Турист путешествует

Автобус подвез туристов к отелю. Майк Спенсер, «полностью пришедший в себя», уверенным шагом направился в вестибюль. Несколько минут он провел у окошечка администратора и получил ключ от номера на те шесть дней, которые ему предстояло провести на Кубе. Он посмотрел на небольшую карточку, которую ему при этом вручили, и увидел цифру 1325. «Тринадцать — несчастливое число», — невольно подумал он.

Переводчица на прекрасном английском языке пригласила всех пройти к лифтам.

Как только туристы покинули автобус, работа первой оперативной группы закончилась. Теперь в дело включалась вторая. Члены этой группы, находясь в разных местах вестибюля, наблюдали за туристами, которые расходились по отведенным им номерам.

Войдя в номер, Майк сразу же начал искать какой-нибудь сосуд из пластика. Заглянул в ванную, но не обнаружил там ничего подходящего. Скользнув взглядом по пластмассовой занавеске, он подумал: «Если отрезать от нее кусок и сложить вдвое, может пригодиться...»

Майк поискал в чемодане ножницы, но ему стало так жарко, что он прекратил поиски и вышел на балкон. Ветерок освежил его. Он сел в шезлонг и в течение нескольких минут качался в нем. Потом вернулся в комнату, быстро разделся и вошел в ванную. Встав перед занавеской, закрывавшей большую ванну, он долго рассматривал ее. Открыл один кран — полилась вода холодная, открыл другой — полилась теплая, приятная. Весело насвистывая, Майк забрался в ванну.

Пока он вытирался, его взгляд перебегал с раковины умывальника на биде. «Посмотрим, может, что и получится», — размышлял он. Не задерживаясь ни на секунду, он направился к столику у кровати и взял свои часы. Вернувшись в ванную, он закрыл сливное отверстие пробкой и открыл оба крана, а закрыв краны, некоторое время наблюдал за тем, как вода потихоньку выливалась в маленькую прорезь, сделанную для того, чтобы не допускать утечки.

Вода дошла до уровня прорези и остановилась. Майк внимательно посмотрел на часы и чертыхнулся. Потом оделся и направился к лифту.

Он обошел вестибюль, каждый раз задерживаясь возле прекрасных стенных росписей и картин. Он был третьим туристом, спустившимся раньше обеденного часа. Сотрудники госбезопасности, находившиеся в вестибюле, внимательно наблюдали за ними, делая вид, что просто убивают здесь время.

Майк без всякой видимой цели обследовал закоулки вестибюля. Когда он отошел от картины, которую рассматривал несколько минут, и хотел направиться к сувенирному киоску в конце коридора, его перехватила молодая красивая блондинка с голубыми глазами и пригласила на обед. Это была гид группы.

Плотно пообедав, Майк закурил сигарету и еще минут десять посидел за столом. Его мысли возвращались в аэропорт.

Туда должны были приехать Д-45 и Ф-1. Только Д-45 знал Майка в лицо, Майку же представили данные на всех участников группы, занятых в операции. Поэтому когда он вышел в коридор аэропорта, то сразу узнал человека, стоявшего с сигаретой в зубах у колонны. Это был Ф-1. И хотя Майк не видел Д-45, он был уверен, что тот где-то близко. Он немедленно приступил к выполнению заранее разработанного плана. Все прошло хорошо, и Д-45 передал ему информацию, но Майку негде было проявить пленку. Эксперимент, проведенный в ванной, показал, что, как бы ни затыкал он раковину, вода потихоньку уходит.

Майк загасил окурок в пепельнице и встал из-за стола. По пути он обратил внимание на людей, собравшихся в столовой.

За столиком в центре зала супружеская пара доедала десерт. В одном углу зала красавица блондинка, работавшая гидом, оживленно беседовала с метрдотелем, в другом — разместились трое мужчин, две женщины и четверо детей. Они только начинали обедать.

Майк достал из кармана рубашки программу пребывания и стал читать. Часы показывали двенадцать двадцать. Через сорок минут автобус должен был везти туристов в животноводческое хозяйство «Валье-де-Пикадура». «Посмотрим, действительно ли братья Кастро похожи друг на друга», — подумал Майк. Он спустился в вестибюль и сел в одно из кресел. Оттуда он видел, что киоск с сувенирами закрыт.

В двенадцать сорок пять туристы стали заполнять автобус. Майк был пятым по счету. Он сел в кресло у окна, сразу же за шофером. Ему хотелось быть рядом с гидом.

Он нажал кнопку в ручке кресла, и спинка откинулась назад. Устроившись в наклонном положении, он открыл футляр фотоаппарата, приготовил его к съемке и закрыл футляр.

Несколько фраз, произнесенных по-русски, заставили Майка посмотреть на вновь прибывших. Его взгляд ощупывал каждого входившего. Не только по языку, но и по чертам лица, одежде, манерам он узнавал советских туристов. Его обдало жаром. В памяти всплыли бесчисленные провалы операций против Советского Союза. Не раз советская разведка и контрразведка расстраивали самые хитроумные планы, разработанные в кабинетах Пентагона и ЦРУ. Майк знал, что Советский Союз оказывает помощь Кубе во всех сферах, и в этом крылась главная причина того, что многие антикубинские акции США не давали результата. Будучи ярым сторонником диверсионных действий против Советского Союза, он испытывал слепую ненависть ко всему, что так или иначе было связано с соотечественниками Ленина. Вот почему сам факт появления советских туристов в автобусе так взволновал Майка.

