком носились над полями. Неожиданно в этот шум вмешался приглушенный рокот моторов вражеского самолета, но самого его еще не было видно. Связной остановился. Значит, мы пришли на место назначения.

Связной отправился докладывать о нашем прибытии. Через минуту навстречу нам вышел политрук части. Он повел нас лесом дальше.

— Куда мы идем? — спросил я политрука. Он тихо ответил:

— Ко мне. Надо подготовиться к совещанию кадровых работников роты, которое состоится сегодня вечером.

На небольшом грубо сколоченном столе-макете были помечены все доты, дзоты, заграждения и аэродромы противника на данном участке фронта. Политрук посмотрел на часы и сказал:

— Уже час тридцать. Можно начинать. — Он повернулся назад и приказал дневальному собрать на совещание всех прибывших на КП командиров взводов, руководителей отрядов местной самообороны и партизанских отрядов.

Послышался короткий сигнал трубы. К столу с макетом местности один за другим стали подходить прибывшие на совещание. Тяу почему-то не было.

Товарищ Тхан, командир взвода, тем временем написал под макетом: «Специальный тренировочный лагерь США Плейме».

В это время я увидел подходившего Тяу. Шедший сзади него товарищ помогал ему идти.

«Неужели заболел?» — подумал я. Тяу в это время увидел меня и направился в мою сторону. Лицо его пылало, а губы почернели. Видимо, начался приступ лесной лихорадки.

В это время раздался звонок полевого телефона. Политрук взял трубку:

— Слушаю. Начинать и не ждать вас. Ясно. Товарищи с мест уже прибыли. Но вы будете на совещании? Да, конечно. Товарищи очень хотят вас видеть. Ясно. Будет исполнено!

Через несколько минут политрук начал свое выступление:

— На макете изображена позиция противника в Плейме. На западе проходит дорога номер четырнадцать. На юге находится Плейку — центр провинции Жарай. Плоимо расположена у дороги номер двадцать один. На юге возвышается гора Ти-Хо, на востоке — гора Ти-Го. На этих позициях расположено около четырех рот противника. Среди них есть американские советники. Это старые позиции, оставленные еще французскими захватчиками. Американцы расширили и укрепили их и создали здесь специальный лагерь по подготовке диверсантов, чтобы потом забрасывать их в освобожденные районы для подрывной работы. Наша задача состоит не только в том.

Чтобы разгромить противника в Плейме. Мы должны уничтожить живую силу врага. А враг наш теперь — марионеточные войска и американцы. По решению командования наша часть во взаимодействии с местными партизанскими отрядами должна окружить Плейме. Причем так, чтобы враг не имел никакого выхода, чтобы он испытал и голод и жажду, чтобы он для своего спасения потребовал помощи. Если подкрепления будут направлены по дороге, мы должны разрушить эту дорогу, если по воздуху — мы должны помешать этому. Будут направлены марионеточные войска, будем бить их, будут направлены американцы, мы должны бить и их. Послышались голоса:

— Окружить, и все!

Политрук привстал, посмотрел на бойцов и сказал:

— Я очень хорошо понимаю вас, товарищи. Все мы хотим принять участие в уничтожении дотов и дзотов врага, находящихся на земле нашей родины, полностью изгнать из Южного Вьетнама американских агрессоров. Но без приказа командования мы не можем начать действия. Враг надеется на инженерные сооружения, на изгороди из колючей проволоки. Наша задача — вытянуть его из-за этих сооружений и бить так, чтобы при малых потерях с нашей стороны уничтожить как можно больше врагов. Повторяю, наша задача — вместе с местными партизанскими отрядами плотным кольцом окружить вражеские позиции, закрыть аэродромы, разрушить проволочные заграждения. Мы должны бить врага в его логове. Другие части, тоже совместно с партизанами, окружат Плейме с другой стороны, преградят дорогу к ручью — источнику снабжения питьевой водой, закроют аэродром для транспортной авиации. Еще одна часть уничтожит внешние посты и разгромит те войска противнргка, которые могут послать окруженным помощь. Если это будут парашютные десанты, мы все равно должны будем полностью уничтожить их. Такова наша общая задача. Партизаны будут связными и проводниками. Борьба будет не на жизнь, а на смерть. Мы должны сделать все возможное для разгрома «аэромобильных» американских частей и марионеточных войск в особой зоне номер двадцать четыре.

— Прибыл комиссар полка, — крикнул кто-то. Комиссар был одет в зеленую куртку кадрового работника и домотканые черные брюки. Гладко причесанные, густо запорошенные сединой волосы обрамляли худое энергичное лицо.

— Совещание закончилось? — спросил он собравшихся.

Политрук ответил:

— Разрешите доложить, товарищ комиссар: закончено изложение задачи. Осталось обсуждение.

Комиссар сел прямо на землю и проговорил:

— Хорошо, очень хорошо, что вы уже все знаете. Что-нибудь неясно? Давайте тогда обсудим. Мне хотелось бы ввести вас в курс дела.

Политрук, наверно, уже говорил вам, что Плейме на местном языке означает деревня Me. Когда французские колонизаторы отступали с нашей земли, они, чтобы защитить Плейку, выгнали народ из Плейме и создали здесь крупный оборонительный пункт. Французская армия ушла, но вместо нее пришли американцы. Они расширили этот пункт и превратили его в лагерь по подготовке диверсантов. Результатом деятельности этого лагеря было то, что последние несколько лет население Тэйнгуена жило в очень трудных условиях. Каждый из вас, товарищи, знает это по собственному опыту.

Чтобы выгнать американских агрессоров из страны, освободить нашу родину, нужно постепенно, шаг за шагом, громить каждый укрепленный пункт. Нужно всеми возможными способами уничтожать живую силу врага. И мы начинаем выполнять эту задачу уже сейчас, при окружении Плейме. Каждый из вас должен понимать, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы враг вырвался из окружения или чтобы окруженным оказали помощь со стороны. Вы должны быть готовы преодолеть любые трудности, как бы велики они ни были. Нужно выстоять под градом вражеских пуль и снарядов. У противника много самолетов, есть артиллерия, есть первая «аэромобильная» дивизия, есть особая зона номер двадцать четыре, есть две тактические зоны и еще седьмой флот. А у нас есть наши победоносные традиции борьбы с врагом, есть высочайший героический дух, есть успехи непобедимого народа!

Следует политически подготовиться к борьбе с американцами и солдатами марионеточной армии. Политическую работу нужно вести постоянно. Все должно быть подготовлено заранее. Мало иметь в достатке рис и соль. Нужно еще научиться экономить их.

Мы будем бить солдат марионеточной армии до тех пор, пока из окружения не полезут их учителя. Американские солдаты — барчуки. Они любят хорошо поесть, но драться они не умеют. Мы должны сделать так, чтобы выход из окружения был их последней дорогой в жизни.

Командир местного партизанского отряда добавил:

— Что касается дорог, то наши партизаны оседлали их, и вы можете не беспокоиться за их оборону.

Дан встал и повернулся к комиссару:

— Будьте уверены, товарищ комиссар. С помощью местных товарищей и населения мы выполним задачу.

3

Лес наполнился голосами. Звуками. Запахло вареным рисом. Эта ночь была последней на позиции, выбранной для сосредоточения сил. Отсюда до Плейме по прямой линии полета птицы еще километров пятнадцать. Бойцы еще раз все проверяют. Никто не спит.

— Ты давно в армии? — спросил я Ты. — Мне кажется, что ты бывалый солдат.

— В армии я давно, но...

— Что «но»?

— Но сегодня я впервые буду участвовать в бою. Последние несколько лет я работал на строительстве галерей для укрытия населения.

Из бойцов нашей части никто еще не участвовал в боях. Завтра вечером — первый бой. И возможно, очень ожесточенный. Мне захотелось еще раз побеседовать с бойцами. Я прошел несколько шагов и увидел кухню. Приоткрыл немного плетеную бамбуковую дверь и вошел внутрь.

Из комнаты послышался голос:

— Кто там? Быстрее закрывайте дверь, а то свет проникает на улицу.

— Ну как вы тут? — спросил я.

— Да так, болтаем по пустякам. Проходите, садитесь.

Товарищ Тхем сидел в темном углу, поэтому я не сразу увидел его.

— Как у вас с водой? Пробки у фляжек должны быть как следует закрыты. В дороге и в бою дорога каждая капля. Запас продуктов заготовлен?

Тяу ответил:

— В среднем на каждого бойца заготовлено по одной большой фляге, и, кроме того, в резерве имеется более десяти бамбуковых труб с водой. Нам их только что принесли местные жители. Что же касается питания, то оно вот где, — Тяу похлопал по стоявшим перед ним мешкам, — и еще есть сухари. Всего и не утащишь. А ведь еще надо нести оружие, патроны и многое другое.

— На этот раз наша задача, товарищи, состоит в том, чтобы сделать окружение возможно более плотным. Чтобы избежать налетов авиации и обстрелов артиллерии, нужно идти на сближение с противником. Чем ближе мы окажемся к нему, тем сильнее он будет нас бояться, тем труднее будет самолетам бомбить нас.

— А каким образом мы приблизимся к противнику? — спросил кто-то.

— А для чего копают траншеи под землей? — вопросом на вопрос ответил Ты.

Но Тяу сразу остановил его:

— Подожди, Ты, помолчи и лучше послушай, что говорят более опытные товарищи.

— Как правильно сказал товарищ Ты, — начал я, — мы делаем траншеи, чтобы приблизиться к противнику. Как копать траншеи — вы уже знаете.

— Ой! Рис-то наш сгорел весь... — ужаснулся кто-то... Боец быстрым движением приподнял котелок над костром и опустил на землю.

Было уже далеко за полночь. Из леса потянуло прохладой. На небе ни звездочки.

Вдруг тишину леса нарушил тихий голос:

— Оставайся здесь. Смотри, тебя еще трясет. Куда же ты пойдешь?