Автобус тронулся, и через четверть часа его колеса зашуршали вдоль парапета набережной. Фотоаппарат, который Майк тщательно уложил на соседнее кресло, заработал. На малогабаритной пленке стали запечатлеваться участки Гаванского порта.

Температура в автобусе была приятной. По расчетам Майка, не выше 21–22 градусов. Когда автобус задержался на несколько секунд на перекрестке, Майк посмотрел на регулировщика. У того лоб блестел от пота, воротник рубашки потемнел, а под рубашкой четко выделялась мокрая майка. Наружная температура, видимо, была выше 30 градусов. Автобус снова тронулся, и Майк откинулся в кресле. Мысленно он славил изобретение кондиционера. Потом задумался и задремал, а очнулся, когда автобус уже въезжал в хозяйство «Валье-де-Пикадура».

Майк одним из первых вышел из автобуса. Директора хозяйства Рамона Кастро он узнал сразу же — сходство с Фиделем было поразительным. Рамон был в форме ополченца, в руке его дымилась сигара. Майк внимательно посмотрел на директора. «Ну что же, по возвращении я предложу провести операцию «Пикадура», — решил он и, отделившись от группы, принялся фотографировать прекрасные пейзажи. Мало-помалу объектив его менял направление, и на последних четырнадцати кадрах он запечатлел самого директора.

В плане его поездки на Кубу не предусматривалось в этот день каких-либо действий, однако служба в ЦРУ обязывала Майка использовать любую возможность. Уже не раз там, в Центре, изучали планы операции против человека, похожего на того, который находился сейчас в трех метрах от Майка. С этого момента экскурсия в «Валье-де-Пикадура» приобрела для Майка совсем иной смысл, чем для других участников поездки: он приступил к сбору информации, необходимой для операции «Пикадура».

Два часа длился осмотр хозяйства. Майк начал испытывать легкую головную боль. Усталость от полета, совсем короткий отдых и осмотр хозяйства под лучами тропического солнца давали себя знать. Он решил вернуться в автобус. Микроклимат внутри его произвел на Майка тот же эффект, что на боксера струя холодной воды после утомительного раунда.

Немного придя в себя, он стал разыскивать свою шляпу, но там, где он ее оставил, несмотря на все старания, обнаружить не смог. «Сама она никуда не могла подеваться, ведь у шляп пока еще нет ног», — убеждал он себя. Как разъяренный тигр, Майк вскочил со своего места, ухватился руками за широкую хромированную багажную сетку над изголовьем последнего ряда кресел и попробовал найти шляпу там. Затем осмотрел сиденья — безрезультатно. Тогда он кинул взгляд на багажную сетку с правой стороны автобуса — опять ничего. Наконец, обследуя левую сетку, он увидел свою шляпу, но вместе с нею лежали еще две, точно такие же. Майк был уверен, что ни у кого в автобусе не может быть похожей шляпы. В аэропорту он был единственным, кто проявил интерес к ним. Остальные решили отложить покупку на день отъезда. Откуда же появились еще две?

Майк с раздражением стал примерять шляпы одну за другой. Только третья, как ему показалось, пришлась впору. Он взял ее и быстро вернулся на свое место. Головная боль, которую он надеялся унять, натянув шляпу на голову, усилилась. Майк вынул из кармана автоматическую ручку и на подкладке шляпы вывел буквы «М» и «С». Это было ошибкой, а в его профессии за ошибки, как у саперов, приходится платить дорого.

Когда Майк направился в автобус, сославшись на головную боль, другой турист тоже пожаловался на неважное самочувствие и постепенно отстал. Устроившись на небольшом возвышении, он в сильный бинокль начал любоваться окрестностями. Мимо его взора не прошли и действия Майка в автобусе...

Легкое сотрясение заставило Майка открыть глаза — это отправлялся автобус. Поерзав в кресле, он через несколько минут снова заснул. Однако этого никак не мог себе позволить человек, который с последнего сиденья автобуса наблюдал за ним.

Придя в номер, Майк прежде всего достал из чемодана пузырек, вытряхнул из него две таблетки и, запрокинув голову, разом проглотил их. Затем подошел к столику у кровати и выпил немного воды. Таблетки начали действовать, и головная боль постепенно исчезла. Майк даже закурил и принялся внимательно осматривать комнату. Все, казалось, стояло на прежних местах, но он все-таки решил проверить.

Майк удостоверился, что тоненький волосок, прилепленный к одному из боков чемодана, на месте. «Значит, не копались», — отметил он.