— Ну и пусть трясет. Я пришел сюда, чтобы вместе с Армией освобождения бить врага, а не лежать на больничной койке. Ты же знаешь, я у матери единственный сын. Меня не хотели отпускать. Но я ушел. Ушел, чтобы отомстить за смерть отца. Я столько лет ждал этого часа!

— Но ведь ты очень слаб...

— И все-таки я пойду. Если не будет сил — поползу.

* * *

Мы шли по дороге, которую нам показали партизаны. Лес был весь мокрый от только что прошедшего дождя.

Четыре часа дня. Отделение Тяу вместе с огневым подразделением находилось всего в какой-нибудь тысяче метров от Плейме. Небо чистое. Со всех сторон доносился звук вгрызавшихся в землю мотыг.

Незаметно стемнело. Пришел приказ еще приблизиться к позициям противника. Тяу, Ты, Тху, Тханг, Тхань и другие набросили на плечи вещевые мешки, еще раз проверили снаряжение и, крепко сжимая в руках винтовки, друг за другом двинулись вперед.

Заместитель командира роты шел вместе с партизанами впереди, а командир взвода Тхан и Тяу шли в средних рядах.

На фоне звездного неба стали вырисовываться очертания вражеского дота. Поступил приказ остановиться. Товарищ Тхан повторил каждому бойцу его задачи.

Восьмое отделение копало траншеи мотыгами. Здесь, почти рядом с окопами противника, нельзя было создавать большого шума.

Вдруг над вражеским дотом высоко в небо взлетела яркая ракета. Все вокруг осветилось красноватым светом. Бойцы сразу же прекратили работу и взялись за оружие.

— Всем оставаться на местах и внимательно следить за обстановкой, — приказал Тхан.

Противник тем временем стал поливать местность огнем из оружия всех калибров. Следы трассирующих пуль и снарядов терялись за верхушками деревьев. Мины с воем пролетали над головой и взрывались где-то за лесом. Со стороны поста Ти-Хо также послышались звуки стрельбы и разрывов снарядов. Враг начал палить и там.

— Может, это наши части начали?

— Товарищ Тхан, — спросил Тяу, — как обстановка? Тхан показал в сторону вражеского дота и сказал:

— Там находятся пятый дот противника. Их пулемет все время кашляет из своего гнезда и мешает нашему продвижению. Надо заставить его замолчать. Ясно?

— Они, по-моему, в небо стреляют! — послышался голос Тина.

Несколько секунд спустя товарищ Дан объяснил:

— Они действительно стреляют без всякой цели. Стреляют так, для шума. Партизаны рассказывали мне, что противник каждый вечер ведет вот такую беспорядочную перестрелку, хотя ничто не вызывает тревоги.

В ночном небе вспыхнула еще одна ракета. Солдаты противника, находившиеся в укрепленном пункте, проявляли явное беспокойство. Вражеские снаряды рвались целыми очередями. Потом наступила тишина. А через какое-то время все повторялось. Время от времени можно было слышать стрельбу и из Ти-Хо.

Было слышно, как на той стороне переговаривались солдаты. Они, видимо, куда-то шли.

Бойцы восьмого отделения отложили оружие в сторону и снова взялись за мотыги. Где-то совсем рядом хриповатый голос запел известную песню: «...Я стою на южном берегу, стою здесь в любую погоду, но ради кого и ради чего я здесь стою? Почему птица и та знает свою ветку? Почему же тогда мудрый человек не знает, где его родина?»

Тин хлопнул Ты по плечу и спросил:

— Не нашу ли песню они поют?

— Почему нашу? Они поют какую-то южновьетнамскую.

— Нет, это наша песня.

В этот момент с противоположной стороны тоже донеслись звуки песни: «Я стою на берегу у моста Хиен-Лыонг{14}. Сегодня вечером я выйду на берег и буду долго-долго смотреть на другую сторону, туда, где находится моя родина...»

— Слышишь?! И ты считаешь, что это не наша песня?

— Откуда они могут знать наши песни?

— Они могут слышать их в передачах нашей радиостанции.

И вдруг в звездное ночное небо взвился высокий женский голос. Он пел на северном диалекте и был чист и нежен. Все замолчали, с наслаждением слушая песню любимого Северного Вьетнама, и она проникала глубоко в душу каждого слушателя. Послышался голос товарища Тхана:

— Ну достаточно, товарищи. Когда победим и вернемся домой, тогда устроим концерт и послушаем наши любимые песни.

— Кто знает, сколько всего самолетов мы сбили? — спросил кто-то.

— Сегодня вечером я слышал, что всего сбито шестьсот шестьдесят девять, — ответили ему.

— Значит, сегодня сбили одиннадцать.

— Мы бьем врага — и на земле и в воздухе. Американские захватчики уже на собственной шкуре почувствовали силу вьетнамского кулака.

— Это верно. Но бить марионеток — значит бить американцев, и, наоборот, бить американцев — значит громить марионеточную армию.

Вдалеке вновь послышались звуки канонады.

Тяу толкнул Ты в бок и спросил:

— Послушай, вроде наши стреляют.

Из вражеского дота послышался голос солдата:

— Где это стреляют? Как будто ниже Тан-Лака. Может, это партизаны? Вроде их винтовки. Слышишь?

Тхан спросил Тяу:

— Сколько времени? Мы же должны наладить связь с соседями.

— Мои часы уже устали. Сейчас, наверное, девять часов. Почему мы так долго сидим здесь?

— Спокойно, спокойно. Скоро начнется. Отделение энергично копало траншеи и строило укрытия.

Наконец получен приказ «Приготовиться!». Завыли мины. Они пролетали над нашими головами и затем взрывались в стане врага.

— Начался артиллерийский налет, — заметил Тяу.

Вдруг огромный столб пламени поднялся вверх, и сокрушительный взрыв потряс небо. Послышался треск ломающегося кирпича и черепицы. Пламя быстро росло... Снова взрыв!..

— Точно в цель! — воскликнул кто-то.

— Почему же они не отвечают? Наверное, попрятались в убежища.

— Приготовить взрывчатку! — приказал Дан.

Тхан взвалил на спину большой сверток с динамитом. Ты последовал его примеру. Все трое двинулись вперед. Тяу дал очередь по доту, а Тхан размахнулся и с силой бросил самодельную гранату. Раздался взрыв. Вслед за ним новый взрыв от брошенной Ты гранаты потряс воздух. Через несколько минут друзья вернулись к своим.

А в стане, врага разгорался и поднимался к небу яркий столб пламени.

Тхан подбежал к Дану и спросил:

— Еще надо взрывать?

— Пока нет. Проход в заграждениях сделан?

— Сделан.

— Пойду посмотрю. — И с этими словами Дан пополз вверх.

Со стороны Ти-Хо доносились звуки стрельбы. Это наши вели огонь по противнику. Спустя пять минут в небо взлетело несколько красных сигнальных ракет. Это означало, что противник в Ти-Хо уничтожен. А когда ракеты погасли, небо и земля стали казаться еще более черными и молчаливыми.

— Дот уже разрушен? — спросил Тяу Тхана.

— Уничтожен водоем с запасами воды и несколько блокгаузов, — ответил тот.

— В Ти-Хо бой уже кончается. А здесь еще в полном разгаре.

— Здесь восьмое отделение? Где товарищи Дан и Тхан? — Это командир батальона возвращался с проверки позиций.

Тяу слышал, как комбат говорил Тхану и Дану:

— Скажите вашим бойцам, чтобы они копали траншеи поглубже и делали побольше подземных переходов...

Было около двух часов ночи, когда начался новый артиллерийский налет. В занятой противником деревне загорелось еще несколько домов, крытых пальмовыми листьями. От некоторых из них остались лишь груды обгоревшего кирпича и черепицы, а дом американских советников был наполовину разрушен, но не было видно даже и тени вражеских солдат.

Тхан повторил бойцам:

— Теперь наш черед. Мы обязательно выполним приказ комиссара. Пока мы здесь, враг не выйдет из своих убежищ и мы не пропустим к нему никакую помощь.

Отделение продолжало копать траншеи и строить укрепления. Тем временем издалека стал нарастать гул приближающихся самолетов. Через какое-то время рокот усилился. А позже он уже давил на уши и раздирал перепонки. Вот в небе повисла гирлянда осветительных ракет, и тут же начали рваться бомбы. Потом загромыхали уже настоящие ракеты. Земля закачалась и вздыбилась... Взрывной волной людей бросало из стороны в сторону. Комья земли и пыль поднялись в воздух, стало трудно дышать, как в жаркие летние дни, когда дуют пыльные суховеи.

— Интересно, бойцы артдивизиона сейчас далеко от нас? — спросил Тин Тяу.

— Они, конечно, уже ушли со своих позиций. И самолеты бомбят сейчас свои же укрепления.

Тхан опустился в укрытие к бойцам и приказал:

— Кто голоден, может есть.

А вокруг продолжали рваться одна за другой бомбы. Звуки их разрывов сливались в нескончаемую канонаду. Бойцы сидели опершись спиной о стенки траншеи и были готовы в любую минуту броситься в атаку.

— Вы не замечаете ничего особенного в последних взрывах? — спросил Тин.

— Это — осколочные бомбы.

— Правильно. Когда рвутся осколочные бомбы, звук такой же приятный, как шум фейерверка на праздник Тет.

4

Отделение приближалось все ближе к позициям противника.

— Тхан, посмотри-ка, по-моему, вражеские солдаты вылезли из своих укреплений, — заметил Тин.

Бойцы тотчас же бросили работу — взялись за оружие и залегли на бруствере траншеи. Тяу выдвинулся немного вперед. Он по-хозяйски установил свой автомат, приподнялся и внимательно осмотрел лежащее перед ним поле.

— Вот это здорово! Они еще пытаются делать зарядку.

Тхан тоже видел, как несколько вражеских солдат вылезли из траншеи и пытались, видимо, размять затекшие руки и ноги.

В это время подошел товарищ Дан.

— Стреляйте точнее и залпом! Огонь! — приказал он.

Тяу нажал на курок. Пуля разорвала воздух и устремилась вперед. Вражеский солдат схватился за грудь и ткнулся носом в землю.