Майк уже более десяти лет работал в ЦРУ, свое дело знал и поэтому никогда не забывал об осторожности. Ему было известно, что кубинские органы госбезопасности работают четко, поэтому любую меру предосторожности он считал нелишней. Перед уходом он на сантиметр не задвинул второй ящичек ночного столика. Такие детали трудно заметить тому, кто приходит с тайным обыском. Не раз уже подобные трюки позволяли Майку обнаруживать действия противника. С помощью маленькой металлической линейки он убедился, что все в порядке, и удовлетворенно улыбнулся.

Майк сел на край кровати и скрестил ноги. В каблуке его левого ботинка был спрятан микрофильм. Стоило посильнее повернуть верхнюю часть каблука, как внутри обнаруживалась маленькая полость. Здесь Майк обычно хранил информацию, подготовленную к передаче. Таким образом, даже когда он выходил из комнаты, микрофильм находился при нем.

Он повернул каблук, удостоверился, что микрофильм на месте, и опять закрыл его. Потом снял ботинки и надел удобные тапочки. Развалившись на кровати, посмотрел на часы и убедился, что до ужина оставался целый час.

Повернувшись на бок, он вытянулся, насколько мог, чтобы достать карточку с программой, и стал читать, что запланировано на следующий день: поездка в Сороа в два часа тридцать минут дня. «До обеда надо решить вопрос с очками», — подумал он.

Телефонный звонок прервал его размышления. Его приглашали в столовую. За ужином мысли Майка были сосредоточены на предстоящей операции. Казалось, все шло как надо.

Тоненький луч солнца, пробившись через щель в занавеске, разбудил туриста из номера 1325. Майк открыл глаза, но тут же зажмурился от яркого света. Повернувшись на бок, он поискал взглядом будильник, стоявший на ночном столике. Было восемь двадцать утра. Поняв, что проспал, он вскочил с кровати и бросился в ванную. А час спустя он уже присматривался ко всем, кто находился в вестибюле. Сидя в удобном кресле, он обратил внимание на небольшую группу людей, любовавшихся картиной в конце коридора. Среди них выделялась русая шевелюра одного из советских туристов, принимавших участие во вчерашней экскурсии. Со своего места Майк хорошо видел его атлетическую фигуру. На нем были белая нейлоновая рубашка, коричневые брюки и того же цвета сандалии. Кремовые носки с изящным рисунком довершали его наряд. Человек, за которым наблюдал Майк, отошел от картины и, расположившись в кресле, углубился в чтение журнала.

Турист из номера 1325 закурил сигарету и, поднявшись, лениво направился к маленькому киоску в конце коридора. Теперь советский турист превратился в наблюдателя. Хотя со стороны казалось, что он погружен в чтение, однако из-под его контроля не ускользала ни одна деталь в поведении туриста из номера 1325.

Майк осмотрел сувениры в киоске, но ни один из них ему не понравился. Когда он уже было решил, что смотреть больше нечего, его взор задержался на одном из предметов, стоявших на полке. Майк жестами объяснил продавщице, что его интересует. Вложив покупку в пакет из синей атласной бумаги, продавщица получила деньги и с обворожительной улыбкой протянула его Майку.

Он улыбнулся ей в ответ и с пакетом под мышкой быстро отошел от киоска. Ждать главного лифта он не стал и свернул в боковой коридор. Через пять минут он уже был в номере. Проведя обычную проверку, вытащил покупку, а пакет бросил в корзину. Потом подошел к чемодану, вынул из него маленький футляр и вытащил отвертку.

* * *

Человек, которого Майк принял за советского туриста, на самом деле был лейтенантом Масагером из оперативного управления госбезопасности. Родился он на Кубе, но внешне был очень похож на европейца. Он несколько лет учился в Советском Союзе и поэтому прекрасно владел русским. Эти его качества, а также ум, смелость и отвага, не раз проявленные в подобных операциях, способствовали тому, что ему поручили под видом туриста выявить вражеского агента по кличке Умный.

Лейтенант Масагер, будучи человеком наблюдательным, заметил, что турист Бартон в отличие от других избегает контактов с остальными членами группы и ведет себя очень уж осмотрительно. Он или скрывал что-то, или боялся чего-то. Однако во время экскурсии в «Валье-де-Пикадура» Бартон заметно оживился. Это началось с момента встречи с директором хозяйства. Масагер увидел в глазах подозреваемого нечто такое, что заставило его забеспокоиться. Хотя у него не было никаких доказательств, лейтенант догадался, что Бартон что-то затевает. И опять его поведение явно отличалось от поведения других туристов. Сам он не задал ни одного вопроса, но с интересом выслушивал ответы гида на вопросы других участников экскурсии.

Наведя справки, Масагер установил, что подозрительный турист из Канады, что он является владельцем двух торговых предприятий в Мадриде.

Масагер слегка повернулся и стал рассматривать красивый кувшин, стоявший на маленьком столике. Однако он не упускал из поля зрения подопечного. От него не ускользнуло и то, что и сам он стал объектом пристального внимания со стороны Бартона.

Масагер направился к большому креслу, стоявшему справа, и, опустившись, буквально утонул в нем. Он протянул руку за журналом, лежавшим на столике, и погрузился в чтение. Это занятие не помешало ему заметить, как турист из номера 1325 направился к киоску, где продавались сувениры.