— Залп! Еще залп! — кричал чей-то голос.

Еще два солдата рухнули на землю. Оставшиеся двое бросились бежать с криком: «Вьетконг!»

— Прекратить огонь! — приказал товарищ Дан.

Вражеский дот был полностью разрушен. От большого резервуара для воды остались только металлические столбы.

— А здорово наши стреляют! — с гордостью заметил Ты.

— Много ли у нас еще воды? — спросил Дан у бойцов. — Сегодняшний день обещает быть жарким. Того гляди, самолеты снова начнут бомбить. Берегите воду, товарищи. Пить только по приказу, так как мы получим воду только поздно вечером. Товарищ Ты — в дозор, остальные — в укрытия и на отдых.

Жара усиливалась с каждым часом. Красная от зноя земля, казалось, раскалилась еще больше. Послышался шум приближающихся вражеских самолетов. Четыре реактивных стервятника на бреющем полете прорезали воздух над головой. Затем появились еще четыре, а вслед за ними шесть В-57. Первое звено, отбомбив, выходило на разворот, чтобы вернуться на базу. Другие взмыли носами вверх, а потом с оглушительным ревом бросились вниз. Несколько участков дальней шоссейной дороги осветились яркими вспышками. Взрывы следовали один за другим.

— Слышите, зенитная артиллерия поддерживает нас, — заметил Тяу.

Несмотря на приказ опуститься в убежище, Тяу уговорил Тина разрешить ему остаться на некоторое время наверху и посмотреть, как трудятся зенитчики. Каждый раз, когда звуки выстрелов разрывали воздух над головой, он говорил, что это пальнула зенитка. Стреляли орудия всех видов и всех калибров. Облако дыма поднялось до горных вершин. Земля тряслась как в лихорадке.

Бомбы продолжали падать на землю, и снаряды зенитной артиллерии разрывались высоко в небе.

— Смотрите, загорелся! Самолет загорелся! — Тин от радости захлопал в ладоши.

Раздался оглушительный взрыв. Высокий столб пламени взвился вверх, и стало светло как днем.

— Какой это самолет был сбит?

— «Скайрейдэр».

— Нет. Это В-57. «Скайрейдэр» так сильно не взрывается.

— Эх, почему он не упал поближе к нам?

— Он нас боится!

Воздух стал каким-то кисло-сладким с примесью гари. Едкий запах бензина щекотал ноздри. Вскоре загорелся весь ближний лес. Дышать стало тяжелее. Казалось, сам воздух горел вместе с лесом. Жара стала совсем невыносимой.

— Сволочи! Выпустили бензин. Они, наверное, решили сжечь нас, нашу землю и наши леса! — закричал Тхан.

Самолеты продолжали летать над головой. Где-то неподалеку разорвалась осколочная бомба. Бойцы, задрав голову, смотрели в небо, где по-прежнему рвались снаряды зенитных орудий. Вот вертолет вспыхнул вдруг свечой и упал где-то в глубине леса. Ты громко захлопал в ладоши и радостно закричал:

— Здорово! Учиться у них надо! Гул самолетов стал стихать.

— Надо усилить наблюдение. Самолеты ушли, и теперь враг может вылезти из своих нор. Наша задача — не дать ему возможности сделать и одного шага. Кого одолевает жажда, тот может пить, — проговорил Дан.

Желающих пить не оказалось. Тин открыл флягу и уже собрался поднести ее ко рту, но, увидев, что никто из бойцов не пьет, сделал вид, что хотел только посмотреть, сколько в ней осталось воды.

— Внимание!

Два вражеских солдата вылезли из убежища и, сильно согнувшись, побежали. Тотчас же раздались два выстрела. Солдаты рухнули как подкошенные, а ведро из прорезиненной ткани откатилось далеко в сторону.

— Они, наверное, хотели сходить за водой. Почему же тогда они не попросили разрешения?

Над насыпью появилась солдатская каска. Еще один солдат вылез из укрытия и пополз, его каска то появлялась, то исчезала. Слегка приподнявшись, он тут же бросился вновь на землю. Тху взял солдата на прицел, но Тхан посмотрел на товарища и сказал:

— Подожди, пусть подползет ближе. Стреляй, когда будешь уверен, что попадешь.

Вот солдат почти весь показался из укрытия, и едва он успел протянуть руку к ногам ранее убитого, как был поражен точным выстрелом Тху.

Над головой бойцов просвистел снаряд, и через несколько секунд почти рядом раздался взрыв.

— Все в убежище, быстро! — крикнул товарищ Дан.

Восемь или девять вражеских солдат, громко крича и беспорядочно стреляя, ринулись вперед. Вероятно, они хотели захватить в плен кого-нибудь из наших солдат. Но тут раздался взрыв от брошенной кем-то из бойцов гранаты, и враги, уже в меньшем числе, повернули обратно.

— Еще четверо осталось лежать на поле, — сказал кто-то из бойцов.

— Смотрите, один автомат лежит совсем рядом. Тхан, — попросил Тяу, — я мигом схвачу его — и обратно, ладно?

Не дожидаясь, пока Тхан ответит, Тяу перемахнул через бруствер траншеи. Тхан в последний момент схватил его за ногу и силой затащил обратно.

— Оставь до вечера.

К обеду жара усилилась. Листья на деревьях стали никнуть. Над головой снова, как мухи, загудели самолеты. И снова на землю посыпался их смертельный груз. На этот раз они бомбили где-то совсем рядом, и все-таки бомбы не достигали позиции бойцов, окружавших врага. Было ясно, что летчики боялись попасть в своих.

Потом враг начал поливать наши окопы минометным огнем. Земля вздыбилась от взрывов. Несколько укрытий засыпало. Бойцы спустились в более глубокие убежища, чтобы избежать ненужных жертв. Вечером в темноте все укрытия будут снова полностью восстановлены.

С наступлением темноты Тяу предложил пойти собрать оружие. Тяу, Ты, Тхань и Тха моментально вылезли из убежища и поползли. Днем до оружия, казалось, рукой подать, а ночью все выглядело иначе. Бойцы проползли уже значительное расстояние, но так и не сумели добраться до цели. Впереди послышались сигналы тревоги, и вся группа остановилась. «Где, где... слушать надо! — зашептал кто-то. — Ложись ближе и слушай. Что толку, если я здесь подохну, а жене моей с ребенком дадут разовое пособие, да и дадут ли вообще?! Жизнь наша собачья...»

Автоматы Тхана и Тяу неожиданно столкнулись, издав резкий металлический звук. Оба вражеских солдата тотчас же вскочили и бросились бежать с истошным воплем: «Вьетконговцы!..» В тот же миг началась беспорядочная стрельба. Дождавшись, пока противник полностью прекратит огонь, группа поползла дальше, собрала все автоматы, гранаты, патроны и благополучно вернулась назад.

Было уже довольно поздно. Вражеские самолеты продолжали разбрасывать осветительные ракеты и беспорядочно обстреливать землю.

Бойцы сели закусить. Куски прессованного риса были очень сухие и твердые как камни.

Ночью осветительные ракеты казались особенно яркими. Бомбы и снаряды продолжали сыпаться на лес и горы. Когда ракеты гасли, земля и небо казались совсем черными. Ночью враг стрелял и бомбил дальше от своих укреплений, и поэтому на наших позициях было спокойнее. Бойцы сооружали укрытия и укрепления.

* * *

Дан обходил убежища. Осматривал их, расспрашивал бойцов, достаточно ли у них воды и продуктов. Советовал после обеда еще раз проверить оружие и боеприпасы.

И опять низко в небе появилось несколько самолетов-разведчиков. Скоро они исчезли за лесом. Теперь надо было ждать появления бомбардировщиков.

Вскоре раздался сильный взрыв — ив убежище стало как в духовке.

— Внимание! Напалмовые бомбы! — Дан вскочил на ноги, схватил мотыгу и полез в отверстие, за которым скрывалось запасное убежище. Пламя тем временем, извиваясь, вползло в основное укрытие. Дан мотыгой быстро сделал стенку, закрывавшую вход. Огненная волна росла, разгоралась все сильнее. Дан быстро работал мотыгой и набрасывал землю на стенку, наращивая ее до самого потолка. Пламя сбивало эту стенку, лезло через нее, но Дан упорно бросал землю, пока совсем не закрыл входное отверстие. Остальные бойцы последовали его примеру. Напалмовые бомбы продолжали рваться одна за другой. Огненная струя, проникая в убежище, росла. Пламя достигало искусственно созданной стенки и замирало на месте.

Наконец вражеские самолеты убрались восвояси. Но теперь над головой засвистели мины. Бойцы взялись за оружие и прислушались.

— Взять побольше гранат и быстро в верхние укрытия, — приказал Дан. — Враг готовится к атаке.

Мины рвались прямо над головой. Солдаты противника потихоньку начали вылезать из своих укрытий. Их было довольно много. Они разделились на три группы и двинулись вперед. Уже был слышен голос их командира:

— Все вьетконговцы уже убиты!

Солдаты полезли вперед. «А их много», — подумал Дан.

— Ждать, когда подойдут ближе. Только тогда стрелять. Гранаты приготовили? — обратился к бойцам Дан.

Наступающие ползли очень медленно. Они все еще боялись. Их командир поднялся во весь рост и крикнул:

— Эй вы, болваны! Кого боитесь? Вьетконговцы давно уже все перебиты. Вперед!

Дан толкнул в плечо Тяу:

— Поручаю тебе этого офицера. Но смотри не торопись.

Дан приподнялся на локте и окинул взглядом ближние траншеи и поляну перед ними. По ней двигалось не меньше роты противника. А здесь Тхан, Ты, Тин, Тхань... все лежали, повернувшись головой в одну сторону, держа наготове винтовки и автоматы. Наконец момент наступил. Надо заставить врага бояться нас, чтобы он никогда не смел высовываться из своих нор.

— Вперед! Вперед! Хватай вьетконговцев! — заорали наступавшие. Этими криками они явно хотели подбодрить себя.