Со своего места лейтенант не мог видеть, что покупает Бартон. Он сгорал от желания встать и пойти посмотреть, но понимал, что это было бы ошибкой. Масагер терпеливо выждал минут десять, которые показались ему бесконечными. Потом, поднявшись с кресла, подошел к администратору и попросил ключ от своего номера. Этих секунд оказалось достаточно, чтобы заметить, как Бартон удаляется по одному из боковых коридоров с пакетом под мышкой. Так что же он купил?

Лейтенант не торопясь подошел к киоску и стал с любопытством рассматривать лежавшие там товары. В голове у него вертелась лишь одна мысль: «Что же купил Бартон?» Он вспомнил размеры пакета, унесенного туристом, и попытался сравнить с тем, что находилось перед глазами. Только две вещи более или менее соответствовали по своим размерам пакету Бартона. Но какая из них куплена? И вдруг лейтенанту пришла счастливая идея. Сделав вид, что он не говорит по-испански, Масагер обратился к продавщице:

— Сеньорита, я хочу такую же вещь, какую купил мой друг.

Продавщица с удивлением посмотрела на него, однако подошла к одной из полок и вернулась к прилавку с игрушечным пластмассовым самосвалом.

Лейтенант посмотрел на машину и согласно кивнул. Пока прекрасная брюнетка заворачивала покупку, Масагера мучил новый вопрос: «На кой черт ему этот самосвал?»

Из состояния задумчивости его вывел мелодичный голос продавщицы:

— Большое спасибо за покупку.

Лейтенант расплатился и быстро направился к себе в номер. Оттуда он по телефону доложил обо всем начальству.

* * *

Майк подошел к комоду и положил на него игрушечный самосвал. Взяв маленькую отвертку и плоскогубцы, он начал копаться в игрушке. Постепенно кузов самосвала стал поддаваться и наконец совсем отделился. Глядя на красный пластик, из которого был сделан опрокидывающийся кузов, Майк повеселел. Стрелки будильника показывали двенадцать часов сорок пять минут.

Майк торопливо достал из чемодана два листа бумаги, нервными движениями перегнул каждый из них пополам, снял с комода все, что могло помешать, и аккуратно разложил оба листа, проверив расстояние между ними. Оно равнялось десяти сантиметрам.

Майк очень волновался. Он положил на комод очки, полученные от Д-45, и с помощью миниатюрной отвертки стал вывинчивать крохотные винтики, соединявшие заушники с оправой.

Проверив еще раз положение каждого из листов бумаги, Майк поднес к ним очки таким образом, чтобы отверстия от винтиков оказались точно над листами. Через отверстия на листы посыпался очень мелкий порошок: на один лист — желтого цвета, на другой — розового.

Теперь у Майка было все необходимое, чтобы проявить пленку. Взяв красный кузов, он направился в ванную. До краев заполнив его водой, он принес листы бумаги и высыпал туда порошки, размешав содержимое с помощью ручки. Реакция должна была длиться пять минут, и он закурил.

Загасив окурок в пепельнице, Майк засек время и опустил стекла очков в кузов. На лбу у него выступили крупные капли пота. Его взгляд ни на секунду не отрывался от стекол очков. Он понимал, что проявляет пленку не в лучших условиях, однако необходимость знать содержание переданной ему информации подстегивала его.

Майк снова посмотрел на часы, на этот раз с еще большим нетерпением. Прошло три минуты. Он внимательно наблюдал за опущенными в жидкость стеклами... Пока ничего не появлялось. Майка стало охватывать беспокойство. Он шаг за шагом перебирал в уме весь процесс подготовки к проявлению, но ошибки не находил. Однако стекла очков лежали в жидкости уже четверть часа.

Капля пота, скатившаяся по лбу, попала Майку в глаз. Зажмурившись, он сильно замотал головой, а когда медленно открыл глаза, ощутил необычайную радость: на одном из стекол начал появляться маленький четырехугольник.

Постепенно четырехугольники на обоих стеклах стали более четкими. От переполнявшей его радости Майк даже запел модную американскую мелодию, но, спохватившись, замурлыкал более старую, всемирно известную песню.

Он поднес стекла к поверхности жидкости, и, хотя они находились еще под водой, уже можно было различить каждую букву. Прошло еще пять минут.

Волнуясь, Майк передвинул ночной столик к решетке кондиционера и на него положил стекла у выхода воздушной струи. Пока стекла сохли, он уселся в одно из кресел. В течение нескольких минут Майк раздумывал над тем, куда девать жидкость. Только новичок мог вылить ее в раковину.

Вдруг его осенило. Он пулей бросился в ванную, открыл аптечку и вернулся в комнату с небольшой коробкой в руках. Вставил иголку в шприц. Теперь все было готово для воплощения идеи в жизнь.

На столе стояла плетеная корзиночка с пятью апельсинами, принесенными вчера вечером. Набрав жидкость из кузова в шприц, Майк принялся мять все пять апельсинов и затем в один из них с силой воткнул иглу. Медленно нажимая на поршень, он опустошил шприц, потом осмотрел апельсин и осторожно помял его пальцами. Так были начинены все апельсины, пока не кончилась жидкость. Майк с удовлетворением посмотрел на красный пластик — на нем остались лишь следы влаги. С кузовом в руках он вышел на балкон. Бросив взгляд на гаванскую набережную, оставил кузов на балконе под горячими лучами солнца. «Солнце высушит все», — решил он и, отвесив шутливый поклон кузову, отправился читать информацию на стеклах.

Из футляра с инструментами Майк извлек маленькую лупу. Взяв лупу в одну руку, а стекла в другую, он принялся неторопливо разбирать появившиеся на них буквы. Чтение заняло у него тридцать пять минут. И по мере его он все больше убеждался, что операция идет далеко не гладко.

Повторное чтение длилось четверть часа. И радость, переполнявшая Майка еще час назад, улетучилась. Его прищуренные глаза метали искры. Теперь он думал о том, что все обстоит не столь благополучно, как казалось поначалу, я надо принимать срочные меры.

«Вне всякого сомнения, в план операции надо внести изменения... — думал Майк. — В Роберто я не ошибся. Это настоящий агент. Надо подумать, как вытащить его оттуда. Больше всего меня беспокоит положение Ф-1. По словам Д-45, он провалился. Значит, стал помехой, даже больше чем помехой... Он просто опасен. Но тогда почему Д-45 использовал его в аэропорту? Может, не все в порядке с Пабло? Если верно, что кубинские органы госбезопасности имеют все данные о Ф-1, и если предположить, что их сотрудники были в аэропорту, зная о прибытии агента ЦРУ в числе туристов, то почему они не арестовали там Ф-1? Наверняка они водят его на поводке. Судя по всему, им неизвестно о существовании группы или они не знают ее других членов. Тем не менее я видел Пабло в аэропорту, а Ф-1 живет в его доме. Значит, весьма вероятно, что и Пабло раскрыт.

Все трое были там. А были они там потому, что Д-45 должен был вызвать их. Но знает ли Пабло о существовании Д-45? Знаком ли он с ним? Если знаком, то Д-45 в опасности... Если же у кубинцев есть данные о Ф-1 и они знают, что он живет в доме Пабло, а последний установил контакт с Д-45, то очень возможно, что они знают и о Д-45.

Если все это верно, то им не хватает одного — моих примет. И именно поэтому они никого не арестовали. Тогда очень вероятно, что прием, который мне подготовили, имел целью установить мою личность. Они исходили из того, что кто-то из членов подпольной группы должен вступить в контакт со мной. И контакт состоялся!

Все это означает, что меня сейчас держат под наблюдением или, по крайней мере, мою группу туристов... Если Пабло не знаком с Д-45, то все не так уж плохо. Впрочем, если арестуют Ф-1, который знает Д-45, и он расколется, то... Правда, не известно, связывают ли органы госбезопасности задание Роберто с моим прибытием или с деятельностью остальной части подпольной группы... Но ведь они знали о моем приезде. Таким образом, следует считать, что им сообщили об этом из США. А ведь о моем задании было известно только Доктору...»

В преотвратительном настроении Майк встал, вышел на балкон и внимательно осмотрел выставленный на просушку кузов игрушки. А мысль по-прежнему работала в одном направлении: «Все это весьма любопытно... Следует считать поездку в Сороа разведкой боем».

Майк взял пластмассовый кузов и вернулся в комнату. Там он посмотрел на часы. Было два часа две минуты. «Надо торопиться, автобус уходит на экскурсию в Сороа в три часа», — подумал он.

За несколько минут Майк установил кузов на место, и игрушка обрела свой прежний вид. С некоторым презрением он сунул было ее в угол комнаты, но затем передумал, вынес на балкон и стал складывать инструменты. Выдернув волосок из головы, он с силой прилепил его к одному из боков только что закрытого им чемодана. Потом его внимание переключилось на стекла очков, все еще лежавших на ночном столике. Нужно было удалить прямоугольники, хорошо различимые на поверхности. Он закрыл глаза и повторил текст на память. Затем вынул из кармана куртки шариковую ручку, надавил на нее сверху, и на стекла полилась бесцветная жидкость. Обрывком туалетной бумаги он протер стекла и удостоверился, что они теперь ничем не отличаются от обычных. Поставив на место винтики, смонтировал очки и положил их в карман куртки.

Внимательно осмотрев комнату, Майк направился к двери. Было два часа семь минут. Времени на обед уже не оставалось. Он еще раз окинул взглядом комнату. На полу лежал клочок туалетной бумаги, которым он протирал стекла очков, и Майк быстро сжег его, сбросив пепел в унитаз. Снова посмотрел на часы. Было уже два часа десять минут. Торопливо покинув комнату, он направился в кафетерий.

В два часа двадцать семь минут, проглотив бутерброд с сыром и ветчиной, Майк Спенсер спокойно сидел в одном из кресел вестибюля, покуривая сигарету, и наблюдал за беспрестанным движением туристов. Они разговаривали, покупали журналы, фотографировали друг друга. Небольшая группа туристов столпилась вокруг красивой девушки-гида. Хотя Майка отделяло от них около десяти метров, он хорошо видел светлые волосы девушки, восхитительно контрастирующие с загорелым лицом и темными очками, прикрывавшими ее глаза.