Дан прижал к плечу винтовку, прицелился и стал ждать. Цепь вражеских солдат приближалась с трех сторон. В следующее мгновение все разом вскочили на ноги. Почти в тот же момент Тяу нажал на спусковой крючок. Офицер вздрогнул, закачался и упал навзничь. Обрадованный первым успехом, Тяу взял на прицел другого солдата и сделал новый выстрел. Бойцы пустили в ход оружие всех калибров. К стрекотанию винтовок и автоматов примешивались взрывы гранат.

Наступавшие повернули и бросились бежать назад. Тем временем один вражеский пулемет открыл ответный огонь.

Товарищ Дан сказал Тяу:

— Заткни-ка глотку вон той собаке. — Он показал в сторону стрелявшего пулемета.

Тяу перекинул через плечо автомат и побежал в указанном направлении. Потом залег за кустом и открыл огонь короткими очередями. Вражеский пулеметчик схватил руками пулемет и медленно сполз на землю.

Вражеские солдаты закричали: «Отступай! Вьетконг! Их много!» Офицер, которого считали убитым, неожиданно вскочил и побежал к своим укреплениям. Увидев его, Тяу быстро повернул автомат и, не прицеливаясь, выпустил длинную очередь. Офицер упал как подкошенный.

Послышался истошный вопль: «Господин Чунг убит! Командир роты убит!» А в это время вражеские минометы продолжали поливать минами поле битвы, нанося значительный ущерб нашим укрытиям.

Не успел Тяу с автоматом в руках спуститься в убежище, как буквально перед его носом взорвалась мина. Осколки ее ударили в ствол автомата. Вот удача! Тяу схватил оружие и прижал его к груди. Автомат спас ему жизнь.

Вскоре в небе вновь появились самолеты. За довольно короткое время они сбросили, наверное, около тысячи бомб, ракет и снарядов.

Последовал приказ спуститься в убежище. Всех мучила жажда. Тяу и еще несколько бойцов решили поискать воду. Вдруг все почувствовали сладковатый запах бензина. Тяу пулей выскочил из убежища, лег на спину и, широко раскинув руки, замер на минуту, держа в одной руке чашку для сбора дождевой воды. В нее стал капать бензин, разбрасываемый с вражеских самолетов... Тяу спустился в укрытие.

— Есть где-нибудь вода? — спросили его Тху и Тин.

Не успел он ответить, как возник целый ураган огня. Жар плотной стеной окутал все вокруг, будто они оказались в самом центре пожара, зажженного со всех четырех сторон. Они едва успели нырнуть обратно в убежище.

Самолеты вновь начали стремительно носиться над головой. То тут, то там от взрывов поднимались фонтаны земли. Полетели осколочные бомбы. Потом фосфорные. И уж если сравнивать, то фосфорные бомбы не так страшны, как напалмовые: главное, надо обращать внимание, чтобы горящий фосфор не попал на человека.

Враг, видимо, решил покончить с нами. Однако наши бойцы продолжали стоять крепко, как и джунгли Тэйнгуена. Ни один из них не сделал шагу назад. Сбросив бомбы, самолёты улетали. Потом возвращались снова, чтобы сбросить новую серию. После них начинали стрекотать минометы. Одновременно враг организовывал атаку на наши позиции.

Но когда воля крепка как сталь, а в сердце горит огонь великой верности и любви к родине, когда знаешь, зачем взял в руки оружие, становишься необыкновенно сильным. Врагу этого не понять.

* * *

Наступили сумерки. Жара спала. Вражеские самолеты убрались на свои базы. Но минометы продолжали вспахивать землю. Отдельные мины попадали даже в подземные переходы и там взрывались.

Дан отправил Тяу наблюдать за обстановкой, а всем остальным приказал спуститься в убежище и приготовиться к бою.

Тяу вышел через новый подземный переход, сделанный сегодня после обеда. Новый наблюдательный пункт был надежно укрыт от посторонних глаз, и из него легче было следить за противником.

Мины взрывались одна за другой, поднимая в воздух фонтаны земли и пыли. Одна из мин упала совсем рядом с Тяу. Взрывной волной его резко толкнуло вперед, и он упал ничком на землю. Шею пронизала острая боль. «Неужели ранен?» — подумал Тяу. Он осторожно поднял руку и ощупал шею. Да, ранен. Тяу вытащил из кармана индивидуальный пакет и разорвал его зубами. Потом сел и быстро перевязал рану. Взял комок земли и замазал ею внешнюю сторону бинта, чтобы он не выделялся своей белизной. Земля Тэйнгуена мелкая, как песок, но мягкая и шелковистая, как дюны на берегу моря. Кровь продолжала сочиться из раны. Смешиваясь с землей, она окрашивала бинт в кроваво-грязный цвет.

Вдруг послышался голос вражеского солдата, видимо заметившего Тяу:

— Один вьетконговец уже готов! Идем заберем его и притащим сюда! Глядишь — и премию получим!

Солдаты с криком двинулись вперед. Тяу взял автомат и приготовился к встрече с врагом. В это время к нему подполз Дан:

— Пусть подойдут поближе. Сколько у тебя гранат?

— Есть еще три штуки.

Шея Тяу стала как деревянная. Он едва мог повернуть ее. Стал слышен топот бежавших вражеских солдат, а через несколько секунд Тяу увидел их самих. Преодолевая жгучую боль, он нажал на спусковой крючок и в этот же момент услышал ругательства и выкрики: «Дьявол! Кто болтал, что он срезан?!»

Вновь появившиеся самолеты стали разбрасывать осветительные ракеты. Только теперь бойцы увидели, что Тяу ранен. Дан спросил. Тяу, постаравшись принять бодрый вид, ответил:

— Подумаешь, маленькая царапина, о чем разговор!

Самолеты тем временем начали сбрасывать окруженным продовольствие. Но парашюты опускались в основном за пределами отведенной для них площади. А три из них повисли прямо на колючей проволоке.

— Противник обеспечивает нас продовольствием, — радостно воскликнул Тин. — Эти парашюты им уже не достанутся.

Дан послал Ты и Тхана охранять эти ящики.

Два вражеских солдата выползли к ящикам, но не успели они доползти до них, как получили по пуле.

Тхан решил взять один из них и посмотреть содержимое. Ему почему-то казалось, что в одном из них должна быть питьевая вода.

— Поддерживайте меня огнем, — попросил Тхан Ты и Тяу и полез из убежища наверх. Ты попытался остановить его, но, поймав взгляд Тхана, понял, что делать это бесполезно. Он лишь сделал ему знак рукой:

— Ползи в этом направлении, а возвратиться постарайся окружным путем.

Тхан добрался до проволочного заграждения, обрезал стропу парашюта и уже потянул ящик к себе, когда из вражеского дота послышался голос. Враг открыл ураганный огонь. Тхан пополз быстрее. Когда же пули начали падать совсем рядом, спрятался за ящик. Несколько пуль попало в ящик. Деревянные доски разорвало — и сразу же запахло спиртом.

— Вон оно что! Ящик с медикаментами! Тоже неплохо.

— Смотри, из амбразуры дота высунулся пулемет! Вон там, около самой земли! — показал Ты Тяу.

Тяу стал прицеливаться в то место, откуда только что вылетел огонь. Раздался крик. Значит, пуля попала в цель.

Тхан начал тянуть за собой ящик с медикаментами. Потом остановился и несколько раз наугад выстрелил. Шальная пуля слегка задела его ногу.

Тяу продолжал стрелять по амбразуре дота. А Тхан все полз и полз. У бруствера убежища его встретили товарищи. Вскрыли ящик. Там действительно были медикаменты.

А вокруг продолжали рваться бомбы, ракеты, снаряды.

* * *

Стало светать. От жары трескались губы. Воды оставалось совсем мало. Ее нужно было беречь для раненых.

Вчера геройски погиб Тху.

Опять налетели вражеские самолеты. Тактика их не изменилась. Они снова сбрасывали осколочные бомбы, поливали землю бензином и разбрасывали ядохимикаты.

Минометы ни на минуту не прекращали огня. Одна из мин разорвалась совсем рядом с Тяу. Взрывной волной его отбросило далеко в сторону. Он потерял сознание. Новая взрывная волна подхватила Тяу и бросила на прежнее место. Бойцы перенесли его в глубокое убежище.

Вечером в отделении состоялось собрание. Бойцы постановили стоять до победного конца. Тяу решили отправить в тыл.

5

В полночь, когда Плейме был полностью окружен, бойцы 14-й роты во взаимодействии с партизанами достигли назначенного места и залегли в ожидании приказа.

— Представители местного населения идут к нам! — вдруг воскликнул командир взвода Тхонг и побежал навстречу группе из пяти человек — мужчина и четыре женщины. Хань, Тхык и товарищ Хынг последовали за ним.

Мужчина средних лет вышел вперед, крепко пожал руку Тхонгу и начал говорить:

— Крестьяне нашей деревни кланяются вам и передают овощи и фрукты. Кушайте на здоровье. — И, не дожидаясь ответа Тхонга, все пятеро опустили на землю заплечные корзины, открыли крышки и стали доставать красные тыквы, кабачки, гроздья бананов.

Политрука на месте не было: он ушел на собрание. Тхонг посмотрел на Хынга, прося у него помощи. Тот вышел вперед, поздоровался с крестьянами и сердечно поблагодарил их.

На той стороне продолжали рваться бомбы и снаряды. Батальон войск особого назначения и 5-й специальный бронетанковый отряд противника находились в районе неподалеку от Плейме, но их еще не было видно. Слышали только, что эти части получили задание вместе с авиацией разорвать кольцо вокруг Плейме. Но это было им не под силу.

Длинная красно-бурая дорога извивалась между холмов. Слышались беспокойные голоса лесных куропаток. Бойцы чистили оружие, готовясь к новым боям. Командир роты и политрук только что вернулись с совещания. Через несколько минут по приказу командира собралась вся рота. Командование сообщало, что в полдень получены данные о переброске противником в этот район дополнительных подкреплений.