Если бы Майк увидел эти голубые глаза, ему наверняка стало бы не по себе: красавица блондинка не спускала их с него. Правда, внешне это не было заметно: она не переставая говорила с туристами. Ни одно движение Майка не оставалось не зафиксированным ею. Майк, конечно, и не предполагал, что блондинка входит в оперативную группу госбезопасности в отеле. А Дульсе работала в паре с Масагером, которому должна была докладывать о любом подозрительном факте, каким бы незначительным он ни казался. Однако проникнуть за темные очки девушки-гида Майк Спенсер не мог.

Часы, висевшие на одной из стен обширного вестибюля, показывали ровно три. Со своего места Майк видел, как блондинка, переходя от одного туриста к другому, приглашала их занять места в автобусе. Ему пришла в голову мысль пококетничать с красивой девушкой. Он положил шляпу на стоявший рядом столик и сделал вид, будто спит.

Это не укрылось от девушки. «Что он теперь замышляет?» — подумала она. Не колеблясь, она направилась прямо к Майку и, встав рядом, пристально посмотрела на притворившегося спящим. Она не верила, что тот спит, ведь всего минуту назад он пристально наблюдал за другими. Не забыла она и его изучающего взгляда, брошенного в ее сторону.

Дульсе взяла шляпу, лежавшую на столике, и мягко, но решительно потрясла Бартона за плечо. Турист почувствовал ее теплую руку на своем плече, но глаза открыл не сразу. Вдохнув легкий аромат духов девушки, он улыбнулся, встал и хотел принести ей свои извинения, но Дульсе опередила его, пригласив в автобус. Протягивая ему шляпу, она заметила две крупные буквы, написанные на подкладке. Майк перехватил ее взгляд, и его лицо вдруг сделалось кирпично-красным. Он вежливо взял шляпу, протянутую девушкой, и пристально посмотрел ей в глаза. Однако она спокойно повторила приглашение занять место в автобусе.

Дульсе проводила туриста взглядом и задумалась: «Как же так, его зовут Майкл Бартон, а на шляпе написано «М» и «С»? Очень интересно...» И чтобы скрыть свое замешательство, она запела «Гуантанамеру».

Лейтенант Масагер, сидевший спиной, тем не менее хорошо видел только что разыгравшуюся сцену. В этом ему помогло одно из огромных стекол в углу вестибюля. Донеслась до него и мелодия, которую напевала Дульсе. Это был условный знак: она что-то заметила. Масагер встал и так рассчитал свой путь, чтобы через несколько секунд столкнуться с девушкой-гидом.

Три метра... два... один... Столкновение — маленькая сумочка падает на пол. Это произошло в двух метрах от автобуса, когда Бартон на глазах у всех поднимался в него. Масагер и девушка наклонились, чтобы поднять сумочку, и Дульсе, воспользовавшись моментом, передала лейтенанту информацию. Со стороны же казалось, будто мужчина приносил ей извинения.

Дульсе вошла в автобус, а лейтенант Масагер направился к администратору, сославшись на то, что забыл отдать ключ от своей комнаты. Возвращаясь к автобусу, он попытался закурить сигарету, но огонь не высекался. Тогда кто-то из стоявших в вестибюле, заметив его затруднения, дал ему прикурить. Масагер поблагодарил и пошел к автобусу. Хотя по нему этого и не было заметно, но внутренне он ликовал, так как успел передать информацию. «Посмотрим, кто окажется сильнее в этой схватке — трое из ЦРУ или трое из госбезопасности...» — думал он, продвигаясь к своему месту.

* * *

Монтес развалился в одном из кресел в гостиной. Пабло убивал время, сидя у телевизора. Уже прошли сутки с момента их возвращения из аэропорта, а они и словом не перемолвились. И вот Монтес сам начал разговор:

— Вся эта публика глупа, приятель.

Пабло, увлеченный передачей, не слышал, что сказал Монтес.

— Эй, ты! — крикнул ему Ф-1.

— А? Что?

— Ты не слышал, что я тебе сказал?

— Нет. Я смотрел передачу. Хорошая программа.

— Эта публика глупа, приятель.

— Ты о ком?

— О тех, кто работает у них в контрразведке. Ты помнишь, когда я оставил тебя в машине возле зоопарка и пошел переговорить с шефом?

— Да, помню. Ты ходил к Пеке.

— И в тот день Пеке сообщил мне новость: им известно, что я пришил ополченца в день приезда, и весьма возможно, у них есть данные на меня. Ты же знаешь, что они завели досье на всех, кто эмигрировал. Так вот, я несколько дней здесь, а со мной ничего не случилось.

— Значит, нас с тобой скоро заберут. Если они ищут тебя, то попадусь и я.

— Да не каркай ты! До ухода нам осталось всего четыре дня, а Пеке на этом деле собаку съел.

— Я очень сомневаюсь в том, о чем ты говоришь. Конечно, я не знаком с Пеке и ничего о нем не знаю...

— Пеке работает здесь уже несколько лет и ни разу не попался. Он руководит этой операцией на Кубе и, кроме того, координирует работу нескольких групп в Гаване.

— Он был в аэропорту?

— Конечно. Ты видел врача?

— Какого врача?

— Того, который возился с туристом.

— А-а-а, теперь припоминаю. Он еще оказал помощь упавшему в обморок туристу.

— Да, приятель, тот самый... Но тот тип вовсе не падал в обморок...

— Как не падал? Я сам видел, как он брякнулся на пол.

— А ты еще и глуп к тому же... Тот, что лежал в обмороке, — это наш человек.

— Наш человек?

— Да, приятель, это одна из шишек в управлении.

— Значит, это было представление?

— Конечно, приятель. Пеке нужно было передать ему что-то важное, и «обморок» был предусмотрен заранее.

— Ты говоришь, Пеке должен был проинформировать его. Но я там был и не слышал, чтобы он хоть слово произнес, пока приводил туриста в чувство.

— Ну и отсталая же ты личность, приятель! Разве для передачи информации обязательно нужно что-то говорить?

— Ну, тут уж я совсем ничего не понимаю.

— Все просто. У Пеке были очки с записанным на стеклах сообщением, такие же, как у того человека.

— Значит, пользуясь обмороком, они поменялись очками?

— Ну, наконец-то... — Монтес глубоко затянулся сигаретой и продолжил: — Именно поэтому, приятель, я и надеюсь, что все это кончится благополучно. Пеке — башковитый мужик. Обрати внимание, ты участвуешь в нашем деле, а практически ничего не знаешь. Мне и самому немногое известно. Только то, что мне нужно. В тот день он намекнул, что наше задание составляет часть очень большого дела...

— А я в тот день в аэропорту чуть было не допустил ошибку. Ты помнишь, как какой-то тип дал тебе прикурить, когда ты вынул сигарету?

— Да... да, сейчас припоминаю.

— А ты мне сказал, что в случае чего я должен пустить в ход шариковую ручку...

— Ты хочешь сказать...

— Вот именно... Я чуть было... Понимаешь, оружие такое у меня в руках впервые было. Я нервничал. Вспомни суматоху после обморока. За минуту до этого я увидел, как один тип, крутившийся возле тебя, сунул руку в карман. Я подумал, что в кармане у него пистолет, и вытащил ручку... Еще чуть-чуть — и я пустил бы ее в ход. Слава богу, вовремя заметил, что он вытащил не пистолет, а зажигалку.

— Ну и дерьмо же ты, приятель! Чуть было не вляпались.

— Я же тебе объяснил.

— Учись владеть собой: у тебя впереди большие дела.

— Какие дела?

— Завтра мы выезжаем в Сороа. Там будет тот самый, кто падал в обморок. У тебя будет довольно простое задание...

— Хорошо, хорошо. Пусть довольно простое, как ты говоришь. Но ты ничего толком не объясняешь. Скажи, что мне предстоит делать?

— Не торопись, не торопись. Дело вот какое. Когда увидишь, что я сел на борт бассейна и болтаю ногами в воде, сделаешь то же самое, но только на противоположной стороне. Понятно?

— Понятно. А что потом?

— Потом? Когда я сброшу полотенце с плеч и нырну в воду, ты сделаешь то же самое. Главное — как можно глубже нырнуть и плыть под водой. Если сможешь, коснись дна. Ясно?

— Конечно. И это все?

— Пока все.

Пабло закурил и снова стал смотреть передачу по телевизору, но она быстро кончилась. Пабло зевнул и направился к постели. Монтес остановил его.

— Послушай, ты читал это? — спросил он, протягивая ему газету.

— «Дело 3050»? Да, читал.

— Ну и как?

— Врач здорово засыпался.

— Именно об этом я и говорю. Каждый должен знать только то, что ему положено, и нечего лезть в бутылку, когда тебе сообщают лишь самое необходимое. Ведь если тебя арестуют и ты расколешься, то засыплются все.

— Послушай, Монтес. Во-первых, я постараюсь не попасться, а во-вторых, если меня и заметут, то я не из тех, кто раскалывается.

Монтес не спеша подошел к Пабло и, протянув ему руку, сказал:

— Ну что ж, спасибо, приятель.

Тот улыбнулся, пристально посмотрел на Монтеса и спросил:

— Ну а если заметут тебя?

— Меня?

— Да, тебя.

— Видишь эту заколку? — Монтес показал Пабло заколку в воротничке рубашки.

— Да. Ну и что?

— В ней капсула с цианистым калием... И уж если это случится, то в ящике стола для тебя лежат инструкции в запечатанном конверте.

Оба засмеялись, погасили свет и отправились спать.

В половине десятого утра, плотно позавтракав, они вышли из дома и направились к машине, стоявшей на противоположной стороне улицы.

Это заметил сотрудник, наблюдавший в бинокль за домом из гостиницы. Его товарищ с помощью телеобъектива снял эту сцену.

— «Орленок», говорит «Буря». Прием, — передал в эфир сотрудник с биноклем.

— «Буря», говорит «Орленок». Слушаю. Прием, — раздался голос в аппарате.

— Объекты один и два вышли из дома. Они сели в «додж», за которым ведется наблюдение.