Однако, несмотря на бомбардировки и артиллерийский обстрел наших позиций, несмотря на помощь американской авиации, Плейме окружена и должна в скором времени капитулировать. Бойцы Армии освобождения были хорошо подготовлены и только ждали приказа к наступлению. Причем ждали давно. И вот эта минута настала.

— Приготовиться к походу! — последовал приказ. Бойцы быстро построились. Стали всматриваться в дорогу. Прислушиваться к звукам, наполнявшим лес. Где-то вдалеке шумели машины.

Политрук подходил к командирам взводов и напоминал:

— Вражеские транспортеры вышли на дорогу. По первоначальным данным наших разведчиков, в колонне сорок восемь машин. Впереди идет девять бронетранспортеров М-113 и шесть танков. Затем идет около тридцати пятиосных транспортеров, которые везут солдат. По этой отборной части следует нанести такой удар, чтобы им небо с овчинку показалось. Все помнят свои задачи? Задача нашей роты — закрыть им путь к отступлению. Мы должны сделать все возможное, чтобы ни один солдат не убежал. Нужно отрезать все пути к отступлению и уничтожить возможно больше солдат.

Противник находился севернее высоты 601. Было около двух часов пополудни, когда Тхонг скомандовал: «Вперед, марш!»

Рота двинулась в путь и быстро скрылась за кустарниками и высокими деревьями. Пройдя немного, Тхонг вдруг услышал, что сзади передается приказ: «Стой!»

— Кто приказал? — резко спросил Тхонг.

За первым приказом последовал второй: «Вернуться на старые позиции!»

В тот же момент появился ротный разведчик. Он повторил приказ:

— Все подразделения возвращаются на старые позиции!

Бойцы с недоумением посмотрели на Тхонга. Но приказ есть приказ. Тхонг махнул рукой и приказал взводу возвращаться на старые позиции. Дорогой Тхонг стал допытываться у разведчика:

— Скажи, в чем дело? Ты же знаешь.

— Говорят, противник дошел до перекрестка трех дорог около Огори, а потом остановил машины, и все солдаты двинулись дальше пешком в двух направлениях. Танки и бронетранспортеры М-113 идут впереди, а солдаты сзади. Если это действительно так, то мы возвращаемся на старое место, чтобы ждать их там.

Когда вернулись на исходные позиции. Тхонг сел на край траншеи, расстегнул ворот рубашки, снял шлем и стал всматриваться в уходящую в джунгли красновато-бурую дорогу. Остальные бойцы сбросили рубашки и шлемы. Все смотрели на дорогу так, словно ждали от нее ответа на интересующий их вопрос.

Подразделения зенитной артиллерии, минометчики, артиллеристы стали располагаться неподалеку. Было слышно, как пыхтели и стреляли выхлопными газами вражеские машины, как скрежетали по каменистой дороге гусеницы бронетранспортеров.

Только через пятьдесят минут был отдан приказ двигаться вперед. Тхонг встал во главе своего взвода. Выстроившись по три человека в ряд, бойцы двинулись в путь. Соседние подразделения тоже выходили на дорогу. Сзади снова приказ: «Товарищ Тхонг, двигайтесь не так быстро».

Над дорогой появились два самолета-разведчика L-19. Вслед за ними прилетели четыре самолета AD-6. Спустившись до минимальной высоты, они начали бомбить район высоты Док-Лап.

— Они что, собираются преградить нам дорогу?

— А почему зенитчики не стреляют?

По обеим сторонам дороги тянулся кустарник. Тхонг приказал своему взводу остановиться и рассыпаться группами по кустам. Взводы, следовавшие за первым, тоже стали рассредоточиваться.

Вскоре показалась вражеская автоколонна. Впереди шли танки. За ними — бронетранспортеры М-113. Один, два... девять. Пехота с автоматами в руках шла чуть пригнувшись за танками и бронетранспортерами. Их командир, поднявшись на машине М-113, поднес ко рту рупор и прокричал:

— Эй вы, сзади там, поторапливайтесь. Еще немного — и мы встретимся с нашими войсками.

Колонна остановилась рядом с засадой, которую организовали бойцы Армии освобождения. Несколько танков двинулись было вперед, но потом вдруг резко повернули башни и стали обстреливать лес. Они, видимо, обнаружили наш передовой взвод. Все шесть бронированных машин поползли к тому месту, где находились наши бойцы, и открыли по нашим позициям сильнейший огонь. А вражеская пехота тем временем остановилась и начала перестраиваться для боя. Бойцы увидели темно-серые стальные громады, которые возвышались перед ними и поливали их непрерывным огнем; их гусеницы, вращаясь, издавали противный скрежет. Танки находились теперь совсем рядом с нашими базуками. Наши дали залп. Первый вражеский танк как будто натолкнулся на стену, затем мертвой грудой железа свалился в кювет около дороги.

Залпы наших базук следовали один за другим. Вражеские танки вынуждены были отступить. Заговорили пулеметы и минометы. Лес гудел. Тем временем в воздухе появились самолеты. И сразу же заговорили зенитки. Вражеские танки перестроились и снова пошли в атаку. Бронетранспортеры повернули свои пулеметы и пушки в сторону леса и тоже открыли огонь. А вражеская пехота, перестроившись, широким фронтом пошла в наступление с явным намерением захватить высоту 538, а также высоты Док-Лап и Бо-Лю. Однако наш мощный огонь отбросил ее на дорогу.

— Первому отделению оставаться со мной, второму и третьему — обойти дорогу и зайти противнику во фланг, — приказал Тхонг.

Хань выбежал вперед. Пятиосный транспортер стоял совсем рядом, гудя мотором. В кузове — ни одного солдата. Перед транспортером стояла легковая машина. Хань бросился вперед. В этот момент в него выстрелил вражеский офицер. Хань резко повернулся и, превозмогая острую боль, ударил офицера автоматом по голове. Пистолет выпал из рук офицера, а сам он упал на землю. Тем временем к Тханю подбежал Тхонг, Тхык и бойцы из второго и третьего отделений.

В это время приблизился другой транспортер. Тхык бросился к нему с гранатой в руке. Раздался взрыв — и машину стало обволакивать пламя.

Четыре вражеских орудия начали стрелять настильным огнем вдоль дороги. Было видно, как хлопотали около них солдаты.

— По орудиям врага огонь! — приказал Тхонг.

В сторону орудий одна за другой полетели гранаты. Часть солдат была убита и ранена. Оставшиеся в живых в панике бросились под прикрытие пехоты. Тхонг подскочил к орудиям и в ствол каждого из них бросил по гранате. Раздался взрыв. Артиллерия противника была выведена из строя.

Одно из вражеских подразделений, укрывшись за машинами М-113, поливало лес ружейно-пулеметным огнем. Но когда солдаты услышали взрывы гранат у себя в тылу, они поняли, что там уже хозяйничают наши бойцы. Солдаты в страхе побросали оружие и врассыпную бросились в лес. Тхонг, Тхык и другие бойцы стали стрелять по убегавшим из пулеметов и автоматов. Бойцы второго взвода с винтовками и автоматами наперевес бежали вдоль дороги. Вражеская пехота в ходе нашей атаки была сломлена.

Уцелевшие машины М-113 решили, видимо, как-то исправить положение и двинулись в нашу сторону.

— Эй, где наши базуки?! — крикнул Тхонг.

— Здесь! — ответил ему чей-то голос. Артиллеристы оказались впереди Тхонга. Послышались выстрелы. М-113 повернули обратно. Бойцы побежали им вдогонку и стали бросать гранаты прямо в кабины водителей. На поле боя теперь оставалось только четыре танка. Видя, что почти все бронетранспортеры М-113 уничтожены или подбиты, танкисты открыли беспорядочную стрельбу, а потом развернулись и покатили вниз по дороге.

Тхонг, оглядевшись вокруг, увидел, что рядом с ним только Тхык и Тхин. Остальные бойцы убежали далеко вперед.

— Вперед за танками! — приказал Тхонг.

Раздались выстрелы базук. Еще один танк свалился в кювет. Другой танк по непонятной причине остановился. Тхонг подскочил к нему, быстро забрался наверх и бросил в башню гранату. Оставшиеся два танка устремились вниз по дороге. Но и их настигли удары наших минометчиков. Вся вражеская автоколонна была уничтожена. Но на высотах Док-Лап и 538 бой между нашими войсками и войсками противника продолжался.

Наступил вечер. Дорога озарилась ярким пламенем. Вражеские самолеты пикировали прямо на дорогу. Они разбросали осветительные ракеты, а потом начали бомбить, несмотря на то что наших войск там уже не было. Самолеты подвергли беспорядочной бомбардировке отряд марионеточной армии, который сосредоточился внизу у дороги. Пока те выпустили несколько опознавательных ракет, самолеты все-таки нанесли им значительный урон.

Этой же ночью наши части уничтожили в джунглях подразделение специальных войск противника.

6

Поздно вечером состоялось совещание. Выступавший с большой речью комиссар сказал:

— Американцы сейчас вынуждены делать то, что хотим мы. Третья бригада воздушнодесантной дивизии была переброшена в Бау-Кан. Потом часть ее они перебросили в Куинь-Сом и в Куинь-Кра, а вчера одну часть перевели в По-Лай-Тхе. Они решили закрыть основные дороги, по которым движутся наши войска. Их самолеты уже несколько дней прочесывают леса и горы. Для сухого сезона они приготовили более тысячи тонн вооружения и боеприпасов, рассчитывая развернуть карательные операции и уничтожить нас в районе Тэйнгуена. Но мощные удары нашей армии и наших партизан заставили их отказаться от этих планов.

В ближайшем будущем мы одержим победу над американцами, — комиссар сделал паузу. Голос его стал суровым. — Американцы лихорадочно вводят свои войска в нашу страну. В предстоящем сухом сезоне они надеются организовать контрнаступление, захватить инициативу, укрепить марионеточную власть и заставить нас отступить. Сейчас же они вынуждены перебросить часть сил на освобождение Плейме. В то же время они намереваются хотя бы частично претворить в жизнь так называемый план по умиротворению в сухом сезоне. У них еще не было времени подвести итоги, хотя основные бои этого периода уже закончились. Можно сказать, что наши части, находящиеся в районе Плейме, успешно выполнили свои задачи.

Мы уничтожили значительную часть живой силы марионеточных войск в особой зоне. Американские войска, о которых я только что говорил, — это не только третья бригада, дислоцирующаяся в Бау-Кане, но и части морской пехоты США. Здесь же располагается полк южнокорейских войск. Части морской пехоты и этот полк сосредоточены в районах Ан-Кхе и Куи-Нен. В помощь этим войскам выделены два артиллерийских дивизиона орудий калибра 105 и 155 миллиметров, транспортный вертолетный полк, насчитывающий около двухсот машин, и авиационный полк. Это не так уж мало. Нам нужно найти пути и способы борьбы с ними. Сил у нас вполне достаточно.

Мы сейчас вступили в новый этап борьбы против американских войск. Масштабы этой борьбы расширяются. В ходе войны выявилась несостоятельность американской стратегии «особой войны». Марионеточная армия распадается. В связи с этим в нашу страну поспешно перебрасываются дополнительные американские войска. Но если мы нанесем по этим войскам несколько мощных ударов сразу, как только они появятся на нашей земле, значение этих ударов будет особенно большим.

Мы с вами еще не участвовали в боях с американцами. К сожалению, не было условий устроить несколько репетиций. Завтра ваши части начнут боевые действия. А теперь настало время нам расстаться...

Комиссар вышел на улицу.

— Вы возвращаетесь после выполнения задания по окружению противника? — спросил он подошедших к нему товарищей. — Буй, это ты?! — Комиссар бросился обнимать бойцов.

Все вернувшиеся с задания были с головы до ног в красновато-бурой грязи, даже волосы и лица были красного цвета. Каждый из них выглядел, несмотря на усталость, бодро и весело. Хын кроме автомата нес на спине большую связку бананов.

Комиссар обнял Буя и Фына и спросил их:

— Вы что-то задержались. Уж не заблудились ли?

— Скажите, товарищ комиссар, был приказ о снятии окружения? Мы стали отступать только ночью двадцать шестого, потому что кончились патроны... — Голос Буя выдавал волнение.

— Вы провели бой правильно. Молодцы! Комиссар подошел к Хыну и спросил его:

— Откуда у тебя бананы?

— Их принесли нам крестьяне.

Комиссар задумался на какой-то миг, потом повернулся к нам и сказал:

— Ну, кажется, все. Если возникнут вопросы, выясним позднее, а теперь отдыхайте.

* * *

Один из бойцов рассказал, как раненые бойцы били американцев.

— У наших медиков имелся явный пробел в военных знаниях. Они только недавно узнали, что такое вертолет. Как-то противник сбросил неподалеку от нас, метрах в семистах — восьмистах, десант. Примерно с роту. Но из боязни попасть в засаду вражеские солдаты не осмеливались двигаться вперед. Столпились кучей и не знали, что делать. Врачи, сестры, санитары и няни из нашего лазарета разобрали оружие. Роздали его легкораненым. Решили собственными силами отбивать десант. Тяу и Тхан первыми заявили о своей готовности бороться с врагом. Потом даже несколько нянечек потребовали оружие, заявив, что они тоже хотят бить американцев.

Пока вражеские солдаты решали, что им делать, мы отвели всех тяжелораненых в укрытие. А самолеты врага сбросили еще одну роту. К этому времени несколько человек из других частей и обрабатывавшие рис партизаны вернулись домой. В результате у нас тоже получилась почти рота. Американцы, поразмыслив, начали готовиться к атаке. Разделились на две колонны. Одна из них направилась в сторону бойцов и партизан, организовавших отдельную группу, и сразу же встретила сокрушительный отпор. Другая направилась в сторону раненых, но и ей не повезло. Когда противник подошел совсем близко, наши товарищи открыли сокрушительный огонь. Вражеские солдаты опешили от неожиданности и начали отступать. Американские солдаты очень нетерпеливы. Все они большого роста, и поэтому нашим бойцам легко стрелять по ним. После неудачной новой атаки американские солдаты вызвали вертолеты. Те подвергли весь район беспорядочному обстрелу, а потом опустились на землю, чтобы принять «маменькиных сынков» и отвезти их домой.

Раздался сигнал трубы, а потом последовал приказ:

— Взводам построиться для занятий!

Дойдя до небольшой деревушки, мы остановились. Запахло рыбой и жареным рисом. Бойцы стали вспоминать дом.

Потом началось обсуждение событий, происходящих в Северном Вьетнаме. Кто-то вспомнил, что там крестьяне получают по пять-шесть тонн риса с гектара.

Один из бойцов начал подсчитывать:

— В одной корзине примерно десять килограммов. Десять корзин — это сто килограммов, а тонна — это целых сто корзин. Значит, с гектара они получают до пятисот корзин! Когда мы одержим победу над американцами и объединим обе части нашей страны, мы легко будем получать по пятьсот корзин риса с гектара. Причем это только за один урожай.

— Братцы, а ведь наш рис совсем сгорел! И свинина тоже!

Дверь открылась, и в хижину вошел комиссар.

— Значит, вы решили после победы над американцами вернуться домой и пахать землю? А чем же вы думаете ее обрабатывать?

— Машинами, конечно. Так веселее, товарищ комиссар.

— А куда же мы тогда денем буйволов?

Комиссар долго рассказывал о том, что надо будет много учиться, учиться не только обрабатывать землю, но и летать на самолетах, водить корабли, учиться на инженера.

— Мы именно так и представляем себе наше будущее, товарищ комиссар. Вы можете хоть сейчас составлять список желающих учиться.

— Но прежде надо разбить американцев.

— Разумеется! Пока не разгромим их, домой не вернемся.

7

Бойцы наконец получили день отдыха. Случайно день этот оказался воскресным. Каждый занимался своим делом. Один зашивал мешок для риса, другой штопал носки, третий лежал в гамаке. Несколько бойцов занялись изготовлением рыболовных крючков. В этих местах по утрам обычно прохладно. По зеленой долине течет река Ды-Ранг. Вдоль берегов растет кустарник, бамбук. В воздухе стаи звонкоголосых чирков. Вдали зеленеют горы Ти-Понг.

В ясный день в хороший бинокль отсюда можно увидеть, как американские солдаты в Плеймэ молятся богу, прося ниспослать им успехов и здоровья.

Неожиданно вдали послышался звук вражеского самолета. Бойцы бросились на позиции. В-57, AD-6, F-100... Что им здесь нужно? Вот от самолетов отделились и полетели вниз одна за другой бомбы. Взрывы сотрясли воздух. Вверх полетели деревья. Сбросив бомбы, самолеты убрались восвояси. Потом с противоположного берега реки заговорила вражеская артиллерия.

Бойцы спустились в убежище.

Политрук встал у входа в убежище и громко сказал:

— Товарищи, скоро сюда придут американцы. Ждите, когда они подойдут ближе. Стрелять только по приказу.

Около штаба батальона товарищ Лиен, кадровый работник политотдела, подгонял медиков, писарей, поваров:

— Быстрее берите оружие — и в окопы!

Появились американцы. Низко над землей летела целая стая вертолетов, вооруженных ракетами. Они не знали, где мы находимся, и поэтому вели беспорядочный огонь.

Пехота противника открыла огонь и начала прочесывать местность. Часовые доложили: солдаты противника разделились на две колонны: одна идет прямо на нас, другая двинулась в обход.

Прибежавший связной доложил политруку:

— Враг находится от нас на расстоянии ста метров!

— Приготовиться! Огонь! — скомандовал политрук.

Наш огонь явился для врага полнейшей неожиданностью. Американцы, шедшие впереди, один за другим стали падать на землю. Идущие за ними остановились.

Наши бойцы вылезли из траншей и бросились в контратаку, забрасывая американцев гранатами, а потом завязали рукопашный бой. «Барчуки» в ответ начали бросать дымовые шашки. Беловатый дым стал подниматься вверх, застилая все вокруг. Вновь появившиеся вертолеты американцев начали сбрасывать ракеты и напалмовые бомбы.

Кан, выскочив из дымового облака и увидев, что командир взвода Зо вместе с несколькими бойцами бежит в сторону штаба, схватил базуку, взвалил ее на плечо и побежал вслед за ними. Там, впереди, шла сильная ружейно-пулеметная стрельба. Кану вдруг показалось, что теперь стреляют американцы, а не наши. Он огляделся: командира взвода не было видно. Кан слышал залпы вражеских автоматов, но не мог понять, в какой стороне идет бой. Крадучись, он пошел на звуки этих залпов и вышел к опушке леса. Там шестеро американцев залегли за двумя пулеметами, извергавшими сильный огонь. Кан зарядил базуку и опустил ствол до отказа вниз. Приблизившись еще немного, прицелился. Струя огня, вырвавшись из ствола, обожгла Кану лицо. Раздался оглушительный взрыв. Пулеметы противника замолкли. Все шестеро американцев неподвижно лежали у пулеметов.

— Эй! Товарищ! — услышал вдруг Кан чей-то голос.

— Кто здесь?

Подбежал боец с пулеметом на плече.

— Ты откуда?

— Из тринадцатого отделения.

Они вдвоем побежали на звуки выстрелов. Вскоре увидели еще трех американцев с пулеметом. С ними тоже было покончено.

— Как тебя зовут? — спросил Кан своего спутника.

— Доан.

Они побежали дальше. Через какое-то время Кан увидел командира своего взвода. Зо тащил вражеский пулемет. Кан хотел было помочь командиру, но Зо отстранил его и сказал:

— Кругом полно вражеского оружия. Найди что-нибудь стоящее и волоки сюда.

В лесу слышалась стрельба наших и вражеских автоматов и пулеметов, а американские вертолеты доставили еще одну роту солдат. Враг стал готовиться к новой атаке. Но она, не успев развернуться, захлебнулась: наша рота ударила американцам во фланг. Более ста пятидесяти вражеских солдат врага было убито.