Автомобиль медленно отъехал от обочины и уже через несколько минут мчался по 41-й улице. Затем пересек 58-ю улицу. В этот момент из-за фруктовой лавки на 41-ю улицу выехал синий «фольксваген». В машине послышался голос сотрудника госбезопасности:

— «Орленок», говорит «Искра». Прием.

— «Искра», говорит «Орленок». Докладывайте. Прием.

— Наблюдаемый «додж» с двумя мужчинами приближается к обелиску Съюдад Либертад. Жду указаний. Прием.

Ферра повернулся к карте, занимавшей всю стену, и, поразмыслив, сказал в микрофон:

— Следуйте за ним. Докладывайте по ходу. Что еще? Прием.

— Ничего.

— Агилар, — позвал Ферра, — посмотри на карте, где находятся «Молния» и «Ураган». Их нужно ввести в дело.

«Додж» проехал мимо военного госпиталя и, повернув на 130-ю улицу, на большой скорости промчался мимо Национального центра научных исследований. Монтес заволновался. У него сложилось впечатление, будто за ними следят. Правда, пока ничего конкретного он не обнаружил...

Повернув голову, Монтес в зеркале заднего вида заметил синий «фольксваген».

— Где мы?

— Сейчас повернем на восьмиполосную магистраль, — ответил Пабло.

Машина вынеслась на широкое шоссе.

— Теперь проверим.

— Что? — спросил Пабло.

— Мне кажется, что этот синий «фольксваген» висит у нас на «хвосте».

Пабло посмотрел в зеркало заднего вида:

— Я ничего не вижу, приятель.

— Он еще далеко. Вот он.

Пабло высунул голову в окошко и оглянулся:

— Да, это «фольксваген».

Их машина шла со скоростью восемьдесят миль в час.

— Сейчас проверим, «хвост» ли это. Уменьши скорость до сорока, — приказал Монтес.

Пабло сбавил газ. Оба наблюдали, что будет делать «фольксваген». Прошло минуты две, а дистанция не сокращалась.

— Поддай на сто! — крикнул Монтес.

Дистанция увеличилась, но через некоторое время «фольксваген» снова оказался на расстоянии ста метров.

— Видишь? Я же тебе говорил. Они идут за нами.

— Брось ерундить, приятель. Разве на магистрали...

— Смотри, смотри... — прервал его Монтес.

Пабло оглянулся и, улыбнувшись, сказал:

— Если это «хвост», то сейчас они будут нас брать. Вот они!

«Фольксваген» находился уже на расстоянии двух десятков метров. Мягким движением Монтес вытащил пистолет и, взведя спусковой крючок, положил на колени.

Сотрудник госбезопасности, сидевший за рулем «фольксвагена», не был новичком и быстро разобрался в обстановке.

— «Орленок», говорит «Искра». Прием.

— «Искра», говорит «Орленок». Докладывайте. Прием.

— Экипаж «доджа» проверяет меня. Иду на обгон. Прием.

— Правильно. Обходите и через километр прекращайте преследование. Поняли?

— Понял.

«Фольксваген» медленно приближался к «доджу». Монтес сжимал пистолет, наблюдая за «фольксвагеном», но у того вдруг начал мигать желтый указатель поворота. Агент слегка повернул голову и всмотрелся в водителя «фольксвагена».

«Додж» постепенно отставал, и Пабло заулыбался:

— Так, значит, «хвост», да?

— Вот уж действительно ты — пещерный человек по части слежки. «Хвост» не обязательно должен быть сзади.

Пабло усмехнулся:

— Наш Халиско всегда прав.

Оба увидели, как «фольксваген» свернул налево, на шоссе, ведущее в Бауту.

Пабло состроил Монтесу гримасу:

— Ну а теперь как?

— Ладно, приятель, твоя взяла, — ответил тот и спрятал пистолет.

За километр до этого места на широкое шоссе выехала вишневая «альфа».

— «Орленок», на связи «Молния». Прием.

— «Молния», говорит «Орленок». Докладывайте. Прием.

— Они приближаются. Жду указаний. Прием.

— Сделайте вид, будто у вас поломка, и следуйте за ними.

Водитель остановился у кювета и поднял капот. Он поставил ногу на буфер и стал ждать. Минуты через две промчался «додж».

На Центральном шоссе вишневая «альфа» свернула в сторону Гаваны. Теперь за «доджем» ехала черная «Волга», которая затем повернула в направлении Пинар-дель-Сороа. Наблюдение за «доджем» взяли на себя два сотрудника госбезопасности на мотоцикле с коляской.

— «Орленок», говорит «Ураган». Прием.

— «Ураган», говорит «Орленок». Докладывайте. Прием.

— Наблюдаемый «додж» с двумя мужчинами въезжает на территорию Сороа. Прием.

— Оставайтесь там до нашего приезда. Понятно?

— Понятно.

Ферра позвонил по телефону:

— Рамос?

— Да, это я.

— Объекты один и два в Сороа.

— Позвони в отделение Пинар-дель-Рио и скажи, чтобы у них были готовы патрули. А сам заходи ко мне.

— Ясно.