Весь день бойцы слышали канонаду, сотрясавшую окружающие лес и горы. Говорили, что соседняя часть отразила наступление американского батальона и уничтожила тоже более ста пятидесяти американцев и, кроме того, сбила два самолета. Слушая эти рассказы, бойцы еще больше воодушевлялись и рвались в бой.

Почти каждую минуту командир взвода Кхыонг спрашивал командира роты:

— Товарищ Там, почему до сих пор нет приказа? Или твой телефонный аппарат испортился?

Наконец поступило сообщение, что противник вновь сосредоточивает силы для обороны у подножия горы Ти-Понг.

Командир роты Там поправил гимнастерку, еще туже затянул ремень и сел у телефона. Бойцы окружили его.

Стало смеркаться. Враг запустил несколько осветительных ракет. Бомбы и снаряды продолжали рваться то здесь, то там. Но особенно сильная стрельба была в районе реки Я-Мо. Там приказал всем бойцам отправляться отдыхать. Хуан, заместитель командира роты, тихо спросил его:

— Почему командование никуда не отправляет нас? Там ответил:

— Сам ничего не знаю. Думаю, что сегодня вечером или ночью мы все-таки сдвинемся с места. Ведь мы находимся ближе всех к месту боев.

Хуан снова спросил:

— Тогда почему ты приказал бойцам идти отдыхать?

— Надо использовать время. Пусть хоть немного вздремнут.

Зазвонил телефон. Там снял трубку. Звонили с фронта в штаб батальона и передали приказ готовиться к выступлению.

Там быстро положил трубку на аппарат и крикнул:

— Синь! Хуан! Готовьтесь! Скоро отправляемся!

— Что, есть приказ? — переспросил Синь.

— Скоро будет.

* * *

Поздно вечером мы наконец выступили. Группа разведчиков, которой командовал Хуан, шла впереди. Ракеты одна за другой взлетали в небо, ярко освещая все вокруг. Самолеты продолжали кружить, а артиллерия, как и днем, выпускала снаряд за снарядом.

Бойцы шли гуськом через густой лес. Шли туда, откуда доносились взрывы бомб и снарядов. Развороченные корни деревьев, взрыхленная снарядами земля, воронки бомб затрудняли шаг. Если бы не американские осветительные ракеты, бойцы то и дело падали бы в воронки.

Кольцо, образуемое нашими войсками, постепенно сужалось. Огневая группа товарища Тама залегла в ста метрах от противника, но он даже не подозревал этого.

Американские солдаты лежали на траве. Невдалеке бродили усталые часовые. Оружие стояло в козлах.

На рассвете наши минометы дали мощный залп. Вражеские солдаты бросились бежать. Не успели затихнуть взрывы мин, как Там отдал приказ открыть ружейно-пулеметный огонь. Потом начали хлопать базуки. Слышалась активная стрельба и со стороны соседей.

Американские солдаты распластались в высокой траве. Несколько их пулеметов стреляли короткими очередями.

Там вскочил и громко крикнул: «Вперед!» Схватив автомат, устремился в атаку. Рота последовала за ним.

Там одной очередью уложил трех американцев. Из-за толстого дерева бил вражеский пулемет. Бежавший за Тамом боец странно взмахнул руками и упал. Сам Там едва успел свалиться в траву, как над его головой прожужжало несколько пуль. Приклад его автомата оказался разбитым. Он отполз немного назад и взял оружие раненого бойца, затем резко встал и снова бросился вперед. Большими прыжками он преодолел расстояние, отделявшее его от вражеского солдата, замахнулся, пытаясь ударить его прикладом. Но тот увернулся и побежал, петляя среди деревьев. Там устремился за ним, стреляя на ходу. По всему лесу неслись крики о помощи.

Кхыонг, услышав приказ, повел свое отделение в атаку на палатку, которая, как и предполагалось, оказалась радиостанцией. Увидев бойцов Армии освобождения, вражеские солдаты бросились бежать. Кхыонг достал из-за пояса гранату и бросил ее в радиостанцию. Раздался взрыв — и вся аппаратура взлетела на воздух.

Неподалеку от радиостанции Кхыонг увидел группу американцев и решил атаковать их, но в этот момент был тяжело ранен. Группу эту уничтожил Фи. Вернувшись назад, Фи разыскал Кхыонга. Тот все еще сидел под деревом, одной рукой опираясь на землю, а другой держась за живот. Мертвенная бледность постепенно разливалась по его лицу. Прибежал санитар, перевязал его и хотел вместе с товарищами отнести в спокойное место, но Кхыонг отказался.

— Очень прошу вас, товарищи, оставьте меня здесь. Я еще могу командовать. А вы, — сказал он, обращаясь к бойцам, — продолжайте уничтожение противника.

Но никто не хотел двигаться с места. Кхыонг снова повторил:

— Вы слышали, что я сказал?! Скоро их самолеты прилетят сюда!

Кхыонг попытался было встать, но потерял сознание и упал на руки санитаров. Когда он пришел в себя, то увидел, что все по-прежнему стоят вокруг него. Кхыонг с трудом заговорил:

— Прошу вас, товарищи, идите, идите и уничтожайте захватчиков. У меня уже нет больше сил следовать за вами. Когда будет объединена моя родина, передайте, товарищи, моей... моей семье и невесте... скажите им, что... что я до конца выполнил свой долг...

Когда подошел товарищ Там, Кхыонг уже не дышал.

Вражеские самолеты прилетели снова. Бойцы открыли по ним огонь. Оставшиеся в живых американцы тем временем разбросали дымовые шашки, чтобы под прикрытием дымовой завесы уйти от нас. А летчики начали обстреливать дымовое облако, видимо предполагая, что там находятся наши бойцы. Тогда мы быстро пересекли дымовую полосу и прижались к позициям противника, а затем перешли в атаку. Отступавшие один за другим стали падать на землю.

Около восьми часов утра пришел приказ прекратить преследование. Но рота товарища Тама оставила группу разведчиков и один минометный расчет, которые вместе с партизанами должны были вести наблюдение за противником.

8

В группе разведчиков, которой командовал товарищ Хынг, было пять бойцов и два партизана. Минометный расчет составлял четыре человека. Перед группой стояла задача — вести разведку и беспокоить противника. Кроме того, вечером, когда придет часть, нужно было показать бойцам дорогу. Удобный случай послушать рассказы о последних боях с американцами.

— В период войны против французов я был еще совсем маленьким и не участвовал в боях, — рассказывал Ни. — Не знаю почему, но тогда американцы мне казались какими-то важными и глупыми. Я думаю, что и сейчас, если бы у них не было самолетов, мы их разделали бы здесь за неделю, может, дней за десять. Они только ростом здоровые. А в бою даже окопа себе сделать не могут. Услышат стрельбу и сразу драпать, сразу прятаться в кусты. А если ранят его, так он сидит ревет, как будто у него отец с матерью умерли. Но зато когда услышат шум самолета, тут уж они руками-ногами работать начинают.

Как-то раз я нарвался на группу американцев. Их было семь или восемь. Я уж собирался выпалить в них чуть не всю ленту. И что ты думаешь, они стрелять начали? Ничуть! Кто бы мог подумать, что они так драпанут, что только их и видели. Кинулись в густой кустарник искать убежища, да так быстро, что я едва успел дать одну очередь. Видно было, что они сбились с дороги. Потом я услышал плач. Подошел поближе и увидел, что здоровенный американец сидит и заливается горькими слезами. Я поднял автомат, но Тху махнул на него рукой и сказал, чтобы я не стрелял. Убьешь, говорит, и все, а тут послушаем, как плачет, все-таки интересно. Слушал я этого солдата, и зло и смех разбирали меня. Странно уж очень было видеть плачущего солдата.

После обеда Хынг разделил бойцов на небольшие группы и отправил в лес следить за врагом. Хынг, Хыонг и Ни взяли с собой миномет.

* * *

Вражеские самолеты, как стаи огромных птиц, кружили в небе, но не бомбили. Вертолеты летали над самой землей. Хынг вел через лес две группы. Шли к площадке, где приземляются вертолеты. Неподалеку от нее Хынг увидел вражеских солдат. Их было не меньше двух взводов. Возможно, американцы организовали здесь командный пункт. Некоторые солдаты были перебинтованы. Другие группами по четыре-пять человек, тяжело ступая, несли в одеялах раненых или убитых.

Хыонг тихонько толкнул Хынга и спросил:

— Ну как, товарищ командир, будем работать?

— Может быть, подождем, пока сядут вертолеты? Ни посоветовал:

— Спроси у наших товарищей, готов ли у них миномет.

Хынг полез через кустарник. Пройдя несколько шагов, остановился около минометчиков и сказал: «Ждите приказа!» На обратном пути увидел Тха. Тот спросил:

— Может, стукнем несколько вертолетов, когда они сядут?

Хынг обрадовался: намерения Тха совпали с его собственными.

Он крепко сжал руку Тха и сказал:

— Мы откроем огонь после вас.

Хынг побежал к своей группе, а Тха вернулся к минометному расчету.

— Огонь! — скомандовал Тха.

— Попали точно в цель! — крикнул кто-то.

Группа Хынга также начала стрельбу. Один вертолет вспыхнул ярким пламенем. Другой завалился набок. Несколько вертолетов поднялись в воздух и начали поливать лес напалмом. Деревья запылали.

Но группы Хынга и Тха были уже далеко. Увидев четырех американских солдат, Хыонг пополз вперед. За ним двинулись остальные. Хыонг нажал курок, и почти в тот же миг два американских солдата рухнули на землю. Двое других бросились бежать. Хыонг вскочил и громко крикнул: «Стой! Стрелять буду!» Но американцы продолжали бежать. Хынг прицелился — и солдаты свалились в траву. Только двое из четырех имели оружие — автоматы АР-15, но без патронов. А это что такое? Хыонг вытащил из кармана одного из американцев обезьянку породы лимуров. Ни подобрал письмо, выпавшее из кармана другого американца.

Потом группа Хынга еще раз напоролась на американцев. Завязала с ними короткий бой и уничтожила около десятка солдат. В обед группы встретились в назначенном месте. Ни передал письмо Хоа:

— Ты знаешь английский, прочитай, что тут написано.

Хоа взял письмо. Прочел его.

— Имя убитого Гарри Буррао. Письмо это он хотел отправить своей жене. Его военный номер 15572589. Служил в первом батальоне седьмого полка первой «кавалерийской» дивизии США. В конце письма он пишет: «Дорогая Аба, срок моей службы во Вьетнаме скоро кончится. Здесь ужасно жарко. Хочу скорее увидеть тебя и детей. Место, где я нахожусь, просто ужасное. Они здорово дерутся. Оружия и боеприпасов у них хватает. Они очень смелые люди. Иногда идут в атаку с одними только гранатами и винтовками. А в рукопашном бою они просто страшны. Никто из наших не выдерживает такого боя с ними. Ты дома молись с детьми богу, чтобы он даровал мне здоровье и дал возможность дожить до дня возвращения на родину... Я здесь по ночам тоже молюсь, прошу бога сохранить мне жизнь...»

Все. Конец. Он не успел закончить письмо. Бог ему также не помог, — закончил Хоа.

— Не надо было лезть в эту войну, — сказал кто-то.

9

Когда Дак пришел в себя, первым ощущением была жгучая нестерпимая жажда. Казалось, все внутренности будто горят в жарком огне... Выстрелов не слышно. Небо чистое и прозрачно-горячее. Дак попытался встать. В нос ударил отвратительный запах. Внезапно он все вспомнил. Вчера он преследовал американского солдата. Убил его. Потом убил штыком еще троих или пятерых американцев... Рядом неожиданно разорвалась бомба. Яркое пламя вспыхнуло прямо перед глазами... Он прыгнул в сторону, чтобы увернуться от обжигающего огня. Но пламя все-таки охватило его. Он вспомнил, что если напалмовая бомба взорвется рядом и напалм попадет на человека, то прежде всего нужно сбросить горящую одежду, а потом валяться по земле, чтобы сбить пламя или потушить его на обожженных местах. Дак постарался сделать именно так. Потом он уже ничего не помнил...

Дак лежал на спине и смотрел в небо. Вражеские самолеты продолжали кружиться над головой... Он стиснул от боли зубы и пополз. Жажда была нестерпимой. Дак сорвал несколько сочных стеблей и пожевал. Потом пополз дальше. Кругом трупы, трупы...

Услышав стрекот вертолетов, Дак повернул и быстро пополз к густому кустарнику. Неожиданно напоролся на острый пень. Жгучая боль пронзила тело. Дак потерял сознание и ткнулся носом в землю.

Когда он открыл глаза и хотел ползти дальше, его слух уловил голоса и гулкий топот бежавших людей. Дак обернулся и увидел высоченного американца с мешком на плече, бежавшего в его сторону. Дак стремительно пополз в кусты. Шаги приближались. Стиснув зубы, он продолжал ползти дальше. Наконец три здоровенных американца обнаружили Дака. Один из них наклонился, чтобы поднять его, но он встал сам и с ненавистью посмотрел прямо в лицо своим врагам. Потом стянул с плеч кусок парашютной ткани, чтобы прикрыть обгоревшие брюки и замаскировать карман, в котором лежала граната. «Надо взорвать гранату, но этих троих мало... Может, они потащат меня к вертолету, тогда и машину», — мелькнула у Дака мысль.

Американцы словно учли желание Дака и новели его к вертолетной площадке.

Вот и брезентовая палатка. Американцы оставили его одного, а сами вошли в палатку. «Бежать», — мелькнула мысль. В этот момент к Даку подошел американский солдат. Он вытащил из кармана бутылку с водой и протянул ему, но тот отвернулся и стал смотреть в другую сторону. Американец сунул бутылку обратно в карман, пожал плечами и вошел в палатку. Снова внутренний голос приказывал: «Беги! Беги!»

Однако через несколько секунд из палатки вышли пятеро солдат. Лицо Дака просветлело. Он медленно опустил руку и нащупал гранату. Солдаты стали о чем-то говорить между собой. Потом американец, который только что предлагал воду, достал из кармана консервную банку, открыл ее и протянул Даку. Но Дак отказался. Тогда американец вынул из банки несколько кусков мяса и стал совать их прямо ему в рот. Дак выплюнул мясо и растоптал ногами. Солдаты подошли к нему вплотную. Один из них снял с плеча автомат. Дак молниеносно сунул руку в карман, вытащил гранату, выдернул запал и сунул ее прямо в лицо американским солдатам. Граната зашипела...

Солдаты бросились в палатку. Дан изо всех сил бросил гранату им вслед, а сам резко повернулся и побежал в лес...

* * *

Бойцы шли по истерзанному снарядами и бомбами лесу. Послышались артиллерийские залпы. Все решили, что часть вошла в зону противника. Последовала команда остановиться и перестроить ряды. Политрук Дэ побежал в голову колонны.

Стало уже совсем светло. Отряд продолжал продвигаться вперед. Товарищ Фай, командир батальона, шел во главе шестой роты. Восьмая рота ушла далеко вперед. Вдруг все увидели, что навстречу им бежит боец. Боец этот подбежал к Фаю и сказал:

— Мне нужно поговорить с вашим командиром. Фай спросил:

— А ты кто такой?

— Разведчик.

— Я командир.

Боец сообщил Фаю, что войска противника находятся впереди на расстоянии километра. Это, видимо, авангард численностью более взвода. Основные же войска противника следуют от него на некотором расстоянии.

Фай повернулся и приказал командиру шестой роты развернуть часть в боевой порядок и остановить продвижение противника. Фай послал связного к командиру восьмой роты с приказом вернуться и подойти к шестой роте.

Противник был уже на расстоянии не более пятисот метров. Пулеметы Тху и А были готовы встретить врага. Дэ лежал неподалеку от них.

Противник, ничего не подозревая, продолжал двигаться вперед.

— Огонь!

И в тот же миг наши автоматы и пулеметы обрушили на врага кинжальный огонь. Огненный ливень с нашей стороны продолжался довольно долго. Оставшиеся в живых солдаты противника залегли вдоль дороги. Бойцы с автоматами наперевес расстреливали их почти в упор. В трескотню автоматов вмешались гулкие взрывы гранат. Ни один солдат противника не ушел живым.

Командир батальона приказал быстро двигаться вперед навстречу основным силам противника.

Вернувшиеся разведчики сообщили две новости: во-первых, восьмая рота, услышав выстрелы, повернула обратно и скоро будет здесь, во-вторых, в основных силах имеются и американские солдаты, причем продвигаются они с большой осторожностью: они, видимо, узнали о печальной судьбе своего авангарда.

Фай взял бинокль, посмотрел вперед и сказал:

— Минометы готовы? Приготовиться! Залпом! Огонь!

Мины начали разрываться в центре колонны противника. Солдаты противника, прижавшись к стволам деревьев, открыли ответный огонь.

Фай приказал усилить огонь. Трескотня автоматов и пулеметов смешалась с уханием минометов. Противник начал отступать. Идущие сзади напирали на передних, а передние старались спрятаться от града пуль и мин.

— Вперед! В атаку! — скомандовал Фай.

Бойцы бросились в самую гущу вражеской колонны. Тем временем открыла огонь восьмая рота. На левом фланге противника пошли в атаку бойцы подразделения Льема. Начался рукопашный бой.

Придавленная к земле со всех сторон, колонна противника стала в беспорядке разбегаться. Ответный огонь с ее стороны все слабел. На помощь врагу прилетели самолеты. Солдаты начали разбрасывать дымовые шашки. Из-за плотной дымовой завесы самолеты не могли различить, где свои и где чужие, и начали без разбору бомбить весь район.

Вскоре американцы перестали оказывать сопротивление и обратились в бегство. Наши бойцы продолжали преследовать их. К вечеру вражеский батальон был уничтожен полностью.

* * *

Стрельба прекратилась. Ни с удовольствием вытянулся в гамаке, положив руки под голову, и смотрел на вершины деревьев. Неожиданно он приподнялся и спросил Хынга:

— Послушай, командир, сколько вражеских солдат было убито в сегодняшнем бою?

Хынг недовольно заметил:

— Ты вроде еще молодой, разве трудно запомнить несколько цифр.

В результате операции по окружению Плейме мы уничтожили двести солдат и офицеров противника, сбили тринадцать различных самолетов, подожгли пять бронетранспортеров М-113. В ходе боя мы разгромили 21-й батальон специальных войск, роту первого батальона 42-го полка, колонну бронетранспортеров в составе 15 машин М-113, разведгруппу в составе 14 бронемашин, 6 танков и другую технику. Всего было уничтожено 59 машин различных типов. Кроме того, мы сбили три самолета и уничтожили два 105-мм орудия.

В ходе боев против американских войск в общей сложности в этом районе мы уничтожили 1200 вражеских солдат, сбили или повредили 26 самолетов разных типов, захватили более 500 артиллерийских снарядов и много различных документов.

Итак, мы одержали победу в боях против марионеточных войск и против американцев. У бойцов росло чувство уверенности, гордости и радости. Накопившаяся за эти долгие месяцы в беспрерывных походах и боях с врагом усталость быстро растворилась в этом широком и глубоком чувстве победы.

Радиостанция Ханоя недавно передала сообщение, в котором говорилось о победах, достигнутых в обеих частях страны. В Северном Вьетнаме с каждым днем сбивают все больше американских самолетов. Уничтожение воздушных стервятников на Севере, в том числе самых современных сверхзвуковых, является огромным воодушевляющим и мобилизующим фактором для всех вьетнамцев и бойцов здесь, на Юге. Мы очень хорошо понимаем, что наши соотечественники на Севере приносят жертвы, преодолевают огромные трудности и одерживают победы ради родного Южного Вьетнама. И они знают также, что здесь их соотечественники ведут победоносную борьбу.

Вдалеке послышался шум. Видимо, какая-то часть уже выступила в поход.

Приказа еще нет, но бойцы уже поднялись, проверили оружие и боеприпасы. Они готовы идти искать противника, находить его и бить до победного конца, до полного разгрома захватчиков...